Текст книги "Партизаны (СИ)"

Автор книги: Алексей Дягилев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Глава 13

На завтрак долбанные фрицы почему-то не пошли, видать на диете. Так что приходится кормить их самим, свинцовыми пилюлями, и как только рванула первая гранатная растяжка, усиленная миномётной миной и несколькими брикетами тола, открываем огонь. Мину сапёр заложил, рассчитывая на подрыв вражеской техники, всё-таки на шоссе выставлял. Тол у него остался, мост заминировать не получилось, а восьмидесятидвухмиллиметровая миномётная мина оказалась с сюрпризом (папироска была на взводе), и стрелять таким снарядом категорически воспрещалось, а уничтожаться эти боеприпасы должны только подрывом. Вот подрывом фрицы её и уничтожили, нарвавшись на сюрприз. А то, что это была не машина, так ничего страшного, с пехотой вышло даже ещё интересней. После того, как замолчал пулемёт, немцы, не дожидаясь окончания обстрела, пошли в атаку. Закопанный на шоссе заряд тола почему-то не взорвался, когда передовое отделение клином продвигалось вперёд, зато замаскированная на левой обочине дальше по ходу движения гранатная растяжка сработала сразу, накрыв осколками первое отделение. Двигавшийся за ним уступом по дороге и слева от шоссе взвод, как раз дошёл до нужного места, и кто-то очень или не очень тяжёлый, наступил на простейшее взрывное устройство – противопехотную мину ПМД-6, обложенную тротиловыми шашками по периметру, всё-таки рассчитывали на тяжёлую технику, так что «хлопок» был громким. Детонирующий шнур привел в действие ещё одну, закопанную на обочине толовую шашку, которая и подбросила вверх миномётную мину, а так как взрыватель был уже взведён, то она и рванула над землёй, осыпав градом осколков подразделения взвода. И больше в атаку так никто и не пошёл. Особенно после того, как мы причесали оставшихся из пулемёта.

– Всё, отходим. – Приказываю я, когда израсходовав один диск, Круглов поменял его на другой. – Сейчас тут весело будет.

– Берген, там на опушке ещё один партизан остался, – показываю я примерное направление. – Забирай его себе в напарники и займи там позицию. Скоро рассветёт, так что возьмёте под контроль оба берега и шоссе. А может и пятаков этих удастся подловить, чем чёрт не шутит. Позиции для стрельбы меняйте как можно чаще, создайте видимость присутствия большего подразделения, под миномётный обстрел не суйтесь, отскакивайте в любую сторону, лишь бы вас не накрыло. Мне живые бойцы нужны, а не смелые трупы. – Уже на ходу даю я установку якуту.

Лёха с его ручником и помощником занимает позицию в центре четырёхсотметрового участка обороны. Всех остальных партизан также передаю Пашке, сам же иду к своим миномётчикам. Немцы притихли, только их «пятаки» периодически кидались «морковками» по опушке и дальше по лесу, докуда доставала их дальность стрельбы. Остальные фрицы видать завтракали или готовили очередную пакость. Зато на востоке от нас гремела канонада, причём не так уж и далеко. А началось всё с рассветом.

Сымитировав атаку на левом фланге, фрицы ударили справа, наступая по шоссе и по центру нашей обороны, прямо из леса. Плюс к тому, к западу от нас тоже началась интенсивная артподготовка. Но мне было уже не до неё. Как минимум рота противника наступала на нас с юго-востока. На обманку я не купился, Пашкины разведчики на левом фланге справились сами, да и Берген им помог, но против роты, да ещё усиленной бронетехникой, мы бы точно не выстояли. Спасли домашние заготовки. Колёсный бронеавтомобиль подорвался на мине, а взвод фрицев, наступающий за ним, мы удачно накрыли из миномёта, уничтожив и пару пулемётов вместе с расчётами. После чего все заняли место в общей цепи. Но всё равно, «пятнадцать человек на сундук мертвеца» было мало. И хотя первую атаку хоть и с трудом, но отбили, подпустив противника на гранатный бросок, отбить вторую уже не хватило бы патронов.

