Текст книги "Синдром подводника. Том 2"

Автор книги: Алексей Ловкачёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

– А ну все разошлись по местам и занялись делом!

Мы же – я с чувством перевыполненного, а Стулин недовыполненного долга – пошли в столовую на обед, чтобы восполнить бездарно потраченные калории.

Вывод: Вопрос соотношения силы и ловкости. Обидно иметь силу и не уметь ею пользоваться. Как любую природную данность, силу надо воспитывать, ставить в себе, как талантливому певцу ставят голос.

К чести Николая должен заметить, что он на меня не озлобился, и на наши отношения это публичное выступление не повлияло.

«6 ноября 1980 г.

Допустить к. л-та А. Т. Матора к временному исполнению обязанностей вакантной должности флагманского минера в/ч 87066».

Такова была формулировка подготовленного мною проекта приказа. С уходом моего прямого и непосредственного начальника Виктора Григорьевича Перфильева в академию на учебу для меня в штабе начались времена неприкаянности и смуты. Капитан-лейтенант Александр Тимофеевич Матора, приступивший к временному исполнению обязанностей, довольно продолжительное время оставался за флагманского минера – практически до моего ухода из штаба.

«10 ноября 1980 г.

Проверка нового помещения штаба дивизии».

Снова я осмотрел помещения новой казармы, выписал великое множество замечаний и претензий, о которых доложил командиру дивизии с представлением военным строителям для устранения.

20 ноября 1980 года я участвовал в заседании окружной избирательной комиссии по регистрации кандидатов в депутаты Тихоокеанского городского Совета, мероприятие происходило в средней школе № 1. И вот, «гуляя» тут по интернету, наткнулся на интересное сочинение учащихся 256-й Фокинский школы. Кто знает, может это и есть та самая школа?

Прочитал это трогательное, наполненное любовью школьное сочинение и испытал чувство гордости за правильное понимание учащимися истории своей страны и прежде всего за их прекрасное отношение к Отчизне. Ведь Россия это не Москва и не Питер, а вот эти небольшие малые Родины.

«24 ноября 1980 г.

Партийная конференция. Сабанеев – начальник политуправления ТОФ.

План торпедной боевой подготовки в 4-й флотилии выполнен на 57%.

Конечно же, выполнение плана торпедной боевой подготовки всего лишь наполовину не лезет ни в какие ворота. При этом если 21-я дивизия сей план выполнила почти на 100 %, то чем занималась выдающаяся и наполовину (на 57% и даже меньше) героическая 26-я ДиПЛ?

Ни в одной БЧ-3 нет ни первичной партийной организации, ни группы».

Да, по сути, и не могло быть. Ведь минно-торпедная часть экипажа 21-й дивизии являлась самой малочисленной среди БЧ, всего четыре человека: командир, старшина команды и два торпедиста. Один офицер и три мичмана согласно штату, однако иногда на должности старших торпедистов брали моряков, так как мичманов не хватало. В 26-й дивизии БЧ-3 тоже была не намного больше нашей. В подразделении, где могла быть образована партийная группа, требовалось наличие не менее 3-х коммунистов. А при нашей малочисленности и разношерстности я просто не знаю случая, чтобы в БЧ-3 все были коммунистами.

«25 ноября 1980 г.

Партсобрание. Докладчик коммунист Э. Н. Парамонов:

комсомол составляет 72 % всего соединения;

Ну что тут скажешь, очень внушительный процент.

пьянка ст. 2 ст. А. П. Петренко;

Вопрос воинской дисциплины штабной команды как песок скрипел на зубах, и решения его не было, не виделось, не предвиделось. Конечно, можно было бы посадить коменданта штаба, то бишь меня, на оргпериод вместе с командой, а заодно и Николая Ивановича Королевского, чтобы строем их водить на камбуз и в гальюн. Только вряд ли это помогло бы, так как всегда находились какие-то экстраординарные работы и поручения. И возникали они в совершенно разное время двадцати четырех часов суток. И потом, после окончания любого оргпериода рано или поздно все возвращается на круги своя.

