Текст книги "Пуля-Квант"

Автор книги: Алексей Бобл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Ага, бред… – пробормотал Пригоршня. – Я теперь на поляны вообще не сунусь, буду всегда обходить.

Когда отошли от поляны на приличное расстояние, я с облегчением глубоко вдохнул пару раз, медленно выдыхая. Мы пересекли поросшую кустами и высокой травой узкоколейку. Стебли как солома сплелись поверх насыпи. Я ни одной шпалы не разглядел – все занесло землей, скрыло растениями.

За узкоколейкой начался хвойный лес. Сосны, прямые как мачты, но иногда попадались деревья причудливой формы, исковерканные выбросами аномальной энергии. А вот обычных аномалий что-то не видно. И зверья нет. Глухое местечко.

Леха остановился.

– Здесь на отдых встанем.

Пригоршня внимательно осмотрел крепкий многолетний кедр, ударил несколько раз стволом «Грозы» по ветке, потрогал гибкие зеленые иголочки.

– Да не боись, Пригоршня, это не кукловод. Никита попятился к нам, с напряжением произнес:

– Я могу и не спать. Могу подежурить.

– Спать будем по графику. Двое дежурят, один отдыхает. Вопросы? Нет вопросов. – Курортник взглянул на часы. – Полтора часа на отдых каждому. Выступаем засветло. Бодрствующая смена чистит оружие отдыхающего. – Он протянул мне «Джи-36». – Я спать. Разбудите через полтора часа.

Взяв винтовку, я кивнул. Пригоршня отошел на пару шагов и уселся под сосной. Поставил между колен «Грозу», достал из кармана тюбик со сгущенкой, свинтив колпачок, выдавил в рот.

Я снял рюкзак, сел под кедр. Пулемет поставил справа. Из рюкзака вынул чистую портянку, положил на нее Лехину винтовку. Достал кусок ветоши и масленку. Поднял глаза – Леха раскатал спальник и улегся под соседним деревом, голова на рюкзаке, в руке пистолет; проверил оружие, поворочался, выбирая удобное положение, и похоже, сразу уснул. Я посмотрел на Пригоршню – он обернулся, окинул взглядом Курортника и снова принялся за сгущенку.

Ладно. Я разобрал Лехину винтовку, начал чистить.

– Помочиться мне надо, – сказал Пригоршня.

– Давай. – Я отложил винтовку, взялся за пулемет. Пригоршня отошел, а я выпрямился, вгляделся в лес.

Шумит ветер, скрипят деревья… мирно, спокойно все. Будто и не Зона кругом.

Не успев подумать об этом, я обнаружил, что в грудь мне целят стволы охотничьего ружья, а за кустом впереди прячется человек.

– Не дергайся! – Неизвестный сталкер повел оружием в сторону.

Я повернул голову – позади стоял Никита с поднятыми руками.

– Ты чего, дядя?.. Свои мы, – произнес он.

– Кровосос те дядя! – хрипло бросил незнакомец. – Или вон, – стволы ружья качнулись в мою сторону, – он тебе дядя. А я те Лесник.

Пригоршня буркнул что-то нечленораздельное.

Ветки кустов раздвинулись, к нам шагнул крупный, ростом с Никиту, мужик. Клочковатая темно-русая борода, движения основательные, взгляд спокойный…

Спокойствие вдруг как ветром сдуло, стволы охотничьего ружья описали полукруг и вновь остановились на мне. Я скосил глаза – Лехи под кедром не было.

– Спокойно, дядя Василь! Спокойно, – долетел сбоку его голос. —Опусти ружье.

Леха раздвинул ветки, вышел из кустов за спиной Лесника и упер пистолет ему в затылок.

Глава 13
ЗАИМКА

Аты ведь меня сразу заметил, Курортник… – Лесник рылся в рюкзаке. – Я еще себя на мысли поймал: что это командир военсталов так спокойно спать залег, кругом не прошелся, только команду отдал – и на боковую?.. Да куда ж я ее засунул?..

Я механически чистил винтовку и слушал разговор. Пригоршня сидел под сосной. Похоже, он и сам был не прочь, чтоб от него отстали. Отвернулся демонстративно и ни разу не глянул на нас.

– Я уже не командир.

Лесник прекратил копаться в рюкзаке и вопросительно уставился на Леху.

– Об этом долго рассказывать, – отмахнулся тот. – Так чего ты показать хотел?

Лесник снова запустил руку в рюкзак.

– Да вот.

Я отложил в сторону оружие и шомпол. Курортник с любопытством разглядывал прозрачный цилиндр. В длину сантиметров двадцать, напоминает гильзу от тридцатимиллиметрового снаряда, донышко плоское, верх сплюснут. Внутри желеобразная субстанция. Светится, словно ХИС-трубка, – вроде и ярко, но глаза не режет. Свет мягкий, бело-голубой.

