Текст книги "Последний грех (СИ)"

Автор книги: Алексей Котрунцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

Глава 8

До Москвы Макса довезла громоздкая грязно-желтая машина – что-то среднее между автобусом и минивэном. На кузове красовалось имя русского чуда автомобилестроения – «Газель». Хотя, что было общего между желтым монстром и быстроногим животным, Макс так и не понял. Машина была жестковата и громыхала на любой маломальской кочке.

Неподалеку от конечной остановки он нашел первый магазин. Карабины, ружья, пистолеты и даже арбалеты. Выбор был солидным. Впрочем, оптимизм быстро закончился. Присмотренный пистолет по цене тоже весьма заманчивой оказался, как собственный локоть, близко да не схватишь. Продавец – низкорослый парень в фирменной рубашке, выслушав покупателя, задал вопрос.

– А разрешение на оружие – с собой?!

– Разрешение?! – Осознавая, что однозначный ответ подразумевает отказ, Макс попытался выкрутиться. – Вы знаете, у меня все это в процессе. Но я хотел бы приобрести оружие сейчас.

Продавец сожалеюще улыбнулся. Разочарование читалось в его глазах: «Я так и думал. Очередная пустышка, только время зря потерял».

– К сожалению, – продавец поправил очки. – Мы не можем продать вам оружие.

– Что, совсем никакого?!

– Ну, почему же?! Газовый баллончик – вы можете купить и без разрешения.

Теперь сожаление проскользнуло уже во взгляде покупателя:

– Если решитесь, обращайтесь. А сейчас, извините, меня ждут другие покупатели.

Макс выдохнул. Впрочем, в блокноте оставалось еще семь адресов и надежда, что не везде к возможной прибыли отнесутся так наплевательски. В России, как он помнил, деньги ставили выше закона. Но и во втором, и в третьем, и даже в пятом магазине ситуация повторилась один в один. Роскошный салон, огромный выбор и вежливый отказ.

Потратив полдня, он с сожалением констатировал, что оружие ему никто продавать не намерен. В седьмом по списку магазине, где имелось всего с десяток ружей, пару карабинов и три пистолета, он обреченно спросил о продаже одного из экземпляров. Вопрос о разрешении последовал с фатальной неумолимостью.

– Вы знаете, я все понимаю – разрешение, справка и все такое. А что делать, если разрешения нет, а пистолет нужен.

– Не знаю. Ничем помочь не могу.

– Но ведь должен же быть выход?

– Молодой человек! Это – магазин, а не рынок. Связываться с вами никто не будет.

– Почему? Я ведь могу заплатить!

– Потому что, как минимум, это – увольнение, а как максимум – прямая статья и срок. Лично мне этот геморрой не нужен!

Макс помолчал и посмотрел на продавца. На интеллигента тот не походил – грузное тело, квадратный подбородок и пучок длинных, стянутых резинкой на затылке, редких волос. Наклонившись к продавцу, Макс заговорщицки снизил голос.

– Да поймите вы – мне ствол нужен во как! – Макс резанул ладонью по горлу. – Я понимаю, что без разрешения это будет стоить дороже. Но я готов.

– К чему?

– Ну… Может, подскажете что?!

Продавец посмотрел по сторонам, помедлил и уставился прямо в глаза.

– Хм…Ствол, говоришь, нужен? Так попроси у тех, кто тебя послал.

– Что?!

– Ничего. Были у нас тут уже засланные казачки. Были да сплыли.

– Вы что думаете?!

– А что – нет?!

– Вы еще скажите, что я – мент!

– Может, и мент. Хотя… – Продавец изучал его. Пристальный взгляд тяготил, но Макс не отвернулся. – Ну, хорошо. Давай так. Если готов потратиться, я попробую узнать. Но ничего не обещаю.

– Хорошо.

– Подождешь?

– Конечно.

Продавец вышел из-за прилавка и скрылся в служебном помещении. Макс улыбнулся: «Только бы получилось. Может, сейчас все и решится. Деньги на пистолет. Или наоборот. Неважно. Главное, разменять их на ствол».

Продавец появился минуты через три. Вопреки ожидания, никуда не звал, а просто подошел и показал смятый клочок бумаги.

