Текст книги "Пуля-Квант"

Автор книги: Алексей Бобл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Я потер лицо руками. Помотал головой. Зачерпнул немного снега и умылся. Приятный холод освежил, взбодрил, но мысли все равно скакали в голове, путались. Никак не удавалось восстановить события, из-за которых я оказался в этой компании. Провал в памяти? Амнезия? Надо сосредоточиться…

После минутных усилий я довольно отчетливо вспомнил, как прибыл на военную базу, прошел инструктаж в штабе Объединенного командования. Потом мне выдали костюм ученого… А во что я сейчас одет? Оглядел себя: кислотно-оранжевая синтетическая ткань – на равнине заметишь с нескольких километров. У костюма какая-то специальная пропитка, она поглощает различные излучения, слегка подсвечивается в темноте – фосфор туда, что ли, добавлен? Нет, скорее всего дело в отдельных нитях, вплетенных в ткань. Когда я надел костюм, мне прочитали краткий курс, как обращаться со снаряжением. Затем вылет в лагерь на Янтаре. Знакомство с руководителем экспедиции, получение пропуска в полевые лаборатории сектора «В» и кодов на вскрытие дверей в убежище…

Кто-то свистнул впереди. Пулеметчик просвистел в ответ, и я услышал обрывок фразы:

– …к будке, я за тобой.

В канаве под дорогой появился здоровяк-сталкер, следом командир. Они осторожно выбрались на трассу, перебежали к постройке и присели под стеной. Парень держал незнакомое странное оружие, я сощурился, пытаясь разглядеть его, даже привстал на цыпочки. В висок больно стукнуло, я взмахнул руками и сел в сугроб. Потер ушибленное место. Удивленно осмотрелся и понял, что это Лабус швырнул в меня снежком, чтобы не высовывался.

Сейчас я видел только верхнюю часть будки блокпоста да край оконного проема. Стараясь не шуршать, слегка распрямился и увидел сталкера с командиром. Они оторвались от стены – военстал первым, за ним здоровяк – и направились в сторону обгоревшего дерева. Я вытянулся в полный рост, бросил взгляд на Ла-буса. Он лежал, изготовившись к стрельбе: палец поглаживал скобу вокруг спускового крючка, ладонь другой руки накрыла приклад.

– Еще раз высунешься, – тихо произнес пулеметчик, не поворачивая головы, – я тебя пристрелю.

Пришлось сесть.

Ну и черт с вами. Бегайте туда-сюда, а я думать буду. Я надул щеки, сжал губы. Досада и обида клокотали внутри. Как с мальчишкой обращаются! А мне уже все-таки девятнадцать, и я…

Раздалась пулеметная очередь. Я вскочил.

* * *

Командира в камуфляже удалось заметить лишь потому, что рядом шел парень в летной куртке – синее пятно на белом фоне заснеженной поляны. Между ними болтался большой рюкзак, который они тащили за лямки. Военстал, нацепивший снегоступы, двигался легко, а вот парень тормозил, тонул в снегу на каждом шаге.

Снова грохнул пулемет. Далеко у границы леса взметнулись ровным рядком облачка снега, и тогда я заметил, в кого стреляет Лабус. Из гущи молодых березок на поляну выскакивали какие-то твари, похожие издали на собак. Да это же псевдопсы, им зрение заменяет ментальный нюх… или это у слепых псов? Я припомнил строчки инструктажа: мутанты произошли от волков, охотятся крупными стаями на определенной территории. В лагере на Янтаре я как-то видел одну псевдособаку, ее тащили в клетке два лаборанта из блока… Какой же блок занимался мутантами в научном лагере?..

Вновь длинная очередь, потом далекий визг. И вдруг полумесяц из деревьев прорвало, будто перепонку между поляной и лесом. По всей длине повалили твари, передние рыхлили грудью снег, задние напирали, подминали слабых. И вся эта масса неумолимо перла к дороге, постепенно выстраиваясь клином.

Командир развернулся, бросив рюкзак, вскинул винтовку и несколько раз выстрелил. Парень присел, задрал ствол оружия высоко вверх, приклад зажал под мышкой. Тихий хлопок. Пару секунд спустя на острие атакующего клина расцвело дымное облако разрыва. Второй хлопок, третий – сталкер ловко заряжал со ствола и тут же стрелял. Я понял: у него на оружии под-ствольный гранатомет. Как-то очень уж быстро и споро он действовал для обычного сталкера, будто в прошлом имел дело с оружием…

Беглецы подобрали рюкзак и рванули к будке – взрывы привели в короткое замешательство мутантов, но через мгновение над поляной разлетелся рык вожака и твари кинулись в прежнем направлении.

