Текст книги "Дети Зоны: альтернативная история (СИ)"

Автор книги: Алексей Матвеичев

Соавторы: Татьяна Живова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

1. Подарок аномалии

Чернобыльская Зона отчуждения, март 2015 г.

Человек попался сильный и телом, и духом. Он упрямо лез через поваленные стволы деревьев, таща на спине большущий рюкзак, аккуратно переступал заполненные водой ямки в земле, подныривал под низкие ветви, не сбавляя широкого шага. Каждые десять-двадцать шагов он замирал, прислушиваясь. Ничего? Ничего… И шёл дальше, так же осторожно, но целенаправленно. Даже когда в его висках прозвучал первый удар крови, а перед глазами помутилось, он сдался не сразу, далеко не сразу. Он выходил и не из таких передряг, он в себя верил. Он знал, что надо делать. Мозг тренированно метнул могучее тело в подлесок, заставил проползти под спутанными верёвками бересклета, потом подняться и бежать, иди, ползти туда, где зелень заслоняет прямой взгляд. Ноги моментально отяжелели, мышцы рвануло судорогой. «Врёшь, собака, не возьмёшь! Не поймаешь!» – зубы оскалились, через бороду пробежала красная струйка из прокушенной губы. «Не думать! Только не думать! Петь! Кричать! Не думать!!! Вперёд! Раз-два, раз-два!». Рывок, ещё один. Впереди – заболоченная длинная низинка, а в ней – кусты, кустики, кусточки… «Сейчас, родные, сейчас… Не поймает он нас, не поймает…». Кротовины под ногами. Шаг, другой, ещё один, бег… Сейчас… Носок ботинка зацепился за плоский, незаметный в траве песчаный муравейник, руки взметнулись, схватились за воздух…

Когда он встал, бежать уже было не нужно. Не нужно было ни спасаться, ни спешить, ни даже бояться. Дыхание выровнялось. Вдох-выдох… До ложбины – метров пять. Лицо, искажённое невероятными усилиями, разгладилось. Ещё один шаг – назад.

Худая широкоплечая фигура сидела на поваленном дереве, зябко кутаясь в старый брезентовый плащ-накидку. По траве косо перебегали солнечные лучики, изредка падали на сутуловатую спину. Сыро. Фигура подняла руку, провела по невидному под капюшоном лицу, пальцы скользнули вдоль впалых щек, узкого подбородка с блёклой кожей.

Когда грузный человек вышел из леса на опушку, фигура даже не двинулась. Человек ровным шагом подошел к дереву и замер. Тишина. Сидящий чуть пошевелился и опять застыл. В воздухе пахло мокрой сосновой корой и озоном. Встревоженные было шагами грузного птицы выждали паузу и, сначала негромко, а потом все звонче, снова затеяли перепалку и самодеятельный концерт.

А потом всё вдруг снова оборвалось. Над поляной ударил беззвучный взрыв. Вспыхнуло и погасло, стократ усилился сладковатый запах озона, вновь – и на этот раз надолго – замолкли птицы.

Фигура резко встала – выросла вдвое, будто освободили огромную сжатую пружину.

Воздух в центре поляны дрожал и вибрировал, будто из почвы шёл поток горячего пара. А в двух шагах от незримого источника жара лежало на земле что-то пёстрое, непонятное, похожее на человека. ВЫВАЛИВШЕЕСЯ прямо из этого потока!

Медленно пройдясь по земле, взгляд закутанного уперся в жаркий столб воздуха и лежащее рядом нечто. В тот же момент грузный человек резко развернулся и широкими, уверенными шагами мягко, пружинисто пошёл вперёд.

Беззвучный вопрос: «Что ты видишь?» И столь же беззвучный ответ: «Женщина. Без оружия… без снаряжения… в гражданском… Я не понимаю… Мне страшно…»

Глаза грузного, опустившегося на колени рядом с выпавшим из аномалии существом, бегали из стороны в сторону, на лбу выступил пот.

«Подними её и неси сюда».

Грузный без видимого усилия поднял лежащую и споро зашагал обратно, только пот катился с его лба все сильней.

Тот, кто приказывал ему, с некоторым интересом оглядел нежданный подарок аномалии.

