Текст книги "ТИК"

Автор книги: Алексей Евдокимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

…Практической пользы Знарок в узнанном не видел – но ловил себя на чувстве, что чего-то подобного ожидал. Он попытался в чувстве этом разобраться – и тут вспомнил, откуда ему знакома людоедская тема и почему она ассоциируется с тем, кого он ищет…

Знарок сел за компьютер, зашел на форум «Синефобии», кликнул «ТИК» и уже через полчаса нашел среди сообщений полуторамесячной почти давности коротенькую телегу Ника по поводу киносериала о Ганнибале Лектере – с линком на статью из электронного архива журнала «Искусство кино».

29

http://kinoart.ru/

«Искусство кино»

Картотека: Теория

Правила общественного поедения

Алекс Штолцер

 
Heute treff ich einen Hern
Der hat mich zum Fressen gern
Weiche Teile und auch harte
Stehen auf der Speisekarte
 
 
Denn du bist was du ist
Und ihr wist was esist
Mein Teil
 

«Rammstein». Mein Teil

(Песня, написанная «по следам» истории Армина Майвеса)

Идет по лесу турист. Навстречу ему медведь. Медведь:

– Ты кто?

– Т-турист…

– Не-ет, это я – турист. А ты – завтрак туриста!

Анекдот

В начале 2001 года в немецкоязычном интернете появилось объявление: «Ты нормально сложен, тебе от 18 до 30 лет, и ты хочешь быть принесенным в жертву? Тогда приходи ко мне и я это сделаю!» На призыв откликнулось около двухсот (!) человек, причем не менее пяти самолично приехали к его автору – Армину Майвесу, сорокалетнему гомосексуалисту, программисту из городка Ротенбург, что близ Касселя. Правда, до конца пошел только один – тоже немецкий педераст средних лет, инженер концерна «Сименс» Бернд-Юрген Брандес.

Весь недолгий их роман был задокументирован Майвесом на любительском видео – которое потом судьям демонстрировали частями, дабы не повредить их психике. Среди прочего пленка зафиксировала, как программист отрезает новому любовнику – с его согласия – половой член и жарит на сковороде со специями, как отволакивает еще живого Брандеса на чердак, где прежние хозяева дома коптили колбасы, и разделывает того на специальном столе. Видеозапись полиция позже обнаружит в доме Майвеса – вместе с аккуратно расфасованными и разложенными в холодильнике кусками человечины: хозяин срезал с гостя около 30 кг мяса, две трети которого постепенно съел с гарниром и разными соусами.

Судили людоеда долго и скандально – дело осложнялось тем, что в немецком УК вообще не предусмотрено наказание за каннибализм (тамошним законодателям в принципе не пришло в голову, что такое возможно в стране, считающейся одним из столпов современной европейской цивилизации). Под аккомпанемент этих скандалов педераст номер три, немецкий же режиссер, творящий под псевдонимом Роза фон Праунхайм (в чьем активе уже имелась каннибальская короткометражка «Пожалуйста, можно я буду твоей жареной колбаской?»), затеял экранизировать всю историю – причем киноинститут земли Северный Рейн-Вестфалия выделил на это деньги. В ответ Майвес подал на Розу с его (ее) еще не доделанным к тому моменту фильмом «Твое сердце в моем мозгу» в суд. За клевету и очернительство. Равно как и на Мартина Вайсца, премьера чьей картины «Ротенбург» была отменена по людоедову иску.

Впрочем, про кино в связи с делом Майвеса заговорили еще раньше – комментаторы дружно констатировали сходство эпизодов его «домашнего видео» с эпизодами примерно в то же время (в начале 2001-го) вышедшего в прокат голливудского фильма «Ганнибал» режиссера Ридли Скотта, второй (по времени создания) части трехсерийного киноэпоса про психиатра-людоеда Ганнибала Лектера.

Оскароносное «Молчание ягнят» Джонатана Демме – первая по времени появления и вторая по хронологии сюжета (и, безусловно, лучшая) серия данной трилогии. На американские экраны она вышла в феврале 1991 года. А 22 июля того же 1991-го в полицию Милуоки обратился молодой негр, заявивший, что его пытался убить и съесть маньяк.