Лабус длинными очередями бил по ближайшим собакам. Только сейчас до меня дошло: по границе леса снег не такой глубокий, твари там двигаются быстрее. Клин распался на два потока, и скоро они сомкнутся. Псевдособаки не боялись стрельбы пулеметчика, их как магнитом тянуло к двум убегающим людям, а те двигались к будке блокпоста… Может быть, мутанты тоже стремятся туда – или все же преследуют беглецов?

Я закусил губу, наблюдая за происходящим.

Пулемет смолк, Лабус перезарядил его и вновь открыл огонь.

Сталкер с командиром приближались к будке. Бросили бы этот чертов рюкзак, тяжелый же! Я снова окинул поляну взглядом и, не выдержав, закричал:

– Мы им не нужны! Они к будке бегут, сворачивайте!

Крик утонул в звуке выстрелов, я замахал руками. Подпрыгнул – меня должны заметить, оранжевый костюм виден издалека! Взобравшись на насыпь, я встал в полный рост на дороге, набрал полную грудь воздуха, хотел вновь крикнуть – и тут за спиной натужно проревел клаксон, а затем послышался нарастающий шум мотора.

Обернувшись, я увидел машину с ковшом впереди, слегка развернутым вправо по ходу движения. Массивная кабина цвета хаки, лобовое стекло закрыто металлической сеткой. Машина приближалась на приличной скорости, я попятился, рванул через дорогу к Лабусу. Тот, прекратив стрелять, развернулся к грузовику. Привстал, вскинул пулемет. Водитель ударил по тормозам, машина пошла юзом по скользкой дороге, задний мост занесло к обочине, застопорились широкие, с крупным протектором колеса. Вместо кузова на раме был смонтирован в форме цистерны бункер, под брюхом вращалась в бешеном темпе щетка. Да это же тот самый грейдер, что очистил дорогу от снега и полил реагентом – какой-то армейский вариант.

Не докатившись пары метров до нас с Лабусом, грузовик встал, пшикнул сжатым воздухом и затарахтел на холостых. Сзади из-под бункера летела мелкая крошка реагента, которую разбрасывал вертящийся диск.

Дверца открылась, наружу высунулся лопоухий парнишка в военной форме, крикнул:

– Валите сюды! – И махнув рукой, скрылся в кабине. Что-то скрежетнуло, грузовик дернулся и поехал.

Я обернулся к Лабусу. Он забросил пулемет за спину и пронзительно свистнул.

– Курортник, карета подана!

Парень и военстал были уже близко. Мутанты неровным строем ломились, взрыхляя снег, к будке блокпоста – плакал мой сказочный домик, сейчас они раздавят хлипкую постройку и… Вот черт, они же нам путь перережут!

Подбежавший Лабус толкнул меня в плечо.

– Чего мечтаешь? Быстро в кабину!

Я перебежал дорогу перед машиной, увидел раскрытую дверцу, вскочил на подножку и влез на широкое сиденье. Внутри было тепло, пахло солярой и машинным маслом. Лопоухий водитель, бросив на меня быстрый взгляд, опять уставился вперед.

– Звщки ж ви таю?

Я уже собрался задать ему такой же вопрос, но на подножку со стороны водителя запрыгнул Лабус и прокричал:

– Веди плавней, подберем еще двоих! Я на крышу.

– Зробимо.

Нос паренька обсыпали канапушки, волосы рыжеватые, кисти тонкие, как и пальцы… я бы сказал: музыкальные пальцы, не шоферские. На плече нашивка украинского миротворца.

Защелкали выстрелы – это Лабус с крыши открыл огонь из пулемета.

– Ого! – воскликнул водитель, заметив наконец прущих наперерез машине мутантов.

На дорогу выбрался командир, за ним с огромным рюкзаком за спиной бежал сталкер. Военстал обернулся и швырнул гранату. Они перебежали дорогу, машина едва не задела их ковшом. Грохнул взрыв. Распахнулась дверца, сначала внутрь полетел рюкзак, затем влез сталкер, и я вжался в сиденье. Рюкзак придавил ногу, кабина сразу стала очень маленькой, в плечо уперся ствол, пахнуло порохом.

