Текст книги "Последний шанс (СИ)"

Автор книги: Алексей Сидоренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 53 страниц)

   Так что Англии по сути в одиночку приходилось играть на сцене европейского политического театра. И задача перед ней вырисовывалась не очень простая. Ей предстояло обеспечить быстрое усиление Германии, а потом и отдать ей континентальную Европу, оставаясь при этом на поверхности ее самым яростным врагом. Не случайно в мае король Великобритании Эдуард VIII-й отдал престол наследнику Георгу VI-му, а сам занялся решением вопросов личной жизни, женившись в июне во Франции на Уоллес Симпсон. Видимо, чувствовал король неладное и поспешил откреститься от происходящего. Вслед за коронацией нового монарха премьер-министр Стенли Болдуин был вынужден подать в отставку. Главой нового Кабинета стал Нэвилл Чемберлен. Пост министра иностранных дел получил Энтони Иден. Именно этим джентльменам отныне предстояло проводить в жизнь политику Его Величества и стоящих за его спиной Баварских иллюминатов Ротшильдов.

   На Дальнем Востоке ситуация развивалась более драматично. В июле Япония, спровоцировав инцидент у моста Марко Поло на юго-востоке Пекина, вторгается в Северо-восточный Китай. В отличие от европейских событий на происходящее у восточных границ страны СССР смотрел куда более внимательно. Поскольку все случившееся благодаря мне, а точнее моей памяти, не стало для советского руководства сюрпризом, то и реакция последовала незамедлительно. Официально СССР оставался в стороне от конфликта, но фактически начались массовые поставки вооружения в Китай. При этом делалось все, чтобы окончательно не подорвать отношения с Японией. И дело было даже не в опасении прямых столкновений. В настоящее время СССР не был заинтересован в сильном ослаблении Японии. Впрочем, как не видел интересов и в поражении Китая. Ситуация контролируемой напряженности, именно так можно было бы охарактеризовать идеальный для Советского Союза вариант, сформулированный аналитиками УЗОРа.

   Важнейшие события 37-го года разворачивались в экономической сфере. Начиная с весны массовым потоком в страну пошло из США импортное оборудование. Если в моей истории Торговое соглашение между СССР и США было подписано только в августе, здесь это случилось уже в начале февраля. Видимо, оперативно сработали как Рокфеллеры, так и еврейское лобби США, впечатленное достигнутыми договоренностями. Все порты СССР, и восточные, и черноморские, и на Балтике буквально задыхались от наплыва судов и грузов, постоянно работая в авральном режиме. Слава Богу, что благодаря грамотно налаженной работе с каждым грузом была полная ясность, что он из себя представляет и для какой площадки предназначен. Все поступающее оборудование незамедлительно грузилось на поезда и отправлялось на места назначения. Руководил этим процессом незаменимый Лазарь Каганович. На местах эстафету подхватывал Орджоникидзе, отвечавший за строительство заводов и ввод их в эксплуатацию. Для того, чтобы склеить всю логистическую схему и добиться своевременной подготовки заводских площадок под прием оборудования целой команде аналитиков УЗОРа пришлось несколько месяцев ломать голову. Фактически эта работа началась, как только Сталин подписал соглашение с Рокфеллерами, и когда из-за масштабов поставок стало ясно, что при обычном распределении полномочий и ответственности между руководителями Наркоматов весь процесс приема грузов, их доставки на заводы и открытие производств захлебнется в течение недели. Не говоря уже о подготовке инфраструктуры и зданий новых заводов, растущих по всей стране как грибы. Еще одной проблемой стало обеспечение производств необходимыми кадрами, организация их обучения и жизнеустройства. В последнем очень помогли американские профсоюзные товарищи, но ведь и этот людской поток надо было принимать, фильтровать и направлять по назначению. Людьми занялся НКВД Меркулова при содействии людей Артузова. В какой-то момент пришло осознание того, что без единого координационного центра не обойтись и Сталин принял решение создать временную комиссию под собственным непосредственным руководством. И, надо сказать, что оказался полностью прав. Уж если даже в его присутствие Наркомы не раз были готовы сцепиться в рукопашной схватке, отстаивая ведомственные интересы, то можно только себе представить, что было бы, пусти Сталин вопрос на самотек.

