Текст книги "Партизаны (СИ)"

Автор книги: Алексей Дягилев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Глава 9

Не обманул, старый хрен, сани, загруженные минами, патронами и гранатами, нашлись в подземном гараже, и прежде, чем вытянуть, пришлось их разгрузить, так как полозья примёрзли. Оставили в схроне и большую часть гранат, чтобы хотя бы мины сложить на розвальни. Миномёт как и прежде прём на себе, разведчики теперь тащат патроны к трофейным пулемётам. Сначала идём лесом по колено в снегу, потом выходим на лесную дорогу и ускоряемся. А я вспоминаю минувший день.

К обеду план операции разработали, бойцы сменились с наряда, а после обеда, все свободные от службы собрались под навесом и рядом с ним. Где комиссар и зачитал приказ по отряду насчёт ночного инцидента, в результате которого сменились командиры двух взводов, а весь личный состав получил последнее китайское предупреждение. А чтобы это предупреждение было наглядным, в центр каре вытащили скамью и по очереди выпороли двух злостных нарушительниц общественной морали и нравственности, расхитительниц социалистической собственности и бражниц – Клавку Помидориху и Евдоху. Приговор привела в исполнение лично жена командира, выписав по голым задницам приговорённых, по сотне «горячих». Стегала она их плёткой, как я успел заметить со знанием дела, с оттягом, нисколько не жалея. После чего всех распустили, и народ под впечатлением от увиденного пошёл готовиться к боевому выходу. Я конечно, задал комиссару вопрос, мол «Шурик, это же не наш метод?». На что он мне ответил, что все остальные методы оказались неэффективны. Туманной оставалась судьба командира стрелкового взвода, но меня она мало интересовала, нужно было готовиться к выполнению задуманного.

Выход был чисто боевым, а не на мародёрку, комиссар давно хотел разобраться с полицаями в деревне Шапкино, но для этого сил одного взвода партизан было мало. С нашим участием взвод усиливался почти в два раза, поэтому операция могла закончиться успехом. А замысел заключался в следующем. Мой взвод тяжёлого оружия должен был занять оборону на лесной опушке, в полукилометре к западу от села, и в час Ч обстрелять из винтовок и карабинов западную окраину деревни редким огнём, максимум из пяти стволов. Полицаи должны были клюнуть на это, и попытаться уничтожить горстку партизан ответным огнём, а также могли окружить смельчаков, обойдя их по лесу с южного края деревни. В этом месте деревья подступали к посёлку почти вплотную. А вот тут их уже и поджидала засада – целый взвод партизан при шести пулемётах. Если полицаи не велись на эту уловку, то я начинал обстрел деревни из миномёта, и под прикрытием этого огня партизаны должны были захватить южную окраину, а потом перейти в атаку, уничтожить гарнизон и освободить деревню. Были разработаны и другие сценарии боя, уничтожения полицаев, ухода и отрыва от противника. Но как будут развиваться события, покажет только сам бой.

С партизанской разведгруппой мы встретились в половине двенадцатого, на перекрёстке лесных дорог. Командир взвода доложил нам, что всё нормально, лишних полицаев не добавилось и его бойцы уже заняли позицию для засады. Наделив их патронами, гранатами и комиссаром, отправляем обратно, мой же отряд идёт занимать огневой рубеж на лесной опушке. До места дошли как по проспекту, прямо по дороге, а вот дальше нас ждал – «сюрпрайз». Очередной мазефака, грёбаный выступ, как любили выражаться гнусавые переводчики импортных боевиков в моём времени. Выбрав огневую для миномёта, НП для себя и распределив бойцов по восточной опушке выступа, слева от дороги, беру с собой якута и идем оценивать размеры, свалившегося на нас сюрприза. Выступ как выступ – неправильный четырёхугольник с размером сторон примерно по пятьсот метров. Оборонять его десятком пехотинцев – пупок развяжется. А самое хреновое, что в километре севернее проходит трасса союзного значения и расположена деревня Ново-Никольское, где не может не быть сильного гарнизона.

– Ну что скажешь, Берген? – спросил я, когда мы изучили прилегающую местность и подходы к нашему выступу сквозь оптику. Ночь выдалась лунной, и нам это было сильно на руку.

