Текст книги "С полемическим задором (СИ)"

Автор книги: Алексей Ивин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

А.М.Абрамов, МИРОС. Я так рассердился на некомпетентных и пристрастных Абелюк и Смолицкую, что впервые в своей практике собирался писать жалобу руководству. Руководство заливало пожар, как и полагается в таких случаях.

Г.Беликов, ЛГ. См. С. и А.Беляков.

А.Воронин. В Костомукше собирали какой-то альманах. И что вы думаете? Опять Ивин слаб. Ивин слаб даже для сочинений школьных утренников. Ваши находки, пишет Воронин, «не отвечают уровню, который редсовет предъявляет поэтическим произведениям». Сказать, как назывался альманах? Он назывался «Молодой гений», Костомукша, ул. Антикайнена, д.11. кв.4. Впрочем, это было 25.3. 1991 г.

А.Латкин, Тверской бульвар, 25. Деятель национальной, эвенкийской или эвенской литературы, отбрил меня, сославшись на то, что рецензент невысоко оценил рассказ «Мера за меру» (ныне «Кому повемь печаль мою»). Советовал поработать еще над текстом. Я работал, но без толку. Было не много студентов, которые бы к окончанию курсов нигде не печатались. Я допускал, что пишу плохо. Субботин сильно постарался, чтобы это допущение возникло.

В.Пилипенко, Студенческий меридиан. Это женщина, Вера Пилипенко. 15.4. 1988 г. возвращает рассказ и уговаривает не обижаться. Кто такой Юрий Алексеевич, на которого она ссылается, не знаю. Возможно, главный редактор. Вот как действовал: даже не знал, какие инстанции предстоят на пути.

В.А.Королев, Цитадель. Я там таскал пачки книг под руководством мастера Мельника, а эта троица (см. выше и см. ниже) надо мной потешались. Потому что во время перекуров у двери, распахнутой прямо в пустой задок очередного фургона для перевозки книг, я подбивал их издать свои собственные сочинения. «Мы же торговая организация, а не издательская», – отвечали мне. Кабы я не видел, что в те же дни какой-то сучок у них был издан и тем же методом сразу распространен на какой-то склад и в магазин, я бы не приставал.

С.Ю. Кузьмин, Цитадель. Вот их трое, а как среди них распределяются руководящие роли, который директор, который редактор, не вспомнить теперь. Это говорит об чем? О том, что у меня плохая память? Нет, о том, что они все на одно лицо.

В. Елесин, Вологда. Василий Елесин попал сюда зря. 12.8.1980 он сообщал мне, что готовит рассказ «Запруда» (одна из «детских» глав романа «Исчезновение») к печати. Рассказ и впрямь вышел, почти без правки. Дети там голышом строят запруду, так что слово «пипки» было убрано. А что ж мне было писать? «Гениталии» или «петушки»? А так – большая радость – в областной газете публикация.

А.Турков. Случай, по-моему, аналогичный вышеприведенному. Но я не придира, нет. 11 февраля 1995 г. он обозревает почти в с е опубликованные мои вещи – в «Дружбе народов», в газете «Литература», в «Ладе», в «Московском вестнике», – и, наведя критику на уже опубликованное, делает вывод, что «профессиональный, активно и много работающий писатель нуждается в поддержке». Но вот убей не помню, для кого предназначалась эта рецензия известного литературоведа. Может, я в Союз писателей просился? Но характеристики туда мне писали совсем другие люди. Может, для «Дня поэзии»? Но там вроде отбирали стихи без предварительного рецензирования. Ладно, у хлеба не без крох. Даже если он меня куда-то проталкивал, я туда не прошел. С Турковым я не знаком.

М.М.Попов. В прежние годы у Попова я даже занимал деньги (вернул). И он как будто не особенно возражал, когда публиковались мои стихи в «Московском вестнике». И еще как-то раз заступился. Но вот дальше начались расхождения. Его обильная неотобранная писанина меня раздражала: такую прозу можно писать километрами без ущерба для всех, кроме читательского вкуса. А ведь стихи у него приличные, тонкие. Нет, он гонит прозу, роман за романом, а даже скомпоновать, над сюжетом подумать, вымести влияния Х. Кортасара и Вл. Гусева не хочет. Навал, навал. И друзья у него навалились – много тоже книг издают толстых. Вот уж кто умел «дружить» с редакторами и ладить…

Л.Левина, Молодая гвардия. Не знаю, кто такая. Она сообщает, что передала на рецензию рукопись моих рассказов (Б88/89, №1047). Поскольку она расписалась как редактор сразу после зав. отделом, она и должна была сборник редактировать. Нет, однако, не она редактировала. Не дошло дело до редактуры-то.