– Что делать будем, Клим? У меня только два магазина осталось. – Спрашиваю я Пашку.

– У меня те же яйца, только в профиль, – цепляет он штык-нож на свою «светку». – Ты у нас командир. Думай, решай.

– Назад нам уже не отойти. Даже если сейчас отскочим в лес, прижмут к болоту, а потом добьют на льду. – Рассуждаю я вслух. – Остаётся одно, прорываться вперёд и уходить на восток или вправо, вдоль шоссе, но тогда нас снова могут прижать к болотам.

– Значит поступаем так. Оставляем на левом фланге один пулемёт. Всех остальных, пока фрицы чухаются, давай сюда. Пойдут в атаку, открывают редкий огонь только самые меткие стрелки, а когда фрицы подойдут на гранатный бросок, открываем шквальный огонь из всех стволов, кидаем гранаты, все, сколько осталось, и броском вперёд. Прорвёмся, будем жить, нет, значит не судьба. Бойцов распредели парами, пусть прикрывают друг друга. Всё, действуй, я слева, ты справа. Сигнал к контратаке, красная ракета. Ну и я заору. За пулемёт найди добровольца, многое будет от него зависеть. – Добавляю я.

– Сам лягу.

– Нет, Паша. Ты мне живой и здоровый нужен. Нам ещё с тобой до Берлина нужно дойти.

– А дойдём? Ты уверен?

– Дойдём, Павло. Я знаю…

Пока есть возможность, перераспределяю людей. По центру у нас Леха с Бирюком. Справа Макар с Васей. Ещё правее сапёр с автоматчиком, который заряжает остатки патронов в магазин ППД. Слева я с Федей и Берген с партизаном. Пашка со своими на правом фланге, также, парами раскидал людей, эмгач у него тоже в центре боевого порядка. Ждём очередную атаку фрицев, кидаться на прорыв сломя голову нам не с руки. Одного пулемёта хватит, чтобы нашу редкую цепь положить, а когда боевые порядки перепутаются, тогда на линии огня окажутся как свои, так и чужие, зато для нас чужими будут все. Как минимум взвод мы сомнём, так что прорвёмся.

Не срослось. Немцы ударили нам по правому флангу, причём целой ротой, начав отвлекающие действия по центру. На сей раз лес сыграл с нами злую шутку, противнику удалось подобраться на сотню метров, а потом сказалось его численное превосходство и количество единых пулемётов с немереным боезапасом. А начиналось всё хорошо. После короткого миномётного обстрела по опушке, егеря начали не спеша наступать, перебегая от дерева к дереву, выстроившись широким клином. Так что действуем по плану, редким, но метким огнём отстреливая тех, кто попал на мушку, после пары-тройки выстрелов меняя позицию. Увлёкшись, я даже не заметил, как у меня кончились патроны к самозарядке. В подсумке остался только НЗ, одна обойма, но это на самый крайний случай. Так что зарядив последние пять патронов в открытый затвор, откладываю винтовку в сторону и, приготовив ракетницу и гранаты, жду, когда фрицы подойдут на гранатный бросок. Но те не торопились, а залегли метрах в шестидесяти от шоссе, периодически постреливая в нашу сторону. А потом…

Шквал ружейно-пулемётного огня обрушился на наш правый фланг, и в атаку пошла уже целая рота. Первый взвод слева, второй прямо по шоссе, и третий правее дороги только из леса. Практически одновременно, ломанулся в атаку и центральный взвод и ещё один, но уже на левом фланге. А вот теперь мне стало не до ракетницы, казалось винтовка сама прыгнула в руки. Одновременно даю общую команду.

– Огонь! – А потом и…

– Гранатой огонь!. – После чего по очереди кидаю три гранаты, включая последнюю, для особого случая. Ну и люгер я разряжаю в набегающих егерей почти не целясь. В двоих точно попал, остальные упали сами. Перезарядив пистолет, осматриваю поле боя.