   Кстати, в отличие от моей истории большинство заводов строилось не на западе или в центральной части страны, а гораздо ближе к Уралу или даже за его хребтом. Это не только повышало обороноспособность страны, но и способствовало более равномерному заселению ее территории.

   По мере нарастания поставок и ввода в строй производственных мощностей неожиданно вылезла проблема, которую не ждали. В ЦК полился поток писем и жалоб на срывы поставок, производственных планов и даже порчу оборудования. Слава Богу, что я узнал об этом практически с самого начала. Как-то раз Сталин спросил меня, насколько вероятным я оцениваю сознательное массовое вредительство среди рабочих и инженерных кадров, допускаю ли наличие централизованного заговора. Особенно среди спецов дореволюционной закалки. И как это было в моей истории?

   И тут у меня в голове щелкнуло. Приходилось не раз читать, как косорукие рабочие по глупости ломали оборудование, чиновники но нерадивости срывали график поставок сырья, а всю вину валили на старых специалистов. Ну а как же? Те ведь чуждые социальные элементы, а они все из себя свои. Из самых низов. Я аж взвился.

   – Успокойтесь, товарищ Алексей, и рассказывайте, что именно Вас так разволновало.

   – Товарищ Сталин, как здорово, что Вы об этом упомянули, надеюсь, что процесс не зашел еще слишком далеко.

   И далее я максимально подробно, насколько по ходу удавалось вспомнить, стал рассказывать Сталину как происходили подобные вскрытия "заговоров", как устранялись честные, добросовестные, но политически пассивные грамотные кадры в угоду огульному политиканству всяких примазавшихся к партии сволочей. А представьте себе, как будут валить на иностранцев?

   Сталин по мере моего рассказа тоже разволновался, понял, что ситуацию надо немедленно брать под контроль, пока чуткие органы не понаворотили дел на основе подобных доносов.

   – И что Вы предлагаете, товарищ Алексей? Не обращать внимание на сигналы с мест? Но кто тогда ответит за срывы производства и порчу оборудования? Ведь, как говорит товарищ Каганович, у каждого провала есть фамилия, имя и отчество человека, который его допустил.

   – Ни в коем случае, товарищ Сталин. Единственный способ кардинально решить этот вопрос это проводить независимое от местных властей расследование происшествий и жестко карать непосредственных виновников произошедшего и тех, кто пытался их покрыть, свалив ответственность на других людей. Более того, следует каждый факт укрывательства настоящих виновников предавать гласности, чтобы существенно снизить желание лгать партии и руководству страны. Предлагаю организовать центральную межведомственную комиссию из представителей Меркулова, Кагановича, Орджоникидзе и Берии. В каждом округе сформировать подобные окружные комиссии. В их задачу должна войти полная проверка происшествий и поиск подлинных виновников. Результаты проверки должны докладываться в центральную комиссию, которая и принимает окончательное решение и определяет меру ответственности всех провинившихся, она же направляет дело в суды. Так все будет правильно и по закону. А членов всех комиссий следует предупредить, что каждый из них несет персональную ответственность за ошибку и тем более за покрывание настоящих преступников. Вплоть до расстрела в особо вопиющих случаях.

   – Хорошее предложение, товарищ Алексей. Я смотрю, Вы окончательно избавились от чрезмерного либерализма и встали на пролетарскую точку зрения. Вы абсолютно правы, что учитываете обе стороны проблемы. Защитить от нападок безвинного человека ничуть не менее важно, чем покарать преступника. Очень хорошее предложение. И очень своевременное.

   Вот так и получилось, что первопричиной очередной волны массовых репрессий стал я сам. Утешало меня лишь то, что созданные комиссии действительно стремились докопаться до сути дела и о любой попытке давления на них со стороны местных органов партии или власти докладывали наверх. Разумеется, существенно меньше от всего этого проблем не стало и количество заключенных по экономическим преступлениям и происшествиям не уменьшилось, но вот свободные квартиры на рабочие бараки в ГУЛАГе теперь сменяли именно виновники происшествий, а не оклеветанные руководством или завистниками честные граждане. По данным видам преступлений никого не расстреливали.

