Текст книги "Последний шанс (СИ)"

Автор книги: Алексей Сидоренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 53 страниц)

   – Товарищ Сталин. Нашли! Нефть нашли.

   – И где же?

   – В Татарской АССР, прямо там, где было Вами указано. Правда, чуть глубже пришлось пробурить, но самая первая скважина дала нефть. И какую нефть! Их экспедиции сообщают, что качество отменное, а дебет скважины будет минимум в три раза больше, чем в Баку. Это настоящий прорыв.

   Сталин смотрел на своего Наркома и молча улыбался в усы. – А что по другим наводкам?

   – В Башкирии нефти ждут со дня на день, они уже в курсе, насчет нефти у татар, так теперь так расстроились, что не первые. Но уверены в успехе. Из Архангельской области также сообщают, что результаты должны быть скоро, все признаки налицо. Остальные пока работают, надежда и косвенные признаки у всех, но результата пока нет.

   – Хорошо, товарищ Орджоникидзе, это действительно прекрасная новость, поблагодарите нефтяников от всего нашего народа и партии. И подумайте насчет наград. А нам теперь нужно срочно думать об организации там промышленной нефтедобычи и возможном строительстве нефтеперерабатывающего завода. Жду от Вас предложения и оценку потребностей для решения этих задач через неделю.

   – Будет, товарищ Сталин.

   Оставшись один, Сталин закурил и начал медленно обходить кабинет. – Значит, Алексей ничего не выдумал. Конечно, стоит дождаться и других результатов, но, скорее всего, там тоже все будет нормально. А это означает, что ко всем его словам стоит прислушаться более внимательно.

   Подсознательно Сталин давно чувствовал, что все сказанное Алексеем не выдумка. Берия также регулярно докладывал, что постепенно намечаются прорывы сразу по нескольким направлениям. Но серьезных ответственных решений политического характера Сталин по возможности старался пока избегать. Сейчас же он постепенно приходил к пониманию того, что решение некоторых вопросов затягивать дальше не имеет смысла.

   – Да и с самим Алексеем стоит уже начать разговор на более общие обозначенные им темы, которых они пока не касались, – подумал Сталин.

   Через неделю Орджоникидзе докладывал Сталину план разработки сразу нескольких месторождений. Нашли нефть в Башкирской АССР и алмазы в Архангельской области. Остальные экспедиции пока работали, но были полны оптимизма. Теперь главная проблема перетекала в область поиска необходимых ресурсов для строительства предприятий. Но это была решаемая проблема.

   – Товарищ Сталин, не могу, мучаюсь все время. Как, Откуда? Этой информации цены нет. Ведь все находится именно там, где указано, это невозможно. И какую еще информацию может скрывать этот источник?

   – Не волнуйся, Серго! – Сталин специально перешел на доверительный тон с официального. Скоро все узнаешь. Ведь именно ты и будешь работать дальше с самим источником. Но только скажу тебе прямо. Одно слово на сторону, и ты труп. Говорю тебе это, как старому другу. Информация настолько взрывоопасна, что может похоронить под собой всех, если попадет в чужие руки. Кроме тебя в твоем Наркомате ее не должен знать никто. Понимаю, что от слухов никуда не денешься, особенно позже. Сейчас-то мы еще сможем списать все на архивы старого геолога. Артузов очень неплохо поработал, но что будем делать, когда месторождения пойдут десятками, а я надеюсь, что так и будет? И все будут исключительно теми, которые нужны в первую очередь.

