Текст книги "Последний шанс (СИ)"

Автор книги: Алексей Сидоренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 53 страниц)

   Но в целом, повторю еще раз, машина получилась прекрасная, способная обеспечить нашей армии подавляющее преимущество на поле боя.

   – Спасибо, товарищ Алексей, за Ваше честное и содержательное мнение. Мы думаем, что товарищ Берия попытается учесть все высказанные нюансы в доработке изделия ПБ. Не так ли?

   – Конечно, товарищ Сталин. Тем более, что мы уже работаем практически по всем указанным направлениям. Единственно, не обращали внимания на необходимость мягкой обшивки, но думаю, это правильное предложение, и мы обязательно его учтем.

   – Хорошо, а теперь давайте подумаем о том, как сделать так, чтобы война, как сказал товарищ Алексей, не затянулась. Уже скоро нам предстоит столкнуться с японцами на Дальнем Востоке. В истории товарища Алексея их попытка прощупать нашу оборону состоялась в июле этого года в районе озера Хасан. В нашем времени есть все основания полагать, что история повторится, если не точно день в день, то очень близко к тому. Разведчики Артузова и Главупра РККА независимо друг от друга докладывают, что отмечается усиленное шевеление японцев в том районе. Пограничники не раз замечали следы проникновения на нашу территорию, но самих лазутчиков пока захватить не удалось. До настоящего времени мы не хотели спугнуть японцев, а потому специально не предпринимали никаких шагов для наращивания нашей группировки в том районе. Сейчас настало время подумать о том, как нам действовать. Стоит ли, например, применять в качестве практического испытания какие-нибудь новые образцы вооружения, в том числе из увиденных нами сегодня? Товарищ Алексей, как младшего по званию и должности, прошу первым высказаться Вас.

   – Слушаюсь. Товарищ Сталин, думаю, что, проводя операцию на Дальнем Востоке, мы должны исходить из следующих соображений.

   Японцы устроили это вторжение на нашу территорию исключительно с целью провокации. Более того, заказчиками этой провокации явно являются не они сами. Эта мысль подтверждается тем фактом, что в моей истории все закончилось довольно быстро без каких-либо попыток повторения событий. Позволю себе немного напомнить о том, как это случилось в моем времени.

   В июле 1938 японское правительство, не имея на то никаких законных оснований, потребовало отвода советских пограничников с важных в тактическом отношении высот Безымянная и Заозёрная, расположенных западнее озера Xасан. В район Xасана были подтянуты значительные силы японских войск в количестве трех пехотных дивизий, кавалерийского полка и механизированной бригады. Для поддержки войск японцы сосредоточили в устье реки Тумень-Ула 15 боевых кораблей и 15 катеров.

   То есть, как мы видим, дипломатическое давление сопровождалось мощным силовым прикрытием, рассчитанным скорее на устрашение. Фактически в захвате советских высот принимала участие только одна пехотная дивизия.

   29 июля японцы силами до двух рот перешли границу и захватили на советской территории высоту Безымянную.

   По приказу командующего Дальневосточным фронтом маршала Блюхера в район Xасана в качестве передового отряда был выдвинут один полк пехотной дивизии. Совместно с группой пограничников пехотинцы к исходу дня выбили японцев с высоты и отбросили их за линию границы. Одновременно в район конфликта подтянулись основные силы дивизии.

   31 июля японцы после короткой артиллерийской подготовки атаковали высоты Безымянную и Заозёрную силами около двух полков и после упорного боя захватили их. Попытки советских войск отбить высоты имевшимися к этому времени двумя стрелковыми батальонами успеха не принесли.

   2 августа высоты атаковали части советской дивизии. Противник оказал упорное сопротивление. Сразу отбросить его с нашей территории не удалось. В район конфликта командующий дополнительно направил еще одну стрелковую дивизию и механизированную бригаду.

   К 5 авг. командование сосредоточило в районе боевых действий свыше пятнадцати тысяч человек, более двухсот орудий и почти триста танков. Действия советских войск поддерживали двести пятьдесят самолётов. 6 августа по японским позициям было нанеено два массированных удара почти двумя сотнями советских бомбардировщиков, действовавших под прикрытием семидесяти истребителей, и была проведена мощная артиллерийская подготовка. После этого стрелковая дивизия, усиленная танковым батальоном, нанесла главный удар на высоту Безымянную. Вторая стрелковая дивизия с танковым и разведывательным батальонами нанесли вспомогательный удар в направлении высоты Заозёрной.