Джеффри Дамер, 30-летний белый, рабочий местной кондитерской фабрики, на которого указал обратившийся, несколькими годами ранее был осужден на восемь лет за попытку изнасилования несовершеннолетнего, но вышел через десять месяцев за примерное поведение. Уже после этого чернокожие соседи Дамера, бывшие свидетелями, как из квартиры последнего выбежал раздетый и окровавленный подросток, вызвали полицию – но им было велено «не соваться к белому парню»… Но на сей раз прибывшие в квартиру номер 213 копы нашли на полке холодильника человеческую голову, в бочке из-под бензина – залитые кислотой фрагменты трупов, в кухонных шкафах – гениталии, пальцы и черепа.

Было доказано, что с 1978-го по 1991-й Дамер убил не менее 15-ти человек, молодых людей в возрасте от 14 до 32 лет, главным образом афроамериканцев, в основном посетителей гей-клубов. Обычно он оглушал жертву подмешанным в питье снотворным и душил. Нескольким заживо просверлил черепную коробку. С трупами зачастую совершал половой акт. Тела расчленял. Процесс разделки фотографировал. Части тел поедал. Черепа оставлял на сувениры.

В 1994-м приговоренного к пожизненному заключению Дамера убил в тюрьме другой заключенный. А в 2002-м режиссер Дэвид Джекобсон снял про «милуокского монстра» художественный фильм, который так и назвал – «Дамер».

В какой-то момент Знарок вдруг перестал понимать написанное. Некоторое время он продолжал, бессмысленно набычась, смотреть в монитор, потом раздраженно закурил, пару раз свирепо затянулся и вмял в пепельницу половину сигареты.

Людоедство кинематографическое коренится в классических образцах синема так же, как антропофагия реальная – в предыстории человеческой цивилизации. Во многих первобытных культурах мясо ближнего своего употребляют, во-первых, в целях сугубо гастрономических («Мне представляется совсем простая штука: хотели кушать – и съели Кука…»). Сообщения о случаях каннибализма в беднейших голодающих странах появляются и сейчас достаточно регулярно.

…Во-вторых, в ритуальных («Кто уплетет его без соли и без лука, тот сильным, смелым, добрым будет, вроде Кука…»). Вет Конклин, профессор антропологии Университета Вандербильдта изучала вари, одно из племен бассейна Амазонки. Только в 1960-х годах миссионеры и правительственные чиновники заставили вари отказаться от древних и уважаемых людоедских традиций. Конклин писала, что до сих пор пожилые члены племени сомневаются, не зря ли они согласились хоронить (а не съедать) покойных сородичей: «Идея оставления тела любимого человека в грязи была столь же отталкивающа для вари, как и идея поедания человеческой плоти для нас».

О соотношении двух видов, так сказать, самоедства специалисты спорили всегда – но очевидно, что никаких биологических противопоказаний к поеданию представителя своего вида не существует и у млекопитающих. «Были проведены опыты. Возле самки золотистого хомячка, имевшей девять собственных детенышей, положили одиннадцать мышат того же возраста, но они были меньше ее детенышей. Она их всех сразу же перетащила в свое гнездо, стала вылизывать и кормить, как и своих детенышей. Однако, начиная с пятого дня жизни детенышей, она взялась их поедать, мышат и хомячат без всякого разбора» («Каннибализм у грызунов»).

Впрочем, в этом смысле, деточка, все мы немножко грызуны. В 1884-м на родной берег наконец ступили трое английских моряков с потерпевшего крушение судна – единственные оставшиеся при этом в живых и вынужденные долго находиться в море без пищи. Одним из трех был капитан, честно рассказавший, как он с товарищами съел с голодухи юнгу. К удивлению моряков, их арестовали и стали судить. Тем не менее присяжные оправдали людоедов – ведь эксперты подтвердили существование давней морской традиции, рассматривающей юнг в качестве пищевого резерва…

В 1972 году в Андах в труднодоступном районе потерпел крушение самолет со сборной Уругвая по регби. Выжившие в катастрофе были вынуждены питаться телами погибших, чтобы не умереть от голода. Этот случай лег в основу сюжета нашумевшего в свое время фильма Фрэнка Маршалла «Alive» («Выжить», 1993).