В центре атаку противника мы сдержали, егеря залегли, хоть и добежали почти до шоссе. Слева немцы подобрались к пулемётчику очень близко, и уже закидывали то место гранатами. Справа разведчики пятились, а гансы хоть медленно, но наступали, уже дойдя до обочины шоссе.

– Справа по одному. Отход! – успеваю я отдать команду своим, и меня накрывает гранатным разрывом, а дальше сплошной туман в голове и шум в ушах. Звуков боя почти не слышу, только всплывают отдельные видения…

Вот я стреляю в приближающиеся белые фигуры…

Потом Федя меня куда-то тащит, закинув себе на плечо мою левую руку…

Дальше вижу, как выскочившие на шоссе фрицы начинают падать, как кегли сбитые тяжёлыми пулями…

Выжившие пытаются убежать, но умирают уставшими…

Последнее воспоминание – кроны деревьев надо мной и темнота…

Очухался я, лёжа в санях, на подстилке из лапника. Перевязанная бинтом голова трещала, во рту было сухо как с похмелья, уши забило ватой, да ещё тошнило. В ногах у меня «отдыхал» миномёт, а рядом со мной на ящике с патронами сидел дядя Фёдор, и лыбился во все свои тридцать два зуба. Несколько коробов с лентами стояло вдоль левого борта. Протягиваю ему руку со словами.

– Помоги подняться. – То, что хотел сказать, я проговорил, только своих слов не расслышал. Но Федя понял, аккуратно помог подняться и сесть, протянул флягу с водой, а потом и придержал, когда я «травил за борт» саней выпитое. Прополоскав рот и, сделав пару аккуратных глотков, я прислушался к ощущениям. Вроде чутка полегчало, да и голова перестала кружиться. Заткнув нос, продул уши. Слух вернулся частично. Поэтому первый мой вопрос был.

– Где мы?

– К партизанам, в отряд едем. – Пояснил Федя.

– Все живы?

– Наши все, – потупился он. – Разведчиков шестеро осталось, плюс сапёр, из партизан только Лёха-пулемётчик, да Бирюк, но он ранен.

– Берген?

– Живой.

– Рассказывай, что случилось и как нам удалось выбраться из такой жо… засады. – Привалившись к борту спиной, говорю я.

– Чудом. – Отвечает Фёдор и начинает рассказ.

– Когда ты упал, я уже думал нам кранты. Взял у тебя пистолет, перезарядил и встал за ближайшим деревом. Думал напоследок заберу с собой несколько фрицев. Все наши тоже далеко не убежали, засели поблизости. Вот только егерям стало тогда не до нас. Сначала им во фланг партизаны ударили во главе с комиссаром, а потом с тыла разведрота нашей дивизии, так что те фрицы, которые наступали на нас справа, вынуждены были отступать по шоссе на Кузьминку. Ну а центральный их взвод мы и так неплохо проредили, так что бежали они быстро. Паника – вещь заразная. Кузьминку потом 1287-й полк захватил. Шоссе то мы с разведчиками у немцев в тылу перерезали, вот их и прослабило. Так что как только наши с фронта надавили, немцы и стали отходить по дороге на Порядино.

– Откуда нас столько взялось? – Покрутив головой и увидев колонну, спросил я.

– Разведрота, правда, неполного состава, но сила. Я тут краем уха слыхал, что наши решили завтра Порядино взять. Вот и высылают вперёд разведку, чтобы ночью пути отхода перехватили, а потом с тыла ударили. Так что дойдём до отряда, отдохнём, а потом совместными усилиями проведём операцию. От партизанской базы до той дороги всего километра два, и всё лесом.

– А мы где сейчас?

– Не знаю. В лесу где-то. Недавно только отъехали. – Предвосхитил он мой следующий вопрос.

– Долго я в отключке провалялся?

– Часа два. Пока погибших похоронили, раненых к дороге свезли, потом отправляли, боезапас опять же пополнили, то сё, тебя загрузили, да поехали. Хорошо Шайтан сам пришёл, когда перестрелка закончилась.

– Меня почему не отправили с остальными подстреленными?

– Ты же не ранен. Да и сержант Климов не велел. Сказал, раз ран нет, отлежишься.