годковщина, неуставные взаимоотношения;

На флоте годковщина, в армии дедовщина, а суть одна – неуставные взаимоотношения со стороны старослужащих срочной службы, которые наводят свои порядки в казарме. Хотя на флоте она таких уродливых форм, как в армии, не имела.

улучшить прием оружия на ТТБ (торпедно-технической базе)».

Призыв комдива об улучшении качества при приеме изделий говорит о том, чтобы снизить потери торпед во время практических стрельб по вине тех, кто их, стрельбы, готовит.

На кораблях нашего проекта в надстройке были вмонтированы телевизионные камеры МТ-70 («телевизионная система наблюдения за ближней надводной обстановкой для ПЛ»), что по тем временам являлось необычностью. Бывало, взглянешь на монитор камеры, установленной в носу, и увидишь небо, и только Военно-морской стяг как сполох огня мечется на ветру. А то кто-нибудь из моряков подойдет к флагу и вдруг посмотрит вниз, как бы на тебя сверху вниз. Эта камера оказывается очень полезной, когда лодка всплывает в полынье, тогда благодаря этой системе можно избежать столкновения с льдинами.

Наговор

Однажды летом, после очередного выхода в Техас, когда я еще служил на лодке, мы с Иваном Дурневым, моим соэкипажником, возвращались домой в хорошем подпитии. Третьим с нами был мичман на год моложе, ни фамилии, ни имени, к сожалению, не запомнил, хотя его лицо ясно себе представляю. Тихая приморская ночь уже давно накинула черное покрывало на южное Японское море, а прилегающие берега, заросшие плотной растительностью, уютно укутало непроницаемым саваном. Стояла мирная тишь да райская благодать. И только неугомонный месяц, не зная зачем, волочился за нами, слабым светом подсвечивая неблизкий путь в семь километров по пыльной дороге. По обыкновению шли пешком от автомобильной трассы Владивосток-Находка до базы в бухте Павловского. Непринужденно болтали, делились впечатлениями очередного «культпохода» в поселок.

Незаметно в беседе перешли к обсуждению свадьбы одного из товарищей, женившихся в Комсомольске-на-Амуре в 1977 году. Тогда за столом рядом со мной случайно оказалась совсем юная (может быть, ей и восемнадцати не было), скромная и застенчивая девушка. Дабы не посрамить чести флота, не показаться невнимательным, я ухаживал за ней, чтобы она могла освоиться в среде бравых и горластых орлов. Девушка была не в моем вкусе, поэтому никаких меркантильных намерений я не имел, ухаживал исключительно из вежливости. После свадьбы домой не провожал, а кто вместо меня это сделал или не сделал, даже не помню. Вот собственно, как я полагал, и вся история.

Но не зря говорят: «Человек предполагает, а Бог располагает». Оказалось, что история с невинным началом имела весьма чувственное продолжение, и единственным, кто об этом ничего не знал и не подозревал, был я. И возможно, если бы не ночная прогулка с Иваном под луной, то так и не узнал бы я всех подробностей разрушенной любви.

Из пьяной исповеди Ивана Дурнева выяснилось, что он безответно страдал от любви к этому юному созданию. Мои безобидные ухаживания во время свадьбы очень ему не понравились. И теперь мне были явлены эмоции ревности. Доказательства моего индифферентного отношение к избраннице Ивана в расчет не принимались вообще. Причина глухоты собеседника крылась в том, что тогда, в Комсомольске, я якобы охарактеризовал Дурнева не лестным образом, то есть оговорил несчастного влюбленного. Дикая история, где я был представлен в нехорошем свете, в этот день оказалась не самой лучшей новостью. Летнее благолепие ночи Иван разрушил в одночасье. Уже никто не наслаждался ею.