Майор встал, отпихнув стул, шагнул к окну, оперся левой рукой о пластиковую раму. Ладонью правой похлопал себя по шее. Медленно развернулся, отводя назад хрупнувшие плечи. Дисплей светился с терпеливой требовательностью. Знарок очень живо – не головой, а мышцами – представил, как сносит его ногой со стола.

Впрочем, с людоедства, можно сказать, все и начиналось… Во время золотой лихорадки на американском Западе произошла жуткая история – экспедиция Доннера, полтораста человек, была блокирована лавиной на перевале в горах Сьерра-Невады и погибла от голода и холода. Данный исторический эпизод вдохновил классика из классиков кино Чарльза Спенсера Чаплина на комедию (!) «Золотая лихорадка» – фильм, благодаря которому он, по его собственным словам, «хотел остаться в памяти людей». «Одни опустились до каннибализма, – бодро писал Чаплин о погибших реальных золотоискателях, – другие ели собственные мокасины, только бы утолить голод. Именно эта трагическая ситуация подсказала мне одну из забавнейших сцен в „Золотой лихорадке“».

Примерно тогда же и там же происходит действие культового фильма англичанки Антонии Берд (вегетарианки, кстати) «Ravenous» (1999) – и в чем оно заключается, ясно из русского варианта названия: «Людоед». В промежутке – сотни фильмов всех жанров и пошибов: от, скажем, патологической псевдодокументалки Руджеро Деодато 1980-го «Cannibal Holocaust» до, к примеру, эстетских картин элитарнейшего Гринуэя («Повар, вор, его жена и ее любовник») – транзитом через бесчисленные каннибальские ужастики с сагой про Лектера во главе.

Писатель Томас Харрис, придумавший ставшего затем одной из главных культовых отрицательных кинофигур каннибала Ганнибала, гениального психолога и кровавого изувера, заявлял, что перемешал в его образе повадки разных реальных людоедов. Некоторые из них в истории судебной психиатрии действительно обнаруживаются.

«Когда ко мне пришел агент по переписи населения, я съел его печень с бобами и запил отличным кьянти…» – светски делится с агентессой Старлинг Лектер-Хопкинс в «Молчании…». Безусловно, есть в этом что-то от эксгибиционистского цинизма рассказов казненного в 1936-м американского педофила, садиста, мазохиста и каннибала Алберта Фиша (убийцы, по мнению полиции, не менее 15-ти детей – хотя на электрический стул его посадили за единственный доказанный эпизод) о том, как он готовил 4-летнего Билли Гаффни со специями, морковью, репой и сельдереем и ел его («Это было хорошо. Я смаковал мясо четыре дня»); или отправленного им в 1934-м родителям задушенной, расчлененной и съеденной четырьмя годами ранее 10-летней Грейс Будд письма, в котором Фиш описывал процесс убийства и поедания: «Как сладка и приятна ее маленькая задница, зажаренная в духовке!»

Доктор Лектер бесперечь, бросаясь на визави, что-нибудь им отгрызает – почему из камеры его выпускают только в наморднике (кинообраз, столь же широко растиражированный, сколь многажды обстебанный). Не то чтобы часто встречающийся, подобный модус операнди все же имеет достаточно прецедентов в реальности – «Ганноверский вампир» Фриц Хаарман, людоед и опять-таки педераст, убивший в 20-х в Германии более 20 молодых людей, многих из них действительно загрыз. Легендарной фигурой Хаарман стал еще и благодаря привычке пить кровь жертв – вампирический образ окончательно сформировал способ его казни: Хаарману отрубили голову мечом. Естественно, сняли кино и про него – вышедший в 1995-м фильм Ромуальда Кармакара называется «Der Totmaster» («Мастер смерти»)…

