Текст книги "Последний шанс (СИ)"

Автор книги: Алексей Сидоренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 53 страниц)

   – Самокритика, это неплохо. И насчет самомнения Вы не сильно ошиблись. Но и дураком Вас назвать нельзя. Я думаю, что Вы скорее решились броситься, как в омут головой, не видя иного выхода из самому себе нарисованной ситуации. Но то, что не вышло у Вас одного, вполне может получиться у нас вместе. Ведь согласитесь, товарищ Алексей, одиночный рейд по тылам противника и иметь в распоряжении все ресурсы большого государства это не одно и то же. К тому же и товарищ Сталин на что-нибудь сгодится. – Тут Сталин неожиданно улыбнулся в усы и подмигнул мне.

   – Такого я даже представить себе не мог, товарищ Сталин.

   – Вот и напрасно, товарищ Алексей. Как говорили наши мудрые предки, о памяти и чествовании которых мы говорили в самом начале встречи, "один в поле не воин". Вы можете высказывать любые, даже самые бредовые идеи. Обещаю, что рассмотрим все варианты. Только давайте сразу и навсегда договоримся, товарищ Алексей, – голос Сталина снова стал строгим и жестким, – больше никакой самодеятельности. Теперь все действия только согласованно со мной лично или с теми, кто еще будет привлечен к этой работе. Ясно?

   – Да, товарищ Сталин, все понятно, согласен.

   – Вот и хорошо, а теперь давайте еще раз пройдемся по Вашим схемам. Кого и на кого Вы планировали там поменять?

   Следующий час мы внимательно прошлись по всем вариантам возможных будущих конфигураций. Надо еще раз внимательно подумать и не торопиться с выводами, но, видимо, вот этот вариант будет выглядеть наиболее перспективным, а, товарищ Алексей, – наконец произнес Сталин, вставая.

   – Да, товарищ Сталин. Мне он тоже кажется лучшим из возможных вариантов. Но вот только я пока не представляю себе, как именно мы сможем обеспечить его реализацию.

   – А вот над этим мы и будет работать. Когда Вы говорили, должна начаться Вторая Мировая война?

   – Если говорить о начале собственно боевых действий, то в марте 39-го, товарищ Сталин.

   – Значит, три года. Вот это и есть наш лимит времени. Хотя, конечно, некоторые шаги необходимо будет предпринять уже в самое ближайшее время.

   Работу было решено проводить на базе УЗОРа, но в отдельной еще более закрытой зоне. Это была ранее чей-то большой дачный комплекс из нескольких зданий, стоящий на некотором удалении от прочих строений, а также от берега реки и по всему периметру окруженный высоким забором. Поверх забора моментально пустили витую колючую проволоку под током высокого напряжения, а также обязали Иваненко выделить не охрану не менее взвода особо проверенных бойцов. Причем, самой охране заходить внутрь комплекса категорически запрещалось. Так же запрещалось выносить из здания какие-либо бумаги. Писать разрешалось исключительно в пронумерованных тетрадях, которые получались и забирались под расписку. Вне использования все материалы убирались в огромный дореволюционный сейф, который явно провел свою молодость в каком-нибудь банке. К работе над проектом было допущено совсем мало лиц. Это были в основном люди Берии и Артузова, все прекрасные аналитики. Некоторые уже были знакомы со ставшим для УЗОРа традиционным командным методом решения проблем. Иногда на даче появлялись Берия, Артузов и даже сам Сталин. В такие дни наша "младшая" команда пыталась защитить свои уже согласованные внутри себя идеи, а "старшие товарищи" так же азартно и "без чинов" старались найти в них слабые плохо проработанные места. Помимо этого был и один очень приятный для меня лично сюрприз. Сталин дал санкцию для моей работы с Вернадским. Нет, Владимир Иванович не стал членом какой-либо проектной команды. Но он согласился на несколько месяцев поселиться на одной из дач УЗОРа для помощи мне в формировании перспективной теории Мироздания, включавшей в себя и его идеи Ноосферы. Для меня это была огромная радость.

Интерлюдия 3.

