Текст книги "Конан и Властелин Огня"

Автор книги: Алексей Матвеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

– Это не к добру. – согласился с Гартом Сулдан.

– И я о том же. – кивнул Конан, решив пока не доводить до остальных содержания своей беседы с загадочным хранителем острова, и словно спохватившись, спросил:

– А где «господа»?

– На корабле. – буркнул Торм. – Ганца прислали, требуют, чтоб ты, командир, снаряжал людей и завтра на рассвете выдвигался на поиски храма.

– К чему такая спешка? – съязвил Конан, скривив лицо в недоброй ухмылке. – Ладно, никого насильно тянуть за собой не собираюсь. Спрашиваю: кто пойдет со мной к нергалову храму?

– Я пойду. – подал голос Леоний.

– Ну, тогда и я. – пробасил Торм.

– А меня возьмете? – осторожно осведомился Тейгек. – Хороший стрелок всегда в дороге пригодится.

– Только если по воронам и попугаям стрелять не будешь. – подначил товарища варвар.

– Клянусь духами степей – не буду.

– Верю на слово.

– А ты, Гарт, что скажешь? – спросил варвар, наблюдая за реакцией приятеля.

– Приключения? – покачал головой Гарт. – Это не по мне. Здесь от меня пользы больше будет.

– Как хочешь. – кивнул Конан.

– Значит, пойдём втроём? – решил уточнить Леоний.

– Троих вполне достаточно. – ответил Конан. – Остальным быть готовым к нашему возвращению. Всё ясно?

– Да, командир. – услышал варвар в ответ.

– Кто тушу разделывать будет? – спросил Конан. – Я между прочим, голоден как волк, у меня с утра в желудке не было и крошки.

– Я разделаю. – раздался мягкий голос Лейлы.

– Отлично. – заулыбался варвар. – Если ты не против, то я готов тебе помочь с этим.

– Кажется кто-то здесь очень хотел есть. – нарочито тонким голоском пропел Тейгек, а остальные в знак солидарности с приятелем, потихоньку захихикали, как говорится в кулачок.

– Молчать! Бездельники! А ну за дровами, живо! Того, что вы притащили и до заката не хватит. – рявкнул Конан, пинками сгоняя лентяев с насиженных у костра мест, а те, в свою очередь, не в силах сдерживать смеха, в припрыжку побежали выполнять приказ, перебрасываясь на ходу веселыми шуточками, отпускаемыми в сторону своего командира.

– Настоящая саранча. – бросил им Конан вслед. – Только бы пожрать, да поржать. Бездельники.

Лейла, с интересом наблюдая за подобной сценой, так же как и остальные члены их небольшой команды, нахохоталась от души, и едва угомонившись, взялась за нож, чтобы освежевать принесенного охотниками оленя. Наконец, и у варвара, пристроившегося к сему не столь хитроумному занятию, появилась долгожданная возможность побеседовать с привлекательной девушкой наедине, без колких фраз и смешков приятелей.

Лейла, ловко разделывая оленину, рассказывала истории из своей жизни, по большей части проведенной в стенах собора Солнцеликого Митры, а Конан слушал молча, лишь иногда задавая попутные вопросы, и не забывал при этом, улучив подходящий момент, одаривать её многозначительными взглядами, от чего девушка застенчиво опускала глаза, а на щеках проступал алый румянец. Конан же старательно делал вид, что не замечает её легкой взволнованности. Как человек по своей натуре прямой и грубоватый, на этом поприще он явно не преуспевал, а посему старался мало-мальски, как уж получится, замаскировать свои прорехи, продолжая расспрашивать девушку с удвоенной силой, не забывая, конечно, выполнять и свою часть работы. Постепенно разговорился и наш герой. Перестав задавать глупые вопросы, на которые Лейла отвечала лишь добродушным смехом и, почувствовав коренной перелом в ходе разговора, Конан решился на первые шаги. Для начала он перехватил инициативу беседы на себя. Варвар не был ни словоохотливым бардом, ни трактирным болтуном, ни базарным сплетником, красиво и складно говорить он не умел, но сейчас, видимо попав под влияние женских чар, его будто разобрало. Он без устали рассказывал о своих невероятных приключениях, выпавших на его незавидную долю, а Лейла, затаив дыхание, слушала с расширенными от восхищения глазами. Варвар продолжал говорить и говорить, повествуя с тем искренним воодушевлением, что даже в глазах равнодушного слушателя не промелькнуло бы и тени сомнения в достоверности нижеприводимых им событий. И девушка верила ему, завороженно выхватывая каждую фразу, каждое слово из увлекательных историй о нелегкой жизни человека с «печатью необычной судьбы».