В результате у нас с Иваном произошла очень бурная и острая перепалка, а с учетом употребленных спиртных напитков даже горячая. Услышав все о лживости своей натуры и подлой роли коварного разлучника, я сильно расстроился и не на шутку разозлился. Получилось так, что тлеющий огонь ревности и ненависти из Ивановой топки перекинулся на меня в виде гнева на несправедливые обвинения. Мы не стеснялись в выражениях и эмоциях. Разобиженному влюбленному, наконец, представилась возможность избавиться от язвительной желчи, копившейся в нем целый год. Но и я умываться выплеснутыми в лицо наговорами не собирался. Костер эмоций, раззадоренный взаимными упреками и оскорблениями, разгорался до тех пор, пока у обоих не зачесались кулаки. Если бы ссора происходила на трезвую голову, то скорей всего мы бы поругались и мирно разошлись. Но хмель в наших головушках оказался именно тем самым благодатным противнем, на котором ядреное яблоко раздора испеклось до «нужной» кондиции.

Со всей классовой ненавистью столетиями угнетаемого крестьянина Иван бросился на меня с кулаками, упиваясь подвернувшимся шансом отомстить. Скажу честно, я стремился к тому же – моя поруганная честь из-за несправедливого навета также требовала отмщения. Первым ударить человека в лицо я не мог, вот и предоставил это Ивану, благо мы так распалились, что достаточно было произнести что-нибудь невинное, например: «Ты козел!». Первый удар я пропустил, так как Иван нападал со стороны полигона, откуда мне в лицо бил ослепляющий прожектор.

Злости в моей душе набралось в избытке. Не будучи библейским персонажем, я вторую щеку подставлять не собирался. Даже наоборот – энергично заработал кулаками и скоро намеренно уронил Ивана на землю и подмял под себя. Известное правило «Лежачего не бьют» я нарушал с непримиримостью и азартом. В душе все кипело и требовало немедленно наказать наветчика. Его, опрокинутого на землю, я учил уму-разуму ударами по лицу. Пока отвешивал пощечины, думал: «Слегка проучу и на этом воспитательный процесс закончу». Видимо, на нетрезвую голову долго думал, так как третий товарищ оказался не лишним, и вовремя оттащил меня от Ивана.

Подуставшие от пьяных переживаний и несуразной драки, утирая слюни, мы продолжили путь на базу. Однако пауза оказалась непродолжительной. Скверный язык пьяного Дурнева продолжал болтать невесть что, будто электрическая кофемолка, мелющая не душистый ароматный кофе, а горький перец, просыпающийся на свежую рану. Казалось, что Иван своим поведением в точности соответствовал своей фамилии. Плохой он был в подпитии, нельзя таким людям пить. Наверное, ему мало было навешанного.

Так как и я не молчал, то Иван опять бросился драться, надеясь на реванш. Конечно, он не мог одолеть меня. И опять ему немало досталось. Меня очень кстати опять остановил третий товарищ, опровергая общеизвестную истину, что в мужском разговоре третий – лишний. Видимо, не зря пару столетий назад дуэлянты пользовались услугами секундантов, чтобы не в пьяных драках друг другу чайники чистить, а достойно и по справедливости лишать живота своего товарища, сражаясь на пистолетах и палашах.

В общем, дошли мы до казармы без потерь животов своих. Если не считать того, что на следующий день у Ивана Дурнева обнаружился заплывший синяком и кровавой краснотой глаз. На вопрос товарищей: «Ваня, это кто тебя так?» – побитый, как заслуженный, но скромный деятель искусств, он вместо поклона, скромно потупив очи и не вдаваясь в подробности, отвечал:

– На каратиста нарвался.

Эта история вспомнилась и живой картинкой представилась после разговора с нашим же товарищем Александром Мальцевым, который и совершил на меня навет.

После посещения лодки я возвращался в штаб и в беседке увидел Мальцева, подсел к нему, заговорил, и он разговорился. Оказалось, что он перенес инсульт, и его комиссовали на гражданку. Я сочувствовал бывшему соэкипажнику. Получить такой удар в 24 года – это было трагедией. Потом я слышал, что судьба с Сашей расправилась безжалостно. После демобилизации он уехал с женой в Комсомольск-на-Амуре, а там она его бросила. Беспомощного Сашу забрал брат и увез на родину. Но от пережитых потрясений наш товарищ вскорости умер. Вот такой трагический исход...

