Текст книги "Партизаны (СИ)"

Автор книги: Алексей Дягилев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

В километре от опушки, где засела Пашкина команда, неправильные фрицы развернулись в цепь и побежали в атаку, периодически постреливая в сторону леса из карабинов и ручных пулемётов. Оба танка в ста метрах за ними, в готовности поддержать огнём. Ещё пятьсот метров, и я уже цель не увижу, скроется за выступом леса. С надеждой тянусь к аппарату, вызываю «ромашку» а потом «Смольный» – тишина в трубке.

– Ну, что замер, командир? К орудию надо. – Подходит ко мне Малыш, как революционный матрос перепоясанный лентами и с пулемётом на плече. Глаза у него блестят как у адреналинового наркомана, а сам он улыбается, как немного поехавший крышей.

– А пошли! – забираю я у него большой короб с патронами. И мне уже пофиг, что с орудия снят прицел, клин затвора, а довернуть в нужный сектор стрельбы помешают деревья. Есть цель! И её надо уничтожить!

Глава 31

Когда мы быстрым шагом дошли до орудийного дворика, ничего делать нам не потребовалось. Обогнули по лесу огромную воронку от бомбы и потопали дальше по тропинке. Всё, что осталось от пушки, годилось только в переплавку. Бежать просто не было сил, а тропа сама выведет нас в нужное место. Там и засядем или заляжем. Когда добрались до моего НП на правом фланге, местность я почти не узнал. Кустов и веток убавилось, а воронки испятнали и замарали опушку с когда-то белым снегом, и он стал серым. Выбираем место почище и залегаем за деревом в готовности поддержать Пашку и ухайдокать фуфлыжников с фланга. Опушка леса тут растёт с выступом на запад, вот в этом выступе мы и отаборились. Выжидать будем до последнего, с танками нам воевать нечем, остаётся только прикрыть отход разведчиков и сапёров. Удастся ли отойти самим?..

Вот теперь до дороги от нас триста метров, а до ближайшего к нам зольдата – шагов двести. Так что удаётся рассмотреть как танки, так и пехоту. И те и те не подарок. Два штурмовых орудия и взвод лыжников в необычной экипировке. Хотя особой необычности на первый взгляд не было, но что-то бросилось мне в глаза и зафиксировалось в сознании. Лыжи само собой, белые маскхалаты тоже, а вот офицер в овчинном полушубке и шапки-ушанки как у красноармейцев на рядовых заставили пораскинуть мозгами. В экипировке уже есть отличия от обычной пехоты, да и с вооружением всё неоднозначно. Я заметил пару ручных пулемётов с коробчатым магазином, винтовки или карабины с необычной мушкой, отличающиеся как от наших, так и от немецких и несколько ППД. Всех солдат взвода, и какой у каждого ствол, я видеть не мог, но в тех отделениях, которые наступали между нами и дорогой, пистолеты-пулемёты с барабанными магазинами присутствовали, причём не в единственном числе. Очень странные фрицы, но мы и не таких бивали.

Пашкины бойцы подпустили наступающую цепь шагов на сто и ударили из всех стволов. Вот только залп получился не дружным и не таким метким, как в прошлый раз. Да и количество пулемётов и стрелков уменьшилось чуть ли не в два раза. Хотя, может мне это показалось, вот только целых солдат упало гораздо больше, чем убитых и раненых. И меня поразило то, как эти «егеря», упав в снег, молниеносно скинули лыжи и перекатились с места падения, после чего открыли ответный огонь. Передний «Штуг» остановился и жахнул из пушки по опушке. После чего огонь с нашей стороны ещё сильнее ослаб, пулемётчики вынуждены были менять позицию после каждой короткой очереди, не успевая пристреляться, да и цели оказались вёрткими и кусачими. Особенно штурмовые орудия, которые, встав ёлочкой по разным обочинам дороги, долбили прямой наводкой на каждую вспышку от выстрела, валя деревья. Не отставали от них и шутце, но эти ориентировались ещё и на звук. А вот теперь Пашке пора отходить. Эту снежную крепость не удержать. Вот только…

– Финны⁉ – непроизвольно вырывается у меня.

– Какие финны? – переспрашивает Малыш.