– Значит, так! – Сиплый шепот сухих губ был едва слышен. – Смотри сюда и запоминай. Ствол есть. Макаров. Чистый, без палева. Хоть и не новый. Стоить будет вот столько.

Продавец развернул бумажку. Знак доллара, цифра и два нуля. Макс посмотрел на продавца, тот кивнул: «Именно так!» Цена была высокой. Не то, чтобы неподъемной, но за такую цену в Штатах продавалась новая автоматическая винтовка.

– А что так дорого?!

– Ну, ты даешь. – Продавец скомкал бумажку в кулак. – Торговаться что-ли вздумал?! Иди на базар, там и торгуйся.

– Э, подождите. – Деликатно взяв продавца за локоть, Макс тут же исправился. – Я просто уточнил. Нормальная цена. Сейчас?

– Сейчас ничего нет. Я же говорю, здесь не базар! Вечером, перед закрытием подойдешь к магазину. Только вот что – не стой возле крыльца, а подожди на углу дома. Я выйду и все объясню. Понял?!

– Понял. Во сколько вы закрываетесь?

– Там, – палец продавца указал на входную дверь, – все написано. С обратной стороны.

– Ну, – покупатель едва улыбнулся, – тогда я пошел.

– Давай.

Макс вышел на улицу, закрыл дверь и осмотрел вывеску. Магазин закрывался в девять. Времени до вечера было предостаточно. Повернувшись, он достал сигарету, вставил в рот и неторопливо побрел по тротуару.

* * *

Без четверти девять светловолосый покупатель стоял на углу оружейного магазина и неспешно курил. Пуская дым из носа, смотрел на дверь и людей, выходящих из нее. Последним вышел грузный продавец. Как и договаривались – сразу после закрытия. Повернув свое лицо, он кивнул и, уэе не оборачиваясь, медленно побрел к дороге. Макс нагнал его уже у бордюра.

– Деньги с собой?

– Да.

– Хорошо. Видишь машину?

Макс повернулся в направлении его взгляда. На противоположной обочине была припаркована темно-синяя «Тойота».

– Эта что-ли?

– Да.

– Иди туда, сядешь на заднее сиденье, тебе там все расскажут.

Макс внимательнее посмотрел на машину. За тонированными стеклами ничего не было видно. Он хотел спросить у продавца, но тот уже отвернулся и быстро шел обратно. Растерянно взирать на его удалявшуюся спину было глупо. Играя желваками, Макс настороженно пошел к автомобилю.

Приблизившись, он дернул за ручку, задняя дверь оказалась открытой – его ждали. За рулем сидел незнакомец с гладко выбритым затылком.

– Садись и закрой дверь.

Макс медленно опустился на сиденье и прикрыл заднюю дверцу. Из зеркала заднего вида на него смотрели глаза. Парень за рулем, как и продавец, сканировал его, изучал и пытался пробраться внутрь. Макс ответил взглядом на взгляд. Страх, если он и был, нужно было спрятать. И чем дальше, тем лучше.

– Деньги с собой?

– С собой.

– Тогда прокатимся. Посмотрим, один ты или…

Макс промолчал – оправдываться не стоило. Плюнув выхлопом, иномарка дернулась и рванула с места. Визг покрышек, рев мотора, водитель начал стремительно разменивать километры. Запомнить маршрут было нереально. Через несколько минут машина сбавила скорость, прижалась к обочине и остановилась.

– Ну что – кажись, все чисто. – Не оборачиваясь, водитель протянул назад руку. – Теперь давай.

– Что давать?

– Деньги давай.

– А ствол?

– Будут деньги – будет и ствол.

Макс насторожился, правила менялись на ходу: сначала увезли к черту на кулички, а теперь требуют деньги. Если он отдаст их, парню ничего не мешает наставить на него тот же самый ствол и просто выкинуть на обочину. Хорошо, если живого, а если нет?! Ведь, конец в лице продавца оставался при любом раскладе. Значит, проще пристрелить. От душных мыслей стало не по себе: «Задница полная».

– Ну, чего притих – бабки, говорю, давай!

– Посмотреть можно?

– Сначала деньги.

Макс вытащил из кармана несколько стодолларовых купюр и вложил в протянутую ладонь. Парень пересчитал и тщательно прощупал каждого Линкольна.

– Это – все?!

– Как и договаривались.