А.С.ЗАХАРЕНКО, Социум. Приличный умный журнал ютился в комнатках, заставленных и заваленных, как катакомбы, на ул. Энгельса сразу за Басманным рынком. Она много чего сулила, но увидеть красиво оформленную, с типографскими всякими изысками (наслоения красок, карикатуры, цветные коллажи) – в таком обрамлении свою подборку увидеть не довелось. И тоже жалоб наслушался, как худо живется журналистам. В конце концов, я стал относиться к ней без уважения, а потом, встретив в качестве редактора в каком-то издательстве (должно быть, «Вагриус»), припустил пару шпилек. Какие-то динамо-машины, а не люди.

Ю.А.АНДРИАНОВ, + Бельские просторы. В Литинституте он учился курсом старше, но мои рассказы («Поход» и др.) в своем журнале проигнорировал. Я потом еще ему присылал – и опять то же получил. Помню, что потратил много денег на телефонные переговоры (по карте еще, из автомата), но не достиг взаимопонимания или приязни. Как выглядит журнал, не ведаю. По-моему, только «Дальний Восток» и «Тмутараканьская правда» были оставлены мною без внимания, находясь далеко на окраинах империи.

Г.Елин, + Литературная Россия. Человек с одной деревянной фамилией сочувствовал автору с другой… В письме (от руки написанном) он ссылался на рассказы «Полнолуние» В.Соколова и «Сад» А.Новикова как стандарт для «ЛР»: то есть, чтобы я на них ориентировался. Этот Соколов наверное тот, которому покровительствовал Ф.Ф.Кузнецов? Страшная чепуха на казахстанском материале. Странно, что этот Соколов не стал администратором, потому что на иные качества человека Ф.Ф.Кузнецов отзывался слабо.

Б.Н.Кузьминский, + Олма-Пресс. «Олма-Пресс» находилась на Звездном бульваре, и я по глупости шел пешком от ВДНХ. До-олго шел. Нес романы «Квипрокво» и «Полина, моя любовь», и «Исчезновение». Одной бы книгой, думаю, издать их, сразу бы наелся и подытожил свои многолетние труды. Накормят, как же! Дадут, и еще поддадут. Принят поначалу я был прилично, но при повторной встрече Б. Кузьминский произвел впечатление человека, за которым гонятся два полисмена с наручниками. В сроки рассмотрения он уложился, тут претензий нет, но издавать эти вещи грубо отказался. Возможно, они с рецензентом О. Дарком просто сговорились меня отшить (рецензия была хорошая). Во всяком случае, ссылок на бедность издательства не было, в словесной беседе меня покрыли «Альтистом Даниловым» (я читал у Орлова какую-то другую вещь – длинные похабные разговоры за пивом в забегаловке). Из претензий Кузьминского вспоминается вообще, что я недостаточно груб, сексуален, агрессивен и что теперь пользуется спросом именно такая проза: с матюжком. С матюжком у меня, правда, не было прозы.

Е.Ю.Кузьменко, К. Это местный, очень молодой предприниматель. Я просил у него денег на издание стихотворного сборника. Дважды обещал, не дал.

С.В.Тычинкин, К. Аналогично. Сперва надо закупить товар, расплатиться за закупки, сотрудников проплатить, легко ли… Так что к местным спонсорам я больше не обращался: им явно не до литературы, никаких нахлебников они прославлять не собираются.

Ю.А.Головин, Толика. С началом перестройки все пустились зарабатывать деньги. Товарищ по Литинституту, поэт, драматург и прозаик Головин организовал, совместно с другими своими друзьями, товарищество на базе Московской писательской организации (с подразделениями, «дочерними» организациями и т. п.). Как бесы перед заутреней, вертелись ради легких денег. Потом совместно их подсчитывали, с выпивкой и разговорами. Я работал экспедитором, держал связь со складами, торговыми организациями. Но Головин понимал, что если, например, «Белоснежку и семеро козлят» выпустить в широком формате с картинками для детей тиражом 500 тысяч – это деньги. А если роман Ивина «Пособие для умалишенных» – это скандал.

