Текст книги "Партизаны (СИ)"

Автор книги: Алексей Дягилев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– А для танков у нас пушка есть. Для пехоты миномёты. А там глядишь и кавалерия из-за холмов подтянется.

Сколько людей вам понадобится, товарищ Доцент?

– Я всех возьму. Взрывчатку кому-то нести нужно будет.

– Одну лошадь я в этой деревне видел. Реквизируем или в аренду возьмём.

– Это лучше, но всё равно работы на всех хватит.

– Паша, надо прикрыть сапёров, разведать подходы. Выдели две группы.

– У меня после потерь в отделениях по восемь человек осталось.

– Вот девятым с ними и пойдёшь. Лошади отдохнут, артиллеристы подтянутся.

– О людях бы кто подумал, – ворчит Пашка.

– О них я и думаю, без лошадей мы ни артиллерию, ни снаряды не подвезём, а без артиллерии всем кисло станет. И вот ещё что. Если вдруг поблизости окажутся наши части, предупредите их о наступлении немцев. Попробуют подчинить себе или станут мешать, говорите, что вы спецгруппа и у вас приказ из штаба армии – заминировать шоссе. Толковые командиры будут только рады, дураки отстанут. Ещё есть вопросы?

– Тогда все свободны. Поднимайте людей и приступайте к выполнению поставленной задачи. А вас, Емельян Дормидонтович, я попрошу задержаться. – Когда командиры потянулись к выходу, останавливаю я Малыша.

– Последний раз меня Дормидонтовичем отец называл, когда батогом отходить хотел.

– Ну а ты что?

– Да ничего. Вырвал палку, да поломал об колено. Потом в гляделки поиграли, да разошлись краями.

– Я в гляделки с тобой играть не буду, времени нет. Ты мне прямо скажи. Егоров просто так отстал или задумал чего?

– Мужик-то он себе на уме, только с виду дурачком прикидывается. Но вот какой-то гнильцы я за ним не заметил. А вот то, что он не простой наводчик, а как минимум командир батареи, это я приметил. Да и война эта у него не первая. Про мины к немецким миномётам и то, что они к нашим подходят, это ведь он мне подсказал, да и снарядов мы прихватили несколько ящиков. Причём, что находится в ящиках, он уже по надписям на упаковке понял, потом только открыл.

– Может сбежать решил из отряда?

– Это вряд ли. Хотя в Красную армию он не сильно рвался. К немцам тоже служить бы не пошёл.

– Обратно под юбку?

– Тоже не вариант, хотя ездовый – такой же «зятёк» из окруженцев.

– Значит в самом худшем случае мы двух бойцов потеряли, ну и двух лошадей в придачу.

– Выходит так. Но я надеюсь – найдутся.

– Я тоже, хотя… Ладно, пошли реквизицией заниматься.

Глава 29

Лошадь мы взяли в аренду, причём вместе с санями, сбруей и стариком-извозчиком. Так что через четверть часа арьергард отправился в путь. Разведчики на лыжах, сапёры пешком, сгрузив всё взрывное имущество на сани-розвальни. Но так как все двигались по дороге, то лыжники далеко и не оторвутся, своим преимуществом они смогут воспользоваться только в лесу, в поле, когда на разведку двинут.

Остальные тоже без дела не сидели. Обогрелись, перекусили, покурили и будя. Артиллеристы снаряжают мины, оставшиеся разведчики готовят к бою оружие, медицина кромсает раненых. Александра, припахав местных за долю малую, готовит завтрак. Я же нахожу комиссара и озадачиваю его.

– Помнится, Леонид Матвеевич, вы предлагали в первую очередь оповестить командование Красной армии про наступление немцев. Так я предлагаю вам найти это командование и передать документы.

– Но как я сумею это сделать? Я же даже ходить не могу.

– С рассветом отправим обоз с ранеными дальше в тыл, на железнодорожную станцию Износки, вот там и может находиться штаб армии. Только я вас умоляю, не ищите штаб. Могут принять за диверсантов. Скажите, что у вас важные разведданные и попросите самого старшего командира. Насчёт совсекретных сведений ниже чем с майором не разговаривайте. А там уже представитесь по всей форме и донесёте до командира мысль про контрудар немцев.

