Текст книги "Партизаны (СИ)"

Автор книги: Алексей Дягилев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 21

После проведённой рекогносцировки, когда несколько групп разведчиков изучили и «обнюхали» все подходы к посёлку Ленинский и находящейся в нём машинно-тракторной станции, посоветовались с товарищами и решили захватить как населённый пункт, так и его градообразующее предприятие – МТС. Просто пострелять и уйти, смысла не было, нужно было именно захватить эту ремонтную базу и уничтожить как технику, так и личный состав ремроты. И хотя спецы в атаку сами не ходят и никого не убивают, но зато они ремонтируют танки, на которых потом другие их камрады убивают наших бойцов, причём благодаря немецким ремонтникам, подбитые в бою танки возвращаются в строй не по одному разу. На этом я и акцентировал внимание командиров подразделений и комиссара, чтобы они правильно замативировали личный состав. Оставалась только одна проблема, людей для такой операции было маловато.

После обеда готовим к бою оружие, чтобы с наступлением сумерек приступить к выполнению задания. Пошарив в трофеях, нахожу МП-40, чищу его, а затем смазываю механизм зимней смазкой. Ночью, да еще накоротке и в лесу, эта машинка гораздо полезней карабина будет. Да и боекомплект с моим короткостволом одинаковый. Вот только все планы смешались, когда от наблюдателей прибежал посыльный и сообщил, что немцы на базе засуетились и стали к чему-то готовиться. Так что пришлось импровизировать и на ходу менять весь план операции. Поднимаем отряд «в ружьё» и выдвигаемся ближе к объекту. Пока основные силы собираются, вперёд уходит пятёрка разведчиков на лыжах и с пулемётом. Я с ними, чтобы сразу сориентироваться и оценить обстановку на месте.

Встретившись с баламутами на опушке возле шоссейки, смотрю за рембазой в бинокль, одновременно слушая доклад Лёхи-пулемётчика.

– Фрицы пожрали, а потом забегали как наскипидаренные и начали собираться, заправлять и заводить свои тягачи и грузовики, собирать имущество. Вот я и послал Гришку, чтобы предупредил.

– Немцы все на базе? – Задаю я наводящий вопрос, оглядывая домики посёлка.

– Посыльные поначалу бегали по посёлку, потом офицерьё на МТС потянулось.

– Нашим легче, всех в одном месте и накроем. Бдите здесь, а я пойду основные силы встречать.

Вчерне план был готов, тем более днём его было осуществить гораздо легче. Вот только могли возникнуть проблемы с отходом, но когда возникнут, тогда и будем их решать. Засаду нам предстояло организовать вдоль шоссе, протянувшегося от деревни Сокольники и вплоть до Можайска, судя по карте. Шоссе-то оно шоссе, вот только русское, и семь загибов на версту никуда не делось. Дорогу с твёрдым покрытием, видимо успели дотянуть только до Сокольников, но это не важно. Вся трасса нам не нужна, а только небольшой километровый отрезок, проходящий с запада на восток, вот вдоль этого отрезка в лесу мы и спрячемся. Причём дальше шоссе сворачивает на норд-ост, а потом на север. Слева у нас река, там дорога резко сворачивает на юг и упирается в населённый пункт. Перелесок подступает к самому шоссе только на левом фланге, через триста метров опушка практически под прямым углом отворачивает и идёт почти параллельно дороге, а через семьсот метров снова прижимается к обочине. В этом месте деревья отступают на расстояние шагов четыреста. Отсюда мы и будем кошмарить немцев.

– В общем, Паша. – Озадачиваю я уже на ходу командира разведчиков. – Сразу за развилкой проскакиваете по лесу на ту сторону шоссе, подбираетесь ближе к станции и следите за фрицами. Как только мы начнём воевать, не дайте им укрыться на той стороне дороги. Лес там подходит к самой обочине, так что найдёте где спрятаться.

– А ты чего задумал-то, командир? – пытается вникнуть в самую суть Пашка.

