Текст книги "Пуля-Квант"

Автор книги: Алексей Бобл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Часть третья
ВСПОМНИТЬ ВСЁ
[Кирилл Войтковский]

Глава 14
ВИВИСЕКТОР

Я нырнул за ванну, проехался щекой по стене, отдернув голову, треснулся макушкой о чугунный бок. Из глаз брызнули слезы. Пальцы скользнули по шершавым доскам сарая. В голове мелькнула мысль: кругом смерть, Кирилл, все хотят тебя убить! Химик больно надавил на поясницу, протискиваясь сверху, громко ругаясь. Прижал к земле.

В стену сарая дважды что-то врезалось с хлюпающим звуком. Потом раздался скрежет, будто столкнулись две шестеренки.

С поляны прозвучала автоматная очередь, несколько пуль с визгом срикошетили от ванны. В ушах зазвенело. Ноги по-прежнему оставались снаружи, никак не получалось протиснуться под ванну полностью. Химик дернулся, взвыл у меня над ухом. Крик резко оборвался.

Наступила тишина – неестественная тишина, словно все вокруг напиталось нервным напряжением, ожиданием развязки.

Раздался топот – кто-то бежал в нашу сторону.

Я попытался протиснуться глубже, Химик задергался, не позволив мне поджать ноги.

Опять хлюпающие удары в стену. За домом затрещали кусты, на краю поляны жахнул сдвоенный выстрел. Повторился скрежет, потом прозвучал возглас:

– Лабус, это Давыдов! Прикро… – Фраза оборвалась.

Совсем рядом послышалась возня, глухие удары, шлепки. Кажется, кто-то упал, и тут же неподалеку началась драка.

Химик дернулся, зарычал, локтем больно надавил мне на позвоночник. Хрустнули суставы – Химик спиной отвалил накрывавшую нас ванну. Вскочил. Я перевернулся на спину. В нескольких шагах стоял Вивисектор: на голову наброшен капюшон, лицо в густой тени. У его ног лежал человек в одежде военстала…

Вивисектор вытянутой рукой сжимал горло Пригоршни, тот хрипел и дергался. Попытался ударить кулаком, но Вивисектор легко отмахнулся.

Химик выдернул из-за голенища нож. Штанина над ботинком была разодрана, из икры вырван клок мяса. Не обращая внимания на рану, сталкер пригнулся и прыгнул на Вивисектора, который сразу выпустил Никиту, развернулся, вскинув руки ладонями навстречу, растопырил пальцы и…

Меня оглушило. Вот только как, чем? Я не знаю, что это было. Будто с размаху отвесили оплеуху – в глазах поплыло, челюсти свело судорогой. Я увидел, как Химик скрючился в шаге от воскресшего мертвеца, пытаясь заслониться рукой от невидимой силы. Отчаянным движением он все-таки достал Вивисектора – нож полоснул по кисти.

Боль и головокружение схлынули. Лишь резь в глазах осталась – но могу поклясться, что видел, как с пальцев Вивисектора сорвались сияющие нити. Они сразу растаяли. В сознании колыхнулось что-то, какое-то воспоминание… и пропало.

Вивисектор пнул Химика ногой в живот, сталкер осел рядом с Никитой и военсталом.

Из кустов на дальнем конце поляны с протяжным «А-а-а!» выскочил Лабус и начал стрелять.

Вивисектор, пригнувшись, кинулся за угол сарая.

Лабус повел стволом, не отпуская спусковой крючок. Пули врезались в электру посреди поляны, аномалия взорвалась, искры ударили в холодец по соседству, взметнув сноп ярко-зеленых брызг. Холодец вскипел, набух, разрастаясь, – и начал сращиваться с белыми молниями бледнеющего шара электры.

Лабус продолжал стрелять. Пули, пронзая мешанину из студня и электры, врезались в стену сарая, оставляя в воздухе яркий инверсионный след.

Я, кажется, заорал, когда над головой вжикнули несколько кусочков свинца. В лицо ударила щепа из пробитых досок. Со звоном и лязгом внутри помещения что-то падало, взрывалось. Лабус выстрелил еще несколько раз, чудом не зацепив меня, и тут у него кончились патроны.