– Да понял я. Что вы меня за Советскую власть агитируете, товарищ командир? Как думаешь, Николай, хорошо мы немцам врезали.

– Не то слово, Леонид Матвеевич. По нонешним меркам считай, танковую роту уничтожили и штаб полка разгромили. Но главное ещё предстоит сделать, и половина успеха от вас зависит. Так что не подведите, товарищ комиссар. – Передаю я ему планшетку с документами и прощаюсь.

Потом отправляю на задание Малыша с орудием, под прикрытием четырёх разведчиков.

– Твоя задача – опорный пункт. Так что окапывайтесь, огневые позиции оборудуешь на северной и западной окраинах деревушки. Основная цель – танки и другая бронетехника противника, с пехотой не связывайся, разве только из пулемёта. Снаряды остались?

– Десяток бронебойных, дюжина осколочных.

– Хреново. И взять больше негде. Разве что в зарядном ящике, который отстал?

– Пустой тот передок был, упряжку мы на подмену держали, вот после очередной смены они и потерялись.

– Ладно, проехали. Если не успеешь на хутор до наступления немцев, оставайся в деревне Пинашино, и наших всех отзови. Там узел дорог, постараемся хоть его прикрыть. Всё, двигайте на задание, мы следом подтянемся.

К тому времени наши айболиты закончили кромсать живых людей. Кого смогли, прооперировали и заштопали. Кому не повезло, просто забинтовали и составили сопроводительные записки, свалив головняк о их дальнейшей судьбе на командира и господа Бога. Двоих, самых тяжёлых, пришлось оставить на месте. За время марша мужики натерпелись, так что если повезёт – выживут, а нет – хоть умрут спокойно. Пятерых отправляем обозом, в сопровождении комсомолок, которые правят санями. В прикрытии Лёха Круглов с пулемётом, ну и остальные раненые с оружием. Александра пыталась отмазаться, сказав, что у неё прав нет, но не прокатило. Так что всех девок из отряда я сплавил в тыл, на станцию Износки, надеюсь, выживут. Хотя и назначил место встречи под Белым Камнем, но кто из нас туда доберётся, неведомо.

Всё лишнее огнестрельное оружие, медикаменты и продукты, оставляем в Гриденках, сгрузив всё в пустующий погреб на одном из подворий. Вход в него заколачиваем и минируем, предупредив хозяйку, чтобы ни в коем случае даже близко не подходила, а уж тем более внутрь не совалась. Крестьяне лезть побоятся, а потом либо мы вернёмся, либо советские пионеры нагрянут. Даже один передок пришлось бросить, реквизировав пару саней вместе со сбруей, и перепрячь лошадок. В результате получилось два грузовичка с движком в одну лошадиную силу. Поэтому остатки отряда едут, а не идут пешком. Думаю, через час доберёмся.

Проезжая через деревушку Белый Камень, встречаем добровольного помощника, который в обмен на полмешка овса (плата за рейс), передаёт записку с сообщением от Доцента. Уточнив у дедка наш дальнейший маршрут, едем дальше на запад. В деревне Пинашино останавливаемся и встречаемся с Малышом.

– Вот же ёкарный бабай, три креста через коромысло… – Матерится он. – Грёбаная махра и её ох…е говнокомандование… Хорошо меня вовремя предупредили. – Из его дальнейшего монолога я понял, что наладить взаимодействие не удалось. Поэтому переходим к плану «Б». Всю артиллерию отправляю в лес, в километре восточнее хуторов. Мы же всё-таки партизаны, и лес наш дом родной. Особенно если там терновые кусты есть. Сам же с тремя упряжками еду «на стрелку», с одного выясняя подробности инцидента у связного разведчиков. Надо забрать своих людей и объяснить кое-кому, что он не прав. Мчимся рысью и вскорости добираемся до места. Вот они – Пинашинские хутора, населённый пункт аж из пяти домов и подворий. Здесь мы и хотели нерушимой стеной стоять, но место оказалось занято батальоном красноармейцев из 338-й стрелковой дивизии.