«27 ноября 1980 г.

Проверка нового помещения штаба дивизии».

Опять проверка штабных кабинетов, уже на предмет оборудования исправными светильниками. Снова возникла куча замечаний и опять сделан доклад командиру дивизии.

Хождение по сопкам

Однако штаб не лишил меня удовольствия иной раз прогуляться до трассы Владивосток-Находка после службы. Хождение по сопкам, в отличие от «хождения за три моря», в светлое время суток отличались тем, что перед путешественником открывались прекрасные виды на пересеченную местность и море, закаты, рассветы. Сопки, возвышаясь на фоне моря или неба, представлялись громадами объемов и подчеркивали величие сотворившей их природы. Эти вынужденные путешествия в семь километров я превратил для себя в вид спорта, и в соответствии с этим не терпел, когда меня кто-нибудь обгонял. Если это происходило, то я быстро восстанавливал свое первенство.

Как-то в выходной день нас вдруг отпустили домой и мы, как сонм пущенных из лука стрел, рванули вперед. Наша группа вышла из Павловска пешком, так как в выходной день поездки служебных автобусов не предусматривались, поэтому и заказаны не были. Несколько мичманов, и я в их числе, оказалась лидерами в кремовых рубашках с фуражками в одной руке. Другой – утирали пот со лба. Через пару километров я обратил внимание, что за нами увязалась такая же группа вольноотпущенников. До поры до времени я на них внимания не обращал, однако когда они стали неуклонно сокращать дистанцию, прибавил шагу, а за мной и мои спутники. Вольноотпущенники не отставали, что меня распалило, и у нас взыграл спортивный азарт. Своим товарищам я предложил более быстрый темп, какой только мог осилить самый тихий тихоход из них. Из-за пересеченности местности группа преследователей на некоторое время пропала из виду, скрывшись за поворотом или за сопкой. Но вот снова показалась, и мы увидели, что они перешли с шага на бег.

– Мужики, что за дела? – сказал я. – Они решили нас обставить и прибежать на развилку раньше? – меня поддержали, что этого допустить нельзя, и тогда я предложил: – Надо сделать так, чтобы они видели нас все время бегущими, тогда это сломит их психологически.

Сказано – сделано. Правда, кто-то там хныкал, но зато, когда наши преследователи видели нас все время бегущими, они сдались. Этот нехитрый прием мы использовали до тех пор, пока не оторвались настолько, что бегущие за нами вольноотпущенники окончательно скрылись из виду и больше у нас в корме не маячили. Так мы живенько домчали до развилки, где успешно сели в проходящий автобус и благополучно добрались до Техаса. Уже потом кто-то из группы наших преследователей сказал:

– Мы хотели вас догнать, поэтому и ринулись бежать, но когда увидели, что вы тоже побежали, поняли, что вы затеяли состязание и выиграете его!

«3 декабря 1980 г.

Приказы:

В. В. Малмалаев – о принятии дел и обязанностей начальника политотдела.

А. Т. Матора – о принятии дел и обязанностей у Н. И. Лазарева.

Торопов – о принятии дел и обязанностей».

Как финансисту штаба мне приходилось на основании копий или выписок из приказа вести свой учет – отслеживать, или как сейчас бы сказали вести мониторинг, назначений на должности, переводы, временное исполнение обязанностей. Ибо это отражалось на денежном довольствии каждого человека.

Капитан 2-го ранга (впоследствии капитан 1-го ранга) Владимир Васильевич Малмалаев стал начальником политотдела дивизии, приняв эстафету от капитана 1-го ранга Юрия Ивановича Толстова. Капитан-лейтенант Александр Тимофеевич Матора временно был назначен исполнять обязанности командира БЧ-3 в экипаже капитана 1-го ранга Николая Ивановича Лазарева. Капитан 2-го ранга Торопов принял должность начальника ЭМС (электромеханической службы соединения) 21-й дивизии от капитана 1-го ранга Виктора Сергеевича Топилина, который ушел на повышение.