– А-а-а! – Крик превратился в сиплый хрип.

Костя опустил пулемет, сбросил пустой короб, сорвал с жилета магазин, зарядил и вскинул оружие, быстро водя стволом из стороны в сторону.

Из кустов на поляну выбрался дед с клочковатой бородой, в шапке-ушанке и длинном плаще. В руках двустволка.

– Ушел, – сказал он.

– Сука! – Лабус сплюнул. – Лесник, гляди в оба! – И бросился к сараю.

Я силился вспомнить, ухватить тот самый миг, что подарил мне пси-удар Вивисектора – и не мог. Воскресший мертвец, которого ненавидит Химик, которого хочет убить Лабус и все остальные, знает способ, как сделать так, чтобы я все вспомнил… Нельзя его убивать, он поможет вспомнить все!

Лабус подбежал к стене, перехватив пулемет под левую руку, собрался нырнуть за угол.

Но я успел подняться, опираясь на здоровую ногу, и толкнул его. Чертыхнувшись, он припал на колено, резко обернулся.

– Ты чего?! – Удивление на лице сменилось злостью. – Твою мать, Кирилл! Мапупа тебя раздери!!!

Костя в сердцах врезал кулаком по стене сарая. Широкая, почерневшая от времени доска треснула, рука застряла в проломе. Лабус дернулся, пулемет бряцнул на ремне, и военстал, не сумев удержать равновесие, свалился на бок.

Я съехал спиной по стене постройки. Почему я его толкнул, зачем? Словно и не я это был, кто-то другой на миг завладел моим телом. А ведь я что-то вспомнил – вспомнил и тут же забыл. И еще вдруг стало понятно: я знаю, как называются аномалии, сросшиеся в центре поляны, чувствую их энергию. Лиловые нити электры сплетались с кислотной жижей холодца. Мысленно я потянулся к ним – и отшатнулся, сознание обожгла боль. Именно сознание, не тело. Будто ядовитой щелочью плеснули на мозг. Из глаз брызнули слезы. Я сдавил виски, тихо взвыв, отчаянным усилием воли выбросил яркие образы вон из головы. Процесс слияния аномалий завершился. Срослись два локальных поля, создав новый очаг энергии с силой вдвое большей, чем электра и холодец вместе взятые, и с другими свойствами. Я знаю, что произведет на свет новая аномалия, когда разрядится! Но я не могу сказать, откуда эти знания. И что со мной случилось на Янтаре, откуда амнезия?..

Я сидел, прислонившись к стене сарая, рядом лежал рюкзак с ГСК, в двух шагах Химик бинтовал рану на ноге. Совсем рассвело. За стеной ходил Лесник, при каждом шаге раздавался хруст стекла – видимо, Лабус покрошил очередью банки и колбы на стеллажах. Дед постоянно бурчал что-то. Лязгнул инструмент, послышался удар молотка, хлопнула дверца сейфа. Хруст смолк – дед стоял напротив открытой дверцы несгораемого шкафа. Я дернулся, сознание словно в пелену тумана провалилось. Я видел размытый образ Лесника, его бледно-желтую ауру с багровым пятном в груди. Лесник потянулся к этому пятну, будто помассировать грудь хочет, аура пошла фиолетовыми сполохами боли. Он пытался заглушить ее…

У меня в ушах гудело, в горле першило, под ребрами набирали силу дрожь и жжение – но я видел, видел его! Потом гул исчез, унялась дрожь, только в висках слабо кололо.

Так не бывает, не могу я видеть сквозь стены. Да что же это происходит?! Закусив губу, я подумал: не нужно быть Пинкертоном, в такой ситуации и Химик сопоставит шаги, хлопанье дверцы и поймет, где сейчас стоит старик и что он делает. Это все мои выдумки, будто я вижу сквозь предметы. Хотя… у старика в груди опухоль. Вскоре она начнет разрастаться, поедать тело. Я это знаю, я это вижу! Как?!

Химик забинтовал ногу, встал. Сунув нож за голенище, посмотрел на меня:

– Чего дергаешься, лаборант? Вроде привидение увидел. Бледный как смерть.

– Нужно повязку снять, артефакт все отдал, всю энергию, – сказал я.