У нас руководитель любой организации, прежде всего, рассудителен. Он не безрассуден, нет, он рисковать не станет, он не прожектер, поэтому на вырученные от Белоснежки деньги он издаст «Ю.Головин, такие-то повести и рассказы» и примется искать художника для «Оле-Лукойе» или «Снежной королевы». Дело должно быть верняк и ништяк. Легкая нажива скоро кончилась (для всех), вместо рынка образовался бардак, «Московский писатель» – «Толика» – «Гамаюн» прекратили существование, а в результате всех этих темных махинаций Ивин, оттертый от распределения доходов, не пригодившись для умалишенных, голодный, не обутый, не разбогатевший удалился не солоно хлебавши. А этот человек был моим товарищем и даже заступался за меня перед Долматовским, когда, выгнанный Субботиным, я сдуру сунулся в семинар к этому плохому комсомольскому поэту (присутствовал на двух собраниях). Теперь этот никакой поэт, никакой драматург, никакой прозаик преподает в РГГУ (хорош ли как педагог, не смею судить: не слышал) и, должно быть, потешается над приятелем, который до сих пор даже в Союз писателей не принят. А мне, в свою очередь, интересно, читал он мой роман и мог действовать из зависти, или даже не заглянул в него: отмел сходу? Было только объявление о нем в «Книготорговом бюллетене» да начали поступать заявки от читателей. Но реклама-то была слабая: одной строкой в газете, – так что, конечно, 500 тысяч экземпляров не насобирал. С десяток, из сумасшедших домов, в основном. Веселая страна, Россия! Всё буквально поняли: судя по названию, психиатр делится опытом! А может, там вообще о выплатах пособий больным…

В.Х.Катаев, Сова. Издательство Катаева на Огородном проезде в Останкине было памятно тем, что там, в большом аквариуме плавала с четверть моего роста рыба пиранья, разевала рот и виляла хвостом, что создавало уютную, домашнюю атмосферу. И издатель выглядел среди молоденьких девочек как шейх. Они рассматривали мой роман «Квипрокво» еще в машинописи, но учет и записи вели уже через компьютер. Ничего решительно не изменилось с шукшинских времен, когда он уже умер, а я только начинал мытариться по редакциям. Прочитал сам редактор, но сказал буквально следующее: «А чего вы хотите? У меня у самого вон несколько неопубликованных вещей, а я вынужден заниматься делом». Надеюсь, к этому времени В.Х.Катаев уже издал свои романы? Иначе зачем и издательство с красивой рыбой создавать.

Я.Л.Жемойтелите, Север. Яна Жемойтелите не одобрила мои рассказы, а я потратил столько денег на конверты и телефонные переговоры, что они того всей редакцией не стоят. Какой-то у них там был затянувшийся скандал с главным редактором, но я к этому не имел никакого отношения: хотелось все же напечататься, как автору с Северо-Запада.

А.Б.Куделин, ИМЛИ. Новый директор тоже отказал в опубликовании монографии по Бальзаку. Я заходил к нему из озорства: думаю, изменилось что после прежнего директора? Нет, не изменилось.

Е. Игорева, Российский писатель. Видите, какой склочный и мелочный человек. Игорева всего лишь ворчала и теряла материалы Ивина, которые просил разыскать редактор Дорошенко. Но Ивин даже воркотню и обычную редакционную неразбериху вменил в вину сотруднице газеты. О чем это говорит? О том, что он жестокий, всех ненавидит и всем желает зла.

Е. Хомутова, Знамя. Вот видите. Фамилию запомнил, точно в высший арбитражный суд намерен обратиться, а в чем суть конфликта, уже забыл.

Скорее всего, порывался идти к редактору или заму, а его тормознули и велели с-под низу начинать. С Шинделя и Хомутовой. Эва-на захотел, к Ивановой сразу!