   Время летело с огромной скоростью Вот уже и май наступил. Погруженный по уши в работу и бесконечные дискуссии то с командой, то вечерами с Вернадским, я практически не выезжал за пределы резиденции, лишь пару раз вместе с Берией был приглашен на Ближнюю дачу Сталина для обсуждения некоторых вопросов без посторонних. Берия за последний год очень сильно поднялся в местной чиновной иерархии и уже сейчас претендовал на роль второго после Сталина человека в партии. В апреле он стал полноправным членом Политбюро.

   Работа хоть и с естественными для столь сложной задачи проблемами, но продвигалась вперед. Хотя нам так и не удалось пока найти механизмы некоторых операций, предусматривающие хоть и довольно приличный, но все же приемлемый риск. И этот момент нервировал больше всего.

   В какое-то воскресенье я почувствовал нестерпимое желание отвлечься от работы и просто пройтись по тихим московским бульварам, ни о чем особенно не думая. Компанию мне как всегда составил неизменный Иваненко. Он хоть и вырос за этот год в довольно весомую фигуру, но сопровождать меня во время моих вылазок лично считал себя по-прежнему обязанным. А возможно ему это еще и нравилось. Он был посвящен не во все наши дела, но, тем не менее, знал достаточно много для того, чтобы, не боясь показать свою осведомленность, расспрашивать меня об особенностях жизни в будущем. Да и мне самому нравилось с ним беседовать на эти темы. У него была очень интересная реакция на какие-то моменты жизни, которые мне самому казались обыденными, а его то восхищали, то удивляли, то возмущали до глубины души. И эти реакции позволяли мне лучше многого другого понять разницу в мироощущениях обычных людей сейчас и в оставленном мной времени.

   Вот так, тихо беседуя на этот раз о юношеских увлечениях моего времени, мы и забрели на один их московских бульваров. Я вообще любил гулять по бульварам больше, чем по любым другим улицам. Сочетание молодой зелени, которая уже вовсю проклюнулась на деревьях, еще не изгаженного выхлопными газами воздуха и веселых гуляющих людей, действовало очень умиротворяющее и прекрасно отвлекало от проблем, даруя мозгу необходимую передышку.

   И вдруг, еще ничего не видя и продолжая рассказ о дискотеках, каким-то чутьем я почувствовал, что что-то изменилось. Взглянул на Иваненко, и не увидев его рядом с собой, оглянулся. Он, отстав где-то на пару шагов, застыл с странной позе с одной поднятой нагой, как будто собирался сделать шаг, но не смог закончить действие. Я посмотрел по сторонам и ошалел еще больше. Застыло вокруг меня сразу все. Птица, странным способом повисшая на месте в воздухе, собачка, окропляющая дерева с задранной ногой. Люди, гулявшие секунду назад по бульвару. Даже воздух застыл. По крайней мере, я не мог уловить ни малейшего дуновения ветерка. Такое впечатление, что кто-то разом выключил мир, оставив меня прежним.

   А потом я увидел его. Нет. Не так. Я увидел ЕГО. Огромный черный кот сидел буквально в паре шагов от меня и, поблескивая на меня хитрым глазом, умывался.

   – Бегемот, – ошалело прошептал я.

   – Приятно, когда тебя узнают сразу и при этом не норовят тут же поймать или упасть в обморок, – довольно громко и внятно промурлыкал этот невозможный котяра.

   Я стоял с вытаращенными глазами и подобно выдернутой из воды рыбе беззвучно разевал рот не в силах сказать что-то еще.

   – А не надо ничего говорить. Главное, что Вы сразу же узнали, кто перед Вами. Видимо, Михаил Афанасьевич своим произведением оставил в вашей душе неизгладимый след. Да и что говорить, настоящий мастер.

   Я повернулся и увидел на ближайшей скамейке вальяжно расположившегося человека средних лет в строгом сером костюме. Откуда он взялся? Еще пару секунд назад скамейка была точно пуста. Фразы принадлежали именно ему.

   – Не стоит забивать себе голову глупостями. Тем более, что остановка мира стоит недешево и, думаю. нам есть на что потратить время или точнее безвременье с гораздо большей пользой. Не соблаговолите ли присесть, милостливый государь?