Хотя в целом каннибал Ганнибал с его декадентским демонизмом, самопародийной псевдоницшеанской мизантропией, аристократическим эстетством, гурманством и любовью к Флоренции, вовсе карикатурный в литературном воплощении и оживающий только благодаря таланту Хопкинса и только в одном «Молчании…», – прямая противоположность реальным людоедам с их унылой, тупой, примитивной биологичностью. Сколько сверхчеловеческого в Лектере, столько в них – недочеловеческого, животного. Если первый, плод художественного сознания, высокомерно поднимается над цивилизационными нормами и ограничениями, то вторые, порождения внеэстетичной реальности, невосприимчивы к этим нормам в силу личностной деградации – недаром у нас в стране едят друг друга чаще всего хронические алкоголики.

Впрочем, случаи каннибализма периодически встречаются в любые времена в любом обществе, включая наиболее благополучные и гуманные (вспомним историю Майвеса) – именно потому, что корни их не в социологии, а в биологии. В человеческой биологии, которая сама по себе никоим образом поеданию человека человеком не препятствует. Хомо хомини люпус ест.

По запросу на слово «людоедство» находим в Рунете ДЕСЯТКИ сообщений о случаях каннибализма в одной только России – и только в последние несколько лет. Просто цитирую заголовки: «Саратовский людоед сварил из друга холодец». «Алкоголичка из Пензы вырезала внутренности у знакомой на глазах остальных собутыльников». «В Свердловской области люди ночами кушают разных людей».

Приятного аппетита!

Сердито сопя, Знарок стер адрес «Искусства кино», зашел на «Яндекс». Набрал последний из приведенных заголовков. Искалка отправила его на какую-то новостную ленту «Magnolia-TV.com». Короткая заметка была датирована позапрошлым ноябрем.

В Свердловской области ведется расследование по фактам обнаружения двух трупов со вскрытой брюшной полостью и следов приготовления внутренних органов. Как сообщил «Интерфаксу» старший помощник областного прокурора, в городе Новая Ляля милиционеры нашли на месте убийства человека кастрюлю с внутренними органами «в состоянии полуготовности».

Как установлено, убийство произошло в ночь на 13 ноября. Местный житель по фамилии Коркин скончался от ножевых ранений. По подозрению в совершении преступления были задержаны двое мужчин. Обвинение пока не предъявлено. По одной из версий, преступники могли убить Коркина, у которого снимали жилье, в пьяном состоянии за то, что он собирался их выселить. После убийства они вскрыли брюшную полость жертвы. При обыске милиционеры обнаружили на плите в кастрюле внутренние органы человека.

Кроме того, 14 ноября в Новой Ляле было совершено аналогичное преступление – от ударов ножом погиб еще один мужчина. У него тоже была вскрыта брюшная полость, но, по предварительным данным, внутренние органы не тронуты…

Знарок вернулся в «Яндекс» и стал искать две другие упомянутые в «Правилах…» заметки. Одну нашел (про то, как в Пензе 46-летняя тетка, квася в компании, разругалась с подружкой, тут же ее придушила, на глазах у прочих вырезала сердце и печень, в целлофановом пакетике отнесла домой, где и съела) и распечатал – с тем, чтобы потом пробить на предмет Каширина-Никонова. Хотя в то, что он может засветиться еще и тут, майор, конечно, не верил. Он был убежден, что линк на «людоедскую» статью Ник повесил на «Синефобии» именно ради упоминания этого случая в Новой Ляле. Хотя пока не очень понимал, зачем.

Это он так играет, выродок? Куражится – мол, хрен догадаетесь? Насмотрелся фильмов про хитроумных маньяков, которые бросают вызов преследователям, дразнят, подкидывая «ниточки» (если верить Назаровой, это один из самых заезженных голливудскими сценаристами штампов)? Вообразил себя новым Лектером? Или он делает это – еще более заезженный штамп – из подсознательного желания быть пойманным?.. Подобные версии казались Знароку бредом собачьим, но впечатления бреда у него оставляло все, что связано с «Ником».