В окошке на дверце мелькнуло лицо командира, который одной рукой держался за штырь бокового зеркала. Сквозь стекло донеслось:

– Гони!

Кивнув, лопоухий потянул рычаг коробки передач. Раздался скрежет, кабина дернулась, натужно взревел двигатель, и машина поехала быстрее.

По крыше кабины несколько раз стукнули – это командир забрался наверх. Пулемет больше не стрелял. Волна черных тел накатила на будку блокпоста, та накренилась, шапка сугроба поползла вниз. Фанерная стенка не выдержала, сломалась. Несколько тварей выскочили на трассу, мелькнули оскаленные уродливые морды, ковш смел мутантов на обочину.

За поворотом открылась прямая дорога между двумя рядами высоких стройных тополей.

– Ха! – воскликнул водитель. – Отак ми iх!

Рано он обрадовался. Справа взметнулось черное облако взрыва, и тут же в метре от ковша громыхнул второй. Вдоль дороги стали рваться мины, грузовик подбросило, лобовое стекло треснуло под ударом взрывной волны, хотя мелкая сетка над ним задержала осколки. Паренек дико закричал, я увидел, как он откинулся назад, из шеи брызнула кровь. Через разбитое боковое окно в кабину ворвался ветер.

– Газ не отпускай! – выкрикнул сталкер.

Он навалился на меня, подмял, дотянулся до руля. Одной рукой вцепился в него, второй перехватил за шею лопоухого, пытаясь зажать рану. Я оторопело глядел на них, не в силах пошевельнуться. Какой-то ступор начался – будто и не я это, не со мной все происходит.

Лопоухий надрывно всхлипывал, сквозь крепкие пальцы сталкера просачивалась кровь и стекала по руке.

– Только не отпускай! – повторил сталкер. Взрыв. Машину сильно тряхнуло. Еще один – где-то сзади.

Грузовик набрал приличную скорость – мы вроде бы выскочили из опасной зоны, но тут раздался оглушительный грохот. Машину подбросило, навстречу прыгнула белая колея с пятнами асфальта. Мир крутанулся, боль пронзила левую ногу. Хрустнуло и прогнулось лобовое стекло, в нос ударил едкий запах гари, и я врезался головой в металлическую сетку.

Глава 2
ПРИГОРШНЯ

Как зовут тебя, парень? – Кирилл, – отозвался я. – Вы же знаете. – Фамилия твоя?.. – Григорович застыл в кресле, склонившись над какой-то бумажкой.

Единственный стол в лаборатории руководителя научного блока «В» стоял под стеной у входа. Над плоским монитором висел список, испещренный пометками: галочки красного цвета, росчерки синим, выделены цифры дат и времени. Справа от монитора маленький глобус. Я слыхал, что начальники нередко окружают себя символами, те навевают соответствующие мысли, создают некий фон и настрой. Глобус скорее всего связан с восприятием мира, только в каком ключе – трудно догадаться. Перед башенкой системного блока красовалась миниатюрная фигурка девочки-ниндзя. Я про себя улыбнулся – красивая игрушка, видимо подарок от каких-то восточных коллег.

Поежившись, я переступил с ноги на ногу. Входная дверь не имела доводчика, в комнате тянуло сквозняком. На двери висела табличка с призывом закрывать дверь плотнее, но это не помогало, людям было не до того. Персонал готовился к эвакуации, лаборанты и научные сотрудники шастали туда-сюда, демонтировали со стендов и выносили оборудование.

Руководитель сектора распрямил спину, повернулся к монитору. Там крутилась заставка: по синей плоскости бегал человечек с ружьем – должно быть, сталкер. Большая голова, маленькие ручонки и ножки… За сталкером гонялось какое-то чудо-юдо. В итоге монстр догнал человечка и сожрал. Спустя пару секунд сталкер возродился уже на красной плоскости, почесал башку в раздумьях, помялся на месте и побежал по горизонтали. На пути вспыхнуло желтое пламя и поглотило беднягу. Через некоторое время мульт повторился, теперь на человечка упал невесть откуда взявшийся кубик, потом он провалился в невидимую яму. Всякий раз на экране появлялась надпись крупными белыми буквами: «СЕМЕЦКИЙ – ЖИЗНЬ ФОРЕВА».

– Войтковский моя фамилия.

– Ага. – Ученый почесал макушку.

