Текст книги "Последний грех (СИ)"

Автор книги: Алексей Котрунцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

И вот, когда уже Марк был готов идти на Арбат и с кружкой в руках вытанцовывать себе на пропитание, позвонил Илвис. Старый приятель, с которым когда-то он делил комнату в студенческой общаге. Через двадцать с лихом лет услышать из трубки прибалтийский акцент, мягко говоря, было неожиданно. А потому голос сокурсника он не узнал. Но, нисколько не обидевшись, Илвис принялся расспрашивать его о делах. Хвастаться было нечем – Марк был на грани. Зато сам Илвис крепко держал синюю птицу. Он давно и прочно обосновался в Испании, танцевал в известной труппе и не вылезал из гастролей, став, по сути, гражданином мира. Шапиро прижал трубку к щеке: слушать об успехах того, кого он считал заурядным прыгунком, было невыносимо. Но не вешал, ждал: если Илвис позвонил через столько лет, значит, не просто так.

– Старик, я сейчас в Москве, но приехать не могу. Дела! Так что извини.

– Да. Жаль, – соврал Шапиро. – Был бы рад тебя видеть.

– А чем ты сейчас занят?

– Хе-хе. Даже не знаю, как тебе сказать. Понимаешь, Илвис, я сейчас…, – замямлил Марк, соображая, чтобы такое придумать. – Я сейчас…

К счастью, Илвис избавил его от вранья.

– Можешь не продолжать, догадываюсь. Поэтому и позвонил именно тебе. Есть одна работа. Авторитетные люди попросили порекомендовать хорошего хореографа и без понтов. Я почему-то сразу вспомнил о тебе.

– Что за работа? – Марк мгновенно оживился. – Мне сейчас не до выбора, готов хоть Жизель танцевать.

– Да нет, старик, это не Жизель. Скорее, Газель. Короче, один частный приют, в Подмосковье…, – Илвис негромко кашлянул, – сугубо мальчиковый. То есть там одни пацаны. И это…

В трубке повисла пауза. Марк слушал, затаив дыхание. Илвис подбирал слова.

– Ну, там, в общем, пацаны с улицы, которые отродясь у станка не стояли. Владелец хочет, чтобы они умели танцевать.

– А кто он?

– Кто?

– Ну, владелец – кто он?!

– Да это неважно. Человек один. Платит, вроде, тоже неплохо. Сто баксов в неделю. Тебя устроит?

– Илвис! – Марк едва не задохнулся от нахлынувшего волнения. – Ты правильно сделал, что позвонил. Ты даже не представляешь, как я мечтал работать с детьми. Пусть, с самыми обычными – пусть! Но, ведь, кому-то нужно передавать свое мастерство. Ты знаешь, я… я хочу тебе сказать, что кому-то блистать, как тебе, а другим – трудиться, аки пчела. Понимаешь о чем я?!

Марк еще долго мог плести кружева лживой благодарности, но Илвис по-деловому подытожил.

– Марик, мне уже надо бежать. Извини, говорить больше не могу. Запиши телефон, по которому с тобой договорятся о собеседовании.

– Одну минуту.

Торопливо Марк схватил карандаш, старую газету и накарябал продиктованные цифры.

– Кого спросить?

– Да никого. Скажешь, по поводу работы. Сошлешься на меня – там поймут.

* * *

По указанному номеру, действительно, его сразу поняли. Для дальнейшего разговора Марку назначили встречу в кафе, в центре, на два часа дня. И рекомендовали не опаздывать.

Он не опоздал. Облаченный в белоснежную рубашку, лучший и единственный костюм, с фиолетовым платком на шее Марк пришел на полчаса раньше. Заказал чашку кофе, с ужасом понимая, что на эти деньги мог жить три дня, и принялся ждать.

