Текст книги "Последний шанс (СИ)"

Автор книги: Алексей Сидоренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 53 страниц)

   С большим волнением я ожидал весенних переговоров с Англией и Францией по поводу создания антигитлеровской коалиции. В моей истории эти переговоры проводились с апреля по август и закончились фактически ничем. Даже "наш" Сталин был превосходно осведомлен о двурушнической позиции западных держав и прекрасно понимал причины, заставлявшие Англию и Францию искать союза с СССР. Как понимал и то, что при малейшем удобном случае эти же страны под любым благовидным предлогом от собственных обязательств откажутся. Фактически все инициативы Англии и Франции предусматривали то, что СССР должен быть обязан прийти к ним на помощь в случае атаки со стороны Германии. Ну а уж вооруженный послезнанием и историей того, как, где и сколько времени открывался второй фронт, Сталин тем более был не расположен связывать себя какими-либо кабальными обязательствами.

   В этой связи переговоры было решено вообще не проводить. А когда информация выплеснулась на страницы западной прессы, начавшей как по команде бесноваться по поводу коварства большевиков, ответ прозвучал также посредством средств массовой информации. Сталин собрал пресс-конференцию с приглашением на нее не только представителей нашей прессы, но и корреспондентов аккредитованных в СССР западных изданий. Сообщение Сталина было простым и понятным.

   – Нас призывают к заключению обязывающего договора о взаимопомощи. Казалось бы, что в этом плохого. И не является ли отказ СССР от подписания подобных актов свидетельством того, что наша страна агрессор, замышляющий войну против Англии и Франции? Нет, не является. Наш отказ, продиктован очень простыми соображениями. Мы не верим ни французским, ни английским политикам. И у нас для такой позиции есть все основания. Возьмем лишь примеры последнего года. Англия активно подталкивала Японию к провокациям против СССР на Дальнем Востоке, что выразилось в конфликте на озере Хасан. И у нас есть надежная информация об этом. Мы можем понять, когда идет попытка с помощью третьих сил прощупать нашу силу и возможности. Но мы категорически отказываемся признавать это дружественным актом. Или еще более показательный пример с Чехословакией. Сначала в 35-м году Франция выкручивает руки Чехословакии, заставляя вставить в договор о взаимопомощи пункт, по которому СССР может помочь этой европейской стране, только если Франция также окажет помощь. А потом вместе с Англией отдает Чехословакию на растерзание Гитлеру. Надеюсь, еще не все забыли про Мюнхен и его последствия? Далее, когда СССР тем не менее ведет переговоры с чехами об оказании помощи, уже Англия во всеуслышание заявляет, что если СССР вмешается, то она начнет крестовый поход против коммунизма. И что, после всех этих демаршей кто-то хочет сказать, что это Советский Союз виноват в том, что происходит в Европе? А может быть кому-то стоит напомнить, на чьи именно деньги поднялась военная мощь Германии, и кто вместе с Гитлером несет полную ответственность за разорение и изгнание из страны десятков тысяч евреев? Еще три года назад СССР однозначно заявил, что искренне хочет жить в мире со всеми, кто хочет того же со своей стороны. И безукоснительно придерживается этой политики. Но для тех, кто захочет прощупать нашу обороноспособность, у нас найдется, чем ответить.

   Вопросов после этого заявления было много, но по существу они мало, что добавили. Смысл был понятен всем. Сталин откровенно послал европейских политиков со всеми их предложениями и политическими интригами. А потому по всей Европе на следующий день газеты вышли с ерническими и издевательскими заголовками. В Англии так вообще разразился кризис, в результате которого позиции Чемберлена серьезно пошатнулись. Лишь в Германии оценка заявлений советского руководителя была сдержанно оптимистичной и делалось предположение, что возможно именно Германии стоит заключить с СССР союзный договор на взаимоприемлемых условиях.