– Обыкновенные, из Финляндии. Про «кукушек» и «белую смерть» слыхал?

– Да. А ты как догадался?

– По автоматам. Это не ППД, а «Суоми». Финские стволы, не наши.

– Мне то что делать? Бить?

– Бей! – Разрешаю я открыть огонь, под дробный стук пулемёта додумывая свою мысль.

Вот этих-то точно до леса допускать нельзя, иначе даже по дороге от них не оторваться. Догонят, а любой заслон обойдут.

Одну ленту на сотню патронов Малыш отстрелять успевает, хорошо проредив правый фланг наступающих финнов. Подаю ему кекс и слежу, чтобы пушка на гусеницах не повернулась в нашу сторону.

– Уходим! – кричу я. Когда одно из штурмовых орудий начинает разворачиваться на узкой дороге.

– Успеем. – Не отрывается от прицела Малыш, затеяв дуэль с финским пулемётчиком. – Готов. – Удовлетворённо восклицает он. – Теперь бежим.

Торю тропу в глубину перелеска, перпендикулярно траектории стрельбы самоходки, слышу как Малыш пыхтит позади, значит не отстаёт. Буквально через несколько секунд после нашего старта, первый снаряд разрывается на опушке, а сразу за ним ещё два. Перехожу на быстрый шаг, осколки нас уже не достанут, а дыхание надо успокоить. Мой автомат так и остался у Александры, а из пистолета очередь от живота не пустишь. Хотя в лесу и короткий ствол не будет бесполезным пугачом. Меж тем перестрелка к северу от нас только усилилась, а на западе она не смолкала и теперь достигла своего апогея. Причём к звукам от выстрелов добавился рёв моторов и лязг гусениц. Надеюсь, что это не танки.

Пересекаем лесную дорогу и выходим к поляне, на которой были огневые позиции миномётов. Несколько воронок от бомб перепахали эти ложные огневые. По краю опушки отходим на север, в готовности прикрыть отход разведчиков. Нужно ещё перебежать в рощу и отыскать там концы провода или связного. Перебежать, громко сказано, предстоит пройти двести метров по колено в снегу, причём по открытому месту. Лыжи бы сейчас не помешали, но за неимением горничной топаем по снежной целине на своих двоих. Громкий взрыв застаёт нас на очередной перебежке, после чего перестрелка в лесу резко усиливается, а потом замолкает. Так что в рощу мы проскочили удачно.

Теперь у нас новый опорный пункт – «Роща». Деревья в нашем опорнике растут неправильным четырёхугольником или скорее прямоугольной трапецией. Нижнее основание примыкает к просёлочной дороге между Пинашино и Белым Камнем. Это наш тыл. Верхнее основание (северная опушка), длиной около полукилометра, прикрывает Пашка со своими разведчиками на усилении у него станковый пулемёт системы «Максим». На западной опушке взвод сапёров при двух МГ-34 на станках, Малыш снова приспособил свой трофей для зенитной стрельбы. Мой НП тут же. Миномёты в кустарнике на восточной опушке рядом с дорогой. Можно и боеприпасы подвезти, и позицию быстро сменить, хотя мин уже не лишку осталось. А больше сил нет, так что надеюсь, что с юго-востока на нас никто не нападёт. Остатки обоза в Белом Камне. Передовой медицинский пункт в домике за дорогой.

Пока мы бодались с финнами, остатки стрелкового батальона отошли в Пинашино, и теперь мы снова прикрываем правый фланг красноармейцам. Возможно батальон и не побежал бы с позиций, если бы не поддержка брони. Второй «Штуг» сначала возглавил атаку на Пинашинские хутора, подобравшись по полевой дороге, а потом пропустил штурмовые группы вперёд, прикрывая атакующих артиллерийским огнём. Плюсом к тому пополнение пехоты и тягачи, которые гудели в перелеске, вытягивая застрявший танк. Вот эти-то причины и привели к таким последствиям. Штурмовое орудие ближе чем на триста метров не приближалось, расстреливая стрелковые ячейки и огневые точки в домах. Благодаря этой поддержке, фрицы снова зацепились за окраину, и на этот раз наши побежали, тем более дорога в тыл была расчищена и утоптана. Взвод 120-мм миномётов прикрыл «героическое» отступление последними минами, а потом миномётчики отлавливали бегущих пехотинцев на северной околице деревни Пинашино, и укладывали в редкую цепь. Но немцы, заняв Пинашинские хутора и прилегающие к ним окрестности, вперёд не пошли, а стали обосновываться в опорном пункте, подтягивая резервы и перегруппировываясь.