За разговорами Конан позабыл обо всём, даже о пресловутом чувстве голода, что до сего момента не давало ему покоя. Однако коварный желудок вновь поспешил напомнить о себе, лишь чуткое обоняние уловило вожделенный запах сочного мяса, поджаривающегося на вертеле, присовокупив к нему тонкий аромат приправ, искусно приготовленных девушкой. Глаза варвара загорелись при виде дымящегося жаркого, более он уже ни о чем не думал, не заметил он и слегка разочарованного взгляда девушки, скромно пристроившейся у костра.

Что поделать – голод есть голод…

Вскоре, как раз к долгожданному варваром, да и всеми остальными членами отряда ужину, поспела и гартова гвардия, неся полные охапки хвороста, сучьев и порубленных стволов для костра. Увидев командира, рвущего зубами сочное жаркое, подчиненные вмиг позабыли о дровах, побросали где попало, загалдели как сороки и заплясали вокруг костра, как саранча налетев на дымящееся жаркое. Ужин вышел на славу. Помимо мяса на составленный из ящиков и сундуков стол, выложили сушеные овощи и фрукты, черствые хлебные и рисовые лепешки, вяленую рыбу, бурдюки с вином.

Наевшись досыта, варвар утробно рыгнул и расплылся в самодовольной улыбке, похлопав себя по набитому доброй пищей животу. Дружно поболтав, остроумно пошутив, да весело посмеявшись над курьезными историями из жизни захмелевших рассказчиков, собравшихся в тесном кругу у мерно потрескивающего костерка, подвыпившие гуляки начали подумывать о сне, постепенно расходясь по своим палаткам. Наутро некоторым из них предстояла нелегкая работенка – отправиться в рискованное путешествие вглубь таинственного острова Забвения на поиски древнего храма, некогда принадлежавшего ещё более древнему Богу Хидрадису.

Конан, никогда не отказывающий себе в удовольствии пригубить с излишком крепкого вина, изрядно захмелел, и на этой почве, как водится, возникла смелость на любовном фронте, напрочь замуровав в недрах сознания нерешительность и застенчивость. Варвар вдруг вспомнил, что ему чего-то не хватает до полного счастья и умиротворения. Нетвердой походкой он направился к палатке Лейлы. Подойдя к самому входу он, вдруг, в нерешительности застыл, а затем, постояв с минуту, махнул рукой и, весь подобравшись, вошел внутрь, нарочно не постучав. Слабый свет масляной лампы нехотя разгонял сумрак маленького помещеница. Девушка сидела в ночной рубашке перед изящным серебряным зеркальцем поверх роскошных шелковых перин и расчесывала гребнем пышные волосы. Но как только за потревожившим её покой гостем бесшумно опустилась занавешивающая вход в палатку матерчатая перегородка, она отставила прибор и плавно откинулась на стопку разноцветных подушек, не отводя разгорающихся желанием глаз от вошедшего мужчины. Конан буквально таял под этим жарким, и в тоже время томным взглядом. Его ноги предательски подкосились и он, не в силах больше совладать с собой, опустился на краешек перины, встретившись племенным взглядом с прекрасной феей ночи.

– Я ждала тебя, воин… – завораживающе мягко произнесла она.