   Вслед за внешнеполитическими заявлениями СССР свою публичную позицию огласила Германия. Поводом для этого послужила телеграмма Рузвельта Гитлеру, в которой тот призывал Германию к миру. 28 апреля Гитлер дал ответ в своем публичном выступлении, которое собрало, пожалуй, самую большую аудиторию по всему миру. Хотя обращена речь была прежде всего немецкой аудитории, ее в прямом эфире транслировали более ста радиостанций по всему миру. В США, например, ее передавали все ведущие сети. Одним своим выступлением Гитлер денонсировал сразу два международных договора. Говоря об Англии и заявляясь другом английского народа, Гитлер прямо обвинил Британию в недоверии, которая она демонстрирует по отношению к Германии, и проведении политики окружения. В результате, заявил он, морской договор от 35-го года утратил всякий смысл. Затем Гитлер набросился с нападками на Польшу, которая объявила о частичной мобилизации и заключила договор с Англией, сразу создающий в отношении Германии двойственную ситуацию. Гитлер не исключил, что этот договор может создать условия, заставляющие Польшу выступить против Германии, что автоматически делает польско-германский договор о ненападении бессмысленным, а потому более не существующим.

   Покончив с двумя важнейшими европейскими договорами, Гитлер обрушился на США и телеграмму Рузвельта. Хотя этот образ был еще неизвестен, но в издевательской интерпретации Гитлера Рузвельт предстал этаким котом Леопольдом, слабо понимающим, на каком свете он живет. Он обвинил США в том, что, явившись инициатором создания крупнейшей международной организации "Лиги Наций", США были первыми, кто из нее вышел. Заявив, что является безусловным сторонником мирных решений любых международных проблем, Гитлер одновременно указал на то, что свобода и независимость самих США была достигнута отнюдь не за столом переговоров, а в жестокой войне. После чего напомнил, что по несправедливым условиям Версальского мира, Германию обокрали, отторгнув значительные территории. И все, что он сейчас делает, это лишь восстанавливает историческую справедливость.

   Конечно, никого речь Гитлера не обманула. Все понимали, что фактически она знаменует собой провозглашение Германией готовности к решению своих проблем любыми средствами. Мирная жизнь в Европе подошла к концу.

   А у нас жизнь била ключом.

   Интересные события происходили в военной сфере.

   В апреле состоялся первый всесоюзный турнир по игре "Го". Оказалось, что Сталин обратил внимание на наш давний разговор о большой пользе этой восточной игры для развития стратегического мышления и о том, что в моем времени эта игра входила в обязательный курс учащихся военных академий США. В результате оказалось, что по его заданию из Японии по дипломатическим каналам были доставлены и переведены на русский учебники этой игры и вот уже год, как во всех военных училищах и академиях СССР эта игра активно вытесняла шахматы, хотя и по ним регулярно проводились турниры. Турнир, хоть и был громко назван всесоюзным, фактически являлся всеармейским. Между собой сражались курсанты различных военных академий. Особую пикантность турниру придавало объявление о том, что победы будут учтены при выпускном распределении.

   И это оказалось не шуткой. По итогам выпусков из различных академий, включая академию Генштаба, была сформирована группа из 22-х человек, наилучшим образом зарекомендовавших себя в различных дисциплинах. В нее вошли представители разных родов войск. Но всех отличало одно качество, блестяще проявленные аналитические способности и склонность к стратегическому планированию военных операций. Показали все члены группы и отличные успехи в освоении "го". Отбор в группу был многоуровневым и частично добровольным. Всем кандидатом заранее объявлялось, что они будут выполнять важнейшие поручения высшего командования Вооруженных сил и даже Правительства СССР. Но на период от двух до трех лет они будут вынуждены работать в закрытом режиме, не предусматривающем свободное передвижение. Жить они будут на закрытой военной базе, хотя всем необходимым будут обеспечены. В этой связи были отсеяны все, имевшие детей, поскольку создание для них особой школы не предполагалось, а женатых оказалось всего пять человек, чьи жены согласились на добровольное заточение вместе с мужьями.

