Текст книги "ТИК"

Автор книги: Алексей Евдокимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Часть третья

27

Cinephobia.ru

Форум

Тема: Уголовный архив

SIMON:Дело Джеймса Дина (1931–1955)

Из тех киноикон, чья слава совершенно не пропорциональна их актерской работе, Дин успел сделать собственно в кино едва ли не меньше всех – в течение полутора лет сыграл в трех фильмах. Правда, все три («К востоку от рая», «Бунтарь без причины» и «Гигант») стали классикой, а второй по очередности создания, «Бунтарь» Николаса Рея (1955) знаменит как этапный и поколенческий, как предтеча нонконформистского поветрия, традиционно грубо датируемого 60-ми годами прошлого века и именуемого «молодежной революцией» («с конца» оно ограничено в американском кино столь же прославленным «Беспечным ездоком» Денниса Хоппера 1969 года).

Стремительность, с какой Дин стал суперзвездой (в «Бунтаре» он снимался уже в этом статусе), сексуальная харизма, эффектные пристрастия (к полупрофессиональным автогонкам, например), скандальная аура вокруг личной жизни, роль провозвестника буйства 60-х (чисто киношная – в жизни никаким революционером он не был) и самое главное – смерть в 24 года сформировали его личный миф не столько даже по киношным, сколько по рок-н-ролльным канонам, поместив Дина куда-то в компанию Джима Моррисона, Дженис Джоплин и Джими Хендрикса…

Саймон, Саймон… Это просто так – или тоже откуда-нибудь?.. Костя сам не заметил, как увлекся ихней игрой. Большинство «синефобов» именовали себя – жанровая ориентация обязывает – монстрами из культовых ужастиков. Те, кто попроще, – самыми известными, кто поэрудированней – менее (эрудицией то есть выпендривались)… Да! Вспомнил. Это из «Девятой сессии»: «Где ты живешь, Саймон? – Я живу в людях слабых и увечных…»

Сайт Косте Гродникову показал тот шизанутый ментовский майор – и Костя подсел, как подсаживались в последние месяцы все новые и новые юзеры: количество пользователей на форуме сильно возросло в связи с «расследованием». От последнего, конечно, безбожно разило «Маятником Фуко» (там, помнится, герой тоже все сравнивал себя с Сэмом Спейдом) – но следить за его ходом человеку, не чуждому синефильства, было интересно. Дело в том, что за все увеличивающимся и внешне бессвязным набором мистических баек из истории кино проглядывала какая-то интрига: у Кости создалось явственное впечатление, что игра имеет смысл, задача – ответ, что «расследование» и впрямь движется к какому-то итогу. Что это за смысл и какого рода может быть итог, он себе не представлял (не в самом же деле раскрытие заговора «киномасонов»!) – но заходил на «Синефобию» чуть не ежедневно: пополнять эрудицию, трепаться с «соратниками», пытаться разобраться в отношениях анонимов, беспрестанно подкалывающих друг друга и пасующих друг другу интеллектуальные артефакты.

…Интересная история с этими Nick’ом и John’ом Doe, загадочное и одновременное исчезновение которых сделали даже специальной темой на форуме (большинство версий, разумеется, было выдержано в хоррорном духе; сошлись на том, что обоих отловили и замучили заговорщики – «слишком много знали»)… Костя, между прочим, обратил внимание, что пропали заклятые приятели аккурат после того, как майор спросил его, Костиного, экспертного мнения по поводу Ника. Тут есть какая-то связь?..

…Другой (Другая?), The Other. Ну, это все знают: фильм Аменабара про привидения… Костя тут же вспомнил другой сюжетец – из арсенала «посткиберпанковских» ужастиков: немудрящий, прямо скажем. Он представил призраков, шарящихся в Сети наравне с живыми, общающихся с ними на «болталках»… сводящих какие-то старые счеты…

…Дело Джеймса Дина

THE OTHER:Вы хочете черных легенд? Их есть у меня.