– Да те же яйца, только в профиль. Накроем МТС из миномётов, а когда фрицы попытаются убежать, расхерачим их на дороге из пушек. Тебе только и останется, что недобитков заземлить.

– Так там же целая рота.

– Ну, так и вы у нас не пальцем деланные. Будет трудно, подмогу пришлём. Ты главное по просёлку на запад не дай им проскочить, хотя мост через реку там хлипкий, тяжёлая техника наверняка застрянет. Заградительный огонь я с той стороны поставлю, но мало ли что случится.

– Понял, не дурак. Сапёров бы мне на всякий пожарный, с минами.

– Это можно, но бойцов на ту сторону отправляй сразу, потом по следу их найдёшь.

Во время разговора мы отмахали около километра, поэтому четвёрка разведчиков уходит левее, а мы с Пашкой встречаем колонну. Прихватив с собой двоих минёров с противотанковыми минами, Пашка уходит, а я распределяю людей по позициям. Надеюсь, разведчики перекроют немцам путь отхода на запад, да и возможную подмогу задержат, насколько смогут.

Во вторую группу включаю оба миномёта а также десяток сапёров при двух пулемётах, Макара ставлю во главе и тут же озадачиваю.

– В общем смотри, Аристарх. – Рисую я прутиком на снегу схематичный план местности. – Миномёты устанавливаешь возле шоссе, для обстрела машинно-тракторной станции. Ваша задача: занять круговую оборону, чтобы расчёты могли спокойно работать, ну и саму шоссейку с юга перекрыть, вдруг из Сокольников кто на огонёк нагрянет.

– Понял, только маловато людей в расчётах. Кто стрелять будет?

– Ты, да я, да мы с тобой. Разберёмся как-нибудь, я где-то через полчаса подойду, да и сапёры помогут.

– Тогда ладно. – Обрадовался Аристарх.

Отправив осадную артиллерию, озадачиваюсь основным вопросом. Едем выбирать позицию для противотанковых пушек. И если на каждый миномёт по два человека, то на каждую пушку приходится по три артиллериста. Вполне хватит для нормальной работы, а чтобы перемещать орудие, народу хватит, без пехотного прикрытия всё равно не обойтись. Время утекает как песок сквозь пальцы, поэтому, осмотрев с ближайшей опушки прилегающую местность, указываю Малышу на места возможной установки орудий, а на словах добавляю.

– Одно орудие установишь на правом фланге, второе по центру выступа. Стрелять начнёшь, когда фрицы доедут до развилки, только дождись, чтобы первая машина её проехала. Главное, не дай им проскочить на восток, а то не догоним. По всем прикидкам, они должны будут свернуть в нашу сторону и отойти на юг, и дальше на запад, да и через реку там перебираться не надо. В первую очередь уничтожай броню, а потом уже тягачи. Всех оставшихся бойцов забирай себе, распределишь по опушке, а как обеспечить прикрытие орудий, решишь на месте. У меня всё, так что дерзай.

Оставив Малыша командовать сорокапятками и объяснив боевую задачу, нацепив лыжи, бегу к миномётам, а то немцы уже начали выстраивать технику в походную колонну на подъездной дороге. Хорошо ещё хоть в нужную нам сторону, а то снова пришлось бы импровизировать. В резерве остался только санитарный взвод и несколько обозников, но ими уже комиссар командует.

Дорога от станции через полкилометра упирается в Можайский тракт, и тут же заканчивается. И вот тут уже непонятно, – куда двинутся немцы? Продолжат двигаться на восток, а потом дальше на север. Или же повернут на юго-запад, чтобы через Сокольники двигаться в свой тыл. И хотя нам так и так нужно уничтожить колонну, но желательно сделать это с наименьшими для нас потерями. Так что как только добегаю до огневой позиции миномётов, занимаю наблюдательный пункт и почти сразу открываю огонь по МТС. Желательно нагнать панику на противника, чтобы он как можно жиже обделался.