Первый штуг, который решил поддержать финских лыжников и сунулся в перелесок, наскочил на фугас, прямо на перекрёстке, а пока его пехотное прикрытие хлопало ушами после контузии, Пашкины разведчики контратаковали и завалили всех «фиников», ну а сапёры закончили со штугом, напоив его самодельным коктейлем от Доцента. У нас в будущем привыкли, что содержимое зажигательных бутылок называют «коктейлем Молотова», но над этой смесью сам Доцент колдовал, смешивая в разных пропорциях бензин, масло и сосновую смолу. Вот этим самодельным напалмом и запалили самоходку. Финны, конечно, любят партизанить, особенно в своих лесах, и тактикой партизанской войны овладели в совершенстве. Вот только это наш лес, и наши, советские партизаны, так что в этот раз не срослось. Увидев, что атаку пехоты противника поддерживают танки, Пашка не стал рисковать, а заранее отвёл половину бойцов дальше в перелесок, сосредоточив ударные группы на флангах. Ну, а когда финны, преодолев незначительное сопротивление «красных», но понеся при этом серьёзные потери, втянулись в огневой мешок, да ещё и штурмовое орудие за собой подтянули, вот тут и сработали домашние заготовки, плюс импровизация. После уничтожения противника, разведчики быстренько подобрали трофеи и документы и уже спокойно, не торопясь отошли в рощу. Тем более второй штуг никуда не делся, а подкрепление уже выдвигалось к противнику из деревни Малое Ивановское.

Смеркалось. Мороз начал крепчать, а кавалерии из-за холмов не наблюдалось. Хотя кавалерия тут не поможет, нам бы пару танков или пушек. А ещё надо дороги заминировать, но мины кончились, да и на все пять просёлков, которые подходят к деревне с севера и запада, взрывчатки не хватит. Да и спокойно работать сапёрам фрицы вряд ли дадут. Снова приходится ждать, отдавая инициативу противнику. А на большее у нас ни средств, ни сил не хватает. Деревня от моего НП в километре, хутора в полутора. Снова предстоит стрелять с двух кэмэ, так что определяюсь с реперами, которых в чистом поле хватает. Несколько домишек или каких-то построек раскидано вдоль моего сектора наблюдения. Пока есть возможность, считаю, пристрелку начну по ходу пьесы, когда будет по кому палить.

С наступлением ночи высылаем одну разведгруппу на лыжах, проверить перелесок. Бойцы удачно проскочили на опушку, проверили всё и, не обнаружив противника, вернулись. Немцы пускали ракеты из своего опорного пункта, вели беспокоящий огонь по Пинашино, но так и не атаковали. Поэтому разрешаю личному составу посменно отбиться прямо на позициях. Люди больше суток на ногах, позиции мы оборудовали как могли, так что небольшой отдых не повредит. Сам бдю, прямо на КНП, прислушиваясь к ночной перестрелке.

Разбудил меня необычный звук, разлепляю глаза и ищу источник, чтобы зафигачить по нему подушкой или пнуть. Но ящик продолжал зуммерить, поэтому снимаю трубку.

– Первый у аппарата. – Представляюсь я абоненту.

– Это второй, – узнаю я голос Макара. – С поста доложили. По дороге из Белого Камня движется колонна машин.

– Наши?

– Возможно.

– Уточни и доложи. Если противник – уничтожить!

– Есть, уточнить. – Отвечает он и кладёт трубку.

Смотрю на хронометр. Час ночи. Было бы светло, был бы день. Неужто подмога нарисовалась. Снова звонок.

– Это наши, едут в Пинашино, требуют командира. – Без прелюдий докладывает Аристарх.

– Много?

– Колонна растянулась, я насчитал машин двадцать, командует какой-то майор, так что скорее всего батальон.

– Ты сказал им, что за нашим лесом дорога окажется под обстрелом?

– Да. Так что сейчас спешиваются. Дальше пешком пойдут.

