Текст книги "Путешествие вверх (СИ)"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 42 страниц)

Глава 12. Йэннимурская бездна

Так проклят будь, готический приют,

Где потолком входящий обморочен,

И в очаге веселых дров не жгут.

Немногие для Вечности живут.

Но если ты мгновеньем озабочен, -

Твой жребий страшен и твой дом непрочен.

Осип Мандельштам.

Когда Анмай пришел в себя, ему показалось, что битва ему лишь приснилась. Думать не хотелось, и он не знал, откуда взялось чувство пустоты. Едва он вспомнил об Айэте, его сердце наполнилось тяжелой болью. Щеки Хьютай стали мокрыми от слез.

Они сидели молча, не сознавая течения времени, – оно не существовало для них. Всё так же с бешеной скоростью навстречу им неслись полосы танцующего света, потом Туннель вдруг кончился, и они вырвались в невероятное многообразие Р`Лайх. Вслед за ними появилась «Укавэйра», сразу же ложась на круговую орбиту вокруг Ворот. Но внимание Вэру привлек иной, тоже очень хорошо знакомый звездолет.

Прежде, чем он узнал очертания «Увайа», она исчезла, и на экране возник Айэт, – живой Айэт.

* * *

– Боюсь, ты забыл, что я, – уже не только машина, – с широченной улыбкой сказал он. Анмай при всем желании не смог бы её повторить.

– Так значит, на самом деле никто не погиб?

Улыбка исчезла с лица юноши.

– Девяносто тысяч симайа вызвались рискнуть собой, чтобы спасти Эрайа, – и треть их не вернулась. Никто не сможет их воскресить, Анмай. Их будут помнить… но не больше.

– А Нэйс?

– Я понимал, что он никогда не сможет простить тебя, и боялся, что он захочет отомстить. Это почти ему удалось. Он обманул меня и ушел… туда, откуда ни для кого нет возврата. Впрочем, я не знаю, что стало с его живым телом. И он оставил нам нового врага – ару. Их природу, – природу разрушителей, – ничто не в силах изменить. Вряд ли симайа стоит их опасаться, но планетам, у которых нет их кораблей, и моим тоже – стоит.

– Но разве нельзя разгромить их базы и решить проблему окончательно, раз и навсегда? – удивился Анмай.

Айэт недовольно мотнул головой.

– У ару нет баз. Только флот.

– Тогда где же они его строят?

– Заводы и верфи у ару тоже есть, только они все мобильные, в астероидных поясах. Заводы – те же корабли, только внутри цеха вместо жилых отсеков. Харвестеры – дешевая мелочь, их не жалко и бросить, если вдруг что…

– Но их тоже можно выследить и уничтожить, – удивился Анмай.

Айэт вздохнул.

– Нельзя. Это не война на поверхности, где проигравшего однозначно сумеют обнаружить. Есть много вариантов: парящие поселения в атмосфере планет-гигантов, – не над облаками, а поглубже, заводы в ледяных лунах, – пока тепло просочится сквозь сотни километров льда, времени пройдет МНОГО. Но реальная проблема в том, что звезд в каждой галактике, – около триллиона, да и самих галактик не меньше. Даже если решить, что одного визита корабля-разведчика в систему достаточно, процесс обещает быть долгим… Знаешь, что самое страшное в космической войне? В ней нельзя победить совсем, навсегда. Вселенная бесконечна, и затеряться в ней очень легко. Казалось бы, давно уничтоженный враг вдруг может вернуться, – и нанести почти смертельный удар, но не победить, нет, – и так без конца. Только симайа смогут прервать эту цепочку воздаяний и мести, – и то, если смогут изменить мир.

– Но зачем он это сделал, Айэт? Зачем?

– Он считал это своим долгом перед ару. Есть что-то поистине дьявольское в связи между теми, кто мучает, и теми, кого они мучают изо дня в день…

Они помолчали, склонив головы. Потом Анмай спросил:

– А кем стал ты?

Айэт пожал плечами.

– Я такой же, каким был до Слияния, наверное. Я помню очень много из того, что знал, когда был машиной, но всё же, я – это только я. Как и Ювана.

– А как же твоя цивилизация?

Айэт вновь улыбнулся.