Молодая женщина около тридцати лет. Тонкие черты лица, тёмные волосы чуть ниже плеч взлохмачены и спутались. Через щёку наискосок стекает тоненькая, подсыхающая уже, дорожка крови, бегущей из носа. Странная пёстрая одежда, не похожая на то, что он до этого видел на других людях. Закутанный долго копался в своей бездонной памяти, но никак не мог вспомнить ничего подобного. Дышит…. Беззвучный приказ ещё раз развернул грузного вместе с ношей, и снова заставил резво зашагать куда-то вперёд. Контролёр шёл за ним, привычно скрываясь в придорожных зарослях от враждебных глаз.

В нескольких километрах от места происшествия стояла неплохо сохранившаяся трансформаторная подстанция, в которой уже несколько дней и обитал Контролёр. Туда он и направил грузного с находкой на руках. Сам шёл следом, недоумевая и пытаясь «послушать» странно одетую человечку, но почему-то не находил отклика. Бессильно увязал в незримой душной и плотной, как вата, субстанции забытья, которая окутывала её разум.

…Ему казалось иногда, что самым близким словом, описывавшим его жизнь, было слово «слух». Чужие мысли сначала именно слышатся. Как шепот, как возглас, как крик. Это уже потом над словами чужих мыслей начинал сначала исподволь, а затем все громче, довлеть его собственный голос, ровный, тяжёлый и монотонный. Сначала он слышал их, этих неразумных, они сами выдавали себя, и лишь затем попадались.

Он слышал многое. Слышал жалобы, вопли злобы, вопли ужаса, отчаяние, голод, брань. Иногда – слова чужой матери, много лет назад гладившей по голове своего детёныша, выросшего после в глуповатое и опасное животное, ржущее над шуткой такого же зверя. Звери звали себя иногда «люди», иногда «мужики», иногда «сталкеры». К их мыслям он привык. И даже со скукой уже вторгался в их маленькие головы, оглушал одним словом, заставляя забыть всё и всех.

…Когда в его внутренний слух проникли тонкие переливчатые звуки, он долго не мог понять, откуда они идут. Звуки сплетались, как трава, как ветви деревьев, расплетались и снова перевивались, громкие и тихие. Нездешние, непонятные, неизвестные звуки. Появились почти осязаемые картины – красные кирпичные стены, свет фонарей, гвалт. Звуки стали резче, потом снова вернулась мелодика.

Он внезапно понял, что слышал. И замер, поражённый так, как не помнил себя никогда. Слышимое называлось музыкой. И музыка эта исходила от лежащей в руках подчинённого фигурки!

…Когда ветви низкорослых кустов справа зашевелились, он даже не сразу это заметил, увлечённый неожиданным открытием. Подконтрольный со своей ношей ушёл далеко вперёд, ровно топая тяжёлыми башмаками.

Перед глазами метнулись неясные фигуры. «Опасность!» – вздрогнуло, зашлось воплем подсознание. Он растерянно шагнул в сторону от дороги, все ещё оглушённый, вдруг неспособный ударить, скрутить, подчинить. Тоненькая нить, связывавшая его разум и голову грузного, порвалась.

Попытки нащупать сознания нежданной помехи почему-то ни к чему не привели. Воины-тени, кинувшиеся к его бывшему подконтрольному, словно были закрыты от любого пси-воздействия непроницаемым куполом.

«Тёмные сталкеры… Ну, припомню я им это!.. Такие же людишки… Тела исковерканные, мозги набекрень, а всё то же в пустых головах… Знают Истину и несут её!.. Один Бек их чего стоит!.. Только истина у них – пустая мёртвая башка, ничем не лучше Монолита!

…Пожалуй, соберусь с силами, и через несколько дней пойду послушать их. Издали. Сначала незаметно…

…Только бы они ничего не сделали с… этой… которая ЗВУЧИТ!..»

Закутанная в плащ фигура неслышно растворилась в чаще…

* * *

– Братья, да это же баба! Ну, дела – одна, посреди Зоны…

– Интересно, куда это зомбак её тащил? И зачем?

– Известно, зачем… Зачем ещё баб куда-то тащат? – сказавший это, весело хохотнул. На него посмотрели с дружным сожалением и покрутили пальцами у виска – мол, думай, что ляпаешь, на кой ляд зомбакам бабы в том самом контексте!

– Одета она уж больно как-то странно. Не для Зоны…

– Может, зомбак её из какого-нибудь сталкерского кабака упёр?

– Почему именно упёр? Могла и сама убежать!