Не говоря ни слова, Конан, подобно дикому, но в тоже время ласковому и нежному зверю, бросился в её жаркие объятия и они застыли в долгом поцелуе страсти, на всю ночь слившись в единое целое. Утопая в блаженстве, Конан даже не думал покидать палатку возлюбленной, по крайней мере, до утра. Он не ведал, как завтра распорядятся боги его судьбой, кто знает, быть может это последняя райская ночь на его тернистом пути к вечности, называемом жизнью…

Глава XVI Случайный попутчик

Конан очнулся от грез, лишь первый луч восходящего солнца украдкой пробрался в паланкин. Лейла, после столь бурной ночи, всё ещё крепко спала, и Конан не желая её разбудить, потихоньку выбрался на открытый воздух, в одиночестве поглазеть на дивное явление матушки природы – рассвет, такое же древнее, как она сама. Конан не хотел терять ни мгновенья, ведь очень скоро, послушные матросы спустят на воду шлюпки, и на берегу, рядом с ним, с Конаном, появятся те, чьи лица не пожелал бы он увидеть и врагу в кошмарном сне; так, невзначай, варвар, скривившись в мрачной ухмылке, подумал о своих не лишенных определенной инфернальности компаньонах. Но они, как ни странно, не спешили.

– Чего это с твоим лицом? – услышал Конан голос Гарта, выбирающегося из своей палатки.

– Кром бы тебя попрал, Гарт! – рявкнул варвар на внезапно возникшего разрушителя грёз.

– Это…вряд ли. – ответил воин, также криво ухмыльнувшись.

– С чего это так?! Не боишься гнева богов?

– Не поверишь – не боюсь.

– А надо бы…

– Эй, чего разнылся?! – насторожился Гарт.

– Не нравятся мне эти двое. – помолчав, признался варвар.

– Они никому не нравятся. И что с того? Лучше о Лейле подумай.

– Именно о ней я всё время и думаю. Не хотелось бы её в это дело впутывать.

– Не бери в голову, её дело маленькое – указать, где храм, а уж остальное…

– Надеюсь, ты прав.

– И я, поверь мне, на это надеюсь. Ну что, будить остальных?

– Нет. Дождемся господ.

– Как хочешь. Пойдем что ли по кружке опрокинем? Голова трещит со вчерашнего. Жуть.

– Ты думаешь, осталось что?

– Посмотрим…

– Да, ты пожалуй прав, не плохо бы взбодриться!

Конан перевернул вверх дном уже три бурдюка, по каплям выжимая себе в кружку драгоценную жидкость – напиток Богов. Гарт, переворачивая подряд попадающиеся под руку бурдюки, похоже тоже не мог похвастаться успешным исходом, задуманного друзьями предприятия.

– Кром! Ни одного! – прорычал Конан, пнув очередной кожаный сосуд, оказавшийся пустым. – Неужели это всё, что осталось?! Что за свинство?!

– Ничто не вечно под луной! Вспомни, кто последним от костра отчалил? Не ты ли? А кто последний бурдюк откупорил? Опять не ты? – в ответ проворчал Гарт. – Если кто и свинья – так это ты!

– В каком это смысле? – варвар даже оторопел.

– Во всех…

– Ну, спасибо, приятель. Век не забуду твоей доброты.

– А-аа. – Гарт махнул рукой. – Всегда, пожалуйста. На то друзья и существуют…

Из стоящих неподалеку от спорщиков палаток послышался шум возни и невнятное бормотание, очень смахивающее на брань, видимо, громоподобный бас Конана всё-таки кого-то разбудил. Завеса палатки приоткрылась и оттуда показалось нечто отдалённо напоминающее лицо человека, после вчерашних не в меру обильных возлияний которое узнать было не так просто. Обладателем этого лица оказался верзила Торм, признать которого можно было разве что по глазам.

– Чего орешь? Совсем оглох? – проворчал Торм, высунувшись из палатки.

– Ну и рожа у тебя, приятель. – поразился Конан.

– На себя посмотри! – буркнул здоровяк и задернул шторку.

Вскоре и из остальных палаток послышались стоны, возня и брань. Уже с самого утра настроение Конана было безнадежно испорчено, голова невозможно гудела, а исправить сложившуюся ситуацию, увы, было нечем. Перевернув вверх дном оставшиеся бурдюки, Конан, наконец, понял, что ситуация, действительно, безнадёжная. О боги! Как же болит голова…

– Чего теперь друг на дружку пинать?! Давайте завтракать что ли. – Леоний был единственным, кто подал хоть какую-то разумную идею. – Что-нибудь осталось после вчерашнего вечера?