До базы четыреста метров, цель площадная, поэтому попал я с первой мины. А дальше уже стреляю сосредоточенным огнём из обоих стволов. Макар выбрал позицию в самом низком месте возле откоса дороги, мне же пришлось вскарабкаться на снежный отвал, с которого я и корректирую стрельбу. НП получился как раз в промежутке между миномётами, так что наводчики меня слышат хорошо. Наведя шороху на территории машинно-тракторной станции, перемещаю сосредоточенный веер огня ближе к просёлку и сподвигаю фрицев начать движение.

А колонна у них получилась неслабая. Впереди «четвёрка» с окурком, следом колёсная техника, грузовики и ремонтные летучки, два танка погружены на транспортёры, которые тянут мощные тягачи и ещё три неисправных «чеха» на прицепе за полугусями. Но эти уже в хвосте колонны. Что в замыкании я не вижу, мешают строения МТС. Хрена себе мы кусочек урвали, как бы пасть не порвать от такого изобилия.

Немцы всё-таки решили уходить из под обстрела и прорываться на восток. Но кто же им это позволит. Наш «профессор» с помощниками успел заминировать тракт за перекрёстком, и головной танк подорвался. Малыш добил колымагу из пушки, издырявив ему корму с пятисот метров. Подобраться ближе было нельзя, лес в этом месте отступал от дороги. Пытавшийся проскочить рядом с танком грузовик, остановили кинжальным пулемётным огнём, и он окончательно заблокировал путь на восток. Поэтому колонна вынуждена сворачивать на юго-запад, а может так и было задумано. Этих пока не трогаем, пусть втянутся на тракт и поглубже въедут в огневой мешок, всё равно дальше следующего поворота не проскочат, люди «профессора Мориарти» и тут напакостили.

Переношу огонь миномётов на просёлочную дорогу, подгоняя арьергард противника. Если даже накрою какой-нибудь тягач, и он остановится, не беда, Пашкины башибузуки не дадут ему спокойно замёрзнуть, подпалят и согреют вместе с танком. Вроде бы всё идёт по нашему плану, но нет. Едущий первым тягач с транспортёром, раскорячился и застрял на развилке. Может он бы и смог выбраться из снежной ловушки, мощей у полугуся до дуры, но Малыш зачем-то зафигачил ему снаряд прямо в капот, и жить стало веселее.

– Лёха! – зову я пулемётчика. – Любой ценой останови передний грузовик и заблокируй дорогу.

– Понял. – Перебегает он вправо от огневой и карабкается на откос.

– Гриша! – Собирай всех сапёров сюда, пусть занимают позицию на обочине и готовят гранаты.

– Слушаюсь, товарищ командир. – Срывается парень с места и убегает на левый фланг, скликая бойцов. Чёрт с ним, с тылом, с фронта бы отбиться. А то у нас на километр фронта пятьдесят человек против двухсот. Так что продолжаю долбить сосредоточенным огнём по отрезанному хвосту колонны. Удаётся только накрыть второй тягач с транспортёром. Зато три оставшихся, отцепив и бросив неисправные танки, развернулись, съехав с дороги на снежную целину и рванули назад.

Лёха всё-таки остановил передний, доехавший до него тентованный грузовик, с пистолетной дистанции распилив его пополам. Автомобиль пошёл юзом и развернулся поперёк полотна дороги. Следовавшие за ним машины вынуждены были останавливаться, а пассажиры спешиваться и укрываться за снежным отвалом на противоположной от перелеска стороне дороги. Пытаемся отогнать их от нас подальше гранатами и огнём из стрелкового оружия. Хоть и с трудом, но получается. У немцев оказывается тоже гранаты есть, так что получаем в ответ. А еще на той стороне стоит здоровенный амбар, вот за ним часть супостатов и схоронилась.

Из миномётов огонь прекратили, маячить на виду у всех под пулями и гранатными осколками мне как-то не улыбается, а стрелять без корректировки огня нет смысла. Накрыть ближних фрицев тоже не могу, минимальная дистанция не позволяет, а с пятидесяти метров гранаты на выхлоп от выстрела запросто прилетят. Можно оттащить один миномёт в сторону или назад, но сделать это сейчас просто некому, Лёху с напарником подстрелили, так что держим фронт впятером. Вот подтянутся сапёры, тогда и покажем фрицам, как маленьких обижать. Пули и осколки утрамбованные двухметровые отвалы из снега не пробивают, так что вся надежда на Малыша и его команду, осколочные снаряды должны справиться с этой преградой. Но они пока курочат машины, так что не до нас. Хотя можно ракету запустить, пускай постреляют для пользы дела.