   А еще 37-й запомнился мне тем, что осенью в СССР наконец началось массовое производство антибиотиков. Пенициллин прошел все необходимые испытания и был признан важнейшим открытием века. Его поставка в больницы страны дала потрясающий эффект. Количество летальных исходов даже при тяжелых инфекционных заболеваниях сократилось на порядок. Западные страны стали выстраиваться в очередь за получением лицензий на производство. Препарат, разумеется, был запатентован мгновенно, как только пошли первые результаты. Но СССР пока не торопился раздавать лицензии направо и налево. Фактически их не продавали. В США была организована совместная с Рокфеллерами компания, получившая монополию на распространение готового препарата в Америке. В Европу поставки осуществлялись непосредственно конкретным заказчикам. И только по предоплате. Все производство было решено оставить только на территории нашей страны. Это была, конечна, лишь маленькая ниточка заинтересованности других стран в благополучии СССР, но ведь она могла и не быть единственной.

Глава 39. Родовые схватки.

(Начало)

   После принятия новой Конституции машина организационных преобразований сначала постояла какое-то время на холостом ходу, а потом покатилась со все возрастающей скоростью.

   Первые изменения затронули реорганизацию административного деления страны. Сказать, что вместо республик отныне будут укрупненные округа одно, а реализовать это на практике совсем иное. По всей стране одновременно ликвидировались старые структуры государственной и партийной власти, тысячи людей выводились за штат и ожидали новых назначений. Параллельно шло строительство новых органов управления. Неразбериха продолжалась несколько месяцев, но постепенно стала сходить "на нет".

   Сталин и здесь не изменил самому себе и организовал Центральную межведомственную комиссию по административной реформе, возглавлять которую поставил Заместителя Председателя Совнаркома Анастаса Микояна, которому всецело доверял. На эту Комиссию он и возложил всю ответственность за проведение реформы.

   Его заместителем, отвечавшим за параллельную реорганизацию партийных комитетов, стал Николай Ежов. Благополучно избежав судьбы, уготованной ему в моей истории, он так и не попробовал на радость сотням тысяч людей себя в роли Наркома внутренних дел и все последние годы возглавлял комиссию партийного контроля. На этом посту разгуляться ему особенно не довелось, а страна так и не узнала "ежовых руковиц".

   Наиболее остро поначалу стоял вопрос с руководящими кадрами. Многие начальники на местах далеко не сразу поняли всю глубину наметившихся преобразований, а потому промолчали. Не знаю, избежали ли они этим отправок на рудники или лесоповал, либо не смогли составить критическую массу, способную отменить реформы, но время они упустили. Практически все из них рассуждали по накатанной схеме. Как структуру не перестраивай, а все равно в каждом селе, городе, районе и области органы власти нужны. А потому, думали они, как сидели, так и будут дальше сидеть на своих местах. Лишь только вывеску поменяют. Опасность видели лишь руководители республик, но их было совсем немного, да и не все они дожили на своих местах до реформы, чем сподвигли оставшихся к выжиданию.

   Но ни те, ни другие даже близко не угадали развитие ситуации. Сталин не зря потратил кучу времени на разговоры со мной, выясняя все этапы и все причины развала СССР и последовавшего за этим хаоса. Думаю, он и до этого прекрасно понимал проблемы местничества и кумовства во власти, но рассказанное мной придало ему дополнительную решимость.

   Первое и самое главное изменение коснулось национальности назначаемых руководителей. До уровня района был введен строгий принцип, что все руководство должно быть местным. Во-первых, национальности можно отменить декретом, но автоматически они от этого не исчезнут. Напротив, это чувство только обострится на время. И чем ближе к "земле", тем это чувство острее. Поставь чужака на местный уровень управлять, где все друг друга знают, где куча особенностей в каждом отдельном местечке, и будь он даже семи пядей во лбу, все провалит. Просто не успеет войти в курс дела и стать для людей своим, как уже наворотит ворох неисправимых ошибок. А потому все руководители набирались из местных жителей, уже имеющих авторитет среди земляков. В партийных органах принцип был несколько иной. Первые секретари всегда были чужаками. Но одним из их заместителей обязательно становился местный партийный руководитель. А вот в органах НКВД местных категорически не было.

   Но, начиная с уровня областей и тем более в округах, все менялось почти с точностью до наоборот. Здесь и советское и партийное руководство в обязательном порядке было издалека, даже не из соседних областей. Зато в органах НКВД рулили местные товарищи.

