Текст книги "Дети Зоны: альтернативная история (СИ)"

Автор книги: Алексей Матвеичев

Соавторы: Татьяна Живова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Но постыдное воспоминание так и осталось в глубине её памяти горчащим мутным осадком. И вот теперь этот Туту взбаламутил всё так, что Ксана снова почувствовала знакомую тошноту.

– Не… не смей… – потрясённо, давясь слезами, прошептала она, с отчаянием глядя ему в глаза. – Ты же не знаешь… ты ничего… не…

Вместо ответа он тихо рассмеялся, и от этого смеха Ксана едва не лишилась чувств.

– Пожалуйста… – в смятении пролепетала она. – Пожалуйста… не надо… не тронь…

– Дурочка… – хрипло и почти ласково повторил сталкер, щекоча губами и дыханием её висок. – Не бойся…

Он ухмыльнулся и вдруг ловко повалил её в траву и тут же навалился сам, прижав к земле всем своим весом.

Он ещё даже не успел дать воли рукам, но даже совершенно неопытная в общении с мужчинами Детёныш каким-то мгновенным наитием поняла: сейчас с ней сделают что-то такое… очень нехорошее. Мерзкое. Отвратительное. Такое, что потом ей придётся бежать в Зону, обратно к Стае – ибо ЭТО заставит её окончательно возненавидеть людей. Всех!

В следующий миг Ксана пронзительно – все кабаны и псевдоплоти Зоны удавились бы от зависти! – завизжала прямо в ухо своему обидчику, резко выгнулась и рванулась так сильно, насколько могла. Туту немедленно отпустил одну её руку и попытался зажать ей рот, чтобы не кричала. Этого хватило.

Стремительный и беспощадный снорочий взмах – и на правой щеке насильника вспыхнули три ярко-алые дорожки от её ногтей! Туту взвыл и выпустил девушку, откатившись в сторону и зажимая окровавленную щёку. Ксана не стала дожидаться, когда он встанет и захочет расправиться с ней. Тем более – со стороны Деревни уже звучали приближающиеся тревожные крики бегущих сюда людей. Девушка метнулась к дому и краем глаза заметила, как и её обидчик проворной тенью ускользает в темноту. Вовремя – ибо кое-кто из подбежавших сталкеров, не разбираясь, пальнул в его сторону. Попал или нет – неизвестно. Да она и не стремилась это узнать. Прочь, скорее прочь!!!

Не отвечая на тревожные вопросы, которыми её засыпали прибежавшие люди, Ксана растолкала всех и со всех ног кинулась домой. Только там, заперев дверь и зарывшись лицом в подушку, она дала волю слезам.

…Мамо-Зона, а ведь ещё отцу рассказать придётся… А что сотворит Панас с обидчиком дочери, когда дознается? И… что сделают с «собратом» те вольные сталкеры, у которых она была любимицей?..

Нет… Нет. Нет! Нет!! Не-е-е-е-е-ет!!!..

Не думать… Не вспоминать… Забыть… О-о-о-о!!!..

…На краю Деревни поскрипывало отягощённое грузом кряжистое дерево, толстый нижний сук которого сталкеры приспособили под виселицу. Труп повешенного несколько дней назад какого-то злостного нарушителя неписанного кодекса вольных бродяг раскачивался маятником – хотя ветра совсем не было. Знающие предрекали, что труп скоро станет зомби и смоется с места казни.

Впрочем, как знать – может, с такими событиями, верёвка будет пустовать недолго?..

На следующий день Детёныш почти не покидала дома – что было для неё нехарактерно. Ей было страшно и стыдно. Страшно из-за того, что, вот она выйдет – и встретится со своим врагом, увидит его лицо, расцарапанную ею же щёку, столкнётся с ним взглядами… Стыдно – перед сталкерами, ставшими свидетелями произошедшего. А если начнут расспрашивать, потом расскажут отцу?.. Ой, Мамо…

Но более всего её тревожило то, что Туту, обозлённый её отпором, может запросто рассказать о ней всё, что ему было известно, ВСЕМ. И тогда…

Каждый раз, когда такая мысль приходила ей в голову, Ксана вспыхивала и со стоном прятала лицо в ладонях, непроизвольно мотая головой: нет, нет, не надо, пожалуйста, не надо… хватит, пощадите!!!..