– Плохо дело, командир, долго нам тут засиживаться нельзя. Начнётся бой, и через полчаса подкрепление уже тут будет. А если по лесу обойдут, то отрежут нас здесь. Так что хочешь, не хочешь наблюдателя тут оставлять надо или прикрытие с фланга.

– Вот ты и понаблюдай, пока, а я пойду прикрытие поищу. Так что дождись смены, товарищ Федотов, потом доложишь мне, что тут и как.

– Понял, товарища командира.

– Раз понял, выполняй. – Хлопаю я его по плечу, а сам иду искать очередную заплатку для тришкиного кафтана.

Когда я пришёл на наш рубеж обороны, то бойцы уже вовсю орудовали пехотными лопатками, вгрызаясь в мёрзлую землю. Бруствер из снега, это конечно красиво, но после того боя в роще, многие поняли, что бруствер из земли гораздо надёжней. А окоп в этой самой земле, ещё лучше.

– Паш? – отрываю я от работы разведчика, выдели трёх человек с самозарядками, пусть займут позицию на северной опушке этого грёбаного выступа. Дорогу найдут по моим следам. Наш снайпер им там всё объяснит.

– Что, так всё плохо? – вытирает пот со лба он.

– В колечко попадём, если там никого не поставим. Хочешь?

– Понял, командир, – высвистывает своих людей Пашка, на ходу поясняя им боевую задачу.

До времени «Ч» ещё три четверти часа, поэтому изучаю в бинокль западную окраину деревни, намечая ориентиры и составляя карточку огня. Хрен его знает, что там за полицаи, но лучше быть ко всему готовым, чем изобретать велосипед на бегу. Изобретать всё равно, конечно, придётся, но пусть это будет хотя бы самокат. Мы начинаем первыми, ждём реакцию полицаев, потом комиссар поднимает своих партизанов, ну и под прикрытием всего этого наш сапёр с группой поддержки минирует мостик в километре севернее деревни. Это на всякий пожарный случай, чтобы со стороны Плесенского никто не подъехал на подмогу. Подойти-то могут, но по глубокому снегу, хлопотно это, да и группа поддержки при одном пулемёте должна будет задержать подмогу, насколько сможет.

Вот на севере как раз таки бумкнуло, а потом началась стрельба, которая с каждой секундой всё усиливалась. И случилось всё это за пятнадцать минут до назначенного срока. Мои все готовы, хоть и продолжают окапываться, но оборудуют уже запасные позиции, с которых и планировалось начать отвлекающие действия. Снайпер также доложил о прибытии. Что делать? Меж тем стрельба в той стороне достигла своего апогея, и стреляют как наши, так и немецкие винтовки и пулемёты. Разведчики выжидающе смотрят на меня, поэтому командую.

– К бою! Открыть огонь.

Раздаётся недружный залп винтовок, потом выстрелы следуют вообще вразнобой. Бойцы куда-то там целятся, хотя с пятисот метров попасть с открытого прицела точно в цель, да ещё ночью – это фантастика. Но хотя бы в дома попадут, напугают полиционеров, они и разбегутся. Не разбежались. В нашу сторону раздались ответные выстрелы, сперва из винтовок, а потом и из пулемётов. Повисли и осветительные ракеты на парашютах, пули зацвинькали над головой, с противным звуком влипая в деревья. Сначала присаживаюсь, а потом и прилегаю за ствол берёзы, которую я облюбовал в качестве своего НП.

– Берген, не спи, вали пулемётчиков! – кричу я.

– Не сплю, командира. Уже два раз в одного попал, всё равно стрелял. – Волнуется якут, начав говорить с акцентом.

– Пашка, огонь по взрослому, цели как на ладони. – Это точно какие-то неправильные полицаи, думаю я про себя, когда заработали наши пулемёты. Вместо того, чтобы залечь и просто лежать, они, под прикрытием пулемётного огня, стали выстраиваться в боевой порядок, причём правильный порядок – свиньёй или клином, а недалеко от нашей опушки стали разрываться первые пристрелочные мины ротных миномётов. Я даже привстал на одно колено за деревом, разглядывая их действия в бинокль. Да это же не неправильные полицаи, это как раз таки правильные…

– Немцы. – Осенило меня, и я высказал эту мысль вслух. – Пашка, это фрицы! Не увлекайтесь, чаще меняйте позиции.