   – Соблаговолит, соблаговолит, куда ж он денется, – снова раздалось кошачье мурлыканье.

   В голове сама собой благодаря моей приобретенной абсолютной памяти возникла фраза из "Мастера...": "

ни на какую ногу описываемый не хромал, и росту был не маленького и не громадного, а просто высокого. Что касается зубов, то с левой стороны у него были платиновые коронки, а с правой – золотые. Он был в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма, туфлях. Серый берет он лихо заломил на ухо, под мышкой нес трость с черным набалдашником в виде головы пуделя. По виду – лет сорока с лишним. Рот какой-то кривой. Выбрит гладко. Брюнет. Правый глаз черный, левый почему-то зеленый. Брови черные, но одна выше другой. Словом – иностранец.

"

Он. Точно он.

   – Будем считать, что и мне представляться больше не надо. Присаживайтесь.

   Я осторожно приблизился и присел на ту же лавку, где восседал незнакомец. Хотя какой он незнакомец? Воланд собственной персоной, и никто иной.

   – Добрый день, Мессир. Кажется, так Вас было принято называть в упомянутом романе? Чем обязан такому высокому вниманию?

   – Ну я не Ваш господин, потому называть меня "мессир" с Вашей стороны довольно опрометчиво. Могу и понять буквально, как предложение. Шучу. Зовите меня, как Вам будет угодно, товарищ Алексей.

   Последнюю фразу он произнес с чисто сталинскими интонациями.

   – Ну и вниманию моей нескромной персоны Вы обязаны некоторыми трудностями, которые, как нам с братом показалось, Вы испытываете в настоящее время. Я имею в виду Ваш план по переустройству мира. В целом мы с ним очень даже довольны развитием событий. Даже не знаю, смог бы кто-нибудь за год сделать большее. Кое-какие необязательные ошибки были, но не суть. Мы действительно наблюдаем за Вашей эпопеей с большим интересом. Давненько так не развлекались. Да и кое-какие шансы на успех у Вас есть, не скрою. Но пока только шансы. Еще ничего не произошло. И никакие сверхсовременные танки или даже появление на несколько лет раньше у СССР атомной бомбы этого не изменят. История сделает лишь некоторый зигзаг и году так к 50-му по местной шкале вернется к своей основной траектории, погасив все возмущения. Так что до того момента, как вы задумались об изменении все мировой конфигурации Ваши шансы вообще были довольно призрачны. А вот сейчас они существенно подросли. В этой связи мы по обоюдному с братом согласию решили Вам немного помочь. Ну а раз за то, что мир находится на грани коллапса в большей мере ответственен именно я, то и помогать мне. У Вас есть какие-нибудь конкретные идеи насчет того, как именно могла бы выглядеть помощь?

   – Все настолько неожиданно, что я просто теряюсь. А из чего можно выбирать, мистер Воланд? Огласите весь список, пожалуйста – от растерянности я даже начал шутить и в голове всплыла эта фраза из "Шурика.."

   – Раз готового ничего нет, давайте не будем терять времени. Появится, скажете когда-нибудь потом. А пока я выдам Вам бонус от себя лично. Даже два. Во-первых, – тут он легонько прикоснулся рукой к моему лбу, – Вы теперь точно знаете все структуры, на которые ищите выход, их персональный состав и все их планы. Это должно Вам помочь при планировании операций. Во-вторых, поскольку они завязаны именно на меня, то сроком на десять, – он задумался, – да, именно на десять лет я лишу их своей помощи и поддержки. Это все, что мы пока можем для Вас сделать, но теперь Вы точно должны справиться. У Вас еще какие-нибудь вопросы, а то у меня совсем мало времени?

   – Только один. Почему равновесие нарушилось настолько, что коллапс стал неизбежен? Ведь Вы же с Вашим, как Вы говорите, братом две половинки одного целого?