   8 августа советские части, сломив ожесточенное сопротивление японцев, овладели высотой Заозёрной, а на следующий день штурмом взяли высоту Безымянную. 10 августа японцы безуспешно попытались вновь захватить высоты, понеся тяжёлые потери. В тот же день японский посол в Москве предложил начать переговоры. 11 августа военные действия были прекращены.

   Сталин и Берия молча и очень внимательно слушали мое изложение хода тех событий. Пару раз я заметил, что Сталин досадливо поморщился, но не стал останавливать рассказ.

   – Таким образом, – заключил я, – мы имеем следующее. Имея в районе боевых действий значительные ресурсы в живой силе и технике, японцы задействовали лишь незначительную их часть. Сразу же после того, как они поняли, что советская армия настроена решительно и подтянула в район конфликта существенные резервы, атака была прекращена. Вряд ли последнюю попытку отбить высоты стоит рассматривать всерьез. Больше это похоже на "спасение лица", как принято говорить на Востоке. О спланированной провокации говорит и очень быстрая реакция японского посла по урегулированию инцидента. Могу с уверенностью утверждать, что если бы дело касалось настоящих планов по захвату указанных территорий, то японцы проявили бы в разы большую активность и упорство в достижении целей. Как минимум, они бы задействовали в атаке все или большую часть имевшихся у них сил. Также можно утверждать, что если бы инициатива исходила от них, то бои продолжались бы гораздо дольше и яростнее. Опыт русско-японской войны показал, что добиваясь своих целей, японцы не склонны щадить своих солдат, бросая их в мясорубку до последнего солдата. Более того, командование японских сил при подобном провале и незадействовании всех сил и средств понесло бы жесточайшее наказание, либо покончило бы жизнь ритуальным самоубийством. Ничего из этого не произошло.

   Следовательно, стоит констатировать, что за всей этой аферой виднеются чьи-то чужие и очень заинтересованные уши. Не слишком боюсь ошибиться, это наши заклятые "друзья" англичане. Во-первых, они имеют и всегда имели существенное влияние на Японию. Во-вторых, это самая заинтересованная сила в Европе узнать истинную мощь советской армии. Если мой анализ корректен, то из него следуют три вывода.

   Первое, мы должны провести операцию таким образом, чтобы с одной стороны, проявить силу и решительность, а, с другой, никоим образом не раскрыть истинного потенциала наших войск.

   Второе, мы не должны никоим образом засветить наши новые образцы военной техники и вооружения. Если будет принято решение об их задействовании, то это должно полностью гарантировать нас от попадания образцов к противнику, либо вызывания у него заинтересованности какой-либо необычностью боевой мощи применяемых образцов. Например, что касается танков, то я бы отправил на Дальний Восток устаревшую технику, которая совершенно очевидно не сможет оказать серьезной поддержки нашим войскам в войне против Германии.

   Третье, мы должны использовать операцию для того, чтобы на практике обкатать системы взаимодействия наших войск в составе различных родов – авиации, пехоты и бронетехники. При этом мы обязаны сконцентрироваться на минимизации потерь среди личного состава. Никаких "ура-штурмов" быть не должно.

   Для этого предлагаю. Скрыто подтянуть в район будущего конфликта достаточно сил и средств, прилагая все усилия для недопущения попадания информации об этом противнику. Во время конфликта чередовать атакующие и оборонительные действия таким образом, чтобы показать неуверенность в своих силах. Между отдельными эпизодами конфликта скрыто менять подразделения, входящие в соприкосновение с противником для максимальной практической обкатки наших войск. Солдат, побывавший под огнем, стоит нескольких, не имеющих боевого опыта. Это все. К сожалению, не имею военного образования и опыта, чтобы что-либо говорить о тактике непосредственных действий.

   По мере того, как я говорил, Сталин смотрел на меня все более удивленно и задумчиво.

   – Однако, товарищ Алексей, – наконец проговорил он, – не ожидал услышать столь подробный и всесторонний анализ ситуации. Но приятно удивлен. Думаю, что Вы во многом правы. Это скорее всего была именно провокация. И насчет англичан вполне вероятно Вы попали в точку. Значит, Вы считаете, что мы должны показать достаточную силу, чтобы нас не захотели захватить с наскока, но при этом выказать неуверенность, чтобы нас не испугались? Я правильно понял Вашу мысль, товарищ Алексей?