Работодатель появился ровно в два. Холеный, импозантного вида мужчина, где-то между тридцатью пятью и сорока. В глазах его читалась уверенность в себе и холодный цинизм к окружающим. Он сел за столик, заказал бокал вина и начал разговор. Вопросы были немного странные, но Марка это не волновало, он готов был ответить на любые, лишь бы получить работу. Мужчина делал небольшие глотки, смотрел и слушал, уделяя больше внимания как, а не что, говорит соискатель. Отчего, волнующийся Марк волновался еще больше и смущенно, словно женщина, избегал встречаться с ним взглядами.

В тот день решения о приеме или отказе Шапиро так и не услышал. Ему назначили еще одну встречу. Через неделю, на том же месте, в тот же час. Он обещал быть.

За минувшую неделю улица и витрина кафе нисколько не изменилась. Марк уже подходил к входу, как услышал сигнал клаксона. Он инстинктивно обернулся. Из салона припаркованного Мерседеса на него смотрел взгляд холодных глаз. Работодатель кивнул и слегка распахнул дверцу. Марк послушно подошел.

– Садитесь.

– Здравствуйте. – Шапиро испытывал беспокойство и неловкость, но ослушаться не посмел.

– Вы не передумали?

– Нет-нет. Я готов. Хоть завтра.

– Хорошо. Мы прокатимся в одно место, где вам, возможно, и предстоит работать. Вы не против?

– Отнюдь. Я в вашем полном распоряжении.

Не говоря больше ни слова, мужчина кивнул водителю – лысому типу с густыми усами и пиджаке с золотыми пуговицами, и большой черный Мерседес медленно стал встраиваться в поток.

Когда за окном замелькали загородные пейзажи, Марк решил, что везут его в тот самый приют, о котором говорил Илвис. Про себя он даже окрестил его экспериментальным, представляя, что это большое, двух или даже трехэтажное здание, где в просторных комнатах живут и учатся маленькие обитатели. Полету фантазии никто не мешал, ибо потенциальный работодатель ничего не говорил, а тоже смотрел в окно. Через пару часов автомобиль въехал в небольшой поселок, а после – во двор, ничем не примечательного, одноэтажного дома. Полагая, что это – промежуточная остановка, Марк и не думал выходить – сидел и ждал. Но, когда работодатель распахнул перед ним дверцу, стало ясно, выйти придется.

По ступеням они поднялись на высокое крыльцо и прошли в дом. Мужчина провел Марка по коридору и пустым комнатам и коротко прокомментировал.

– Осматривайтесь пока. Вот здесь вам и предстоит работать. Мебель привезут на днях.

Все еще надеясь, что это шутка, Марк иронично уточнил.

– А где планируется разместить зал хореографии?

– Хороший вопрос, – работодатель холодно улыбнулся. – Карпыч, покажи Марку Сигизмундовичу основной филиал нашего заведения.

Марк облегченно выдохнул: «Ну вот, кажется, все встает на свои места. Наверняка, за домом расположено просторное здание, где будут жить и учиться дети». Довольный своей прозорливостью, он любезно повернулся к усачу. Но идти далеко не пришлось. Карпыч вывел его на веранду, остановился и, к полному изумлению Марка, поднял люк в полу.

– Спускайтесь за мной.

Еще не веря в реальность услышанного, Шапиро машинально посмотрел вниз. Из люка виднелась лестница, ступенями уходившая в темноту и больше ничего. От недобрых предчувствий сердце Марка сжалось, он растерянно заморгал ресницами и посмотрел на усача.

– Да ты не бзди! – Карпыч бодро хлопнул его по плечу. – Ничего там страшного нет – темно только. И зал твой там же. Спускайся, покажу все.

Марк улыбнулся, но страх все равно держал его цепкими лапками. Усилием воли, практически переступая через себя, он опустил ногу на ступень. Вторая, третья – Карпыч уже чертыхался внизу. Когда усач щелкнул выключателем, подземелье немного преобразилось. Невысокий потолок, стены и двери – все было обито толстой, напоминавшей войлок, тканью. «Ничего себе филиал, – со страхом подумал Марк. – Кричать будешь, как сумасшедший, никто не услышит – ткань проглотит все без остатка».