Вечером в пятницу 23 сентября 1955 года английский актер Алек Гиннесс, приехавший в Лос-Анджелес сниматься в первом своем голливудском фильме, искал с его сценаристкой место в переполненном ресторане. Их пригласил к столу некий молодой общительный актер-американец. Тот обмывал покупку и жаждал поделиться. Вытащив сотрапезников на улицу, он показал им свое приобретение – серебристый спортивный «Порше-550 Спайдер», который хозяин украсил надписью «Little Bastard», «Маленький ублюдок».

Вполне восхищенный машиной Гиннесс почувствовал, однако, необъяснимую тревогу. А потом вдруг ни с того ни с сего начал убеждать хозяина не садиться за руль «Ублюдка». И даже произнес: «Сейчас пятница, десять вечера. Если вы сядете в эту машину, то ровно через неделю в это же время будете уже мертвы». Американец обиделся, сел в эту машину и укатил.

Неделю спустя, около десяти вечера тридцатого сентября Алек услышал по радио: «Известный актер Джеймс Дин несколько часов назад на шоссе неподалеку от калифорнийского городка Чолам разбился насмерть на своем „порше“, врезавшись на огромной скорости в другую машину».

Потом подруга Дина Урсула Андерс вспоминала, что за пару дней до гибели тот приглашал ее покататься на «Ублюдке». Она отказалась и пыталась уговорить не ехать Джеймса.

А буквально через неделю после его гибели состоялась премьера самого знаменитого фильма с Дином «Бунтарь без причины», оставшегося в истории кино среди прочего сценой самоубийственных автомобильных гонок по краю обрыва.

Но и это еще не все. Отнюдь. То, что осталось от диновского «порше», купил – на запчасти – хозяин автомастерской, некто Джордж Баррис. Когда эту кучу металла сгружали краном в гараже, цепь, на которой она висела, лопнула, остатки машины сорвались и покалечили слесаря.

Баррис все-таки установил немногие целые части «Ублюдка» на другие машины. Одной, например, достались две покрышки. Во время первой же поездки обе лопнули, машину занесло и влепило в стену. Водитель остался инвалидом.

Спортивная тачка, на которую поставили двигатель «Ублюдка», год спустя перевернулась на гонках, покалечив водителя, – а оторвавшееся колесо ударило по голове полицейского, получившего сотрясение мозга.

«Феррари», которой «пересадили» задние поворотные кронштейны диновского «порше», потеряла управление и врезалась в дерево. Водитель погиб.

Мало того! Когда изуродованный корпус «Ублюдка» везли на грузовичке, тот без всякой причины потерял, опять же, управление и перевернулся. Водитель успел выскочить на ходу. Но стоило ему вернуться к своей машине, зацепившийся за кузов разбитый «порше» рухнул ему на голову и убил на месте.

Несмотря на все это, культовый благодаря Дину экземпляр восстановили. Через пять лет, в 1960-м, он был на ходу и участвовал в автошоу. Когда «Ублюдка» везли с него «домой», к Баррису, на одной из стоянок он исчез с платформы. И больше о нем никто ничего не слышал.

А вы говорите…

Когда следователь питерской прокуратуры Юра Кривцов понял, чем пахнет доставшееся ему дело об убийстве Смирнова (а понял он мигом – и соображалка, и рефлексы у Юры работали прекрасно), он первым делом тормознул практически всю работу по этому делу и стал внимательнейшим образом прислушиваться к сигналам от начальства. Потому что пахло возможностью ба-альших разборок – причем на гораздо более крутом уровне, чем уровень следователя Кривцова.

Покойник Смирнов был человечек непростой: с многочисленными завязками в ментуре – как официальными (консультировал их по части всякой сетевой преступности), так и – в особенности – негласными. И не только в ментуре, а еще и в Большом доме. Ко всему прочему, он общался (тоже, разумеется, не афишируя) с некоторыми питерскими наци, включая, например, небезызвестного Юрия Беляева из «Белого патруля», которому делал сайты. Как внештатный спец по интернет-экстремизму Смирнов знал всю питерскую и еще множество прочей радикальной компьютерной публики: одних он сливал органам, вместе с другими время от времени ломал (ясно, что не без санкций «кураторов») веб-страницы разных левацких и либеральных оппозиционных шарашек.