– Да я понял, – откликнулся он, не отрываясь от прицела своей «светки».

– Командуй тут, я к своим. Берген, за мной! – На четырёх костях пробираюсь я к своим миномётчикам.

– Ну, чего заскучали? К бою! – Ору я, увидев огневую в десяти метрах от себя.

– Берген, твоя позиция слева от миномёта, прикроешь нам фланг. Выбивай пулемётчиков в первую очередь, они не бессмертные, просто убитых или раненых заменяют. Я на НП.

– Макар, ориентир два, правее ноль ноль три. Оррудие!

– Огонь.

– Выстрел.

Долго же летит эта первая пристрелочная.

– Бахх! – Резануло по глазам, усиленной оптикой, вспышкой. Отлично, плюс – минус лапоть, и попадём.

– По пехоте противника, взрыватель осколочный, заряд номер один, прицел четыре шестьдесят шесть, угломер тридцать ноль три, четыре снаряда беглым. Орудие.

– Огонь!

– Выстрел! – И собралась чья-то душа уже в ад, прислушиваясь к свисту мин.

– Ага, не нравится! – Фрицы попадали в снег, ожидая неминуемых разрывов.

– Бах! Бах! Бах! Бах! – Четыре разрыва вспухают уже в полной темноте. И кто выключил свет? Гансы сменили тактику, перестав пускать осветительные ракеты. Зато их пулемёты не замолкают ни на секунду. Э нет, так дело не пойдёт, достаю из кобуры сигнальный пистолет и, зарядив осветительную ракету, запуливаю в сторону противника.

– А куда это вы намылились? – Вижу, как фрицы вскакивают и броском вперёд пытаются проскочить простреливаемый участок. Но по глубокому снегу это у них не сильно быстро выходит.

– Ближе ноль два, восемь снарядов. Орудие!

– Огонь!

– Выстрел!

Ну всё, левый от нас взвод прилёг отдохнуть. А вот правый пытается прорваться к дороге. Зольдаты короткими перебежками приближаются к просёлку. Наши пулемёты их пока сдерживают, но стреляют по очереди, часто меняя позицию. Непорядок. На трассу пускать противника нельзя, она свободна от снега, так что оставшихся четыреста метров те пробегут как по проспекту.

– Правее ноль пять, восемь снарядов, беглым. Орудие!

Ну вот и славно, теперь уже никто ни куда не спешит. А где же этот чёртов комиссар? Чего они медлят? Самое время ударить. Хотя бы внимание отвлекут, а то нам отрываться пора, пока артиллерия не накрыла. Ну вот, кто-то на кого-то нарвался. В лесу, южнее деревни, началась заполошная пальба. И не поймёшь, то ли наши наступают, то ли немцы наступили на грабли, то есть попали в засаду. А вот и до гранат дело дошло. Хренасе, там заруба пошла. Но мне пока не до них, со своими бы проблемами разобраться. А моя проблема отходит. Проблема-то осталась, немцы начали пятиться, под прикрытием своих пулемётов. Фрицевские миномётчики тоже открыли заградительный беглый огонь по опушке. Их морковки, правда, до нас не долетают, но вот осколки нервируют. А главное – я не вижу, откуда они стреляют.

– Макар, остаток мин на позиции?

– Девять мин и тридцать дополнительных зарядов.

– Посылай Васю за новой партией.

– Уже ушёл.

– Ориентир три, взрыватель осколочный, прицел пять тридцать пять, правее ноль ноль три, один пристрелочный. Орудие!

– Огонь! – командует заряжающему наводчик.

– Выстрел! – Предупреждает Федя, опуская мину в ствол. Бью по деревне, надо напугать вражеских канониров, а может и поиметь.

– Прицел и угломер те же, четыре снаряда. Орудие! – Мины улетают в деревню, а я прислушиваюсь к перестрелке.