   Эта группа расположилась на базе УЗОРа в Серебряном Бору. Задача, которую перед офицерами поставил Ворошилов в присутствии самого Сталина, заключалась в том, что они, разбившись на две команды по одиннадцать человек должны были промоделировать различные ситуации военного столкновения советских войск с противником. В качестве такового выступали войска различных стран, Германии, Англии, Японии, даже США. Одна из групп должна была, опираясь на реальные данные о наличии военных сил потенциального противника, придумать максимально эффективный план нападения на СССР, а вторая, соответственно, найти этим планам достойное противоядие. Также опираясь на реальные возможности советских войск. Разумеется, про потенциальные возможности атомного сверхоружия им никто не рассказывал. Периодически стороны должны были меняться местами и играть за противную сторону. Задачей предусматривалось рассмотрение всех потенциально возможных вариантов, включая одновременно нападение на СССР всех потенциальных противников. А в качестве тестового задания группе было поручено разыграть возможный советско-финский конфликт и с минимальными потерями решить стратегические задачи по обеспечению безопасности Ленинграда и всей Балтики от угроз с финской территории. Трудность в протекании переговоров с финнами заставляла при всем нежелании Сталина решать проблему военным путем задумываться и о таком варианте.

   В мае были организованы массовые двухмесячные военные сборы для всех выпускников школ и учащихся старших классов. Абсолютно все должны были сдать нормативы по бегу, стрельбе, а также приобрести первичные навыки в обращении с оружием и слаженным действиям в составе подразделений. Причем, это коснулось в том числе и девочек, хотя спектр их подготовки был несколько иным, с уклоном в медицину. Сборы выявляли потенциальные склонности и способности школьникам к службе в том или ином роду войск.

   Очень интересные события касались внешней торговли. Во-первых, СССР практически выполнил планы по импорту производственного оборудования, составлявшего подавляющее большинство всех заказов в последние годы. И сейчас уже последние заводы постепенно подводились к стадии запуска производств. Во-вторых, согласованное с американцами возвращение их соотечественников на родину требовало огромного количества транспорта, что без серьезных поставок товаров из США смотрелось даже не расточительством, а сущим разорением для американской экономики. Вполне естественно, что СССР не собирался оплачивать дорогу домой. Он лишь честно выплатил всем причитающееся по контрактам и не собирался никого насильно удерживать. Сами работники тоже чесали затылки и думали, не стоит ли им и дальше работать в Советском союзе, где условия хоть и были пожестче, но зато работа и ее оплата были гарантированы. К тому же всем работникам предоставлялось бесплатное жилье. Не сказать, что очень комфортное, но тем не менее. Так что подумать о чем было. Кстати, решение остаться в СССР и стать советскими гражданами приняло намного большее, чем ожидалось число американцев, около двадцати процентов. А остальным на этом фоне совсем не улыбалось самим оплачивать проезд домой. Так что администрация США очень быстро поняла, если она хочет, чтобы большая часть рабочих вернулась, ей придется предоставить огромное число кораблей. Но не гнать же их порожняком в Мурманск, Одессу или Владивосток? А потому через Рокфеллеров было оказано давление с целью обеспечить соответствующие объемы импорта.

   И предмет такового был найден. Частично его составили некоторые виды вооружений и амуниции, включая порох. Другую часть, охотно закупаемую СССР, составляли большегрузные автомашины и запчасти к ним. Но большая часть была отдана под живой племенной скот. Да, как это ни странно, но было решено за максимально короткий срок в несколько раз увеличить поголовье всех видов домашнего скота. В совершенно разных регионах СССР как грибы начали возникать животноводческие колхозы, строились молочные фермы и небольшие мясоперерабатывающие комбинаты. Впрочем, раздавали скот на разведение и единоличникам под договоры о долгосрочных поставках мяса государству. Самое интересное в этом вопросе было и то, что на поставки живого скота преимущественно перешла и наша торговля с Германией в обмен на поставки каспийской нефти. Причем, решение по данному вопросу было именно политическим. Сталин согласился, что превентивным уменьшением потенциала немецкого сельского хозяйства мы способны в случае войны нанести Германии больший урон, нежели вывезенным в виде оборудования металлом.