Тут открывался не только простор для версий, но и – учитывая особенности большой дружбы между городской прокуратурой, ГУВД и УФСБ – целый букет перспектив. Перспектив и рисков. Вдобавок в эту «силовую» кашу затесались нацики – а они и так всегда были темой опасной, к тому же в последнее время вокруг них в Питере начинались (на фоне недавних громких убийств иностранцев) масштабные и мутные варки, инициированные (если не врут) в самой Москве и грозящие (по слухам) самой губернаторше…

В общем, инициатива, вещь чреватая всегда и везде, в данных обстоятельствах могла быстро довести… До увольнения с волчьим билетом могла – а то и до цугундера. К тому же у Юры было серьезное подозрение, что поставили его на это дело неспроста. После некоей истории, случившейся в прошлом сентябре на заводе имени Шаумяна (даже в прессу просочившейся, несмотря на принятые меры), после едва замятого публичного скандала, вылившегося таки в дело по статье 131-й, части 2-й, Кривцов имел все основания опасаться ментов. Он не знал, что́ у тех есть на него, но всерьез боялся, что материальчик наберется – и что придерживается этот материальчик до тех лишь пор, пока следователь Кривцов не стал мусорам поперек дороги.

И поскольку прокурорское начальство было, разумеется, в курсе ситуации, поручение именно Юре данного дела следовало, по всей вероятности, трактовать так, что мочить ментов в его, начальства, планы не входит. Не в этот раз и не по этому поводу: видимо, слишком много всего в самых разных местах могло повсплывать при неосторожном возмущении водной глади – и не исключено, что таким образом наверху страховались от кривцовской самодеятельности.

Пока Юра добросовестно ни хрена не делал, менты, наоборот, развили повышенную и не совсем понятную активность (даже вон из московского угрозыска прискакал этот майор – за каким хреном?..). Когда же они откопали где-то Руслана Никонова, Юрино начальство вдруг изволило сильно озаботиться ходом следствия, побздеть по поводу малых успехов – и тут уж не надо было долго соображать, чего в данной ситуации требуется от Кривцова. Кажется, псих в качестве виновника был, по общему мнению, оптимальным выходом.

(Такое случалось: если следствию попадался вдруг подходящий ебанашка, его прессовали и заставляли дать признательные показания по всем хоть как-то пилящимся в общую картину накопившимся «висякам». Понятливые эксперты-психиатры признавали очередного такого «маньяка» вменяемым, чтобы признания его имели юридическую силу, понятливые судьи не вникали в противоречия в этих показаниях – и шизик отправлялся лет на двадцать отрабатывать на зоне за реальных убийц, подправив статистику раскрываемости.)

Только вот псих достался Кривцову какой-то неудачный – ни черта с ним не было ясно: ни откуда этот Никонов взялся, ни куда вдруг сгинул, ни кто он вообще такой. Его имя отсутствовало в уголовных картотеках, в архивах психушек, в паспортных столах. Юра прилежно прокачал всех этих Шохина, Феденёва и прочую шпану – но они, кажется, и впрямь ни хрена толком не знали. Приятель приятелей, пили где-то вместе, так и познакомились…

«Ну хорошо, но что он вообще из себя представлял? – Да как-то непонятно с ним… Он, Русел, был, конечно, малость не в себе. Казалось так, по крайней мере. Я часто не мог понять, он прикалывается или серьезно говорит. – Например? – Ну я не знаю… Он, по-моему, считал себя привидением… – В смысле… – Ну, призраком. Фантомом… – Что – действительно считал? Всерьез? – Да я так и не понял, о чем я и говорю…»

Из тех же питерцев, кто должен был быть неплохо знаком с Руселом, один получил диском от штанги по черепу, а второй, автослесарь Кузнецов, – еще в прошлом октябре пять раз ножом в живот.

К тому же шпана говорила, что Никонов приехал из Москвы, а Сидякова, смирновская девица, вспомнила, что познакомил его с Виталиком москвич Игорь Гордин. Пропавший недель семь назад! Правда, тамошние убэповцы были уверены, что он сбежал с большими крадеными бабками, – но количество выбывших среди тех, кто знал Никонова лучше всего, не могло не наводить Кривцова на размышления.