– Понятно… – Тяну я, ориентируясь по карте и компасу, так как едем мы в сторону всё усиливающейся перестрелки, как раз там и есть база партизанского отряда. Чуйка снова начала верещать, поэтому спрашиваю.

– Комиссар где?

– Где-то впереди колонны шёл, вместе с командиром разведроты.

– Погоняй, Вася. Надо бы с нашим комиссаром пообщаться. А то боюсь, самому мне не добежать.

Колонна как раз втянулась на просеку, так что, соблюдая правила уличного движения, обгоняем её слева.

– Товарищ комиссар, поговорить бы. – Зову я Матвеича, когда мы догнали голову колонны.

– Что-то случилось, товарищ лейтенант? – Отойдя в сторону остановившихся саней, спрашивает он.

– Присаживайся, Леонид Матвеевич, прокатимся. – Показываю я на место рядом с собой.

– Так зачем звал, Николай Никанорович? – умащивается он в санях.

– Стреляют впереди, – случайно не в районе расположения отряда? Далеко нам ещё идти?

– Версты четыре до Митяевской дороги, потом ещё две до реки, там склоны пологие, можно легко на ту сторону перейти. А там уже рукой подать, два километра по лесу в обход оврага и мы почти дома.

– Почему почти?

– Нужно будет караульных предупредить, проход в минном поле разминировать. Вы же утром там выходили.

– Часа два, минимум, если не больше. А побыстрее нельзя?

– Можно. Только лошадь там не пройдёт.

– Не надо, лошадь, Матвеич. Люди пройдут?

– Люди пройдут. Спускаемся к реке, потом по её льду выходим неподалёку от дзота, там лестница сделана прямо к проруби. Воду мы там берём. Ну и небольшие группы по туда на задание ходят. Проход в минном поле туда-сюда каждый день разминировать и маскировать хлопотно, да и следить сильно в лесу не хочется.

– А в овраге и на реке следить значит можно?

– Так мы же мелкими группам разбегаемся, на крутой берег потом тоже в разных местах поднимаемся. Так что ветер, снег, позёмка, все следы заметают.

– Напрямую отсюда до базы версты три будет? – провожу я карандашом по карте.

– Да, будет. Но мы там долго идти будем. Болото, овраг, дорога, да и село там рядом, а в нём гарнизон большой. Так что лучше по просеке, а потом по реке. Но натопчем там сильно.

– А это уже не важно. Завтра в этих местах уже Красная армия будет. А вот перестрелка в трёх километрах отсюда всё никак не смолкает.

– Думаешь, на отряд напали?

– Ну не по нашу же душу тут егеря появились, которые по лесам нас гоняли. Как минимум батальон карателей должен быть, судя по вооружению. Зольдбухи убитых немцев собрали?

– У разведчиков все бумаги. – Показывает комиссар на старшего лейтенанта. – Они же и пленных захватили.

– Тогда предупредите ротного и договаривайтесь о совместных с ним действиях, товарищ комиссар. Думаю, он не откажет помочь отряду.

– А ты, вы, как же, товарищ лейтенант?

– Контузия у меня, Леонид Матвеевич. Плохой из меня нынче вояка. Так что решайте вопрос, время сейчас дорого, у партизан на базе каждая минута на счету. Про меня сильно не распространяйтесь, скажите, что я командую артиллерией в отряде.

– Останови, Вася. Что-то плохо мне стало. Видать укачало. – Прощаюсь я с комиссаром, а потом сплёвываю на снег тягучую слюну. – Постоим пока, наших дождёмся.

Лезть со своим уставом в чужой монастырь, ну его в баню. У партизан я можно сказать никто, а у разведки свой командир есть, вот и пусть приходят к пониманию. Без помощи партизан разведрота завалит задание, а без помощи роты погибнет отряд, если уже не погиб. Хотя это я со своей колокольни сужу. Тут всё-таки люди советской закваски и на помощь товарищей по оружию рассчитывать можно, и даже нужно. А я пока своих предупрежу. Нам через час снова воевать, да и боеготовность проверить не помешает. Голова хоть и болит, но кому сейчас легко.