   Я тоже нашел себе новую нишу. Доходы от моих спекуляций стали существенно меньше, но все же до конца не прекратились. И теперь я активно скупал в США и Европе серебро, переправляя его разными окольными путями в СССР. Делалось это в рамках согласованной со Сталиным политики. Не будучи экономистом или финансистом, Сталин тем не менее очень прилично разбирался в различных хитросплетениях мировой финансовой системы. Разумеется, я рассказал ему и все, что нас может ожидать в будущем. Рассказал в частности, что попытка внедрения золотого и свободно конвертируемого советского рубля в 50-м году, возможно, стала одной из причин его, Сталина, смертельной болезни. В результате множества размышлений, споров и обсуждений, было принято решение заменить золото на серебро, за движением которого надзор был существенно меньше, и не торопиться. Но резервы металла накапливать. В том числе и из зарубежных источников. Такой выбор базового металла был неожиданным лишь на первый взгляд. Золото хоть и завоевало пальму денежного металла первенства пару веков назад, не удалило серебро из списка базовых активов. А серебряных рудников на территории СССР находилось не в пример больше, чем золотых. Да и в промышленности серебро использовалось намного чаще. Еще одним фактором, повлиявшим на выбор в пользу серебра, стало то, что именно в совокупных запасах серебра СССР совместно с дружественным Китаем удерживали пальму первенства по имеющимся физическим объемам металла. В Европе его давно стало мало, в США оно еще было в достатке, но в относительно меньшем, чем золото объеме. Все это в совокупности с недостаточным контролем над основными районами добычи золота позволяло именно с помощью серебра создать полноценную валютную альтернативу Западу. Но до начала войны процесс должен был протекать в скрытой форме.

   Все лето войска провели в масштабных учениях. Причем, проводились они по совершенно иным методикам, разработанным специалистами УЗОРа на основе моих дилетантских рассказов. Теперь уже никого невозможно было увидеть бегущего в полный рост на пулеметы противника. И даже на плотно окопавшегося. Почти не наблюдалось действий пехотных частей вне плотного взаимодействия с бронетехникой и артиллерией. Главным критерием успешности действий командира любого уровня теперь считалось соотношение собственных и вражеских потерь. А попытки бесславно погубить бойцов в азартной, но неподготовленной атаке воспринимались чуть ли не как вредительство. Резко было уменьшено время, уделяемое строевой подготовке, зато в несколько раз увеличилась норма отстрела патронов каждым солдатом. Была введена поголовная и многократная обкатка бронетехникой. Но самое большое внимание уделялось пользованию средствами связи и обеспечению эффективного взаимодействия между частями. Наступательные и оборонительные действия отрабатывались попеременно примерно в одинаковых объемах.

   Все ближе был судьбоносный август. Дипломатическая служба Рейха все откровеннее набивалась на переговоры. Наступала пора окончательных определений и принятия важнейших стратегических решений.

Глава 55.

Пакт Молотов-Риббентроп

   20 августа Сталин получил от Гитлера телеграмму, в которой тот просил не позднее 23 числа принять министра иностранных дел Германии с целью заключения полномасштабного договора о ненападении. Сталин незамедлительно ответил согласием. Риббентроп прибыл в Москву в надежде на быстрое достижение договоренностей. Время стремительно утекало. Гитлер приказал начать наступление на Польшу не позднее 1 сентября, и Германии кровь из носу было необходимо заручиться если не поддержкой СССР, то, как минимум, гарантией его невмешательства.

   В свое время мне приходилось читать довольно много всевозможных спекуляций по поводу знаменитого пакта Молотов-Риббентроп. Кто-то называл его санкцией, выданной СССР Гитлеру на начало Второй Мировой, кто-то с пеной у рта доказывал, что СССР всего лишь стремился себя обезопасить и выиграть время. Сейчас, находясь фактически в гуще событий и имея возможность вникать не только в обстановку, но и логику мышления советского руководства, я стал на порядок лучше понимать происходящее. Для того, чтобы разобраться в ситуации, стоит рассмотреть ее с разных сторон по возможности беспристрастно, а также признавая за всеми участниками переговоров и последующих решений право на здравый смысл и способность к логичной и адекватной оценке обстановки.