Не успел. На опушке леса возле дороги вспух куст разрыва семидесятипятимиллиметрового снаряда. Звук выстрела я услышал со стороны МТС, а разрыв увидел на месте правофланговой сорокапятки потом ещё один, и ещё. Немецкий панцер лупит из своего окурка с километра, и достать его у мужиков нет никакой возможности. Тем более он стреляет, прикрыв борт за кирпичным строением МТМ, повернувшись лобовой бронёй к цели. Так что без вариантов, из второго орудия его тоже не достать. Но может Малыш хоть позицию успеет сменить, стрелять перестали.

А вот и сапёры, пора делать ноги, у нас минута, от силы две. Стоит немецкому танку вывернуть из-за угла, и никакой снежный бруствер нас не спасёт. С четырехсот метров размажет нас как кашу по тарелке. Подошедшее подкрепление укладываю цепью на опушке, а миномёты утаскиваем дальше в лес. Успели. Буквально через несколько секунд на дороге рванул снаряд, так что отходим вглубь леса ещё метров на пятьдесят, и вот тут уже занимаем оборону. Развернув десяток сапёров в редкую цепь, перекрываем полосу в сто метров. Желательно двести, но на левый фланг навалить, смещаемся вправо, там наши.

– Аристарх, один миномёт на повозку, для второго ищешь позицию на правом фланге, метрах в пятидесяти от наших «оборонительных рубежей».

– Понял.

– Вчетвером с одним стволом управитесь легко, если что, поддержите нас. А я пока пехотой покомандую.

– Григораш. – Ловлю я за рукав пацана. – Лёха где?

– Дядя Лёня-то?

– Он самый. Пулеметчик. – Уточняю я.

– Так ранило яго, и дядю Митяя тоже. Я им до саней помог добрести.

– Молодец. Теперь при мне будешь, далёко не убегай.

Меж тем немцы на тракте довольно загалдели, а со стороны МТС стал приближаться рёв двигателя и лязганье гусениц. Справа ещё кто-то стрелял, но в основном из винтовок и редко из пулемётов. В строю вместе со мной дюжина, четверо с миномётом, двоих потеряли, один из них пулемётчик. Это плохо. Одно хорошо, оба живы. Что делать? Можно отходить. Фрицы за нами не должны увязаться, всё-таки не пехота – технари. Хотя как знать. Может отомстить решат. Танк у них есть. Вот только в лесу он не пляшет. Ладно, пока отойдём к основным силам, а дальше видно будет.

– Григораш.

– Я.

– Найди миномётчиков и передай, чтобы отходили к обозу. Мы следом.

– Понял.

– Раз понял, выполняй.

Передав вправо и влево по цепи команду на отход, дожидаюсь пятёрку с левого фланга и отхожу последним. Пройдя метров триста, встречаемся с Малышом и комиссаром, оба мрачнее тучи.

– Занять оборону вдоль опушки леса. – Командую я бойцам, а потом наезжаю на Малыша.

– Потери?

– Трое убито, четверо ранено, один тяжёлый. Разбито одно орудие и пулемёт. Что делать будем, командир?

– Воевать. Бой ещё не закончен.

– Но у них же целый танк. – Удивляется комиссар.

– А у нас целая противотанковая пушка. Леонид Матвеевич, организуйте прикрытие с тыла, а мы повоюем. Емельян, за мной. – Иду я на опушку на ходу расчехляя бинокль.