Карпыч прошел вперед, достал связку ключей и открыл одну из комнат. Осветить ее, судя по свисавшему пустому патрону, не представлялось возможным. Свет же из коридора давал смутное представление о площади.

– Ну вот, здесь и будешь их учить своим танцам.

Марку показалось, что лысый мужлан издевается над ним.

– Простите, что?!

– Говорю, это помещение выделено для ваших занятий.

Еще раз взглянув в темноту, Марк заметил паутину, свисавшую в углу, и взорвался.

– Нет! Это – решительно невозможно! – Быстро, почти взлетев по ступеням, он поднялся наверх. Работодатель задумчиво смотрел в окно. – Вы знаете, я должен вам сказать…

Повернувшись, мужчина посмотрел на него холодным взглядом и бесцеремонно перебил.

– Что, так быстро?

– Да уж.… Э-э… Да, кстати, как мне к вам обращаться?

– Не утруждайте себя. Давайте обойдемся пока без этого.

– Простите. Но мне хотелось бы как-то к вам обращаться.

– Ну, хорошо. Зовите меня Хозяин.

– Как?

– Хозяин! – Мужчина пристально смотрел ему в глаза. Ледяное спокойствие вымораживало остатки недавнего негодования. – Я ведь хозяин всего этого. Или вы считаете иначе?

Решимость, с которой Марк выскочил из подвала, куда-то улетучилась. Он растерялся, отвел взгляд и уже тише продолжил.

– Нет-нет. Я … я хотел сказать вам о другом.

– О чем же? Слушаю вас.

– Вы знаете, зал, конечно, не маленький, но там совершенно невозможно заниматься. Темно, сыро, неуютно. И этот человек…, – Марк, намекая на Карпыча, покосился вниз. – Он что постоянно будет меня сопровождать?

– Нет, не постоянно. У него достаточно своих дел. Он – сторож и водитель. Если хотите, комендант всего этого хозяйства. – Хозяин обвел пространство взглядом. – А к залу советую присмотреться внимательнее. Конечно, он нуждается в небольшом обустройстве, но другого нет. И не будет. Кстати, уже завтра сюда прибудут первые постояльцы. Соответственно, и вы должны выйти на работу. Вам понятно?!

Почти не узнавая себя, Марк послушно кивнул. Хозяин продолжил.

– Я уже говорил, но повторю еще раз: в вашей работе не должно быть никакой доброты, гуманизма или сострадания. Эти дети не знают что это такое. Они отбросы улицы, и ведут себя соответствующе. И вы должны понимать это и быть готовы ко всему.

– К чему же?

– В первую очередь к их грубости и дикости. Помните: для них вы – враг, а не друг! И советую платить им той же монетой.

– Разве так можно?! Это же дети.

– Еще раз: это не дети, это – отбросы. Мы их подбираем, моем, лечим, кормим, а они должны отрабатывать вложения.

Марк недоуменно пролепетал.

– Каким образом?

– Непременно узнаете. Только позже. Еще раз хочу подчеркнуть: ваше существование здесь будет зависеть от того, как вы поставите себя. Я доходчиво объясняю?

Шапиро опять кивнул.

– Хотелось бы верить. – Хозяин понизил голос. – Это может вас шокировать, но некоторые из них даже не знают, что суп едят ложкой, а задницу вытирают бумагой. Что уж говорить о хореографии… Жесткая дрессура – вот чем вам придется заниматься. Здесь-то этот человек, – Хозяин повел глазами вниз, – он вам поможет, как никто. Еще благодарить будете. Карпыч умеет с ними разговаривать. Так что, сотрудничество неизбежно.