М.Г.Цыганков, К. Ну, он и поработать на благо отечества не прочь простым педагогом, как Циолковский какой. Но местное руководство роно не берет его даже преподавателем русского языка и литературы. А с каким знанием проблемы стал бы он рассказывать о «лишних людях», о Печорине да о Рудине, детишкам местной школы. Нет, низ-зя!

Е.И.Лукин, Российский писатель. Шутки шутками, но, правда, есть на редкость неприятные люди, упорные тяжелодумы с такой запутанной и упрямой речью, с таким бескрайним к себе доверием, что, когда видишь их «тексты» на бумаге, сразу ясно: этот себя безгранично уважает. И точно. Даже я это почувствовал. Но ведь в чем неадекватность: тексты-то опубликованные Лукина не подтверждают его поведенческий статус, прогинаются. Я даже допускаю, прям так и вижу, что Дорошенко, человек добродушный и с юмором, уговаривает Лукина: «Ну, ладно, давай уж дадим Ивина-то, сократим кое-где – пройдет!» Но Лукин, нахмурив бровь, ответствует: «Нет, он позор всей выдающейся вологодской школы». И главный редактор слушается своего заместителя. А как вы думали, низ-зя!

В.А.Сидоренко, Сура. Главный редактор пензенского журнала не поддался телефонным уговорам и рукопись «заиграл».

Г.В.Бутырева, + Арт-лад, Сыктывкар. С Бутыревой мы расстались немирно, а начинали хорошо: она прислала номера журнала, чтобы я ознакомился. В журнале печатали неплохих архангельских и коми-пермяцких авторов и, конечно, разбирали Питирима Сорокина, их культовую фигуру; цветная живопись была представлена обильно. Разумеется, как в таком шикарном журнале печатать мое хулиганство? Никак. Она так долго тянула резину, что я не стал больше скромничать.

Е.Ю.Юшин, Молодая гвардия. Юшин сам способен иногда выдать образцы хорошей поэзии. Но мне, скорее всего, говорил общие слова о невозможности опубликоваться у них.

С.М.Артюхов, имени Сабашниковых. Переговоры об издании прозы или хоть путевых очерков закончились ничем. У меня иногда ощущение, что я Чичиков, предлагающий «мертвые души», за которые умные помещики не хотят платить.

А.В.Парин, + Аграф. Я уел Парина простым способом: когда он 1 декабря 2004 г. ответил, что мои вещи издательство не заинтересовали, в отместку сообщил об одном авторе, у них изданном, что он-то совсем пустой, а также расшифровал название их издательства.

В.Пустовая, Октябрь. Шустрый молодой критик, о которой я много слышал похвал от александровских друзей, побила меня простым молодежным способом: старьё-де этот Ивин. Вы читали Пустовую? Вот как раз для «Октября»: не в состоянии остановиться в выбалтывании той высокопарной чуши, в которой нет даже информации. Но ведь они все убеждены, что «вначале было Слово»: любимая ссылка. Я немножко поиграл с ее фамилией: раньше, думаю, был Добро-любов, Чернышевский да Белинский (для контрасту), а теперь вот Пусто-вой. И обиднее всего, что от молодежи вой-то: ты, человек даже не опубликованный, уже забракован ими, молодыми да ранними. О решение В. Пустовой отказать мне сообщил всё тот же их журнальный вестник Виталий Пуханов.

В.С.БЕЛКОВ, + Автограф, Вологда. Исследователь Рубцова и товарищ по Вологодскому педагогическому институту писал: «Мы же не платим. Зачем тебе публикация?» Довод железный. Зачем тебе печататься, писатель? Так что в «Автографе» меня нет.

П.Ф.Алешкин, Слово. Зато глава «Новых реалистов-17» говорил и разубеждал меня по телефону долго: и то, и это, и Куклин, и Паклин, а Ионин вообще не имеет права Вас мне представлять, он сам в редакции на птичьих правах. Люблю я всякое начальство: на работе оно бывает редко, но всегда руководит и в курсе. Так что я даже яйца не снес в этом издательстве, не то чтобы высидеть. «Слово» – это издательство, а не журнал, располагалось на Пятницкой (вроде бы).

В.Н.Суховской, Советский писатель. Еще один земляк и даже авторитет (для некоторых вологодских песенников); известен и бравирует тем, что с него пишут портреты Пушкина (похож внешне). Несколько раз я заходил к нему, работы просил, издания просил, но услышал только несомненные доводы, как все плохо да как бедно живем.

