Текст книги "Приключения бывшего мичмана(СИ)"

Автор книги: Алексей Ловкачёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 34 страниц)

– В каком смысле? – тут же заинтересовано спросила она.

И я ответил, что имел в виду черты ее лица. Действительно, раньше я никак не мог определить ее национальность, а тут, как услышал, где она родилась, все и срослось – турчанка. Да еще русскоговорящая. Скажу честно, меня это заинтриговало.

– Где вы работаете, – спросил я.

– Я еще учусь.

– Где?

– В колледже.

И снова я оказался в легком ступоре: получилось, что я пригласил на танец ребенка. Я не стал уточнять, на каком курсе она учится, но вывод напрашивался сам собой, что ей от пятнадцати до двадцати лет. Тут уж точно, что не больше. Реально нижний предел можно было поднять и до восемнадцати лет. Вот тогда, после первого танца, до меня дошло, почему эта девочка была на танцах с мамой, к которой я подводил дочку и благодарил обеих. Мама при этом выглядела вполне довольной матроной. Всего я эту младую турчанку приглашал дважды и в результате получил неожиданное для себя удовольствие – за все время нахождения в санатории я еще ни в одном человеке не делал столько открытий, которые меня удивили бы. Когда мы с ней продолжили разговор я спросил:

– А на кого вы учитесь?

– На дизайнера одежды.

– Хорошая профессия.

– Почему?

И тут у меня под воздействием хмеля в голове вырвалось нечто, наверное, не совсем приличное, особенно для такой молоденькой девушки:

– В любое время востребованная, даже покойников можете наряжать.

На это был ответом какой–то эмоциональный всхлип, судя по которому я понял, что это ею было воспринято правильно, так как она явно восприняла мой ответ за шутку. А я уже и сам не понимал, всерьез я это сказал или действительно пошутил.

Видимо, я ей своими шутками, а заодно и цинизмом понравился, так как на прощание она благодарно стрельнула в меня красивыми глазками. Вот с таким замечательным впечатлением о прекрасной и милой турчанке я отправился спать.

19 мая – день тринадцатый – последний

С Василием Ивановичем мы проснулись в пять часов утра, и я тут же побежал контролировать подъем Валентины и Анатолия. С сокамерником мы собрались менее чем за полчаса, и нетерпеливый и беспокойный Василий Иванович тут же со своими пожитками двинулся на перекресток. Так как маршрутка только в шесть часов выходила из Ушачей, и времени оставалось еще около сорока пяти минут, то я не торопился. Тем более что обещал Валентине донести сумку, да и Анатолия хотел дождаться, который, высунувшись через балконную дверь, пригласил зайти и подбодрить здоровье лечебным кагором – «на дорожку».

Знаю я эти дела. Как–то я был в командировке в Гродненской области, и там меня посвятили во все эти тосты: на дорожку, стременная, оглоблевая и всяко–разные. Но особенно мне понравился тост «в морду коня». Это когда хозяин, благословляя гостя в дорогу, принимает чарку вовнутрь, целует в морду коня, заодно занюхивая выпитое. В современном мире этот тост можно переиначить так: «в морду радиатор».

В ответ на приглашение Анатолия я замахал руками, категорически его отвергая, так как обычно в такую рань не лечился. А тут как раз и Александр подал свое ландо, куда мы втроем погрузились и поехали на развилку, к остановке. Через некоторое время подъехал микроавтобус, в салоне которого мы кое–как расселись и прямой дорогой направились в уже заждавшийся нас Минск. Александр от души помахал нам вослед рукой.

Пассажиров из санатория «Лесные озера» в микроавтобусе оказалось семь человек из одиннадцати. Поэтому, пока мы ехали, у меня было впечатление, что я все еще нахожусь в статусе отдыхающего. Рядом, справа от меня, сидел Анатолий, который большую часть поездки то кемарил, то просыпался. Засыпал он секунд на пять–десять, затем бодро вскидывал голову, приоткрывал глаза, отпускал какую–нибудь экспромт, шутку или выдавал короткую справку о маршруте движения, так как мы ехали по той дороге, которая ведет на его дачу, и снова – на короткую боковую. В самом начале пути я позарился на его пример и, чтобы скоротать время, тоже решил смежить веки. Несколько раз пытался это сделать. Однако каждый раз Анатолий упреждал мою попытку своим бдительным и коротким сном, точнее частыми пробуждениями, не давая толком покемарить. Наверное, эта привычка у него осталась с армейских лет, где на боевом посту необходимо было сочетать сон и бдительность.