…Значит что – в прошлом ноябре он правда зарезал и вскрыл двоих, одного выпотрошил и сварил потроха? То есть он действительно полноценный маньяк? Но в таком случае он действительно продвинутый маньяк – если подкидывает на форум такие вот ребусы… В натуре, что ли, оживший штамп голливудского ужастика?.. Но ведь он вешает ссылку на статью, главный смысл которой – что в реальности таких не бывает!

…Почему одни говорят о нем как о полусумасшедшем идиоте, бомже, алкаше – а другие твердят, что он умный и образованный? Или я был прав: никакой это не один человек, а как минимум двое?..

Знарок в очередной раз запутался; он ничего не понимал, он устал и его всё бесило.

Действительно всё. Начиная с самой «Синефобии»: все эти снобские бирюльки продвинутых, манерное жонглирование бессмысленными фактами… Убогое умничанье, унылая паранойя, тухловатая зацикленность на чернухе и изврате… Бесили те, кто в это играет: самодовольные полудохлые малолетки… Бесило понимание, что здесь – именно их территория, на которой он, тертый опер, знающий о реальной жизни все и могущий в ней многое, ни черта не знает и не может… Осознание, что тот, кого он ищет, вполне вероятно, и сам об этом догадывается – и глумливо пользуется своим преимуществом.

…Этот искомый бесил, конечно, больше всего. То, что он совершенно не вписывается в давным-давно сформированную майором и до сих пор не подвергаемую сомнению картину профессиональной реальности и делает почти бесполезным его оперативный опыт. То, что он который месяц вполне успешно морочит Знароку голову, но до сих пор так и не дал ни одной нормальной зацепки.

…Он не просто его бесил – он вызывал в майоре какую-то плохо осознаваемую и контролируемую нутряную, видовую ненависть. Знарок был нормальным мужиком, на сто процентов от мира сего, у него всегда все было в порядке и с башкой, и с руками, и с членом; и на осознании собственной нормальности, полноценности, состоятельности – мужской, человеческой, профессиональной, семейной – целиком основывалось его самосознание и самоуважение, и именно это определяло его отношение к окружающему. Знарок всегда ненавидел любого рода лишенцев и извращенцев. Всех этих психов, пидоров и торчков, разлагающихся заживо бомжей, невменяемых психопатов… Он не сдерживал себя, когда такие попадались ему, он их пиздил без жалости и сажал с брезгливым удовлетворением.

Майор никогда, ни вслух, ни про себя, не оперировал, конечно, словосочетанием «моральная правота», он был циником по натуре и в силу службы – однако нетерпимость его к этой падали питалась не только здоровой гадливостью, но и безотчетной, хотя не менее от этого фундаментальной убежденностью в непримиримости всего, на чем стоит он сам (правильного и единственно достойного), – и той гнили, дряни, гноя, из которых вылезли и которыми запакощивали все вокруг себя ЭТИ…

А теперь именно то, что Знарок всегда органически не переносил, то, что бесило его больше всего, воплотилось для него в абстрактной пока, но столь предметно ненавидимой уже фигуре Никонова, Каширина, или кто он там, выродок скользкий больной. Так что дело к нему у майора было не просто личное – личное в квадрате: Знарок не помнил, когда еще ему так люто хотелось до кого-нибудь добраться.

30

Москва, март

Компьютер «спал» – Ксения механически ткнула «Power», прочла на просветлевшем (торопливо продравшем глаза) мониторе уведомление, что выполняются две программы и, преодолевая то ли оцепенение, то ли нежелание это делать, кликнула «User». Побарабанила, насвистывая Коэна, пальцами по спинке стула, но ни садиться, ни включать настольную лампу не стала, а наоборот, отступила к дивану и рухнула на него спиной вперед.