– Как же, останется. – проворчал Сулдан. – Скажи спасибо своим дружкам. Не по-товарищески это: встать ни свет, ни заря и пока все спят, выжрать всё вино…без остатку. Даже бурдюки не потрудились сложить на место, всё поразбросано, как на базаре. Ты на их недовольные рожи глянь. Тьфу ты, черт!

– Заткни пасть! – рявкнул варвар, выхватывая меч из ножен, на что Сулдан незамедлительно ответил тем же самым жестом.

– А, ну, спокойно! Пойло не поделили?! – вовремя вмешался Торм, встав поперек распетушившихся задир. – Не было с утра никакого вина, ещё вчера всё было допито до последней капли.

– Разговор не окончен. – предупредил Сулдан, недобро прищурив глаза.

– Как скажешь. – бросил Конан и отошел в сторону, резким жестом вложив меч в ножны.

– Это уже другое дело. – расслабился Торм. – Ооо! Никак господа припожаловали.

Взоры высыпавших их палаток воинов, как по команде, обратились к морю. Стоявшие на берегу люди высматривали пассажиров в появившихся на волнах шлюпках.

– Точно! Они. – опередил остальных Гарт, блеснув своей дальнозоркостью. – И капитан Ферух с ними. Дело серьезное.

Лодки плавно покачиваясь на гребнях невысоких волн, приближались к раскинувшемуся на берегу лагерю. Вскоре ни у кого не оставалось сомнений, что в гости пожаловали те, кого не слишком-то ждали здесь с распростертыми объятиями. Конан, даже не пытаясь бороться с неприязнью, отвернулся и сплюнул в песок. Только сейчас он заметил, как резко, прямо на глазах, менялась погода, будто предвещая скорую беду. Дурное знамение увидел варвар в этой внезапной перемене. Поднялся резкий, порывистый ветер, взволновавший спокойную морскую гладь, солнце спряталось, вмиг посеревшее небо заволокли грозовые облака, походящие на лики демонов, заморосил мелкий неприятный дождик. Будто сама природа с содроганием ожидала прихода бури.

Конан окинул небо хмурым взглядом и, проворчав под нос проклятия демонам преисподней, побрёл к палаткам, бросая остальным на ходу:

– Разбирайте палатки и уносите вещи. И поживее. Если начнется шторм, всё посрывает и унесёт в море…

Дважды повторять не пришлось, каждый понимал, что может случиться, если своевременно не поднапрячь силы и не поторопиться. Не успели лодки с господами причалить к берегу, как лагерь был полностью разобран, а вещи перенесены в безопасное место. Мешки и тюки перевязали и уложили в перелеске за песчаной косой под невысокими, но раскидистыми деревьями, а люди, поплотнее укутавшись в плащи, укрылись неподалеку. Дождь усиливался. Матросы с помощью нескольких воинов, вытащили лодки на берег и, дружно взявшись за борта, отнесли поближе к перелеску, пока высадившиеся на берег члены экипажа направлялись к месту сбора. Деревья в перелеске были низкими и коренастыми с пышными кронами и опасаться их падения во время бури, по мнению Конана, не было причин. Варвар знал, как поступать в подобных ситуациях, да и оспаривать его решения на этот раз никто не стал.

Когда со всеми делами было покончено, он уселся под раскидистым молодым деревцом и обнял Лейлу за плечи. Чтобы быстрее согреться, варвар прижал девушку к себе и поплотнее закутался в добротный парчовый плащ. Довольно быстро накрапывающий дождик переродился в настоящий ливень невероятной силы, плотной стеной упавший с разгневанных небес. Казалось, на время исчезла граница между небом и твердью, мир утонул, погребенный под водой, властвующей теперь безраздельно. Тонкие струйки дождевой воды миниатюрными водопадами побежали с намокших веток. Кроны деревьев сильно раскачивались, и налетая порывами, ветер безжалостно трепал их. Быстро стемнело. День обернулся ночью, лишь временами озаряемую яркими вспышками молний. Грохотало так, что казалось, земля не выдержит чудовищного натиска и расколется на множество мельчайших осколков. Конан, как и большинство варваров, был отчасти суеверным, и временами капризы природы воспринимались им, как знаки свыше. И вот одна из таких вспышек, особенно яркая, насторожила его, будто случилось что-то очень-очень плохое, но он решил не забивать голову преждевременными страхами и покрепче прижал к себе трясущуюся от холода и сырости девушку.