Какой нахрен взвод полицаев? Тут как минимум – рота фрицев. Разворошили мы этот муравейник, но пора и честь знать. Сваливать надо отсюда, пока не поздно. Атаку мы отбили, все козыри в игре, нехрен дожидаться, что выдумает противник. И где этот чёртов инвалид? Точнее комиссар, хотя бы связнюка послал, что ли.

Ну вот, про него вспомнишь, оно и всплывает. «Засланный казачок» спрашивает командира.

– Я за него. Чего ты хотел?

– Приказ передать.

– Ну так передавай, чего замер?

– Товарищ комиссар приказал вам доставить к ним боеприпасы. А по сигналу красной ракетой открыть шквальный миномётный огонь по деревне и поддержать их атаку, атакуя с этой стороны.

– А больше он ничего не приказал?

– Нет, больше ничего?

– Тогда передай товарищу комиссару, что он… – Дальнейшую мою речь запикали бы на любом телеканале в будущем.

– Ну, чего, ты, замер? Беги, передавай. Хотя стой. Поздно уже, сам передам.

– Но товарищ комиссар сказал, что…

– Да в жопу твоего комиссара! Наберут пенсионеров по объявлению, потом майся с ними. – Снова срываюсь я, так как со стороны прикрытия на северной опушке выступа часто защёлкали самозарядки.

– Берген! Берген!!! – повышаю я децибелы.

– Я здесь, командира.

– Беги на северную опушку, разберись, что к чему и уводи людей.

– Понял.

– Макар!

– Я.

– Остаток снарядов на позиции.

– Шестнадцать штук.

– Откуда столько? – туплю я, размышляя уже о другом.

– Вася пришёл.

– К бою. Цель та же, восемь снарядов, беглым. Орудие! – Пока летят мины, слежу за противником и решаю, что делать.

– Стой. Прекратить стрельбу. Орудие на вьюки. Отставить. Так понесём.

– Макар, берите миномёт, грузите в сани, выезжайте на дорогу и идёте по ней, сперва на запад, потом на юг. Меня не ждите, догоню. Этого потомка Ивана Сусанина с собой забери. Дорогу покажет.

– Этот покажет⁈ Пошли, пионер. Лотки забери. – Вася, вьюки не забудь. Потащили, Федя.

Дальнейшего я уже не слышу, пробираюсь к разведчикам.

– Кли-им!!!

– Я здесь. – Машет он рукой.

– Вот что, Паша. Дождёшься своих и вдоль опушки отходите на юг. В двух километрах отсюда, будет просёлок, там нас и найдёте.

– Как?

– Услышите. Хвоста можете не отсекать, встретим.

– Понял. Комиссар приказал?

– Типа того. До встречи. Да, чуть не забыл. Позицию теперь справа от дороги займите, и вдоль неё же, фронтом на север. Вот теперь всё.

Выбравшись на дорогу, бегом догоняю своих и придаю им ускорение. Добежав до поворота, сворачиваем на юг и, добравшись до очередного перекрёстка, останавливаемся. Интенсивность стрельбы пока не увеличилась, да и мы проскочили, значит время ещё есть, но это пока. Расчёт занимает круговую оборону, а я начинаю пытать казачка.

– Иди сюда, Ваня. – Зову я его, доставая фонарик и планшет с картой.

– Я не Ваня, я Гриша. – Насупился он.

– Нехай будешь Гриша, сюда смотри, – сам делаю три шага, подходя к нему.

– Сейчас мы здесь. – Показываю ему отметку на карте. – Комиссар здесь. – Рисую рубеж обороны партизан. – Чтобы его прикрыть, нам нужно попасть сюда. По этим дорогам проехать можно? – Указываю нужный маршрут.

– Да. А вы разве туда едете? – Удивляется он.

– Конечно туда. А ты куда думал?

– На базу, в отряд.

– Дурак, ты, Гриша. И мысли у тебя глупые.

– Передохнули? Тогда вперёд, бегом. Марш.

