Текст книги "Последний шанс (СИ)"

Автор книги: Алексей Сидоренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 53 страниц)

   – Давайте с плохого, – напрягся ребе.

   – Плохое для вас в том, что никто из вас не будет работать в партийных органах или органах государственной власти. В экономике потолком для вашего народа будут должности директоров предприятий. Все исключения, если потребуются, будут утверждаться персонально на высшем государственном уровне. Плохое в том, что для любого партийного и государственного деятеля жена-еврейка будет автоматическим тормозом в его карьере. А проверять этот вопрос мы будем тщательно. Вот, собственно, и все плохое. Ах, нет, забыл еще одно. За проступки любого из вашего народа отвечать будет вся община. И материально, и морально, вплоть до закрытия синагоги. Вот теперь действительно все. И не подумайте, что это специально для вас придумано. У нас теперь за всех Роды отвечать будут. А поскольку у вас вместо родов религиозная община, то ей и отвечать. Но все евреи, которые захотят выйти из общин и стать полноценной частью нашего советского народа, будут приняты как равные. Вот только игрищ с этим мы не допустим. Не тот вариант, чтобы как раньше решать проблемы путем крещения. На двух стульях сидеть не дадим. Попробовать, конечно, можете, но не обессудьте.

   О мере того, как Сталин говорил, евреи молча переглядывались и все больше мрачнели. – А позволено ли теперь будет узнать о хорошей стороне вопроса, товарищ Сталин? – наконец вымолвил ребе.

   – Пожалуйста. Вы можете открывать свои синагоги и ешивы в любых регионах СССР. Но мы не потерпим никого подполья. Мы также не потерпим никакого тайного сообщения через синагоги с заграницей. Это понятно? Любой зафиксированный случай станет поводом для немедленного закрытия синагоги навсегда. А то и для роспуска общины.

   Под еврейскую национально-культурную автономию мы готовы выделить вам полуостров Крым. Разумеется, армия и органы НКВД будут подчиняться центру. Но самостоятельность административного руководства, развитие любых традиционных ремесел и даже артельного производства и торговли мы вам гарантируем. Но вы должны понимать, у нас одна страна и Крым по-прежнему будет ее частью. Назначение на все ответственные должности принимать будем мы, но по представлению вашей крымской общины. Она же и будет отвечать за деятельность назначенных с ее подачи лиц. Хотя этот пряник не только сладкий. Вы должны будете в течение пяти лет переселить в Крым не менее миллиона евреев. Вы возьмете на себя все вопросы контроля крымских татар и греков. В случае необходимости НКВД вам поможет, но отвечать будете вы. Как вам такая территория под культурно-национальный центр-заповедник?

   Раввины сидели, как обухом по голове ударенные. Такого масштаба они явно не ожидали. Они, идя на встречу, готовы были доказывать необходимость выделения им земли, готовы были биться за каждый лишний квадратный километр. Но получить в подарок от Сталина Крым они даже не мечтали. Это же будет настоящий Эрец Исраель, куда там пустынной Палестине. Одно это делает их движение Хабад наиболее влиятельной силой во всем мировом еврействе. Это поистине царский подарок. Но что за такой подарок Сталин попросит, вот в чем вопрос? В том, что расплачиваться за него придется, ребе не усомнился ни на секунду. Уж больно глубоко Сталин проник в еврейскую тему, чтобы этого не понять.

   – Не спешите радоваться. В добавление к Крыму вы должны будете создать аналогичный центр на Сахалине. В его северной советской части. В течение пяти лет вы должны будете заменить все имеющиеся там японские концессии своими предприятиями. Они будут иметь государственный статус, но часть прибыли от них будет распределяться на развитие региона. Это мы вам обещаем. Да, и сто тысяч переселенцев минимум. В дальнейшем Сахалин вашими усилиями при нашей помощи и поддержке должен будет затмить Гонконг. Защитой обеспечим. Все прочие условия, такие же как в Крыму.

   Услышав про Сахалин, раввины несколько поумерили оптимизм. – Вот и оплата. – Но, тем не менее, до конца его не потеряли. Да Сахалин это намного труднее, чем Крым. И климат там не такой ласковый и расстояние до центра страны огромное. И отнюдь не миролюбивые японцы под боком. Но ведь это тоже земля. И теперь это будет их земля. Восточный, азиатский Израиль. А к трудностям переездов им не привыкать. Да и японцам найдется, что противопоставить.