Прячась от разбушевавшейся непогоды, никто не удостоил вниманием ворона, усевшегося на ветку над головой Конана. Выражение глаз птицы было пусть и непроницаемым, но по-человечески осмысленным.

…Буря стихала.

Хлёсткому ливню пришел на смену мелкий накрапывающий дождик, частый, но непродолжительный, а шквальный ветер, вздымающий волны над беспокойным морем, уступил место лёгкому морскому дуновению.

Нерешительно, один за другим, насквозь промокшие под дождём и продрогшие от холода люди, начали выползать из своих временных убежищ. Некоторые деревья во время шторма повалило, какие-то сломало, но в целом всё обошлось благополучно, никто из членов команды серьёзно не пострадал. Мелким царапинам и лёгким ушибам закалённые в морских сражениях акулы значения не придавали.

Конан откинул в сторону промокший до нитки плащ и помог Лейле выбраться из-под дерева. Он хотел сказать ей что-нибудь тёплое, утешительное, но вдруг осекся и замер, словно каменный, явственно ощущая, как по телу пробежал неприятный холодок. Гнетущее чувство тревоги кольнуло варвару в сердце, оно неудержимо влекло к морю, и он повинуясь зову, мягко отстранил от себя девушку, велев ей немного подождать, пока остальные разберутся со спасенными вещами и разведут костер, а сам направился к берегу, выяснять, что же его так обеспокоило. Инстинктам он привык доверять, ибо ни разу его не подвели.

Неясной тенью Конан возник из-за деревьев, по-кошачьи мягко ступив на влажный прибрежный песок. Он был насторожен. Бросив быстрый взгляд на неспокойное море он остолбенел, будто в миг утратил способность передвигаться по земле. Он застыл, отказываясь верить собственным глазам. Наконец, собравшись с мыслями, он рванул к чернеющим волнам. Забежав по пояс в воду, он стиснул кулаки и издал протяжный душераздирающий вопль отчаяния. Море не ответило. Продолжая равнодушно плескаться, оно лишь хлестнуло варвара накатившейся волной. Конан умолк, в бессильной ярости потрясая сжатыми до бела кулаками, но силы покинули его, и он поник, продолжая долго и напряженно вглядываться в пустынную даль. Всё кончено! Назад дороги нет! Красавец «Гром» ушел навсегда, и лишь покачивающиеся на волнах обломки, разбросанные по берегу бочки и сундуки, да прибитые волнами к берегу безжизненные тела не сумевших спастись матросов, напоминали о судьбе корабля, которого неожиданно постигла столь печальная участь.

Обуреваемый мрачными мыслями, варвар вышел из воды и море неласково хлестнув волной, отпустило его. Не чувствуя земли под ногами, он медленно пошел вдоль морского побережья, ни о чём не думая. Впереди его ожидала нелегкая работёнка. Битый час он вытаскивал из воды утонувших моряков и аккуратно укладывал на берегу у большого рогом торчавшего из песка камня, чтобы дать возможность товарищам отправится в последний путь с достоинством подобающим морским волкам, и как того требовали обычаи, придать тела огню погребального кострища. Когда скорбная работа подошла к концу, порядком подуставший варвар решил возвращаться назад к месту, где его спасшиеся от бури товарищи обустраивали новый лагерь, чтобы поделиться нелёгким известием и решить, что делать дальше.

` – Кром, им всё-таки удалось развести костер. – подумал Конан, мрачно усмехнувшись, когда почуял запах дыма, принесённого лёгким ветерком'.

Ускорив шаг, он углубился в лес и быстро затерялся среди пышной островной растительности.

– Конан, ты мрачнее неба над головой, али случилось что? – обеспокоенно произнёс капитан Ферух, который первым заметил выходящего на поляну варвара.

– Да. – кивнул Конан.

– Ты меня пугаешь, друг мой. – привстал Гарт ему навстречу.

– «Гром» затонул.

– Иди ты! – всплеснул руками Гарт, не веря.

– Не веришь? Сходи, да посмотри.

– Уцелел кто? – с надеждой спросил капитан.

– Нет. Никто не спасся.

– Что с телами?