   – Именно так, товарищ Сталин. Совершенно верно. С нами должны считаться, но не испугаться.

   – А что скажете Вы, товарищ Берия?

   – Я бы этому командующему голову открутил, товарищ Сталин. Может быть Блюхер когда-то и был хорошим кавалеристом, но двумя дивизиями, да еще и с таким усилением так долго и бездарно возиться в парой полков, это недопустимо. А в остальном я вполне согласен с товарищем Сидоровым относительно характера японской операции. Разведка боем и ничего другого. И я так же считаю, что в этом конфликте нам пока не стоит показывать нашу реальную силу, как бы мне не хотелось испытать наши новые машины в боевых условиях. Риски слишком велики. Если за японцами стоят англичане, то их наблюдатели наверняка будут и в их штабе. Нам стоит, как правильно заметил товарищ Сидоров, сосредоточиться на грамотном планировании операции и максимальном получении боевого опыта нашими бойцами.

   – Скажите, товарищ Алексей, снова заговорил Сталин. Я как-то никогда раньше не интересовался у Вас фамилиями наиболее отличившихся в войне советских полководцев. Раньше были другие заботы, а вот теперь, думаю, самое время для такого разговора.

   К подобному разговору я был готов уже давно. Понимал, что рано или поздно он должен состояться. Тем более, что все основные чистки в армии уже были давно проведены, а время подходило к тому, чтобы командные должности потихоньку должны были переходить от "генералов мирного времени" к "боевым полководцам". Предупредив Сталина, что моя информация имеет относительную ценность, поскольку получена из мемуаров, художественной литературы и официальной неизвестного качества истории, отраженной в учебниках, я максимально подробно доложил обо всех генералах и маршалах Великой отечественной с характеристиками, известными мне по памяти.

   – А как же Егоров? – спросил Сталин. К этому маршалу у него было очень своеобразное отношение. Именно Егоров оказался учителем Сталина военному делу, был рядом во всех крупных операциях Гражданской войны, за которые Сталин был лично ответственен. На Егорова и Буденного Сталин опирался в первую очередь в своем противостоянии с Троцким на первом этапе. Но Егоров был выходцем из царских офицеров, перешедших на сторону советской власти, а потому классово чужим. Более того, он всегда имел четкое собственное мнение и не стеснялся его высказывать. Именно это, а также ревность Ворошилова привели его к гибели в моей истории как раз примерно в это время. Его жена была арестована в феврале, а он сам в марте 38-го. Но это в моей истории. А в этой пока ничего непоправимого не произошло. Он все еще занимал должность Начальника Генштаба РККА. Обо всем этом я честно рассказал Сталину, заметив, что хоть я и далеко не специалист, но считаю Егорова одним из наиболее грамотных и подготовленных советских командиров. Тем более, что многолетний опыт планирования и осуществления крупных операций делает его стратегические таланты незаменимыми. Уж он бы точно сработал бы на Хасане не в пример лучше и точнее. Сталина, похоже, такой ответ удовлетворил. Что-то там в руководстве РККА происходило, какая-то непонятная мне возня. И сейчас я почувствовал, что Сталин, управляя этой возней решил для себя нечто важное.

   – Ну что же, товарищи, – подвел итог встрече Сталин, – благодарю вас за высказанные соображения. Будем готовиться к встрече с японцами.

Глава 44. Политика, дело тонкое.

   В конце апреля в СССР было опубликовано и широко разрекламировано большое исследование, посвященное истории арийской расы. По данным, составленным на основе глубокого изучения древних летописных источников, морфологии географических названий и сравнительного анализа мировых событий древности делался убедительный вывод о том, что арии появились несколько тысяч лет назад именно на территории сегодняшнего СССР. Центром их цивилизации стал Алтай, откуда различные ветви Ариев распространились в Индию, на Ближний Восток и Север Африки, а так же в Европу. В работе приводилась аргументация, что практически все известные Европе народы, совершавшие набеги на Запад из бескрайних степей срединной Евразии, то есть скифы, сарматы, готы, венеды и другие, все имели арийское происхождение. Кроме них ариев своими предками по праву могли считать персы и тюрки.