– Флот погиб, но верфи, заводы, матрицы, – всё это цело. Я очень богатый юноша, знаешь ли! Когда я был машиной, мне подчинялось восемнадцать миров и сотня баз. Теперь управлять ими выше моих скромных возможностей, но всё же – они мои. Правда, Эроин и остальные будут по-прежнему помогать мне, а впрочем… не знаю. Я хочу быть свободным, – немногие могут начать жизнь заново. А как ты… вы?

Анмай задумался, потом быстро взглянул на Хьютай.

– Не знаю. То есть пока.

– Симайа простили тебя, – сказал Айэт. – Они решили, что спасением Эрайа ты искупил всё. Но, что бы ты ни задумал, – прилетай на Эрайа, на вторую, – они теперь всегда будут двигаться вместе. Я буду ждать! – с той же белозубой улыбкой он исчез.

Анмай задумался. Теперь он свободен, – по-настоящему свободен, – и перед ним открыты тысячи путей. Он ещё решит, по какому пойти, а пока…

– Пока нам надо хорошенько выспаться, – решила Хьютай. – За этот день мы сожгли почти все наши силы. Одно это сражение чего стоит! А «Товия» будет лететь до Эрайа ещё дней пять, – и, признаюсь, она мне здорово надоела.

* * *

Они уютно устроились на силовой подушке, но сон не шел к ним, – может быть, потому, что их обнаженные тела плотно прижались друг к другу. А может, потому, что Анмай превратил каюту в подобие своей комнаты на плато Хаос, – просторной, без окон (она была на милю ниже поверхности земли) и со стенами, завешенными тканью. Эти неожиданно ожившие образы прошлого словно делали их моложе…

– Я не хочу уходить с «Укавэйрой» в бездну, – вдруг тихо сказал он. – Не хочу сразу.

– В бездну… в Бесконечность?

– Да. Это получилось… слишком быстро. Слишком многое из любимого мной останется здесь. Это невесело, а я… ненавижу тоску. И вообще…

Анмай понял, что неутихающая радость, переполнившая его после встречи с Айэтом, настоятельно требует какого-то деятельного выражения.

– Я… слушай, ты не разучилась танцевать?

Она вдруг смутилась.

– Немного.

– Это не страшно. Ты воспомнишь.

Хьютай скривила на редкость кислую мину. Анмай рассмеялся, пружинисто вскочил, подхватил её на руки, и закружился по комнате. Она завизжала, и тут же потребовала:

– Быстрее!

Продолжая кружиться, он прижал её к себе, – и она вновь взвизгнула, когда он подбросил её высоко вверх, и поймал, присев под тяжестью её крепкого тела. Хьютай вырвалась, взяв его за руки. Они закружились в диком безымянном танце, изобретая все движения на ходу.

Вэру казалось, что счастье должно быть именно таким, – бешеный быстрый танец, почти бесшумный, – ему аккомпонировал лишь тихий шорох их босых ног и смех, блеск их глаз, смотревших друг на друга, – словно вся Вселенная кружилась вокруг них. Каждый поворот, каждый изгиб Хьютай был неповторим и удивительно прекрасен, – в движении её сильное гибкое тело словно расцветало. Потом Анмай вновь подхватил её на руки, прижал к стене… они кружились в темном море наслаждения, от которого трепетала каждая мышца их горячих нагих тел, мокрых от чувственной ярости восхитительных усилий. Им хотелось, чтобы так прошла целая вечность…

Потом они сидели рядом на краю постели, едва живые от усталости и бездумно счастливые, как дети. Хьютай глубоко вздохнула, пытаясь пригладить дико растрепавшиеся волосы. Анмай рассмеялся. Она укоризненно взглянула на него, и рассмеялась тоже.

– Жаль, что тебе не приходилось ухаживать за такой гривой! Тогда бы ты не смеялся!

– А ты так лучше выглядишь, знаешь?

Она с интересом посмотрела на него.

– Правда? Тебе нравится?

Он кивнул. Она улыбнулась.

– Учту. Что дальше, о мой Анмай? Танцы лежа?

Он вдруг смутился.

– Знаешь, обладая тобой я почему-то чувствую себя… виноватым. Чуть-чуть. Мне кажется, что самое важное в любви – понимание… единство не только тел, но и душ. Ты его чувствуешь?

Хьютай задумалась.