– Вытащил из воды. Сегодня отдыхайте, хоронить будем завтра. – сказал варвар и сел у костра, протягивая к огню задеревеневшие руки.

Повисла напряженная тишина, лица людей помрачнели, кровь схлынула, придав коже пепельный оттенок. Лишь трое, как показалось варвару, услышав весть о постигшей «Гром» катастрофе, отреагировали по меньшей мере странным образом. Могло сложиться ощущение, что каждый из них преследовал свои собственные интересы и видел для себя в случившемся определенную выгоду. В глазах Гарта заиграли огоньки тщательно скрываемого от остальных восторга, будто он знал, что на самом деле произошло или был к тому причастен. Маул и Саркул остались равнодушными к услышанным от варвара новостям. Похоже потеря корабля мало их заботила, а возвращение назад в их планы и вовсе не входило.

– Что, так вот и утонул? – в такт своим словам Сулдан сделал соответствующее движение рукой вниз. – А как же наши денежки?

– Тебя только барыши заботят?! – перебил Торм. – А как же утопшие? Сначала надо о них позаботиться.

– Чего о них заботиться? Они уже мертвы. – чуть ли не истерику закатил Сулдан, от чего в нервном тике задёргался его левый глаз. – На кой черт мне сдалось это золото, коли я не смогу его потратить?!

– Наше положение ничуть не лучше твоего! – сделал ему замечание капитан Ферух.

– А мне то что до вас, пропади вы пропадом! – загудел Сулдан, хватаясь за голову руками.

– Паникер. – равнодушно заметил Гарт, недобро улыбаясь и незаметно для других ложа руку на рукоять меча.

– Паника нам ни к чему. – предупредил Ферух и демонстративно обнажил свою саблю. – И паникёры тем более не нужны. Вот уж не думал, что в нашей команде окажется слюнтяй. Лучше тебя прямо сейчас кончу и сделаю это прежде, чем ты подкинешь нам очередную порцию проблем.

– Тихо! – рявкнул Конан. – Лучше покумекаем, как вопрос решить.

– Покумекаем говоришь? Кумекать можно сколько угодно, да только толку от этого ни на медяк не прибавится! – попятился назад Сулдан, облизывая пересохшие губы. – Крышка на всем тут. Клянусь Иштар.

– Уймись! – остановил его Конан. – Надо будет, построим новый корабль. Пусть не такой, как «Гром», но уплыть с этого проклятого острова всяко сумеем.

– Отлично! Великолепно! Просто нет слов! Ничего глупее я со дня появления на свет не слышал! – окончательно потеряв терпение, сорвался Сулдан, но предпринять ничего не успел, поскольку сильный удар в челюсть с боку на время заставил его умолкнуть.

– Так получилось. – извиняющимся тоном произнес Гарт.

Стоя к Саркулу спиной, он не мог видеть, как тот совершенно неосознанно потер рукой свой собственный подбородок, будто удар поправивший Сулдану челюсть, заставил его о чём-то вспомнить.

– Конан, предложение хорошее, но надо быть оптимистом, вроде тебя, чтобы уверовать хоть в единый шанс в реальность его исполнения. – устало вздохнул Ферух и пнул бесчувственное тело ногой. – Он прав, но только в этом. У нас нет ни верви, ни материала, да и рабочих рук не хватит на то, чтобы построить новый корабль, а на плоте, сам понимаешь, далеко не уплыть. Нет, это не выход.

– Хорошо, умники хреновы. Я готов выслушать любое дельное предложение. – согласился варвар, присаживаясь на ствол поваленного дерева.

На некоторое время смолкли все голоса, лишь потрескивание костра нарушало воцарившуюся тишину. Судя по всему, люди, наконец, начали осознавать безнадёжность своего положения, способов разрешения которого никто покамест не мог предложить. Лейла удалилась в свой паланкин, устав от бессмысленных мужских споров и пересудов, а матросы, сидя за отдельным костром, благоразумно помалкивали, всецело вверяя свою судьбу в руки старших по чину сотоварищей.

– Вижу, что вы пришли в тупик, уважаемые месьёры. – наконец, вымолвил Маул, на протяжении всего спора не подававший признаков участия.

– Есть предложения получше? – хмыкнул Гарт.