Поверх защитного костюма Григорович накинул ватник, такая непривычная комбинация одежды вызывала улыбку. Он бы еще валенки и ушанку нацепил.

Дверь распахнулась, внутрь заглянул военстал – командир смены охранения:

– Сергей, даю твоим зайцам еще полчаса времени, чтобы свернули все работы в четырнадцатой лаборатории. Вертолет ждать не будет!

Григорович повернул голову к двери. Прямой нос, резко очерченные скулы, на щеке полоска пластыря. Он отложил листок – я только сейчас заметил, что кисть забинтована, – снял очки и заговорил:

– Отмель, ты прекрасно знаешь, что в моем блоке меньше людей, чем у остальных. – Поежился от холода и, дотянувшись до масляного обогревателя, щелкнул тумблером. – А я должен завершить не только демонтаж ценного оборудования, но и монтаж установки! А…

– А это кто? – Отмель кивнул в мою сторону. – Напомни…

– Дверь прикрой. – Григорович взял со стола отложенный лист. – Холодно. Его вчера прислали.

С ума они там, в Кривом Роге, сошли – парню девятнадцать.

Офицер шагнул внутрь, затворил дверь. Высокий, широкоплечий, на поясе кобура с пистолетом, на жилете ровным рядком кармашки с магазинами, пара сигнальных ракет и Г-образный фонарь. Какая-то едва уловимая точность в каждом движении, легкая аура агрессивности – от офицера веяло уверенностью. Хотелось вытянуться по стойке смирно, щелкнуть каблуками…

Я подобрался. Взглянул на длинные пустые стеллажи вдоль серых стен. Сейчас научный блок напоминал пустой склад. Мусор на полу: обрывки проводов, куски картона, в дальнем углу корпус неизвестного мне агрегата – брезентовый Полог сполз, обнажив выпуклый дисплей, разлинованный сеткой, верньеры настройки с белыми цифрами на шкалах.

Дверь распахнулась, вошли двое.

– Сергей Константинович, мы… – первый кивнул на агрегат в дальнем углу.

– Забирай скорее, – велел Отмель, прежде чем Григорович ответил, и отошел к стене, чтобы не мешать, присел.

– Забираем.

– Дверь закрывай, – раздраженно добавил Григорович.

Офицер стянул вязаную шапку, положил на колено и стряхнул талый снег. Взъерошил волосы, поправил усик микрофона, прижал наушник пальцами – видимо, слушал какое-то сообщение. Брови сдвинулись к переносице, губы сжались.

– Да, Карп, добро на посадку. Я в блоке «В», буду через три минуты, без меня не начинай. – Отмель зыркнул на меня, перевел взгляд на Григоровича. – Аномалия?.. Руку как повредил?

– А, это… – Григорович покрутил у лица забинтованной кистью. – В системном блоке ковырялся, повернулся неловко, он на пол полетел – я ловить…

– Ага, а лицо? Бандитская пуля? – Отмель усмехнулся.

– Нет, – серьезно сказал Григорович, нацепив на нос очки. – Когда брился. – И снова уткнулся взглядом в листок на столе.

– Ладно, Сергей Константинович… – Отмель поднялся, постучал по циферблату наручных часов. – График… график срываешь. Орлов со своими через час улетает, а твои до сих пор шастают по лагерю. Вот бери этого мальца и грузи свою четырнадцатую. У тебя двадцать минут еще, не более. Третий борт на подлете, а у меня площадка занята. Чтобы всех отправил, кто в проекте не задействован. Все, начинай!

– Да какого!.. – Григорович в сердцах хлопнул по столу, листок выскочил из пальцев, вспорхнул в воздух. Фигурка девочки-ниндзя, подпрыгнув, закачалась, ученый нервно подхватил ее, поставил на место. Потом запахнул полы ватника, сгорбился и сказал: – Пойми ты, мне контрольные измерения снять необходимо, монтаж прервать не могу, а у меня зарядника нет. Когда и кто его доставит?..

Послышался шорох, я обернулся. Лаборанты тащили агрегат между стеллажами, волокли по полу с хрустящим звуком, словно по крошке битого кирпича. Пришлось посторониться, привалиться плечом к стойке…

– …вот так, – донеслось издалека.

Резкая боль пронзила колено. Я заорал, взмахнул руками и сквозь слезы разглядел перед собой добродушное лицо.

Сталкер-одиночка. Из распахнутого ворота куртки струится пар.