   – Коба, извиняя, я тоже по-дружески. Ты знаешь меня десятки лет. Мы с тобой разные этапы прошли. В последнее время я вообще начал думать, что ты мне доверять перестал, и лично и политически. Но вижу, что ошибся и очень рад этому. Я прекрасно вижу, что что-то происходит, причем в обстановке очень большой секретности. Этот твой УЗОР мы по твоей просьбе тогда на Политбюро быстро согласовали, и никто, кроме Чубаря, ничего не вякнул даже, понимали, что без нужды ты такое делать не будешь. А раз не говоришь открыто, значит, причина есть. Тогда из всего состава только я почувствовал, что-то. Да и то благодаря этому твоему списку месторождений. Увязалось как-то в цепочку само. Помнишь, даже Ворошилов тогда промолчал, хотя это уж, казалось бы, совсем его сектор. Мы потом с ним переговорили, он сказал, что нужно подождать, когда ты сам все объяснишь, а пока просто доверять тебе. А потом, буквально за пару месяцев этот УЗОР из непонятного явления, воспринятого всеми как очередной теоретический институт, превратился в могущественную структуру, сопоставимую с моим собственным Наркоматом. Берию уже боятся больше, чем кого-либо, кроме тебя. И ведь не пустышкой оказался. Задачи, которые УЗОР поставил перед КБ и заводами, все эти закрытые городки и промзоны на Урале, все это буквально поставило на уши всех. Так что, пришло время объясниться?

   – Похоже, пришло. Только нужно очень хорошо себе представлять, как и с кем объясняться. Я очень рад, что не ошибся в тебе, Серго. Ты очень нужен партии и государству, ты очень нужен мне. Если мы хотим уцелеть, то нам придется очень многое и очень быстро менять. Полгода назад убили Кирова, сейчас под прицелом все мы. Троцкий уже в открытую призывает своих сторонников к мятежу. А по мере того, как то, что мы сейчас начинаем делать, будет всплывать наружу, опасность будет многократно усиливаться. И нам необходимо нанести упреждающий удар. Иначе мы проиграем.

   – Даже так? Коба, что происходит.

   – Происходит Серго то, что у нас три с половиной месяца назад появился "гость из будущего". Наш соотечественник из 21-го века. Не смотри на меня, как на сумасшедшего. Это правда. Вся его информация, включая твои месторождения подтвердилась пока на 100 процентов. Кстати, ты не знаешь, кто такой Стаханов?

   – Нет, а кто это?

   – Вот и я не знаю, и никто, кого не спрошу, не знает. А между тем "пришелец" твердо уверен, что 31 августа или 1 сентября этого человека будет знать вся страна. А помимо того, десятки сбывшихся с точностью до дня событий. Вот как тебе это? – Сталин взял со стола вырезку из какого-то документа и показал Орджоникидзе:

6.

09.06.35 Парламентские выборы в Греции. Популисты (монархисты) получают 243 места (Либеральная партия бойкотировала выборы).

   – Эта информация лежала у меня на столе 26 марта. А вот посмотри на доклад нашего НКИДа от вчерашнего числа. Цифры совпадают абсолютно. И причины те же. Как такое может быть? А таких дат и событий у меня куча. И все до одного сбылись в точности. Что я, по-твоему, должен думать? И как ты сам правильно сказал, информация по месторождениям бесценна. Ни одна разведка в мире, даже обладая такими данными, никогда бы их не продала, не то, чтобы отдать даром. И со всем этим я живу уже четвертый месяц. Думаешь легко тащить этот груз?

   – Хорошо, теперь потащим вместе. Кто еще в курсе? Пока только ты, я и Берия. Не считая, разумеется, персонала УЗОРа. Там в курсе все. Без этого невозможно работать.

   – Так вот почему они у тебя все "невыездные"? Теперь понятно. Еще бы.

   – Но уже в самое ближайшее время придется посвятить и нескольких других товарищей. В частности Артузова, Молотова, Кагановича и Ворошилова. У каждого из них будет свой участок работы, по которому без участия "гостя" и без его информации не обойтись. Нас, Серго, в ближайшие годы ждет самая страшная война в истории. Если только мы своей волей и трудом не сможем изменить историю. А ты представляешь, сколько у нас врагов. Явных. А скрытых ведь на порядок больше.