«5 декабря 1980 г.

На завтра:

личное дело Самчинской;

изменена фамилия Самчинской;

порядок начисления на Самчинскую;

на Ловкачева начисление 13-й зарплаты;

личное дело Торопова;

повышение должностного оклада Торопову».

В некоторых случаях по каким-нибудь событиям или людям прямо как провал в памяти образуется, как у известного киногероя из «Джентльменов удачи»: тут помню, а тут не помню. Такое впечатление, что кто-то взял и одно место ластиком потер. Фамилия Самчинской настолько прочно исчезла из моей памяти, что я не мог вспомнить, кто она такая и что делала, и даже на какой должности была в нашем штабе. И это несмотря на то что сия фамилия довольно часто встречается в моих записях. И большое спасибо Михайлу Михайловичу Баграмяну, он не позволил такой примечательной особе бесславно затеряться во времени.

Самчинская – это девушка, на пару лет старше меня, незамужняя, вольнонаемная сотрудница штаба, на лицо малосимпатичная (но ведь с лица воду не пить), зато стройненькая. В свое время она окончила сельскохозяйственный институт, выбрав его за то, что он располагался перед окнами ее дома. Была ли польза от ее учебы, если она в штабе 21-й дивизии атомных подводных лодок выписывала ВПД – воинские перевозочные документы? А если бы напротив ее окон располагался другой институт?

В то время по Министерству обороны СССР действовало правило, согласно которому по неиспользованным в предыдущем году ВПД военнослужащий имел право в следующем году перевезти жену или ребенка. Для выполнения этой процедуры Самчинская от офицеров и мичманов требовала великолепно замечательную справку пресловутой формы № 33, вот такого содержания:

Справка

Выдана мичману Михаилу Михайловичу Баграмяну в том, что его жена Татьяна Петровна Баграмян действительно является женой Баграмяна М. М.

дата подпись, печать

Офицеры и мичманы смеялись, у них шуток по этому поводу было не счесть. Не знаю, на каком основании Самчинская требовала этот документ, однако смехотворность ситуации наличествовала. О ней доложили сначала старшему помощнику начальника штаба по строевой части Николаю Ивановичу Королевскому, который перевел странную девушку на другую работу. И больше некому было веселить и раздражать элиту подводного флота 21-й ДиПЛ.

Обратный маневр

«16 декабря 1980 г.

Рапорт о сдаче дел и обязанностей.

Представление и аттестация в 2-х экземплярах.

Приказ об исключении из списков в/ч 22990 и в/ч 87066.

Справка в вещевую часть.

В финчасть:

копия послужного списка;

выписка по в/ч 87066;

обходной лист;

расчетная книжка;

справка на ОУС (особые условия службы, дополнительная оплата в размере 60% за работу на подводных лодках с атомными реакторами);

копия предписания в 4-х экземплярах;

справка формы 34 «на иждивении жена, сын».

Такой набор документов требовался для перевода из штаба флотилии, дивизии на подчиненный им корабль. Кстати, обращает на себя внимание тот факт, что наибольшее количество «бумажек» необходимо было представить в финчасть. Деньги есть деньги, они счет любят. А для меня это была «первая примерка» для осуществления обратного маневра – переход из штаба на подводную лодку. Хотя сам переход произошел позднее.

Когда мой бывший экипаж пошел во вторую автономку, с ними за компанию отправился научный сотрудник, кандидат наук, чтобы каждого пятого члена экипажа изучать как лабораторного кролика. С подопытным членом экипажа он проводил довольно серьезные тестовые и опытные исследования, решая какие-то свои научные задачи. Сюда входили как определение психологических параметров личности, так и физических. Кстати, спустя три десятилетия мне показали одну такую распечатку на одного из бывших подопытных. И должен заметить, что, с моей точки зрения, насколько я знал исследуемого товарища, психологическая характеристика дана была точно.