Он поднял брови, но не стал ничего говорить. Присел, вынул нож и спорол волчью лозу у меня с колена.

Я чувствовал, что кость почти срослась. И я знал, что артефакты под названием улитка, закрепленные на голове Химика повязкой, способны снять головную боль и повысить общий тонус. В течение нескольких часов улитки не позволяют отмирать клеткам мозга, стимулируют нервную систему, выравнивая кровяное давление… А еще – Химику удалось достать Вивисектора ножом потому, что улитки противостоят ментальным импульсам.

Сталкер с прищуром глядел на меня.

– Дальше я сам, спасибо.

За стенкой раздался хруст битого стекла, и Лесник вышел из сарая.

– Химик, «сборка» цела? Та, о которой спорили когда-то, помнишь?

– Не успел. – Химик похлопал по блестящему тубусу на клапане рюкзака и поднялся. – Собрать не успел. Вивисектор, паскуда…

Я старался не смотреть на сталкеров. Насупился и думал: как же так, откуда я столько знаю, как могу видеть и чувствовать энергию аномалий, ауру людей? И Химик меня в чем-то подозревает. Догадывается о моих способностях…

Под коленом покалывало. Я уставился на раздувшийся до размеров небольшой дыни артефакт. Кровь камня – руками трогать не желательно. Под действием аномальной энергии отрезы ткани, которыми Химик примотал артефакт, спеклись с красно-бурой поверхностью, похожей на губку. Ком сморщился.

Уши слегка заложило, я ощутил, что ком внутри иссох, как картофельный клубень, пролежавший целое лето на солнцепеке. Теперь следует его спрятать, закопать в землю. Почва со временем расплющит комок и вытянет гниль, как я обозвал про себя мертвые клетки и осколки кости. Их артефакт вобрал в себя из моего организма. Влага в земле и корни растений напитают полезными компонентами коричневый шмат, похожий на кусок вяленого мяса. А потом, когда случится выброс, артефакт возродится вновь.

– Рукой не вздумай трогать, – сказал дед, шагнув ко мне.

Хотя на самом деле никакой он не дед – не такой уж и старый, просто в возрасте мужик. Но из-за бороды и ушанки хотелось называть его именно так. Он прислонил ружье к рюкзаку с ГСК, достал рукавицы из плотной мешковины, надел. Большими пальцами легко продавил потемневшую массу вокруг колена, осторожно разделил на две дольки и отнял от ноги.

– Вот так. Теперь закопать надо.

Я повернулся, встретившись взглядом с Химиком, не выдержал и опустил голову. Попробовал согнуть ногу в колене. Получилось неожиданно легко. Я не произвольно улыбнулся, согнул еще раз, разогнул, опять согнул. Легкая боль, словно мышцы задеревенели, ослабли – так бывает, если долго сидеть с поджатой ногой.

– Разработаешь, – сказал Лесник, и Химик хмыкнул.

– Отойдем за угол, батя, – кивнул он Леснику. – Артефакт закопаем.

Они скрылись за сараем.

Ну и черт с вами! Химик эгоистичная натура все-таки – вон как меня использовал, чтобы Вивисектора завалить. Если бы не медблок от костюма, если бы я не воткнул шприцы ему в шею…

Я поднялся, опираясь на стену, по-прежнему боясь ступить на недавно сломанную ногу. Осторожно подвигал стопой – нормальные ощущения. Аккуратно перенес на нее вес тела. Ха! Это фантастика, как еще назвать? Я даже рискнул слегка подпрыгнуть. Легкая, совсем легкая боль…

Странный тип Химик. Помог ведь мне, вылечил, не бросил. А сейчас шепчется за углом со стариком. Видимо, они давно знакомы. Ладно…

Зашуршали ветки кустов – на поляну один за другим вышли Курортник, Лабус и Пригоршня. Курортник осунувшийся, бледный. Его пошатывало, да и Пригоршня выглядел не лучше – стычка с Вивисектором не прошла для них даром. Бодрый, с румянцем на скулах был только Лабус.

– Где Лесник? – спросил Курортник. Я мотнул головой в сторону сарая.

– Тут мы, – отозвался дед из-за угла.

– И чего там прячетесь?