Немцы при помощи тягачей расчищали дорогу, растаскивая битую технику, а так как стрельба по ним прекратилась, то они совсем осмелели и пытались поставить на ход уцелевшие машины. Танк никуда не делся, а притаился за амбаром, в готовности прийти на помощь в любой момент. Там нам его не достать, придётся выманивать. План у меня созрел, поэтому ставлю боевую задачу Малышу, а сам нахожу нашего начальника связи и озадачиваю его. После чего на нашей самодельной «шайтанарбе» выдвигаемся чтобы найти огневую позицию для миномёта. Шайтанарба получись путём слияния кобылы и миномётной тачанки. Всё-таки Шайтан у Махмуда обучен хорошо, да и выстрелов и разрывов снарядов боится не сильно.

Глава 22

Миномёт устанавливаем на правом фланге, в лесу, в ста метрах от опушки. Будем стрелять по дороге, пока фрицы не кончатся, или не решат нас порешить, отправив на разборки танк. Огневая позиция противотанкового орудия на левом фланге, фронтом на север, так что когда «четвёрка» выедет на дорогу, Малыш и зафитилит ему в борт. Что будем делать, если фрицы не отреагируют, не знаю. Но скорее всего дразниться, показывать неприличные жесты, «махать концом». Корректировать огонь с восточной опушки не получится, немцы будут шмалять по ней из всех стволов в первую очередь, поэтому мы оттуда убрали даже наблюдателей, а не только стрелков. Мой же НП будет на южной опушке леса, неподалёку от орудия, вот туда как раз и тянет провод наш штатный связнюк – Валерка Мапьцев. Подушку безопасности в сотню метров из стволов деревьев пришлось оставлять, чтобы не попасть под разрывы снарядов немецкого танка. Ближе устанавливать миномёт не рискнули, мало ли, попадётся снаряд со смещённым центром тяжести и тепловой головкой самонаведения, как начнёт облетать деревья метясь в раскалённый ствол миномёта. Немцы они такие, вдруг уже придумали этакую вундервафлю.

Обосновавшись на наблюдательном пункте, начинаю пристрелку. Тут уже пришлось посчитать, и пристреливаться гораздо дольше, но цель в вилку я взял, и пошли накрытия. Немцы с дороги разбежались, попрятались на противоположной от леса обочине, но стреляем всё-таки навесным огнём, так что падающей сверху мине абсолютно пофиг, где копошится её цель. Поэтому фрицы обиделись и нажаловались «большому брату», и тому пришлось выползать на шоссе. Обстрел с места восточной опушки ни к каким результатам не привёл, и хоть в башне у танка и стоит «окурок», но траектория стрельбы всё-таки настильная. Это ж не «Нона». А самонаводящихся снарядов у фрицев видать не было. Так что хотя снаряды и попадали в деревья, и те иногда падали, а кустарник выкашивало осколками, миномёт продолжал работать. Ну и я ещё обнаглел, начал стрелять по танку. Попасть-то вряд ли попаду, но хотя бы напугаю или разозлю.

Разозлил. Танк двинулся вперёд и попал под раздачу. С четырёх сотен метров Малыш не промахнулся, и хотя правый борт танка и был прикрыт снежным отвалом, но преградой для противотанковых снарядов он не стал, тем более первый из них попал в башню. Емеля подловил танк, когда он остановился для выстрела, а потом продолжил гвоздить по нему, вымещая всю свою злость и ярость за погибших товарищей. Мне же пришлось задробить стрельбу из миномёта, чтобы остановить стихийную атаку, залёгших на опушке бойцов отряда, и направить их энергию в нужное место. Безобразную атаку «грудью на пулемёты» возглавил комиссар, которому надоело находиться на вторых ролях, и он, набрав себе в команду «извозчиков», решил отличиться. Бойцов на левом фланге я тормознуть успел, а вот на правом – нет.

По плану атаку должно было начать отделение сапёров, для чего они и притаились в перелеске слева, буквально в пятидесяти метрах от шоссе. И начинали они только после выстрелов из сорокапятки. А дальше им на помощь выдвигались основные силы, цепочкой друг за другом по кромке леса, а не толпой по открытому месту. Вот только всё чуть было не испортил раздухарившийся комиссар который, заорав, – За Родину! За Сталина! – повёл в атаку отделение повозочных. Свою ошибку, бредущие в атаку бойцы, поняли уже через первых сто метров. А брели они проваливаясь в снег по колено и выше. И если по лесу можно было нормально ходить без лыж и снегоступов, то в чистом поле намело приличные сугробы. Местами наст держал, и ускориться получалось, но только местами. Так что вскоре наступательный порыв иссяк, и люди начали залегать в снег.