Однако, после полудня ей всё-таки пришлось покинуть своё убежище. Несколько вольных умудрились с кем-то (Ксана как обычно не вдавалась в подробности, с кем и почему) сцепиться, и теперь некоторые из них, раненые, нуждались в помощи. Так уж получилось, что главным врачевателем в Деревне уже несколько лет со дня своего появления здесь была именно она, Ксана, со своими, как тут шутили, «экологически грязными» травками, собранными прямо в Зоне. Каким-то непостижимым образом она с самого детства умела распознавать полезные и вредные свойства растительности Зоны и пользоваться этим, составляя разные лечебные, укрепляющие и прочие зелья. К ней обращались, когда лекарства Большого Мира не помогали или заканчивались, а то и сразу же. И она помогала как могла. И, бывало, ставила на ноги даже безнадёжных.

В общем-то, ранения в этот раз оказались не смертельными. Пациенты даже избавили её от необходимости бегать за каждым из них – сами дружно притопали к дому. Ксана осмотрела раны, приготовила необходимые составы и смеси, бинты, инструменты и принялась за работу прямо на веранде дома. Сталкеры были в основном, народом терпеливым и тёртым, так что, почти полное отсутствие обезболивания переносили стоически. Тем более, что Ксанка, колдуя над ранами, всячески заговаривала мужчинам зубы, даже иногда пела, отвлекая их от неприятных ощущений.

Закончив с последним, она устало выпрямилась и вышла на крыльцо, вытирая влажный лоб рукавом. Случайно её взгляд упал на проход между домами, и девушка привычно вздрогнула.

Кто-то (отсюда было не разобрать, кто), подставив плечо, медленно вёл к посиделочной белого как мел Туту. Правая нога обидчика Ксаны была перемотана окровавленным бинтом чуть выше колена, и сталкер заметно хромал. Видно было, что каждый шаг даётся ему с немалым трудом.

Сопровождающий что-то сказал своему подопечному, тот отрицательно покачал головой и вдруг бросил взгляд на дом Жабенков. Ксана непроизвольно отшатнулась за подпиравший крышу столб, но Туту, кажется, её всё же заметил. Усмехнулся и отвернулся. Доковылял с помощью приятеля до скамейки и почти рухнул на неё.

Ксане не было слышно их разговора, но и так было понятно: провожатый предлагал Туту пойти к ней, чтобы обработать и перевязать рану, а тот категорически оказывался.

… Гордый весь такой, подумаешь…

Ну и ладно! Ксанке-то тоже невелика охота возиться с этим мерзавцем!

Она тоже отвернулась и принялась прибираться в своей импровизированной больничке (вот, кстати, надо будет попросить Хромого, чтобы выделил какую-нибудь сараюшку под госпиталь!). Вылила из таза окровавленную воду, ополоснула и обтёрла спиртом немудрящие инструменты, запечатала крышечками баночки и бутылочки со снадобьями, увязала мешочки, бросила в корзину для стирки использованные тряпки…

Однако, чем сильнее она пыталась загрузить себя привычной работой, тем чаще её мысли и взгляд возвращались к одинокой фигуре на посиделочной. Ксана злилась непонятно на что и пыталась убедить себя, что ей незачем проявлять заботу о том, кто едва не поломал ей жизнь… или ещё поломает.

Но, видимо, все врачи, все знахари и травники устроены одинаково. И мыслят далеко не привычными для других людей категориями. Вот у воинов – всё просто: есть враг – ты его должен убить. Попросил пощады – пощади. Или не пощади – твоё дело. И какое дело, если враг, допустим, ранен или связан, беспомощен? Это война, ты – воин, а он – враг. Твоя и его работа – убивать врагов. Но сейчас сильнее ты, а не он. Поэтому – убей! Или пощади – если захочешь. Всё просто.