В батальоне осталось меньше сотни штыков, поэтому его командир и решил припахать бесхозных, но хорошо вооружённых людей. Так что приходится ехать на разборки и вытаскивать своих бойцов. На мне маскхалат, командирская портупея, на боку кобура с пистолетом, на поясе штык-нож. Планшетка и бинокль являются дополнительными атрибутами, подтверждающими мою командирскую принадлежность. По единственной короткой улице подлетаем к самому большому дому и лихо тормозим возле ворот.

– Боец, срочно проводи меня к командиру, у меня поручение от командарма. – Быстро подхожу и наезжаю я на часового, стоящего на крыльце.

– Стой, кто идёт! – Вспоминает он устав.

– Ты оглох⁈ – Повышаю я голос. – Немедленно доложи. – Поднимаюсь я на крыльцо, пока часовой не успел снять винтовку с плеча, и практически заталкиваю его в сени, а потом в дом. За столом в жарко натопленной кухне сидели два «офицера» и совещались. А так как карты на столе не было, а стоял чугунок с картошкой, от которой шёл пар, то делали они это по заветам Чапаева.

– И где должен быть командир? – Прямо с порога заявляю я.

–??? – Прочитал я удивление на их лицах.

– Где должен быть командир!!!⁇ Я вас спрашиваю! Когда с минуты на минуту ожидается наступление противника. – Повышаю я децибелы.

– А, вы, собственно кто? – Отмирает самый старший из лейтенантов.

– Командир передового отряда из батальона особого назначения, лейтенант НКВД – Доможиров. – Лихо козырнув, гружу я его терминами и аббревиатурой. А стоящий за моей спиной разведчик с ППД, придаёт мне ещё больший авторитет и способствует пониманию. А то некоторые имеют моду трибуналом грозить и за оружие хвататься.

– Командир второго батальона, старший лейтенант Ветров. – Поднявшись с табурета, представляется он в ответ.

– Вас предупредили, что сегодня начнётся немецкое наступление?

– Да. Но мне никаких приказов из полка не поступало.

– А приказ у вас и не изменился. Как прикрывали правый фланг ушедших в прорыв войск, так и будете прикрывать. Только при этом нужно стоять насмерть и не отходить с рубежа.

– А вас собственно кто уполномочил?

– Наш батальон особого назначения напрямую подчиняется командующему фронтом, у него и спросите про мои полномочия. Кстати. На шоссе была выслана спецгруппа минёров. Они выполнили боевую задачу? Где они сейчас?

– Про их боевую задачу я не знаю. Что-то минировали. А сейчас я поставил их в боевое охранение.

– А кто, вас, уполномочил, командовать моими людьми? Немедленно снимайте их с поста. У меня своё начальство и свои приказы. Все вопросы можете задать командующему фронтом. Соседи у вас есть?

– Сосед слева – батальон из 266-го стрелкового, но они за рекой. Справа соседей нет.

– Теперь будут, товарищ старший лейтенант. Как только моих бойцов вернёте. Мы займём позиции по восточной опушке леса в километре от вас. Поможем, чем сможем. Место там открытое, так что фланг вам прикроем.

Вроде получилось наладить взаимодействие. Поэтому выйдя за южную околицу хуторов, разведчиков сразу отправляю на восток. Километр на лыжах даже по снежной целине они легко пройдут. С сапёрами совершаем комбинированный марш по дорогам. Сначала обратно в Пинашино, потом в перелесок. Тут километра два с гаком, но половина людей едет, потом меняются. Получился своего рода треугольник с опорными пунктами в хуторах, Пинашино и в лесу. И если батальон Ветрова не выдержит и начнёт пятиться в деревню, мы прикроем его огнём. Нас прикроет лес, так как отходить мы будем на юго-восток в соседнюю берёзовую рощу. В голове у меня бьётся мысль – «только бы успеть». Меж тем дорога, пройдя по опушке, плавно сворачивает в перелесок и, изгибаясь, уходит дальше на север. Приехали.