Глава 6

Шериф хмурился и молча листал папку с материалами. Прошла неделя, а у него не было ничего: ни стоящей зацепки, ни складной версии, ни плана расследования. Да и подозреваемый был весьма условный и, скорее всего, недосягаемый. Оставалось надеяться, что только – пока. Не обнаружив в материалах ничего нового, Доунс выдохнул, открыл ящик и кинул папку обратно. Новых мыслей тоже не было. Окинув взглядом стол, он заметил, лежащие на краю, сброшюрованные листы. Еженедельный отчет о ситуации в штате. Документ был свеж и заслуживал внимания. Хотя обычно Доунсу было плевать. Тяжкими преступлениями его земля не отличалось, а все остальное – не так уж и страшно. Но не в этот раз. Шериф взял пачку, нашел лист с заголовком «убийства» и увидел название своего графства. Так и есть – он в черном списке. Доунс пошлепал сухими губами и кинул бумаги на стол: «Черт! Что происходит?! Кто, откуда, почему?! В конце концов, он раньше никогда не слышал про этого Фоссета? А теперь – все о нем только и говорят. Выясняется, что убийство – лишь верхушка айсберга. Потерпевший, похоже, сам был не в ладах с законом. Тогда почему я, как Шериф, не знал об этом?!»

В кабинет постучали. Доунс убрал ноги со стола и раздраженно крикнул.

– Кто там?

Дверь приоткрылась, в проеме показался Тимденс. В руках помощник держал серую папку.

– Майкл, входи. Есть что-нибудь новое?!

– И да. И нет.

– Что ж – уже неплохо.

– Сэр, пока хвастаться нечем. Макс Фоссет – сын убитого, мы не можем его найти. Парень, как сквозь землю провалился.

– И ты называешь это – новое?!

– Не совсем. Мне кажется, мы на правильном пути.

– Откуда такой оптимизм?

– Это не оптимизм, скорее – интуиция.

– И только?

– Да, сэр.

Доунс разочарованно выдохнул.

– Понятно. Что-то еще?

Тимденс кивнул и открыл папку.

– В полицейском управлении на имя Ричарда Фоссета зарегистрирован автомобиль Додж-Стратус 2004-го года выпуска. В гараже при доме машина не обнаружена. Но вчера ее нашли в Нью-Гэмпшире – стояла у кафе на автозаправке. Хозяин заведения обратил внимание, что автомобиль три дня стоит без движения, и сообщил в полицию. Ну, а там по регистрационному номеру выяснили, кому она принадлежит, и позвонили нам.

– На машине Фоссета мог уехать кто угодно. Для этого нужно было иметь ключ зажигания.

– Вы правы, сэр. Он его имел, ключ валялся в десяти футах от автомобиля. В траве, на газоне. Обычно, забывая машину, владельцы не выкидывают от нее ключи.

– Да уж. – Шериф помолчал и поиграл бровями. – Майкл, скажи мне, а хозяин кафе или персонал заправки ничего не видели?

– Нет, сэр. Ни он, ни персонал, который тоже был опрошен, не видели, кто и когда приехал на этом Додже. Там есть и видеокамеры, но они направлены в другую сторону.

– Черт! Плохо. Очень плохо. Кто-то разъезжает на машине убитого, а мы даже не можем выяснить кто.

– Я распорядился проверить салон на наличие отпечатков. Но, боюсь, это ничего не даст. Отпечатки сына Фоссета вполне вероятны и не могут служить доказательством в суде.

– Да-да. Чьи же там могут быть еще отпечатки?! Хотя, все возможно.

– С другой стороны, если мы не найдем чужих отпечатков, то, скорее всего, за рулем был Макс Фоссет.

– Или убийца стер их перед уходом, – язвительно вставил Доунс.

Тимденс пожал плечами.

– Еще у покойного Фоссета были проблемы с законом.

– Я уже слышал об этом.

– Кое-что вы не слышали.

– Даже так?! – Шериф, будто легавая на запах дичи, выжидающе замер.

– Информация для служебного пользования и не может быть использована в суде. – Майкл спокойно смотрел на Доунса. – В 91-м году в Юте Ричард Фоссет проходил подозреваемым по делу о растлении несовершеннолетнего. Доказать его виновность тогда не удалось. Дело развалилось, не дойдя до суда. Но Фоссет, как лицо, склонное к подобным действиям, попал в соответствующий список. Его файл есть в специальной базе. Я послал запрос.