– Да?! – Водитель хмыкнул. – Ну ладно.

– Ствол где?!

– Сейчас получишь.

Продавец спрятал деньги в бумажник и впервые повернулся к нему лицом.

– Значит, так. Слушай и запоминай. Видишь вон ту трубу, слева от нас.

Макс посмотрел в указанном направлении. Гнутая, сползавшая ржавой змеей, водосточная труба была едва различима.

– Ну, вижу.

– Выходишь и идешь к ней. Понял?!

– Не совсем. Мне пистолет нужен, а не труба.

– Ты слушай, что я говорю. Дойдешь до трубы и сунешь руку. Там лежит то, что тебе нужно. Въезжаешь?!

Макс засомневался. Лихорадочно путаясь, шальные мысли, не давали спокойно внимать: «Кинет или нет?» Словно угадав их, продавец обнадежил.

– Да не ссы ты! Не в моих интересах разводить – ты ж потом в магазин разбираться придешь. А это никому не нужно. Так что, давай – двигай за своей пушкой.

Макс вышел из машины, посмотрел на дорогу и направился к трубе. Ожидание, что его вот-вот обманут, стальной хваткой держало за горло. Когда воздух резанул визг рванувших покрышек, хватка почти сомкнулась.

Труба обрывалась в полуметре от асфальта. Так, что прежде, чем просунуть руку, пришлось присесть. Пальцы ткнулись в грязную стенку, скользнули в сторону и нащупали что-то мягкое. Обхватив сверток пальцами, он потянул его вниз. Тяжело, но тот все же пошел. Вытащив находку, Макс увидел желтую промасленную тряпку, обернутую вокруг чего-то увесистого. Руки торопливо рванул ткань. Пистолет.

«Не обманули, значит. И на том спасибо».

* * *

В ближайшей подворотне приобретение можно было рассмотреть во всех подробностях. Машинка смерти приятно оттягивала ладонь. Тряпкой он протер ствол, тот еще был в масле. Если бы продавец сам не сказал, что ствол не новый, никогда бы не догадался, – подумал Макс. Вскинув наизготовку, он зажмурил левый глаз. Здорово. То, что нужно. Поковырявшись, извлек магазин – тот был полон. Он вставил его обратно, свернул оружие в тряпку и, не оборачиваясь, пошел прочь.

Везти пистолет в мотель – было чревато последствиями. Горничная могла случайно найти его и сообщить в милицию. Следовательно, нужно было определиться, где его можно было спрятать. Может, опять в трубу?! Макс усмехнулся: «Эти парни, продавшие его, точно примут меня за идиота».

Подходящих вариантов было немного. Вокзальная ячейка камеры хранения представлялся наилучшим. Конечно, шастать там с пистолетом рискованно, но славянская внешность вкупе с американским паспортом должны свести риск к минимуму. А от форс-мажора не застрахован никто и нигде. Макс вздохнул и пошел к метро.

Площадь трех вокзалов встретила его привычной суетой: крикливые таксисты, пронырливые носильщики, грязные бродяги и просто пассажиры. Из всех вокзалов Макс выбрал Ленинградский. Как ему казалось, там спокойнее всего. Спустившись под землю, выбрал свободную ячейку и сунул в нее тряпичный сверток. Смотревшая с потолка видеокамера не смущала – просвечивать ткань камера не могла.

По выходу из вокзала, он решил прогуляться. Повернув направо, размеренно зашагал к мосту. Здание таможни, светофор. Трехглазый истукан переключился на желтый, и через пару секунд сменил свечение на зеленый, Макс уже двинулся вперед, как в уши ударил пронзительный рев. Макс резко повернулся, разрезая пространство на него летел джип. Тело инстинктивно качнулось назад и, в ту же секунду джип пронесся там, где только что был он. Макс непроизвольно посмотрел ему вслед. Синий колпак спецсигнала, тонировка и номер – «666». Цифры наводили на размышление, будто кто-то предупреждал: «Ты затеял опасную игру. Будь осторожен».

В промчавшемся джипе сидел не дьявол. Человек за рулем вообще ни верил ни в Бога, ни в черта. А пешеходов считал муравьями, путающимися под колесами. Черный цвет, мигалка, спецномер – все давало понять, дорогу лучше уступить. А тот, кто не успел, пусть пеняет на себя. Заметив желтое свечение, Кабанов вдавил акселератор. Почти взлетая, увидел парня. Протяжный рев, они едва разминулись.