   – Это не так просто сделать коротко, но постараюсь объяснить в двух словах. С момента своего формирования в качестве единого целого человечество стало третьим, самостоятельным Игроком на этом поле. Его суммарная энергетика способна активно смещать движение мира в ту или иную сторону. И что-либо здесь изменить, мы не властны. Если победит мое Инферно, то человечество сгинет в "нижние" миры, кроме немногих Жив, энергетика которых с теми мирами не сочетаема. Если победит Любовь моего брата, то человечество уйдет "вверх", опять же кроме какого-то количества окончательно заблудших Душ. Но и тот, и другой вариант нам пока не интересен. Эта победа одного из нас лишит нас "работы". Точнее все придется начинать опять сначала. Но главное в другом. Что "вверх", что "вниз" идти нужно осознанно. Это должен быть сознательный выбор всего человечества, а не кучки зарвавшихся жрецов. Тогда наша работа будет сдана "на отлично" А Ваша цивилизация вечно куда-то торопится. Вы как слепые котята, не разобравшись в происходящем и еще ничего не понимая, уже мчитесь навстречу погибели. Мы не думали, честно говоря, что человечество с таким азартом бросится загонять себя в адские миры, погружаясь в Инферно настолько старательно и увлеченно. И пока мы осмысливали происходящее и считали варианты, Вы уже прошли все точки невозврата. Я ответил на Ваш вопрос?

   – Да, мистер Воланд. Благодарю. Передавайте привет Вашему брату.

   Ну тогда нам пора. Желаю успеха. – Эй Бегемот, включай мир, уходим.

   – А погладить? – мелькнула у меня идиотская мысль в процессе наблюдения, как роскошная усатая морда растворяется в воздухе.

   – Ишь, чего захотел. Не заслужил еще, дело сделай, потом поговорим, – раздалось мурлыканье у меня в голове и пропало.

   – Ой, товарищ Сидоров, а как это Вы так мгновенно оказались на скамейке? – услышал я крайне удивленный голос Иваненко, – я даже моргнуть не успел. С Вами все в порядке?

   – Все нормально, только, Виктор Степанович, нам надо как можно быстрее вернуться на базу. Прогулка отменяется.

Глава 22.

Подполье не вечно.

   Новая информация, столь чудесным образом возникшая в голове у Сидорова, смогла очень многое прояснить для Сталина. Но одновременно она показала, насколько поверхностно до этого момента оценивал все происходящее не только этот "пришелец", но и Советское руководство. Какие-то моменты вообще привели Сталина в почти шоковое состояние. Он даже не сразу заставил себя поверить в то, что принесенные Алексеем данные соответствуют действительности. А поверив после их тщательного сравнения с тем, чем он располагал до этого, ужаснулся еще больше. Он даже на краткий миг пожелал вернуться на какое-то время в прошлое, когда еще ничего не было известно, а решение взять планы Алексея по мировому переустройству под собственный контроль, еще было не принято. Находясь наедине с самим собой, Сталин прекрасно понимал причину своего состояния. Он элементарно испугался.

   Если кто-то думает, что можно вот так запросто решиться стукнуть кулаком по столу и объявить, пусть и про себя, войну мощной законспирированной системе, насчитывающей не одну сотню лет своего существования, да еще и разветвленную практически по всему миру, тот глубоко ошибается.