– Разумеется. – утвердительно кивнул темный воин, загадочно улыбнувшись.

– Хорошо, мы готовы выслушать твои предложения, Маул. – поднял руку капитан Ферух, призывая к тишине.

Тем временем пришел в себя и Сулдан, мутными глазами уставившись на собеседников. Он никак не мог вспомнить, что до этого произошло, и от чего так сильно ныла челюсть и страшно разболелась голова. Неужели кто-то ударил?

– Для начала надо сказать, что нам необходим талисман Воды. – начал было Маул.

– Ну вот, приплыли. – обреченно вздохнул Торм. – Кто о чём, а вшивый о бане…

– Вы, между прочим, меня не так поняли. – приподнял бровь темный воин.

– А как же тебя понять, коли ты ничего не говоришь. – засмеялся Гарт.

– Тише! – прервал дальнейшие разглагольствования на отвлеченные темы капитан Ферух. – Продолжай любезнейший. Мы слушаем.

– Всё дело в том, что вышеупомянутый артефакт, является ключом в другое измерение, в иной мир, если вам так будет угодно.

– И что? – оживился Конан и его сердце с волнением забилось в груди. Он долго ждал прихода этого дня, надеясь, как можно скорее разрешить мучавшую его головоломку.

`– Не о мире ли Огня ты толкуешь, месьёр Маул? – Конан мысленно задал вопрос, с большим недоверием косясь на рассказчика'.

`– Браво! Ты не далёк от истины. – услышал варвар звон в своей голове, который пришел неизвестно как и откуда'.

– Кром! – уже вслух выругался варвар, кажется, начиная догадываться откуда идёт этот звон.

– В том – другом мире, есть портал, который ведет обратно в наш мир… – проложил Маул, одарив варвара вопросительным взглядом.

– Ничего, братец, не попутал? Один мир, другой мир, да еще и иной приплел ко всему прочему. Я знаю, что есть только один иной мир – Серыми равнинами кличут, но знаешь ли, отправиться туда, да ещё и по собственной воле…уж извини месьёр хороший, но это никогда не поздно успеть. Кого ты решил обмануть? – промямлил Сулдан, постепенно приходя в себя.

– Какой в том прок для нас? – варвар произнёс с большим сомнением. – Нам надо с острова выбираться, а не искать приключений себе на голову.

– Хорошо. Буду краток: портал ведет в центр огненного мира на остров Татлит, другой находиться на острове Тахлепт и ведёт обратно в ваш мир, но выходит в другом место за тысячи лиг отсюда. Это, надеюсь, ясно?

`– Вот и ещё одно звено головоломки. – заинтересовался варвар, однако виду не подал и лицо его по-прежнему оставалось непроницаемым. В нужный момент он мог скрыть эмоции от окружающих его людей, чему учился долго и упорно. Даже при упоминании мира Огня, тайна существования которого слишком долго занимала все его мысли, его взгляд остался равнодушным, и ни одна жилка не дрогнула на каменном лице. – Если Маул не соврал, значит Огненный мир уже где-то рядом'.

– И куда, в Замору? – вопросил Гарт.

– Нет. В пещеру у подножья Черной скалы в Кезанкийских горах. Если выйти из пещеры и двигаться на восход, то горная тропа пересечет караванный путь, который ведёт к туранскому портовому городу Султанапуру.

– Вот это уже совсем другой разговор. – обрадовался Сулдан. – Веди!

– Но… – протянул Маул, многозначительно посмотрев на варвара.

– …нам нужен талисман Воды. – подхватил Гарт.

Конан вдруг заметил, что все взоры теперь обращены к нему, и в них читается скорее требование, нежели просьба.

– Значит, выбора нет? – подытожил варвар, оглядев поочерёдно своих товарищей, будто ища поддержки или, на худой конец, возражений.

– Выбора нет, приятель. – подтвердил Саркул, поджав губы в кривой усмешке.

– Когда? – поинтересовался Конан.

– Немедленно! – потребовал Сулдан.

– Стойте! – вмешался Тейгек, который до сего момента в разговор не вмешивался, предпочтя возложить бремя решения проблем на чужие плечи. – Солнце уже низко. Утопших надо огню предать. Нельзя так оставлять. Нехорошо.