Направив отделение разведчиков под командой толкового сержанта в помощь сапёрам, ставлю Малышу новую задачу. Не давать фрицам высовываться из-за снежного отвала. Ну а снайпер и так её уже выполняет, дырявя головы самым любопытным. По правому флангу снова приходится открывать миномётный огонь, благо пристрелянный репер находится неподалёку.

Сапёры не подвели, перебравшись через шоссе, дружно ударили из всех стволов по прячущимся ремонтникам, потом и разведчики подключились, сея хаос и смятение в рядах неприятеля, так что заградительный огонь из миномёта прекращаю и наблюдаю за развитием событий, чтобы принять взвешенное решение. Вот только снова приходится импровизировать. И если впереди наши берут верх, то в тылу, после длинной очереди из пулемёта, началась заполошная перестрелка. Передав Аристарху приказ, чтобы срочно выдвигался в тыл, собираю всех, кого нашёл поблизости, и развернувшись в редкую цепь, чистим тылы.

От нас до обоза триста метров, и ещё столько же до южной опушки. Выставлен там наблюдатель или нет, я как-то упустил из виду. Понадеялся на боевой опыт комиссара. Теперь вот расхлёбываю. Движемся боевыми тройками, со мной Берген и связист, с Малышом бойцы из его расчёта. Емеля как обычно с пулемётом. Через пару минут мы на месте, так что с ходу вступаем в бой. Пока непонятно с кем, но девчата куда-то стреляют, и по ним ведётся ответный огонь, судя по звуку из мосинок. Это могут быть как красноармейцы, так и полицаи, так что выпустив один магазин наугад, перезаряжаюсь и пытаюсь вникнуть в обстановку. За биноклем лезть некогда, так что не переставая стрелять, теперь уже короткими очередями, зову якута, который занял позицию за соседним деревом слева от меня.

– Берген!! Берген!!! – Пытаюсь я докричаться.

– Чего командира! – После хлопка выстрела отзывается он, не отрываясь от прицела.

– С кем мы воюем?

– Не разобрал пока.

– А в кого ты стрелял?

– В человека…

– Да я понял, что не в мишень.

– В человека без форма. Белый полушубка, шапка чёрный.

– Точно не наши⁈

– Не похожи.

– Прикрой, я их с фланга обойду.

– Понял.

Заметив, приближающуюся шайтанарбу, зову десантирующихся с неё миномётчиков, и охватываем противника с фланга. Те, отстреливаясь, начинают отходить, так как численный перевес оказался за нами, хотя не столько перевес, сколько плотность огня, усилившаяся с нашим подходом. Оставив четвёрку миномётчиков на месте, возвращаюсь к повозкам и собрав мужиков, организуем преследование. Теперь нас уже десяток, так что редкой цепью наступаем на юго-запад, отжимая противника к опушке.

– Берген, давай на левый фланг, так ты первый на опушку выскочишь, и порезвишься в чистом поле. – Отсылаю я снайпера на отхожий промысел, продолжая прочёсывать лес и натыкаясь на свежие трупы.

Вот только порезвиться не получилось. В ходе преследования мы больше не смогли никого подстрелить. Ушлые полицаи попались, да и местность они знали как свои пять пальцев, поэтому на открытое место так и не вышли, а отвернув к западу, ретировались в деревню. А так как опушка в том месте подходила к самой околице, то и мы в населённый пункт не полезли, а прикрывшись растяжками, отошли на исходную. Нужно было собирать отряд, и быстрее валить на север, так как на юге мы достаточно пошумели. Собрав обоз, очень быстро перебираемся через шоссе, не забыв заправить бензином и маслом все танки, и поджечь их. Из трофеев удалось разжиться только патронами, ну и немного едой. Разбором полётов займёмся позже, а пока нужно сваливать, а там приближающаяся ночь нас укроет.