   Публикация вызвала широкий, хоть и неоднозначный резонанс в европейской исторической науке. Немцы, например, изо всех сил пытались высмеять исследование, рассматривая его как попытку славян примазаться к великому арийскому наследию, которым по праву владели именно немцы. И все же огромный объем переработанных древних источников не давал злопыхателям просто так отмахнуться от работы советских исследователей. Слишком многое в ней имело четкое документальное подтверждение. На что неоднократно и прозрачно намекала то одна, то другая европейская газета.

   А уже в мае 38-го Европу сотряс неожиданный новый информационный взрыв. В уважаемой и известнейшей французской газете "Ле Фигаро" под псевдонимом Франсуа де Джу был напечатан огромный материал на тему геноцида, который устраивает Гитлер евреям Германии. Сама эта статья явно не наделала бы столько шума, подобных материалов в европейской прессе было не мало, если бы не одно обстоятельство. Автор приводил убедительные аргументы за то, что Гитлер сам минимум на четверть был евреем.

   Отец Гитлера, Алоис Гитлер, по мнению автора статьи, был внебрачным сыном и носил девичью фамилию матери Шикльгрубер до 1876 года, и родился в период, когда его мать, бабушка Гитлера, работала в Граце у еврея Франкенбергера, который приехал из Венгрии. К Алоису в доме еврея относились как к сыну, до 14 лет Франкенбергеры платили за него деньги и часто делали подарки. Когда ему исполнилось 18 лет, он уехал в Вену и поступил на службу в органы финансового контроля. Бюрократическая карьера ему удалась. Алоис выдвинулся и сменил много мест. Однажды он пригласил к себе 13-летнюю племянницу из своей родной деревни по имени Клара Пельцль, которая позже от него забеременела, в то время, когда его вторая жена лежала при смерти. После ее смерти Клара стала его третьей женой и матерью Гитлера. Она часто называла своего мужа по прежнему "дядя Алоиз")... просто умиление!

   Также в статье особое внимание обращалось на тот факт, что столь быстрый рост военной мощи Германии был бы никоим образом не возможен без огромной финансовой помощи со стороны английских и американских банков, хозяевами которых также были евреи.

   – Так что же получается, – задавался вопросом автор статьи, – под видом самоочищения арийской нации от еврейского торгашеского гнета и засилья имеет место внутренняя разборка библейского народа? Кто фактически является благоприобретателем всех ценностей, отнятых у десятков тысяч немецких евреев?

   А ведь судя по работам русских ученых и с арийским прошлым у немцев не все так ясно, – продолжал автор, – русские убедительно доказали, что если капля арийской крови и присутствует среди немцев, то лишь от самой отдаленной ветви ариев. А раз так, то не является ли вообще все учение и вся пропаганда Гитлера лишь маской, скрывающей от всех истинный оскал грабителей, пытающихся переделать мир. Ведь уже была мировая война, развязанная немцами против всех европейских народов. И неужели немцам не хватило ее уроков, чтобы понять всю бесперспективность силовых методов решения жизненных проблем нации? И всю пагубность подобной политики для самой Германии?

   Статья вызвала совершенно разные эмоции у читателей и комментаторов. Было все, от обвинений в дешевой погоне за высосанными из пальца сенсациями до восторженных откликов на предмет того, что наконец-то кто-то нашел в себе смелость рассказать правду.

   Но самое главное было в другом. Статью перепечатали по меньшей мере десяток других изданий. Одна из региональных газетенок указала не менее любопытный факт, обнаружившийся в дневнике одного из сослуживцев Гитлера на Мировой войне Ханса Менда. Гитлер был по мнению сослуживца геем. "Ночью Гитлер ложился спать со Шмидтом, мужчиной-шлюхой, полное имя которого Эрнст Шмидль", – было написано в этом дневнике.

   Скандал быстро выплеснулся за пределы Франции и несмотря на все усилия его потушить, предпринимаемые очень серьезными силами, бушевал еще несколько недель. Гитлер, когда до него дошли слухи из Франции, рвал и метал. Он потребовал срочно замять скандал, найти и повесить авторов статьи, взорвать газету и вообще немедленно начать войну с Францией. Германскому генералитету из ближайшего окружения фюрера не скоро удалось его успокоить и доказать, что Германии требуется еще время для полноценной подготовки к войне. А воевать с газетами это давать лишь повод к еще большим слухам. Лучше подождать и тщательно спланировать все ответные действия. Месть гораздо слаще в холодном виде. Этот аргумент немного привел Гитлера в чувство, хотя еще долго он начинал орать на окружение по любому поводу и даже без оного. Впрочем, среди верхушки Вермахта и НСДАП нервных личностей давно не было, они там не задерживались. Выдержать общение с Гитлером могли лишь закаленные бойцы с непробиваемой психикой.