Глава 14

– Присаживайся, Паша, поговорить надо. – Зову я идущего в самом конце колонны с трофейным пулемётом на плече разведчика.

– Так я со своими в тыловом охранении.

– Вот и будет у нас тыловое охренение на тачанке. Залезай, места всем хватит.

– Ладно, уговорил. – Не стал больше спорить он.

– Как дела, Паш?

– Плохо. Со мной только шестеро из всего взвода осталось. – Устало говорит Клим.

– Из отделения, Паш. А егерей мы сколько набили? Не считал? А это не тыловики какие. Это даже не пехота. Это элитные части. Их специально для боя в лесах, болотах и городах готовят. А мы их тут положили не за понюх табака, так что не вини себя. Война. Дальше что надумал?

– Не знаю как вы, а я тут со своими ребятами посоветовался, и мы решили в партизаны податься. С немцами нам не по пути, назад тоже хода нет. Вот и пойдём вперёд. Пощупаем немца за вымя, пошерудим у него по тылам. Наш взвод уже списали, так что в лучшем случае в пехоту сошлют, а рядовой в махре живёт до первой атаки, ну максимум до второй или до третьей, ежели сильно везучий, тем более в наступлении. А я не хочу как баран на убой идти и от дурацкой пули умереть, долгов у меня к фрицам много накопилось, отдать надо.

– Отдадим, Паша, сторицей отдадим. Я уже давно про это думаю. Кстати, ты зольдбухи или жетоны с дохлых фрицев собрал?

– Собрал по привычке. Только на кой они нам теперь?

– Пригодятся. Ты же не собрался всю войну в лесах отсиживаться?

– Нет, конечно.

– Вот и я о том же. Когда-то придётся и обратно возвращаться. Не с пустыми же руками нам к своим выходить. Это сейчас оборона противника считай прорвана, по всем швам трещит, а к весне немцы наверняка очухаются, так что рыбку в мутной воде уже не половишь.

– Пойдёшь с нами, Федя?

– Я как ты. – Не раздумывая ни секунды, ответил он.

– А ты, Вася?

– Что я? – оборачивается наш извозчик.

– Пойдёшь партизанить? Мы тебе тут невесту найдём.

– Ежели найдёте, тогда пойду. Только настоящую, а ни как у Махмудки.

– А какая у вашего Махмудки невеста? – спрашивает разведчик.

– Да вот же она, впереди идёт.

– Но, Шайтан. – Понукает Вася кобылу, казалось, прислушивающуюся к нашему разговору.

– А почему Шайтан? Это же кобыла. – Не унимается Клим.

– Да Рафик, чёрт нерусский так её окрестил, ему басурманину всё равно, а мы привыкли. – Разговорился Вася. После его слов захохотали не только мы, но и идущие впереди разведчики. Не к добру смеёмся, но и нервное напряжение после такого боя, снять просто необходимо.

Привстав, оглядываю, впереди идущую колонну.

– Федя, будь другом, сбегай, позови Бергена с Макаром, они немного впереди идут. Пусть выйдут из строя, дождутся нас. И сапёра нашего, Петруху, найди. Он тоже где-то там должен быть.

Остальных пришлось уговаривать дольше, но в конце концов, все трое согласились. Я не врал. Просто правильно расставил акценты. Сгустил краски по поводу возможного возвращения. И расписал перспективы от нашей разведывательно-диверсионной деятельности в тылу противника и на его коммуникациях.

– А табор мы тоже за собой потянем? – Только лишь спросил Макар, когда я закончил ораторствовать.

– Нет. Никаких маркитанток с нами не будет. Взвод, максимум два, с отделением тяжёлого оружия. Вот и вся рейдовая группа. Посмотрим, подумаем ещё над организацией и штатом.

– Тогда я согласен. Повоюем.