– Пускай идут, встречу их на краю рощи. Отбой.

Находящегося поблизости бойца посылаю направо, за Климом, а по пути разбудить личный состав. А то мало ли что. Вдруг растеряется кто спросонья. Сам иду налево, прихватив по пути Малыша. Стоя на обочине, поджидаем отряд. А когда с востока замаячило движение, выходим на середину дороги. Встречаем головной дозор, следом идёт ГПЗ. Посланный от дозора боец уже предупредил кого следует, поэтому после остановки колонны к нам подходят два человека.

– Командир партизанского отряда «Неуловимые мстители» – Доможиров. – Отдав воинское приветствие, первым представляюсь я.

– Командир батальона особого назначения – майор Жабо. – Представляется в ответ один из подошедших. – Владимир Владиславович. – Продолжает он знакомство и протягивает руку.

– Николай Никанорович. – Отвечаю на рукопожатие.

– Это случайно не ваш комиссар переполошил штаб армии, первым доложив о немецком наступлении?

– Это такой юноша бледный, со взором горящим? – Решил я проверить, о том ли комиссаре идёт речь.

– Этот далеко не юноша, но взор у него действительно горящий. – Усмехнувшись, отвечает майор. – Девчушка при нём ещё бойкая такая, с трофейным автоматом.

– Тогда этот бородатый «вьюнош» точно наш. И зовут его Леонид Матвеевич.

– Будем считать, что взаимное опознание прошло успешно, так что перейдём к делу. – Достаёт майор свой планшет и фонарик, отходя с дороги под защиту деревьев.

– Деревни Воскресенское, Савино и Захарово немцы захватили ещё днём. Бои там шли жаркие, потом всё стихло. Но это к западу от нас. На северо-западе противник занял Пинашинские хутора, обороняющий их стрелковый батальон отошёл в деревню Пинашино. Мой отряд чем смог, тем помог батальону, после чего вынужден был отойти из этого перелеска и занять оборону в роще. – Показываю я на карте нашу диспозицию.

– Какими силами располагает противник?

– У него осталось два танка из трёх, одно штурмовое орудие и до батальона пехоты. Поддерживают атаки – миномётная батарея и дивизион гаубиц. Авиация днём потрепала соседей, ну и нам от неё перепало. Про другие направления не знаю, ну а на нашем действуют части из 20-й танковой и 183-й пехотной дивизий противника. Так что атаки на узел дорог – Пинашино, следует ожидать как с юго-западного и западного направлений, так и с севера.

– Кто сейчас вот в этом лесном массиве? – Обводит майор карандашом наш многострадальный перелесок.

– Разведку высылали два часа назад, противника не обнаружили. Наших там тоже нет. Хотя вот идёт наш самый главный разведчик, у него и спросим. – Замечаю я подходящего Пашку.

– Нельзя отдавать инициативу противнику, тем более сейчас ночь… – Размышляет вслух командир осназовцев. – В общем, делаем так… – Принимает он командирское решение и начинает отдавать распоряжения.

В результате две роты ушли в Пинашино, крепить оборону в опорном пункте. Третью роту Пашка повёл в обход. Её задачей будет захватить Малое Ивановское – узел дорог в тылу у немцев, или контратака с фланга на наступающего противника, если фрицы начнут раньше. Я под прикрытием группы разведчиков меняю наблюдательный пункт, снова выдвигаясь на западную опушку перелеска. И хотя поддержать атаку роты я не смогу, до объекта не хватит дальности стрельбы, зато отход в случае неудачи прикрою. Огневые позиции батареи решили оставить на месте, НП я смогу в любой воронке моментом занять, а быстро установить миномёты не получится. Тем более фрицы, заметив подход подкреплений в Пинашино, занервничали, и в деревню полетели пристрелочные снаряды. Надеюсь, на марше никого не накроет, командир вроде толковый, не должен допустить напрасных жертв.