Впрочем, никаких особых размышлений как раз не было. Для них категорически не хватало информации. Были, скорее, ощущения – неопределенные, но навязчивые. Временами Кривцов начинал даже опасаться, а не угораздило ли его «до кучи» нарваться на самого настоящего серийника…

28

Москва и разные места в России.

Конец февраля – начало марта

Вернувшись в комнату, Ксения обнаружила Андрюшку перед компом. Он обернулся, ухмыльнулся шкодливо-извинительно – Ксения заметила на экране знакомые багровые переливы: «Синефобия». Она присела на подлокотник дивана, вопросительно подняв брови: ты-то, мол, что там ловишь?

– Значит, секта все-таки есть? – уточнил Андрюшка, наклоняя голову и глядя исподлобья.

– Это не моя телега, – зевнула она.

– Он тут пишет, – кивнул Силецкий на монитор, – что это совершенно реальная история – про убийство по мотивам «Андалузского пса»…

Ксения молча пожала плечами.

– «В чем главная хитрость дьявола? – процитировал Андрей с экрана. – Он убедил всех, что его не существует…»

– Помнишь, откуда это? – спросила она.

– Откуда?

– «Обычные подозреваемые».

Силецкий нахмурился.

– Там главный злыдень, совершенно инфернальный мафиози по имени Кайзер Созе… Кевин Спейси его играет… пользуется тем, что никто не верит в его реальность. Про него рассказывают такие жуткие байки, что все считают его просто страшилкой из бандитского фольклора…

– Но он существует?

– Еще как.

– И чего – ловят его в итоге?

– Не-а. Потому и не ловят, что не верят. Тем более, что он весь фильм притворяется калекой-неудачником…

– …Кевин Спейси? – Андрей прищурился.

– Ага.

– Это который… – Он снова повернулся к дисплею. – Джон Доу?

– Ага. В фильме «Семь»…

– Дьявол… Ну-ну.

– И с тех пор вы ничего о нем не слышали? – спросил Знарок.

– Нет.

– Ну а кто он такой вообще был, Руслан этот?

– Да не знаю даже… Он как-то не рассказывал про себя никогда… Странный парень: он же умный был, с образованием, наверное, – че он там делал?..

– С образованием? С чего вы взяли?

– Ну как… видно же. Ну, у нас-то мужики знаете какие… простые… А этот Русел – не: он совсем из другой оперы, это сразу понятно было… Вообще мужики его не любили. По-моему, они его даже побаивались…

– А почему он ушел?

– Не знаю. Никому ничего не сказал – свалил и все. Как пришел, так и ушел.

Cinephobia.ru

Форум

Тема: Параллельные прямые

23.02.2006. GHOST DOG:С Днем Советской армии тебя, однако. Теперь они его, конечно, как-то иначе обозвали – но праздновать продолжают. Мало того – выходным объявили! В советские времена, между прочим, он выходным не был. А сейчас у нас по любому поводу праздник – или лучше даже каникулы. Счастливая бездельная страна… И повод – да, достойный. Хоть кто-нибудь знает, что произошло 23 февраля 1918 года, кого мы победили? Никого. Нас победили немцы – где-то под Псковом. Это потом тов. Сталин по велению левой пятки постановил отмечать создание армии именно в этот день. Что и делаем – причем еще вдохновенней, чем при совке.

Я даже не иронизирую – я собственными глазами весь день наблюдаю массу веселого бухого народа. Радуются, значит, – видимо, за «защитников отечества». Есть за кого порадоваться. За рабовладельцев-офицеров и рабов-срочников. За госсистему узаконенного, всеобще-принудительного растления. Годик мазо-, годик садо-; годик тебя, годик ты. Нехай дальше унижают, калечат и убивают друг друга по казармам – если не хватило сообразительности или бабла в военкомате откупиться. А мы за них выпьем с патриотическим энтузиазмом.

Ощущение затяжного неизбывного бреда. Какой-то всеобщей потери контакта с объективной действительностью. В какой стране живут эти люди? О чем думают? Чему радуются? Откуда в них эти праздность и довольство?..