Лабус подобрал алюминиевые цилиндры отработанных армейских «сборок» и остановился в двух шагах от новой аномалии возле погреба. Из пузырящегося пятна на земле иногда выстреливали зеленые молнии, по поляне стелился запах озона. Лабус погладил усы и пошел к сараю, на ходу убирая бесполезные контейнеры «сборок» в жилет.

– Закопали кой-чего. Кровь камня у щегла сняли.., – Лесник выглянул из-за угла, посмотрел, на месте ли я. – Разбрасывать такие вещи негоже. Ну, чего у вас?

– Ушел Давыдов! – Курортник вынул из подсумка флягу. Сделав несколько глотков, передал ее Пригоршне. Тот тяжело сел, выдохнул и стал жадно пить. –Ушел, тварь! – зло добавил военстал. – Лабус, Пригоршня… – Он замер, не договорив, уставился на рюкзак с ГСК. – Так!..

Никита оторвался от фляжки, тоже взглянул на рюкзак:

– Вот он, родимый! – и обрадованно вскочил. Командир поймал его за рукав.

– Теперь ты с этой штукой от меня ни на шаг. Понял?

– Угу, – кивнул Никита, облизнув губы.

– Ваш, что ли? – спросил Химик.

– Смотрел, что внутри? – Курортник недобро прищурился.

Химик качнул головой:

– Ночью не разберешь, что за штука…

– Теперь забудь, – оборвал военстал. – Лабус, ты на север, помнишь, там кусты перед ложбиной? Наблюдай, пойдет кто – свисти. Пригоршня, ты к оврагу, там заляжешь. А мы пока трупы уберем и решим, что дальше делать. Вопросы? Нет вопросов.

Химик усмехнулся. Никита отдал флягу Курортнику, медленно поднялся и побрел на пост. Лабус скрылся в кустах.

Лесник и Химик приблизились к Курортнику, который, хмурясь, возился с настройками ПДА.

– Давыдов… – медленно повторил Химик. Повязки у него на голове уже не было – наверное, зарыл улитки вместе с кровью камня.

Курортник поднял на него взгляд.

– Говори, Лексей, что считаешь нужным, не стесняйся, – сказал Лесник.

– Сначала – кто ты такой? – Военстал продолжил возиться с ПДА.

Химик пожал плечами:

– В Зоне недавно. Ну, относительно. Дел с контрабандой не имею. С группировками тоже. Сталкер я… – Он повернулся к Леснику, будто ища поддержки.

Дед молчал.

– Ты продолжай, – спокойно произнес Курортник, – и побыстрей.

– А чего мне продолжать? Ты мне не духовный наставник, чтобы покаяние принимать. Нечего мне больше добавить. Лесник за меня поручится.

Дед кашлянул в кулак. Возникла неловкая пауза. Лесник погладил бороду, еще раз кашлянул. Сказал:

– Да. Курортник…

– Лепите мне тут сказку! – Курортник вскинул голову. – Это вы Пригоршне сочиняйте, он любит истории про честных сталкеров. Ты еще скажи, что у тебя на ствол разрешение имеется, охотничий билет, как у Лесника…

– Лексей, ну меня-то ты знаешь, – перебил Лесник.

– Знаю, а его вот, – Курортник ткнул пальцем в Химика, – впервые вижу. А ты? – развернулся он ко мне. – Ты, смотрю, выздоровел. Щечки порозовели. Нога не болит?!

И чего он так завелся? Я чувствовал, как напряжен Курортник, как жаждет, чтобы хоть кто-то сказал ему гадость, и тогда он сорвется, выпустит пар.

– Что произошло на Янтаре?! Что? Говори! Я помотал головой:

– Не помню. По-прежнему не помню…

– С лагерем нет связи больше двух суток! Что с Отмелем, что с Янтарем?..

– Остынь! – вдруг резко произнес скрипучим голосом Лесник. – Ты очумел совсем, парень? Эти люди тебе ничего не сделали, так и умерь тон. Химик этого… Давыдова остановил, когда ты кулем под ногами его лежал. Щегол тебе чего сделал? Ты, Лексей, злой стал до людей.

Курортник уставился на него блестящими глазами. Дед возвышался над ним, широко расставив ноги, выпятив бороду.