   – Теперь все понятно до конца. Располагай мной полностью. – Орджоникидзе не решился спросить, почему в этом списке названных Сталиным не было очень многих, кому там полагалось быть прежде всего по должности. Тому же Ягоде или Тухачевскому. Да и не все члены Политбюро в нем оказались. Видимо, не все товарищи прошли тест из будущего. Но главное, что прошел он сам, а то последнее время иногда сосало под ложечкой. Не хорошо так сосало. С предчувствием.

   – Хорошо, иди, Серго. Мне нужен от тебя список первоочередных дефицитных ресурсов, месторождения которых могли бы нам помочь.

   – Сделаю.

   Следующим Сталин попросил приехать Артузова. Разговор вышел достаточно коротким, но определил очень многое.

   – Мы довольны, товарищ Артузов тем, как отлично Вы справились с порученным Вам заданием по легендированию месторождений. Кстати, некоторые из них уже обнаружены, в самое ближайшее время начнется их освоение. Надеюсь, вскоре подтвердятся и остальные. В этой связи легенду пора запускать. Только тихо, чтобы не было никаких подозрений. Теперь следующее. Есть мнение, товарищ Артузов, создать новую структуру вне Наркомата внутренних дел. Службу внешнего контроля, подчиненную непосредственно Совнаркому и ЦК партии. Мы предлагаем Вам возглавить новую структуру. В ней планируется три направления работы. Внешняя разведка, контрразведка и экономическое направление. По разведке необходимо создать совершенно новую сеть агентуры, никак не пересекающуюся с товарищами из Коминтерна. Более того, в ней не должно быть ни одного человека, когда-либо связанного с этой организацией. Кроме Вас, разумеется. Со старой агентурой будете работать, как и работали. Но связка только через Вас лично. С контрразведкой, думаю, не нам Вас учить. А что касается третьего направления, то его основная задача будет создавать в странах Европы, Америки и Азии успешные коммерческие компании, которые будут зарабатывать прибыль для Советского Союза, а помимо этого осуществлять для нас некоторые важные промышленные поставки.

   Что Вы думаете по данному поводу?

   – Это высокая честь, товарищ Сталин, – Артузов вскочил, – и высокое доверие. Сделаю все, чтобы его оправдать.

   – Это на самом деле очень высокое доверие, товарищ Артузов. И постарайтесь его оправдать, очень постарайтесь. В ближайшее время Вы станете секретоносителем советского государства высшего уровня. У Вас будет крайне важная информация, которая позволит Вам работать гораздо более эффективно. Не подведите нас. Жду Ваши соображения по структуре, численности и составу СВК, а также потребному бюджету на первое время, через неделю. Наш разговор пока следует оставить только между нами. До Вашего официального назначения.

   – Сделаю, товарищ Сталин. Все понял, товарищ Сталин, разрешите исполнять?

   – Идите, Артур, и помните. Партия оказала Вам очень высокое доверие. Теперь все зависит от Вас.

   Вскоре после этого Сталин пригласил нас с Берией к себе. Начать он решил с небольшой хитрости. Наградить меня и посмотреть, как я это восприму. Вообще он постоянно пытался на мне проверить различные уловки, эффективно действовавшие на его современников. Вот и сейчас. Встав напротив меня и вонзив в меня пронзительный давящий взгляд, он со значением произнес: – получены сообщения о находке нефти в Татарии и Башкирии, а также алмазов под Архангельском. По Вашим координатам. Товарищ Сидоров, Коммунистическая партия Советского Союза и Советское правительство решило наградить Вас за выдающийся вклад в дело развития государства орденом Трудового Красного Знамени. Уверен, что Вы и дальше столь же самоотверженно будите отдавать все свои силы делу построения социализма.

   Эх, как завернул. А ведь мы вообще пока не говорили с ним "за социализм". И ждет, что именно я отвечу. И как. А вот не угадаешь.