– Что за народ?! Сам под колеса лезет!

Полковник опаздывал. Жал педаль и едва успевал встраиваться в поток. Перекрестки мелькали перед глазами: один, второй, третий. Водители уступали, но Кабанов все равно не успевал. В кармане заверещал мобильный. «Черт! Наверное, из приемной». Не глядя на экран, отрывисто бросил.

– Кабанов. Слушаю!

– Юра, привет. Самолкин беспокоит. Как жизнь?!

– Здорово, Борь. – Полковник крутил руль. – Жизнь, как всегда, на букву «х». Ты извини, я за рулем, мчусь на всех парах.

– Куда торопишься?

– Да в управление. На совещание опаздываю.

– Ладно, понял. Освободишься, перезвони – разговор есть.

– Договорились.

Полковник кинул мобильный и с визгом вписался в поворот. Потом был еще один и затяжной рывок по прямой. Скорость он сбросил только у главка – грязно-белого здания с российским триколором. Шлагбаум парковки, хлопок двери и торопливые, почти бегом, шаги по ступеням. Он опоздал.

* * *

В кабинете было многолюдно. Подполковники, полковники и один генерал. Высокий, худой, как жердь, начальник департамента. Постукивая пальцами, он крутил карандаш и всматривался в лица. Одного не хватало.

– Товарищи офицеры!

Кашлянув, милицейский начальник уже официально, словно проверяя – все ли его слушают, обвел взглядом подчиненных. Слушали все. Удовлетворенно, опустив глаза в бумаги, генерал продолжил.

– Сегодняшнее совещание я хочу начать с доведения определенной информации.

Традиционное вступление об извечной борьбе с преступностью, цифры статистики и прочее – навевало скуку. Офицеры, опустив глаза, смиренно ждали. Кашлянув, председательствующий, наконец, перешел к сути.

– Около недели назад наши коллеги из ФСБ завершили громкую операцию. Наверняка, многие уже слышали какую. А для тех, кто не слышал, – генерал тяжело вздохнул, – Комитетчики задержали группу лиц, причастных к организации и содержанию сети подпольных притонов и порно студий. Речь идет не только о Москве. Операция проводилась в пяти регионах. Так что – федеральный масштаб налицо.

Заметив робкие улыбки на лицах подчиненных, генерал недовольно стукнул ладонью по столу.

– Что тут смешного?

Улыбки мгновенно растворились.

– Для сведения, это – не те бордели, которыми ваши подчиненные повышают процент раскрываемости. Это места, где удерживались несовершеннолетние. То есть дети. Отсюда и общественный резонанс. Пресс-служба ФСБ обнародовала данные по операции. Так вот, согласно им было освобождено несколько десятков несовершеннолетних, задержано пятьдесят восемь подозреваемых, закрыто тринадцать притонов. Все они, как утверждают наши коллеги, были взаимосвязаны между собой. В итоге, тема обсуждалась на закрытом совещании у «самого». Надеюсь, все понимают, чем чреваты подобные просчеты.

Генерал замолчал и сердито принялся ворошить, лежавшие перед ним, бумаги. Дальнейшее выступление походило на доклад генсека на пленуме. Опустив глаза в бумагу, генерал монотонно читал.

– В свете вышесказанного, надеюсь, всем понятно, как выглядит наше министерство?! Эти притоны должны были закрывать мы, а не они!

В кабинете повисла пауза.

– Хотя, отдельные уголовные дела в отношении педофилов и организаторов притонов постоянно возбуждаются, в целом министр был вынужден признать работу в этом направлении неудовлетворительной. Поэтому, возложенная на нас, задача – исправить допущенные ошибки и уже не упускать инициативу в борьбе с этим злом.

Офицеры слушали без энтузиазма. Генерал прочел лист, перевернул и собирался начать другой, как в дверь постучали. Недовольно подняв глаза, генерал увидел Кабанова. Полковник виновато смотрел из проема.

– Разрешите, товарищ генерал?

– Полковник, почему опаздываете?!

– Виноват, пробки!

Генерал набрал в легкие воздуха и рявкнул.