…Ксана закусила губу. Да, Туту – её враг. Но сейчас он ранен. Ему больно, он страдает – хоть и пытается не показывать этого, упрямец. А она – Ксана Жабенко – не воин, а лекарь. Хоть какой-то и пока что единственный в Деревне! И её долг – помогать, снимать боль, облегчать страдания, отгонять смерть. А перед болью и смертью все равны. Нет ни друзей, ни врагов. Есть только бесконечно страдающие люди – и их глаза, наполненные болью и мукой… Должна ли она, лекарь, оставить без помощи человека только на том основании, что он – враг?.. Отдать его на растерзание боли?..

Ксана ненавидела боль. Ненавидела – потому что сама очень плохо её переносила. И прекрасно знала, каково это – страдать от боли.

Резко выдохнув, девушка спустилась с крыльца и подошла к сталкеру, сидевшему к ней спиной. Правда, на последних шагах храбрость покинула её, и травница в нерешительности остановилась, прикидывая: а вдруг он отвергнет помощь и прогонит её?.. Вот стыд-то какой будет!

Ну тогда она вообще перестанет предлагать ему какую-то помощь! Пусть его болотные ведьмы лечат!

– Давай я твою рану обработаю?.. – наконец, решилась она. Фраза прозвучала очень робко и тихо, однако, её услышали.

Туту медленно развернулся к ней чуть ли не всем корпусом, и на мгновение в его глазах мелькнуло изумление.

– Обработай… – помолчав, кивнул он.

Не желая подвергать его раненую ногу пытке перехода с посиделочной на веранду их дома, Ксана, пробормотав: «Я сейчас!» – со всех ног кинулась за своей аптечкой.

Дальнейшее проходило в гробовом молчании. Ксанкины пальчики невесомо порхали над раной, извлекая пулю (к счастью, кость была не задета, повезло!), промывая, накладывая заживляющую смесь трав, перевязывая… Но обычно разговорчивая в такие моменты девушка (болтовня вместо обезболивания) на этот раз не могла выдавить из себя ни слова и только старалась как можно легче касаться поражённого места, чтоб не причинить ещё большей боли. На пациента своего она тоже старалась не смотреть, всецело сосредоточившись на его ране. Всего только одну фразу Туту услышал от неё – когда она накладывала мазь:

– Потерпи, пожалуйста, будет немного щипать…

Сказано это было почему-то виновато – как будто это сама Ксанка являлась источником боли.

– Странная ты… – вдруг проронил сталкер. – Сперва царапаешь, потом лечишь…

Девушка смутилась, её руки на миг замерли.

– Ты сам виноват!.. – наконец, пробормотала она, неловко отводя взгляд. Тон её был странным – жалоба пополам с вызовом. Словно загнанный лисой в угол зайчонок вдруг развернулся к хищнику, готовый вступить с ним в последний, отчаянно-безнадёжный бой. – Не надо было нападать на меня! Я защищалась!..

Снова воцарилось тягостное молчание.

– Всё. – Ксана завязала последний узел на свежей повязке и поднялась. – Постарайся побольше отдыхать и поменьше ходить. А ещё лучше – заведи палку какую-нибудь… И никаких походов в Зону пока не заживёт! Если что… – Она запнулась и не договорила «…обращайся», но это и так было понятно. Собрав свои снадобья, девушка пошла прочь.

– Ксан… – запоздало и не слишком решительно позвал Туту. – Спасибо!

Она только сделала какое-то неопределённое движение головой – не то кивнула «пожалуйста», не то отмахнулась – мол, отвяжись…

Она всё ещё боялась его…

Дни шли, а никто так и не заикнулся во всеуслышанье о том, что знает, КЕМ была Ксана раньше. Никто не возмущался, не ругался, не тащил её к военным на Агропром или к научникам на Янтарь – разбираться или изучать, никто, даже её «персональная страшилка» – долговцы, не пытался подстеречь её и убить за «людоедское» снорочье прошлое.