Когда больше половины пути осталось позади, Валентина, проголодавшись, достала из сумки сушку. Заточив об нее зубки, достала другую, третью… Вдруг ей стало совестно перед сотоварищами по совместно проведенному отдыху, и она передала сушку Анатолию. Тот, безвозмездно получив в свое распоряжение закуску, решил это дело отметить и даже высунул горлышко бутылки из сумки, демонстрируя серьезность намерений. Я же вел себя хуже провокатора Азефа, подзадоривая Анатолия, однако без желания самому причаститься. Анатолий, на месте крутанувшись, сделал открытие:

– Блин! Так ведь у нас же нет кружки!

И, обратившись к Валентине, запросил у нее стакан. Та снова порылась в своей сумочке–выручалочке, достала пластиковый стаканчик и, заигрывая, как бы поманила Анатолия к себе. Анатолий обрадовано потянулся к стакану:

– Давай его сюда.

Валентина протянула руку со стаканом ко мне, я тоже к ней потянулся. Однако нашим рукам не суждено было встретиться во взаимном порыве, так как Анатолий отвлек меня очередной проблемой. Ему, такому беспокойному, мешала моя сумка, и он предложил убрать ее, чтобы я мог все–таки дотянуться до Валентины, точнее до стакана. И пока мы решали промежуточную задачу по перевалке сумок в тесном пространстве, про стакан–то и забыли, а Валентина взяла да и спрятала его обратно в сумку – от греха подальше. Ведь она была хоть и нимфа, но тоже девушка слабая и в себе не уверенная. Наконец, обеспечив плацдарм для приемки важного решения, простите горячительного напитка, Анатолий вспомнил про недостающее звено и в предвкушении ожидаемого деловито обратился ко мне:

– А ну, давай стакан.

Крутанувшись в поисках стакана туда–сюда и не обнаружив его, я попытался переложить ответственность на Анатолия:

– Так я же тебе его отдал.

Анатолий начал искать стакан у себя и не найдя вполне справедливо заметил:

– Ты мне его не давал.

Я был уверен, что у меня нет стакана, значит, я передал его Анатолию, поэтому продолжал убеждать его в том, чего и в помине не было:

– Я передал тебе стакан, чтобы разобраться с сумками. Ты что, забыл, что ли?

Видимо, я был так убедителен в своей невольной лжи, что Анатолий опять принялся искать стакан, залез в сумку, ощупал карманы. Нет стакана. Хоть ты тресни. Тогда Анатолий высказал новую версию:

– А может мы его уронили?

– Точно!

И мы тут же начали искать стакан, завертелись каждый на своем месте, кто как мог, и если бы в этой теснотище можно было упасть на колени, то обязательно бы это сделали. Анатолий даже обратился к рядом сидящему пограничнику, подключая и его к поискам ускользнувшего предмета:

– У тебя нет стакана?

И молодой солдат, отставив сон, также был вынужден заняться ответственным делом. Сцена получилась еще та: два активных человека в ограниченном пространстве вели поиск несуществующей вещи, да еще с шутками и взаимными подколками… Не трудно представить, во что это превратилось. Практически все пассажиры были вынуждены подключиться к поискам пропавшего стакана, который никоим образом проявлять свое существование и не собирался. В общем, уже весь микроавтобус стоял на ушах, когда сидевший рядом со мной пассажир не вытерпел глумления над обществом и задал Анатолию наводящий вопрос:

– А разве его (стакан) вам передавали?

Ну, какие могут быть сомнения, когда все ищут утраченное имущество? Тогда настырный пассажир начал задавать новые наводящие и прозрачные вопросы, доведя наше сознание до полного просветления. Когда Анатолий сделал открытие, что Валентина стакан затихарила, и вдобавок увидев, что та молча глумится над нами, давясь не от сушки, а от смеха, он, обуреваемый справедливым возмущением, начал клеймить ее позором и прочими не очень противными словами. Валентина в ответ, все также умирая от смеха, сказала:

– Не надо было признаваться, что стакан у меня. Вы бы тогда делом занимались до самого Минска, а я бы получила радость и удовольствие. Ну, какая же я дура добрая, что призналась!