Физические исследования проводились как будто бы обычные, правда, методика отличалась от общеустановленной. Во-первых, это производилось перед каждой вахтой, то есть дважды в сутки. Во-вторых, динамометрия, например, производилась с фиксацией максимальных возможностей, когда испытуемый кистью сжимал динамометр с максимальной силой. Затем из этого параметра высчитывалось значение, равное восьмидесяти процентам того показателя, который получался при выжимании максимально продолжительное время. Измерялось также время реакции. Делалось это так. Испытуемый, глядя в окуляр прибора, похожего на детский калейдоскоп, ждал красного сигнала, а при его появлении нажимал кнопку и тем самым фиксировал время своей реакции. Проверялась спирометрия – объем легких. И что-то там еще измерялось, изучалось, исследовалось. А также морякам приходилось отвечать на множество самых разных вопросов.

Вывод: Советская наука скрупулезно изучала влияние на человека, находящегося в длительном автономном плавании, сопутствующих его явлений, радиации, оторванности от большой земли, изолированности, и так далее.

«22 декабря 1980 г.

На выгрузку изделий с ЯБП в экипаже В. В. Морозова».

Ядерная дубинка

Обеспечивал выгрузку торпед с ядерным боезапасом – очень ответственное мероприятие. В связи с этим хочется поведать случай про то, как один командир БЧ-3 уронил эту самую «ядерную дубинку».

Служил в нашей дивизии на РПК СН «К-500» командиром БЧ-3 капитан 3-го ранга Анатолий Михайлович Куксов, слегка неуверенный в себе офицер. Был он занятной личностью, и однажды удивил меня своим неординарным поступком. Как-то мы с ним и двумя его мичманами шли к ним на корабль. Путь пролегал через службу радиационной безопасности (СРБ). Там прошли по узкому коридору, подошли к еще более узкому проему двери, и тут Анатолий Михайлович вдруг резко затормозил, остановился и уступил мне дорогу. С его стороны это произошло автоматически. В тот момент он мне что-то рассказывал или доказывал и перед дверями вдруг резко остановился, чтобы меня, будто большого начальника, пропустить вперед. Никто и никогда из старших меня вперед не пропускал, поэтому я был в недоумении. Озадаченно почесал затылок. Офицер старше меня по званию, по должности, и по возрасту на восемь лет! Конечно, я прошел первым, сильно засмущавшись. От такой предупредительности смутился и сам Анатолий Михайлович.

Вывод. Знай свое место. Даже если кто-то уступает тебе свое и выглядит это как доброе и радушное к тебе отношение. И даже если ты считаешь себя достойным этого места, не суетись и не торопись. Дождись, когда это произойдет законным или естественным путем.

И вот однажды при погрузке боезапаса под руководством Анатолия Михайловича Куксова торпеда с ЯБП (ядерным боеприпасом) сорвалась со стопора и по торпедопогрузочному лотку скользнула вниз под углом сорок градусов. Точной высоты я не помню, но было там уж никак не менее пяти с половиной метров. Вот с нее-то и съехала вниз на хорошо смазанных салазках торпеда весом около 1,8 тонны и уткнулась в дно трюма ядерной головкой. У этого специзделия имеется семь степеней предохранения, одна из которых является транспортировочной и снимается непосредственно перед загрузкой в торпедный аппарат. Может, поэтому ни цепной реакции, ни детонации, ни – тьфу, тьфу, тьфу через левое плечо – взрыва не последовало. Но ведь был же однажды взрыв торпеды непонятно от чего при транспортировке ее по ровной дороге. Просто ехала себе, ехала торпеда на машине, и вдруг ка-ак бабахнет! Тогда долго головы не ломали, решили – от камешка, вылетевшего из-под колеса машины. Кстати, у нашего торпедопогрузочного устройства была такая особенность: иногда стопор не заходил в нормальное зацепление, и тогда буфер с торпедой или без нее мог стремительно съехать в трюм лодки.