   – Товарищ Сталин. Я знаю, что в таких случаях принято говорить: "Служу трудовому народу". Но я так сказать не могу. Я служу всему человечеству. Тому, чтобы оно жило и развивалось, а не погубило себя в войнах и катаклизмах через сто лет. Руками, кстати, этого самого, хотя и оболваненного, трудового народа разных стран. Но я исключительно высоко ценю Ваше отношение и доверие и могу точно сказать, что прекрасно понимаю, без мощного государства и справедливого общества в СССР не может быть никакого будущего у человечества. А потому я служу и трудовому народу СССР в том числе.

   Сталин слегка опешил от такой длинной тирады и так и замер с орденом в руках. Но быстро нашелся и с усмешкой сказал: – Вот вечно Вы так, товарищ Алексей. Любой торжественный момент испортите. Нет, чтобы коротко сказать, как принято, а потом уже за чашкой чая повыпендриваться в своем стиле.

   – Извиняюсь, товарищ Сталин. Не прав. Признаю.

   – То-то же.

   И вручил орден.

   – Поскольку Ваша информация начала подтверждаться, предлагаю Вам подумать над тем, какие еще месторождения Вы можете вспомнить, особенно в свете надвигающихся событий. В ближайшее время Вы начнете напрямую работать по этим вопросам с товарищем Орджоникидзе, но общее руководство всем УЗОРом остается за товарищем Берией. Он должен быть в курсе всего происходящего. Все встречи только на базе УЗОРа.

   – Все понятно, товарищ Сталин. Есть одно предложение.

   – Какое. Есть замечательный русский ученый. Василий Леонтьев. В 23-24 годах он разработал в СССР теоретические основы межотраслевого баланса. Экономико-математической модели, позволяющей очень точно считать и прогнозировать потребности в различных видах ресурсов, необходимых для выпуска запланированного объема продукции. К сожалению, сейчас он живет в США, имеет американское гражданство и женат на американке. Было бы просто прекрасно пригласить его для дальнейшей работы в СССР сейчас. Но несли это невозможно, то хотя бы обеспечить возможность получения его последних разработок, а в идеале и прочтения им в СССР курса лекций.

   – Товарищ Берия, свяжитесь с товарищем Артузовым. Он уже в курсе немного наших дел, хотя и без информации о товарище Алексее. А скоро присоединится к ним плотнее. И попросите его аккуратно прозондировать этот вопрос. Это может быть очень важным.

   – Сегодня же сделаю. Товарищ Сталин.

   На базе я всерьез озаботился вопросами новых месторождений. Здесь было, что вспомнить. Когда-то мне пришлось неплохо поизучать экономическую географию. Так что все открытое в эпоху СССР должен знать. Вопрос в том, что именно требовалось прямо сейчас.

   Хотя кое-что потребуется точно. Это месторождение урана в Казахстане. "Адрес": Казахская ССР, Южно-Казахстанская обл., Сузакский район, с. Степное. Уран нам потребуется и довольно быстро. Во-первых, обогащение урана дело длительное, хлопотное и серьезное. Чем раньше начнем разработки месторождения, тем быстрее получим результат. А то гонка между странами намечается нехилая. Во-вторых, обедненный уран, остающийся после обогащения, будет целесообразно использовать в качестве сердечников для бронебойных снарядов и бомб. В наше время этим американцы увлекались для разрушения особо укрепленных бункеров. Да и тут объектов для таких снарядов в виде различных дотов и дзотов будет хватать. Я даже представил себе этакую красивую картинку. Советский высотный бомбардировщик тайно прокрадывается на территорию Германии и в пикировании сбрасывает этакую супербомбу на "Волчье логово". Благо примерный район я знаю, а более точные координаты разведка добудет.

   Но это не для Орджоникидзе. Это для Берии. Такую тему он уж точно из-под себя не выпустит. Да это и хорошо. С ней далеко не любой справится.