Наш отряд майор Жабо с ходу подчинил под своё командование и нарезал задачи. Тут я уже кочевряжиться не стал, всё-таки батальон особого назначения, передовым отрядом которого мы как бы являлись. Ну, а то, что я немного слукавил и напугал Ветрова, так это ему только на пользу пошло, и все мои слова – это военная хитрость. Так что будем надеяться, что победителей не осудят, а «мёртвые сраму не имут». А если даже и осудят, то есть кому передать личный состав партизанского отряда. Пашка Климов и расскажет, и покажет, как мы воевали, а за доказательствами далеко ходить не надо. Наши старания по оборудованию опорного пункта в роще майор оценил, так что прикрываем как правый фланг батальона, так и единственную дорогу в наш тыл.

Артобстрел между тем начал усиливаться, и постепенно перешёл в артподготовку. А пока артиллерия гвоздила по деревне, фрицы стали выдвигаться на исходные позиции для наступления. Вперёд выползли два танка, следом пехота, а на подходе ещё что-то рычит двигателем. Начинаю пристрелку. Авось удастся прищучить пехоту и отсечь её от танков, а там может осназовцы сподобятся и укокошат броню. Противотанковые ружья я у них видел, так что должно получиться. Пока летит первая пристрелочная, замечаю в ночном небе сигнальные ракеты, которые взлетели на юго-западе и западе от Пинашино, и ответная серия со стороны хуторов. Значит деревню будут атаковать с трёх сторон. Нужно попытаться сорвать атаку хотя бы с одной. В темноте всё никак не могу пристреляться. Видно плохо, а фрицы не хотят себя освещать. Приходится запустить в их сторону ракету на парашюте, и дело наладилось, остаётся только сдвоить вилку и переходить к поражению.

– Вилка! – Кричу я в трубку. – Восемь снарядов беглым! – Успеваю передать новые установки прицела, а потом понимаю, что со светляком я поторопился, а идея вернуться на старый НП была очень плохой. Нашу опушку немцы накрывают шквальным миномётным огнём, и отойти мы уже не успеваем. Стоя за деревом успеваю заметить, как точно легли наши разрывы, а потом позади меня взрывается немецкая мина и сознание выключают.

Глава 32
Вместо эпилога. Глава написана по материалам с сайта – snaiper44.ru. Чтобы помнили

Очнулся я от нестерпимой боли в спине, лёжа на животе. И почему-то не в снегу, а на какой-то твёрдой поверхности, причём было такое ощущение, что в спину мне втыкают раскалённые иглы, и не просто иглы, а скорее кинжалы, и они очень тупые. А для того, чтобы они легче входили, их ещё и вращают. Открываю глаза и начинаю материться.

– Это ж какая блямба так беспардонно ковыряется в живом человеке? Какого буя вы из меня глазки как из картошки выковыриваете?

– Доктор, он очнулся. – Слышу я чей-то знакомый голос.

– Это хорошо, значит жить будет.

– С такими коновалами я точно коньки отброшу. От ваших экзерциций, итить вашу налево, даже железный человек окочурится. Вивисекторы вы желобовыгибистые с переподвыподвертом. Да дайте же водки в конце концов, или спирту, а то уже с конца начинает капать! – Рычу я.

– Налейте ему грамм сто, только водой разбавьте. И раны на спине можно уже зашивать, осколки я вынул. – Разрешил наш главный хирург.

Высосав через какую-то резиновую трубочку целую трёхсотграммовую кружку коктейля «Партизанский» в составе которого были спирт и вода, жду «прихода» и прислушиваюсь к своим ощущениям. Боль в спине, и как иголка вонзается в кожу, я ощущал, руки на месте и вроде бы целы, а вот ног я совсем не чувствую. Меня аж в пот бросило от такого осознания.

– Доктор, а вы мне случайно ничего не отрезали?

– А надо? – Шутит этот грёбанный Айболит. Хотя Айболит вроде не отрезал, а наоборот – пришивал. Зайке, который попал под трамвай.

– Я ног почему-то не чувствую.

– Да успокойтесь, ранбольной. На месте ваши ноги. А где не чувствуете? – Теперь забеспокоился врач.

– Да везде, начиная от задницы.

– Это плохо. У вас множественные осколочные ранения спины, возможен сильный ушиб спинного мозга. Скажите спасибо вашей спасительнице, вовремя вас нашла, перевязала, а потом и к нам на ПМП доставила. Неужели я что-то пропустил? – Приговаривает доктор Бергер, производя какие-то манипуляции с моими нижними конечностями.