Г.П.Великовская, Континент. Читала мои рассказы и даже, с ее слов, давала читать Виноградову. Но рассказы опубликованы не были. Я опять недавно был у них: всё там же всё те же. Москва стоит как Евразия и даже как Пангея.

Е.Инкин, К. Инкин, уберите ваш электронный адрес e_inkin@ тыр-пыр с моей веб-страницы. Я обращался к вам за помощью не для того, чтобы вы там наследили. Некоторые преимущества в знании компьютерных технологий еще не дают вам права творить свой беспредел.

А.Корженевский, агентство Корженевского. Они располагались в Измайлове на 7 Парковой улице, где я когда-то работал, но от сотрудничества со мной отговорились. Должно быть, потому что не надеялись извлечь какую-либо пользу из малоизвестного автора. Так прочесть надо было, чтобы судить-то квалифицированно.

Г.В.Зайцев, Звонница МГ. Иногда думаешь: ну, всё, свой человек, русский и всё такое. Сейчас поговорим по душам, он проникнется и всё сделает. И натыкаешься в ответ на четкое изложение их собственных, издательских проблем. О тебе, о клиенте, и речи нет. Можно подумать, что я какой духовник, прелат, а они все грешники на исповеди. Я всего лишь Курьер ЮНЕСКО, обиваю ваши пороги, чтобы донести культурные ценности, но какое вам до них дело…

И.В.Дмитриева, ВНЛюбовь. Не знаю, имеет ли эта Дмитриева какое-либо отношение к той, которая издавала «Кот и пес». «ВНЛюбовь» – это «Вера. Надежда. Любовь», журнал, который она издавала. Журнал дышал на ладан и был сугубо семейный (пропагандировал семейные ценности), но там все же случались стихи и переводная проза (по-моему, Вудхауза). Нет: накормили обещаниями, и я даже поверил, что им не пригожусь. Просто опять принял пару исповедей, да и слинял.

Т.БОНДАРЬ, Всемирная литература, Минск. В телефонном разговоре она обещала опубликовать повесть «Прощальные встречи», но тут начались ненужные семантические обертоны: прощаться пришлось с ней самой. Я больше не настаивал, потому что и издательство у них то ли распалось, то ли перешло целиком на переводы на белорусский язык зарубежных классиков.

Т.И.Бондарева, Отечественные архивы. Я же говорю, сплошное квипрокво, наложения смыслов и ономастик. Никакой Угрюмов, никакой Унбегаун не рассортирует общую путаницу нашей жизни хотя бы в семантике. Бондарева извещала меня, что их журнал не печатает художественные произведения. А у меня была такая ситуация, что почитай всё лежало в архиве. Так что запутался сам.

М.Г.Петров, Тверь. По знакомству обещал похлопотать, чтобы мои стихи были опубликованы в каком-либо тверском издании. Но напрасно я примазывался к тверским на том основании, что когда-то жил в Бежецке. Какой-то он странный, этот Петров: никто ведь его за язык не тянул; сказал бы «нет» сразу, я бы не названивал, а поместил его во враги тотчас.

З.И.Воронина, К. Пропагандистка Довганя даже навязала книгу своего кумира, в которой тот рассказывает о своем детстве и начале предпринимательства. Мне это смутно напомнило те начальные времена, когда на стадионах проповедовал Билл Коэн, а народ валом валил на собрания первых бизнесменов вроде этого, где парни в малиновых пиджаках и девушки рассказывали публике, как они сделали миллионные состояния, распространяя обычные зубочистки. И ведь верили! Создалось впечатление, что мне ненавязчиво внушают: вот как надо писать. Как Довгань! Но так плохо написанную книгу я не встречал ни до, ни после.

Е.Ю.Каминский, Звезда. Мы разобрались в телефонных переговорах, даже не прибегая к письмам и Интернету. Он сказал, что всё плохо, а я в ответ сказал, что думаю о нем как оценщике.

Т.В.Кузовлева, Кольцо А. Не пошли мои рассказы, плохи совсем. А то я не читал ваше «Кольцо А»: мои рассказы были лучшее, что там могло появиться.