– Убежать? А нафига? И потом, смотрите – ни оружия, ни снаряжения! Одежонка тоже… Не, брат, в таком виде в Зону не убегают!

– Так зомбак-то был под контролем! Может, это его баба, и их вместе законтролили?

– Э, братья, а давайте-ка отсюда валить по-быстрому! А то как бы эта пси-ментальная сволочь и нам чего не уделала! Чего-то навроде стайки псевдопсов морд эдак в 20 – и это в лучшем случае!

– А с этой что делать? Живая ведь, дышит! Может, прибьём, чтоб не возиться?

– Я тебя сейчас самого прибью!.. Берём с собой на базу – пусть с ней Бек разбирается. Во-первых, лишняя баба – никогда не лишняя, особенно – в Зоне, особенно – на нашей базе, а во-вторых – пригодится на случай, когда Отец проголодается!

– О! Ты безусловно прав, брат! Уж кому-кому, а Отцу она точно может пригодиться!

– Взяли-подняли… Хэ, а ничего такая находочка!.. Даже жалко её отда…

– Так, хорош засорять эфир! Ноги в руки – марш! И по сторонам поглядывайте!

…База тёмных сталкеров была оборудована на пустом блокпосту – несколько разбитых кирпичных бараков, пара гаражей, где ржавели когда-то могучие, а сейчас замершие и беспомощные машины. Туда-то и принесли они свой странный трофей, отнятый у зомби, явно находящегося под ментальным контролем. Шли, опасаясь нападения, всматривались в кусты и ждали, что вот-вот вылетит из-за поворота стая направленных недобрым разумом голодных тварей. Но пронесло…

Добычу первым делом явили пред очи Бека, вожака. Тот кликнул врача. Долговязый Лазарь вытащил замызганную сумку, вскрыл ампулу нашатырного спирта – по комнате пополз ядовитый дух. Лазарь поднёс к носу пленницы остро пахнущую вату, неестественно белую в скрюченных, будто обгорелых, пальцах…

2. Тёмные сталкеры

Колли слегка пришла в себя ещё когда подконтрольный, нёсший её, грохнулся на дорогу, лишённый управления. Окончательно – когда услышала над собой голоса. Но, ощутив вокруг себя много людей, затаилась и сделала вид, что по-прежнему находится без чувств. Жизнь среди людей научила её предельной осторожности.

В нос ударил резкий запах нашатыря, и притворяться дальше бесчувственным телом стало невозможно. Колли дёрнулась, коротко застонала и открыла глаза.

И тут же взвизгнула, увидев над собой троих мутантов. Точнее – их внешность. Таких она даже в Хармонтском гетто не встречала!

Склонившаяся над ней сутулая фигура от неожиданности вздрогнула и подалась назад. Запах аммиака пропал вместе с ней.

– Пришла в себя – отметил бесстрастным голосом худощавый мутант с лицом, похожим на обтянутый кожей череп, – Кто ты? Ты меня понимаешь?

Губы второго мутанта, огромного и плечистого, медленно разъехались в нехорошей ухмылке, когда он увидел её реакцию на их внешность. Глаза злобно блеснули.

– Добро пожаловать к уродам, детка! – процедил он.

– Подожди, Маус, – снова прозвучал первый голос с едва уловимой усмешкой. – Она не слышит тебя.

Говорили они по-русски.

Колли чуть прикрыла глаза. Перевела дух. Мутанты. То есть – такие же, как она – только изменения коснулись внешнего вида, а не способностей.

Как общаться с себе подобными, она совершенно не представляла. Потому что до сих пор, таясь от всего мира, ни одного из них (по крайней мере, явного) в Хармонте не встречала. Правда, поговаривали, что где-то в горных районах Зоны остались какие-то местные жители, пережившие Посещение и ставшие мутантами, но до этих ей ещё в своих странствиях добираться не доводилось.

– Кто ты? – повторил первый голос уже громче, – Слышишь меня?

– Всё я прекрасно слышу! – спокойно, но с некоторой ноткой вызова ответила она и, открыв глаза, на этот раз уже храбро посмотрела на окружавших её мутантов. – И вообще предупреждать надо, что вы тут все такие… красивые! Я бы тогда хоть проявила вежливость и не орала!

Когда Колли боялась – она всегда становилась ершистой и вредной. А сейчас она именно боялась. И от этого страха североамериканский акцент в её русской речи стал резче и отчётливее. Русский она знала неплохо – мать её происходила из семьи эмигрантов… Но вот откуда в Хармонтской зоне столько русскоязычных мутантов? Что-то не слишком похоже на тех местных, про которых она слышала.