– Наверно. А ты?

Он улыбнулся.

– Однажды наши души уже были вместе, помнишь? Этого хватило… но мы должны стремиться к… – он бездумно обнял любимую.

Они вместе со смехом повалились на постель. Усталость исчезла бесследно, но вместе с ней ушло и желание.

– У меня голова сейчас совсем легкая, словно пустая, – сказала Хьютай. – А как ты?

Анмай слабо улыбнулся.

– Так же.

Они невинно сплели руки и ноги и сонно затихли. Почти бездумно Анмай перебирал её волосы, и вдруг заметил, что Хьютай спит. Её голова уютно покоилась на его ровно дышавшей груди. Он замер, чтобы не разбудить её. Ему самому спать совершенно не хотелось. Он задумчиво смотрел вверх, его руки легко, почти неощутимо оглаживали её плечи. Хьютай слабо улыбалась во сне. Анмай сцепил руки на её пояснице и задремал, закрыв глаза. Он подумал, что это, наверно, и есть счастье.

И уснул.

***..

На пятый день полета, как и прежде, его разбудило томное потягивание Хьютай. Она искоса поглядывала на него.

– Через пять минут мы сядем на Эрайа, на вторую. Может, хватит валяться?

Анмай задумчиво прикрыл глаза.

– Не знаю. Мне так славно…

Она всем телом потерлась о него, и усмехнулась.

– Я знаю. Но у нас есть ещё масса других интересных дел. Во всяком случае, у меня.

Хьютай попыталась выскользнуть из его рук, чтобы одеться, но Анмай остановил её.

– Подожди. Я… – он смутился, – иногда придумываю одежду, в которой ты кажешься мне… более красивой. Вчера «Товия» сделала мне одну… одно… Мне кажется, оно больше подойдет… к празднику. Ведь мы должны отпраздновать победу?

Через несколько минут Анмай восхищенно разглядывал подругу. Лишь её сандалии остались от прежней одежды. В белом изящном платье, расшитом тончайшими серебряными цепочками, в сережках в виде больших блестящих колец, и в диадеме она выглядела удивительно красивой и естественной. Рядом с ней нагой Анмай вдруг почувствовал себя очень неуютно. Он спешно оделся, но всё равно ощущал себя неловко, стараясь оглядеть себя сразу со всех сторон. Хьютай улыбнулась ему.

– Сегодня мы обойдемся без симайа, ладно?

Он кивнул.

– Айэт обещал мне рассказать про себя, и про Линзу. Это займет целый день. А потом… вечером…

Хьютай усмехнулась.

– Любовь – это не только брачные игры, знаешь?

Он смутился.

– Да. Тебе… нам предстоит узнать ещё столько интересного… вместе.

– Да, – она протянула ему руку. – Ну что ж. Веди.

* * *

Анмай и Айэт лениво брели по узкой дорожке сада. Их босые ноги путались в густой мокрой траве. Шел непрерывный теплый дождь, вода стекала с их волос на обнаженные плечи, но они словно не замечали этого. Их подруги сидели под навесом веранды, примыкавшей к обширному низкому дому с белыми стенами. От дома к неширокой реке спускался такой же обширный запущенный сад. На том берегу и за домом начинался лес. Вся зелень поникла и потемнела, по небу неторопливо ползли низкие серые тучи. Всё вокруг заполнял мягкий шорох падающих капель, заглушая тихую беседу Юваны и Хьютай, – они сидели в плетеных креслах на веранде, глядя на дождь. Айэт оглянулся на них, засунув руки в карманы шорт и бездумно болтая босой ногой в луже, потом вдруг плюхнулся прямо в мокрую траву. Сырость его ничуть не пугала, – он уже промок насквозь. Анмай (он тоже был в одних шортах) вздохнул и растянулся на прохладных зарослях соседней клумбы, чувствуя, как капли барабанят по спине, – мокнуть, так мокнуть. Айэт насмешливо поглядывал на него сквозь переплетение стеблей и слипшихся ресниц. Их разделяла лишь затопленная дорожка. По чистой воде шли пузыри. Здесь, в экваториальных широтах Эрайа-II, дождь мог идти несколько дней подряд. Анмай ничуть не был огорчен этим. Напротив, ему было очень спокойно. Он упивался почти незнакомым ранее чувством единения с природой, ощущая каждой клеточкой, что здесь, – его родина, земля его предков.