– Майкл, ты называешь это кое-что?!

– Фоссет не был признан виновным. Перед законом он чист.

– Да мне плевать, чист он или нет. Подозреваемый в растлении несовершеннолетнего – в 90 % судебных разбирательств становится виновным. А то, что дело не добралось до суда, значит, у этого сукина сына был хороший адвокат. Или плохой прокурор. Майкл, материалы того дела – ты можешь запросить их из Юты?!

– Попробую.

– Да уж. – Доунс потер подбородок. – Понять не могу. Как Фоссет, находясь в этой базе, мог получить разрешение на усыновление?

– Сэр, мне кажется, он немало потрудился для этого.

– Что ты имеешь в виду?

– В 97-м году этот человек носил фамилию Линдсон. После брака с некой Маргарет Фоссет в 98-м, он взял ее фамилию, а еще через полгода – бросил ее и переехал в Масачусетс. Вся эта цепочка, конечно, легко вычисляема, даже по номеру социального страхования, но видимо, членам комиссии по усыновлению было лень это проверять. Или…

– Или что?!

– Или Фоссет компенсировал их лень определенным пожертвованием.

– Ты намекаешь, что Фоссет мог заплатить им?

– Не напрямую, конечно. Для этого существуют фирмы по усыновлению.

– Тимденс, это – недоказуемо. И ты это знаешь.

– Поэтому я и сказал вам, что перед законом Фоссет чист.

– Черт тебя дери, Майкл. – Шериф встал и нервно прошелся по комнате. – Хотя с тем, что ты говоришь трудно не согласиться.

– В 99-м агентство по усыновлению – в настоящее время оно уже не существует, получило для Фоссета разрешение. В том же году он привез из России двенадцатилетнего мальчика. Конечно, вопросы членам комиссии задать можно, но после стольких лет – никто не признается в том, что действовал наперекор инструкций. Сошлются на плохую память.

Доунс кашлянул, встал и сложил руки на груди.

– Если я правильно понимаю, то не исключено, – Шериф размышлял вслух, – что этот педик мог привезти в штаты двенадцатилетнего мальчика, чтобы жить с ним, прости Господи, как с партнером?! А для окружающих все выглядело вполне пристойно: отец и сын.

Тимденс задумчиво кивнул.

– Поверить в это не могу! – Шериф пытался себя успокоить. – Столько лет и никто ничего не заподозрил. Майкл, а может, я сгущаю краски?!

Тимденс молчал, но по его взгляду Доунс легко прочел: «У меня тоже есть подозрения». Вслух афроамериканец выразился корректнее.

– Доказательств, действительно, пока нет. Фоссет часто переезжал с мальчиком с места на место. К тому же он, вероятно, знал, как заставить ребенка держать рот на замке. Я побывал в колледже, где он учился. Преподаватели характеризуют Макса Фоссета, как амбициозного и довольно неглупого молодого человека. При этом он практически ни с кем не общался. В результате, его принимали за высокомерного и неадекватного сноба.

– А парень всего лишь боялся сболтнуть лишнего, так?

– Возможно.

Тимденс вытащил из папки фотографию и положил перед Шерифом. Со снимка смотрел строгий взгляд светловолосого, с правильными чертами лица молодого человека. Парень не улыбался, а сосредоточенно смотрел в объектив.

– Это – он?

– Да. Фото из личного дела в колледже. Как я уже сказал, он был немного со странностями. Вне учебы ни с кем не общался, девушки у него не было, а на шутки сокурсников реагировал неадекватно.

– Были прецеденты?

– Один раз. Кто-то спросил у него, как он относится к геям, раз избегает девчонок. Фоссет набросился на шутника с кулаками.

– Занятно. – Шериф замолчал и еще раз посмотрел на фото. Шлепая губами, размышлял. – Все, что мы тут надумали, конечно, не лишено оснований: не в силах терпеть домогательства папаши, парень убил его и скрылся на семейном автомобиле. Но знаешь, что не дает мне безоговорочно согласиться с этим?!