Наш рубеж обороны полкилометра, так что натаптываем траншею в снегу в десяти метрах от кромки леса. Стрелки занимают выносные ячейки чуть впереди, укрываясь за стволами деревьев. В центре рубежа обороны, прямо за грунтовой дорогой у нас орудие. Слева от него три станковых пулемёта, они и поддержат пехоту, обеспечив взаимодействие. И хотя дистанция стрельбы от километра до двух, на обеих МГ-34 стоят оптические прицелы, куча запасных стволов и ещё кое-что. С «Максимом» управляется старый служака, который воевал с ним ещё на Империалистической. Про Гражданскую он особо не распространялся, скорее всего за прицелом сидел, когда Чапай реку Урал переплывал, так что не промахнётся, да и патроны у нас разные есть, как с тяжёлой пулей, так и трассеры. Справа бойцы с ручниками и винтовками, это прикрытие, на случай, если фрицы обидятся, и решат разобраться с нашим основным оружием – миномётным взводом. Который готовит сейчас позиции в нашем тылу на огромной поляне за перелеском. Так что начнём валить фрицев с дальней дистанции, а когда те ломанутся на разборки, то с ближней.

Вроде успеваем, хотя на юге уже вовсю грохочет. Немцы на севере пока молчат, видать ждут, когда боеприпасы подвезут. Используем каждую лишнюю минуту, чтобы лучше оборудовать позиции. Из остатков взрывчатки сапёры соорудили фугас, и заминировали перекрёсток просёлочных дорог в двухстах метрах к северу от основного рубежа. Там три человека с пулемётом, наше прикрытие с правого фланга. Если фрицы вздумают обходить ещё и с той стороны, придётся загибать фланг. Я приготовил для себя три наблюдательных пункта, на флангах и в центре оборонительного рубежа. На крайние сейчас тянут связь, с центрального я готов работать. Три параллельных нитки ведут на батарею, так что при смене НП останется только переключить аппарат. С ним я и буду бегать в случае чего. Можно было ограничиться и одним наблюдательным пунктом, но перед нашим оборонительным рубежом разрослись кусты рябины, так что сектор обзора они перекрывают приличный. Выносной НП можно было устроить и в этих кустах, но мне как-то не хотелось отрываться от коллектива. Тем более при отходе, метров двести пришлось бы бежать по открытому месту, по колено в снегу.

Реперы я прикинул, к местности привязался. Ещё бы миномёты пристрелять, мины всё-таки немного не той системы, а таблиц у меня для них нет, но не хочется раньше времени информировать врага о наших огневых средствах. Ладно, по ходу пьесы пристреляюсь уже по цели, боекомплект у нас теперь двойной, можно не экономить. Да и огневая позиция в трёхстах метрах за мной, не надо треугольники высчитывать. Обоз у нас в роще, там же и передовой медицинский пункт, большинство ездовых на батарее, помогают оборудовать запасные позиции. Потом будут подносчиками мин и патронов. А пока старшим «ездовым» там Шайтан, он за табуном присматривает. Рафик в расчёте миномёта, третьим номером, его задача папироски «смолить» и дополнительные заряды устанавливать.

Вот и дождались. По Пинашинским хуторам долбит дивизионная артиллерия противника. А нехрен было печки в домах топить и дым из трубы пускать. Спалились на ровном месте. Пехоте повезло, что артиллерийский налёт был коротким, когда рассеялся дым от разрывов снарядов, наблюдаю в бинокль незначительные разрушения. Соседям за рекой достаётся сильнее, но там и населённый пункт во много раз больше, а не просто «хуторок в степи». У нас же немцы начали наступление. Танки, ревя моторами, выехали из деревни Малое Ивановское и двинулись по шоссе в сторону заслона. Я насчитал три штуки с автоматчиками на броне, впереди две лёгких «Праги» или Pz-38 по немецкой классификации, замыкает приземистая четвёрка с пушкой окурком. Остальная пехота следом за ними идёт пешком. Смотрим, что будет дальше. Головной панцер въезжает в перелесок и нарывается на противотанковую мину, и пока в стане противника неразбериха, начинаю пристрелку. Пристрелявшись по ленте шоссе, записываю установки прицела и жду, что предпримут фрицы. Немцы пока в непонятках, танки остановились, пехота стала разбегаться с дороги. Там, где наехал на мину головной танк, раздалась ещё парочка взрывов. Кто-то нашёл сюрприз от Доцента. Что там творится, я не вижу. Обзор закрывает выступ опушки.