   В результате совсем без назначений осталось не слишком много народа, лишь те, кто уже успел заслужить очень плохую репутацию. Но зато всех остальных ждал великий переезд. Впрочем, и он был затеян не одномоментно, а последовательно. Сначала формировались органы НКВД, затем назначались партийные руководители и лишь в последнюю очередь формировались органы собственно административного управления.

   При этом, чтобы не допустить возникновения каких-либо националистических проявлений, национальный состав руководства всех партийных и советских организаций подбирался едва ли не более тщательно, чем профессиональный. В какой-то мере даже старались учитывать пропорции, хотя и не до деталей. Но любой самый малый народ СССР мог похвастаться наличием их представителя или представителей на тех или иных постах в партии и государстве. А то, что большинство их служило не там, где родилось, так это лишь добавляло им почета и уважения среди земляков.

   Завершилась вся административная реформа созывом 1-ой сессии Верховного Совета СССР 1-го созыва, на которой Всесоюзный староста Михаил Иванович Калинин единогласно был избран Председателем Президиума Верховного Совета СССР.

   Наведя слегка порядок в административной области и сформировав все уровни государственного и партийного управления, советское руководство незамедлительно приступило к фактической реализации родового принципа устройства советского народа. Зная Сталина уже некоторое время, я практически не сомневался, что у него в голове уже была более или менее сформулированная идея такого преобразования. Да и тема эта при различных обсуждениях всплывала далеко не раз еще на этапе подготовки Конституции. Но, как и всегда, он предпочел не давить сверху своим авторитетом, а подойти к решению проблемы с противоположной стороны.

   Был объявлен созыв Всесоюзного съезда Старейшин. На него приглашались со всех уголков страны выбранные на местах уважаемые люди, возраст которых перевалил за 60 лет. В качестве обязательных условий было наличие семьи и детей, а также отсутствие сколько-нибудь серьезной номенклатурной должности. Желание поучаствовать в подобном мероприятии чиновников и партийных функционеров Сталин отмел на корню, запретив им даже участвовать на предварительной стадии. Выборы делегатов съезда проводились в два этапа. Сначала в каждом городе и селе проводился первичный отбор кандидатов. Партийные органы и органы НКВД могли дать отвод тому или иному претенденту, но пользовались этим правом крайне редко. Избранные "аксакалы" собирались вместе и уже из своих рядов выдвигали необходимое количество делегатов съезда. Благодаря неплохой организации мероприятия и незаметно направляемого процесса выяснения отношений между первично отобранными кандидатами, процедура выдвижения делегатов съезда заняла около месяца. Еще месяц ушел на подготовку самого съезда и получение делегатами напутствий от менее удачливых земляков. Тема съезда была обозначена достаточно широко, "организация народного самоуправления через Родовые связи". Но небольшой список предлагаемых для обсуждения тем все же имелся, а потому первые жаркие дебаты развернулись еще на местах.

   Съезд собрался в Кремле в начале марта 38-го года. Более пятисот делегатов со всех уголков страны собрались в Колонном зале Дома Союзов. На открытие съезда прибыл Сталин.

   – Уважаемые старейшины единого народа Советского Союза. Мне по возрасту еще не положено находиться среди вас, годик я до минимального аксакальского ценза не дотянул, но я коварно воспользовался своим служебным положением, чтобы лично поприветствовать всех собравшихся в этом зале.

   Реплика Сталина, выдержанная в шутливом тоне вызвала бурный восторг в зале и немного снизило напряженность собравшихся.