В голове пронеслись последние события: взрывы, кабина грейдера, полчища псевдособак, лопоухий водитель и кровь, толчками выходящая из его шеи.

Сталкер смотрел внимательно. Белобрысый – шапку куда-то дел. На лбу шрам, оставшийся от плохо обработанной раны, с шестью красноватыми точками – следами скобок. По одной щеке размазана копоть, на второй свежая ссадина. Он широко улыбнулся:

– Жить будешь. Колено из сустава выскочило, я вправил. Правда, бегать сможешь не скоро.

Я сглотнул. Сталкер подсунул флягу, и я жадно отпил. Горло обожгло, дыхание перехватило. Спирт! Я выпучил глаза, жесткая ладонь вложила мне в разинутый рот горстку снега. Сразу полегчало.

– Как зовут тебя, парень?

– Кирилл… Войтковский, – сказал я, отдышавшись, и осторожно добавил: – Будто не знаете.

– Откуда? – удивился сталкер. – Чего растерялся?

– Так… просто, – пробормотал я, обдумывая все, что привиделось в бреду.

– Оклемался? – Подошедший Лабус присел рядом. – Да, дела… – Он смотрел на мою ногу и разглаживал усы.

– Что? Что там?! – Я попытался сесть.

Боль опять прострелила колено. Клацнув зубами, я откинул голову, закрыл глаза, сдерживая стон.

– Тихо, тихо, – сказал Лабус. – Пригоршня, надо шину наложить.

– Сейчас сделаем.

– Черт! Курортник, у нас «трехсотый», его бы за Периметр, в базовый лагерь.

Из-за боли их голоса казались гулкими и отдавались в голове коротким эхом.

– Хреновая ситуация, – определил пулеметчик.

– А у меня вообще дежа-вю, – прозвучал откуда-то сверху голос командира. – Ничего не напоминает? А, Лабус? – Раздался звук осыпавшихся камушков, шаги.

Лабус согласился:

– Есть такое дело, напоминает.

Как много имен прозвучало… Курортник – видимо, командир. А Пригоршня – этот белобрысый со шрамом, сталкер-одиночка.

В голове окончательно выстроилась череда событий, связавшая меня с новыми знакомыми.

Я открыл глаза. Взгляд уперся в бетонные потолочные плиты, треснувшие, с плохо зашпаклеванными линиями стыков. Покосился вправо – рядом глухая стена с выбоинами в штукатурке, обнажившими кирпичную кладку. Под стеной – внушительных размеров рюкзак, к боковому кармашку липучками прихвачен металлический цилиндр сантиметров пятнадцати в длину, в аккурат под набалдашниками на концах, чтобы не выпал при ходьбе. Возле рюкзака лежит необычное оружие – автомат с подствольником, но спусковая скоба одна, и магазин из приклада торчит. На полу портплед с гранатами и подсумок, обмотанный широким кожаным ремнем. В углу из кирпичей сложено некое подобие мини-печки, стены в копоти, на полу остатки золы. Я повернул голову влево и увидел Курортника. Плечо забинтовано поверх маскхалата, бурое пятно расплывается на повязке. Другой рукой командир придерживал висевшую вдоль бедра винтовку. Он напоминал Отмеля, старшего смены охранения в лагере на Янтаре – те же движения, та же едва уловимая точность, все выверено, и легкая аура агрессивности. За спиной военстала несколько оконных проемов – видимо, через один из них он и проник внутрь. В окнах маячил покосившийся забор, за ним – кустарник, лес, все это за пеленой снега.

Посреди помещения высился сугроб, я снова взглянул вверх и увидел дыру, расчерченную кривыми прутьями арматуры. Сквозь нее падали снежинки.

Почему-то вдруг в душе возникло ощущение уверенности: эти люди мне помогут, они не бросят… Никогда не думал, что судьба близко столкнет с военсталами, что вообще в Зону попаду!

Вставший передо мной Лабус наклонился, коснулся моей шеи, нащупал пульс. Кивнув, сказал:

– Сейчас поколдуем, не переживай, малец.

– Подойдет? – В окно просунулся Пригоршня, показал длинную палку.

– Ага, – кивнул Лабус, – тащи сюды. Сталкер залез внутрь, на ходу срезая сучки армейским ножом.