   Итак, начнем с того, что всем действующим лицам было прекрасно известно, что ни одно небольшое государство Европы в случае полномасштабного конфликта не сможет сохранить свою независимость. То есть вопрос изначально не мог ставиться в плоскости, надо или не надо было захватывать Прибалтику или Западную Украину и Белоруссию. Надо или не надо было воевать в Финляндии. Все эти государства УЖЕ существовали на карте мира номинально и до поры, до времени, даже, если они сами думали на тот момент иначе. Фактически вопрос ставился таким образом, или СССР, оставаясь в собственных старых границах допускает, что все остальное становится Германией, причем, еще до начала войны с нами, либо эти территории становятся частью СССР. Всем желающим предлагается простой выбор побывать в шкуре Сталина в обоих вариантах в первый день войны. Учитывая при этом, что помимо собственно территории и протяженности границ, с которых может начаться война, немалое значение имеет объем ресурсов, становящихся доступным одновременно с этими территориями.

   Второй момент, который следует принять во внимание, это то, что фактически все территории, которые в моей реальности по договору с Германией отходили в зону влияния СССР фактически являлись территориями Российской Империи, ранее утраченными в результате Первой Мировой войны и последующих событий. То есть СССР лишь возвращал себе то, что в силу слабости вынужден был уступить двадцать лет назад. И то не полностью. Германия получала право на занятие территорий до так называемой линии Керзона, определенной по итогам Первой Мировой.

   Третий немаловажный момент заключался в том, что отношения между СССР и Польшей было крайне трудно назвать дружественными. Скорее существовала огромная опасность договоренностей между Германией и Польшей о совместном нападении на СССР, и таковые планы на самом деле существовали и рассматривались обеими странами. И не заслуга СССР в том, что они не сбылись. Участвуя в разделе Польши, Советский Союз лишь уменьшал возможность негативных для себя последствий такого альянса Польши и Германии.

   Конечно, Сталин и другие руководители СССР прекрасно отдавали себе отчет в том, что ликвидация нейтральных стран между границами Союза и Германии означает повышение вероятности внезапной войны, но точно также они понимали и то, что соглашением выигрывают существенное время для подготовки к ней. Цели Гитлера были довольно прозрачны. Он страховался от войны на два фронта, ликвидируя возможный плацдарм против себя со стороны Польши с участием английских войск.

   В целом, как я ни крутил ситуацию, как ни пытался рассмотреть какие-либо альтернативные варианты в случае отказа СССР от заключения договора с Германией, мне не удалось найти ни одного, перспективы которого для СССР смотрелись бы предпочтительнее.

   Впрочем, кое-какие отклонения от свершившегося в моей реальности, все же произошли. И не без моего участия. Сталин сначала с удивлением, а затем с пониманием отнесся к предложению о создании между нами и немцами существенной демилитаризованной зоны. Такая зона должна была предотвратить неожиданное нападение двумя годами позже.

   Это предложение несколько осложнило процесс переговоров с Риббентропом, но после нескольких его консультаций с Берлином все же нашло поддержку и у немецкой стороны. Ведь наличие зоны, на которой запрещалось размещение ударных сил договаривающихся сторон, в текущий момент в большей степени работало на интересы именно Германии. Это позволяло ей уменьшить количество сил, расположенных непосредственно вдоль границ СССР, и меньше опасаться неожиданного удара в спину.

   В результате стороны пришли к тому, что относительно линии разграничения зон ответственности в каждую стороны определялась зона шириной от ста километров на севере до ста пятидесяти километров на юге, в которой каждая из них могла содержать лишь полицейские части для поддержания порядка. Эти власти были численно ограничены ста тысячами человек, вооружение которых не предусматривало авиации и бронетехники. Нарушение этого условия допускалось сторонами только в течение первых двух недель от момента выхода к обусловленной договором границе. Этот срок давался на поиск и полное разоружение возможных польских частей. Контроль за соблюдением договоренностей осуществлялся наблюдательной авиацией обеих сторон, которой разрешалось залетать за границу раздела не более, чем на 10 километров. В случае существенного превышения этого расстояния самолет мог считаться нарушителем и быть сбитым силами ПВО. Все прочие положения договора и секретных протоколов к нему остались фактически без изменений.

   Документы были подписаны Молотовым и Риббентропом 28 августа.