Наконец мы въехали в город, и маршрутка произвела остановку у станции метро, где вышли всего два человека. Однако одним из них был Анатолий, наиболее значительная фигура, и только после этого я по–настоящему поверил, что «я вернулся домой из сказки под красивым названием «Лесные озера»».

19.05–03.06.2011

Эксперимент проводила группа специально подготовленных добровольцев.

Не повторять – опасно для жизни и здоровья!

Приложение № 1. Курс молодого курортника

1. Для установления рабочих взаимоотношений с сокамерниками произвести прописку в номере заселения.

2. С целью установления контакта с «аборигенами» в первый же день, даже если призывник (отдыхающий) прибыл ночью, найти единомышленников, чтобы влиться в коллектив.

3. Чтобы морально закрепить свои обязанности и в целях повышения ответственности за выполнение поставленной наиглавнейшей задачи лечебного отдыха в торжественной обстановке принять присягу курортника.

4. Исключительно в формальных целях, а заодно чтобы закрепить в памяти кандидата процесс отдыха, пройти обряд крещения (посвящения) в курортники.

5. Чтобы не скучать и культурно проводить время, найти более одного друга и не менее одной подруги.

6. В целях достижения максимальной эффективности лечения и отдыха найти компанию единомышленников, близких по духу товарищей независимо от возраста и пола.

7. Для акклиматизации и испытания себя на поприще отдыха на новом месте в течение пяти суток проводить занятия по стаканотерапии, сочетая их со всеми процедурами, танцами и прочими культурно–массовыми мероприятиями, а также с назначениями врачей, докторов.

8. Чтобы в микроколлективе создать душевный комфорт, необходимо обожать сокамерника, даже если он храпит, смеется, бранится и поет во сне.

9. Для создания прекрасного настроения себе и людям необходимо быть любезным и доброжелательным ко всем: друзьям, товарищам и просто отдыхающим, а также ко всем без разбору врачам, докторам, медсестрам и персоналу учреждения.

10. С целью достижения наибольшей эффективности лечения полюбить все без исключения процедуры, даже если ты с какой–нибудь из них расходишься во взглядах.

Приложение № 2. Текст присяги курортника

Я, имярек, вступая в ряды курортников, санаторников, пансионатников, профилакторников и прочих пока неизвестных науке видов отдыхающих, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным пациентом, строго хранить медицинскую и врачебную тайну в части личных болезней, беспрекословно выполнять все рекомендации и советы лечащих врачей и докторов.

Я клянусь добросовестно изучать, всемерно беречь санаторное и курортное имущество и до последнего дыхания быть преданным своим сокамерникам, своему коллективу друзей и лечебному учреждению, в котором прохожу отдых.

Я всегда готов по рекомендации и совету врача или доктора выступить на защиту личных интересов – своего бесценного здоровья и как пациент учреждения я клянусь защищать его мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своих припасов и всех отпускных денежных средств для достижения полной победы над своим здоровьем (болезнями).

Если же я нарушу эту торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара в виде отсутствия какой–либо болезни и основания пребывать на лечении, всеобщая ненависть и презрение моих друзей и товарищей по лечебному гарнизону.

И ВЕРНУЛСЯ ОН ИЗ «БУГА»

Часть I

Никому и ничему НЕ ПОСВЯЩАЕТСЯ

Едва дождавшись отпуска, Алексий Ветер, аки пес, сорвавшийся с привязи, ринулся на волю, подальше от забот и семейного причала. На автовокзале «Восточный» сел в маршрутку сообщением Минск – Брест и в 08.50 отправился в санаторий с многообещающим названием «Буг». По расписанию прибытие в Брест ожидалось в 14.40, то есть расчетное время нахождения в пути составляло почти пять часов. Он невольно подумал, что это немалый кусок жизни, и озаботился, чем себя занять на этот период, за который на реактивном самолете можно долететь с Дальнего Востока до Урала. Вслед за этим ему автоматом пришел на ум один из немногих рекламных призывов советской эпохи, напомнивший лучшие времена: «Летайте самолетами Аэрофлота». Увы, где теперь мы, а где тот самый Аэрофлот…

День первый

Сегодня воскресенье, 13 мая. Словно в подтверждение обоснованности худой молвы о чертовой дюжине погода резко изменила параметры в сторону ухудшения: температура упала до десяти градусов тепла, пелена облаков заслонила солнце, появились неприятные перемещения прохладных масс воздуха… И поневоле погода передала Ветру свое замечательно негативное настроение. Ну что еще надо, чтобы прекрасно провести отпуск в мае!