– Пригоршня, ну а с тобой что делать? – заговорил Курортник. – В «Гуантанамо» ты, конечно, не желаешь. Если б я тебя не знал раньше и на Янтаре мы не встречались, то в лучшем случае сидеть тебе в карантинном секторе на демаркационной линии и дожидаться отправки в лагерь.

– А в худшем?

– А в худшем – лучше не думать, – вставил Лабус и заухал совиным смехом.

Сталкер прекратил остругивать ветку.

– И? – Он поглядел сначала на Лабуса, затем на Курортника.

– И! – передразнил Курортник. – С начальником особого отдела охота встретиться? «Гуантанамо» – санаторий для сталкера, если сравнивать его с особым отделом. Так-с… – Командир посмотрел на меня. – На хрена штанину вспорол, Пригоршня? Парню за этот костюм отчитываться перед завхозом научного сектора.

– Ну скажите, что там с ногой? Все плохо? – подал я голос.

– А ничего, – отрезал Курортник. – Костюм твой теперь – тряпье. А нога… – Он склонил голову набок, словно оценивал. – Нога в порядке. Вот Пригоршня и потащит к Периметру «груз триста». Так ведь?

– Так, – обиженно буркнул сталкер.

– Шину накладывайте, бинтуйте. Пять минут, – приказал командир.

Лабус проворчал:

– Чего стал? Давай палку.

Курортник достал сигарету, отошел к окну и уставился на снег. Пока мне прилаживали палку-шину и накладывали повязку, я несколько раз вздрагивал от боли, но терпел. Командир наблюдал за окрестностями, иногда высовывался и задирал голову, прислушивался. Сигарету он так и не прикурил.

– А «Гуантанамо» – это ведь на Кубе? – уточнил я, когда пулеметчик и сталкер закончили колдовать над моей ногой.

Лабус хмыкнул, Пригоршня натянуто улыбнулся.

– «Гуантанамо», – отозвался Курортник, расслышавший мой вопрос, – фильтрационный лагерь вот для таких бродяг, как этот паренек, – он подошел к нам и ткнул стволом в Пригоршню, – делающих вид, будто они в Зоне случайно, грибочки собирают. А название лагеря – фольклор местных жителей. Прилипло с чьей-то подачи. Самое интересное, что некоторые из этих, – командир опять поднял оружие, указав на сталкера, – действительно неплохие парни, и по жизни я бы за них поручился. И в разведку вместе пошел. – Он покачал головой, осуждающе глядя на Пригоршню, и добавил: – Ну вот что мне с тобой делать, а?

В бедро больно кольнуло. Лабус продемонстрировал мне одноразовый шприц.

Я порядком продрог. Знобило – челюсть непроизвольно прыгала.

– Сейчас боль отпустит, – пообещал пулеметчик.

– Не косись так недоверчиво, – сказал Курортник. – Костя – санинструктор в подразделении.

Ага, значит, Лабуса зовут Костей.

Командир подхватил винтовку, перевесил на грудь. Я опять поймал себя на мысли, что сравниваю его повадку с движениями Отмеля – как похожи, одна школа. Курортник застыл вполоборота, словно сказать мне что-то хотел и не решался. Коснулся кончика носа, шмыгнул и заговорил:

– Там, у будки блокпоста, ты вовремя закричал, предупредил… .

– О чем? – удивился я.

– «Манок» в будке стоял.

– А что это?

Я с удивлением посмотрел на Лабуса, на Пригоршню. У сталкера на лице читался неподдельный интерес – видимо, тоже не совсем понял.

– «Манок» – электронное устройство, – пояснил Курортник, – испускает волны в определенном диапазоне… Как дуделка, манок на уток у охотников, так и тут.

Ага! Значит, если включить это устройство, мутанты становятся как крысы, идущие на звук флейты в сказке о приключениях Нильса. Военные пристреляли сектора – снаряды и мины наверняка разрушили устройства, а мутантам хоть бы что. Вот ближе к Периметру и натыкали в разных местах новую аппаратуру. Эффект от такой операции я не мог оценить, но наверняка был в этом какой-то скрытый смысл. Главное, суть ясна.

Курортник выжидающе смотрел на меня. Я кивнул.

– Странно, что не знаешь, – прищурился он. – Ты ж с Янтаря.

Я отвернулся, вспомнив гибель миротворца. Лабус не слушал, паковал аптечку.

– В Зоне недавно, что ли? – не отставал Курортник.

– Да.