   Для него, Сталина, главной неожиданностью была даже не мощь противника и его глубоко эшелонированная оборона. Больше всего его потрясла именно древность управляющих структур, замахнувшихся на управление человечеством. Лишь теперь он до конца начал понимать, что и в российской революции эти силы не просто явились спонсорами, финансировавшими проект с целью ослабить Империю и прибрать ее к рукам. До него дошло, что эти силы от начала и до конца тщательно спланировали, организовали и обеспечили успех всей операции. Что все революционное движение, относительность и неоднозначность целей которого он сам начал понимать только чуть более десяти лет назад, было с самого начало управляемым извне. Теперь он совершенно иначе взглянул на всю советскую историю, увидел всю неслучайность столь жестких противоречий в руководстве партии после смерти Ленина, понял истинные причины постоянного возникновения оппозиций. А осознав все это, ужаснулся тому, по какому лезвию бритвы буквально божественным проведением прошла страна в последнее десятилетие. А ведь не случайно он до сих пор не чувствовал себя полноценным хозяином ситуации. Не зря, оказывается, он просыпался ночами в холодном поту, буквально кожей ощущая надвигающуюся угрозу. А ведь пока он еще не сделал ни единого шага против планов закулисы. Он, конечно, последовательно укреплял свою личную власть. Параллельно он всемерно укреплял страну. И уже сейчас, в 36-м, это была далеко не та разгромленная Гражданской войной страна, которую при минимальных усилиях можно было брать голыми руками. Нет, сегодня СССР уже мог позволить себе скалить зубы и даже надавать какому-нибудь особо наглому агрессору по роже. Но только в одном случае. Если это будет просто чья-то личная инициатива, а не приказ, спущенный с верхних этажей управляющих миром структур. Против коалиции всех потенциальных противников СССР не продержится и пары месяцев. Да, кое-какие действия Советского руководства закулисе явно приходились не по душе. Но она терпела, тем более, что пока сохранялись и некоторые договоренности. Особенно с американцами. В свое время в обмен на поддержку Сталину пришлось дать некоторые гарантии и преференции старому Рокфеллеру. И до сих пор он не пытался их нарушить. Но, видимо, скоро придется. А может быть, и нет. Он как-то спросил мельком у Алексея в разговоре о США, не помнит ли тот даты смерти Джона Рокфеллера. Алексей сказал, что если прочитанное им когда-то верно, то в мае 37-го. Тогда он быстро перевел разговор на другую тему. Но запомнил. Это для него было крайне важным. Именно перед этим Рокфеллером Сталин нес личные обязательства, не распространявшиеся в полной мере на весь его клан. Когда-то это выглядело отличной сделкой. Американец пообещал Сталину много. В том числе согласился и на сдачу Троцкого, без чего Сталин лишь мог бы мечтать о реальной власти. Взамен попросил тоже немало, но в разумных пределах. Участие в нефтедобыче в Баку и ряде некоторых других концессий, разрабатываемых через его представителя Арманда Хаммера. Оба относительно честно выполняли друг перед другом свои обязательства все это время. И вот через год этот тайный договор канет в лету. Не в последнюю очередь Сталин согласился продумывать войну против закулисы именно поэтому. Разрыв отношений с Рокфеллерами, а продлевать сделку на прежних условиях Сталин не собирался в любом случае, так или иначе привел бы к проблемам. Но до начала войны, они особенно ничего сделать уже не успеют, а там посмотрим.

   Новая информация от Алексея существенно изменила положение дел. Она заставила пересмотреть многие планы, но вместе с тем большое количество проблем, казавшихся почти неразрешимыми, теперь уже выглядели хоть и серьезными, но вполне поддающимися контролю. Особенно порадовало то, что по словам Алексея их противникам на время было отказано в поддержке Высших сил. Эта сторона вопроса всегда смущала Сталина больше всего. Он с юношеских лет знал, что мир далеко не так прост, каким кажется и далеко не во всем соответствует официальной атеистической идеологии марксизма. Время, проведенное когда-то в общении с одним из величайших мистиков Гурджиевым, а потом и тесные контакты с Мессингом давно убедили Сталина в том, что человек не всесилен. Есть Силы гораздо более могучие. Однако, он сам лично не был искушен в этой области тайного знания, а потому хоть и санкционировал в свое время создание специальной парапсихологической лаборатории в составе НКВД под руководством Глеба Бокия и держал ее деятельность под постоянным личным контролем, всегда относился к оккультным наукам с изрядной долей недоверия. Помимо всего прочего, ему доносили и то, что некоторые деятели оккультизма могли иметь тесные контакты с масонскими структурами Запада. Хорошо, что теперь появилась возможность выяснить это досконально. А до сих пор такое двойственное отношение к мистике создавало у него определенный комплекс неполноценности. Сталин прекрасно знал, насколько глубоко увязли в оккультных проблемах европейские масоны. Его люди даже сумели проникнуть в некоторые общества на нижние уровни посвящения, но до основных тайн им было еще далеко. Знал он и об огромном интересе, который проявлял к этим вопросам Гитлер. Создание ордена СС, а год назад и тайной исследовательской организации "Аненербе" говорили сами за себя. Именно эта неуверенность Сталина в своих силах до настоящего времени сковывала ему самому руки и не давала даже решиться на серьезную чистку масонских прихвостней в СССР.