– А где она, моя спасительница? – пытаюсь вертеть головой, оглядывая комнату, но кроме противоположной стены ничего не вижу.

– В данный момент ассистирует мне.

– Александра, душа моя, – неужели это ты, мой ангел хранитель?

– Ой, укололась! – слышу я знакомый голосок сверху.

– Солнышко ты моё ненаглядное, дай тебе бог доброго здоровья, счастья, талану, мужика работящего и богатого. – Понесло меня, видимо коварный напиток начал проникать в кровь и дальше в мозг.

Но идиллия длилась не долго, после того как хирург вновь стал вытворять что-то нехорошее с моей спиной, я закряхтел.

– Шура, заткни уши! – после очередного приступа боли, начинаю я кастофорить Пилюлькина.

– Да сколько можно над людьми измываться?… ладно бы фрицы, буй с ними, но мы же бойцы Красной армии. Нахрен надо эти эксперименты на живых людях проводить.

– Странно. – Прекращает ковыряться в моём теле хирург. – Вроде все осколки я вытащил, хотя может быть что-то и осталось. Тут рентген нужен и операция в условиях стационара. Сейчас перевяжем и будем готовить к эвакуации.

– А я не умру?

– Теперь нет.

– А ходить смогу?

– Скорее всего да. Через пару дней начнётся процесс заживления. Организм у вас молодой, крепкий, так что восстановится быстро.

– Понятно. Если пациент очень хочет жить, то тут медицина бессильна. – Шура, зашивающая меня, хрюкает, пытаясь сдержать смешок и снова ойкает.

– Шутить изволите, товарищ командир? – говорит доктор. – Это хорошо, смех иногда тоже продлевает жизнь.

– Александра, а ты каким узлом шьёшь? – снова понесло меня. – Назад иголка или ёлочкой? Смотри там, поаккуратней зашивай, чтобы красиво было.

– Шура, приготовьте пока противостолбнячную сыворотку, остальное я сам дошью. – Принимается за меня добрый доктор Айболит. Слышу как звякает стекло по металлу, а также звук открываемой ампулы. – Ну вот, теперь всё готово. Заканчивайте с ранбольным, Шура, и давайте следующего.

– Йоп. – Ойкаю я, когда укол с болючим лекарством воткнулся мне в левую ягодицу. – О женщины, вам имя – вероломство. – Цитирую Шекспира, чтобы не материться. – Спирт? – втягиваю я носом воздух, когда место укола начали протирать ваткой.

– Спирт, спирт. – Слышу я голос Саши.

– Спирт – это хорошо. А где мы сейчас? Что это за деревня? – когда меня начали перевязывать и фиксировать повязки пластырем, спрашиваю я.

– Белый Камень. Пришлось сюда перебраться. Раненые потоком пошли. – Отвечает доктор Бергер.

– Наши где?

– На тех же позициях.

– В Пинашино кто?

– Майор Жабо с батальоном.

– Откуда вы всё знаете?

– Раненых постоянно привозят, а мы не сортируем, кто из какого отряда. Оказываем первую помощь и отправляем дальше в тыл на машинах из особого батальона.

– А раненые не замёрзнут, зима всё-таки.

– Тут всего десять вёрст. Не успеют.

– Кто теперь нашим отрядом командует?

– Емельян Дормидонтович.

– Малышкин?

– Да.

– Это хорошо.

– Бой ещё идёт? Хотя сам слышу. – Различаю я звуки перестрелки и взрывов гранат и снарядов. – И это, доктор Бергер. Вы меня эвакуировать не торопитесь. Других отправляйте, а я до утра подожду.

– Но… – Пытается возразить врач.

– Никаких но. Я пока командир отряда.

– А если…

– Вы же свою работу хорошо выполнили? Или?..

– Да. Хорошо.

– Вот и замечательно. Значит моей жизни ничего не угрожает. Так что занимайтесь своим делом, доктор Бергер, а на меня не обращайте внимания. Александра за мной присмотрит. – Подчёркиваю я его происхождение и положение в отряде. Человек всё-таки на немцев работал, так что теперь свою вину можно сказать, кровью искупает. Хоть он и австрияк из поволжских немцев.