Определённо, Туту не стал никому разглашать её тайну. Но почему?..

Этот вопрос терзал Ксанку не хуже чем голодный братец-снорк свою добычу. Она на полном серьёзе полагала, что он выдаст её, более того – была уверена в этом! И тут – молчание.

Но почему, почему?..

Мучимая этим вопросом, Детёныш даже аппетит потеряла и стала хуже спать. А днём вздрагивала, едва завидев поблизости кого-нибудь из военных или долговцев, думая, что явились они в Деревню по её душу.

И вот как раз в такое нервное время ей на глаза снова попался её враг.

Нога у Туту уже почти зажила (Ксанкины травки знали своё дело!), он уже почти не хромал и снова собирался в рейд за хабаром. После того безобразного ночного случая он больше не пытался приставать к ней, но и не замечал, кажется, вообще.

То ли радоваться этому, то ли ждать очередной гадости?..

И вот, промаявшись неопределённостью и страхами, взвинченная Ксана отбросила свою извечную робость перед сталкером и, фигурально выражаясь, припёрла его к стенке.

– Туту! – окликнула она его, когда сталкер, делая вид, что она – пустое место, проходил мимо. – Туту, надо поговорить!..

Мужчина остановился и посмотрел на неё. Лицо его при этом не выражало никаких эмоций. Как обычно.

Ксана быстро приблизилась.

– Почему ты не выдал меня? – бухнула она напрямик и тут же вскинула ладонь. – Нет, погоди, не говори… – она говорила очень быстро и от этого скомкано, боясь, что смелости ей хватит ненадолго. – Ты странный человек, и я даже чувствую – опасный… – девушка сглотнула мешавший говорить ком в горле. – Но… Туту, почему ты не выдал меня, почему? Ведь я же видела, чувствовала, что ты собирался это сделать! Почему не сделал?..

И впилась в него отчаянно-требовательным взглядом – как будто от его ответа зависела её жизнь. Да, собственно, так оно и было. Её жизнь – в его руках, в его власти.

Сталкер как-то странно посмотрел на неё, и Ксана привычно отвела взгляд. Потупилась, теребя лапу-вилку сидевшего в подсумке Васьки. Решимость, бросившая её вперёд, начала улетучиваться. Ком в горле снова занял привычное место, а в глазах словно песок появился… Ох, только бы не зареветь!..

Туту усмехнулся, и усмешка получилась какая-то… невесёлая.

– Живи. – просто сказал он. – Тебя уже всё равно не переделать, ты – такая, какая есть… А если с тобой что-то случится – много кому от этого будет плохо.

– Плохо? Кому же? – не поняла Ксана.

– Панасу, например. И… – сталкер на миг запнулся, но всё же закончил. – И мне.

Ксана вздрогнула и заморгала: она никак не ожидала такого заявления! Даже про подступающие слёзы забыла!

– Тебе? – ошарашенно пробормотала она. – Но… но почему?!

Туту улыбнулся. Неожиданно очень тепло и ещё более грустно.

– Когда-нибудь ты это сама поймёшь… – и отступил, намереваясь уйти.

«Что за дурацкая манера уходить, ничего не объясняя?! И относиться, как к несмышлённой малышке?! Когда-нибудь… потом… Надоели!!!» – возмущённо взвыла про себя девушка и одним прыжком преградила ему дорогу.

Их взгляды скрестились, но Ксана – вопреки обыкновению – на этот раз не потупилась испуганно, не отступила, не кинулась бежать.

– А я думала, что ты меня ненавидишь… – медленно сказала она, удивлённо и растерянно глядя на него.