А что, не так? Вот он едет себе в почти комфортабельной маршрутке, однако коленками неудобно упирается в переднее сиденье, что отнюдь не добавляет положительного настроя и благодушного восприятия погоды за окном. Кроме водителя в салоне лишь молодая симпатичная брюнетка. Вонзив в уши кнопки наушников, она подремывала у левого окна. Алексий же, любуясь чарующими пейзажами мрачной погоды, смотрел в правое окно, затянутое легким налетом пыли. Там мелькали поля, засеянные разными культурами, кое–где пересеченные редколесьем. Среди посевов выделялся зашедшийся желтым цветом рапс, кое–как подсвечивая пока еще отнюдь не солнечное Ветрово настроение.

В районе не то мотеля, не то стоянки для транспорта под названием «Westa» внимание Алексия привлек свеженасыпанный рукотворный курган. Рядом с ним, как жуки, с непонятной конечной целью неспешно возились машины строительного профиля. Потом знающие люди подсказали, что это делают горку для посетителей заведения «Westa».

Иногда в череде кадров, разворачивающихся друг за другом будто в кино, мелькала заболоченная местность с тростником цвета пожухлого сена и прорытыми каналами, встречалась даже работающая там мелиоративная техника. Наверное, еще не все «легкие Европы», как иногда называют белорусские болота, осушили. Дальше по ходу справа и слева почти беспрерывной стеной стоял высокий лес, как ножом, прорезанный четырехполосной дорогой, по которой Ветер торжественно катил к месту проведения своего отпуска.

Из объяснений должностных лиц справочных служб, которые он предварительно обзванивал, получалось, что ему следовало доехать до Бреста, минуя Жабинку, находящуюся в пятнадцати километрах от областного центра. А оттуда до санатория «Буг» ехать примерно еще столько же. При посадке в маршрутку он поинтересовался у водителя, какое расстояние от развилки до Жабинки – оказалось всего пару километров. Короче, попросил его остановиться на развилке, чтобы не ехать в Брест и затем не возвращаться. И этим своим решением Ветер попал даже не в бровь, а прямо в глаз.

Вооруженный опытом двухразового посещения домов отдыха и разовым отдыхом в санатории, Ветер считал себя если не гуру в этом вопросе, то хоть сколько–нибудь подготовленным к предстоящим тяготам человеком. А пока что он, с учетом унылого настроения и скучной погоды, достал из сумки недавно заведенную рабочую тетрадь для записей, новомодную, высокотехнологичную… – нэтбук. Не теряя времени, начал набрасывать первые впечатления от поездки, что было частью грядущего отдыха или мытарств (это уж как повезет), которые без особой пользы могли вылиться на плешивую голову Алексия, как два кондиционера в одном флаконе в приложении к какому–нибудь заморскому шампуню. Спасибо Ветру за труды. Если бы не его «тетрадка», писать бы было не о чем.

В 13.10 маршрутка заехала по пути в районный центр Кобрин – аккуратный и ухоженный городок, который нравился туристам, особенно российским, часто сюда приезжающим.

А уже в 13.29 водитель маршрутки высадил Алексия, как он о том и просил, у поворота на санаторий «Буг». До места ему оставалась дойти всего–то пару километров – значит, Ветер правильно рассчитал свой маршрут. О том говорил и счастливый случай, ибо Алексию повезло тем, что через несколько минут его подобрали отдыхающие, возвращающиеся в санаторий на микроавтобусе. Оба они были родом из Бреста, возвращались с рыбалки. Анатолий тот, что постарше, управлял микроавтобусом, и Валера – моложе. Они сказали, что живут в сто одиннадцатом номере второго корпуса и пригласили в гости. «Ну вот, – подумалось Ветру, – еще не добрался до места, не устроился, а уже и напарники по отдыху нашлись».