   – Здесь собрались те, кому наш великий народ доверил важнейшую миссию, самоорганизации собственной жизни. Жизнь можно организовать сверху, из-под палки. Но если она войдет в противоречие с устоями, с традициями, по которым жили наши предки и не успеет создать новых, более сильных, более справедливых традиций, то такая организация рассыплется и наступит хаос. Этого нельзя допустить. Вы собрались здесь для того, чтобы из всего многообразия местных и национальных традиций выбрать те, которые мы возьмем в будущее. По которым будет жить и процветать наш народ. Кто может сделать это лучше вас, самой судьбой предназначенных стать основателями и хранителями наших новых традиций, устремленных в будущее, но прочно опирающихся на заветы и устои наших предков? Никто. Ни один начальник, каким бы он ни был умным этого сделать не сможет. Такое под силу лишь тем, кто сам является плоть от плоти, кровь от крови народом. Кто за свою долгую жизнь повидал и пережил многое. Здесь собрались те, кто помнит времена царизма, кто жил, отдавая свой труд помещикам и заводчикам. Те, кто помнит революцию и страшные времена Гражданской войны, когда все родовые связи были забыты, когда отец воевал против сына, а брат против брата. И в большинстве случаев воевал не потому, что искренне считал свою родню врагом. А потому, что многие просто вовремя не поняли, на чьей стороне правда. Так больше не должно повториться. Больше никогда и никто не должен поднимать одну часть нашего народа против другой. И вы сейчас должны сделать все, чтобы это стало невозможным. Советская власть уже многое сделала. Она сделала всех нас равными перед страной и народом. Она уничтожила эксплуатацию и дала всем равные права и равные шансы. Теперь вы должны сделать вторую часть. Создать незыблемый свод правил, по которым народ будет жить.

   Я признаюсь вам честно, как руководитель со стажем, на плечах которого давно лежит большая ответственность. Управлять проще теми, кто не имеет правил. Кого можно развести поодиночке, внушить необходимые мысли и подвигнуть на нужные действия. Да, гораздо проще управлять народом, который не имеет собственных традиций, собственного мнения и который радостно одобряет все, что предлагает власть. Проще, но не правильней. Когда я задумываюсь над тем, что по какой-нибудь роковой случайности на вершине власти может оказаться негодяй и предатель, то мне становится страшно. Страшно от того, что он сможет сделать с разобщенным и не думающим народом, одобряющим все до последнего момента, когда станет слишком поздно что-то менять. И я понимаю, что не должен этого допустить. Мы все вместе не должны этого допустить. А для этого наш народ должен быть сильным, единым и живущим по четким правилам и устоям. Раньше мы не могли этого сделать. Раньше мы боролись с внешними, а потом и с внутренними врагами, которые, преследуя личные и коварные цели, пытались нас разобщить. Но мы выстояли и доказали всему миру, что наш народ просто так не одурачить. Мы сильны своей правдой, мы пролили за нее много крови и готовы за свою правду и свободу сражаться до последнего вздоха. Но важна не только наша решимость. Мы должны быть еще и вооружены. Вооружены своим знанием, своей Правдой, своими традициями, которые уберегут нас от ошибок.

   И именно для этого вы все здесь и находитесь. Мы надеемся на вас, вся страна доверяет вашей мудрости и надеется.

   Человек, отвечающий только за самого себя и думающий только о самом себе подобен песку в пустыне. Куда подует ветер, туда его и несет. Такой человек ненадежен, он слишком легко может попасть под власть иллюзий или собственных фантазий. Но человек, за которым стоит его Род и его традиции, человек, который отвечает за благополучие своего Рода так же, как и Род не бросает его в трудную минуту, оказывая поддержку. Такой человек уже подобен глине на речном берегу. Ветер уже бессилен сдвинуть его с правильного пути. И даже воде, которая точит камень, будет нелегко размыть эту глину.

   Мы уверены, что все сказанное вы понимаете даже лучше нас. Мы уверены, что вы, все здесь собравшиеся, полностью разделяете наши мысли и стремления. Но есть одна большая проблема. Наша страна огромна. Наш народ вобрал в себя столько больших и малых народов, веками живших по различным традициям, что просто соединить все вместе в один комок не получится. Вы все знаете слово Род, знаете его смысл и значение. Но вы все понимаете его немного по-своему. Так же, как понимали и ваши отцы, деды и деды ваших дедов. А в разных местах они понимали под этим разное. И именно вам предстоит решить нелегкую задачу. Выявить все особенности понимания Рода, собрать все воедино, отказаться от лишнего и сохранить самое ценное. Конечно, жизнь не подгонишь под одну гребенку. Различия ведь тоже не возникали на пустом месте и беспричинно. Как правило, они проистекали из различных особенностей в жизни и хозяйствовании. Но сейчас очень многое меняется. Сейчас во всех уголках нашей необъятной родины строится новая, одинаковая для всех жизнь. Для нас больше не имеет значение происхождение человека, если это наш, советский человек. А значит и понимание базовых вещей должно быть везде одинаковым. Как решить эту проблему? Думаю, что правильным было бы поступить следующим образом. Надо собрать все общее, что нас объединяет, создать единую основу родовых понятий и устоев, которые будут одинаковыми для всего нашего народа. Но одновременно для каждого региона нашей страны можно оставить и ряд своих традиционных правил и понятий, которые не находясь в противоречии с базовыми принципами, создадут необходимый местный колорит и традиционность, преемственность понятий. Мы думаем, что вы с этой задачей справитесь. И справитесь успешно. Мы не сомневаемся. Для того, чтобы вам лучше работалось, мы создали все необходимые условия. О порядке работы вас сейчас проинформирует товарищ Калинин, а мне позвольте еще раз сердечно приветствовать наших уважаемых старейшин и пожелать вам успехов в работе.