Торопиться не будем, время пока работает на нас, и чем дольше гансы топчутся на этом пятачке, тем скорее к ним подкрадётся толстый полярный лис. После небольшой заминки, противник снова стал концентрироваться возле шоссе. Второй танк, проехав немного вперёд, свернул влево на грунтовую дорогу, проходящую ближе к нам, и попытался объехать перелесок. Это у него почти получилось, на мину он наскочил, когда повернул направо. Десант с него сбросило в снег, и те, кто очухался раньше, попытались укрыться в перелеске. Этим не повезло больше. Негромкие хлопки вышибных зарядов, и самодельные взрывные устройства разрываются над землёй, разбрасывая вокруг сотни смертоносных осколков. Переношу угломер немного правее и накрываю сосредоточенным огнём взвода третий танк и подошедшую к нему пехоту. Вот теперь мин не жалею, тем более они трофейные.

Глава 30

Немного меняя установки прицела, беглым огнём занимаюсь патриотическим воспитанием немцев, обрушивая на их головы их же взрывающееся железо, перенося параллельный веер вдоль шоссе. Миномётов мало, приходится изощряться, было бы стволов шесть, никто бы не ушёл. Третий танк решил выйти из-под огня и заодно объехать минные заграждения, поэтому, проскочив вперёд, отворачивает вправо и съезжает с дороги. Но рыбку съесть, да ещё и косточкой не подавиться, у него не вышло. Находящийся там овраг обильно занесло снегом, и двигатель танка сначала заглох, потом снова завёлся, взревел на высоких оборотах и затих. Механик окончательно зарюхал тяжёлую машину в снегу. Зато повезло экипажу этого танка, панцерманы отделались лёгким испугом. Нам тоже, так как его пушка калибра 75-мм теперь сможет стрелять только по откосам оврага. Зато второй панцер пристрелялся по Пинашинским хуторам. И хотя сектор обстрела с правой стороны у него ограничен деревьями, все домишки туда попадают. Повезло только огородам и небольшой баньке к западу от грунтовой дороги. Потому почти вся махра засела в траншеях опорного пункта, выкопанных ещё немцами на восточной и южной окраинах. С севера траншей и окопов нет, оборудовано только несколько огневых точек в погребах и сараях.

Всех гансов двумя миномётами я уничтожить не смог, вояки опытные, да и бегают быстро. Так что поняв, что попали под миномётный налёт, фрицы разбежались как тараканы от тапка. Самые умные проскочили вперёд, укрывшись в перелеске, красивые (в задних рядах), ломанулись на исходные в Малое Ивановское. А те, кто долго размышлял, «куды бечь», остались лежать на шоссе в виде трупов и мёртвых трупов. И если бегущих в деревню, я ещё смог сопроводить разрывами мин, то удравшим в лес, повезло больше, где они прячутся я не вижу, потому не стреляю.

– Стоп! Прекратить огонь. Передки на батарею. Приготовиться к смене позиций. – Передаю я команды на огневую. Скоро нас начнут ровнять с землёй, так что приготовиться не помешает. Начнут немцы пристрелку, будем уходить. Главное под эллипс рассеивания не попасть. Если повезёт, останемся на позиции. Но транспорт пусть стоит под парами.

Нам повезло, видать звуковой разведки у фрицев не было, так что снаряды стопяток вновь обрушились на хутора. Во время артобстрела немцы повалили с исходных позиций, на ходу перестраиваясь в боевой порядок. Я насчитал как минимум две роты, идущие в атаку уступом влево. А это значит, что какая-то пехотная часть подтянулась, а за танками тогда шла мотопехота. Хотя какая к чертям разница, нам что пнём об сову, что совой об пень, результат должен быть один – гора мёртвых трупов перед нашими позициями. Ухожу на правый фланг, цели сейчас рассредоточенные, и придётся стрелять сосредоточенным веером, хорошо хоть эллипс рассеивания снарядов ляжет вдоль ротных цепей. Так что жду, когда фрицы дойдут до пристрелянного репера, и начну их валить с дальней от меня роты. Вроде добрели. Тогда понеслась езда по кочкам.

– К бою! По пехоте. Осколочной. Заряд пятый. Прицел шесть восемьдесят пять. Угломер тридцать два ноль. Веер сосредоточенный. Один снаряд. Огонь. – Есть накрытие, но можно и лучше.