За разговором мы дошли до конца просеки. Миновали обширную поляну, пройдя краем болота, и снова очутились в лесу. Через четверть часа колонна остановилась и разведрота начала разворачиваться в цепь. Пашка соскочил с розвальней и дал команду своему отделению. Мы же проехали немного вперёд, а когда, идущие впереди разведчики, залегли, останавливаю наш транспорт и иду к командованию, которое что-то высматривало впереди, вооружившись биноклями. Ну, изделие от Карла Цейса у меня тоже имеется, поэтому, спрятавшись за деревом неподалёку, смотрю в ту же сторону.

А вот и дорога. Правда в том месте, где мы через неё собирались перейти, находилось много лишних свидетелей, от которых нужно было срочно избавиться. Артиллерийско-миномётный обстрел партизанской базы прекратился. Зато ружейно-пулемётная перестрелка только усилилась. А это плохо. Скорее всего каратели пошли на штурм, – а долго ли продержатся против спецбатальона – два взвода, один из которых – хозяйственный? Вопрос риторический. Так что счёт идёт уже на минуты.

На дороге стояла артиллерийская батарея, причём в полном составе вооружённая советскими 45-мм орудиями. Что-что, а уж родную сорокапятку я не перепутаю ни с чем, хоть она как две капли воды похожа на немецкую противотанковую пушку. За каждым передком с орудием следовала пара дровней со снарядными ящиками. В голове находился возок с командиром, а в хвосте ещё несколько саней с зольдатами, каким-то имуществом и боеприпасами. Судя по направлению движения, колонна собиралась ехать в Порядино, а вот кого они ждут и долго ли ещё собираются тут стоять, было непонятно. План нападения на батарею у меня созрел, нужно было только донести его до командира разведроты. Ему принимать окончательное решение, так как действовать будут в основном его люди. К «горе» иду сам, не я тут главный, чтобы ко мне все бегали.

– Что решили, товарищи командиры? Долго мы тут ещё загорать будем? Нужно захватить батарею и скорее идти на выручку к нашим.

– Я так полагаю, это и есть ваш начальник штаба а по совместительству начарт отряда, да, Леонид Матвеевич? – Спрашивает ротный у комиссара.

– Он самый. – Отвечает лесник.

– Лейтенант Доможиров. – Первым представляюсь я, приложив ладонь к перевязанной голове.

– Старший лейтенант Дерзкий. – Ответно отмахнул приветствие командир разведроты.

– Так что вы надумали, товарищ старший лейтенант? – тороплю я ротного.

– Но у меня совершенно другое задание и другой приказ. Моей роте нужно скрытно проникнуть в тыл противника и перехватить ему пути отхода из Порядино. – Выкладывает свой последний аргумент старлей.

– А это и есть один из путей отхода. И батарея тоже направляется в село, чтобы усилить оборону. В партизанском отряде остались в основном старики, женщины и дети. Вы хотите, чтобы их всех уничтожили каратели? – прибегаю я к запрещённому приёму, давя на больное, так как дискутировать уже некогда. Действовать надо.

– Но могут быть непредвиденные потери в роте, что может привести к срыву боевого приказа.

– Война без потерь не бывает, старлей. А сейчас на нашей стороне внезапность, можем и без потерь обойтись, если с умом действовать. – Ну давай, лейтенант, гипнотизирую я его взглядом. Дерзкий ты в конце концов, или не дерзкий? Разведчик же, должен соответствовать.

Больше уговаривать ротного не пришлось, и он начал отдавать распоряжения взводным, обходя каждое подразделение. Первый взвод заходил слева, третий справа, второй атаковал в центре. Разведчики действовали молча, без криков «ура», подобрались как можно ближе к противнику и дружно атаковали. Немецких канониров сбили с панталыку маскхалаты разведчиков, так как егеря тоже были все в белом, да и нападения в своём тылу гансы не ожидали. Ну а наши работали в основном штыком и прикладом, как призраки появившись среди деревьев. Так что пока фрицы пытались опознать своих, крича – Хальт! Паролле! – Разведчики уже выскочили на обочину и кричать – Алярм! – стало уже поздно. Стреляли бойцы уже только вслед убегающим, кому не повезло умереть от штыка, чтобы не играть в догонялки в лесу. Партизаны и я со своими наступали во втором эшелоне, чтобы не попасть под горячую руку. Всё-таки бойцы разведроты из одного подразделения, да и одеты все одинаково, в отличие от нашей сборной солянки. Так что после захвата батареи, быстро потрошим жмуров, и сложив в сани оружие и боеприпасы, заменив мёртвых «интуристовских» водителей кобылы на живых партизан, покидаем «место имения», уходя в лес на другой стороне дороги.