Он помолчал. Потом отвёл глаза и нехотя признался:

– Я тоже так думал… что ненавижу…

Некоторое время Ксана всё так же удивлённо смотрела на него, пытаясь переварить услышанное. А потом… её губы начали разъезжаться в широкой, совершенно по-детски счастливой улыбке.

– Значит… ты – не враг мне? Друг?..

Туту тоже улыбнулся ей в ответ.

– Друг.

Девушка просияла и вдруг облегчённо и радостно засмеялась. Правда, тут же прекратила – потому что предательские слёзы всё-таки брызнули у неё из глаз.

Туту всё с той же непонятной улыбкой смотрел на неё.

– Ты это… если нужна будет помощь – говори мне. Хорошо?

Ксана закивала – мол, разумеется!

Сталкер тоже кивнул и повернулся, чтобы уйти.

– Туту… – мягко позвал его голос из-за спины. – Постой…

Он обернулся.

Ксана, робко улыбаясь, приблизилась к нему и вдруг… обняла его за шею загорелыми, в многочисленных царапинах и шрамиках, руками. Что-то тёплое, нежное, пахнущее земляникой, коснулось сперва одной щетинистой щеки сталкера, потом – другой. Он удивлённо и непроизвольно вскинул руку, касаясь места поцелуя. Там ещё ощущались следы, оставленные её ногтями в ту ночь… Почему-то мелькнула мысль, что от прикосновения её губ они тут же исчезнут…

Не исчезли. Странно…

– Спасибо тебе… – ветерком шепнули на ухо и смущённо добавили. – Ты уж меня прости, что поцарапала…

И пораненной щеки коснулись мягкие пальчики. Погладили.

Зона быстро заставляет сталкеров забывать, что такое нежность… доверчивость… поцелуи девушек…

Туту открыл рот, хотел ей что-то сказать в ответ – но опоздал: Ксаны уже и след простыл. Только мелькнул и пропал за углом дома её старый цветастый сарафанчик…

Проблема четвёртая: люди и нелюди

Пролог

Апрель 2014 г.

– Тату, мне нужна Живая Вода! – однажды заявила Ксана отцу. – Надо будет как-нибудь сходить, поискать.

Жаба привычно схватился за сердце, но Детёныша уже было трудно пронять этим манёвром. Не то, что несколько лет назад!

– Живая Вода! – воскликнул торговец, – Да ты хоть знаешь, сколько сталкеров сгинуло, пытаясь её добыть?

– Знаю. – спокойно кивнула девушка. – Потому и сгинули, что не знали, где её надо искать. И как искать. А я знаю.

– А раз знаешь – что ж тогда не расскажешь бродягам? Глядишь – кто-то из них бы и сейчас жил.

Ксана распахнула глаза и недоумённо посмотрела на отца.

– Тату… ты что, забыл?.. Нельзя мне им помогать! Мамо не велит. Они ищут и забирают её дары, чтобы продать, а это… это неправильно. Вот если бы кому-то артефакты были нужны не для денег, а просто так, чтобы помогать кому-то… Так и то, если для лечения – то у меня они есть, и я всегда делюсь.

Жаба махнул рукой. Подобные разговоры стали уже привычной деталью их жизни. Много раз сталкеры, как вольные – так и из группировок, пытались уговорить его дочь помогать им в добыче артефактов. Или работать проводником. Да не на ту напали. Детёныш, обычно готовая бескорыстно отдать последнее ради чьего-то благополучия, в этом вопросе как однажды упёрлась – так с тех пор и стояла на своём.

– Нельзя мне вам артефакты добывать! – твердила она. – И проводником быть нельзя. Мамо не велит! Она рассердится, если я стану это делать!

– Что ещё за Мамо такая? – по первости интересовались сталкеры.

– Вы зовёте её Зоной! – коротко отвечала девушка, и на какое-то время (до появления очередных неуёмных охотников без труда вытащить рыбку из пруда) разговоры и уговоры прекращались. Впрочем, со временем их становилось всё меньше – пока сталкеры, видя непреклонность дочки Жабы, совсем от неё не отвязались.