В санатории уже начался обед, поэтому администрации на месте не оказалось. Пока Алексий ждал их, у кабинета под названием «регистратура» образовалась очередь из одной пожилой пары и двух женщин среднего возраста, почти необъятных в размерах. Но вот появилась работница регистратуры, женщина лет пятидесяти.

– О, да у нас тут ребята прибыли, – сказала она и смерила Ветра коротким оценивающим взглядом опытной администраторши, которая слету сбивает птицу с высоты независимо от эшелона полета.

Алексий был первым, она приняла у него паспорт, санаторно–курортную карту и сразу отправила на обед, чтобы не опоздал. Почти в торжественной обстановке, прямо как в ЗАГСе, объявила, что поселят его в корпус номер четыре – «корпус Любви». Почему этот корпус так назывался, Алексий спросить не удосужился, так как возгордился лестным мнением о своих возможностях. Далее эта милая регистраторша проинструктировала свежеобретенного отдыхающего особым образом, обратив внимание на местную специфику – недостаток мужчин. При этом обязала его в 21.00 час явкой на танцы, равно как и во все последующие дни тоже:

– Там вы будете пользоваться бо–ольшим успехом – разорвут на части, – пообещала она жуткую перспективу и еще парой фраз дополнила эту животрепещущую для санатория тему. А когда Ветер покидал кабинет, как бы подтверждая свой особый статус новобранца корпуса Любви, вдогон ему подвела итог беседе: – Я еще никого так подробно не инструктировала.

На обеде никого кроме милых и предупредительных официанток уже не было, и Алексия накормили казенной пищей до отвала.

После обеда, забрав в регистратуре сумку, по всем канонам вновь образованный отдыхающий с благоговейным трепетом переступил порог корпуса Любви. Там передал направление дежурной медсестре, и она деловито вручила ему ключ с грушевидным брелоком розового цвета от 315‑го номера. Двухместный номер – недавно отремонтированный, чистый и опрятный – Алексию понравился. Повалявшись на кровати около часа или двух, освоив место, которое в течение предстоящих двух недель должно стать его ночным пристанищем, а заодно отдохнув от поездки, Ветер вышел на прогулку.

Территория санатория представляла собой красивое ухоженное место, засаженное соснами, тополями, березами, липами, с дорожками, аккуратно выложенными тротуарной плиткой. Четыре корпуса с номерами для отдыхающих и два с процедурными кабинетами образовывали обширное внутреннее пространство уютного двора, в центре которого был устроен небольшой и несколько невыразительный фонтан, изображающий девушку, стоявшую в центре круглого бассейна и державшую в левой руке кувшин, из которого бесконечным потоком лилась вода. В голову девушки, изготовленной из непонятного материала, была ввинчена лампочка с матовым плафоном. Ночью при подсветке это фонтанирующее сооружение, наверное, смотрится довольно симпатично, – подумал Алексий.

Обходя окрестности санатория, Алексий в двухстах метрах от него наткнулся на речку Мухавец, а чуть поодаль – на небольшую гидроэлектростанцию, официально именуемую гидроузлом. Так прошло его послеобеденное время. Налюбовавшись видами и пофотографировав вволю, он отправился на ужин.

А вечером зашел на танцы, как велели при оформлении документов, где в опровержение слов регистраторши его не то что не порвали, но с его плешивой головы даже волос не упал. Обидно! А если честно, то он устал, и через час ушел в свой номер, где продолжил отдых в гордом уединении, никем не понятый и без чьего–либо сочувствия. А ведь было времечко…

В юности и шальной молодости Алексий Ветер бывал участником многих попоек и всяких любовных приключений, которые происходили почти на виду и на слуху его друзей и товарищей – сподвижников, соучастников, соратников. Равно как и он сам являлся свидетелем их похождений. Конечно, друг у друга со свечкой они не стояли, однако поневоле им становились известны некоторые подробности, а также возможности каждого. Поэтому могучесть и неутомимость Ветра на поле брани под названием «любовные утехи» друзьям была известна, и его соответствующая репутация, конечно же, служила предметом шуток и розыгрышей. Но всему бывает край и однажды все изменяется. Так вот… однажды Алексий Ветер стал мишенью шуток из–за своей сексуальной несостоятельности.