   И вот теперь руки развязаны. Только нельзя торопиться, действовать необходимо точно, выверено и очень аккуратно. Нейтрализация преимущества противника в областях, в которых он сам откровенно не силен, привела Сталина в более равновесное состояние духа. Теперь все будет решать только сила разума и оружия.

   Конечно, отлично, что так вовремя нашелся этот Алексей. Даже не беря в расчет мистические вопросы, его информация и идеи по перевооружению армии оказались как нельзя кстати. И это перевооружение уже скоро начнется. В Челябинске в обстановке крайней секретности уже начинались первые испытания танка нового поколения проекта ПБ ("Пришелец из будущего") Саму машину Сталин еще не видел, но недавно показанные Берией фото впечатляли. Это был настоящий монстр, намного превосходящий все проекты тяжелых танков, которые Сталин видел до этого. Почти в полтора раза шире обычных танков, на мощных под стать себе широких гусеницах, с впечатляюще длинным 107-мм орудием и непривычно зализанной широкой башней, танк действительно смотрелся пришельцем из других времен и миров. И, что немаловажно даже для противников, он был красив. Это была дьявольская красота разрушителя, но она завораживала. Такое чудище на поле боя неизбежно будет наводить ужас на врага одним своим видом.

   Берия, который клялся, что уже до конца лета запустит танк в серию, рассказал, что сначала, когда проект только перебрался из УЗОРа в заводское КБ, большинство инженерно-конструкторского состава вообще не верило, что такого зверя можно создать. Фактически для него еще ничего не существовало. Не было дизеля нужной мощности, не было готового орудия, не было необходимого производственного оборудования. Но, как говорится, с помощью долота и такой-то матери, а также постоянно нависающего над конструкторами грозного Лаврентия, дело сдвинулось с мертвой точки и пошло. А потом и полетело. По мере того, как находилось все больше технических решений для воплощения замысла, Все КБ прониклось таким азартом и страстью к работе, что многие вообще перестали уходить на ночь домой и работали круглосуточно, урывая время для сна и еды только, когда начинали шататься от усталости. И все это именно не от угроз, а от желания как можно скорее увидеть в металле то, что они творили, услышать мерный рокот мощного мотора и своими глазами увидеть это чудо техники на полигоне. И вот эта работа подошла к концу. Первый экземпляр уже около месяца бороздил просторы заводского полигона, разнося из орудия вдрызг любые мишени. Теперь главным было сохранить необходимый уровень секретности, но Берия и Меркулов, клялись, что справятся. Для того, чтобы не привлекать излишнего внимания к заводу, на нем даже продолжали потихоньку клепать трактора по несколько машин в неделю. Но делалось это таким образом, чтобы и трактора легко переоборудовались в артиллерийские гаубичные тягачи. Все же насчет Берии Алексей действительно оказался прав и ничего не приукрасил. Лаврентий оказался прекраснейшим организатором, к тому же обладавшим потрясающей работоспособностью. На нем сейчас оказались замкнуты десятки различных научных и производственных проектов, но он справлялся. И справлялся неплохо. Как жаль, что таких людей крайне мало.

   А помимо танков готовилось и множество иных сюрпризов. Быстро продвигались работы по созданию реактивных минометов, причем, по словам Алексея в гораздо более мощном варианте, чем в его истории. Уверенность в принципиальной эффективности этого оружия раскрепостила фантазию конструкторов, и они сразу стали проектировать более мощные установки.

   Не хуже обстояли дела и у авиаторов. Количество перспективных моделей было существенно сокращено, зато отобранные доводились до ума сразу по всем параметрам. Даже достаточное количество авиационных компактных раций с помощью контрабанды и структур Артузова удалось достать в необходимом количестве.