– По пехоте. Осколочный. Заряд пятый. Прицел шесть пятьдесят семь. Угломер тридцать два ноль. Веер сосредоточенный. Четыре снаряда беглым. – А вот теперь действительно понеслась и эллипс рассеивания нам в помощь, тем более бью по площадям.

– Цель та же. Четыре снаряда беглым. – А дальше как и задумал, меняю установки прицела и веду огонь на уничтожение, после каждой серии выстрелов, приближая разрывы к левофланговой роте противника. Заодно корректирую стрельбу, если разрывы отклоняются от цели.

Наша пехота в опорном пункте осмелела и начала перестреливаться с фрицами, проскочившими в перелесок. По танку тоже прилетело что-то убойное, только прямых попаданий не случилось, несколько разрывов испятнали воронками прилегающую к панцеру местность. Хорошо хоть напугать получилось, по крайней мере, стрелять панцерманы прекратили. Меж тем, наступающая рядом с шоссе рота успела проскочить в перелесок, хоть и не полным составом, но и ополовинить её не получилось. Роту же, наступающую ближе к нам, удаётся пока сдерживать, но она изначально продвинулась гораздо дальше, и теперь её зольдаты броском вперёд пытаются выходить из-под обстрела. Некоторые уже просочились в кустарник, растущий перед фронтом нашего рубежа обороны.

Прекращаю стрельбу и приказываю взводу сменить позицию. Вот теперь нас точно уже засекли и обратка может прилететь с минуты на минуту. Сам тоже меняю наблюдательный пункт, по дороге предупреждая разведчиков и сапёров, когда открывать огонь. Малыша отправляю на левый фланг, будет командовать пулемётным взводом, сам же остаюсь у орудия. Успеют миномётчики сменить огневую до начала немецкой атаки, вдарим по фрицам из миномётов, не успеют, тогда подключу сорокапятку. Но пулемёты будут работать в любом случае, причём первым номером.

Снова артиллерийский налёт. А вот теперь и по нам прилетело. И если гаубицы работают по хуторам, то по нашей поляне прилетело из миномётов. Хреново. Батарея батальонных самоваров это очень плохо. Лишь бы они по опушке не прошлись. Хотя поводов мы не давали, разведчики строго выполняли приказ – «Огня не открывать». Разрывы довольно точно накрыли то место, где была огневая. Вот только хлопков от выстрелов я почти не слышу, видимо батарея расположена на максимальном удалении от нашего перелеска.

После десятиминутного артналёта, гансы сразу пошли в атаку. Теперь батальону мы помочь не сможем, со своими проблемами бы разобраться. Хотя… Два взвода противника наступают вдоль полевой дороги на юг, обходя батальон Ветрова с фланга. Один взвод немцы пустили проверить перелесок, в котором сидим мы. Это те, что проскочили в кустарник. Вот с ними мы повоюем, а дальше каждый сам за себя. Пулемётчики Малыша дали построиться немцам в боевой порядок, отойти от кустарника, а потом открыли шквальный огонь с дистанции четыреста метров. Чего стоило Пашкиным разведчикам не выстрелить раньше, но первый залп вышел дружным, со ста шагов взвод наступающих на них фрицев буквально смело. Шесть хоть и ручных пулемётов, не считая винтовок и карабинов, уложили всё, что осталось от взвода в снег. Чуть больше повезло двум взводам, наступающим вдоль дороги. Во всяком случае, умерли они не сразу, кому повезло после первого залпа, добили следующими. А потом как снайпер так и левофланговые пулемётчики с ручниками подключились. Хотя могли и не встревать, станкачи бы и сами разобрались.

А вот теперь надо линять, вот только знать бы ещё куда. Наблюдатели наверняка уже засекли, где мы прячемся, и теперь передают координаты на батарею.

– Пашка!!! Климов!!! – Пробегая по тропинке ищу я разведчика. – Забирай всех и валите нах север отсюда, прямо до перекрёстка. Займёте позицию вдоль дороги.

– А может пятёрку с пулемётом тут оставить?

– Не надо. Окопаться всё равно не успели, а сейчас тут жарко станет.

– Я тогда и за перекрёсток людей посажу.