Глава 10

До места нам ещё полтора километра, поэтому бежим лёгкой трусцой наперегонки с Шайтаном. Окрылённый Гриша летит впереди, можно сказать в боевом дозоре. В некоторых местах дорогу перемело, но мы всё-таки не на ладе – седане, а на самом вездеходном транспорте, да и перемёты уже схватило морозом, так что наст держит хорошо. Десять минут, и мы на месте. Развернув лошадь в пятидесяти метрах от опушки, даю команду Шайтану.

– Стой здесь.

– А ты, Гриша, прикроешь нас с тылу. Увидишь кого, стреляй.

Сами снимаем миномёт и идём выбирать позицию. Не мудрствуя лукаво, устанавливаем «орудие производства» прямо на дороге, в направлении на деревню, и пока расчёт занимается выверкой, перебираюсь через снежный бордюр высотой около метра и, заняв НП на опушке, ищу цели. До южной околицы деревни около километра, зато единственная широкая улица отлично просматривается в бинокль. Стрелять будем на третьем заряде, поэтому сразу даю установку расчёту.

– Заряд номер три. – И заношу в блокнот данные для стрельбы.

Пристреляться, конечно, желательно, но не будем пока раскрывать свою позицию, тем более орудие не окопано и защищает его только снежный бордюр, и тот сбоку. Но ничего не попишешь, придётся с этим мириться. Тем более задерживаться я тут не собираюсь, дождёмся разведчиков, отсекём от них хвост и дёру. Поддерживать «атаку мертвецов» я даже не собираюсь. Отход прикрою, а насчёт остального – шиш. Надеюсь до старого дурня это дойдёт, если уже не дошло. Обломалась его мародёрка. Это не с тыловиками и полицаями воевать, тут волки посерьёзнее – боевые подразделения. Но и мы тоже не пальцем деланные и аргументы у нас увесистые. Три четверти боекомплекта можно сказать, ещё осталось, так что посмотрим, кто кого.

А кто это там сзади на дороге раскукарекался? Неужто начальство нарисовалось? Вот и Шайтан заржала, хрен кто её без нужной команды с места сдвинет. А вот и заорал кто-то, потом заматерился, видать куснула. Пора вмешаться, пока эта зверюга всех не перекалечила. Она может.

– Макар за старшего. – Передаю я ему блокнот и бинокль. – Увидишь, что немцы наступают, начинай пристрелку. А я пойду, тылы наши почищу.

– Это кто тут такой ушлый? На чужое добро позарился? – Наезжаю я с ходу на двоих партизанов, которые пытались украсть у нас лошадь.

– А чего эта кобыла сразу кусаться? – Потирает плечо с вырванным куском ваты, один из экспроприаторов.

– Правильно и делает. Это артиллерийская лошадь, она без команды с места не сдвинется, приучена охранять доверенное ей имущество.

– А ты чего не стрелял? – наезжаю я уже на Гришу.

– Так свои же. – Начинает оправдываться он.

– В такую погоду все свои дома сидят, телеви… радио слушают. – Поправился я. – Одни чужие по лесам шастают.

– Кто такие? Из какого отряда? Доложить по всей форме! – Снова наскакиваю я на партизанов.

– Мы партизаны, из отряда Бороды… – Начинает один из них.

– Фамилия! Имя! Звание! Должность! – Выплёвываю я слова со скоростью пулемёта.

– Красноармеец Крайнов, стрелок первого взвода, партизанского отряда «неуловимые мстители». – Приняв строевую стойку, рапортует второй.

– Командир отряда специального назначения – лейтенант Доможиров. – Небрежно козырнув, ответно представляюсь я. Свой карабин я оставил на базе, рассудив, что двух пистолетов для самообороны в лесу мне вполне хватит, поэтому кобура на боку, плюс планшетка погибшего лейтенанта, не вызывали и тени сомнений в моей принадлежности к «офицерскому» сословию. Ну а командный голос и уверенность в своих действиях только добавляли мне авторитета.

– С какой целью, боец Крайнов, вы срываете выполнение боевого задания моему отряду.

– Мы не срываем.

– А что вы делаете?

– Товарищ комиссар приказал доставить боеприпасы на позицию взвода.

– Так в чём проблема? Берите ящики с патронами и доставляйте.

– Дык на лошади же быстрее. – Встревает в наш разговор укушенный бородатый партизан.