Е.М.Устинова, Москва. Елена Михайловна есть и в СПИСКЕ ДРУЗЕЙ. Знакомы мы давно, еще с начала 80-х годов. То, что она отважно и быстро подготовила две моих стихотворных публикации в журнале, было для меня самого приятным сюрпризом, но я, как та старуха, не захотел быть простою дворянкою, а захотел владычицей морскою. В результате мой роман «Исчезновение» был передан на чтение главному редактору Л.И.Бородину, а тот всё болел и жил по санаториям, а когда я все-таки настоял на встрече в редакции, ничего понять уже было нельзя. Он ссылался на то, что нечем заплатить, что Устинова о романе плохого мнения и он с ней согласен, что у них православный журнал, но я-то видел, что, несмотря на свою репутацию «пострадавшего за правду» тюремного страдальца, прозаик Бородин этого текста не потянет. Он боится. Он субординирован по всем вертикалям и ступеням общественной лестницы, награжден и премирован, а свяжись со мной – труба. Так что я вынужден был роман взять, хотя о его опубликовании уже был извещен читатель «Москвы». Не я первый, не я и последний. Но вам не убедить меня, что вещь, пусть написанная в 1977 году, плохая. А вот в том, что вы все там (за исключением уволившейся Устиновой) трусы, в этом нет никакого сомнения. Ивин вам не Споров и не Цыганов, их полуправда не проскочит под видом литературного открытия.

Б.Т.Евсеев, Хроникер. Евсеев издал хорошую книгу прозаика А.Яковлева, и я решил, что и мою издать ему ничего не стоит. Нет, кто я такой? Он решительно против.

С.А.ПАНКРАТОВ, Север. Главный редактор журнала получил мои рассказы, отнесся скорее отрицательно, но всякий раз, когда я звонил, говорил, что рассказы готовятся. Утешенный и обнадеженный, я даже звал его в гости. Панкратов действительно собрался в путешествие по Волге, но в его планы, скорее всего, не входила встреча со мной. В этом путешествии, как я слышал, он умер. Сотрудники ничего не знали о его намерениях; мало того, одна из повестей была потеряна. Я потратил много времени и нервов, новые рукописи слал уже Жемойтелите и Пиетиляйнен. Обе что-то тянут. Р. Мустонен писала, что вроде бы всё утрясается. Я не могу туда поехать, в Петрозаводск: я бедный. Я не могу съездить даже на рыбалку, а не то, что в круиз по Волге: такой я бедный. Я бедный, но переквалифицироваться все равно не захочу.

В.И.Мурашов, Школа духовности. Журнал художественную литературу не печатал, а моя духовность в виде статей им не пригодилась. Я устал от них от всех. СПИСОК, по-моему, уже приближается к четырем сотням, а конца не видно.

А.А.Аншукова, Академический проект. В этом издательстве я был дважды. В первый раз там редакторствовал какой-то мужчина, который не был против издания монографии по Бальзаку. Просил только озаботиться научно-обоснованным предисловием какого-нибудь профессора. Пока я искал профессора, редактор сменился. Аншуковой, скорее всего, требовалась прибыль. Что Бальзак прибылен и его даже изучают в школах, ее не убедило; что в финансовой и банковской сферах он был большой дока и сейчас очень актуален, ей было без разницы. Осталось ощущение, что она там, в этих узких кабинетах, сама себе хозяйка. Как их убедить, что ты чего-то стоишь, если их даже предмет переговоров не интересует?

А.И.Иванова, К. От этой женщины, заведующей почтамтом Киржача, я чуть сам не свихнулся: ни почтальоном, ни экспедитором, ни оператором не берет. А кабинет обставлен хорошо. Ходишь попрошайничаешь, точно голодный пес… Я, разумеется, помню завет Булгакова: не ходите и не просите; но этот завет не кормит. Увидят по лицу, что интеллигент, – сразу: нет работы. А в это время видишь через окно, как в почтовую машину садится в стельку пьяный сопроводитель грузов: вот он уместен.