Перевязав, меня одевают, и на носилках выносят в соседнюю комнату, где перекладывают на топчан. В этом помещении лежат такие же неходячие бедолаги как я, ходячих и легкораненых штопают в другой хате. Про это мне рассказал один из раненых в ногу бойцов, который оказался сильно общительным, вот его я и разговорил. Может сержант и не рассказал бы всего, но адреналин, бушевавший в крови после боя, плюс выпитый «для сугреву» и перед операцией без наркоза, спирт, подействовали на него как «сыворотка правды», ну а мои ненавязчивые вопросы, не давали ему уходить в сторону. Плюс моё послезнание, позволили составить представление об отряде Особого назначения (Военного Совета) Западного Фронта.

"Сначала, во второй половине октября 1941 года, по указанию Командующего Западным фронтом генерала армии Жукова Г. К., на базе резерва Военного Совета, формируется специальный десантный батальон, преобразованный в Отряд Особого назначения Западного фронта (ООнЗФ). В отличие от малых (до 100 человек) номерных Отрядов Особого назначения Разведывательного Отдела Западного фронта – это был Отряд Особого назначения Военного Совета Западного фронта, численностью 600 человек. Все приказы и распоряжения, отчёты и награждения непосредственно связаны с Командующим Западным фронтом генералом армии Жуковым Г. К.

Командиром ООнЗФ утверждён полковник Иовлев С. И., комиссаром – старший политрук Стригунов И. И., начальником штаба – майор Латышев А. Д., заместителем по разведке – капитан Жабо В. В… Отряд Особого назначения формировался в основном из сержантов и командиров ранее уже принимавших участие в боевых действиях. Подбор кадров на полностью добровольной основе, после изучения и проверки. В состав формируемого подразделения вошли сержанты и командиры из резерва Военного Совета Западного фронта, из частей аэродромного обслуживания, из политуправления и разведотдела фронта. Полковник Иовлев Сергей Иванович – начал войну командиром стрелковой дивизии, капитан Жабо Владимир Владиславович – из пограничников. Численность Отряда Особого назначения – 600 человек личного состава. Вооружение: автоматы, пулемёты, автоматические винтовки, винтовки-«бесшумки» с приборами беспламенной-бесшумной стрельбы, гранаты и «новое модернизированное оружие».

После укомплектования рот, проведения обучения действиям в тылу противника (особенно в ночное время), 12 ноября 1941 года Отряд Особого назначения Западного фронта на автомашинах выехал к линии фронта для выполнения своей первой операции. Во время продвижения автоколонны по Москве, столица подверглась налёту вражеской авиации. Несколько машин с личным составом отстали. Полковник Иовлев С. И. принял решение оставить капитана Жабо В. В. для встречи отставших машин и сформирования из личного состава самостоятельного боеспособного подразделения. Сам же, с Отрядом примерно 400 человек, приступил к выполнению задания в тылу противника, поставленного Командующим фронтом.

Сержант находился в хвосте колонны автомашин, так он и попал под командование капитана Жабо, вместе с отставшей частью отряда. Капитан Владимир Владиславович Жабо, собрав под своё командование отставших во время бомбардировки Москвы бойцов и командиров Отряда Особого назначения, получил от Командующего Западным фронтом генерала армии Жукова Г. К. задание сформировать Сводный отряд Особого назначения из полубатальона ООнЗФ и четырёх партизанских отрядов НКВД, с задачей разгромить штаб немецкого армейского корпуса, расположившийся в Угодском Заводе. В последних числах ноября данная операция была выполнена успешно. Многие бойцы, командиры и партизаны Сводного отряда Особого назначения были награждены правительственными наградами, в том числе и рассказчик, потому он и запомнил детали операции.

Фактически в конце ноября – декабре 1941 года Отряд Особого назначения Западного фронта действовал в тылу противника двумя самостоятельными подразделениями, документально оставаясь единым целым: основной состав под командованием полковника Иовлева С. И. и отряд меньшего количественного состава под командованием капитана Жабо В. В… Отряд под командованием капитана Жабо действовал во вражеском тылу на Клинском и Волоколамском направлениях. Все операции отряда проводились методом партизанского рейдирования – ушли в тыл противника, выполнили ряд операций и вернулись в расположение своих войск. В самом конце декабря 1941 года Отряд Особого назначения Западного фронта вновь соединился в единое целое. Место базирования – Кунцево. Примерно половина личного состава вернулась в свои прежние части (откуда они пришли в ООнЗФ), либо были направлены в офицерские школы. Командиром Отряда Особого назначения становится теперь уже – майор Жабо В. В… В Отряде снова остаются только добровольцы.