– И, кстати, где это – «тут»»? – решила уточнить она. – Вы-то сами кто?

– Лопни мои глаза! – хохотнул дюжий Маус – Мало того, что баба, мало того, что наглая, так ещё и не нашенская. Она ж буржуйка!

Поймав на себе чуть удивленный взгляд соседа, он повел плечом:

– Я когда ещё салагой был, а мой батя служил в группе войск в Германии, их столько перевидал!.. Кто-кто! – передразнил он пленницу. – МЫ! Чего, милая, это тебе не Нью-Йорк, не Мюнхен, не Лондон твой вшивый! Ты в Зоне-Матушке! – здоровяк явно был собой доволен.

Колли поднесла к лицу слабую руку. Провела. Поморщилась, почувствовав липкость крови. Посмотрела на Мауса с видом уставшей от выходок Вовочки, но терпеливой и доброй Марьванны.

– Без тебя знаю, что в Зоне. В какой именно её части? И, кстати, откуда взялась в Зоне такая толпа русских-мутантов? Я про вас тут раньше не слышала.

– Тут вопросы задаем мы! А ну гляди на меня! – заорал громадина.

– Маус!

Здоровяк замер с разинутым ртом, будто невидимая рука вставила ему кляп.

– Вопросы здесь действительно задаем мы, – голос обладателя лица мумии был негромкий, но звучал уверенно и как-то устало. – Меня зовут Бек. Вы находитесь в Зоне Отчуждения Чернобыля среди моих братьев – тёмных сталкеров. А теперь назовите свое имя, раз уж вы действительно понимаете нас.

– В зоне отчуждения Че… ЧЕГО??? – остатки ватного тумана в голове исчезли, словно кто-то резко отдёрнул занавеску. Чернобыль?.. Да, что-то такое она слышала в зарубежных новостях года так три назад – Советский Союз, авария и взрыв на атомной станции, сотни жертв… Колли даже села, но резкое движение вызвало головокружение, и она, охнув, рухнула обратно. Лазарь едва успел поддержать её – а то бы ударилась затылком.

В голове завертелись обрывки мыслей, самыми чёткими из которых были следующие:

«Не может быть!»

«А Барс-то и ребята ничего не знают…»

«Вот это свезло…»

Именно последняя мысль неожиданно доставила ей столько веселья, что она не выдержала и, откинувшись на… потом оказалось, что под головой у неё были колени и ладони Лазаря… звонко, взахлёб, расхохоталась!

Лица мутантов недоумённо вытянулись. Кажется, они не ожидали такой реакции и наверно подумали, что их добыча сбрендила на почве неожиданных известий.

«Обгорелый» Лазарь пожал плечами. Глаза назвавшего себя Беком нехорошо сузились.

– Повторяю – кто ты и как тебя зовут!

– Ох… – задыхаясь, проговорила Колли, изо всех сил давя рвущийся смех. – Извините… Просто… второй раз за последние две недели мне так везёт – исполняется моё желание оказаться… как можно дальше от этого… паршивого городишки… Но чтобы НАСТОЛЬКО далеко…

Она несколько раз фыркнула, а потом сообщила:

– Меня зовут Колли Флай. Я из города Хармонт. И… и аномалия, в которую я вляпалась в тамошней Зоне, похоже, оказалась пространственной!.. Если, конечно, про Чернобыль – вы это серьёзно!..

И снова зафыркала – но уже тихонько. Ей не хотелось злить этих странных неприветливых нелюдей, а их предводителя – в особенности.

– Извините, – снова сказала она. – Если чем-то вас оскорбила. Не хотела, честное слово! Но… это неожиданно… настолько, что… даже смешно!

– Тамошней? – сдвинул брови Бек, – Хармонт? Ты хочешь сказать, что ты попала сюда из какого-то другого похожего места?.. Лазарь, помоги ей сесть!.. Маус! Где братья, нашедшие её? Живо их обратно!

Громадный Маус сделал несколько широких шагов и исчез в дверном проёме; остатки двери на петлях обиженно скрипнули.

– Хармонт? – медленно повторил Бек. – Да, но это звучит очень… мало правдоподобно… – он неприятно улыбнулся. – Поверь мне, лучше сказать нам правду. Мы не любим ложь.