   Только не надо слишком волноваться. И тем более не стоит соревноваться в искусстве поединков. Хорошие решения всегда приходят на холодную голову, – закончил Сталин, как и начинал свою речь шуткой.

   Речь Сталина была встречена бурными и продолжительными аплодисментами. Сколько раз мне давным-давно приходилось слушать подобные овации, доносившиеся из телевизора на каждом партийном или государственном собрании. Но я и представить себе не мог, что люди могут аплодировать настолько воодушевленно и неистово. Впрочем, я прекрасно понимал делегатов съезда. Кто они? Простые колхозники, рабочие, в лучшем случае представители сельской или городской интеллигенции, врачи, учителя, хотя и таких-то было немного. И тут сам Сталин обращается к ним с такими уважительными словами. Я был уверен, что после окончания съезда любому делегату немало времени придется провести дома, выступая, как заезжая звезда с концертами перед своими земляками, делясь с ними пережитым.

   Всесоюзный староста был встречен такими же бурными овациями. Калинин пользовался в народе настоящей любовью, более того, если Сталина любили, но боялись, то его просто любили. К тому же Калинин проводил немало времени в поездках по стране, часто общаясь с народом напрямую.

   – Товарищи старейшины. Я в отличие от товарища Сталина нужный возрастной рубеж уже преодолел, а потому скажу вам просто. Главное в любом деле это вовремя остановиться и принять решение. Для этого необходимо договориться об элементарных правилах ведения диспутов и когда и как их завершать. Также важно договориться по порядку вашей работы.

   Вам предстоит решить несколько вопросов, которые можно условно разделить по тематике. В этой связи предлагаем вам в перерыве подойти к столам в холле и записаться для работы в одну из предложенных секций. Скажу сразу, что этот порядок более или менее будет регулируемым. Вы должны понимать, что нам важно во всех секциях обеспечить не только численный состав, но и региональное представительство делегатов. А потому те, кто не найдет для себя места в одной, обязательно найдет его в другой. Важных или неважных секций нет. Более того, всем секциям придется поработать над всеми вопросами, просто в разной последовательности. Таким образом, мнение каждого из вас по всем вопросам окажется не только услышанным, но и учтенным. Но прежде всего вам предложат подписать одно обязательство, это очень важное обязательство. В нем вы все признаете, что после завершения обсуждения всех вопросов принятие решений будет проводится всеобщим голосованием. Даже если кто-то из вас будет недоволен принятым решением, имея другое личное мнение, вы все признаете принятое решение правильным и обязательным к исполнению. Никто из вас после принятия решения не будет словом или делом протестовать против него или тем более мешать его реализации. Я считаю это совершенно справедливой постановкой вопроса. Так решаются все вопросы в любом обществе, в любой семье. Да, кто-то скажет, что в его семье слово главы семьи является законом. Но здесь вы все равные уважаемые люди с огромным жизненным опытом. Разве более весом ваш голос, чем голос вашего соседа по залу? В любой семье все подчиняются принятому решению. Так же поступим и мы. Мы все и есть одна семья. Вас выбрал весь советский народ. Так будьте же достойны его выбора.

   Народ в зале, сначала напрягшийся при слове "обязательство", расслабился. Принятие решения всем миром это было понятно. Как понятно и было обязательное единодушие при исполнении решения после его принятия. На таком примерно порядке жизнь строилась веками.