Это, правда, ничуть не уменьшило толков по поводу самой Ксаны. Люди в Зоне судачили, что при её способностях она бы уже давным-давно озолотила своего батьку-торговца и сама бы как сыр в масле каталась. Ну ещё бы! Время выбросов она чует, аномалии видит и умеет их избегать, монстры её не трогают… Идеальные данные для поиска артефактов или работы проводником! Так нет же, эта упрямая девица упёрлась рогом – и ни в какую! Зона ей, видите ли, запрещает!

Слово «мутантка» в отношении Ксаны по всеобщему негласному уговору никогда не произносилось, но во время подобных разговоров очень даже подразумевалось. Впрочем, ту, что бескорыстно лечила и даже спасала сталкеров без оглядки на их принадлежность к группировкам, во всеуслышанье считали и называли не человеком только долговцы (с которыми у Детёныша были отношения сильно натянутого нейтралитета). Да и то не все: несколько знакомцев различной степени шапошности у неё было даже среди «красно-чёрных».

Но артефакты Ксана всё-таки собирала. Для лекарственных целей. Ей, правда, непонятно было, почему люди так жадны до них. Настолько, что готовы за эти, без преувеличения, щедрые дары Зоны убивать себе подобных. Денежной стоимости артефактов она тоже так и не смогла постичь, как ни объяснял отец. Для неё они всегда были не более чем занятными штуками с интересными и порой весьма полезными свойствами. Или же красивыми игрушками. Был случай в первые годы её жизни среди людей: однажды под Новый год она решила устроить отцу и сталкерам сюрприз и ночью тайком нарядила в Деревне ёлку заранее собранными для этой цели артефактами. Ей казалось, что это очень красиво. А кончилась вся эта благотворительная затея тем, что отец при всех отругал её, велел снять «игрушки» и выбросить подальше от Деревни. Как он потом ей объяснил – «чтобы не разжигать в людях алчность»… Целый мешок артефактов тогда пришлось в болоте утопить, а так жалко было! Они так красиво переливались, блестели и грюкали!..

Потом её этим «мешком игрушек» года два, наверно, доставали… Всё пытались вызнать, куда она его сховала. Ксана и брякнула однажды, не подумавши, что отдала кровососьим детишкам играться – так ведь нашлись жадные идиоты, полезли в Кровососовку проверять… Там и остались.

Беда ей с этими сталкерами!

Она никогда не делала запасов лечебных артефактов. Потому что всегда знала, что при необходимости всегда может пойти и поискать всё нужное во владениях Мамо. И та всегда поможет ей в поисках. Потому что не для себя Ксана ищет её дары, не для продажи за странные бумажки, а для других. Для того, чтобы помогать им, лечить их раны и хвори. Ну и, кроме того, не делать запасы ей рекомендовал отец, знавший, каким мог быть соблазном подобный запас для не слишком обременённых совестью людей.

Поэтому, чуть только начиналась ощущаться недостача в каких-нибудь средствах, Ксана собиралась и уходила в Зону на их поиски. И всегда возвращалась с добычей – пучками трав или парой-тройкой лечебных артефактов в карманах. Она не пользовалась, как сталкеры, контейнерами. А зачем? Грозная и благая Сила, что таилась в них, была от неё, от Мамо. Так ей ли – Детёнышу – от неё хорониться?

За Живой Водой Ксана всё же решила отправиться в другой раз – как следует подготовившись. Она знала, где и при каких условиях появляется этот редкостный, почти легендарный артефакт, но места те находились далеко от Деревни и были довольно опасны. Настолько, что соваться туда без должной подготовки даже она, Дитя Зоны, не решалась.

Тем не менее, на следующий день она всё же предприняла вылазку за растительным сырьём для лекарств. Этого добра никогда мало не бывало.

В апреле месяце Зона, с её «вечной осенью» мало чем могла порадовать травницу. Но и в это время находилось кое-что.