   Отвлекшись от мыслей, я задумался над тем, что теперь время точно поскачет очень быстро. Раз идет расширение круга посвященных, раз начинаются изменения в производстве и находятся новые месторождения, значит уже очень скоро следует ожидать и внешней реакции на наши события. В том, что любой чих в нашей стране отслеживается иностранными разведками, я даже не сомневался. Уже были даже замечены и пресечены попытки пробраться к нам. Иваненко оказался на высоте. Повязал с бойцами прямо на берегу. Оказались наши польские друзья. Потом даже что-то типа запросов дипломатических было. Дескать, пропали граждане Польши где-то в Москве. Ну а мы откуда знаем, где они шлялись? Трупов не находили, помочь нечем, разве что приметы развесим, если дадут. Примерно так и ответили. Тем более, что всем было хорошо известно, кто такие поляки и по чьему заданию они работали. Но Иваненко надо предупредить, что теперь активность точно повысится. Да, и еще один момент. Если алмазы найдены, то нам следует уже в ближайшее время ждать в гости кого-нибудь из Оппенгеймеров. Не может "Де Бирс" себе позволить потерять международную монополию на бриллианты. Не для того пять лет назад Оппенгеймеры вложились по-крупному, скупив все алмазные рынки. А раз так, то с ней можно и нужно будет поиграть. И очень многое с них за поддержание монополии слупить. Завтра же переговорю со Сталиным. Или, нет. Лучше такие вопросы через Берию решать. Обидится. А мне этого совсем не надо.

Глава 15. Жатва.

   Следующие недели были наполнены большим количеством крайне драматических событий. Непосредственно нас касалось только открытие всех прочих месторождений, указанных в моем списке. Версия о том, что вся эта информация была найдена в дневниках некоего дореволюционного геолога-любителя Максакова официально не оглашалась, но получила широкую огласку в узких кругах и коридорах сразу нескольких Наркоматов.

   Как я и ожидал, буквально через несколько дней, как стало известно про алмазы, в Москву на переговоры примчался Оппенгеймер. Причем, сам Эрнест, глава и фактический хозяин компании. Переговоры с ним вели Молотов и Орджоникидзе. Закончились они небывалым успехом. Де Бирс получает право на монопольное приобретение у СССР всех ювелирных алмазов, предназначенных на экспорт, а взамен обязуется незамедлительно поставлять нам любое промышленное оборудование, включая комплектные заводы. И все это сроком на 10 лет. Я мог гордиться результатами. Это именно я подсказал через Берию, что именно надо просить и заставил сделать оговорку насчет "ювелирных". Теперь уже не наши дипломаты и экономисты отвечали за то, чтобы вытрясать из капиталистов требуемое оборудование, с которым они совсем не торопились расставаться, а Де Бирс и лично Оппенгеймер, глава одного из самых могущественных еврейских кланов. Плоть от плоти мировой закулисы, ближайший партнер Ротшильдов. К тому же цены на импорт оборудования упали примерно на 20 процентов. Это было зеркальное отражение нашего согласия на скидку при поставке алмазов. Но таковой ситуация казалась лишь на первый взгляд. Если бы мы взялись торговать алмазами или даже обработанными бриллиантами напрямую, то рынок бы мгновенно рухнул. Либо мы не смогли бы продавать требуемых объемов. Так что чистый выигрыш был налицо. Еще больше был доволен Артузов. Сразу же с моей подачи Сталин попросил его контролировать все возможные каналы утечки информации об алмазах за границу. В результате СВК удалось вскрыть целую небольшую сеть информаторов наших "заклятых друзей".

   27 июля от острой сердечной недостаточности скоропостижно скончался, как говорилось в официальном некрологе, видный деятель партии и Советского государства Нарком Индел, товарищ Литвинов. Вся страна погрузилась в трехдневный траур. На похороны съехалось множество представительных иностранных делегаций, часть из которых состояла из парней с совершенно не бросающейся в глаза внешностью и очень внимательными ищущими глазами. Делегациям устроили несколько показательных экскурсий по заводам столицы, а желающих увидеть мощь РККА даже свозили на полигон, где проходили испытания современных видов вооружения. Но ни одно предприятие под патронажем УЗОРа в список посещаемых объектов, разумеется, не попало. Как и не было продемонстрировано что-либо из опытных образцов. Хотя на все вопросы специально обученные сотрудники радостно и уверенно подтверждали, что все эти предприятия и испытанные образцы курируются именно нашим ведомством. Прием, конечно, был примитивным, но на какое-то время сработать был должен.