– А вот это попробуй. Если совсем зажмут, отходите прямо по дороге на восток. А потом к Белому Камню. Прощай.

Бегу обратно, поднимая бойцов из снежных окопчиков и отправляя на север. Вроде успели. Когда первая пристрелочная мина засвистела в воздухе, я уже был возле орудия. Будем надеяться, что до нас не достанет, а разведчиков не накроет. Ну а пока есть возможность осмотреться. Немцы ведут стрельбу прямо с опушки, из ручных пулемётов и ротных миномётов по хуторам, готовясь перейти в атаку. Видимо после уничтожения роты, заходящей с фланга, их удар сорвался, да и воронки от стадвадцатимиллиметровых миномётных мин пятнали снег на подступах к деревушке. Один наш МГ-34 на станке поливал опушку короткими очередями, не давая немцам сосредоточиться для атаки. Но тут ожил этот недобитый чех, гася пулемёт выстрелами из пушки.

– Разрешите, товарищ командир? – вопросительно смотрит на меня наводчик.

– Давай! – Машу я рукой, уже не надеясь на успех. Расстояние километр, попасть, может и попадёт, – а вот пробьёт ли броню? Хотя борт у «тридцать восьмого» всего полтора сантиметра, должно получиться. Заняв место командира орудия, помогаю наводчику пристреляться. Хватило трёх снарядов, ещё два, и упрямый чех наконец задымил, так и не успев «перекрестить» наше орудие. Ещё несколько минут громим левый фланг наступающих фрицев, а потом приходится бросать орудие и отходить к пулемётчикам. Осколочные снаряды кончились, остались одни бронебойные, а пристрелочные мины засвистели в воздухе.

– Прекратить огонь. Снять прицел и клин затвора. Отходим. – Даю я команду расчёту. Железо-то может уцелеет, а вот людей зря терять не хочется.

– Принимай пополнение, Емельян Батькович. – Подбегаю я к Малышу, копошащемуся возле пулемёта.

– Как раз вовремя, а то у меня двоих подстрелили. И с пулемётом что-то не то.

– Да тут же прицел разбит и станок покорёжило. – Бегло осматриваю я конструкцию.

– Вот я и говорю, что без кувалды не разобраться. – Поднатужившись, выправляет он руками погнутую стойку.

– А ты вертлюг поставь и прицел зенитный. В ЗИПе должно быть. Да и стрелять тебе будет удобнее. Позицию опять же смените.

– Меняют уже. Рук на всё не хватает. Да и прикрывать надо кому-то.

– Меняйте позицию, а я на НП. Миномётчики должны уже на новой огневой обосноваться, так что прикрою. – Бегу я на наблюдательный, цепляю провода к аппарату и кручу ручку.

– Смольный на проводе. – Не изменяет себе Макар.

– К бою! По пехоте. Осколочной. Заряд четвёртый. Прицел пять девяноста. Угломер тридцать ноль. Наводить в веху. Один снаряд. – Противник теперь гораздо ближе, а вот его миномёты достать до нас не должны. Если позицию не сменят.

После пристрелки долблю заградительным уже по самой околице хуторов, не давая фрицам зацепиться за окраинные строения. «Максим» лупит с фланга, с той же целью. Вот только так нам всю войну не выиграть, если Ветровский батальон не перейдёт в контратаку, немцы прорвутся. Некоторые уже проскочили и засели в домах и пристройках, видно как стреляют из окон. Махра как засела в траншеи на южной и восточной околицах, так и сидит там. Отстреливается. Хорошо хоть назад не бежит. Оно, конечно, сидите и стреляйте, вот только стреляют в основном из винтовок, ручных пулемётов раз два и обчёлся, а станковых я не заметил. У соседей за речкой дела ещё хуже, перестрелка сместилась намного южнее. Так что и наша пехота может испугаться окружения и отойти.

Э нет. Вроде «ура» закричали. Теперь лишь бы в правильном направлении побежали. А мне надо дать фрицам отступить, так что переношу огонь на опушку, а потом прекращаю стрельбу. Но ненадолго. Как только первые фрицы добегают до перелеска, накрываю их беглым огнём.