Смотрю на таких вот довольных. (…Представь себе провинциальный вокзальный буфет. Высокие арочные окна, за которыми быстро пропадает в сумерках заметаемая обледенелая площадушка; открытые двери в зал ожидания, в проеме просматривается широченная ментовская спина. За прилавком злобная толстая тетка в кофте, компания хачей в углу громко общается по-своему. «Стоячий» столик в крошках и лужицах, почти пустая бутылка ноль пять, трое основательно уже бухих празднующих, один из которых – я…)

…Я смотрю на них, я слушаю их, как смотрю и слушаю всегда и везде, – и вижу людей, которые тяжело и плохо живут во враждебных, жестких, совершенно не приспособленных для спокойствия и благодушия условиях: они усталы, озлоблены и глубоко апатичны, им на самом деле совершенно, тотально, космически наплевать на любого рода абстракции, друг на друга, на всех остальных; они замкнуты на себе, закуклены, ощетинены, глухи и слепы, как в танке, и кругозор у них – аккурат со смотровую щель, которую они стараются сориентировать на какую-нибудь пачку бабла. Объективная реальность настолько неприятна и болезненна, что они вовсю пичкают себя разного рода психотропной и галлюциногенной мутью – от бухла до сериалов и программы «Время». В них, конечно, нет ни самодовольства, ни консерватизма, ни лояльности (вообще никаких убеждений) – просто они инстинктивно занимают наименее конфликтную и травматичную позицию по отношению к окружающему. Они слишком заняты выживанием и у них изначально довольно (или крайне) скудный «человеческий» ресурс (в конце концов они продукт беспощадной исторической отрицательной селекции) – на самостоятельное мышление и осознанное позиционирование себя в мире их не хватает. Их можно в этом понять. Их совершенно не за что уважать, но иногда их можно жалеть – если соответствующий ресурс еще есть у тебя самого. Их – подавляющее большинство и они совершенно не интересны.

Мне интересны другие. Немногие. Те, кто живет вроде бы осознанно. И при этом – вроде бы хорошо. Такие, как ты. Мне страшно интересно, а ты – действительно довольна? Чем? И как ты добилась этого? Что ты сделала такого, на что не хватило меня?..

За грязноватым стеклом был пустой двор в грязноватом снегу, торец длинного двухэтажного барака в грязно-желтой лупящейся штукатурке, прутья жидких кустов, грузовая «Газель» с тентом. Знарок в ожидании стоял у окна, засунув руки в карманы брюк и изредка непроизвольно передергивая плечами. По сугробу топталась ворона. Готовилось темнеть. Снизу, от древней ребристой батареи, валил жар, из плохо законопаченного окна тянуло сквозняком.

…Что я тут делаю? – в который раз уже всплыло совершенно для него непривычное, растерянное. – Кого ищу? Я сам-то не двинулся часом?.. (Злобный боковой ветер, поземка по разбитому асфальту, нещадная тряска. Скелеты пирамидальных тополей по сторонам дороги, голые снежные поля с длинными одноэтажными развалинами каких-то коровников – и внезапное охренение: куда это меня занесло?..)

Из открытой двери за майорской спиной изредка доносились голоса перекликающегося персонала, что-то гремело – хотя в целом тут было тихо, неприятно тихо, перепуганно тихо (как-то РАЗДАВЛЕННО тихо), а на самой границе тишины мухой зудело радио: сюсюкающий фальшиво-подростковый голосок под развеселые полтора аккорда. Ему вспомнились неподвижные фигуры психов и алкашей, их неподвижные пластмассовые глаза. («Дождик капает по лужам, значит, я кому-то нужен…») Географические проплешины на линолеуме. («Мне казалось, все пустяк, оказалось, все ништяк…») Настоявшийся смешанный запах медицины и душной кисловатой прели – не то тел, не то тряпок…