– Ну если хочешь – смотайся туда сам и спроси – знает ли там кто-нибудь Колли Флай! – Колли чуть поёрзала, устраиваясь поудобнее. Мимоходом слегка потёрлась щекой о ладонь Лазаря – мол, спасибо за заботу! – и почувствовала, как врач-мутант вздрогнул от неожиданности. – Аномалия, наверно, до сих пор ещё держится там, где вы меня нашли… Послушай, я сама мало что понимаю в происходящем. Какие-то придурки из Хармонта открыли на меня охоту в Зоне… Гога, сволочь, нанял их, чтобы меня вернуть… Ну я рванула от них – так быстро, как могла, думала, убегу, спрячусь, отсижусь где-нибудь… На бегу споткнулась, полетела кувырком и – прямиком в аномалию! Только и помню, что сперва завертело, как на карусели, потом – звон в ушах, темнота… А когда очнулась – тут уже вы были. Точнее, – она обвела взглядом помещение, где находилась – я тут у вас.

За стеной послышался топот. Вошли Маус и три других мутанта. Они вытаращились на свою недавнюю находку, перевели глаза на Бека. Тот на секунду отвернулся.

– Где и как вы её нашли? – голос был строгим.

– В четырех километрах восточнее нас, брат. Её зомби тащил. Свежий, наверное сегодняшний. Мы его сперва даже за человека приняли. Вышли из подлеска, а он встал – и стоит. Она – на руках. И ведь вежливо так её нёс, аккуратно. Мы – в стволы, а он вдруг заваливаться начал. Мы, значит, её и вынули у него из рук…

– Там, видать, контролёр где-то бродил. Зомбак был уж больно характерный! Мы и ушли от греха подальше. А она без сознания была всю дорогу. Ты сам видел, когда мы её принесли.

Бек наморщил лоб. С полминуты простоял почти неподвижно, глядя в одну точку. Пришедшие и Маус неловко переминались с ноги на ногу.

– Что же, Колли Флай… Допустим, я тебе верю. В какой части Зоны находится это место, Хармонт? Или… ты хочешь сказать, что есть и другая Зона?

– Выходит, что есть… – Колли посмотрела на Бека как-то виновато и вздохнула, чуть разведя руками. – Хармонт – это городишко на границе США и Канады?. А Зона – рядом с ним. Собственно, хармонтское гетто – это по сути, уже часть Зоны, образовалось оно после одного очень разрушительного выброса, накрывшего трущобы… Власти отделили гетто от остального города кордоном и колючкой, согнали туда всех мутантов, кого смогли выявить и… и кто к тому времени ухитрился выжить после замеров КГЧ… коэффициэнта генетической чистоты – пояснила она, – «чисток» и репрессий… В «белый» город, где живут нормальные люди, им нет доступа – прибьют. Да и в гетто тоже небезопасно – там частенько «грешники» на мутантов охотятся… «Грех» – это секта такая… большую власть в городе имеет… А уже весь Хармонт тоже отделён от Зоны кордонами и стеной. Бетонной. То есть, нет, это Зона отделена от остального мира. А Хармонт – он рядом. При ней. И – отдельно от всего мира.

В продолжение своего рассказа Колли мрачнела всё больше и, наконец, совсем сникла. Осторожно села, подтянув ноги и обхватив колени руками. Опустила на них голову.

– Гадский городишко… – едва расслышал Лазарь, к которому она была ближе всех.

– Бек, – внезапно прогудел Маус, – а ведь она, похоже, наша!

Застывшее лицо главы мутантов повернулось к громиле.

– Ты меня знаешь, я народец чую… Точно тебе говорю, наша она! Вон и Луни тоже говорит… Уж она-то точно братьев и сестёр слышит.

Поникшая, было, голова пленницы приподнялась.

– Ты сам видел, я бы её порвал на мелкие тряпочки, – продолжал здоровяк, – а сейчас перед тобой, как и перед Отцом говорю – она навроде нас с тобой. Я как вышел, так и проняло меня, как прострелило. Знаю. И всё.

От слов здоровяка Колли съёжилась и затаила дыхание. Она ждала, что скажет предводитель мутантов этой Другой Зоны. Где-то внутри зажглась слабая искорка надежды, что её не выдадут людям, не убьют…

– Хорошо, Маус. – Бек снова говорил ровно и спокойно, – Я принимаю твои слова. Отец принимает твои слова.