Когда мы еще только осваивали эту технику, так однажды и случилось – буфер без торпеды, скатившись по лотку, с грохотом ударился в нижний ограничитель трюма. Удар был сильный, не дай бог, кто-нибудь оказался бы на пути этой «заводной машинки». И вот теперь можно представить движение почти двухтонной торпеды с ядерным припасом! Помня это, я всегда, когда торпеду клали на лоток, убеждался в надежном стопорении буфера, тем более наружное торпедопогрузочное устройство находилось в моем заведовании.

«24 декабря 1980 г.

Сдача задач экипажами дивизии:

Л-1 – «К-477-1» (В. В. Морозов) – 21.11.1980 г. – «хорошо».

Л-1 – «К-497-2» (Г. М. Щербатюк) – 19.12.1980 г. – «хорошо».

Л-1 – «К-512-2» (Н. А. Денисов) – 27.11.1980 г. – «хорошо».

Л-2 – «К-477-1» (В. В. Морозов) – 12.12.1980 г. – «отлично».

КП-I – «К-500-2» (А. В. Авдеев) – 12.12.1980 г. – «хорошо».

Л-2 – «К-512-1» (В. С. Маляров) – 20.12.1980 г. – «хорошо» по БС (боевая служба, дальний поход).

Л-2 – «К-512-2» (Н. А. Денисов) – 20.12.1980 г. – «хорошо»

Приказы на: В. В. Морозова, Г. М. Щербатюка, В. С. Малярова.

Глядя на даты, можно подумать, что сдача задач «Л-1» и «Л-2» имела оттенок кампанейщины. Однако это совсем не так, совпадение дат приема задач не означает, что это явление было одномоментным. До обеда прием задачи был произведен в одном экипаже, после обеда – в другом. Все сдали на «хорошо», а экипаж капитана 1-го ранга Виталия Васильевича Морозова умудрился сдать на «отлично».

Проверка «ТЛ-834»:

К самоуправлению боевым постом не допущены: рулевой Загряжский, моторист Каримов.

Отсутствуют: торпедист в отпуске, радист – не укомплектован.

2 человека не стоят на довольствии (сухой паек).

Арестован котл. надзором (морская инспекция).

Отсутствует:

отпорный крюк (древко с железными наконечниками, один из которых служит для подтягивания, другой – для отталкивания) – 1;

рогач – 1».

Торпедолов «ТЛ-834» был прикомандирован к нашей дивизии на время отсутствия «ТЛ-9». В таких случаях соединения отдают пусть даже во временное пользование не самое лучшее из того, что у них имеется. Наверное, поэтому катер оказался неукомплектованным, да еще и арестованным котлонадзором. А то, что два моряка обходятся сухим пайком, говорит о том, что, скорее всего, едят они из общего котла, а продукты на что-то обменивают.

Рассказывали как на разъездном катере, командиром которого был мичман, на пути следования Павловск-Чажма находилось порядка десяти человек. И вот командир катера решил проскочить прямиком, то есть срезать угол. Срезал! Да так качественно это получилось, что катер весьма даже прочно сел на мель. Тут уж все начали соображать, кому и как радировать и что самим в связи со случившимся делать. Благо на борту нашелся старший лейтенант, который всем присутствующим пассажирам приказал:

– Всем быстро на правый борт!

Когда все дружною толпой перебежали, старший лейтенант тут же скомандовал:

– А теперь все бегом на левый борт.

Все присутствующие также дружненько выполнили и эту команду. В общем пассажиры бегали по маломерному кораблю туда-сюда до тех пор, пока не раскачали его и он не сошел с мели. Надо сказать, что это не новый прием, его использовали еще на заре зарождения подводного флота, в начале прошлого века, на утлых подводных лодках в гораздо более опасных ситуациях. Например, когда лодка по какой-то причине, чаще по аварийной, ложилась на грунт и, погрузившись в ил, не могла всплыть. Тогда личный состав также дружно бегал из носа в корму и наоборот, и тогда лодка отлипала от ила и с трудом, но всплывала.

Вывод: Еще раз о преимуществах коллектива: где собирается больше трех человек, там всегда найдется свой Кулибин и свой Василий Теркин, ибо умники и юмористы распределены среди людей равномерно.

«4 января 1981 г.