– Ясно…

– Давай теперь подумаем, как ногу укрыть, – вмешался Лабус. – Холод, конечно, не повредит – отечность меньше будет. Но это только до определенного момента хорошо. Замерзнешь быстро. На улице минус сейчас, а ты чуть ли не в шортах. – Лабус выпрямился, захлопнул пластиковый бокс с эмблемой Красного креста на крышке. – Пригоршня, что там у тебя в рюкзаке? Найдется во что переодеть научника?

Последовала длинная пауза.

Холод окончательно пробрался в организм. Я бы согласился глотнуть еще спиртика из фляги Пригоршни. Получилось сесть, нога ныла, но несильно.

Дальний торец помещения перегораживали железные ворота в пятнах ржавчины. В одной створке дверца, обитая оцинкованным листом, по периметру черные шляпки заклепок. Край листа отогнулся, обнажив куски стекловаты. Массивная задвижка блокировала вход с нашей стороны, наверное, кто-то из военсталов предусмотрительно закрыл. По краям ворот свисали похожие на паклю наросты. Разглядев все это, я переключил внимание на спутников.

Они застыли на одной линии: Курортник, Лабус и Пригоршня. В руках Кости аптечка, пулемет стоит возле ног. Пригоршня в двух шагах от него с ножом в левой руке. Я посмотрел на Курортника – штурмовая винтовка поднята, палец на спусковом крючке.

– Не дергайся, Никита. Спокойно. Лабус, забери его ствол.

Ага, теперь я знаю, как зовут молодого сталкера. Только вот что означают слова Курортника?..

Лабус шагнул к рюкзаку, и Никита сорвался с места.

Костя почти дотянулся до его оружия, но сталкер упал на цементный пол, уходя с линии огня штурмовой винтовки, и врезал кулаком Лабусу по селезенке.

Сдавленный возглас. Военстал держал удар. Захрипев, он перехватил руку с ножом и попытался ладонью накрыть лицо Пригоршни. Тот отдернул голову, выпустил нож – клинок звякнул об пол, – ухватил Лабу-са за плечи и увлек за собой, закрываясь от Курортника.

Я бросил взгляд на командира. Сжав губы, он водил стволом из стороны в сторону, пытаясь поймать в прицел Пригоршню.

В первом раунде победила молодость. Никита головой заехал Лабусу в переносицу, тот качнулся и стал заваливаться на сталкера. Обхватив его, Никита попытался рывком сместиться к мини-печке.

Курортник, зло сплюнув, бросил винтовку, выхватил пистолет из кобуры на бедре и прыгнул к ним.

Как внезапный порыв ветра, по комнате прокатился жутковатый хохот. Я вздрогнул, завертел головой. Смех эхом отразился от стен, потом снова захохотали – где-то в углу, куда отполз Пригоршня, прикрываясь Лабусом.

В воздухе блеснула точка. Вспыхнула – и выросла в бело-желтый шар, от которого посыпались искры. Будто оголенный провод под напряжением сунули в воду и сразу вытащили… Я зажмурился, волосы на голове встали дыбом. Открыл глаза – Курортник застыл с широко разинутым ртом, из-под потерявшего сознания Лабуса пытался выбраться Пригоршня.

Шар исчез. В углу колыхнулась тень, похожая на шифоновую занавеску. Мне показалось, что в ней проступают очертания морды: морщинистая коричневая кожа, вместо глаз – черные впадины. Из пасти вырвалось завывание, перешедшее в истеричное хихиканье.

Курортник наконец вышел из ступора.

– Полтергейст!

Взяв за ворот Лабуса, он открыл огонь. Звук выстрелов заглушил хохот, пули пролетали сквозь «шифон» и врезались в штукатурку, щеку царапнуло каменное крошево.

Курортник дернул безвольное тело напарника на себя, поволок прочь, продолжая разряжать магазин.

Пригоршня оперся на локти и, быстро двигая ими, пополз от полтергейста. По дороге ухватил пулемет Лабуса, передернул затворную раму, из патронника вылетел патрон и звякнул об пол. Сталкер вскинул оружие, и…

Полтергейст исчез.

Лабус встал на корточки, потряс головой. Из носа текла кровь, он утерся ладонью, сплюнул и, подняв голову, крикнул:

– Убью гада!

Полтергейст возник под потолком, все повторилось: искры, шар, мерцание…

Пригоршня с Курортником открыли огонь одновременно. Полупрозрачный монстр взвыл и спикировал на них. Опрокинув сталкера, умчался к железным воротам, до которых не долетел – исчез по дороге.