   Второе серьезное отличие от происходившего в моей истории было полностью скрыто от глаз какой-либо общественности, но имело не менее, а скорее даже более важные последствия для отдаленного будущего. Выяснив, что секретную почту можно доставить в Варшаву за три дня, утром 28 августа, еще до подписания договора Сталин вновь пригласил к себе ребе Шнеерсона.

   Довольно быстро покончив с вежливой преамбулой, Сталин перешел к основной теме.

   – Товарищ Шнеерсон. Как Вы отнесетесь к тому, что Советское правительство в очередной раз окажет неоценимую услугу еврейскому народу СССР?

   От такого начала предметной беседы ребе слегка опешил. Еще до встречи, получив на нее приглашение, он не раз задавал себе вопрос о возможной цели беседы, но так и не пришел ни к чему конкретному. Однако опытный переговорщик пришел в себя довольно быстро и решил отшутиться, чтобы лучше сориентироваться в обстановке..

   – Разумеется, с неизменной благодарностью всего еврейского народа, которая не будет иметь границ в разумных пределах, товарищ Сталин.

   Сталин расхохотался. – Да уж, знаем мы эти ваши разумные пределы, как бы мы еще должны не остались. – Но тут же мгновенно посерьезнел и произнес. – Товарищ Шнеерсон, а как Вы отнеслись бы к предложению быстро и существенно увеличить население Крыма и Сахалина за счет представителей Вашего народа? Нет-нет, я не имею в виду какую-либо принудительную высылку евреев из центральных или иных областей СССР. Видите ли, в чем дело. Через 3-4 дня Германия начнет войну против Польши. Учитывая разницу военных потенциалов сторон, есть все основания полагать, что война будет очень скоротечной. Польская армия будет разгромлена двух-трех недель. Но не менее вероятным является и то, что знаменитое польское упрямство сделают эту войну крайне ожесточенной. В результате есть опасения, что всю вину за большие потери в своей армии Гитлер захочет возложить на евреев. Вы же должны знать, как именно он относится к людям из Вашего народа. Наши аналитики прогнозируют настоящий геноцид против евреев. Если в самой Германии Гитлер еще вынужден был проявлять определенную сдержанность, то в Польше он развернется вовсю. А ведь в этой стране проживает, насколько мне известно не один миллион евреев. Как Вы думаете, не будет ли этим людям безопаснее, скажем на Сахалине? Я уже не говорю про Крым.

   – Насколько эта информация точна, товарищ Сталин, и что именно можно сделать в этой связи? – на ребе не было лица. Он на секунду представил себе масштабы возможного бедствия и то, что теперь это становится его личным бременем. – я могу обеспечить информирование польских раввинов в течение нескольких дней, но мне трудно представить, что можно сделать дальше?

   – Предложите всем, кто Вас интересует, с началом боевых действий, раньше все равно не поверят, как можно быстрее переместиться в восточные районы страны. В идеале восточнее Вильно, Белостока, Бреста, Львова. Есть основание думать, что на восточный берег Буга немцы не перейдут.

   – ??????

   – Западные Белоруссия и Украина это советские территории, которые были временно утрачены после Революции. Германия с пониманием относится к интересам СССР в данном вопросе. Восточные территории будут в течение месяца заняты советскими войсками.

   – И Вы сможете гарантировать всем людям беспрепятственный проезд во внутренние районы СССР?

   – Скажем так. Через систему фильтров они, безусловно, пройдут. Но обещаю, что все, за кого Ваша община поручится и примет на себя ответственность, будут отпущены в Крым или на Сахалин. Второе более желательно, но думаю, что по данному вопросу мы сможем найти общий язык. Хотя с моей сторон будет еще одно требование.

   – Внимательно слушаю, товарищ Сталин.

   – Из тех семей, которые пройдут Ваш отбор, мужчины от 20-ти до 45-ти лет должны будут остаться в западных районах. На этих условиях их семьям не только не будут чиниться какие-либо препоны по переезду в Крым и на Сахалин, но советское правительство даже окажет им некоторую материальную помощь на обустройство. А мужчины должны будут остаться, чтобы с оружием в руках быть готовыми встретить врага, если Германия вздумает напасть на СССР. Срок службы если войны не будет, определим в два года. Да, и еще. В течение первых трех лет все перемещенные люди будут иметь кандидатский гражданский статус. Впрочем, по желанию, они могут оставить себе и статус беженцев.