Из-за сугубо нуарного дизайна «Синефобии» света дисплей почти не давал, в комнате дрожал студенистый мрак; чуть подтекала на столешницу бордовым бликом мышка и как болотные огни моргали с пола зеленые глазки модема и адаптера. Экранчик лежащего навзничь телефона вдруг молча озарился бледным сиянием и разочарованно погас секунд через пять. По потолку проползали неясные уличные отсветы.

Ксения попыталась представить себе ЭТОГО: где он сейчас? Точнее: «откуда» будет очередная серия его виртуальной роуд-муви? (Что за два дня он что-нибудь написал, она не сомневалась.) Он никогда не упоминал никаких географических названий, но любил описывать пейзажи и интерьеры. Довольно странное ощущение: постоянная доступность человека, о физическом местопребывании которого не имеешь никакого представления…

Прятки – она хмыкнула вслух… «Hide and Seek». Тоже, между прочим, есть такой ужастик…

Она поймала себя на том, что перед очередным «раундом» настраивается на боевой лад. Привычно становится в некую пренебрежительно-превосходственную позу… Интересно, сколько в этом искренности с моей стороны? Впрочем, я и по жизни-то зачастую уже неспособна сказать, когда и насколько искренна…

Вон, непосредственно вчера сидели в «Китайском летчике»: они с Андрюшкой и Даник Ревдин, литкритик глянцевого журнала, сноб-пижон-англоман (чьи рецензии стремятся к идеальной форме рекламного слогана: «Писатель Икс – русский Дэн Браун!», «Роман Игрек – „Парфюмер“ нулевых!») со своей нынешней девицей, Сашенькой, несмотря на юный возраст и придурковатый вид, не только заведующей, как выяснилось, культуркой в какой-то богатенькой дотационной газете, но и нашумевшей недавно собственного производства гламурно-скандально-эротически-феминистским романом, косноязычно скатанным с умеренной свежести западного бестселлера. И вот, значит, в столь продвинутой компании пошел у них продвинутый разговор – о литературе!

О том, что, оказывается, из полудюжины нынешних русских прозаиков, кому вообще есть еще что сказать, за последние пару лет чуть не все написали по роману о конце света. Под тем или иным соусом. Причем разворачивается светопреставление у всех в России – и «кончается» именно современная наша действительность. Часть упомянутых текстов Ксения и сама читала.

Даника с Силецким это, понятно, удивляло – с чего бы вдруг подобное поветрие? Тем более тогда как раз, когда жизнь зримо налаживается, та самая действительность устаканивается, жиреет помаленьку на нефтедолларах, цены вон на недвижимость как растут… Ксения быстренько скроила пренебрежительную мину и отвесила что-то в том духе, что писатель, как правило, – существо бедное и непомерно при этом амбициозное, а поскольку в наше время пустые интеллектуальные понты оплачиваются плохо, то ребята, вместо чтоб заниматься тем, за что башляют, онанируют себе, воображая, как, значит, все вот-вот накроется…

Сморозила, а потом вдруг подумала – сама того не желая: это ведь от невыносимости. От невыносимости мысли, что вот так ОНО ВСЁ теперь и будет. Всегда (по крайней мере, в масштабах индивидуального существования). Вся эта тоска, все это убожество.

(Писателям, блин, – не овцам вроде Сашеньки, а именно тем, кому еще есть что сказать! – сейчас и здесь должно быть совсем худо. В конце концов, это ведь и правда чудовищно вырожденный мир. Что с него взять человеку, чья профессия – творческое осмысление реальности? Лет пятнадцать кряду все шаталось, сыпалось, разваливалось, отмирало – и первым мёрло, естественно, сложноорганизованное, незаурядное, нетривиальное… Пока не осталось одно облезлое и обшарпанное, простое и серое, туповатое и живучее. Мерзость и тоска. Ну, раз так – кажется им, – то пусть бы, наконец, распалось и это, уже не жалко, пусть бы вовсе ничего не осталось, кроме пустого места, на котором хоть теоретически есть шанс с нуля начать что-то совсем-совсем другое. Ан нет: тут-то оно вдруг и устаканивается, стабилизируется – на мышином уровне, где у существ побольше и посложней шансов нет, но где грызунам – в самый раз. И вот с этим-то смиряться они, существа побольше, – видимо, почти на подсознательном уровне – ох, не хотят. И зовут ангелов с трубами и прочее очистительное пламя: уж лучше, дескать, горение, чем гниение – в пожаре может уцелеть хоть что-то огнестойкое, тогда как в болоте разлагается все…)