Январь 1942 г. ушёл на подготовку как воздушно-десантного батальона. Тренировки проходили на аэродроме Внуково. Высадка в тыл противника затягивалась из-за нелётной погоды. Командующий Западным фронтом генерал армии Жуков Г. К. приказывает командиру ООнЗФ майору Жабо В. В., используя коридор, пробитый в обороне противника 33-й армией, выйти в район г. Дорогобуж, с дальнейшим переходом в Белоруссию. Отряд численностью 294 человека на машинах из Москвы прибыл в Износки, где располагался штаб 33-й армии. Далее ко входу в «коридор», где и принял встречный бой с немцами. Майор Жабо принял решение отклониться от выполнения задачи, поставленной перед ним Командующим фронтом Жуковым, и силами своего Отряда закрыть дорогу противнику." – Источник: snaiper44.ru

– А как вы в Пинашино воевали? – спрашиваю я, когда узнал, что сержанта ранило гораздо позже чем меня.

– А так и воевали. Пришлось с трёх сторон отбиваться. Я со своим взводом на северной окраине деревни позицию занял. После артподготовки фрицы пошли в атаку. Но тут им не повезло. Сначала их из миномётов накрыли. Потом мы ружейно-пулемётным огнём добавили. А следом за нами их пошедшая в обход третья рота с тыла и левого фланга атаковала. Ну и нас в контратаку подняли. Если бы не танки, и заградительный артиллерийский огонь, смяли бы мы немчуру. А так – контратака захлебнулась и пришлось отходить. Вот на отходе меня и зацепило. А тебя где?

– А меня на опушке леса, когда я огонь тех миномётов корректировал, которые твоих немцев накрыли.

– Немцы не мои. А ты кто тогда, раз миномётами командовал? – начинает проявлять любопытство Тимоха. А то при знакомстве я только своё имя назвал.

– Я командир партизанского отряда, правда, теперь уже бывший. Отвоевался на время.

– Извиняюсь, товарищ командир. Я же не знал, потому и как с простым красноармейцем разговариваю.

– А я не сложный. Так что продолжай в том же духе. Все мы теперь здесь в одном ранге – раненые.

– Да как-то непривычно со старшим по званию.

– А ты привыкай.

Постепенно разговор сошёл на нет, и словоохотливый Тимоха замолчал, а потом захрапел. Мне не спалось, хотя в тепле и после выпитого спирта разморило. Но постоянно лежать на животе было не удобно, а ворочаться не давала боль в израненной спине и невесёлые мысли, которые одолевали меня. Да, не получился из меня командир отряда. И отряд можно сказать угробил, и поставленную задачу не выполнил. Хотя мне её никто и не ставил, но всё же. Не хватает мне специфических знаний. Сержант запаса – не тот уровень, чтобы ротой или батальоном командовать. Взводом ещё туда-сюда, даже усиленным, а вот ротой уже никак. Нет, послать людей в самоубийственную атаку грудью на пулемёты и самому погибнуть, оно конечно можно. Но не нужно. Так что делаем выводы. Куда податься после излечения, если оно наступит. А то есть сомнения. Ногами всё ещё шевелить не могу. Документы у меня остались на руках, и комсомольский билет и даже солдатская книжка, правда без фотографии, но данные в документах сходятся, так что я не безымянный солдат, а целый сержант – командир отделения или расчёта. Вот и пойдём по этой стезе дальше. Не получится в миномётчики попасть, попрошусь в артиллерию, вдруг получится в дивизионную попасть, или снова в противотанкисты. А то некоторые недалёкие командиры спецами из миномётной роты пополняют стрелковые. А в пехоту мне даже «замком» или помкомвзвода, как сейчас говорят, не хочется. Миномётчики те хоть не на самом переднем крае обитают. Да и в самоубийственные атаки они не ходят. Вот так размышляя, я незаметно уснул.