Впереди шла рота, следом за ней обоз с пушками, и замыкали колонну два отделения разведчиков, которые прикрывали отход, засев в засаду на дороге, справа и слева от захваченной батареи. И как только последние сани скрылись в лесу, они сразу снялись и двинулись по нашим следам в тыловом охранении. Свидетелей мы вроде как не оставили, немногих сдавшихся в плен и трёхсотых добили на месте. Пару фрицев, в том числе и какого-то хера официра удалось захватить прямо в бричке. Его сейчас и «потрошил» старлей, проводя экстренный допрос, пока тот не очухался. Я же, сформировав расчёт к первому орудию, проверял трофеи на наличие боекомплекта, избавляясь от лишнего. Пустые ящики с гильзами от снарядов, вещь, конечно, в хозяйстве нужная, но для боя абсолютно бесполезная. Вот от них мы с Васей и избавлялись, освобождая места для раненых и нужных трофеев. Потери всё-таки были, но в основном санитарные. Несколько человек легко ранили, и только двое погибли, нарвавшись на сильных и опытных вояк.

В результате проведённой ревизии, удалось выяснить, что снаряды в основном находятся только в передках орудийных запряжек, почти все остальные ящики оказались с гильзами. Зато все раненые разведчики и наш сборный полупартизанский отряд с комфортом разместились на захваченном транспорте. Так мы и дошли до берега реки, где, посовещавшись накоротке, отряд снова разделился.

Из допроса пленных выяснилось, что немцы сначала окружили «заколдованный лес» с партизанской базой, потом подтянули артиллерию и миномёты, а с рассветом начали артподготовку, одновременно сжимая кольцо окружения. Очень не хватало роты егерей, которая всю ночь гонялась за нами, поэтому пришлось ждать, когда соберут больше вспомогательной полиции, почему и начали операцию так поздно (рассвет наступал в девять утра). Расход боеприпасов тоже получился большим. Уничтоженные огневые точки с пулемётами оживали в новых, совершенно неожиданных местах, поэтому как оцепившие берег оврага полицаи, так и расчёты, несли неоправданные, незапланированные потери. Орудия также приходилось перемещать по всей линии обороны, так как деревья значительно сокращали сектор стрельбы, а выкатить пушки на край крутого откоса не позволяли меткие выстрелы защитников. Но таяли и силы обороняющихся, да и миномётный огонь делал своё чёрное дело. Корректировщики сидели на соснах и управляли огнём батареи, находящейся в пятистах метрах от цели (партизанского лагеря). Вот только все эти действия носили отвлекающий характер. Главный удар егеря нанесли со стороны леса, преодолев минное поле, и сейчас должны были уже добивать остатки партизан, зачищая территорию базы. Как немцы умудрились разминировать «поле чудес», пленный не знал. Артиллеристам приказали сниматься с позиций, дождаться исхода операции на дороге, а потом следовать в Порядино и занимать там оборону. На огневых остались только миномётчики, на всякий случай. Оцепление также ждало приказа на отход.