– Какие, к черту, пробки?! Полковник, у вас машина со спецсигналом! Вы что не понимаете, опоздание на совещание равнозначно служебному несоответствию. Или вы думаете, мы здесь в бирюльки играем?!

Напор, заготовленный на весь доклад, рванул наружу. Полковник опустил глаза и приготовился слушать хлесткие эпитеты. Оправдываться было себе дороже. Через пару минут, выпустив пар, генерал отрывисто скомандовал.

– Садитесь.

Усевшись на стул, Кабанов вытер пот со лба: «Мать его! Надо же нарвался на генеральскую припарку». Сам же генерал, успокаиваясь, перебрал разложенные бумаги и, будто что-то вспомнив, обратился к моложавому майору: «Можете начинать».

Майор поднялся, сухо кашлянул и раскрыл папку.

– Товарищи офицеры, мне поручено довести до вас определенную информацию.

Воспользовавшись тем, что на него больше никто не смотрит, Кабанов ослабил ворот рубашки и достал платок. Обильный пот заливал глаза. Смахнув капли, он взглянул на докладчика и вновь уставился вниз.

– В последние годы в США и странах Западной Европы уголовное законодательство претерпело ряд изменений в пользу ужесточения наказаний за сексуальные преступления. В особенности, если такое преступление было совершено в отношении несовершеннолетнего. На Западе секс с ребенком грозит от десяти лет тюрьмы до пожизненного заключения. В таких обстоятельствах, граждане этих государств, склонные к подобным преступлениям, вынуждены пересматривать свои подходы к их совершению. Что приводит к так называемому секс-туризму. В число стран, активно посещаемых ими, кроме традиционных Таиланда и Филиппин, попали страны Восточной Европы и, к сожалению, наша страна. Некоторые иностранцы приезжают сюда лишь с целью вступления в половую связь с несовершеннолетним. После чего скрываются за границей. Как убедительное подтверждение тому – спецоперации, проведенные сотрудниками петербургского и московского ГУВД. Напомню, совсем недавно были изобличены и задержаны граждане США Гай Капорделис и Джон Спивак, приводившие беспризорных детей с улиц в свои номера в отеле. В дальнейшем уголовное преследование указанных лиц осуществлялось правоохранительными органами США. Существуют и другие примеры, когда сотрудники министерства внутренних дел Российской Федерации передают сведения о таких лицах в консульства их стран. Несмотря на некоторые сложности, до недавнего времени подобная практика имела свой резон. На родине педофила законодательство предусматривает более строгие меры наказания. В результате, направление борьбы с педофилией у нас рассматривалось, как малоперспективное. Однако последние события показали, что подобные преступления – привилегия не только иностранцев. В ряде громких дел фигурируют уже российские граждане. Что, несомненно, требует немедленных мер по противодействию данному виду преступности и раскрытия уже совершенных.

Вникая в смысл, Кабанов сверлил взглядом паркет: «Что они там бухтят? Педофильский спрут?! Хм. Интересно. С чего бы вдруг? Столько лет не замечали и вот тебе на. Что милиции больше заняться нечем?! Так и проституцию к особо тяжким приравняют. Да и кого там эти спецы из конторы могли задержать?! Старичков, просиживающих ночи напролет у веб-камеры? Или операторов роликов? Это ж все – пыль. Шелуха. Шелуха тех семян, что посеяны в девяностых. А побеги уже высоко. Настолько, что санкции Генпрокурора тут мало. Если только виза „самого“».

Глава 9

… Середина 90-х.

На входе их встретил сухощавый старичок в жилетке и провел внутрь. Усадив на банкетки, поочередно вызывал каждого на центр комнаты и тщательно обмерял фигуру. Зачем – мальчишки этого не понимали.

Через неделю костюмы были готовы. Карпыч зашел к Марку в комнату, кинул одежду на стол и пробурчал: «Пусть примерят. Сегодня только забрал».

Обновки сидели, как влитые: черные шерстяные пиджаки, белые рубашки, щегольские бабочки. Вечером приехал Хозяин, оценить оправданность вложений. Осмотрев, довольно резюмировал: «Хорошая работа. Надеюсь, Марк Сигизмундович – ваша будет не хуже». Шапиро опять не понимая, что конкретно имеется в виду, захлопал ресницами. Хозяин пояснил: «Останьтесь, нам нужно поговорить». Ладони Марка увлажнились, а в висках запульсировало: «Опять что-то не так».