Тимденс ждал продолжения.

– Почти десять лет он жил со своим отцом-извращенцем, терпел это и, я не исключаю, даже свыкся со своей участью. И вот, в один прекрасный момент он его убивает. Жестоко убивает. Двадцать семь ножевых ранений – не похоже на превышение самообороны. Почему?! Почему он не сделал этого раньше?! Или почему не обратился в полицию?! В конце концов, даже побег был бы куда менее болезненным решением. Зачем нужно было убивать?!

– Сэр, я тоже думал над этим. – Помощник замешкался. – И консультировался у психолога.

– Даже так?! – Доунс едва сдержал улыбку. – И что же?

– В ситуации, когда ребенок, регулярно подвергается сексуальному насилию, он воспринимает происходящее с ним иначе, чем взрослый человек. Лишенный жизненного опыта, он думает, что такое насилие, неприятная, но вполне обыденная процедура. Для него половой акт своего рода наказание. Вроде шлепка по попе или отмены посещения Диснейленда.

– Не знаю. – Шериф презрительно хмыкнул. – В двенадцать лет дети уже понимают, что к чему.

– Многое, но не все. Несмотря на то, что ребенок свыкается с ролью жертвы, он осознает, что действия педофила по отношению к нему, это – действия агрессора. И приходит к логичному выводу, что агрессор должен быть остановлен. Так думают все жертвы. Но каким образом – вот здесь уже каждый мыслит по-своему. Но даже самые радикальные – если мы говорим о них, не всегда решаются перевести мысли в действия. Да и остальные – менее рещительные, редко доводят замысел до реализации. Например, обращаются в полицию или жалуются доверенным лицам – учителю или священнику. Вот чтоя имею в виду.

– Обращение в полицию, это, ты считаешь, мягкий вариант противодействия?!

– По сравнению с убийством – да! Особенно, если повзрослевшая жертва не верит в силу закона или не хочет огласки. Тогда возможен и другой способ.

– Например, покромсать обидчика на куски?

– Можно и так. Это, как бомба с часовым механизмом. Она просто ждет, когда настанет час икс. Он настал. Бомба взорвалась и, кто-то умер.

– Тебе это психолог так ловко разложил? – Доунс почесал нос.

– Почти.

– Хм. Не знаю. Как-то все сложно. – Шериф взглянул на фото и помахал им в воздухе. – Боюсь, без этого парня нам будет сложно во всем разобраться. Хотя, найти его…

Шериф помолчал и скривил лицо.

– Если это, действительно, он – то на его месте ничего более подходящего, чем вернуться в Россию я бы не придумал. Двенадцать лет – для ребенка это не так уж и мало. Почти половина его жизни. Он еще не забыл язык и ту жизнь. Для него переезд не будет катастрофой. Ведь, он не так глуп, чтобы сесть здесь на электрический стул. А Россия – страна, где нам его не достать. Черная дыра.

– Сэр, Россия является членом Интерпола и обязана выдавать преступников по нашему запросу.

– Оставь эти сказки своим детям. Может, когда они вырастут и станут полицейскими, Россия и начнет выдавать нам преступников. Но не сегодня! Тот, кто у нас – преступник, в России – герой. И иногда – наоборот.

– Мне кажется, это имело место в прошлом.

– Не будь глупцом, русские все еще видят нас в прицелы своих ракет. И, если все то дерьмо, что мы с тобой сейчас накопали, всплывет на поверхность, этот парень станет там знаменитостью. Ты только представь газетные заголовки: «Приемыш победил педофила». Каково, а?!

От переполнявших эмоций Шериф раскраснелся.

– Пока мы не можем утверждать этого досконально.

– Я и не утверждаю. – Доунс расслабленно откинулся на спинку кресла. – Ладно, Майкл. Я вижу, ты и так все понял. Свяжись с авиакомпаниями, осуществляющими рейсы в Россию, запроси у них списки пассажиров за прошедшую неделю.

– Да, сэр. Что-то еще?

– Пожалуй, это – все.