Так что не зря мы захватили батарею, я как чувствовал, что не всё так просто. Сунулись бы в овраг, нас бы сверху и положили. Поэтому действуем следующим образом. Третий разведвзвод и десяток партизан «снимают» оцепление, продвигаясь вдоль правого оврага. Вся остальная рота плюс мой отряд, переправившись через реку, уничтожает всё, что находится вдоль левого склона, в том числе и миномётную батарею. После чего, обойдя лог, атакует противника с тыла. Действовать начинаем, когда наша группа переправится на другой берег реки. Так что сначала форсировал водную преграду по льду первый взвод, сразу за ним второй, а потом и моё отделение тяжёлого оружия вместе с обозом. На льду реки оставили только две пушки и тушки допрошенных языков, всё остальное имущество и вооружение перевезли на другой берег. Расчёт я смог подобрать только к одному орудию, из второго стрелять уже некому, но возможно из партизан кого-нибудь подберём, ну а два оставленных, это вообще мёртвый груз, пусть с ним потом Красная армия сама разбирается. Двухсотые и трёхсотые тоже с нами, причём санитарным транспортом управляют сами раненые. Они же и останутся на охране обоза, когда мы начнём воевать. Сигнал к атаке для всех – первый выстрел из пушки. А пока третий взвод подкрадывается к своей цели, второй охватывает поляну с севера, а первый, при поддержке моего орудия, нанесёт удар с юго-восточной опушки. Разведчики растянулись в цепь, в центре боевого порядка моё орудие, которое кроме расчёта, помогают катить и Пашкины бойцы, они же и будут в пехотном прикрытии.

За наводчика и командира орудия я сам. Заряжающим дядя Фёдор. Снарядным Макар. Ну и подносчиками – Вася с сапёром. Берген на самом левом фланге, будет отсекать подмогу и пресекать попытки отступления. С той же целью на правом фланге второго взвода и ротный снайпер. Огневая позиция батареи почти в центре поляны, поэтому открываю огонь осколочным снарядом, не дойдя метров полста до опушки, как только появляется возможность стрелять. Ближе уже нельзя, такую толпу народа могут запросто заметить, и тогда первыми уже будем стрелять не мы.

– Выстрел. – Командую я расчёту, нажимая на рычаг спуска, не забыв отскочить. Сошники в землю мы не забивали, так что отскок будет приличным.

– Откат нормальный. – Отвечает Федя.

– Катим дальше. – Не наблюдая за результатом разрыва, говорю я, так как не попасть со ста пятидесяти метров мог только слепой.

После выстрела разведчики сразу броском вперёд ломанулись к опушке и открыли шквальный огонь из стрелкового оружия. Стрельба раздавалась и со стороны второго взвода. Вот под прикрытием этого огня мы и катим орудие, объезжая деревья. Второй выстрел снова осколочный, но на этот раз пушку установили гораздо лучше, так что самый дальний от нас бугорок снежного окопа накрыло взрывом.

– Картечным заряжай! – Переключаюсь я на ближние цели.

– Выстрел.

– Откат нормальный.

После стрельбы картечью сектор стрельбы сразу расширился, поэтому продолжаю в том же духе, истратив ещё три снаряда. После чего первый взвод рванул в атаку, а я, послав ещё пару осколочных подарков немецким канонирам, задробил стрельбу. Можно было накрыть уже своих, а с огневой доносились только редкие выстрелы из карабинов, но так как оба снайпера не дремали, то и они вскоре прекратились. А потом вообще только русско-немецкий мат и звучал. Рукопашная началась.

– Вася, давай передки на батарею. Будем выбираться отсюда.

– Клим! – Ищу и не нахожу я Пашку.

– А где сержант Климов? – Спрашиваю я у Лёхи-пулемётчика, который пошёл с нами в качестве проводника, ну и прикрывающего с пулемётом.

– Там все. – Машет он рукой. – В атаку пошли.

– Помощнички, туды его в качель. – Матерюсь я.

– Петруха, дуй за Васей, приведёшь сюда одни дровни, поедем за ранеными. – Или трофеями. Добавляю я про себя.

Второй взвод, развернувшись на сто восемьдесят градусов, пошёл зачищать территорию вдоль левого оврага. Третий уже начал это делать на своём месте. С той стороны раздавались как одиночные выстрелы, так и короткие пулемётные очереди. Но им легче, там полицаи караулят, да и напасть партизаны с разведчиками успели внезапно. В нашем же случае внезапность потеряна, да и кто в оцеплении неизвестно, так что придётся потрудиться. Но нас больше, плюсом к тому орудие, да и картечные выстрелы ещё остались, нужно только в других зарядных ящиках поискать.