   – Это не все, – продолжил Сталин, – недавно мы заключили договор с американцами о создании в США двух банков и инвестиционного фонда с советскими капиталами. Помимо этого мы в скором времени планируем выпуск некоторых новых товаров, их патентование и даже организацию производств в разных странах. Мы можем предложить управление этими активами вашему народу. С одним условием. Община будет получать ровно двадцать процентов от прибыли с этих активов. Но не дай вам бог украсть хотя бы цент. Интересно?

   – Это очень интересное предложение, товарищ Сталин. Но я по-прежнему ощущаю некоторую недосказанность.

   – Все верно. Самое главное не в деталях. Детали всегда можно будет оговорить и решить. Самое главное в том, что лично Вы, седьмой любавичский ребе Менахем-Мендель Шнеерсон, как и Ваши присутствующие здесь товарищи лично на себя возложите всю ответственность за соблюдение достигнутых здесь договоренностей, если Вы примете все предложения. А они делаются лишь все в комплексе. А чтобы эта ответственность не была формальной, вы трое принесете клятву на Торе в московской синагоге перед лицом свидетелей одной с вами крови. Думаю шестерых евреев с нашей стороны для принятия клятвы будет достаточно? И последнее. В дальнейшем ваши преемники будут приносить такую же клятву.

   Как же ребе Шнеерсон ошибался, когда думал несколько минут назад, что он уже не способен удивляться сильнее, чем уже смог удивить его Сталин. Сейчас он испытал настоящий шок. В не лучшем состоянии находились и другие раввины. Но одновременно с шоком ребе испытал странное чувство настоящего внутреннего уважения к Сталину. Это без сомнения был сильный лидер. Да, он очень многое предусмотрел, прямо сейчас ребе точно не видел ни одной оставленной щелочки, позволившей бы выскочить на свободу от навязанных условий. Да и сами условия были, прямо скажем, не плохи. Да что там не плохи, они были просто шикарными. Послужить такому вождю будет не зазорно. На протяжении длинной истории еврейского народа им часто приходилось приспосабливаться под самые различные условия и самых разных правителей. Но редко, кто из них был настолько этого достоин. К социализму евреи в принципе так же не испытывали особого отторжения. Традиционно общинный уклад еврейской жизни отлично вписывался в новые рамки. Да, часть их силы, связанная с финансами и ростовщичеством, оказалась уничтоженной, но жизнь длинная, а деньги не отменили даже коммунисты.

Глава 36. Маленькие истории с далеко идущими последствиями.

   Василий Бузуев, по кличке Буза, стоял на палубе теплохода и внимательно вглядывался вдаль. На горизонте уже еле заметной полоской виднелась земля, которой предстояло стать его новой родиной.

   Если бы кто-то год назад сказал Бузе, что новый, 37-й год он будет праздновать в компании братков на пароходе, плывущем в Колумбию, то в зависимости от настроения он либо поржал, либо набил рассказчику морду. Из своих 43-х лет семнадцать Василий провел за решеткой. В 34 был коронован "вором в законе". Казалось бы, его жизнь давно и прочно катилась по проторенной колее. Страна пережила мировую войну, революцию, гражданскую войну, но все это никоим образом не отразилось на жизни Бузы, разве что послереволюционная неразбериха показалась ему отличным временем для ловли рыбы в мутной воде перемен. Еще в юности он прочно усвоил, что все люди делятся на волков и овец, существующих лишь для кормления хищников. А себя Буза считал хищником всегда, сколько себя помнил.

   Но весной 36-го его, севшего незадолго до того в очередной раз за разбой, неожиданно выдернули из барака и притащили к "куму". Кума в кабинете не оказалось, зато там, довольно вольготно расположившись, восседал неизвестный майор НКВД. Предложение, которое сделал ему этот совершенно незапоминающейся внешности майор, потрясло Бузу до глубины его воровской души. Ему предложили выбор. Сначала он даже не врубился, подумал, что над ним издеваются. Но майор оказался очень даже серьезным. По мере того, как Буза задавал вопросы, а майор спокойно и сдержанно на них отвечал, Вася начал въезжать в тему. В какой-то момент до него дошло, что предложение, которое ему только что сделали из разряда тех, от которых не отказываются, если не хотят получить постоянную квартиру на пару метров ниже поверхности. Он так майора и спросил. Тот ухмыльнулся и сказал, что на самом деле не все так страшно, Родине требуются лесорубы и рудничные рабочие в разных местах. Но в свой барак он действительно уже не вернется. Ну а куда ему ехать, сам должен решить.