Из документов убитых выяснилось, что разгромили мы танкоремонтную роту из 20-й танковой дивизии, семь танков которой больше уже никогда не встанут в строй, разве только в качестве металлолома ещё послужат. Надеюсь, его переплавят уже в Уральских домнах.

Проплутав двое суток по лесам и полям, мы укрылись в очередном лесничестве, заминировав все дороги, ведущие к нему и навесив табличек. И хотя пятьдесят процентов личного состава пришлось задействовать в карауле, всё равно удалось посменно отдохнуть, помыться в бане и пройти санобработку. На третьи сутки выслали несколько разведгрупп, пробежаться по округе и узнать обстановку. А потом на нашу голову свалилось неожиданное пополнение. Дружина пионеров, будущих героев.

Опросив пацанов, выяснилось, что обосновались они в этом лесу ещё по осени, сбежав из детского дома, который не успели эвакуировать. В октябре немцы наступали очень быстро, обстановка менялась ежечасно, а когда в село Передел вошли немцы, было уже поздно. Сначала потерялось руководство, потом кончились продукты, а когда оставшаяся с детьми единственная воспитательница обратилась к оккупационным властям, те, не долго думая, прикрепили воспитанников к районной больнице, ставшей немецким госпиталем. Раненым нужна была свежая кровь, а госпиталю дополнительный персонал, который можно было заставить работать за еду. Старших девочек сразу определили в санитарки, прачки, сиделки. Младшие дети стали донорами. Ну а пацанам постарше «новый порядок» не понравился, и через два дня они сбежали в лес. Тем более охранять их никто не собирался, а приличный лесной массив начинался сразу за южной околицей села. Вот в этом лесу ватага архаровцев и обосновалась.

Блуждая по лесу, наткнулись на заброшенный дом, потом стали собирать по округе оружие, ну и пошаливать понемногу. Жрать-то хочется, а никто просто так не даёт, вот и вышли на большую дорогу, которая шла через лес. Сначала останавливали одиночные крестьянские подводы и брали с них дань, в основном продуктами и тёплой одеждой, а с приходом зимы стали охотиться на небольшие обозы немецких снабженцев. Но уже не на своей территории, а на других дорогах. Ну а когда узнали, что стало с остальными воспитанниками детдома, задумали вообще уничтожить весь госпиталь. Вот только силёнок для этого оказалось маловато. Потому и продолжили собирать и копить злость и вооружение, устраивая схроны по окрестностям. Узнали хлопцы про то, что творится в больнице-госпитале от подруги по несчастью, которая не выдержав издевательств, унижений и постоянных изнасилований, сбежала в лес.

Из малышей, до Нового года дожила только половина, так как откармливать расходный материал никто не собирался, а крови забирали много. Сиделкам-санитаркам повезло больше, но до них домогались выздоравливающие. Пока раненые валялись в беспамятстве и пребывали в беспомощном состоянии, своих сиделок они не трогали, ведь надо же было кому-то и утки выносить и обгаженное бельё менять, кормить, поить. А вот от пошедших на поправку легкораненых, было уже не отбиться. И если пожилые зольдаты девчонок не трогали, то у молодёжи кровь бурлила и гормоны играли. Вот они и играли с девочками, зажимая и насилуя в тёмных углах. Жаловаться было некому, да и бесполезно, а также чревато наказаниями, приходилось терпеть. Некоторые не выдерживали и накладывали на себя руки, кому-то нравилось, а вот Настя сбежала, стянув одеяло и уйдя в лес ночью, после очередного изнасилования. Там её и нашли «двенадцать месяцев» из сказки Морозко.