   Но в целом со связью дела обстояли пока очень далеко от идеала. Более или менее компактные рации только начинали массово запускаться в производство, сказывалась отсталость технической базы. Хотя приобретенный через третьи руки в США патент на частотную модуляцию сигнала, мог в ближайшее время серьезно изменить ситуацию. Связь, основанная на этом принципе, на ультракоротких волнах работала на опытных образцах просто прекрасно. Конечно, дальность передачи сигнала оставляла желать лучшего, но для оперативной связи в войсках была просто незаменима. Причем, что особенно ценно, в самих США этим методом пока никто не пользовался.

   Очень важным моментом оборонного значения являлось строительство по американской лицензии автомобильного завода в Куйбышеве. Если война не начнется раньше, чем в мире Алексея, то этот завод должен успеть выпустить достаточное количество грузовиков для того, чтобы сделать большую часть пехоты моторизованной.

   Да, если война не начнется раньше. А вот над этой проблемой они как раз и работают. Она оказалась далеко не простой. С одной стороны, предпринимались беспрецедентные меры по обеспечению контроля над всеми новыми разработками в военной сфере для сохранения их в тайне. С другой, именно сами эти меры и вызывали повышенный интерес у всех неравнодушных наблюдателей со стороны. Чтобы не спровоцировать досрочных изменений в истории, необходимо было максимально долго скрывать все новшества, но при этом уже в ближайшее время надо будет самим наносить некоторые инициативные удары, способные резко изменить обстановку. Без этого есть серьезные риски стратегически опоздать. Алексей уже жаловался на то, что его спекуляции на биржах доживают в гарантированном режиме последние дни. Но понимал неизбежность и важность ближайших намеченных шагов. Да они, собственно, уже начались, хотя пока и не задели общей исторической линии. Несколько дней назад Молотов подписал контракт с испанцами на поставку нескольких сотен танков и самолетов. Вместе с инструкторами. С оплатой золотом. Уже даже сам этот шаг неизбежно должен был привести к повышенному вниманию со стороны банковских кругов Европы. Очень они не любили, когда реальное золото уплывало из их рук. А ведь на очереди гораздо более значимые инициативы.

  *****

   Сталин не ошибался. Сделка с Испанией действительно привлекла к себе внимание. В тихом пригороде Лондона, в старом трехэтажном особняке, окруженным таким же старым садом, состоялось закрытое заседание правления Английского Общества Блюстителей Традиций. Под маской этого чопорного сборища ревнителей благородной старины скрывалась самая верхняя часть властной пирамиды общества Баварских Иллюминатов. Самой страшной и могущественной из тайных организаций, о существовании которой в принципе ходили только легенды и неясные слухи. Все члены этого общества одновременно являлись "братьями" совершенно различных Лож и Орденов. Зачастую даже конкурирующих друг с другом. Но за почти два века своего существования, они сумели проникнуть практически во все масонские структуры и даже взять большую их часть под свой контроль. Некоторую строптивость пока проявляли лишь Ложи США, в которых властные позиции прочно удерживал клан Рокфеллеров, не желая делиться властью. Впрочем, официально между тайными структурами США и Европы не существовало серьезных противоречий, и конкуренты поддерживали между собой довольно плотный контакт, предпочитая войне согласование интересов. Разумеется, там, где речь не шла о вопросах прибыли.

   Возглавлял заседание глава семейного клана, не первую сотню лет управлявшего всей тайной политикой мира, Лайонел Уолтер Ротшильд. За столом разместилось ровно 13 персон, включая председательствующего. Это был полный состав тайного конклава, иногда именуемого Трибуналом, явление необычайно редкое, что говорило о серьезности обсуждаемой темы. Некоторые из собравшихся не были англичанами и официально числились лишь приглашенными гостями Общества, но их личный статус был настолько высок, что многие члены этого самого закрытого в Британии клуба сочли бы за часть посидеть с ними за одним столом.