   Глядя сейчас на волны, колышущиеся по обоим бортам судна, навсегда уносящего его от родных берегов и прошлой жизни, Буза подумал, что выбор он тогда сделал все же правильный. Такой же сделала и остальная братва, мирно отдыхающая сейчас в каютах после празднования нового года. Ведь не арестантами они сейчас находились на пароходе. И даже не кочегарами. Они впервые в жизни плыли полноправными пассажирами с билетами. Конечно, билеты были не первого класса, а третьего. Но по сравнению с тюремной шконкой, на которой практически у каждого прошла, почитай, половина жизни, это была роскошь. Теперь Буза стоял на палубе в добротном костюме и рубахе, в кармане настоящие документы и вполне законный браунинг. Там же приятно оттягивала карман и довольно приличная пачка денег необычного вида. Американских долларов, которые Вася видел впервые в жизни. А впереди была новая, такая привычная и такая непохожая на прошлую жизнь.

   НКВДшный майор предложил тогда Бузе поработать впервые в жизни на государство. Без эмоций переждал закономерные усмешки и издевательски вежливый отказ и продолжил. Работать предстояло не где-нибудь в Урюпинске на заводе, а заняться вполне привычным делом, разбоем и уголовщиной в Южной Америке. Только на совершенно ином уровне. Под контролем и патронажем соответствующих служб родного пролетарского государства. Совершенно офигевший бандюган даже не сразу нашелся, что на такое ответить, уж больно все сказанное походило на бред сивой кобылы. И лишь серьезные льдистые глаза майора даже без намека на смешинку привели тогда его в чувство. Он как-то сразу понял, что майор не врет, и что вернуться в родной барак ему по-любому не светит. А потому быстро смекнул, что лучше пока не перечить и на все соглашаться. А там дальше кривая как-нибудь вывезет. Или удастся рвануть в бега. Благо не впервой. Рвануть не получилось, но кривая все же вывезла.

   Хотя за последний год Вася не раз проклял день, когда ответил согласием. Лучше бы его прямо там закопали. Нет, сейчас-то он думал уже совершенно иначе, но это сейчас, когда все пытки и издевательства органов остались за кормой отплывшего из Владика парохода. А поначалу хотелось выть. В страшном сне ему не могло присниться, через что придется пройти к желанной свободе. Десять ужасных по напряжению и накалу месяцев. Бесконечные тренировки, интенсивное изучение испанского и английского языков, классные занятия по всяким специальным дисциплинам. Регулярно будили по ночам и заставляли сходу давать ответы на различные вопросы прошедших какое-то время назад занятий. И все это надо было делать на том иностранном языке, на котором звучал самый первый вопрос. Нерадивость каралась, но не отменой занятий, а повышением их интенсивности. Не обходилось и без физических методов внушения, хотя и скорее унизительных, чем калечащих. Помогало то, что он оказался в этой ситуации не один. Вместе с ним занималось еще более двадцати человек. Причем, им сразу сказали, что планируются они как единая группа. Но вот выбрать себе главного предложили самим. Только после окончания обучения. Мужики в группе оказались крепкие, тертые. Четыре коронованных Вора, пара медвежатников, несколько грабителей и убивцев. Рецидивисты все до одного, все повязаны кровью и не один раз. Но и среди них нашлись те, что сломались в пути. Через полгода трое отсеялись. Их проводили нормально, но с сожалением. Да и сами они скорее смотрелись побитыми собаками, нежели крутыми парнями. Куда их теперь никто не сказал, но ничего хорошего их явно не ждало. Было очевидно, что после всего пройденного свободу они будут видеть теперь только во сне. И это в лучшем случае.