– Стой. Отбой. Макар, меняй позицию. Как договаривались, установи макеты миномётов, пустые лотки раскидай. Сейчас тут всё с землёй ровнять будут. Медиков с ранеными отправляй в Белый Камень. Обоз разгружай и туда же. Хотя, пока спрячьтесь на юго-восточной опушке рощи, а то попадёте под раздачу на дороге. Свой НП я оставляю на месте, так что нитку связи за собой тяните. Обоснуетесь на новой позиции, пошлёшь телеграмму.

Командовать пока некем, так что иду к пулеметчикам, тем более они рядом. Пашку тоже надо вытаскивать, но там пока тихо, так что пускай в козырях будет. Немцы убрались восвояси, и пока никуда не лезут. Обед у них что ли? Ну пускай жрут. На полный желудок им бегать тяжелей будет. А пуля в брюхо может такой заворот кишок завернуть, что потом до самого конца никто не раскрутит.

– Ну как, получилось? – Спрашиваю Емелю, который стоит и примеряется к пулемёту на вертлюге.

– Вот когда пристреляюсь, тогда и видно будет. А стойку я отрихтовал. Кузню найдём, починим. А пока так сойдёт.

– Раз сойдёт, тогда меняйте позицию. Отскочите в рощу, там обоснуетесь.

– Нет. – Возражает Малыш. – Я здесь пока останусь. Отсюда я ещё не стрелял. А позиция удобная. Пушку тоже негоже бросать. Да и отход прикрывать надо. Так что забирай всех и отходите.

Всех я забирать не стал. Белогвардеец с помощником потащили «максим» на северную опушку рощи. Второй расчёт я отправил на западную, а двоих артиллеристов оставил на месте, надо же кому-то подносить патроны и набивать ленты. Один кекс Емеля уже зарядил и стоял, уставившись в низкое небо, с которого слышался гул моторов. Потом гул перешёл в рёв, а из тучи вывалилась тройка «лаптёжников», которые встали в круг прямо над полем боя, ожидая наводки с земли. Ракеты полетели в сторону нашего перелеска, и ведущий, сделав круг и немного порыскав на курсе, перешёл в пике. Казалось, что пикирует он прямо на нас, но серия бомб рванула уже за спиной. Повалив несколько деревьев и обдав нас взрывной волной.

– Емеля, нажми на клавиши, продай талант! – Хлопаю я по плечу Малыша. Выводя из ступора как его, так и себя.

– Отстань, – огрызается он. Ловя в прицел второй пикировщик, слившись с пулемётом и, выпуская по «Штуке» всю ленту одной очередью. Я не знаю, куда попали бронебойные пули, только Юнкерс так и не вышел из пике. Точнее вышел, автомат его вывел из пикирования, вот только пьяный автопилот дальше не справился с управлением и, сделав мёртвую петлю, самолёт рухнул прямо на поле боя. Больше нам повторить успех не удалось, третий Юнкерс отбомбился по цели, а потом они продолжили штурмовку вдвоём, сначала кидая бомбы, а потом поливая лес из пулемётов, заходя с разных направлений. Приходится бегать и прятаться за деревьями, так как терновый куст уже не спасает.

Нам повезло, что «Штуки» в основном отбомбились по ложным огневым позициям миномётов. Пушку они тоже разглядели с воздуха, поэтому второй заход был на неё. Попали или нет, не знаю, но две бомбы там шандарахнуло. И на этом наше везение закончилось окончательно. Хотя дело не в везении, просто немцы решили «зачистить зелёнку» на своём фланге. Хотя зелено тут только летом, осенью листья опадают. Иду на НП, проверяю связь. Телефон не работает, обрыв на линии. Ну, кто бы сомневался? По проводу послать некого, у пулемёта остался только Малыш, остальные потерялись. Можно самому, но уже поздно. Сразу после бомбёжки из Малого Ивановского началась движуха, и не на юг, вдоль шоссе, а на восток. Сначала пехота, а потом танки. Причём пехота движется довольно ходко, как по просёлочной дороге, так и вдоль неё, тремя колоннами. С полутора километров особенности формы разглядеть не могу, но подозреваю, что это «фуфлыжники», так как чешут они на лыжах, а одеты не в шинели, а в короткие ватные куртки (фуфайки).