– Забавно, – сказал Айэт. – Пока я гулял в этом саду, решилась судьба Эрайа и нашей Местной Зоны. По воле Тэйариин отныне симайа поведут Кунха. Это величайшее событие за все семь миллиардов лет существования разума, – и его мало кто заметил. Забавно, правда?

Анмай вздохнул. На самом деле всё было далеко не так легко. Тэйариин не интересовало мнение младших рас, и лишь Нэйриста могла обратить на себя их внимание, – просто потому, что её трудно игнорировать.

Одна Нэйриста была ничем рядом с машинами Кунха, – но Нэйристы могли размножаться делением, и создание одной почти всегда означало, что их появится много. Доселе обретшие их сверхрасы не претендовали на участие в Кунха, – может быть, потому, что с их точки зрения награда не стоила труда.

В самом деле, куда проще было пробить Туннели и уйти в дикую Вселенную, без врагов и обязательств, чем брать на себя ответственность за огромный объем пространства с неисчислимым множеством разумных рас, – и с Мроо в качестве противника. Лишь симайа оказались столь самоуверенны, – или столь глупы, как, наверное, подумали Тэйариин, а может быть, и «Укавэйра», без которой всё это было бы просто немыслимо. Ни один другой корабль не смог бы даже приблизиться к машинам Кунха, – их защищала зона скольжения, намного более обширная, чем вокруг Р`Лайх и любому, кто захотел бы просто посмотреть на них, пришлось бы лететь к ним тысячу лет на субсвете.

Анмай не знал, правда, сколько велись переговоры, какие аргументы были там предъявлены, и, тем более, какие решения были приняты. Он знал лишь, что Тэйариин никто конкретно не представлял, – на данном этапе развития они наверняка уже были несуществоподобны, – и все переговоры велись через машины Кунха. Он не знал, что симайа отдали в уплату, – но цена за Вселенную, была, несомненно, неслыханно высока. Возможно, ей стала война с Мроо, возможно, что-то ещё. Но сама процедура передачи контроля над машинами Кунха оказалась очень сложна технически, – даже при доброй воле Тэйариин. Любой договор, который мог бы быть подписан, не стоил бы тут и гроша, – и потому восемь триллионов симайа, – по триллиону на каждую из восьми машин Кунха, – должны были переселиться в них, чтобы стать новой основой их коллективных сознаний. Сейчас «Укавэйра» пробивала Туннели от Р`Лайх к ним, чтобы симайа смогли попасть в свои новые дома. Но такое переселение означало потерю тела и физической свободы навсегда, и пока что нашлось лишь четыре триллиона добровольцев, – ровно вдвое меньше, чем нужно. Для перевозки даже такого их количества нужны были годы, и это обещало отвлечь большую часть флота, который был нужен симайа для решения совсем других задач. Момент, – самый разгар войны с Мроо, – был очень неудачный. Он означал, что тысячи разумных рас погибнут, просто потому, что их защитники уйдут, фактически, в другую Реальность, всего лишь для того, чтобы дать Золотому Народу власть над ней, – и шанс на победу в этой проклятой войне.

Анмай не сомневался, что нужное число добровольцев будет набрано, – но процесс обещал стать очень непростым, и растянуться на многие годы. К тому же, в добровольцы наверняка уйдут лучшие. Здесь, в этой Реальности, останется двенадцать триллионов симайа, – но справятся ли они с ней, даже получив могучую поддержку своих перешедших собратьев?

Анмай знал, что за всё время своей истории симайа смогли обнаружить около миллиона различных разумных рас, – и четыреста тысяч из них Мроо уже уничтожили. В большинстве случаев симайа могли защитить их, лишь отправив в относительную безопасность своих не-планет, – но только в виде матриц, потому что даже внутри них не хватило бы места для такой невероятной массы живых существ. Лишь за последний год симайа вывезли население пятнадцати тысяч планет, в большинстве случаев, против их воли. Вернуть им родину и жизнь можно было лишь одержав победу в войне с Мроо, – но дело шло как раз к обратному исходу. Год назад флот симайа насчитывал семьсот тысяч кораблей, – и за этот год четыреста тысяч их погибли, в то время как верфи ввели в строй всего 265 тысяч кораблей. Короче говоря, кораблей катастрофически не хватало, даже несмотря на то, что к их производству прилагались все усилия. И лишь сто пятьдесят тысяч кораблей можно было использовать для спасения младших рас, все остальные должны были сражаться.