   Новым Наркомом, занимающимся внешней политикой, был назначен Молотов, сохранивший за собой и все другие посты, что было однозначно воспринято, как его усиление.

   А с началом августа понеслось. 2 августа пьяным в собственной ванне в Норвегии утонул Троцкий. Поднялась огромная шумиха по всему миру, были попытки приписать эту смерть козням Сталина и НКВД, но никаких подтверждающих факто насильственной смерти не нашлось. Вскрытие показало, что он действительно захлебнулся. Во сне. Это позволило и норвежским социал-демократам отговориться от какой-либо причастности к инциденту. А потому шумиха быстро утихла. Через месяц за большие заслуги перед СССР и за поимку особо опасной банды уголовников орденом Ленина был награжден некий товарищ Наум Эйтингон. Празднование события прошло скромно и в очень узком кругу.

   Уже 5 августа за контрреволюционную деятельность и организацию убийства Кирова был схвачен и лишен всех постов Нарком ВД Ягода. Его должность занял Всеволод Меркулов, исполнявший до этого уже месяц обязанности первого заместителя Наркома. В этот же день Сталин выступил в газете "Правда" с большой статьей о троцкизме, всячески пытающемся под разными личинами помешать строительству в СССР подлинного социализма, и о последователях Троцкого, все еще скрывающихся под маской верных сынов коммунистической партии В статье Сталин призвал к непримиримой борьбе с ними. Началась "большая чистка". Перед этим, понимая, что начинается новый масштабный этап борьбы с оппозицией, я несколько раз беседовал со Сталиным по поводу вреда, который могут нанести делу социализма и его будущего поспешные и ошибочные массовые аресты и осуждения. Особенно без суда и полноценного следствия. Убедить до конца мне его так и не удалось. Время было суровым, к тому же очень ограниченным. Но кое-что все же удалось.

   Самая главная моя победа была уже в том, что НКВД не принимало в принципе к рассмотрению анонимные жалобы. Каждое письмо должно было содержать полную информацию об отправителе, а сам он был обязан быть готовым доказать свое обвинение в суде. В случае, если обвинение оказывалось недоказанным, то под суд уже мог пойти сам обвинитель. Стоит ли говорить о том, что в этих условиях количество обращений граждан в НКВД автоматически снизилось на два порядка? А после того, как по статье о наговоре в лагеря отправилось пару десятков жалобщиков, что было широко освещено в прессе, вообще почти сошел на нет. Тогда за аргументированное доносительство и проявленную бдительность в борьбе с врагами народа были объявлены награды и денежные премии. Поток снова немного подрос, но не сильно.

   Таким образом, основные чистки коснулись среднего и высшего звеньев партаппарата и государственного чиновничества, а также армии. Вскрытый заговор Тухачевского привел к расстрелу только его руководящую троицу, да и то не сразу. Благодаря планомерной работе, в том числе с привлечением моей информации из будущих архивов и воспоминаний, из Тухачевского удалось вытащить все реальные фамилии германского генералитета, с которым он был связан, и который намеревался устроить аналогичный заговор против Гитлера. Эта информация дорогого стоила. Часть близких к Тухачевскому офицеров, осознанно разделявших идею заговора, отправилась в лагеря, где они тут же были задействованы в качестве командного состава работающих на стройках Родины подневольных бригад. Но гораздо большая часть тех, кто в мое время в худшем случае получил пулю, а в лучшем "пятерку" лагерей, на этот раз смогла избежать подобной участи. Они были, конечно, разжалованы в младшие командиры, кто-то в рядовые бойцы, но, тем не менее, направлены не в места заключения, а в специальные тренировочные лагеря для подготовки рядовых бойцов-новобранцев.