Хрен вам, ребятки, подумала она тогда с удивившим ее саму злорадством. Нич-чего не грянет. Не будет вам ни светопреставления, ни даже революции – не бойтесь и не надейтесь. Не обманывайте себя. А будем мы жить – именно вот так вот. «Ниже плинтуса». В тепле и пыли. Радуясь стабильности и нефтебаксам, сочиняя и глядя сериалы. Долго и почти счастливо. А вы – извиняйте…

Однако теперь, садясь к компу, воспроизводя тогдашний диалог с самой собой, плавно перетекающий в сознании в столь же воображаемый предстоящий – с «Псом-призраком» (ну-ну), Ксения разозлилась: какого хрена, собственно, это мы – грызуны?.. Почему это – «ниже плинтуса»? (Она даже огляделась непроизвольно – словно желая убедиться в приемлемости окружающего.) Преодолев собственное вчерашнее внезапное ощущение острейшей чуждости контексту, она вспоминала сейчас их компанию – даже Сашеньку! – с упрямым удовлетворением.

…Это же бред, если вдуматься, – комплексовать по поводу собственной нормальности!

Таких, как я, как мы, – НОРМАЛЬНЫХ – слава богу, всегда и везде было, есть и будет большинство. Обживающих реальную действительность, а не рефлексирующих по ее поводу. Окончательная правота и победа всегда не на стороне ноющего, а на стороне приспосабливающегося. Не за абстрактными представлениями, каким должно быть человеку, – а за реальным человеком, который рожает детей и зарабатывает деньги.

…Вот и выбор нового ее логина, специально для общения с НИМ (тоже, разумеется, выуженного из кино – из полузабытого фильма Абеля Феррары), был не лишен демонстративности: она не стеснялась быть «всякой», «любой», «как все».

…А дурацкое ощущение, что в сетевых прениях с НИМ Ксения все время оправдывается – оттого только, что тут она играет в ЕГО игру, ей вовсе не нужную. Это ЕМУ нужны все эти аргументы и контраргументы – а с ее точки зрения тема для разговора вообще отсутствует. Правота и победа ее и таких, как она, – в том, что они ничего не анализируют и ничего не обсуждают.

Впрочем, на эти идиотские интернет-терки Ксения ведь пошла вовсе не для того, чтобы оправдываться и кому-то что-то доказывать. На самом деле. Это ОН пускай думает, что – для этого. Пускай…

Она слабо улыбнулась – без тени веселья – самой себе, врубила лампу и с легким, но ощутимым внутренним усилием положила кисти на клавиатуру.

– Твой Каширин, кажется, проходил по одному делу. О незаконном распространении алкоголя и спиртосодержащей продукции. Но – как потерпевший. Это, между прочим, в области была довольно громкая история полтора года назад… Значит, есть у нас в Лобве гидролизный завод. Он наладил выпуск дезинфицирующей жидкости для уборки в тубдиспансерах, называется «Хелиос». Только ни в какие диспансеры этот «Хелиос» не пошел. Потому что на десять процентов он состоял из вещества, сейчас попробую выговорить… полигексаметилен… гуанидин… в одно слово… гидрохлорида. А на девяносто – из спирта. В общем, ты уже понял… В городе Верхняя Салда, это возле Нижнего Тагила, в больницы десятками стали свозить потравившихся алкашей. Они, между прочим, как начали перечислять, что в последнее время пили… Стеклоочиститель, понятно… жидкость для разжигания факелов… «Русский север» – такое средство для чистки ванн… Ну, это ладно. Короче, провели проверку по факту массового отравления, нашли в этой Салде гараж с восемью с половиной тоннами «Хелиоса». Всего им траванулось тогда под сотню человек, трое умерли. В списке тех, кого тогда госпитализировали в наш областной токсикоцентр, есть какой-то Каширин Владимир…

– Он не умер? – уточнил на всякий случай Знарок.