   Примерно в то же время определились и те, кто отказался бороться за право быть первым, кого устроило просто скромное положение в группе не на первых ролях. Удивительно, но среди сдавшихся оказались и два Вора из четырех. А вот с Михасем Торпедой они бодались до последнего. Лишь примерно за месяц до окончания курса их двоих вызвал к себе начальник лагеря и предложил определиться с лидером. Причем, так расписал достоинства и недостатки каждого, так искусно подвел к выводу, что он, Буза, справится с задачей лучше, что Торпеда проникся оказанным ему уважением и клятвенно пообещал не бузить, а быть Бузе надежной опорой. Все немного поржали над таким каламбуром и на этом поставили точку. И надо сказать, что до сегодняшнего дня Михась действительно ни разу не дернулся. Напротив, помогал всячески, давил своим авторитетом, гася любые склоки. Хотя и не было почти склок. Меньше чем за год из каждого слепили совершенно иного человека. Дураков среди них изначально не было, но теперь это были настоящие монстры, способные в одиночку порвать кучу народа. Стрельба из всех видов оружия, умение убивать голыми руками, основы аналитики и конспирации. Даже химию заставили вызубрить. Особенно специфическую, должную пригодиться на месте. Чего только не заложили НКВДшные спецы в их бандитские головы. Теперь свысока своего положения Буза понимал, каким идиотом был раньше, как примитивно работал и почему регулярно попадался. И точно так же это осознавал про себя каждый. Конечно, никто из них не стал в одночасье тем, кого называют приличный член общества, но так и ведь и цели такой не были. Никто не выбивал из них тягу к свободе, никто не уничтожал в них хищника. Напротив, их периодически даже провоцировали на побег. Регулярно ловили и снова провоцировали. При этом даже не сильно наказывали, скорее это стоило рассматривать как тренировку очередных навыков.

   Сколько всего человек находилось в лагере, Буза так и не узнал. Видел другие группы и не раз, но общение с ними не только не поощрялось, но и блокировалось режимом занятий и охранными подразделениями НКВД. Все общение только в своей группе. При этом о роли, к которой их готовят, до последнего никто так и не говорил.

   Задачу им поставили лишь накануне отправки. Хотя они давно знали, что работать придется в Латинской Америке, но точный маршрут дали лишь перед посадкой на пароход. Одновременно с документами и оружием им выдали толстые пакеты с информацией, которую они должны были вызубрить за недели плавания. А задание оказалось совершенно невообразимым. Им предстояло закрепиться в Колумбии и взять под свой полный контроль производство в этой стране кокаина, а также все основные каналы его экспорта. Если бы кто-то сказал о том, что это возможно несколько месяцев назад, Буза бы лишь посмеялся и покрутил пальцем у виска. Но сейчас, пройдя всю школу подготовки до конца, он воспринимал задачу совершенно иначе. Как трудную, но вполне выполнимую. Тем более, что в особом конверте оказался подробный анализ текущей ситуации в этом бизнесе и досье на всех главных действующих лиц.

   Буза еще раз посмотрел на виднеющийся вдали берег. Уже завтра он ступит на землю, на которой, может быть, ему придется провести весь остаток своих дней. Завтра их встретят те, кто будет курировать по линии советского государства, и Буза навсегда исчезнет. Вместо него появится какой-нибудь дон Базилио из Бразилии, имеющий русские корни. И начнется новая жизнь. Задним умом Буза понимал, что ему выпал по-настоящему редчайший шанс, по случаю, но он вытащил настоящий счастливый билет. И он готов был драться за него всем, что имел.

   Завтра, уже завтра их с братвой ждут горячие колумбийские девчонки. Три дня на отдых, так они договорились сразу. А потом, потом они начнут завоевывать этот мир.

  *****

   Дон Франческо Тотти вот уже десяток лет старался не изменять традициям. Каждый день после обеда он проводил в маленьком итальянском ресторанчике с громким названием "Беллисимо" в Бруклине. Ресторан, как и многие другие, был частью его солидной империи. Клан Тотти был одной из пяти нью-йоркских "семей", которые досужие журналисты часто называли "Коза ностра". Бизнес Тотти был многоплановым. Он включал в себя азартные игры, тотализатор, девочек, торговлю алкоголем и подрядами на строительство, транспортировку грузов, контрабанду и многое другое. Но главным, жемчужиной всего его клана, был профсоюзный бизнес. В этом дону Тотти не было равных по все Америке. Именно этот бизнес вывел его семью на первые роли. Люди Тотти заправляли почти во всех крупных профсоюзах страны от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса. Когда возникали какие-либо проблемы с рабочими, профсоюзами, или, напротив, надо было "привести в чувство" какую-либо компанию, к нему не стеснялись обращаться даже другие могущественные доны и политики федерального уровня. Дон Тотти никому не отказывал, всю свою жизнь он считал, что разумным людям всегда стоит договариваться, оказывать друг другу услуги и демонстрировать свое уважение. Но когда было необходимо, бравые бойцы Тотти под руководством опытных капи всегда были готовы решить вопрос кардинально и окончательно. Давно уже никто не пытался путать дружелюбие дона Тотти с его слабостью.