Тогда он со своей обычной компанией загрузился в ресторан гостиницы «Юбилейная». Это питейное заведение, точнее его зал, отличался от других огромными размерами, и публики там собиралось навалом, отчего всегда и дым стоял коромыслом. Чего там только ни происходило! В процессе отдыха, активно участвуя в танцах, парни познакомились с девушками. Потом пригласили понравившихся красавиц посидеть за столиком, в мужской компании. Девушки охотно согласились. Алексию также перепала честь познакомиться с девушкой, а после еще и переспать с ней. Но как! Да, не надо забегать вперед.

Так вот, молодой народ пил, гулял, танцевал, веселился. Все хорошо выпили, а потому развязали языки и вдруг стали нахваливать Ветра, расписывать, какой он мужик и жеребец. Девушка, с которой познакомился Алексий, уже совсем по–другому смотрела на него. А он под хвалебные речи так нарезался, что перебрал лишку. А почему бы и нет, когда ты находишься в компании замечательных друзей, а рядом сидит красивая девушка? Ведь душа–то поет и просит продолжать банкет.

Незаметно в ресторане подошел конец вечера, публику начали выпроваживать. Компания Ветра собралась и поехала к одному из товарищей на свободную квартиру, в которой на все любовные пары хватило комнат, кой–какие кабинеты даже остались невостребованными, я про кухню, туалет, коридор и ванную. Ветер, добравшись до места, вместо того чтобы трепать знамя победы на занятой высоте лобка, бесславно затих и уснул. Все усилия оживить его, чтобы он хоть каким–то дуновением показал свою мощь, оказались тщетными. Он лежал, покрыв собой тело девушки, а заводные ручки валялись рядом, маховик был полностью обездвижен, и никакой потенции не наблюдалось, двигатель безнадежно заглох. Никем невостребованная девушка всю ночь пыталась высечь искру из безжизненного тела Алексия, пытаясь его завести. К сожалению, для нее это оказалось непосильной задачей.

Утро для Ветра было безрадостным – из–за бесчеловечных упреков неудовлетворенной девушки. Она выставила рекламацию не только ему, а всей компании, так как их реклама совершенно себя не оправдала. Эта умница твердо усвоила главное правило торговли – покупатель всегда прав, хоть была не покупателем в истинном значении слова, а всего лишь потребителем на халяву. Но с учетом того, что ее подруги утром встали с уставшим, зато довольным видом, ее зависть разгоралась и ее желчь проливалась всем на головы, как дождь, что пошел некстати. Алексий, как главный виновник этого дождя, ходил с поникшей головой, впрочем, с хитрецой наблюдая, как остальные мужики оправдывались. Правильно, нечего им было чесать об него языки. – Извини, у чувака бензин кончился! – наконец–то нашелся один из его друзей, и этим подвел черту под инцидентом.

И то сказать – постель не дорога, где на обочине с канистрой проголосуешь и кто–нибудь, сжалившись, бензину отольет.

Да, воспоминания… грустная вещь, а тут и без них невесело.

Алексий вздохнул, отряхивая с себя прошлое, и начал по Интернету общаться с Людмилой, недавно появившейся подружкой его одиноких вечеров. С ней он познакомился месяца полтора–два назад в том же Интернете, замечательном изобретении человечества. Зацепился взглядом за аватарку с изображением девушки лет за 50, заинтриговался, начал искать приключения. На фото она ему показалась стройной и лицом очень привлекательной, вот он и запал, никогда в жизни не видя ее. Имеется в Интернете такое свойство – он сводит совершенно незнакомых людей, которые друг другу кажутся самыми прекрасными в мире, говорят, что там влюбляются и порой дело даже доходит до женитьбы… Людмила писала, что со своим мужем разведена, имеет сына Александра, работает администратором в элитной гостинице на берегу реки Неман. Подкупало то, что она по образованию была педагогом дошкольного образования, такая не обманет и без причины не обидит.

Вот так закончился первый день в санатории, на сутки приблизив возвращение Ветра домой.