– Вроде нет.

– Когда, ты говоришь? Полтора года назад?

– Да. В июле 2004-го.

После Илюхиного звонка из Питера Вадим, поколебавшись, сам залез (следуя Ло́́мовым указаниям) на этот их сайт, на форум – и сам прочел как Илюхину телегу про труп, так и ответ Hellraiser’а. Как и Лом, Вадим не представлял, что об этом думать. На всякий случай он переписал Hellraiser’ский е-мейл и позвонил Денису, с которого все началось. Некоторое время ушло на объяснения.

– …И что он написал? – скептическим тоном переспросил Яковлев. – Что знает, кто покойник и кто убийца?..

Судя по звукам на заднем плане, он сейчас сидел в кабаке.

– Ага. Предлагает вывести его на чистую воду.

– Н-ну а это не может быть чей-то стеб?

– Может, наверное…

– Потому что если это все-таки не стеб… – Денис помялся. – Понимаешь, история-то на самом деле довольно стремная…

Вадим слышал, как у него там регочет и взвизгивает какая-то девка.

– Ты вроде говорил, что так и не нашли концов? – спросил он.

– Ну да. Насколько я знаю… У нас же, сам знаешь, если преступление совершено ментами – сколько у него шансов быть нормально расследованным…

– То есть там заметал следы кто-то из ментов?

– О, наши менты еще не такое творят. Я знаю истории, когда тела убитых воровали из больничных моргов, уродовали: дробили кости лица, вырывали глаза… Подменяли все документы, данные в документах, хоронили под другими именами и как неопознанных. «Нет тела – нет дела»… – он на секунду отвлекся, сказал что-то в сторону, – …святой ментовский принцип, – хмыкнул. – Чаще всего, к слову, они его понимают так: найденный труп просто отволакивается на территорию другого РОВД – пусть лучше у коллег прибавляется «висяков»!.. («Погоди… – в сторону, со смешком. – Потом!..») А иногда просто никто за жмуром не приезжает. Ну на хрена ментам париться, заводить дело на очередного допившегося до смерти бомжика?.. Известный случай был – в Ульяновске, по-моему: труп бомжа две недели провалялся в заброшенном доме всего в трехстах метрах от мэрии. Жители соседних домов несколько раз звонили в ментовку, потом даже в газету обратились – никому он на хрен нужен не был…

Как любой нормальный репортер, Денис не упускал возможности щегольнуть осведомленностью и небрежным профессиональным цинизмом. Большинство пьянок с ним оставляло у Вадима специфическое и малоприятное ощущение, словно после прохода между вагонами в поезде – в кратковременной грохочущей темноте, на сквозняке, по шатающимся железкам, под которыми на расстоянии руки бешено мельтешат шпалы, – и ты спешишь снова встать на твердый пол тамбура, уже не в силах, однако, отделаться от осознания о его ненадежности. Вадима всегда интересовала психология человека, постоянно курсирующего между двумя почти изолированными мирами: маленьким, уютным и самодовольным, где выходят газеты, существуют сисадмины и развлекаются на своих интернет-конференциях эскаписты-синефилы – и гигантским, ледяным, нечеловеческим, ментовско-уголовно-наркоманско-бомжовьим, не оставляющим от провалившегося в него даже трупа…

– …А с неустановленными трупами у нас бардак тот еще, и спрятать концы, тем более, если ты знаком с системой, – нефиг делать. Там же, в этой истории, у ментов с судмедэкспертом, скорее всего, была круговая порука: карта и запись в регистрационном журнале подделаны, тетке-аферистке сплавлен труп с дырами от пуль… Он давно кремирован. Никто колоться не станет, а доказательств нет… Заведомая, короче, безнадега. – Денис помолчал, а потом вдруг добавил: – Я только вот думаю: а вдруг именно в этом дело?..