Путь Ксаны лежал в Забытый, или как его ещё называли, Запретный лес. При должном везении там в это время года можно было найти особый мох, который травница использовала в качестве одного из ингредиентов для снадобья, прозванного сталкерами псевдовалерьянкой. Ну и пару-тройку бутылочек для сбора берёзового сока тоже не мешало повесить. Сейчас самое для него время.

Держась по привычке больше общего направления, чем натоптанных сталкерами тропок, девушка неторопливо миновала северные окраины Кордона, перебралась через железнодорожную насыпь и, оставив по левую руку дорогу к Свалке, углубилась в открытую, утыканную пригорками и редкими куртинами кустарников местность к северу от тоннеля «железки». Забытый лес тёмной массой маячил на горизонте.

«Интересно, где сейчас Острозуб и все остальные?» – подумалось между делом травнице.

Стая снорков, в которой она некогда жила и которую – после ухода к людям – нередко бегала навещать, обитала всё в том же Забытом лесу. Это была их охотничья территория. Однако вожак не ограничивался ею и довольно часто устраивал партизанско-разбойные набеги на угодья других стай. Зачастую это сопровождалось разборками с их хозяевами, которые, впрочем, частенько поступали так же. Войны за лидерство в стае, захват чужой территории и добычи – это было своего рода национальным снорочьим спортом. Снорки хаотично перемещались по Зоне, и никогда нельзя было доподлинно знать, где сегодня носится твоя родная Стая и с кем и по какому поводу (а может и вовсе без него) в данный момент грызётся.

Ну так и есть! Поляна, на которой обычно отдыхали и трапезничали её бывшие сородичи, была пуста. Ксана несколько раз прошлась по ней, оставляя отчётливые следы, затем потёрлась спиной и ладонями о приметное дерево. Теперь Острозуб будет знать: приходила Детёныш, но никого не застала.

А вот сам виноват! Оставил Стаю без печенек!

Оставив бывшим сородичам столь оригинальную «записку» о своём визите, Ксана побрела дальше по лесу в поисках мха. Аккуратно, чуть ли не ползком, сквозь низкий подлесок обогнула «грави». Чуть позже подобрала и сунула в карман удачно подвернувшуюся под ноги Кровь Камня величиной с кулак. Отличная находка, если залить спиртом и выдержать несколько дней – выйдет где-то около литра ранозаживляющей настойки!

А вот и мох!

Травница извлекла нож и принялась неторопливо счищать с поваленного ствола усеивавшие его бархатистые иссиня-зелёные пятна.

Операция требовала терпения и аккуратности, поэтому Ксана так увлеклась, что внезапно появившееся странное чувство тяжести в висках ощутила далеко не сразу.

«Выброс, что ли, назревает?» – немного погодя, когда давление усилилось, рассеянно подумала она. – «Голова, как чугунок…»

Позади хрустнула ветка. Ксана обернулась.

– Ой!

Нож, выпавший из внезапно ослабшей руки, едва не воткнулся ей в ботинок, но девушка этого даже не заметила.

– Здравствуй… Старший… – проговорила она, запинаясь и во все глаза глядя на высокую фигуру в брезентовом плаще, выступившую из подлеска.

Нет, она не испытывала страха перед порождениями Зоны. Даже перед такими грозными, как тот, что сейчас стоял перед ней и внимательно её рассматривал. Просто, сознавая свою, по сравнению с ними, слабость, старалась лишний раз не попадаться им на глаза. Ей не хотелось отвлекать Старших Братьев и Сестёр от каких-то их личных важных дел и мешать им своим присутствием.

Просто этот Брат появился так внезапно…

Контролёр смотрел на неё из-под низко надвинутого капюшона и не двигался. Только чувствовалось его присутствие в голове.

Ксана перевела дух и радушно, как старому другу, улыбнулась мутанту:

– Извини, что испугалась тебя, Старший, но ты так неожиданно появился…