Лабус взмахнул пистолетом, выдавив что-то нечленораздельное, с трудом поднялся на ноги.

– В центр – круг! – скомандовал Курортник. Они прыгнули к сугробу, возле которого валялись

рюкзаки военсталов, встали спиной друг к другу, заняв круговую оборону.

Тварь опять проявилась под потолком и заметалась от стены к стене. Не отводя от нее взгляда, я лихорадочно шарил вокруг, пытаясь нащупать оружие Пригоршни. Пальцы наткнулись на гладкий цилиндр – под-ствольник? Ладонь сжала холодный металл. Я попытался подтащить оружие к себе, но что-то мешало, не пускало.

Хохот наполнил помещение. Загрохотали выстрелы.

Полотнище под потолком потеряло прозрачность, начало сминаться в жеваный тетрадный лист. Сгустившаяся тень обрела форму: тулово, похожее на корягу, покрытую сплетением мышечных волокон, непропорционально длинные руки с когтистыми пальцами. Крутанувшись, монстр рванулся ко мне. Я все еще пытался схватить оружие. Руки полтергейста вытянулись, когти нацелились мне в шею.

Стрельба смолкла – сталкеры испугались, что заденут меня.

Я дернул что было сил. Что-то порвалось, перед глазами возникла алюминиевая колба с ребристым набалдашником на конце.

– Ложись! – гаркнул Курортник. – «Сборка»!

Инстинктивно зажмурившись, отвернувшись от налетавшей на меня морды, я откинулся назад, выбросив перед собой руки, ладонь хлопнула по набалдашнику…

Мягкий белый свет коснулся век. Все стихло. Не было больше ни хохота, ни жуткого воя…

Открыв глаза, я повернулся на бок. Сталкеры лежали на полу, накрыв головы руками. Курортник приподнялся, взглянул в мою сторону, скупо улыбнулся. Раздались смешок Пригоршни и ворчание Лабуса.

Я обвел взглядом помещение, осторожно сел. Понял, что до сих пор сжимаю алюминиевый цилиндр. Поднес к лицу. Хм – ничего необычного, колба похожа на контейнер для ключей, такие сдают на вахту охраны и опечатывают. А что крикнул Курортник, перед тем как все стихло? И этот белый свет – что это такое? Я снова посмотрел на спутников. Вот черт!..

– Положи пулемет, Никита. Я не шучу.

Военсталы целились в Пригоршню. Тот угрюмо зыр-кал исподлобья.

Как же так, ведь только что плечом к плечу сражались с тварью, а теперь?.. Я растерялся.

– Спокойно, командир, – произнес Никита.

Он медленно присел и поставил оружие на пол. Лабус шагнул вперед, держа сталкера под прицелом пистолета, поднял за ремень пулемет и отступил.

– На колени! Руки за голову.

Пригоршня выполнил команду. Лабус повесил пулемет на плечо.

– Надо уходить, – сказал Курортник, целясь сталкеру в голову.

– Что, разбежимся? – поинтересовался тот.

– Что у тебя в рюкзаке? И где добыл военную «сборку»? – спросил Курортник.

Лабус обошел сталкера, упер ствол ему в затылок. Никита дернулся и замер, военстал принялся обыскивать его.

– Не скажу, – огрызнулся Никита.

– Тогда в расход, – резюмировал Курортник.

– Чист, – произнес Лабус и отступил. Командир приказал:

– Поднимайся.

– Все равно я вам нужен, без меня не допрете мальчишку. – Пригоршня оскалился. Хотел опустить руки.

– Замри! – велел Лабус. – И не в таких переделках бывали.

Никита хмыкнул, смерил его взглядом.

– Что в рюкзаке? – повторил Курортник.

Я вдруг понял: Пригоршня ни при каких обстоятельствах не убьет Курортника, а тот не застрелит сталкера. И Лабус этого не сделает, потому что верит командиру. Ну подрались, так бывает – лучшие друзья дерутся… Военсталы при исполнении, Пригоршня незаконно проник за Периметр; по идее, его должны сдать в фильтрационный лагерь, но Курортник же сказал: в разведку вместе с таким пошел бы… Нет, не станет он убивать Никиту, пугает его только. Похоже, они давно знакомы. Но почему тогда сам не проверит рюкзак?