   В этот погожий, но прохладный денек дон Франческо привычно сидел за любимым столиком в углу зала в окружении нескольких ближайших помощников и медленно потягивал кофе. Неспешный вялый разговор крутился вокруг политических новостей и ситуации в Европе. Срочных дел практически не было. Январь в Нью-Йорке далеко не самый лучший месяц для деловой активности.

   В этот момент в ресторан зашел незнакомый человек среднего возраста. По виду явно не итальянец, скорее славянин. В принципе ресторан был открыт для всех, но совсем чужие люди в этом квартале появлялись нечасто. А потому охрана дона слегка напряглась.

   Человек окинул зал быстрым взглядом, мазнул им по столику дона Тотти, слегка поклонился, увидев направленные на него взгляды и, отвернувшись, сел за одним из свободных столиков в зале. Взял меню у подошедшего официанта и принялся внимательно его изучать. Уже через несколько минут он вновь подозвал официанта к себе, сделал заказ и, ожидая его готовности, принялся за чтение принесенной с собой газеты.

   Охранники дона Тотти слегка расслабились, разговор за столиком дона вернулся в привычное русло, но время от времени то один, то другой телохранитель дона бросали на незнакомца короткие внимательные взгляды. А незнакомец доел принесенную ему пасту и подозвал официанта явно с намерением расплатиться. Охранники совсем было решили забыть о чужаке, но неожиданно, передавая деньги официанту, незнакомец сказал тому несколько слов, после чего официант быстро взглянул на дона Тотти и явно принялся что-то выговаривать посетителю. Посетитель судя по всему проявил настойчивость, хотя до столика дона не доносилось ни слова. Официант вздохнул, покачал головой и все же двинулся к столику своего хозяина.

   – Извините, дон Франческо, я знаю, что Вы очень не любите, когда кто-то нарушает Ваш послеобеденных отдых, но этот незнакомый человек утверждает, что ему непременно нужно с вами поговорить. Я попытался объяснить ему, что в этом ресторане Вы никого не принимаете, но он настаивает, хотя и довольно учтиво Он заявил, что Вы обязательно захотите с ним переговорить и назвал имя дона дона Аугусто из Палермо.

   – Вот как? Пожалуй, это действительно повод изменить своим традициям. Не волнуйся, Педро, ты все сделал правильно. Пригласи этого человека за мой столик, а сам принеси нам моего любимого вина.

   Дон Тотти взглядом попросил своих людей очистить столик. Они дружно переместились за соседние столы, а охранники остались стоять таким образом, чтобы держать под контролем зал, вход в ресторан и особенно столик своего босса.

   – Добрый день, дон Тотти. Меня зовут Майкл. Простите мне возможную неучтивость за беспокойство Вас именно в этом месте. Но у меня не так много времени. Уже через несколько дней я планирую покинуть Нью-Йорк, а, боюсь, в Вашем офисе меня промурыжили бы намного больше. – Человек, говорил на хорошем беглом итальянском, хотя и было видно, что он ему не родной.

   – Присаживайтесь, молодой человек. Как поживает мой друг дон Аугусто? Вы давно его видели.

   – Признаюсь, совсем не видел. Его знают те, кто послал меня к Вам. У них совместный бизнес в Италии. Но именно он и дал нам наводку на этот ресторан. Впрочем, по моей информации он поживает очень неплохо, хотя и слегка нервничает, не возникнут ли у него трудности, если Италия вступит в войну, которая вот-вот готова разразиться в Европе.

   – Вот как? Впрочем, когда мой друг в прошлом году приезжал ненадолго в Америку, мы обедали с ним здесь, и я сам признался ему, что люблю проводить здесь часы послеобеденного отдыха. Но что привело Вас ко мне, и кто Вас послал?

   – Позвольте сначала представиться, дон Тотти, – вот моя визитная карточка.

   – "Америкен хедхантинг компании Инк.", региональный представитель Майкл Камински – прочел на визитке дон Франческо. – Это что же за бизнес "охота за головами", спросил он с легкой улыбкой? Частное детективное агентство или помощь полиции в поиске особо опасных преступников?