Вернулся доктор в сопровождении «интересанта». Тот смотрелся вполне ничего, во всяком случае для этого заведения: осмысленно и даже упитанно. Молодой, крепенький, чернявенький. Два года назад по пьяни избивший почти до смерти – еле откачали – собственную мать (статья сто одиннадцать). Родную. Воспитавшую его в одиночку. Шестидесятилетнюю. С инвалидностью. «Хрена ль он тут отдыхает, – подумал Знарок, – на зоне ему самое место. Их признают невменяемыми, а они потом делают ноги…» Больница была самая обыкновенная, не специализированная, «принудительные» тут сидели вместе с обычными под присмотром ребят из ОБО. Как и почти повсюду в стране. Ничего странного, что столько психов с «тяжкими» статьями в итоге сбегает…

Поначалу парень косил (на всякий случай) под явно большее «ку-ку», чем был на самом деле. Но когда понял, что́ интересует Знарока, несколько расслабился и стал вспоминать:

– Ну да, был. Такой придурок какой-то… нервный, дерганый. У него щека еще тряслась все время, так, знаете… Только он не Руслан никакой. Его Вовкой звали.

– Каким еще Вовкой? Че-то ты путаешь. Вспоминай.

– Не. Не путаю… То есть, может, он и Руслан, я не знаю, он мне паспорт не показывал. Но все его звали Вова, Володя типа…

– Точно?

– Да. Точно.

– А фамилию его не знаешь?

– Не. Не помню. То есть не знал никогда.

Cinephobia.ru

Форум

Тема: Параллельные прямые

ANNIE1:Довольна ли я? Почему нет? Я человек профессионально успешный, состоявшийся, реализованный. Догадываюсь, что моя работа не нравится тебе – но твое мнение меня не интересует. Догадываюсь, что ты скажешь: это гораздо меньшее и худшее, чем ты (я, то бишь) можешь. Отвечаю: ничего подобного – я как раз добиваюсь максимально возможного для себя результата, то есть из всего, что я могу, делаю то, что дает максимум денег и статуса. Что, станешь читать мораль на тему низменности таких ориентиров? Но, братец, – в той реальности, в которой существуем мы оба, они безальтернативны. Можно заявить, что тебя не устраивает реальность, но не забывай – когда кто-то заявляет: «Да пошли все на хуй!», все остаются – а он идет на хуй.

Не бывает ценностей объективно низких или высоких – бывают просто объективные и субъективные. Ты волен отвергать первые и исповедовать вторые – но ты останешься в одиночестве. Никто с тобой не согласится и никто не оценит твоей последовательности в их отстаивании. Да тебя просто никто не заметит!

GHOST DOG:Тут ты права. Но не говори, что эта реальность не отвратительна тебе самой. Я-то смотрел передачку с твоим участием на питерском ТВ! Высокоразвитый мозг – это ведь тоже объективная данность и с ней тоже не очень поспоришь, а? Что, не мучает тебя чувство фрустрации?

ANNIE:Мозг тут ни при чем. Почти ни при чем. Дело все равно в гораздо большей степени в характере. Подавляющее большинство людей, которые ничуть не тупее меня, здесь и сейчас без всякого труда и без всякой фрустрации игнорируют собственные объективно невостребованные интеллектуальные и творческие (если уж тебе угодно о высоком) способности. Они действительно довольны. И правы в этом. Они – нормальные люди. Органичные.

GHOST DOG:Я процитирую одну книжку, ты ее скорее всего читала. Про Учителя и учеников. Он выявляет в них уникальные, штучные таланты и все ждет от них каких-то фундаментальных свершений или по крайней мере выхода из плоскости обыденных стимулов и действий – и не может дождаться. С одним из учеников происходит у него такой диалог:

«– Но, сэнсэй, – сказал я, – ведь мы все довольны. Можно сказать, с нами все о’кей… Разве не этого вы хотели?

– Конечно, нет! Я вовсе не хотел, чтобы вы были довольны. Я даже не хотел, чтобы вы были счастливы. Если угодно, я как раз хочу, чтобы вы были НЕ довольны. Всегда. Во всяком случае, большую часть своей жизни… Я хотел, чтобы вы были ДОСТОЙНЫ УВАЖЕНИЯ».

Имей в виду: я вовсе не подписываюсь под этими словами. Но мне интересно, что бы ответила на них ты.