   Ребе сидел очень задумчивым. Фактически косвенно Сталин только что рассказал ему о наиболее вероятных сроках начала Мировой войны. Причем, не только в Европе, но и с участием СССР. Итак, 3 дня и примерно два года. То, что делает Сталин, это поистине царский подарок. Они смогут не только серьезнейшим образом укрепить общины в Крыму и на Сахалине, но и получить существенный материальный приток средств. Польские евреи в основной своей массе люди не бедные. Ну а то, что кем-то придется пожертвовать, отправив на войну, так ведь теперь это уже будет не чужая война. Впервые ребе задумался о том, что считает СССР, как минимум, не чужим государственным образованием.

   – У меня нет слов, товарищ Сталин, чтобы выразить Вам мою благодарность. И я уверен, что благодарить Вас будут еще десятки, если не сотни тысяч других евреев. Это огромный аванс, который мы обязательно отработаем на благо СССР. Но по одному пункту я бы хотел немного изменить Ваши условия, если это возможно.

   – Что Вы имеете в виду, товарищ Шнеерсон?

   – Я бы просил Вас отправить на Сахалин полные семьи, если это возможно. Или, как минимум, не менее одного мужчины указанного возраста на семью. Все-таки там условия проживания пока не столько легкие, как в Крыму, да и община поменьше и послабее. Мужские руки будут очень востребованы.

   – Думаю, мы сможем с Вами договориться, давайте сначала увидим реальную картину и не будем делить шкуру неубитого медведя. Я рад, товарищ Шнеерсон, что Вы правильно оцениваете значение переданной Вам информации и уверен, что Вы сможете правильно ей распорядиться. А сейчас не буду Вас больше задерживать, Вам наверняка не терпится поскорее связаться с Вашими польскими товарищами.

   Проводив взглядом Шнеерсона, Сталин набрал Меркулова.

   – Он только что вышел, давай людям отмашку, только смотри, чтобы не засветились. Отчет у меня на столе через три дня.

   Положив трубку, Сталин некоторое время задумчиво сидел, глядя в одну точку. В голове беспокойной чередой проносились различные мысли. Правильно ли он сделал, проинформировав евреев, и не аукнется ли это СССР приближением войны с Германией? А если нет, но не получит ли он в итоге большую головную боль в связи с увеличением в стране и так не самой малой численности этого беспокойного и ненадежного племени? Может быть стоило оставить все как есть и не искать приключений на свою задницу? С другой стороны, именно массовая резня евреев в Польше, совершенная руками Гитлера, но по сути устроенная самими еврейскими кланами Англии и США, предопределила очень многое в послевоенной истории Алексея. Многое из того, чего всеми силами стоит избежать здесь. А значит все сделано правильно. Заодно посмотрим, как именно распорядится информацией этот хитрый раввин. Не уйдет ли информация куда-либо еще, кроме Польши? Например, в Лондон?

   Сталин откинулся в кресле и расслабился, пора выкинуть этот вопрос из головы. Через час уже идти на подписание договора с Германией, а помимо этого есть и куча других не менее важных вопросов. – А все же интересно, чем Гитлер обоснует необходимость польской оккупации. Разведка сообщает, что операция назначена на 1 сентября. Причем, даже перенесена на этот срок с 26-го августа. А пока вроде бы все спокойно и никакой особой напряженности на границе по сообщениям мировых СМИ не чувствуется. И не наши ли затянувшиеся переговоры являются причиной переноса операции?

   Гитлер не изменил себе и обставил начало военных действий тщательно продуманной провокацией. Для оправдания агрессии против Польского государства германское командование поручило СД, лично Рейнхарду Гейдриху и Генриху Мюллеру организовать провокацию, которая позволила бы переложить ответственность за начало военного конфликта на поляков.

   22 августа, фюрер нации на совещании с высшим генералитетом вермахта заявил, – Я дам пропагандистский повод для развязывания войны, а будет ли он правдоподобен – значения не имеет. Победителя потом не спросят, говорил он правду или нет. Для развязывания и ведения войны важно не право, а победа.