   В Англии новости из Франции были восприняты гораздо спокойнее, но отнеслись к ним не менее внимательно. Там еще не забыли, какими проблемами обернулась относительно недавняя информационная война в Америке. В подходе явно чувствовалась одна рука. Кто-то очень удачно придумал использование свободной прессы для массовой пропаганды удобных ему идей. Причем, делалось это довольно тонко. А потому больше всего вопросов в Англии на эту тему касалось силы или личности того, кто за этим стоит, а также преследуемых этим неизвестным целей. Попытка выяснить что-либо об авторе публикации провалилась. Выяснилось, что редактор "Фигаро" получил письмо, в котором анонимный источник спрашивал его заинтересованность в публикации материала, говорящем о странностях происхождения Гитлера и возможных причинах преследования им евреев. Разумеется, редактор ответил согласием, отправив, как было указано в письме телеграмму на Главпочтамт Парижа в адрес некоего Франсуа де Джу. Буквально через несколько дней он получил новое письмо, содержавшее по сути статью в готовом виде. Редактор после прочтения незамедлительно отправил ее в печать, понимая, какая бомба попала к нему в руки, и какую пользу с тиражами может получить газета от этой публикации. Расспросы на Главпочтамте ничего не дали, там даже не вспомнили про эту телеграмму, поскольку таких случаев бывало множество каждый день.

   Анализ возможных источников на основе того, кому все это выгодно показал, что заказчиков могло быть несколько. Конечно, первым делом приходил на ум Сталин. И парижская, и до этого чикагская публикации однозначно работали в пользу СССР. Но уж больно это не похоже было на почерк работы большевиков. В окружении Сталина просто не было по информации британского "форин-офиса" специалистов подобного плана и уровня. Из Москвы также не удалось получить на этот счет никакой информации. Впрочем, возможности британской разведки в СССР в последнее время существенно снизились, так что это еще ни о чем не говорило.

   Из прочих возможных претендентов аналитикам приходило на ум поискать заказчика в среде еврейских эмигрантов из Германии, оставшихся крайне недовольными брошенным имуществом и вынужденным бегством из страны. И в качестве совсем уж экзотического предположения называлась фамилия Рокфеллера, который очень вовремя выскочил из финансовых операций с Германией и очень неплохо заработал на контрактах с СССР.

   Руководство Британии, как официальное, так и теневое, оба остались крайне недовольными выводами аналитиков. Слишком уж большой диапазон предположений был ими высказан. А ведь враг есть, и это очень умный и осторожный враг. Тот факт, что его не удается никак полностью идентифицировать, повергал англичан в настоящее уныние. Это заставляло искать и предпринимать шаги, последствия которых не могли быть до конца просчитаны.

  *****

   А в СССР тем временем разворачивались свои интересные события. В июне я в который раз убедился, что мое понимание не годится Сталинскому даже в подметки. А ведь я уже более трех лет нахожусь достаточно близко к нему, чтобы хотя бы попытаться понять ход его мыслей. И тем не менее, каждый раз чувствую себя пацаном.

   Выдержав определенную паузу после съезда старейшин и принятия ими родового Кодекса, Сталин в июне инициировал принятие ряда законов, подводивших под кодекс всю необходимую нормативную базу. И вот тут я на практике понял, насколько мышление такого "ботаника", как я, отличается от мышления настоящего государственного деятеля. Ведь это я был инициатором выдвижения Родов, как основной социообразующей силы советского общества. Но мне и в голову не приходило, что из этой идеи можно выжать то, что сделал Сталин.

   А он по сути всего лишь довел идею до логического конца, как государственник. Помимо законодательного закрепления всесторонней ответственности Рода за своих членов и преимущественного права членов Рода, обладающих его рекомендациями, на занятие государственных и важных хозяйственных должностей, Сталин придумал Родовой паспорт и сделал его обязательным для всего населения СССР. В этом паспорте указывались все живые члены Рода, их местожительство и род занятий. Выпуском паспортов занималась специально созданная при Верховном совете СССР служба Рода, в подчинении которой создавалась и Родовая почта. Эта же служба была обязана в срок до конца 38-го года для выяснения требуемой информации провести новую с учетом задач перепись населения, с помощью органов НКВД провести ее перекрестную проверку и осуществить выпуск и раздачу населению Родовых паспортов.