Сгустившееся напряжение вдруг как-то в одночасье разрядилось. Лазарь, всё время сидевший рядом с Колли, глубоко вздохнул. По рубленному, будто из камня, лицу великана Мауса пробежала шальная улыбка.

– Позволь мне, в таком случае, рассказать тебе, где ты очутилась, Колли Флай, – повернулся к ней Бек, – Я вижу, ты действительно не знаешь, куда тебя занесло.

Это место, где мы все сейчас находимся, называется Чернобыльской Зоной Отчуждения. Ты слышала про город Чернобыль и аварию на АЭС? (Колли кивнула) Так вот. Подобно той Зоне, про которую ты только что говорила, наша Зона тоже появилась в результате Выброса. Все, кого ты сейчас видишь вокруг – бывшие люди, получившие… отклонения в своей физиологии. Мутанты. Впрочем, это видно и невооруженным взглядом – он усмехнулся. – Называют нас тёмными сталкерами. Потому что, в отличие от прочих сталкеров, мы – уже не люди. Уроды – на их взгляд.

Колли быстро глянула на него, и в её глазах мелькнуло сочувствие. Но она тут же отвела взгляд и потупилась, испугавшись, что своим сочувствием только разозлит тёмного.

Напрасно беспокоилась. Бек глядел куда-то сквозь неё, буравил взглядом, спрятанным за тёмными стеклами какого-то подобия очков от солнца, но, похоже, не видел.

– В отличие от той жизни, о которой ты только что говорила, мы не позволили загнать себя в гетто и уничтожать, как овец на бойне. В этой Зоне нет власти. Власть здесь – мы сами. Здесь нет городов в привычном тебе смысле слова – есть поселения людей, которые называют себя сталкерами, и считают, как и на твоей родине, себя единственными достойными Жизни и её благ. Мы же показываем им, что они не правы. – Бек вдруг улыбнулся. – А единственный город, который тут когда-то был, ныне заброшен и недоступен даже нам.

– Почему?

– Зона не хочет пускать туда никого. Слишком много людей, – оскалился Бек, – ходило туда, что-то забирало, и ничего взамен не несло. И Она обиделась. Кажется, обиделась на всех…

Колли тут же подумала, что неплохо было бы ей смотаться в этот запретный город – когда она тут более-менее обживётся. Ей-то, не мутанту уже – но монстру – должно быть, удастся проникнуть за незримые границы. Эта Другая Зона ещё успеет хорошо узнать её, Колли. И решить – принимать к себе новое существо, или нет. А уж она, Колли, постарается, чтобы её приняли!

– Нас от Её гнева охраняет Отец, – продолжал свой рассказ Бек. – Его власть велика. Он спасает наших братьев и сестёр от неверного шага, от взгляда Подчиняющих, от огненного шторма выбросов. Сталкеры знают про это и очень хотят увидеть Отца, заполучить Его себе и отлучить от Него нас… Они и в самом деле иногда встречаются с Ним. Правда, не совсем так, как бы им этого хотелось.

На этот раз прыснул Маус. Видимо, на его взгляд встречи людей с неведомым Отцом проходили крайне забавно!

– Если захочешь, Он сохранит и тебя, – закончил Бек, и воцарилось молчание.

Колли погрузилась в размышления, переваривая услышанное, но поток мыслей вдруг прервал неожиданный вопрос вождя тёмных::

– Что ты делала в твоем мире, Колли? Что ты умеешь?

Колли, застигнутая врасплох, вздрогнула и вскинула на Бека взгляд, в котором читалась целая гамма чувств – от растерянности и стыда – до гнева и ненависти. Потом взгляд стал умоляющим. Мутантка опустила голову и покраснела так, что даже плечам стало жарко.

…она бы легко могла соврать, но душа её противилась лжи, да и пути, которыми правда может достигнуть нужных ей ушей, поистине неисповедимы. Что с того, что это другая Зона?

– Ты сказал, что вы не любите, когда вам лгут… – наконец, проговорила она, не глядя на Бека. – Я тоже этого не люблю. В Хармонте я работала в ночном клубе. Танцовщицей, стриптизёршей и… – мгновенная судорога скривила её губы, но Колли справилась с эмоциями. – И шлюхой.