– Поменялся ты. Что-то сильно внутри тебя мучает. Что?

– Не время сейчас. Потом. Потом… – Курортник вдруг сник. Медленно убрал ПДА, поморщился, помассировал шею.

– Ладно, я отвар сготовлю. И поговорим заодно. – Лесник стянул рюкзак со спины.

– Давай. – Курортник явно нуждался в передышке и сам пока не хотел продолжать разговор. – Химик, пошли трупы уберем.

Они вдвоем направились к убитым сталкерам, лежащим у края поляны. Дед подошел ко мне, поставил под ноги рюкзак.

– Подсоби. Тебя, кажется, Кириллом зовут?

– Да. А вас?

– Лесником кличут. – Он присел у рюкзака и открыл клапан. Порылся, дал мне примус. – Обращаться умеешь?

– Разберусь. Дело нехитрое.

– Тогда давай, вот тебе фляга с кружкой. А вот спички. – Дед протянул коробок, встал, подхватил ружье. – Я пройдусь, соберу кое-что на местном огороде.

Он скрылся за сараем. Я поколдовал с примусом, разжег. Залил воды в кружку и поставил на горелку.

Курортник и Химик убрали одно тело с поляны, потащили второе к кустам. Я передернул плечами – трупы меня не пугали, я просто почувствовал, что стало с человеком, которого атаковали ежи. Военстал и сталкер с трудом удерживали мертвеца на весу. С виду тело как тело, но я точно знал, что кости сломаны, будто человек упал с большой высоты, поэтому труп трудно поднять и перенести, он словно кукла, набитая ватой, без каркаса внутри. Не повезло этим ребятам. Не повезло…

Вернулся Лесник с небольшим свертком, положил на землю, развернул – я увидел на мешковине порубленные стебли молодых побегов волчьей лозы.

– Ну что, – сказал дед, – сейчас заварим. Людям в себя прийти необходимо. Поможем. Видал, – он кивнул то ли на хромавшего к нам Химика, то ли на кусты, куда только что оттащили трупы, – что ежи С человеком могут сделать? Зона породила разных тварей. От мутаций этих обычная свинья стала псевдоплотью, да к тому же болтает, что твой попугай в клетке, звуки всякие коверкает, слова повторяет. Зомби – тут объяснять долго не нужно, с псевдособаками тоже, думаю, понятно, а вот кровосос откуда взялся? Чей отпрыск? Или контролер – от человека произошел или… И ежи эти – загадка. Не знаю, как лучше их обозвать. Химик утверждает, что ежи навроде живых аномалий…

– Ежи – как аномальная граната, оружие, – сказал подошедший Химик. Он попробовал пошатать ванну, но та стояла на боку мертво. Сталкер присел на краешек со сбитой эмалью, рядом пристроился Курортник, положил оружие на колени. Химик продолжил: – Еж перенял свойства аномальной энергии, но при этом он живой. Ну, слово «организм» тут не слишком уместно, но если хотите, то можно и организмом назвать. Еще ежей называют «морскими», с виду похожи, а еще – артефактами, но тут мнения разделяются. Я предпочитаю называть ежей живыми аномалиями, Лесник – артефактами. В спокойном состоянии еж не опасен, его можно взять в руку, только сначала надеть специальную рукавицу или перчатку. Иголки острые, крепкие, но не ядовитые.

Я заметил, что Курортник с любопытством наблюдает за Химиком. И еще вспомнил, как Григорович рассказывал мне о живых аномалиях под названием «глю-онный субстрат». Из них какое-то вещество выработали в лаборатории, которая в восточном Могильнике была…

С мысли сбил голос Химика, который вещал, будто лекцию в институте читал:

– Еж не выделяет никаких отравляющих веществ и нерадиоактивен. Если его взвести, – Химик щелкнул пальцами, – сжать, бросить в преграду, на землю, громко хлопнуть в ладоши рядом – он, как граната, встанет на боевой взвод. Дальше уже достаточно дунуть на иголки, плюнуть, зацепить, чихнуть, слово сказать – еж рванется с места, причем внутри у него включится что-то типа радара, распознающего крупные биологические объекты, которые он сразу начнет атаковать. Рикошетит еж как каучуковый мяч от препятствий. Энергии хватает на то, чтобы с минуту скакать в замкнутом пространстве. Если в помещении находятся живые существа, еж превратит их в губку. Иглы при такой силе удара дробят кости, как бы измельчают их, поэтому тело становится как пакет с желе. Скорость в полете у ежа фантастическая, не как у пули, но близко. Он способен пробить доску в полсантиметра с расстояния в несколько метров.