А потом ватагу беспризорников выручила пятёрка разведчиков, перебив часть полицаев, которые окружили убежище пацанов. Пока беспризорники занимались мелкими пакостями, на жалобы крестьян никто особого внимания не обращал. Да и по лесам бродило ещё много окруженцев и дезертиров, так что все проделки списывали на них. А вот когда прилетело самим прихлебателям, а тем более их хозяевам, местным силам вспомогательной полиции пришлось поработать. Первыми попала под раздачу банда дезертиров, эти обосновались на юге лесного массива. Немцев они не трогали, а вот в окрестные деревни по ночам наведывались. Забирали еду, самогон, не чурались и материальными ценностями. Представлялись естественно партизанами и экспроприировали всё именем Советской власти. Руководил этой бандой бывший интеллигентный человек по фамилии Галенко, вот их то крестьяне и сдали в первую очередь. Отомстили за отнятый самогон. Этих взяли без шума и пыли, повязали можно сказать тёпленькими после очередной гулянки. Повезло только Галенко, он раскололся на первом же допросе, пообещал начальнику полиции выдать захоронку с золотишком и собственноручно умертвил всех подельников. Естественно такую скотину приняли в ряды вспомогательной полиции.

Может до детдомовцев бы и не дошла очередь, всё списали бы на дезертиров, но Галенко забожился на гомосека, что это не их рук дело, да и пацаны оборзели, продолжили кошмарить фрицевских фуражиров. Они же не знали, что их уже ловят. Так что когда Пашка с пятёркой разведчиков изучал окрестности и услышал невдалеке перестрелку, он из любопытства решил посмотреть, – кто там шумит? Может это Красная армия приближается, а может и помощь кому нужна. Полицаи, окружив домик, не торопились, лениво постреливали из-за деревьев и ждали, когда у ребятишек кончатся патроны. Штурмовать укрепление им сильно не хотелось, хоть и дети, а стреляют из настоящего оружия, да и пули отнюдь не игрушечные. Вот и лежали, пуляли по окнам, дожидаясь вечерних сумерек или пинка от вышестоящего начальства. Командир взвода тоже не спешил подставлять свою голову, вросшую в землю избушку из толстых брёвен винтовочные пули не брали, а подобраться на гранатный бросок мешала поляна вокруг домика. Немцы снабжали полицаев по остаточному признаку, поэтому как винтовки, так и гранаты были советского образца. С тридцати метров не докинешь, а ближе не подберёшься.

Пашка же ждать не стал, тем более его группа была одета в маскхалаты. Поэтому сначала захватил языка, и после его экстренного потрошения, решил напасть. Перевес в автоматическом оружии был у наших, пять автоматов на шестерых, и только один пулемёт. Так что заранее распределив сектора обстрела, бойцы подобрались к противнику на пятьдесят метров и открыли кинжальный огонь. Первый десяток выкосили сразу, холуи даже не поняли, от чего они умерли, потом пришлось разделиться на боевые тройки и отжимать полицаев от домика, расходясь на фланги. Атаку начали с юго-востока, выдавливая предателей на северо-запад, там проходила дорога, вот пусть по ней и чешут. Тем более весь транспорт пасся на ней. Уничтожать весь взвод Пашка не собирался, а вот напугать так, чтобы у прихвостней даже мысли не возникло, чтобы вернуться назад, вроде бы получалось. Привыкшие воевать с безоружным населением полицаи запаниковали, и стали без оглядки отступать в ту сторону, где не стреляют, так что их даже преследовать не пришлось. Только проверили и проконтролировали недобитков, оставили в прикрытии пулемётный расчёт, и пошли вызволять пацанов. Вот так в нашем отряде и появилась чёртова дюжина пионеров.

С полицаев взяли оружие, документы и форму, у кого она была, ну и другую верхнюю одежду. Нашлась и лошадь с санями, отбилась от остальных и застряла в кустах, поэтому всё, что смогли, унесли. А вот теперь можно и не только по ночам озорничать, но и днём разведку вести, не вызывая подозрений. Тем более особо высовываться я не планировал, нужно сначала «жирком обрасти», так что у нас сейчас период первоначального накопления капитала. Вот запасёмся, а потом и ударим разгильдяйством по автопробегу. А пока пацанов к делу пристроим. Пускай учатся в карауле стоять, посты так и так парные, вот в пару к бывалым бойцам и встанут, а высвободившийся личный состав чем-нибудь полезным займётся.