   После перерыва на обед и непродолжительный отдых работа съезда возобновилась. Нескольких делегатов из разных регионов страны заранее попросили подготовить выступление об особенностях родовых устоев в их местности. Больших различий не было, хотя иногда разговор уходил немного в сторону и больше напоминал воспоминание бойцов о временах, когда деревья были зеленее, а девушки сплошь ослепительно хороши. Но Калинин, управлявший ходом заседания, довольно быстро восстанавливал порядок, возвращая ораторов в реальность.

   В последующие две недели делегаты трудились, не покладая рук. Они совместно творили Родовой Кодекс СССР. Постепенно все более четко вырисовалось несколько блоков, призванных определить родовые взаимоотношения в стране.

   1. Состав Рода, прием в Род, исключение из Рода. Создание собственного Рода. Система внутренних взаимоотношений внутри Рода с учетом раздельного и удаленного проживания.

   2. Ответственность человека перед Родом, ответственность Рода перед своим членом.

   3. Права наследования в Роду.

   4. Внутренние органы управления Родом.

   5. Взаимодействие Рода и органов государственной власти. Ответственность Рода перед государством и государства перед Родом.

   6. Образование и статус межродовых объединений.

   7. Родовые поместья, их имущественный статус и передача по наследству.

   Был еще блок региональных особенностей, но его обсуждение было отложено до принятия базовых общенародных положений Кодекса.

   В первые дни работа двигалась туго. Все участники просто вспоминали все, как было у них, и неизбежно ударялись в описание деталей и различных историй. Поскольку среди делегатов было немало хороших рассказчиков, процесс грозил затянуться в неопределенное будущее. Но такой вариант развития событий был предусмотрен заранее. А потому старикам дали немного выпустить пар, и уже на третий день в каждую рабочую секцию был направлен представитель государственного аппарата, сравнимого с делегатами возраста, который взял управление обсуждением в свои руки. Процесс пошел существенно быстрее.

   Через две недели первая стадия была завершена и все наработки переместились в другие секции на обсуждение. При этом был применен один интересный и очень полезный прием. Чиновник, руководивший проработкой какой-либо темы, перемещался в ту секцию, в которой продолжалось ее обсуждение. Там он, по-прежнему управляя процессом, одновременно работал экспертом, при необходимости объяснявшим, какие вопросы уже обсуждались, и почему были приняты или отклонены в предыдущей секции. Это позволило сэкономить немало времени и сил далеко не юношеского возраста делегатов. Впрочем, вели они себя зачастую как юноши. Находясь в постоянно приподнятом состоянии уже от самого факта востребованности, нового призыва в строй, они проявляли завидную стойкость в работе и баталиях по самым разным вопросам.

Глава 40. Родовые схватки (окончание)

   Работой съезда на всем его протяжении руководил Михаил Иванович Калинин. Являясь членом Политбюро ЦК, он уже давно познакомился и со мной лично, и с моей историей, хотя произошло это гораздо позже, чем с остальными приближенными Сталина.

   Но как только Сталиным была объявлена программа административной реформы, он быстро попытался наверстать упущенное и пытал меня на предмет будущих перепетий государственного строительства и развала не меньше, а, может быть, и больше, чем сам Сталин. Скорее всего позже он свои выводы докладывал вождю, поскольку Сталин неизменно оказывался в курсе всего мною сказанного. Но для меня так было даже проще. Калинин был исключительно простым в общении человеком. Сам из крестьян, он до конца дней сохранил здоровую крестьянскую смекалку и хитринку. Часто прикидывался простачком, заставляя буквально разжевывать те или иные моменты. Но это была явная игра. Умные внимательные глаза неизменно выдавали, что он все прекрасно понимал даже с намеков, а подробными рассказами лишь заставлял собеседника безо всякого сопротивления выкладывать все, даже самые незначительные аргументы и объяснения. И лишь понимая, что больше из оппонента ничего не выжать, начинал выдавать результаты собственного анализа услышанного. Возможно, именно такой стиль поведения позволил ему и в моем варианте истории сохранить свое положение, избежав каких-либо репрессий в самые трудные периоды. Прекрасно умел Михаил Иванович и общаться с простым народом. В разговорах с ним он мгновенно переходил на простой народный язык, тут же становясь своим для любого крестьянина или рабочего. Лучшей кандидатуры для общения со старейшинами подобрать было невозможно.