ANNIE1:Ничего. Не понимаю: что значит «достойны уважения»? Чьего уважения? Те люди, чье мнение для меня ценно, люди моего круга, меня уважают – за профессиональную и личную состоятельность. За нормальность. А на мнение прочих, включая тебя, мне – еще раз – наплевать.

GHOST DOG:Да при чем тут я… Хотя не пытайся убедить ни меня, ни себя, что для тебя на самом деле ценно мнение людей, уважающих кого-нибудь за то, что ты – на самом деле – презираешь. Это я о профессиональном успехе. Не о любом, конечно, – но конкретно о твоем. Уважаешь ли ты сама себя? А? Только – честно.

ANNIE:Да покажи мне человека, который не уважал бы себя!

GHOST DOG:Погоди. Одно дело – любить себя (это да, это все мы, конечно, в силу животного естества), и совсем другое – уважать.

Ответной реплики не было. Видимо, Ксюхе не нашлось, что ответить. Видимо, она и впрямь пыталась быть до конца искренней – с ним. То есть с собой.

Андрей видел, конечно, что Ксюха комплексует – как бы ни старалась она показать всем обратное. Но он был все же не таким эгоистом, как она, похоже, думала, и не так уж невнимателен к ней на самом деле – так что чем большую самоуверенность Ксения демонстрировала, тем яснее он чувствовал ее неудовлетворенность. Беда в том, что Андрей никак не мог понять причину этой неудовлетворенности; для него-то вполне убедительно звучало то, что декларировала Ксюха – в том числе перед ЭТИМ.

А ЭТОТ, сука, конечно, понимал прекрасно – и продолжал прицельно растравливать ее комплексы. А в чем еще смысл его пространных и пафосных телег?.. Ну или не просто поддеть, подначить – но вызвать на диалог. Играть с ней… Некое вдвойне противоестественное, потому что еще и виртуальное, садо-мазо… Зачем? Но ЭТОМУ же наверняка доставляет удовольствие Ксюхина зависимость от него! То, что даже после даденной ей отставки она продолжает таскаться на этот его сайт и вести с ним на форуме эмоциональные споры…

Андрей, сколь это ни было для него неприятно, отдавал себе отчет: между ней и Гординым все прекратится только тогда, когда этого захочет Гордин.

Понятно, что Андрей чувствовал себя идиотом – и не стоило, наверное, ему всем этим заниматься: лазить тайком в ее комп, выслеживать ее на болталке «Синефобии» (Ксюхин логин он вычислил элементарным способом: в ее отсутствие с ее компа зашел на форум и стал в «идентификационном» окошке наугад набирать первые буквы – пока там не выскочило «Annie1»). Но он не мог ничего с собой поделать.

Нетрудно было догадаться, что это за «Пес-призрак», с которым она чуть не ежедневно общается «на задворках» форума: в данную-то тему практически никто кроме них двоих не совался (благо ни к кино, ни к конспирологии она отношения не имела). Иногда Андрея подмывало самому анонимно включиться в их интим – но он понимал, что не сможет участвовать в диспуте на равных. Все эти терки и парки были безнадежно далеки от него, он, в отличие от Гордина, не знал, чем можно пронять Ксюху, – да и не владел тем «бэкграундом», что диктовал правила их странной игры.

Со стороны Гордина игра была как бы ролевая. Вряд ли, разумеется, из соображений дополнительной маскировки – скорее из любви к сочинительству персонажей и ситуаций (сценарист!) – он писал от имени некоего неприкаянного маргинала, которого носит где-то по анонимной провинции, по «дну», среди бомжей и уголовников (хотя литературный стилек, пространные цитаты и заумные морализаторские поливы страшно с образом этим диссонировали). Чем больше в его «записках из подполья» было заваленных сугробами полустанков, ледяных душных общих вагонов, гастарбайтерских общаг, заколоченных на зиму дач, алкогольных суррогатов, жутких персонажей и историй, тем очевидней было, что автор – московский тепличный интеллектуал.

…Что за роль? Отголосок каких-нибудь старых идей, замыслов, сюжетов?.. Все это тоже было какой-то частью игры – условия и цель которой оставались Андрею недоступны. Но он продолжал следить за ее ходом – сам не зная, зачем.

– …Вовку? Ну, помню Вовку…

– Как была его фамилия?