Анмай понимал, что если бы не установки Сверх-Эвергет, – от йэннимурского флота давно ничего бы не осталось. Но дела тут тоже обстояли не блестяще, – за последний год одиннадцать тысяч таких машин было произведено, – и двадцать тысяч потеряно, при этом удалось уничтожить лишь семь тысяч матоидов. На этом фоне сражение у Эрайа смотрелось грандиозной победой.

– Собственно, теперь всё и начнется, – продолжил Айэт, приподнявшись на локте. Его чистые глаза оживленно блестели. – Золотому Народу придется совсем нелегко. Ведь они должны создать заново все сверхсознания машин Кунха, чтобы они позволили им изменить Реальность в её Местной Зоне. Всё это займет тысячи лет. И на них теперь легла вся тяжесть войны с Мроо. Бой у Эрайа не выиграли даже стервятники, и если так пойдет вся война…

– Вчера «Укавэйра» пробивала Туннель к Ана-Йэ, – когда Мроо вторглись в центр галактики А-3754, и симайа попросили её о помощи, – тихо сказал Анмай. – Она уничтожила там восемнадцать колоний Мроо, – это около миллиона матоидов.

– Это очень много, – сказал Айэт. – Считается, что их всего несколько миллионов.

– Да. Но не в результате её атак, – она смогла уничтожить всего четыре или пять колоний. Её битва с Мроо вызвала квантовое вырождение, – и весь центр галактики А-3754 теперь опустошен. Семьсот населенных планет и пятьсот пятьдесят разумных рас погибли, – как и сто миллионов симайа, и шесть сотен их кораблей-миров, и восемьдесят установок Сверх-Эвергет. Пятьсот из этих кораблей уже были загружены матрицами, – и все они тоже погибли. Вот так.

– Но почему Мэйат не помогут им? – возмутился Айэт. – Разве они не уничтожили всех Мроо в своей Вселенной?

– Уничтожили. Но для этого им пришлось послать в бой двадцать девять Нэйрист – все, какие у них только были. Это около тысячи солнечных масс, представляешь? Никто не бросит такую мощь в эту Вселенную, – разве что для того, чтобы её уничтожить. Стабильность физики в ней опасно нарушена, – слишком долго её здесь изменяли, и слишком сильно. Эта война может привести к катастрофе, после которой здесь вообще не останется жизни, – никакой и нигде. Симайа должны быть очень осторожны, – если хотят уцелеть. Я слышал, что Тэйариин отзывают свои пульсары-корабли, – чтобы избежать катастрофы, и чтобы не потерять их, если она всё-таки случится.

– Даже если симайа смогут победить, я не знаю, удастся ли их грандиозный труд по перестройке нашей части мироздания, – тихо сказал Айэт. – О других я и не говорю… Но их попытка изменить её физику, создать в ней закон сохранения жизни, сохранения упорядоченности, так, чтобы ни одна искра разума, возникнув, больше не исчезала, – всё это заслуживает величайшего уважения. И мне странно думать, что если бы не ты, – этого народа не было бы… как и меня, – Айэт замолчал.

Анмай ответил не сразу.

– Если их попытка удастся, нужно будет такое уважение, на которое я, боюсь, неспособен. Но за всё нужно платить. Платой за неуничтожимость жизни станет резкое возрастание градиента энтропии. Очень резкое. Срок эволюции Вселенной резко сократится, и тепловая смерть постигнет её куда раньше безвременья…

– Бессмертие разума стоит этого, Анмай, – серьёзно сказал юноша. – Мы-то с тобой знаем, как легко уничтожить человека, мир, целую цивилизацию. Надо сделать так, чтобы… создавать было легче, чем разрушать. Но симайа говорят, что тогда в мироздании не останется даже понятия о свете… или понятия о прошлом. То может оказаться мир, в котором не будет места для нашей памяти… а может, и будет. Кто знает будущее?