– Откуда тебе – сыну степей знать, что хорошо для них, а что нет? – вяло запротестовал Сулдан, выражая своё несогласие.

– Гирканец прав! – поднялся Леоний. – Это наш долг, проводить боевых друзей в последний путь.

– Так и есть. – поддержал Конан. – Это наш долг. Мы ведь с ними столько всяких бед вместе пережили, не хорошо будет бросать товарищей на растерзание стервятникам.

– Да что с ними случиться? Море сделает своё дело. Зря теряем время. – продолжал Сулдан в том же духе, но просчитав неодобрение на лицах остальных, поспешил добавить:

– Ну, ладно, будь по-вашему. Завтра, так завтра.

– Вот и хорошо. – закрыл вопрос капитан Ферух.

– Собирайте дрова, и живо к побережью! – скомандовал варвар, войдя в свой привычный жизненный ритм командира.

Не покладая рук, моряки трудились до самого заката, собирали хворост для растопки и вырубали лес на бревна, предназначенные для возведения погребального кострища для своих мертвых товарищей. Конан руководил работой, а когда всё было закончено: в кучу свалены бревна, принесен хворост, поставлены бочонки с маслом, варвар с помощью друзей приступил, собственно, к укладке кострища, по всем правилам и законам ритуала, как делали его предки на протяжении многих веков существования киммерийского народа.

Сложенная конструкция оказалась высокой и массивной, она походила на усеченную пирамиду, на верхнее основание которой аккуратно уложили завернутые в белые простыни тела погибших моряков. Конан насчитал их двенадцать, но он знал, что среди них были далеко не все, чью жизнь унесло штормом нынешним утром. Некоторых так и не удалось отыскать, море поглотило их тела, на веки похоронив в царстве теней. Конан расплескал масло, отшвырнул в сторону последнюю опорожненную бочку, зажег факел и подошел к подножью кострища. Когда все собрались вокруг кострища, варвар воззвал к Крому на своем родном языке, грубом и непонятном для остальных, но все знали, что варвар прощался, делая это по-своему, так, как было принято в обычаях его предков.

Закончив речь, Конан поднес зажжённый факел к подножию пирамиды. Пламя охватило пирамиду и устремилось к хмурым небесам, вместе с дымом унося души моряков, коих провожали в свой последний земной путь.

– Кром принял их в свою обитель. – сказал Конан и зашагал прочь, на душе было скверно и одиноко.

Ещё долго люди стояли и смотрели, как бушующее пламя обращало в пепел их бывших друзей.

* * *

Ночь Конан провел неспокойно. После проводов товарищей в последний путь морские волки вместе со своим командиром долго бродили вдоль побережья, высматривая вещи, выброшенные морем на берег, среди которых рыжебородому уроженцу Ванахейма посчастливилось наткнуться на здоровенную бочку аргосского вина, чудом уцелевшую во время шторма. По возвращении в лагерь варвар сильно напился, так и заснув у костра. Жар близкого огня и хмельные пары пробудили в его голове былые страхи. Его вновь посетили ночные кошмары, неразрывно связанные со талисманом Воды и миром Огня. Только к раннему утру разбуженные стоном товарищи, перенесли командира в палатку, удивляясь, как можно было пролежать всю ночь напролет у горящего костра и не получить ни одного ожога. Варвар он и есть варвар! Настолько дикий, что, вероятно, даже с огнем успел найти общий язык…

Конана разбудили на рассвете, лишь солнце выглянуло из-за горизонта, заливая остров мягким шелковистым светом. Погода налаживалась, день обещал выдаться тёплым и сухим. Ветер гнал на восток редкие парящие высоко в небе облачка.

Позавтракав у догорающего костра лепешками, фруктами и полосками сушёной оленины, припасенной ещё с прошлой охоты, маленький отряд из четырех человек: Лейлы, Тейгека, Торма и Леония, не прощаясь, ибо варвар узрел в этом дурной знак, отправился в путь. Лейла и Конан двигались несколько впереди остальных: девушка с развернутой перед глазами картой, варвар в качестве личного эскорта. Шли долго, петляя и часто останавливаясь, чтобы осмотреться и отыскать на местности те особые приметы, указанные картографом на клочке пергамента.