– Полтора километра по глубокому снегу в лесу? Ты уверен, что быстрее, боец? Это больше не обсуждается. Ноги в руки и вперёд.

– Так раненые у нас. – Начинает оправдываться Крайнов.

– Много?

– Пять человек.

– Раненых на носилки и отходите вот сюда. – Показываю я на карте пересечение просек. – Знаете, где это?

– Знаем. – Закивали головами все трое, так как Гриша присутствовал тут же.

– Комиссару передайте приказ – Немедленно, прикрываясь заслонами, отходить к просеке. Нас батальон фашистов окружает. Будем прорываться.

– Есть. – Козыряют оба и, прихватив по ящику патронов, бегут к своим.

– В следующий раз, увидишь таких своих, стреляй хотя бы в воздух. – Напутствую я будущего пионера-героя и бегу на огневую, так как в том месте, где я оставил разведчиков, загрохотал пулемёт, а потом началось. Сначала захлопали ротные пятаки, обстреливая опушку леса с партизанской засадой, а потом к ним присоединились миномёты среднего калибра, обрабатывая злополучный выступ из которого мы так вовремя смылись. Надеюсь, Пашка не стал задерживаться на опушке, а сквозанул оттуда с первыми пристрелочными разрывами мин.

– К бою! – кричу я уже на бегу. И отобрав у Макара бинокль с блокнотом, командую.

– По миномёту, осколочный, заряд номер три, прицел пять двадцать, угломер тридцать ноль, наводить ориентир пять. Ор-рудие!

– Огонь. – Командует Макар Феде, подправив наводку.

– Выстрел! – Опускает мину в ствол заряжающий.

Прильнув к биноклю, слежу за результатом. Тут лаптем не отделаешься, цель не площадная.

– Левее ноль ноль три, прицел пять восемьдесят два. Орудие!

– Вилка. Прицел пять пятьдесят. Четыре снаряда, беглым. Орудие!

– Огонь!

Деревенскую улицу сразу заволокло дымом от разрывов. Ещё половиню вилку, смещая наводку ближе к околице.

– Прицел пять тридцать пять. Восемь снарядов, беглым. Орудие!

– Огонь!

– Прицел пять двадцать, правее ноль три, восемь снарядов пять секунд выстрел. Огонь.

А вот теперь пора и честь знать. Нашу позицию наверняка уже засекли. Поэтому, когда последняя мина вылетает из ствола, командую.

– Стой.

– Отбой. Миномёт на повозку, меняем огневую позицию.

Пока бойцы собирают пожитки, в последний раз окидываю взглядом поле боя. Восьмисантиметровые немецкие мины продолжают прочёсывать выступ и опушку леса к западу от деревни, чередуя шквальные налёты с огнём на запрещение. Но там целая батарея, так что один взвод вполне может перенацелить свои орудия на нас, по дальности вполне достанут. Надеюсь, атаку партизан немцы сорвали, как и мы их. Так что отскочим к перекрёстку, дождёмся Пашку с разведчиками и двинем на соединение с основными силами.

– Вот же б…дь, – хлопаю я себя по лбу, когда мы погрузили миномёт на сани. – А кто же разведку предупредит, где нас искать? Сейчас они пойдут по опушке, и как раз нарвутся на очередной налёт.

– Гриша, на тебя вся надежда. – Обращаюсь я к пацану. – Дуй вдоль опушки. Встретишь разведчиков, приведёшь их прямо на перекрёсток или выведешь на дорогу и уже по ней дойдёте. Понял?

– Да.

– Близко к краю леса не приближайся, можешь под миномётный обстрел попасть. Давай парень, беги. – Напутствую я связнюка, под приближающийся свист пристрелочной мины.

Вовремя мы подсуетились. Пристрелка началась как раз по тому месту, где находилась огневая. Была бы связь, можно бы было установить миномёт дальше от опушки, тогда хрен бы нас обнаружили, но взять с собой катушку и пару аппаратов не догадались, так что приходится выкручиваться. Я думал об этом, но посчитал, что на взвод полицаев нам будет достаточно сил и средств. Ничего, в следующий раз будем умнее. А пока чешем во все лопатки вдоль по дороге, попасть под случайный перелёт желания нет абсолютно.