   Была еще категория осужденных их числа научно-инженерных кадров, хотя и не очень многочисленная. За исключением небольшого числа реально выявленных предателей, сотрудничавших с иностранными разведками, остальные были отконвоированы в закрытые научно-производственные городки на поселения. Большая часть управленческих и технических производственных ошибок, которые в моей истории приводили к длительным срокам заключения, теперь отрабатывались на привычном рабочем месте с вычетами из зарплаты. И надо сказать, что такие меры воспринимались подавляющим большинством народа, как оправданные и вполне адекватные. В реализации всех этих изменений в технологиях чистки мне очень помог Берия. Его практический управленческий мозг мгновенно ухватил главную идею подобной оптимизации использования рабочей силы. А став моим сторонником, он смог во многом убедить и самого Сталина.

   Если брать в целом, то общее число репрессированных по политическим или, правильнее сказать, не уголовным, статьям в этот период составило около тридцати семи тысяч человек по всей стране. Из них расстреляно было всего около полутора сотен человек. И ни одно осуждение не прошло вне открытого суда. Наиболее значимые процессы широко освещались в прессе. Несопоставимые масштабы с тем, что было в моем времени.

   Зато очень круто НКВД взялось за уголовников. И в этом тоже была толика моего участия. В конце июля состоялся у меня со Сталиным разговор на эту тему. Причем вызов к Сталину касался совершенно других вопросов. Он очень заинтересовался моим докладом Берии о перспективах разработок вертолетной авиации, которая в моем времени широко использовалась против бронетехники, а также для перевозок мобильных групп десанта. Тем более, что в СССР разработки такой техники уже начались. Камов вовсю занимался проектированием автожиров. Параллельно над этой же темой в ЦАГИ работал не менее талантливый конструктор Миль. Выяснив для себя все, что хотел, и подтвердив, что с общей идеей полностью согласен, Сталин перевел разговор на тему борьбы с врагами народа, что в последнее время случалось довольно регулярно, а потом неожиданно вспомнил, что в самом начале я упоминал, про отдельное направление работы по борьбе с уголовщиной.

   – Товарищ Алексей, скажите. В одной из своих первых записок Вы отдельным пунктом программы работы выделили борьбу с уголовниками. Что в этой теме для Вас нашлось столь интересного, чтобы загружать ее проработкой одну из команд УЗОРа?

   – Понимаете, товарищ Сталин, это очень непростая темя. К сожалению, до революции, да и в первые годы Советской власти уголовники считались социально близкими к революционерам. А потому на них обращалось гораздо меньше внимания, чем оно того стоило. Причем, на идеологическом уровне этот вопрос так и не был пересмотрен. Но до революции такая постановка вопроса еще была хоть частично оправдана, поскольку большевики стремились обрушить старый порядок для строительства нового, собственного, а для уголовной среды хаос в обществе самое лучшее, что можно представить. А сейчас, когда социализм в СССР уже практически построен, и новый порядок утвердился на всех уровнях, уголовники стали откровенными врагами. Ведь воруют они уже у всего народа, даже в тех случаях, когда их жертвами становятся обычные граждане. И наша обязанность максимально оградить народ от воздействия этой уголовной среды. К тому же именно она является прекрасным питательным бульоном для развития агентурной сети разведок всех наших врагов. Отсутствие каких-либо сдерживающих моральных устоев – главный крючок, на который цепляли агентов во все времена. Конкретная форма уже не принципиальна.

   Сталин слушал очень внимательно, иногда кивая, видимо. находя отражение собственным мыслям.