   – Увы, ни то, ни другое, уважаемый дон Тотти. Никакой романтики, все гораздо скучнее. Мы ищем персонал на работу для наших клиентов. Рабочих, менеджеров, инженеров и прочих специалистов. Времена сейчас тяжелые. С одной стороны, мало работы, с другой всем работодателям требуются без исключения самые лучшие. Вот и приходится, сломя голову, носиться по всей стране, подбирая кандидатов, удовлетворяющих всем запросам. Самое сложное это не утонуть в толпах желающих найти любую работу и найти действительно стоящий персонал.

   – Тогда понятно. А название вы себе неплохое придумали, звучное. Но что же все-таки привело Вас ко мне? Вы нашли нужных Вам людей в моей компании и хотите их похитить?

   – Ну что Вы, дон Тотти. Разве можно позволить себе даже подумать о таком кощунстве? Мои хозяева хотят предложить Вам интересный совместный проект, который, как мы надеемся, покажется таковым и Вам.

   – И что же это за проект?

   – Люди. Вы очень уважаемый человек в профсоюзном мире. Можно даже сказать, что Вы первый человек в этом деле. А у нас есть большой спрос на хорошие кадры. Причем, очень массовый спрос. Этот бизнес уже идет некоторое время, но планируется его расширить. Вот мы и подумали, что не совсем правильно вести его без участия профсоюзов. Ведь кто, как не профсоюзы могут помочь в подборе действительно лучших кадров. Разумеется, на основе обратной благодарности.

   – Я понял Вашу мысль. В принципе она совершенно верная, но все же, мне надо знать обо всем подробнее.

   – Извольте. Наша компания работает по заказам Советской России. Им требуются сотни тысяч различных специалистов. Рабочих и инженеров. Вы наверняка слышали о том, что многие американцы в последний год приняли решение работать там по контракту. До сих пор подбор персонала велся довольно случайным образом и в основном не касался членов профсоюзов. Но теперь процесс необходимо вывести на принципиально иной уровень. Как в качественном, так и в количественном отношении. Не так давно между ССССР и США подписаны очень крупные контракты на поставку промышленного оборудования.

   – Вот как? – оживился дон Тотти. Этой информации в свободном доступе пока не было, а, значит, следует подумать, как ей правильнее распорядиться.

   – Да, причем оборудование довольно широкого ассортимента. – Легким кивком собеседник дал понять, что в случае договоренностей можно получить и более конкретную и подробную информацию. – Основные поставки будут осуществлены в течение года. Американский партнер СССР гарантировал шеф-монтаж оборудования на месте, как и специалистов для обучения работать на этом оборудовании. Но это все касается очень небольшого числа специалистов. А для строительства сотен заводов и фабрик, для строительства всей сопутствующей инфраструктуры и для последующей работы на этих предприятиях Советскому Союзу потребуются сотни тысяч рабочих рук. И чем квалифицированнее будут эти руки, тем большую цену за них готово платить Правительство СССР. Ну и соответственно, тем больше может быть интерес для организовавших эти руки профсоюзов. Помимо этого, мы бы хотели, чтобы по своим каналам профсоюзы распространяли информацию о работе американцев в СССР. Речь о тех, кто трудится там уже давно. Гарантируем, что вся информация будет правдива на 100%. Это вопрос чести. Вы можете в любой момент направить своего человека в СССР для ее проверки.

   – В принципе все понятно, ничего невозможного я в этом вопросе не вижу, хотя хотелось бы уточнить, о каких порядках стоимостей мы ведем речь?

   – Вы не будете разочарованы, дон Тотти. О миллионах долларов, как минимум. Но я сразу же должен Вам сказать, что в деле могут быть нюансы.

   – Какого рода?

   – Возможно, правительство или иные органы власти США вдруг захотят обратить повышенное внимание на процесс нахождения американскими специалистами работы за рубежом. А в каких-то случаях и воспрепятствовать этому.

   – Это решаемый вопрос. Вот если бы речь шла о массовом завозе коммунистических агентов в Америку, все обстояло бы гораздо серьезнее. Я не против обсудить Ваше предложение более подробно. Но думаю, что это вряд ли делать в ресторане, даже таком уютном, как этот. А сейчас давайте лучше выпьем этого чудесного вина.

   – С удовольствием, дон Тотти. Тем более, что я лишь уполномочен сделать Вам предварительное предложение. А обсуждать серьезные детали Вы будете с другими людьми. Очень надеюсь, что наше сотрудничество будет долгим и очень плодотворным. Тем более, что в перспективе оно может быть расширено и на другие сферы, чем Вы так же не будете разочарованы.