Миномёт устанавливаем прямо на перекрёстке к левой обочине дороги. Ориентируясь на разрывы немецких мин, у правой обочины выставляем специальную веху для наводки миномёта в направлении деревни, так как стрелять будем с закрытой позиции и по площадям. Но это позже. А пока я произвожу необходимые вычисления, сверяясь с картой и компасом, остальные заняли круговую оборону вокруг огневой позиции. Ждём разведчиков, «целуемся», даём звиздюлей фрицам и сваливаем.

Ждать пришлось недолго, через пять минут слышим шуршание валенок на дорожке идущей с запада, а когда проявляются неясные очертания людей, Федя предупреждает.

– Стой. Кто идёт?

– Разведка. – Доносится оттуда. Для окончательного опознания, задаю неожиданный вопрос.

– Пашка, а как звали ту бабу, из-за которой ты всю вчерашнюю ночь в кутузке парился?

– Клавка Помидориха. – После небольшой паузы, слышу я Пашкин голос.

– Проходи.

– Ты что, Паш, имя своей дамы сердца забыл? – спрашиваю я, у идущего в голове колонны разведчика.

– Да я его и не знал толком. – Отвечает мне он под смешки и подтрунивания, идущих за ним бойцов.

– Все живы? – Задаю я главный вопрос.

– Одного потеряли. – Показывает Климов на самодельные носилки в центре колонны.

– Ранен?

– Убит.

– Где?

– Ещё на опушке. Шальная пуля, прямо в голову.

– Хвоста не привёл?

– Нет. Свой хвост фрицы сами себе отсекли, когда из миномётов фигачить начали. Мы тогда сразу в одну сторону сиганули, гансы в другую.

– Ясно. Своего хороните здесь, запасайтесь боеприпасами, гранат побольше. Пять минут на всё.

– А как же… – Начинает Клим.

– Нам о живых думать надо, Паш. – Перебиваю я его. – А ещё партизан из задницы вытаскивать. Всё, время пошло, встретимся вот здесь. – Показываю я ему место на карте. – Займёте оборону на просеке, дождётесь комиссара со взводом, отсекёте от них хвост.

– Гриша. – Зову я паренька.

– Я здесь.

– Проводишь разведку до места.

– Федотов!

– Я. Ваше приказание выполнено, товарищ командир. – Докладывает мне он.

– Вижу. Остаёшься с нами. Прикроешь.

– Есть.

– Расчёт, к бою! – Больше не отвлекаюсь я на пустую болтовню.

– По пехоте противника, осколочным, заряд четвёртый, прицел пять девяноста, угломер тридцать ноль, наводить в веху. Орудие.

– Огонь.

– Выстрел.

Первый пошёл, ствол прогрели, пускай боятся и не лезут.

– Четыре снаряда, беглым. – Разрывов я всё равно не вижу, поэтому корректировать нет смысла, но если все расчёты правильны, мины должны рваться на южной окраине деревни или где-то поблизости. Надеюсь, это поможет партизанам оторваться, красной ракеты я не видел, значит до комиссара дошло, что нехрен в эту деревню соваться, а может уже и гонцы дошли или добежали.

– Левее ноль ноль два. Четыре снаряда, десять секунд выстрел, огонь. – Пускай боятся и не лезут. Свист мины, заставший тебя на открытой местности, сильно нервирует, а разрыв удивляет аж до смерти. Побольше этим гадам удивлённых.

– Правее ноль ноль пять. Четыре снаряда, беглым, огонь. – Удивлять так удивлять, а то одни изумятся, а другие нет, некузяво получится. Нарваться на ответку я не боюсь, гансовские самовары в двух с половиной кэмэ от нас, а это предел их дальности. А в лесу нас ещё и обнаружить надо, это на опушке мы маячили как три тополя на Плющихе, но тогда выбора не было, зато сейчас он есть.

– Три снаряда, десять секунд выстрел, огонь. – Даю новую установку.