– Фамилия… Да хер его знает… Слышь, Камиль!

– Ну?

– Ты Вовку помнишь?

– Какого Вовку?

– Ну этого, отморозка, прошлым летом он пару месяцев с нами работал… Такой странный…

– А! Ну?

– Не помнишь, как его фамилия была?

– Фамилия? Щас… Каширин, вроде.

– Точно – Каширин.

Илья смотрел на экран монитора и теребил в нерешительности правую мочку. Происходящее отдавало каким-то киберпанком, во всяком случае – триллером. Виртуальность, анонимное сетевое пространство «принимало ухаживания», соглашалось на игру, поддавалось на провокацию. Каков вопрос – таков ответ…

Читая на форуме отклик на собственное сообщение, в котором Илья (без всякой, естественно, задней мысли – смеху и легкого перчику ради) воспроизвел слышанную в свое время от приезжавшего в Питер рыжего Вадьки историю про неизвестного из московского морга, замученного кем-то словно под впечатлением от «Андалузского пса», он даже подумал, что, может, не такое уж веселое и безобидное стебалово эта их «Тайная история кино»… Собственно, никаких реальных поводов для паранойи не было – его почти наверняка именно что подкалывали, разыгрывали… Но предмет розыгрыша Илье как-то не очень нравился, даром что начал все он сам.

…Откликнулся некто под стандартным здешним ником Hellraiser, откровенно свежесозданным: регистрация «март», сообщений «1». «Восставший из ада» не сомневался в правдивости изложенного Ильей и соглашался, что без заговорщиков тут не обошлось. А дальше писал: «Они уверены, что раз тела больше нет, то и доказать ничего невозможно. А что, если они поторопились? Что, если мы это дело возьмем и размотаем? Ты пишешь, как минимум один человек вспомнил, как выглядел этот труп. У тебя есть на него выход? Видишь ли, я знаю, кого там убили. И знаю, кто убил. Только доказать ничего не могу. Но если твой свидетель опознает жертву хотя бы по фотке, то это будет уже юридический факт. И мы их, козлов, расколем». Hellraiser прилагал свой е-мейл – сетевой, анонимный: латинская абракадабра-мейл-ру – и просил ему написать, если намерения Ильи серьезны.

Разумеется, ни на какого Каширина тоже нигде ничего не было.

На дворе давно уже стоял март, потрачена была куча служебного и внеслужебного времени – а результат при всем обилии собранных майором путаных, противоречивых и бесполезных фактов оставался, в общем, нулевым. Знарок так и не нашел никаких документальных сведений об этом уроде. Ни фотографии, ни паспортных данных… Майор чувствовал, что готов сдаться.

И вдруг – как это обычно бывает, совершенно неожиданно и случайно – что-то отыскалось черт знает где: в Свердловской области. Позвонил знакомый опер из Е-бурга и рассказал, что напоролся на искомые имя-фамилию в одном закрытом деле. По нему в позапрошлом ноябре в тамошнем городке Новая Ляля задержали и потом надолго посадили срочника-дезертира (находившегося на момент задержания в розыске) и его отчима, признав виновными по 105-й и 244-й, части 2: в двойном убийстве и надругательстве над телами умерших. Надругательство состояло в том, что у жертв были вспороты животы, причем у одной вырваны внутренности – которые нашли по месту временного проживания задержанных на плите: частично сваренными, но еще не съеденными.

Батя с пасынком – оба алкоголики – вину на суде признали частично. А во время следствия они вообще твердили, что ничего такого не делали, и валили все на своего собутыльника, некоего не очень близкого приятеля по имени Владимир Каширин – это он якобы зарезал и вскрыл обеих жертв, он потрошил и варил, но успел сбежать. Ничего, впрочем, кроме имени и того, что он не местный, об этом Каширине они внятного сказать не могли (познакомились недавно и случайно – тоже, естественно, на почве бухалова). Никто из их знакомых никакого Каширина не знал. На орудии убийства, кухонном ноже, пальчики задержанных имелись – так что этих двоих, разумеется, и оформили по полной, версию про какого-то там третьего даже не став толком рассматривать.