Н.И.Дорошенко, Российский писатель. У него большой опыт редакторства, и он умудряется делать неплохую (в смысле информативности) газету. Но уж политические и эстетические убеждения у него – вынь да брось. Не достигаю я взаимопонимания с бывшими коллегами, и пути наши все дальше расходятся. Стихи и прикладные материалы он печатал и прежде, но когда я подсчитал, что за 30 лет знакомства он опубликовал 2 моих стихотворных подборки и несколько прикладных материалов, а прозы – ни строки, а Лукина, Шамшурина, Байбородина и иже с ними – в каждом номере, я перестал тратить время на гетмана Дорошенко. Каждый выбирает по себе и не способен превозмочь собственный интеллектуальный уровень. У них там, в СП России чуть не ежедневно совещания, генеральную линию они вытвердили наизусть, но я-то решаю художественные задачи.

А.Новиков, Родомысл. См. Вл. Пимонов.

Вл.Пимонов, Родомысл. В здании Политехнического музея на Лубянке я насилу их нашел, а зачем, спрашивается? Что я смыслю в родах? А они – в поэзии?

В.М.Смирнов, Дуэль. См. Ю.Н.Нехорошев, В.К.Юдин.

Ю.Н.Нехорошев, Дуэль. См. В.М.Смирнов, В.К. Юдин.

В.К.Юдин, Дуэль. Когда даже «День литературы» завернул мне две антисемитские статьи, я устремился искать эту «Дуэль» в надежде, что уж там-то пройдет. Отыскал их на дворах в каком-то бедном осыпавшемся особняке, рукопись у меня приняли через зарешеченное окно и сообщили, что держат дверь всегда взаперти и не вступают в контакт с авторами, так как у них много неприятностей из-за их скандальных публикаций. «Вот это мне и нужно», – с удовлетворением подумал я. И что бы вы думали? Правильно: «заиграли». Статью «Из варяг в греки» и статью «Проникающая радиация» откровенно заиграли, хотя с течением времени я даже был допущен внутрь. Эти журналисты до того засекретились, что не уверен, своими ли именами они назвались. Нелегалом и контрреволюционером себя чувствуешь, выбираясь из этих жутких московских двориков на улицу. А название у газеты хорошее. Выходит ли она сейчас, не знаю.

Н.Б.Иванова, Знамя, Октябрь. Старший редактор отдела прозы журнала «Октябрь» 15 июля 1976 г. писала мне, что «рассказы неглубоки по своей проблематике». К сожалению, какие рассказы я присылал, не ясно. Теперь, создав себе репутацию знатока современного литературного процесса и даже дирижера, пусть она объяснит, что ее не устраивает в рассказах А.Ивина. В те годы они были еще лучше, чем сейчас, – без скепсиса и злости. А всё не устраивает. Она никогда не интересовалась и не писала о людях с деревенской нравственностью. Муравейник, социум, кто какие яйца таскает и куда складывает, «в начале было Слово», даже маргиналы, Пригов и бомжи – пусть: лишь бы не здоровая нравственность, лишь бы не правда как критерий художественности и лишь бы не изобразительная сила, – вот чтоб этого не было в прозе! И этого нет в прозе «Знамени»: словесные навороты а-ля Бродский, эскапады в адрес русского народа и умничанье того же сорта, что и хохмы с эстрады, – одну сцену Г.И.Успенского дашь за целый номер «Знамени» в ее редактуре. Классная дама литпроцесса многое ранжировала за эти три десятилетия своей деятельности, но целые классификационные полки пусты: одобрям-са не было их заполнять.

Г.Н.Яранцева, К. В пандан к характеристике литературной дамы директор местного СПТУ очень годится. К ней пришел устраиваться выпускник Литинститута с двумя дипломами, и она великодушно приняла его сторожем вместо старух, ушедших в отпуск. Для наших строгих мэтресс, что из Москвы, что местечковых, характерна этакая молчаливая, экзальтированная и материнская заботливость (вот как у клуши с цыплятами), а значит, они еще не скоро достигнут интеллектуальных высот и руководящих постов. (По одному из рейтингов, по уровню женской эмансипации Россия на 99 месте). Госпожи редакторы и директоры, посмотрите же на объем его головы. Почему вы его держите за мелкого хулигана? Что уж вы прямо думаете, что все хотят учиться у вас.