– Те, кто хотят изменить его, – должны знать, – Анмай пожал плечами. – Но знают ли они, чем это всё кончится? Ведь власть над мирозданием, – ужасное искушение. В нем есть множество других вещей, которые стоит исправить. Например, почему бы всем разумным существам не испускать приятного для глаз света, и, если уж на то пошло, не издавать чудесной музыки? Йалис позволяет это сделать. В экономическом плане это также возможно. Почему бы симайа после победы над смертью не приступить к этому? Можно придумать много таких улучшений, которые эффектны, и в принципе осуществимы, – но бесполезны, и даже губительны в дальней перспективе.

Они помолчали.

– И что ты будешь делать дальше? – спросил Анмай.

– Я? – Айэт перекатился на спину, глядя в хмурый небосвод. Капли дождя попадали ему в глаза, и он прикрыл их ладонью. К его мокрой коже прилипли былинки, стебли травы путались в густых волосах.

– Симайа решили уподобиться богам, они хотят создать души, раз уж в них верит большинство рас. Их труды будут тяжелы и многообразны, и им нужны будут помощники. А на «Увайа», – двести тысяч матриц файа, ещё времен расцвета их Первой Культуры. Однажды они уже смогли возродить свою погибшую расу. Они смогут сделать это вновь, раз уж все матрицы «Укавэйры» слились в неразделимое целое. Раньше на моих мирах не было жизни. Теперь будет. Давно умершие будут жить вновь, и у моей цивилизации появятся новые хозяева… точнее, старые. Мроо хотели уничтожить наш народ. Но, к счастью, этого не случилось, и возрожденные файа пойдут рука об руку с Золотым Народом. И там, где не окажется симайа, будут они, – а Йэннимур не даст им сбиться с пути, – никогда больше. А я? Конечно, теперь я уже совсем не тот пастух, каким был в Линзе, но, пожалуй, ещё кое-что могу. И я хочу предложить симайа отстроить Линзу. На «Увайа» есть её чертежи, и матрицы лучших её жителей. Кое-что есть у них, кое-что у «Укавэйры»… Ничто не исчезает безвозвратно, Анмай!

– Ничто не исчезает, – эхом откликнулся тот. – Но вряд ли роль пастуха при собственных предках тебе понравится.

– Ты прав. Теперь я буду скорее наблюдателем, чем пастухом… по крайней мере, пока будет жить моё тело. А потом… Я ещё не знаю, каким будет мой окончательный облик. Возможно, я стану симайа, но вряд ли. Мне нравится, как в моем теле пульсирует кровь. Стать плазменной сферой… – он скривился. – Скорее всего, я вновь стану интеллектронной машиной, когда Линзу восстановят, – стану навечно. Но ещё очень нескоро. А пока я буду помогать иным расам в их восхождении, как помогают симайа… Это очень нелегко, но у меня есть опыт. А прежде всего, я хотел бы посетить теневую сторону мироздания. Я давно мечтаю попасть туда… узнать, что там… а потом стать мостом между двумя сторонами, попытаться соединить их… глупая мечта, верно? А впрочем… не знаю. Не стоит спешить, когда выбираешь свой путь.

– Ты не жалеешь, что расстался со всемогуществом машины? – спросил Анмай. – С памятью этих десяти тысяч лет?

– Нет, как ни странно, – Айэт приподнялся, глядя как дождевые капли падают на его живот. В его пупке образовалось крошечное озеро. – Во-первых, я забыл не всё, и воспоминания приходят ко мне, словно светлый и мудрый сон. А потом… я понял, как приятно быть просто собой. Начинаешь находить удовольствие даже в вещах, которые раньше казались неприятными… – он откинулся назад и потянулся. Целый поток воды с потревоженного куста обрушился на его лицо. Юноша фыркнул, протирая глаза. – Хотя, признаюсь, я не любитель валяться в сырости! – он усмехнулся и, легко вскочив, тут же отряхнулся, как кот. – А как ты? – он повернулся к Вэру. – Что будешь делать ты… вы? – он покосился на Хьютай.

Анмай задумчиво прикрыл глаза.

– Я не знаю. Битва за Эрайа окончилась уже две недели назад. «Укавэйра» считает, что ей больше нечего делать в нашей Вселенной. Я тоже так считаю. Но вот я сам… Я просто боюсь… потерять этот мир. Она отправляется не сейчас, но довольно скоро. Так что… я в сомнениях.