Дождавшись, когда Карпыч уведет мальчиков, работодатель по-деловому начал.

– Марк Сигизмундович, у меня к вам очередное поручение.

– С-с… слушаю.

Хозяин улыбнулся.

– Вы хорошо поработали.

– Спасибо.

– Несмотря на некоторые трудности, вы справились – претензий к вам пока нет.

– Поверьте, – Марк принял страдальческий вид, – мне это далось с великим трудом, и…

Хозяин резко оборвал.

– Охотно верю. И потому…, – Работдатель взял в руки детский пиджак. – Эти костюмы. Вы знаете, зачем они?

– Мальчики должны куда-то отправиться?

– Браво. Вы делаете успехи. Конечно, не семимильными шагами, но я доволен и этим. Так же как и вашим наставничеством. Вы понимаете, о чем я?!

Марк скривился, будто откусил лимон.

– Я вас предупреждал. – Хзяин снисходительно улыбнулся.

– Ничего. Я все понимаю.

– Так вот! Просмотрев определенные видеозаписи, я пришел к выводу, что эти три мальчика – для которых и сшиты костюмы наиболее подходящие кандидатуры для нашего дебюта.

Марк молчал, ожидая продолжения.

– Сегодня вечером вы объясните каждому из них, что завтра у них будет другое, – Хозяин выдержал паузу, давая возможность осмыслить фразу. – Другое задание и другой мужчина. И он будет делать с ним все то же самое, что делали с ними вы. И, может быть, даже больше. От пацанов, прежде всего, требуется полное подчинение и, как желаемое, разумная инициатива.

– Вы хотите сказать…?

– Да! – Хозяин повысил голос. – Именно это я и хочу сказать. Пора им отрабатывать вложенные средства.

Задавать вопросы и удивляться Марк больше не хотел. Это должно было когда-нибудь случится. Да и бессмысленно что-то говорить. Все решено: окончательно и бесповоротно.

– Я поговорю с ними.

– Рассчитываю на вас.

Потупившись, Марк помолчал с минуту и, выдохнув, уточнил.

– Мне можно идти?

– Конечно.

Пацанов было жаль. В самом деле, жаль. Даже ему – взрослому мужчине с большим опытом было не по себе от мысли секса по принуждению. А здесь – мальчишки. Еще дети. Но, как и в прошлый раз, Марк убедил себя, что от него ничего не зависит.

«Без эмоций – просто делай свою работу. Вот и все», – убеждал он себя.

С кандидатами на выезд он провел целый день. Занятия пришлось отменить и долго и мягко рассказывать мальчикам, как и что им нужно будет делать и вести себя. После общего вступления, Марк доверительно беседовал с каждым с глазу на глаз, убеждал и уговаривал. «Потерпи. Так надо. Потом будет легче – вот увидишь». Вечером, перед отправкой, поцеловав каждого в лоб, напутствовал: «Не бойтесь. Все будет хорошо. Утром вы уже будете дома».

Вернулись, действительно, все. Но разные.

Его любимчику – Виталику в какой-то мере повезло. Клиент – пожилой владелец сети автозаправок, так и не смог сподобиться на что-то. Немолодой организм, принявший изрядную порцию алкоголя, подвел в самый неподходящий момент. Поначалу довольный и игривый, к полуночи старичок отрубился и продрых на ковре до утра, а пацан до пуза наелся деликатесов и допил бутылку коньяка. Алкоголь скосил и его. Утром охранник передал на руках мальчишку Карпычу, и только в машине Виталик понял, что ночное приключение кончилось.

Двоим остальным повезло куда меньше. Пацаны молчали и ничего не хотели говорить. Зайдя в спальню, Марк услышал, как кто-то, накрыв голову подушкой, конвульсивно рыдал. Успокаивать, как бы сильно не хотелось, было нельзя: пацан должен был пройти через это, принять и выстоять. Другого выхода не было. Усилием воли, Марк заставил себя развернуться и выйти вон.