Сказав это, она упрямо вздёрнула подбородок и уставилась на противоположную стену («Ой, какая интересная трещина!..») с наигранно-беспечной улыбкой. Сколько раз ей вот так приходилось прибегать к спасительной помощи ложного веселья и гордой надменности, за которыми она скрывала свои унижение, стыд и боль…

– Как видишь, совсем бесполезные специальности для Зоны, – она хмыкнула и развела руками. – Ну, разве что для какого-нибудь сталкерского кабака… В вашей Зоне есть кабаки для сталкеров?

Она говорила нарочито быстро, весело, пряча за этой бравадой привычное тоскливое ожидание насмешек, оскорблений, приставаний… или наоборот – брезгливой отстранённости и презрения…

Но… Промолчал грубоватый и скорый на слово Маус, только голову наклонил в другую сторону. Не двинулся с места всё ещё сидящий с ней бок-о-бок «обожженный» Лазарь. Бек сделал шаг и присел рядом. Под башмаками скрипнули мелкие камушки.

– Мир за Кольцом любит ломать тех, кто не подходит ему, как очередной кирпичик для стены. Твоя Зона слишком похожа на него. Ничего. Здесь всё иначе. Здесь всем отличным и непохожим найдется место. Мы ведь все тут – отличные и непохожие. Не бойся. Ты среди своих. – вожак тёмных улыбнулся одними губами, сухие пальцы скользнули по руке Колли, – И это хорошо, что ты смелая. Это много здесь значит.

Колли привычно дёрнулась, отстраняясь, и в замешательстве посмотрела на его пальцы, касавшиеся её кожи. Она помнила, чем такое прикосновение могло закончиться для неосторожного. Смертью.

И тут до неё дошёл смысл его слов. Над ней не смеются – даже этот языкастый Маус. Её не собираются унижать. Ей предлагают убежище среди таких, как она…

Колли почувствовала в горле комок. После перехода она была ещё слаба и не набрала достаточно сил. И почему-то энергетический канал связи с этой Другой Зоной не спешил открываться. Поэтому чувствовала она себя сейчас неважно. А меж тем, достаточно ей было лишь коснуться одного из этих сильных мужчин – и живительная энергия полилась бы в неё мощным потоком…

Она отстранилась от руки Бека. От всё ещё находившегося рядом Лазаря. Сползла с продавленной тахты, на которой лежала, и отступила от группы тёмных.

– Нет, – проговорила она, качая головой. – Ты просто не знаешь… Вы не знаете… Я не такая, как вы… – слова давались труднее, чем в аналогичной ситуации целую вечность назад, когда ей пришлось точно так же признаваться приютившим её наёмникам. – Я… нет, пожалуйста, не прикасайтесь ко мне…

Колли уже дрожала всем телом. Подумали ли тёмные, что она не признаёт их своими и избегает их прикосновений потому что брезгует, или нет – но лица их снова закаменели.

– Я… я УЖЕ не мутант! Я… У себя там я была… полтергейстом… В Зоне. Там было много энергии, и я могла с помощью неё даже убивать… простым касанием… А в городе не было энергии Зоны, и я пила её у людей… как вампир… Я – не мутант, вы понимаете? Я – монстр! Монстр! Таких, как я, у нас даже мутанты убивают!.. И…

Что «и» – она не договорила. Плотина прорвалась, Колли осела на пол, скорчилась и спрятала лицо в ладонях. Ей теперь было всё равно, что с ней сделают. Сил становилось всё меньше и меньше. В висках уже бухали молоточки, отзываясь целыми вспышками искр под закрытыми веками и нервной дрожью по всему телу. Слабость постепенно разливалась по телу.

Бек неторопливо снял очки и так же неторопливо стал их протирать извлечённым из кармана клочком бархатистой шкурки крысоволка. В глазах предводителя тёмных сталкеров зажегся странный огонек.

– Силы Зоны хватит на всех… – ни к кому не обращаясь, проговорил он, – Здесь жизнь льется рекой, даром…

Резко развернувшись, он встал. Надел очки.

– Луни! – впервые голос вожака прозвучал громко.

Маус внезапно завозился на месте. Из-за его плеча выглянуло бледное белоглазое женское лицо, обрамленное светлыми косицами.

– Ты звал?

– Да. Принеси Сосуд.

– Зачем, Бек? Время ещё не пришло, Отец не голоден… – всё лицо вошедшей стало единой маской недоумения.

– Я прошу тебя – принеси Сосуд. Сейчас же.