– Я не хочу расставаться с тобой, – тихо сказал Айэт. – Ведь у меня больше нет друзей. Эроин… Он сломался, ещё тогда… и с тех пор не оправился. Пока он был Ир-Ими, это не было заметно. Но теперь… Ему нужно много времени, чтобы освоиться ещё и с этой потерей… Так как ты?

– Не знаю… – Анмай задумался. – Пожалуй, мне надо побывать на Эрайа… на той Эрайа. У меня там есть друзья… и я хочу попрощаться с ними. Больше я туда в любом случае не вернусь, – по этим долгам я расплатился.

– Они будут ненавидеть нас, файа, – пока не вольются в здешнюю семью цивилизаций, – тихо сказал Айэт. – Так тут случалось бессчетное число раз, так будет и теперь. А время… Если мы захотим, для нас его и не будет. Так как? Прости, но Бесконечность не по мне. Я… это выше моих сил, – лицо юноши мучительно исказилось. – Я хочу везде быть с тобой, но там… не могу… не знаю. Как говорили наши предки, – всё решит судьба!

* * *

Анмай и Хьютай стояли у парапета, на верхней палубе неспешно плывущей в чистом воздухе «Товии». Она направлялась к уничтоженному Мроо космопорту. Теперь на его месте был лишь пустырь. Вайэрси стоял рядом с парой. Его смутное, туманное одеяние сияло солнечной белизной, и их согревал исходивший от него ровный поток тепла, – словно на них и впрямь светило солнце…

Под ними простиралась столица Эрайа, Тайлана. Вокруг вздымались белые пирамиды огромных зданий, – частью закопченные, выеденные изнутри огнем, но в общем, хорошо сохранившиеся. Толпившиеся на улицах люди казались с высоты россыпью цветных искр. Все они спешили к устью Рэра, куда величественно опускалась «Увайа», – Айэт решил показать им образ их будущего.

Анмай усмехнулся. Его «Товия» здесь никого не поразит, – к её несущим стражу вокруг столицы собратьям, парящим в воздухе подобно облакам, люди уже привыкли.

Айэт полностью перестроил «Увайа», и теперь столб поддерживающих звездолет нейтрино неощутимо проходил сквозь любую материю. Парящая в воздухе двухмильная зеркальная пирамида ни размером, ни формой не отличалась от исполинских зданий столицы, но её ослепительный блеск невольно притягивал взгляд. Плавный, почти незаметный спуск был совершенно беззвучен. Лишь когда раскаленная кормовая броня коснулась воды, с ревом взметнулось огромное облако пара. Когда оно рассеялось, стало видно, что четырехсотметровый нижний уступ наполовину погрузился в реку и глубоко ушел в дно Рэра.

«Товия» тоже остановилась и плавно пошла вниз. Её уже ждали. Острые глаза Вэру различили внизу три крохотных фигурки. Даже с такого расстояния он узнал Светлану, Андрея и его брата. Рядом с ними стоял скиммер.

«Товия» мягко коснулась поверхности, но остановилась не сразу. Её днище плавно погрузилось в податливый грунт ещё на четыре метра, – всё-таки, она весила двадцать миллионов тонн. Пара видела, как заколебалась земля, – на её уровне, вряд ли случайно, оказались главные ворота.

Анмай повернулся, направляясь к шлюзу, но Вайэрси подхватил их, и через несколько секунд они уже стояли внизу, возле трех юных рутенцев, смотревших на них с удивлением. Они были такими же, как в записях Ир-Ими, – не изменились, времени прошло немного. Анмай взглянул на свой серый комбинезон, потом понял, что они смотрят на Вайэрси, – ещё никому из людей не доводилось видеть симайа. А, по его мнению, Золотой Народ был самым красивым из всех, какие он встречал.

– Анмай! – к нему бросилась Светлана.

Прежде, чем он успел опомниться, она оказалась в его объятиях, и только пискнула, когда Хьютай нахмурилась. Ярослав был более сдержан.

– Я вижу, нам надо о многом поговорить… – начал юноша и смолк, повернувшись к морю.