Со временем на выезды стали ездить и остальные. В подвале через полгода жили уже не три, а девять воспитанников. И каждый принимал свалившиеся на него испытания по-своему. Кто-то спокойно, принимая происходящее, как данность, кто-то плакал и отказывался, но изменить ничего не мог, кто-то и вовсе бесследно исчезал. Уже до конца года из первого состава хореограф не досчитался троих. Куда они подевались, было неизвестно. В одном Марк был почти уверен, побег исключался. Но были и другие варианты.

Если живая игрушка сильно понравилась, клиент мог просто купить ее. Вопрос цены был вне компетенции Марка. Да и откуда ему было знать?! Спрашивать у Хозяин – чревато осложнениями. Тем паче, что заслуженный со временем небольшой авторитет мог полететь к чертям собачьим. Марк и не спрашивал. Но Хозяин сам поднял эту тему.

– Марк Сигизмундович, а мальчики не интересуются у вас об исчезнувших друзьях?

– Мм, – Марк замешкался. – Признаюсь, бывает.

– И что же вы им говорите?

– Да ничего. Просто ухожу от ненужных вопросов.

– Да?! – Хозяин укорительно покачал головой. – Напрасно. Неизвестность пугает. И, если она не заполнена чем-то, ребенок сам начинает ее заполнять. Понимаете?

– В какой-то степени.

– Боюсь, что все же нет.

– Я не знаю, как быть. Вы ничего не говорили об этом.

– Хорошо. Тогда послушайте меня. Чтобы они не выдумывали себе страшилок, скажите им, что выбывшие были усыновлены.

В глазах Шапиро обозначилось недоумение.

– Да-да! Что вы так смотрите?! Расскажите им о семье, которая забрала мальчика. Опишите его быт и новую счастливую жизнь. Ведь вы иногда навещаете его. Правда?!

Марк выглядел растерянным.

– Они что, действительно, были усыновлены?

– В каком-то роде. Только давайте без подробностей. Подробности вы придумаете сами. Хорошо?!

– Я попробую.

– Вот и отлично. Успокойте их.

Вечером на занятии Марк выдал первую легенду. Отрывочно и весьма нескладную, но мальчишки поверили. Ведь верить в сказку всегда приятно. Раскрыв рот, они искренне завидовали исчезнувшим Юрке и Димону, чьи койки в спальне стояли нетронутыми. В сознании каждого Марк поселил надежду: когда-нибудь, кто-нибудь, пусть хоть и клиент, но заберет его отсюда. Далеко-далеко: в просторный дом, где будет своя комната, игрушки, компьютер и велосипед.

С течением времени, видя радостные улыбки и горевшие глаза, Марк невольно и сам начинал верить в придуманный им мир. «Да уж, никогда не думал, что кроме хореографии, мне придется врачевать их души. Пусть и обманом, но ложью во благо».

Впрочем, врачеватель из Шапиро был такой же, как из мясника – ветеринар. Мясник мог кормить скотину клевером, гладить ее по холке и даже колоть витамины. Но все ради одного – мяса! Хотя сами пацаны мясником считали другого человека – Карпыча. Если для них Шапиро являл нечто подобное ангелу, то лысый усач олицетворял демона. Но сам Карпыч, тоже считал, что демон – это поневоле. Он, как и Марк, просто делает свою работу – грязную, а подчас и кровавую, но без нее никуда. Потому, как даже изощренная ложь и слащавые уговоры «ангела» могли сломать всех. И кому-то по определению надо было быть плохим. Ужасным, жестоким и опасным. Карпыч и был таким. Лишить новичка воли, заставить его подчиняться и делать то, что было дико и ужасно по сути своей – Марк не всегда с этим справлялся. А демоническое насилие работало безукоризненно. Пудовым кулаком или кожаной плетью он крушил детское тело, а вместе с тем и сознание. Разбивал, словно молотком, скорлупку сопротивления, размалывая ее в прах. Взгляд, налитый злобой и яростью, выжигал в детском сознании: «Слушай и подчиняйся!»