– Но…

– Принеси.

Лицо исчезло.

– Брат, что ты собрался делать? – непонимающе пробасил Маус.

– То, что должно.

Как ни была вымотана Колли, но, услышав эти слова, она содрогнулась. Похоже, её надежды на приют у этих «тёмных братьев» не оправдаются. Узнав о ней правду, они, видимо, решили всё же не рисковать, давая убежище опасному монстру, а сочли лучшим вариантом принести этого монстра в жертву своему неведомому Отцу!

В общем-то, о том же поговаривали и те, кто нёс её сюда…

Она выпрямилась и стиснула на груди руки. Впилась отчаянно-умоляющим взглядом в тёмные стёкла, скрывающие глаза Бека.

– Только, пожалуйста… сразу… – пробормотала она. – Не мучьте…

«И вовсе я не смелая…» – мелькнула горькая мысль.

Коленям было больно от неровностей бетонного пола, но Колли этого не замечала.

…возможно, Барс пошлёт людей искать её, но откуда знать её друзьям наёмникам, выкравшим её из ненавистного ей города, что она погибла вовсе не в Хармонтской Зоне?..

– Я не понимаю…

– Позже, Маус. Дай мне сосредоточиться. Выйдите все.

Страдальчески шаря глазами где-то по потолку, Маус тяжелым шагом вывалился из комнаты, подгоняя троих, принёсших Колли к тёмным. Луни, бледная как привидение, проскользнула мимо, неся в руках что-то завёрнутое в кусок толстой материи. Она опустилась рядом с вожаком на колено и воздела руки, передавая принесённый предмет в сухие Бековы пальцы.

– Как просил, брат.

– Да, сестра, просил.

Лазарь просеменил мимо и скрылся за углом. В комнате остались трое – похожий на статую Бек, державший в руках завёрнутое нечто, преклонившая колени Луни и вжавшаяся в угол Колли.

– Отец дарует жизнь своим Детям. Он хранит их от от неверного шага, от взгляда Подчиняющих, от огненного шторма выбросов, – молитвой шептал Бек, – И неисповедимы Его пути…

Он вынул из пальцев Луни принесённый предмет и бережно отвернул ткань. В руках его светилось пойманным лучом солнца, переливалось радугой и вспыхивало летним звездным небосводом… нечто. Нельзя было понять, имеет ли оно форму, или постоянно меняет её, перетекая, из одного в другое. Или нет у него формы вовсе, и оно даже не касается ладоней Бека.

– Брат, – прозвучал голос Луни, отдавшись в голове Бека ноткой безнадежности, – Здесь силы пятерых… Отец не голоден, но время скоро придет… Где ты вновь достанешь их?

– Знаю, Луни, знаю. Ничего, добудут вновь… О жизни речь.

Вожак переложил свет в одну ладонь. Сделал шаг, другой. Замер рядом с забившейся в угол, пожираюшей его взглядом энерговампиршей.

– Не бойся, возьми меня за руку.

Сбитая с толку Колли («Это что… разве не жертвоприношение?..») замотала было головой, помня о своей грозной природе, но натолкнулась на его взгляд… и подчинилась. Медленно и неуверенно она подняла руку и коснулась пальцев тёмного, которые тут же цепко оплели её ладонь; на ней ещё бурели полосы засохшей крови, оставшиеся, когда монстриня пыталась вытереть лицо. Колли непроизвольно охнула – от неожиданности и боли: пожатие Бека было крепким.

– Не бойся, – повторил он. – Это не то, что ты думаешь.

«Откуда тебе знать, ЧТО я думаю?» – с привычной скандальностью едва не брякнула Колли, но почему-то сдержалась, чувствуя исходящую от него спокойную уверенность, в которой совсем не было угрозы. Как странно… она могла… ощущать его эмоции?.. Это было ново и непривычно.

Бек зажмурил веки, но видно было, как заметались под ними глаза. Мгновение – и… С чем это можно было сравнить, Колли не знала. От стиснутой Беком ладони начала расходиться сначала слабая, а затем все усиливающаяся волна тепла, охватившая сначала руку, затем плечи и голову, затем – все тело. Волна накатывала и накатывала, и вот это уже и не волна вовсе, а вихрь, горячий, почти опаляющий, который, когда Колли становилось совсем нестерпимо-горячо, внезапно опадал и перерождался в прохладный ветер, и снова становился обжигающим.