   – Но проблема гораздо сложнее той, что способны решить наши доблестные органы НКВД. Во-первых, ни одного уголовника наш народ не должен содержать за свой счет. Следовательно, любой зэк должен работать, принося пользу общества и зарабатывая себе на пропитание и охрану. То есть тюрем, где можно годами предаваться безделью, не должно быть в принципе. Во-вторых, даже атмосфера трудовых лагерей не позволяет человеку исправиться. Даже случайному, попавшему в такой переплет впервые. Особенно, если рядом с ним соседствуют бывалые зэки, преподающие ему совершенно чуждую нам уголовную культуру и даже романтику. В результате мы сталкиваемся с тем, что на свободу, отбыв срок часто выходит еще более закоренелый преступник, чем был посажен до этого. И вот здесь мы сталкиваемся с совершенно конкретной проблемой. Что делать с рецидивистами? Особенно с воровской верхушкой. Дело в том, что стрелять их, не выход.

   – Почему не выход? Очень даже дешевый и быстрый выход.

   – Нет, товарищ Сталин. Если мы начнем их приговаривать к высшей мере за любое преступление, а матерые уголовники обычно попадаются исключительно на мелочах, то мы сами первыми начнем беспредел. И тем самым откроем "ящик Пандоры". Где гарантия, что из-за своих мелких, часто корыстных интересов какой-нибудь мелкий чиновник не начнет устраивать расправу с неугодными, объявляя их рецидивистами. За всем из Москвы не уследишь. Помните, сколько мне потребовалось сил и времени, чтобы хоть немного убедить Вас отказаться от массовых репрессий в отношении тех. кого можно было бы исправить другими методами? А ведь это планировалось в рамках единой централизованной операции под неусыпным контролем. А тут такой инструмент отдать на откуп на места? Но есть выход.

   – Да? Интересно.

   – Да. Мы можем организовать экспорт наших уголовников в другие страны.

   Сталин расхохотался в полный голос. – Да уж, товарищ Алексей, умеете вы удивить. – Он вытер слезу и продолжил, – И что нам будут платить за такой уникальный экспорт, и куда мы их будем экспортировать?

   Я довольно подробно рассказал Сталину о мафии в США, об организованной преступности моего времени, о том, как спецслужбы США получили контроль над всеми мировыми каналами сбыта наркотиков, о проституции, игорном бизнесе, синдикатах наемных убийц и многом другом.

   – И Вы, значит, хотите, товарищ Алексей, чтобы наши матерые уголовники отправились в США, Европу, Азию и Латинскую Америку, для того, чтобы урвать кусок всего этого пирога? Я Вас правильно понял?

   – Да, товарищ Сталин, верно.

   – Но как Вы можете такое предлагать? Вы, конечно, не коммунист, но Вы всегда казались мне человеком порядочным и честным. И Вы хотите своими руками создать систему торговли смертью?

   – Да. Только относиться к этому вопросу следует иначе. Возможно, для Вашего времени мои слова выглядят очень цинично, но мое время таково, оно жестоко и не прощает чистоплюйства. Дело в том, что хотим мы или не хотим, но в тамошних странах этот вид коммерции или, как говорили у нас, бизнеса, существует. И это факт. Факт также в том, что сейчас он находится в стадии становления, хотя кое-где уже достаточно закрепился. Фактом является также и то, что этой средой в своих целях постоянно пользуются разведки и контрразведки всего мира, как и коррумпированное чиновничество и политики. Откажемся мы, ничто и никуда не исчезнет. Просто потеряем, или точнее, не приобретем, мы. Это сделают другие. Но это лишь одна сторона медали. Увы, но никто в мире не может жить, всегда нося лишь "одежды одного цвета". Мир един и сбалансирован. Если Вы хотите быть в чем-то хорошим, то в чем-то обязательно будете плохим. Например, уголовная среда, оппозиция, казнокрадство и репрессии – все это проявления темной стороны жизни общества. Мое предложение позволяет не просто экспортировать уголовников, оно позволяет экспортировать эту темную среду. Только подход должен быть грамотным. Отбор только волков, готовых драться, начальная языковая подготовка, групповая отправка, помощь и контроль со стороны СВК.