Когда новичок «въезжал», его переводили в коллектив. Специфическая атмосфера делала и там свое дело. По разговорам и нравам, новенький быстро понимал, куда он попал. Пацаны сами склоняли его к мысли, что ничего ужасного в происходящим нет. «Здесь почти, как в обычном детдоме. Только кормят лучше и к мужикам всяким в номера или сауну возят, – говорили „старики“. – А там, бывает, еще и подарки дарят». Если ж пацан и после этой обработки упирался, Карпыч работал с ним индивидуально. Новичка переводили в карцер, где голод и побои вытряхивали остатки инакомыслия. Час, день, неделю. В конце концов, ломались все. После карцера пацан созревал, и к процессу подключался ювелир – Марк Шапиро. Удовольствия это ему по-прежнему не доставляло, но, как сказал Хозяин, каждый должен был заниматься своим делом. Шапиро и занимался.

* * *

Ледяной монолит бетона нестерпимо жег спину. Железные кровати у бетонных стен, фанера вместо матраса и тусклая лампочка под потолком. Больше ничего. Максим не шевелился. Изможденное тело надрывно ныло, а сознание, временами проясняясь, требовало одного – клея! Дыхнуть и все к чертям собачьим! Но клея не было. Как и не было желания вставать. Коварный бетон уже ковырял спину цепкими щупальцами и, лежать на нем было опасно. Превозмогая боль, Максим подполз к Пашке и осторожно тронул за плечо. Приятель признаков жизни не подавал.

– Паш! Паш, слышь?

Пашка не слышал. Лежа на боку, он откинул руку в сторону и кажется, даже не дышал. Максим обхватил е го за талию и с трудом усадил спиной к кровати. Приподняв, перевалил через край кровати, потом закинул ноги. Собственное тело успокоил тут же, идти на соседнюю койку не было сил.

Сколько они пролежали в полной тишине, Максим не знал. Время остановилось, и только тело, напичканное болью, продолжало ныть. Он уже стал впадать в полудрему, как в двери заскрежетал замок. Приоткрыв глаза, Максим увидел усача.

– Вставайте!

Пацаны не шевелились.

– Вставайте, сукины дети! Кому говорю?!

Усач сделал шаг. Вставать не хотелось, но страх перед новой болью был сильнее. Максим открыл глаза и попытался подняться. Стены каруселью закружились перед глазами, но он не упал. Зажмурившись, вздохнул и резко встал. Карпыч перевел взгляд на Пашку.

– А этот?

– Он это… не может.

– Почему?

– Не знаю. Спит, наверное.

– Разбуди. – Усач сдвинул брови.

Максим взял друга за руку и тряхнул.

– Паш, вставай.

На его удивление Пашка откликнулся.

– Сейчас, еще немного.

Максим хотел что-то добавить, но громкий рык опередил его.

– Дрыхнуть потом будешь! Встал быстро! Даю три секунды!

Открыв глаза, Пашка вскочил и непонимающе уставился на надзирателя. Мельком окинул взглядом комнату. Бежать было некуда, единственный выход был блокирован. Максим схватил Пашкину руку и сжал.

– Паш, тормози. Нам лучше это… не быковать, короче.

Не слыша их, но, еще не забыв утренней битвы, усач подтвердил.

– Если опять что-то выкинете – убью на хуй!

Проверять никто не рискнул. Мальчишки встали и робко приблизились к выходу. Карпыч кратко проинструктировал.

– Сейчас выходим в коридор, поднимаемся по лестнице и идем за мной. Остальное скажу потом. Если что-то кому непонятно, потом объяснюпо-другому!

Он сложил в кулак толстые пальцы и наглядно продемонстрировал зверскую мощь. Вопросы были излишни.

Лестница из подвала вывела на веранду дома. Дождавшись, пока пацаны выберутся наверх, Карпыч опустил люк и провернул ключ. Выпускать из подземелья кого-то еще Цербер не собирался. Уже на веранде Максим заметил три окна, наглухо закрытых ставнями.

Усач вычленил из связки новый ключ и, повозившись, заскрежетал им в двери. Через секунду, в открывшемся проеме Максим увидел такой же, как и в подвале, коридор. Но двери из комнат были распахнуты, а из открытых окон лился солнечный свет. Из коридора еще было видно, что окна, хоть и завешенные занавесками, решеток не имеют. Сквозь тюль Максим разглядел зеленые заросли кустарников и раскидистые кроны деревьев. «Это хорошо, – Максим соображал. – Стулом в окно и в кусты. Но не сейчас – позже. Сейчас нет сил. Так что буду смотреть и запоминать».