   – Господа, обратился лорд Ротшильд к присутствующим. В последнее время меня все больше беспокоит Россия. Там происходят странные явления, которые не удается полностью объяснить с помощью любых доступных нам способов. К тому же совсем недавно произошли не до конца понятные мне изменения в тонких сферах. Заметил ли это кто-то еще, и не являются ли эти два вопроса связанными между собой? Предлагаю Всем высказаться по этому поводу.

   По очереди в соответствии со своим личным статусом солидные джентльмены, не спеша, выкладывали всю имеющуюся у них информацию.

   Последним после того, как все выложили свои данные и соображения, снова взял слово председатель.

   – Спасибо, за Ваши мнения и информацию, господа, позволю себе некоторое суммирование. Итак, за последний год над всей территорией СССР, а особенно над ее Европейской частью несколько изменился магический фон. При этом было замечено три мощных энергетических всплеска, крайне непродолжительных по времени. Два весной прошлого года и один совсем недавно. Считать какую-либо информацию по этому поводу в астрале не удалось, что говорит либо о спонтанности этих выбросов, либо о том, что они связаны с самыми высокими сферами, причем не нашего спектра. Но оба варианта настолько различны, что требуют совершенно разных мер. В первом случае стоит сразу же обо все забыть, а во втором предпринять любые и срочные меры для выяснения обстановки. К сожалению, вот уже некоторое время, практически сразу же за последним всплеском фона в Москве я не могу связаться с Повелителем, чего не бывало долгие годы. Кроме меня все это время связь отсутствует и у трех других наших братьев, которым он даровал право прямого обращения. При этом мы все сходимся в том, что он слышит призывы, но не реагирует на них. И это очень нехороший симптом, который пока не поддается объяснению.

   Теперь о более приземленном. В апреле прошлого года Сталиным создана непонятная, но очень засекреченная структура под названием УЗОР. Возглавил ее сразу же срочно отозванный из Тбилиси Берия. Нашими агентами было предпринято три попытки проникнуть на территорию базы УЗОРа, но несмотря на опыт в подобны делах и великолепную подготовку все три попытки провалились. Завербовать кого-либо из УЗОРа также не удалось, поскольку за редким исключением никто из персонала, включая поваров и уборщиц, территорию базы просто не покидает. А лица, имеющие право выезда, охраняются так, что для их захвата понадобится целая войсковая операция. При этом нам до сих пор неизвестно, чем именно занимается это так называемое управление. Анализ маршрутов Берии показывает, что работа УЗОРа может быть связана с разработкой новых видов вооружений. Хотя нашим агентам пока не удалось увидеть что-либо выходящее за нормальные рамки. СССР, как и все прочие, готовится к большой войне, так что некоторая повышенная активность в области оборонного производства сама по себе никакого удивления не вызывает. Но вот внезапное обнаружение неких архивов имперского геолога-любителя, практически мгновенно приводящее к открытию сразу нескольких стратегических месторождений нефти, золота и алмазов, не насторожить уже не может. Причем, по косвенным данным, а нам удалось подкупить и детально расспросить одного из участников экспедиции в Якутию, масштабы месторождения алмазов там могут оказаться настолько громадными, что Де Бирс замучается выкупать все эти объемы. А выкупать придется даже с помощью наших кредитов, в противном случае будет хуже. Да и наши американские друзья не постесняются мгновенно перехватить контакт, прояви мы нерешительность или излишнюю твердость. А ведь это огромный поток средств, позволяющий Советам легко обходить любые препоны на поставку современного оборудования любых видов. Таким образом, через несколько лет мы получим в СССР самую передовую и разветвленную промышленность в мире. И это практически неизбежная перспектива. Остается надеяться, что после войны от нее мало, что останется. К этому странному факту вплотную примыкает иной. Массовый завоз Советами рабочей силы из Европы и США. Причем, квалифицированной рабочей силы. И опять, внешне всем выглядит разумно и логично. У СССР появились деньги и оборудование, они строят заводы, нужны рабочие. Своих не хватает, а у нас кризис. Надо завозить. Вот только для самих Советов такой шаг, который никого бы не удивил в Европе, выглядит более чем странным. С их недоверчивостью и подозрительностью к собственному народу это было практически непредсказуемым решением, хотя оказавшимся очень эффективным.