В сверкающей броне «Увайа» открылся огромный квадратный портал. Из него выплыло и неспешно двинулось к ним нечто до боли знакомое, – летающая платформа, как две капли воды похожая на «Уйту». Она приземлилась в отдалении, чтобы неистовый вихрь её силовых крыльев не сдул их. Наверху показались две фигурки в белом. Когда они легко побежали к ним, Анмай узнал Айэта и Ювану.

Потом на минуту повисла тишина – все они, столь разные, удивленно смотрели друг на друга. Босоногий, широко улыбавшийся Айэт и его подруга оказались в центре внимания. Андрей во все глаза смотрел на Хьютай, – в своем белом платье она походила на принцессу. Эроин и Эрасса немного опоздали, но и на их долю досталось немало любопытных взглядов. Затем все глаза повернулись к черному зеркальному многограннику, неспешно спускавшемуся сверху. Вышедшая из него Укавэйра заставила людей удивленно вскрикнуть. Когда она пошла к ним, её хвост с резким шорохом скреб по земле.

– Ну вот, мы все вместе… – Анмай не закончил фразы. Его прервало резкое колебание земли и тяжелый гул. Он невольно оглянулся на «Товию», – огромная, как гора, она нависала над ними застывшим геометрическим кошмаром, воплощением холодной силы и угрозы. Выше, в синеве неба, узким кольцом сияли восемь ярких серебряных звезд, – корабли симайа привели этот мир на отведенную ему орбиту. Как оказалось, перемещать планеты совсем нетрудно, – они неощутимо соскальзывали в потенциальную яму искусственного гравитационного поля, и восемь звездолетов легко увлекали за собой безмерно огромную по сравнению с ними планету. Вот они разошлись в стороны и исчезли. Их работа закончилась. Эрайа навечно заняла свое место в Поясе Миров Р`Лайх.

***..

Ещё минуту царила любопытная тишина. Никто не осмеливался заговорить.

– Я еще никогда не видел такого красивого неба, – вдруг сказал Андрей, и, словно по команде, все разнообразные глаза поднялись вверх.

* * *

Небо Р`Лайх в Поясе Миров было не таким величественно-грозным, как внизу. Планеты заслоняли друг друга, и они видели лишь несколько ближайших, – исполинские бело-голубые серпы по двадцать угловых градусов каждый. Они заходили друг за друга, создавая удивительно объемную, грандиозную панораму, при виде которой Вэру хотелось… он сам толком не знал, как выразить свои чувства, – не кататься же от радости по траве?

Лучше всего была видна Эрайа – вторая. Под лохматой грядой облаков смутно темнел дымчатый зеленый берег Куайа, и на нем сияла белая искра, – Тайлана, первый город Золотого Народа…

Остальные миры медленно, незаметно для глаз двигались, сменяя друг друга, но Эрайа оставалась неподвижной, – две планеты, родины рутенцев и золотых айа, соединили неразрывные узы. Ворота Соизмеримости Р`Лайх отсюда не были видны, закрытые планетами, лишь ободки атмосфер в их направлении светились белым. По дороге сюда Анмай видел, что они ничуть не изменились. Но окружавшие их Йалис-генераторы исчезли и огненные лучи выбросов стали бритвенно-узкими. Они упирались в два хорошо заметных темных диска с яростно-синей сердцевиной. Едва Анмай взглянул на них, ему показалось, что в лицо дует неощутимый ветер, пронизывающий тело насквозь.

Он видел машины Кунха симайа, ещё не такие огромные, как созданные Тэйариин, но уже могучие. В них энергия аннигиляции, равная по мощи четыремстам миллионам солнц, превращалась в нечто, неощутимое непосредственно, – в искусственную физику. И сейчас эта физика изливалась за пределы Р`Лайх, могучим потоком затопляя иные миры и делая их неподвластными смерти. А когда-нибудь смерть будет изгнана из всей этой части мироздания. Пусть это займет тысячи и даже миллионы лет, – в принципе это возможно.

Лишь теперь Анмай начал понимать, на что же замахнулся Золотой Народ, и чем станет их мироздание. Это настолько его поразило, что он даже не сразу заметил бьющий в глаза ослепительный свет, – поскольку джеты, раньше освещавшие Р`Лайх, исчезли, симайа зажгли восемь искусственных солнц. Он видел одно яростное синее светило, – настоящий сверхгигант. Всего две недели назад… нет, полторы, его не было! Но что это значило по сравнению с…