Я покосился на Курортника, потом снова взглянул на Химика. Тот наблюдал, как Лесник добавляет в воду стебли лозы.

– Еще один брось, – посоветовал Химик. Лесник нахмурился. – Брось, брось, не повредит. Я серьезно.

Дед добавил в кружку стебель. Неожиданно лекцию продолжил Курортник:

– Ученые на Янтаре выяснили, что, столкнувшись с преградой, еж как бы трансформируется, иглы втягиваются внутрь, закручиваются и выстреливают наподобие бура, локатор внутри определяет, способен ли артефакт преодолеть преграду или нет. Затем происходит перераспределение масс и энергии, это влечет за собой новый «старт» и поиск биологического объекта в пространстве. – Военстал отлепил от рюкзака цилиндр армейской «сборки», продемонстрировал, держа пальцами за донышко. – Вот эта штука спасла нам жизнь.

Химик жадным взглядом впился в аномальную гранату.

А я вдруг осознал: мне достаточно увидеть аномалию – ив голове всплывают знания о ней, словно раскрывается файл на компьютере, главное увидеть близко, мысленно дотянуться, почувствовать…

Курортник покрутил цилиндр, произнес:

– Давыдов, Давыдов… – Его взгляд стал отсутствующим.

А я все думал о ежах. Они атакуют живые организмы, потому что те выделяют тепло…

– Ну так что за Давыдов? – не вытерпел Химик. Курортник тихо заговорил, уставившись перед собой:

– Давыдов командовал группой военсталов. Я знал его лично. Не друзья, не товарищи, просто соседи по отряду. Полгода назад мы выполняли специальное задание штаба ОК– Десантировались в Зону тремя группами в разных районах с задачей найти упавший вертолет. Группы спецов начали работать против нас – открыли огонь на поражение. В живых остались я и Лабус. Мы всех спецов потом положили, не сразу – полдня воевали, но нам счастливый билет выпал… После боя хотели похоронить тела – и товарищей, и тех, кто против нас воевал, – гон помешал. Мы еле ноги унесли с Костей. Когда волна мутантов схлынула, хоронить было почти нечего, тела превратились в отбивные, кто где – не разберешь… – Курортник поднял винтовку, сжал рукоять, хрустнули пальцы. – Уже практически стемнело, мы в убежище решили укрыться. А утром оказалось, что одного тела не хватает. Мы тогда значения не придали. А вон как все обернулось… – Курортник опустил винтовку. Встал. Спросил, не глядя на Химика: – Почему ты Давыдова Вивисектором назвал?

Я хотел было ответить, но сталкер бросил на меня взгляд, и я промолчал.

– Как-то так, к слову пришлось, ассоциации с рассказом одним возникли. А ты откуда знаешь, что я его так называл?

– Слышал, – обронил Курортник.

– Давыдов ваш… – Химик тоже поднялся с края ванны. – У него пси-способности большие. Но он не умеет ими пользоваться. И мне показалось, что…

– Что? – резко спросил военстал. – Что тебе показалось?

– Вивисектор не знает, куда направить свои способности. Будто нет у него граней между плохим и хорошим, черным и белым, добром и злом. Как-то так…

Последовала пауза. Наконец Курортник сказал:

– Лесник, ты отвар сготовил? Долго еще?

Все посмотрели на деда. Он застыл, зажав клочок бороды в щепотку, другая рука замерла над кружкой. Брякнулась ложка, выпущенная из пальцев. Примус качнулся, дед опомнился.

– Да, все готово. Передержал слегка, горчить будет, но это ничего.

– Тогда собирайтесь. Идем к Янтарю, надо наконец выяснить, что там за дела творятся. – Курортник поправил оружие на груди. – Есть будем на ходу.

– Добре.