Ул. Морская, дом 2^А, кВ. 45, тел. 98-1-41 – Авдеева Елизавета Николаевна».

Реквизиты супруги и адрес проживания командира второго экипажа РПК СН «К-500» капитана 1-го ранга Анатолия Владимировича Авдеева были использованы для доставки получки мужа. Анатолий Владимирович ушел в море и в спешке не смог получить и оставить своей жене деньги. Мужья уходили в автономку на 78 суток, а женам с детьми надо было на что-то жить.

Я уже бывал в подобных ситуациях. Однажды командир дивизии, начальник штаба, заместитель командира дивизии ушли в моря, а мне как финансисту поручили доставить их женам деньги. Как сейчас помню, стемнело, и я после службы, рассовав несколько тысяч рублей советских денег по карманам шинели, придерживая их руками, гарцевал по Техасу в поисках адресов. Слава богу, все жены оказались на «штатных местах», в своих квартирках, и я под роспись сдал причитающиеся им суммы. Чужие жены ждали меня, что манну небесную, были рады моему появлению и проявляли приветливость. И я был рад, что ко мне не было претензий. А вдруг какой-нибудь жене начальственной особы что-нибудь не понравилось бы…

Свинофермы

Выше упоминалось о некоторых курьезах, происходивших на спецобъектах, называемых свинофермами.

На аналогичном объекте на Камчатке решили заколоть парочку кабанчиков. Правда, особых торжеств по этому поводу не устраивали, а просто одного созревшего клиента успешно пырнули длинным ножичком, а второму промахнувшись, всего лишь шкурку повредили.

Свинья-подранок вырвалась из рук убойщиков и бросилась в соленые воды бухты. Преследователи не рискнули войти в воду, чтобы достать ее и дорезать окончательно, поэтому несчастную жертву волной отнесло от берега. Пришлось спускать на воду шлюпку, чтобы поймать непослушную свинку. Поймали. И тогда ими было сделано открытие – а свинина-то, оказывается, не тонет.

«22 января 1981 г.

Заседание комитета ВЛКСМ. Редколлегия: Левченко, В. В. Игуменцев, М. Е. Лоншаков, А. Н. Прокофьев, Киреев».

Думаю, обсуждалась тематика выпуска боевых листков. Сейчас, уже во второй раз в жизни было занятно узнать, что лейтенант Киреев состоял в редколлегии комитета комсомола. С таким же интересом я бы узнал, по какому поводу мы тогда собирались. В составе редколлегии оказался и залетчик Володя Игуменцев. Помню этого бедового матроса. В принципе был неплохой парень, родом не то из Приморского края, не то из близлежащей области. Примерно в то время те места, откуда он был родом, подверглись затоплению.

– Ну как там, на родине, все нормально? Все живы и здоровы? – спросил я у него, узнав из газет о несчастье.

– Да что вы, товарищ мичман! Были жертвы!

А во владивостоксой дивизии подводных лодок произошла история, сопряженная с «особенностями национального разведения командного состава». Постижение этих самых особенностей одним из офицеров штаба началось с тривиальных политических занятий на бербазе.

Приходит в тыл комиссар из политотдела с проверкой. Начал с изучения журнала учета посещаемости политзанятий. И брови у него от удивления поползли кверху.

– Как это у вас хорошист политической подготовки работает на свиноферме? Почему вы его там держите? Что это за безобразие такое?

– А что, там не могут работать умные люди?

– А ну-ка, пойдем проверим, как ваш почти отличник политической подготовки справляется с боевой составляющей на свиноферме.

Просто проверяющему комиссару было невдомек, что офицер тыла, ответственный за проведение занятий, ставил оценки своим слушателям, руководствуясь каким-то внутренним наитием, но не действительными познаниями. Поэтому ниже «четверки» в проставляемых оценках он не опускался, и все у него, в том числе и свиновод оказались весьма даже успешными и политически подкованными. Вот так неосторожно завысив планку среднего уровня знаний своих подопечных, офицер нарушил главное флотское правило – «не высовывайся».