И.И.Евсеенко, Подъем. Подъем – это Среднерусская возвышенность. Иногда казалось, что уровень журнала действительно выше среднего, а сам Евсеенко хорошо пишет. На это я и купился: прочитал несколько рассказов Евсеенко, и они понравились. Я предложил свои. Но в телефонных переговорах главный редактор жаловался, что сам держится ненадежно, что его уже допекли и он скоро уйдет. Ушел он или нет, не знаю, но рассказы свалил в отдел прозы В. Н. Марфину.

В.Н.Марфин, Подъем. В соседнем подъезде моего дома тоже жил Марфин, и я стал запутываться. Марфин из «Подъема» высказывал какие-то суждения о моей прозе, так что создалось мнение, что она, пожалуй, пройдет. Нет, не прошла. Евсеенко отстранился от решения, а Марфин вел себя как человек, который не способен что-либо решить. Круг замкнулся. Марфа – это такая хлопотунья из Библии, которая заботилась все о земном, и это в присутствии Христа.

С.А.Беляков, Олимп. В издательство «Олимп» я ходил, но разговора с этим человеком не помню. Если же это Беляков из «Урала», то почему он записан за «Олимпом»? У меня не могли так сместиться понятия, что рифейские горы уподобились греческому Олимпу. И, тем не менее, Белякова с Неглинной улицы в Москве не помню, а помню Ткаченко. Из заячьих фамилий, которых здесь оказался избыток, я вообще предпочел бы Русакова Э.И. из красноярского журнала «День и ночь», потому что он-то судил и делал компетентно и сам писал на хорошем уровне.

Г.Петровская, К. Это художница одна местная.

И.А.Матвеева, + К. Это заведующая почтой одна местная. Не разъясняю сути конфликта, потому что из СПИСКА будет опущено или прибережено еще несколько десятков человек – для других художественных целей: в основе хорошего рассказа должен лежать конфликт, или характер, или хотя бы впечатление. А выбалтывать всё не следует.

Ж.Голенко, Московский вестник. Пусть лучше ее сами сотрудники характеризуют. Заметили, что я стал сдавать позиции? Нет, не ответственности боюсь, а настает как раз такой момент, которого в упор не чувствуют «трудолюбцы» вроде Мирнева, Попова или Киреева: «письмо по инерции». Такие авторы пишут, даже если им нечего сказать; им невдомек, что читатель на этом месте испытывает те же чувства, что и они сами: скуки, усталости, повторов, пресыщенности. Не зря же с экранов льется море крови, а детективы в таком спросе: мы любим перемены, острые ощущения.

М.К.Попов, Белый пароход, Архангельск. Человек, который не отозвался, как будто его нет, получив две бандероли с рукописями, может быть в числе врагов? Может. Как главный редактор, он обязан был решить вопрос за три месяца. Не всегда возможно дозвониться, а некоторые так законспирировались, что их и через Интернет не разыщешь.

Н.Тюрин, Дом Ильи. Тюрин такой грубиян, просто беда! Ему автор из фойе звонит, так впусти его, разберись с ним, найди его графоманию среди материалов альманаха. Нет. А раз нет, то и я не хочу в нем участвовать. Межличностные отношения ведь просты: подчас сам теряешь интерес к объекту внимания.

А.И.Лещев, К. Глава местного лесничества отказал мне в работе. А я сунулся туда потому, что лес и природу люблю не меньше литературы. Обходчик не такая уж трудная должность, я бы потянул и без лесотехнического диплома, но работодатели никогда меня не понимали. Обиднее всего, когда кланяешься этим господам, а они даже оценить свой шанс не умеют.

Т.В.Бондарева, К. Это другая Бондарева, еще одна, это заместительница Лещева. Сам Лещев сделал карьеру и укатил в областной центр, а главой лесничества стала теперь она. Думаете, раз женщина, то она быстро употребит Ивина вместо Соколова-Микитова, Кервуда и Пришвина? Нет, не тот случай. Специалисты нужны, крепкие мужики. А я приходил с местной биржи труда, голодный, но не смог убедить полномочных лесовиков, что осину от елки отличу, подкормки и прореживания организую, визиры расчищу. Нет, я для них некий испытательный полигон по розыскам издателя и любой работы, белка в колесе, которую они дразнят уколами, стоит ей остановиться. Мне неприятны все эти люди. В таких случаях, советовали древние иудеи в лице апостолов, оттряси прах за порогом дома этого и впредь не ходи туда.