   – За успех, дорогой Майкл.

   – За успех, дон Тотти.

Глава 37.

Год Красного Быка

.

(Начало)

   1937-й год начался торжественным принесением клятвы раввинами на верность СССР. Произошло это в первую субботу января. Сталин присутствовал на этом торжественном мероприятии, но ее фактическими участниками стали его доверенные лица. Это были евреи, занимавшие ответственные государственные и партийные посты, которым Сталин доверял лично – Кагановичи, Лазарь (член Политбюро) ЦК, Михаил (Зам. Наркома Оборонной промышленности) и Юлий (Пред. Горьковского Крайисполкома), Зам. Наркома ВнуДел Яков Агранов (Янкель Соренсон), член Комиссии Партийного Контроля при ЦК Емельян Ярославский (Мине?й Губельма?н), секретарь Профинтерна Соломон Лозовский, а также лояльные Советской власти и знакомые Сталину деятели советской интеллигенции Михаил Бородин (Грузенберг), Илья Эренбург, Соломон Михоэлс и Самуил Маршак. Десять человек, которым выпало стать не просто свидетелями или даже участниками важнейшего исторического события, но и нести на себе груз ответственности за судьбу еврейского народа. Десять человек, принимавших клятву раввинов на Торе.

   До этого момента удалось утрясти все основные вопросы вокруг достигнутых у Сталина договоренностей. Так ребе согласился, что в Крыму обязательно надо сформировать Национально-культурный центр крымских татар. Видимо, вникнув плотнее в этот вопрос, он увидел всю бесперспективность исключительной вражды с теми, кого так или иначе придется потеснить. Более четкие очертания приняли и другие взаимные решения. Уже начались плотные консультации в Наркоматах, которые должны были обеспечить материальную и силовую поддержку массовому переселению евреев в Крым и на Сахалин. Лично ребе взялся за проработку вопросов возможной помощи единоверцев из-за рубежа.

   В последствии принесение клятвы верности породило несколько интересных течений и даже волнений среди еврейского и других народов СССР. Если евреи воспряли духом, а среди тех, кто, казалось бы, не имел к иудейским общинам никакого отношения, атеисты и выкресты, обнаружилось множество тех, кто только демонстрировал свою нерелигиозность. Не уверен, что такому развитию событий очень обрадовались раввины, но Сталин, когда ему доложили об этом и показали полный список этих мнимых "атеистов" долго смеялся. А вот кое-кто из других народов увидел в таком отношении к евреям обиду для себя. Разумеется, не весь народ, а вполне конкретные властолюбцы. Но в паре мест пришлось даже применять войска НКВД для нормализации ситуации.

   Сразу после торжественной церемонии в синагоге Сталин попросил ребе отойти для небольшого разговора.

   – Товарищ Шнеерсон, прежде, чем каждый из нас уедет с этого мероприятия в приподнятом настроении и с чувством хорошо выполненного долга, я хочу сказать Вам следующее. Рано или поздно, Вы или Ваши последователи решат, что ситуация изменилась. Что достигнутые нами сейчас договоренности стали узкими и не соответствуют интересам Вашего народа. Что Вы окрепли, стали сильнее, что рамки договоренностей больше не отражают реальности. И тогда вы попытаетесь нарушить или изменить наш договор. Я не пророк и не могу вам сказать, в какой форме вы это сделаете. Захотите ли в Крыму создать независимое от СССР государство, или начнете внедрять в советские органы своих агентов и покупать советских чиновников с целью постановки под свой контроль политики советского руководства, или вы начнете подтачивать единство советского народа изнутри. А может быть вы придумаете что-то иное. Я не знаю. Я знаю только одно, вы обязательно это попробуете. Так вот, что я хочу Вам сказать, ребе Шнеерсон. Перед тем как Вы или ваши наследники начнут воплощать этот план в жизнь, вспомните об этом нашем разговоре. И подумайте, готовы ли Вы ради призрачного успеха своего плана пожертвовать всем, чего к тому моменту вы добьетесь. Просто вспомните и подумайте. А потом, если решитесь, храни вас ваш Яхве. Я не угрожаю, я лишь предупреждаю и хочу, чтобы этот наш разговор вы передали тем, кто придет после вас.