   Как я узнал, больше всех такому развитию ситуации радовались органы НКВД. У них появилась реальная возможность проверить не только человека и его слова о самом себе и своем происхождении. Появилась возможность проверить и зафиксировать все родственные связи. В результате все засланные шпионы и попрятавшиеся под видом простых рабочих и крестьян дворяне оказывались на свету. Стоит ли удивляться, что принятые решения тут же стали проводиться в жизнь в ускоренном темпе и бешеным энтузиазмом исполнителей.

   Простой народ все эти инициативы встретил спокойно. За последние месяцы уже все имели возможность разобраться в происходящих переменах и относились к ним благожелательно. Тем более, что одним из законов Родовой службе с сотрудничестве с местными Исполкомами поручалось наделение Родов землей под Родовые поместья.

   Но, как оказалось, довольны были не все. Не считая шпионов и диверсантов или попрятавшихся дворян, недовольна оказалась еврейская диаспора. Ребе Шнеерсон даже лично напросился на встречу к Сталину.

   Появившись в кабинете вождя, ребе, едва присев на предложенное ему место, взял с места в карьер.

   – Товарищ Сталин. Еврейский народ на Торе принес торжественную клятву на верность СССР. Я лично был одним из тех, кто это делал. Разве Вы чем-то недовольны, как развиваются на практике достигнутые нами тогда договоренности? Разве мы чем-то нарушили свои обязательства? Вы только посмотрите, с каким энтузиазмом еврейский народ обживает Крым, мы закрепились уже на Сахалине и начали выдавливать японских концессионеров, хотя это не легко. Ох, как это далось нам не легко, если б Вы только знали. При этом государство имеет от нас намного больше, чем имело от японцев. Но мы не в обиде. Мы понимаем, что все это идет на благо всего народа СССР. А разве мы плохо управляем государственным бизнесом за границей? Вы посмотрите на эти прибыли в отчетах, которые выверены все до последнего цента. Ни одной копейки, ни одного цента, клянусь Торой, не ушли налево. Даже практически всю долю доходов, которые Вы столь щедро отдали нашему народу за управление, мы переводим в Крым и на Сахалин и тратим на строительство и обустройство. И теперь позвольте Вас спросить, товарищ Сталин, чем же еврейский народ так сильно Вас прогневал?

   Сталин, который выслушал всю эту пламенную речь с известной долей обалдения, так ничего и не поняв, или сделав вид, что не понял, взглянул удивленно на ребе.

   – Товарищ Шнеерсон! Я уже понял, что Вы чем-то очень сильно расстроены, но из Ваших слов я так и не понял, чем именно. И когда это Советская власть хоть в чем-то нарушила свои обязательства? Да, мы в курсе, какими бурными темпами идет развитие Крыма и Сахалина. Мы полностью на сегодня удовлетворены качеством вашего управления заграничной советской собственностью. Но я категорически не понимаю причин Вашей озабоченности. Не проясните?

   – Ну как же, товарищ Сталин? А последние законы насчет Родов? Вы ведь прекрасно знаете, что у евреев нет сейчас такого понятия. Что преемственность идет по материнской, а не по отцовской линии. А это значит, что все евреи тут же станут изгоями, не имеющими такой защиты и поддержки, какую имеют все остальные.

   – Не совсем так, товарищ Шнеерсон. Если я правильно помню, а память у меня хорошая, мы договорились о том, что поручителем за еврея выступает его община. Она же и будет на правах Рода отвечать за его деяния. И об этом мы тоже с Вами договорились. Разве не так?

   – Так, товарищ Сталин.

   – Ну так что же Вы переживаете, товарищ Шнеерсон? Будет у Вас такой же Родовой паспорт, как у всех, только записано будет в нем руководство еврейской общины. И никаких препятствий против рекомендаций ваших членов в рамках оговоренных нами условий не будет. Это мы Вам обещаем. Кстати, а как получилось так, что у евреев не стало Рода? Ведь я еще со времен семинарии помню, что Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова, Иаков родил Иосифа, Иосиф родил Моисея, а потом случилась какая-то фигня, и рожать стали женщины. Что произошло?