– Мы пошли, Николай, – после хлопка выстрела, говорит мне разведчик. – Я там тебе пару человек оставил, прикроют, если что. Оружие и вещи погибшего в повозке, сам разберёшься.

– Спасибо, Паш. Мы тоже скоро за вами. До встречи. – Машу я ему рукой.

Не торопясь выпускаю ещё десяток мин, меняя установки прицела и угломера, после чего быстро грузим миномёт и линяем с «места преступления». Сорок две мины у нас ещё осталось, так что будет чем встретить нехороших нелюдей.

– Макар, ты у нас следопыт, – прикололся я про себя, вспомнив одноимённый фильм, – так что давай, дуй впереди.

– Есть. – Отвечает он.

– Берген!

– Я. – Откликнулся якут.

– Замыкаешь.

– Вася. За руль.

– Разведка. Боковое охранение, один справа, другой слева.

– Вперёд. – Заняв боевой порядок, идём следом за Аристархом. Чтобы выйти на просеку, нам нужно, петляя между деревьев, пройти полкилометра на восток, а потом ещё столько же до места встречи, но уже прямо по просеке.

Убрав в свои подсумки все магазины от СВТ-40, вооружаюсь самозарядкой убитого разведчика. Мы всё-таки не на лыжной прогулке, а на боевом выходе, и основное наше оружие при внезапной стычке не пляшет, людей тоже не батальон, поэтому каждый ствол на счету. Да и от винтовочной пули не за каждым деревом укрыться можно, в отличие от пистолетной. Поэтому идём, сторожко, как ёж колючками, ощетинившись стволами винтовок во все стороны.

До пересечения просек добрались благополучно, минут за пятнадцать, зато на месте встречи на меня набросился комиссар с упрёками и обвинениями в трусости и пособничестве врагу. Осаживаю его с ходу простым вопросом.

– А какие потери в отряде, которым вы командовали?

– Пять человек убито, пятеро ранено. Шестеро пропало без вести. Но это всё из-за вашего бездействия.

– Тогда приберегите своё красноречие для трибунала. Я принимаю командование сводным отрядом. Отделение, занять огневую позицию. – Показываю я на бугорок мерах в пятнадцати от просеки и отдавая распоряжения своему расчёту.

– Клим, позицию занял?

– Да.

– Возьми пару человек, пройди по следам этого стада слонов, установи несколько растяжек в тридцати метрах от просеки и пулей обратно. И осторожней там, это походу не простая пехота.

– Есть. – Задумчиво протянул разведчик и начал отдавать распоряжения.

– Берген?

– Я.

– На тебе правый фланг.

– Понял, командира.

– А нам что тогда делать? – Заныл комиссар.

– А вы, Леонид Матвеевич, – нарочно называю я его по имени отчеству. – Действуйте согласно разработанному плану. Забирайте всех своих и уводите людей.

– Так вы что, нам даже лошади не дадите, чтобы увести на ней раненых.

– Мы вам даём самое ценное, это время, а раненые, в отличие от артиллерийской боевой лошади, не способствуют выполнению основной боевой задачи.

– А что это за задача?

– Спасти отряд. Вот главная цель, всё остальное – вторично. Поэтому, отходите, занимаете оборону на своём острове на болотах и ждёте нас. Если мы вас в течении часа не догоним, тропу обязательно заминируйте. Ваш Гриша хорошо знает это место?

– Да.

– Тогда оставьте нам его в качестве проводника. И на всякий случай, пароль для опознания – «Клавка», а отзыв тогда будет «картошка», – говорю я первое, что приходит на ум. – Патроны и гранаты забирайте, сколько унесёте, один пулемёт оставьте.

– На острове есть боеприпасы. – Информирует меня комиссар. – А пулемёт я вам вместе с пулемётчиком оставлю. Не подведёт, парень надёжный.

– Всё. До встречи, товарищ комиссар. Время не ждёт.

Колонна партизан растянулась вдоль просеки, причём на носилках несли только четверых, один шёл сам, но его страховали. Ничего, до реки полтора километра, а там уже и лесные болота начинаются, причём незамерзающие. Тропу знают только единицы, надеюсь, дойдут и отсидятся на своём острове. У нас же задача посложнее – выжить.