   – Вы же знаете, товарищ Сталин, что почти всю свою историю евреи скитаются по миру и мыкаются без своей земли. Если бы мы, как все прочие народы, вели бы Родовое, а не общинное объединение, то материальные и наследственные проблемы давно бы разрушили нас, как единый народ. Только в сплоченной общине, не разделяющей народ по родам, мы и смогли сохраниться.

   – Но теперь у Вас есть земля. И, надо сказать, не маленькая и не плохая земля. Гораздо больше и лучше, чем Палестина. Так что Вам теперь мешает вернуться к Родовому признаку? Будете, наконец, как все остальные, полностью станете частью всего советского народа. Чем плохо?

   Ребе задумчиво поглядел на Сталина. – Может быть, может быть. Это совершенно неожиданно, но в Ваших словах, товарищ Сталин, есть много правды. И, не побоюсь, есть надежда для нашего народа. Идя сюда, я был готов биться, как лев. А получилось так, что ухожу в глубокой задумчивости о том, что могу не видеть самого простого и самого лучшего выхода из положения. Благодарю за встречу. Не буду больше отнимать Ваше время.

Глава 45. Посвящение.

   Утром 22 июня я сидел в своей комнате и трудился над составлением концепции экономического развития СССР. Не то, чтобы я считал себя великим экономистом, да и Сталин вряд ли держал меня за такового. Скорее сработал стереотип. Раз я знаю, что именно в будущем пошло не так, то мне и карты в руки, придумать что-то такое, чтобы никаких печальных последствий не случилось. А уж потом специалисты с моими записями разберутся, лишнее отсеют, неправильное поправят, а полезное используют.

   В принципе я совершенно не возражал против такого подхода. Давно было пора привести все свои мысли и знания на этот счет в некое подобие порядка. Ведь, так или иначе, но знание практического развития ситуации и взаимосвязи между отдельными проблемами в экономике, не позволившие реальному СССР при всех задатках захватить экономическое лидерство, стоили многого. Как и знание инструментов, с помощью которых осуществлялось противодействие успешному социалистическому развитию извне, а также форсировалось развитие западной экономики.

   И вот, значит, сидел я и корпел над работой, призванной затмить "Капитал Маркса" (это я так шучу), как вдруг в голову раздался голос Велимира.

   – Лексей, ты там не слишком занят? Хочу тебя на одно мероприятие пригласить.

   – В принципе работаю, но если важно или интересно, могу прерваться, – так же мысленно ответил я.

   – И важно, и интересно. Когда будешь готов, кликни меня, только побыстрее.

   – А я в принципе готов, могу хоть сейчас, только со стола бумаги соберу и все.

   – Жду.

   Быстро собрав со стола все бумаги, с которыми работал, я убрал их в несгораемый шкаф, который мне уже давно выделили по личному распоряжению Берии, и осмотрел себя. Можно двигать, знать бы еще куда.

   – Велимир!

   – Представь меня и протяни ко мне руку. Только глаза не открывай.

   Что-то схватило меня и потащило. В теле возникла необычайная легкость полета.

   – Ну вот и все, можешь открывать глаза, – передо мной стоял улыбающийся Велимир во плоти и на яву. Вид у него был довольный, но очень усталый.

   – Погоди, отдышусь. Нет, что же ты все-таки такое? Вроде даже тела нормального не имеешь, а перетащить тебя, легче гору переместить.

   Оглядевшись, я понял, что нахожусь уже далеко не в своем домике, а неизвестно, где. Мы стояли на краю огромной цветущей поляны, которую со всех сторон окружал вековой лес. А посреди этого цветущего луга рос дуб. Нет, не так. Рос ДУБ. Такой всем дубам дуб. Лет ему, подозреваю, перевалило за тысячу еще до рождения не только меня, но и совсем немолодого Велимира. Я засмотрелся на это великолепие, прикидывая, сколько же человек понадобится, чтобы обхватить его целиком. При всем этом дуб совсем не казался старым и немощным. Его мощная крона, занимавшая под сотню метров в диаметре, была полна жизни и свежих листьев. Вершина ее уходила столь далеко, что самых верхних веток я почти не видел. А еще от дубы явно веяло Силой. Такой мощной и древней, что она явственно давила на сознание даже здесь, в паре сотен метров от дерева. Впрочем, как враждебное это давление я не воспринимал. Скорее как предупреждение с легкой примесью интереса.