– Ну и?.. – Курортник царапнул гильзу ногтем, постучал пальцем по донышку. – Чего ты мне химический источник света показываешь? Или это контейнер какой-то необычный?

Лесник хмыкнул.

– Если дело в контейнере, то такой я действительно впервые вижу. – Леха нахмурился. – Слушай, как открыть?

– А никак, – заявил Лесник. – Я эту штуку в восточном Могильнике нашел. А потом узнал, что Григорович заказ на нее разместил. Случайно узнал от Отмеля. Я-то думал, барахло какое… Как ты сказал, химический источник света? А оказалось, что не он вовсе. Две недели назад я заходил на Янтарь, и начальник охраны мне шепнул, мол, к тем, кто в Могильниках бывал, у Григоровича разговор есть. Ну, я пошел с Григоровичем пообщаться, а он достает такой же цилиндр и говорит: «Заказ. Найдешь – неси, только надобно в Могильнике искать». А когда узнал, что у меня такой имеется, – Лесник усмехнулся, – прям вцепился. «Тащи, – говорит, – мне срочно. Немедленно!»

Леха покрутил цилиндр в руках, посмотрел на свет и вернул Леснику:

– На Янтарь, стало быть, идешь? Мы с командиром переглянулись.

– Ага. – Лесник спрятал контейнер и дернул шнур, затянув рюкзак. Запечатал клапан с помощью длинных ремешков, пропустив сквозь кольца, закрепленные снизу. Старый рюкзак, потертый такой, из брезентовой ткани, выгоревшей на солнце. Вместительный, несколько накладных карманов по бокам. Таких в продаже уже не найдешь – раритет.

Лесник сам как раритет. Человек эпохи социализма. На голове ушанка с торчащими наружу петельками завязок. Одет в брезентовый плащ – широкие полы, патронташ через грудь, коричневый свитер из верблюжьей шерсти с высоким воротом, в них водолазы раньше ходили. Сапоги болотные, завернуты ниже колен, тоже из советской эпохи. А вот брюки современные, такие же, как у нас, – как-то разжился вольный стрелок комплектом или подарил ему кто-то, Леха с Отмелем запросто могли так отблагодарить за какую-то услугу.

– А что это за желе внутри? – спросил Курортник.

– Не знаю. Григорович умные слова говорил, научные, я не запомнил.

– Точно? – Леха прищурился.

– Да правда не знаю. Нашел – рассказал Григоровичу. Не фонит оно. Трубка и трубка, запаяна, гладкая.

– Ладно, это ваши дела с Григоровичем. Ты стрельбу слыхал?

– Да. У вас хочу спросить, кто это так шумел у моста? Ваши же спецоперацию какую-то намечали.

Пригоршня по-прежнему сидел тихо, но я заметил, как дернулась его голова, когда про стрельбу и спецоперацию вспомнили.

– Погоди, ты на заимку идешь? – проигнорировал Курортник вопрос Лесника.

– Да, только через мост я редко хожу. Гиблое местечко, мародерничают там часто. И Зеленка его подмывает. – Лесник почесал бороду и добавил: – Я от Кордона топаю, между «Агропромом» и Свалкой прошел, а здесь у меня ловушки кое-где. Хвосты рыжих псевдособак пока еще в цене…

Курортник покивал. Я не выдержал:

– Откуда здесь псевдособаки? Лес же кругом, а они в основном у брошенных поселков, бывших военных объектов крутятся.

За Лесника ответил Курортник:

– Здесь хуторок есть. Лабус, ты винтовку-то чисть.

Я пожал плечами и опять взялся за «Джи-36».

Курортник быстро пересказал, что с нами произошло. Про пацана-лаборанта, Пригоршню, марево, «Свободу» и монолитовцев у переправы. Доверяет он Леснику, раз все выложил без утайки. Когда про змею упомянул, Лесник сказал, что и сам видел одну, но ловить не стал – побоялся.

– Они в спячке должны быть. Гадюки вообще мирные, людей не кусают, хоронятся в топях и прохладных местах летом. А тут… – Лесник хмыкнул. – Я драпанул, когда увидел. Зима ж на дворе. А если плюнет тва-рюга мутантная каким-нибудь ядом? Значится, надо на Янтаре рассказать, пусть «ветеринары» из блока «О» ловят или кого другого снаряжают из отчаянных одиночек, кому жизнь не дорога. Я если тварь не понимаю, неизвестна она мне, так не сунусь. Пущай себе ползает, мне жизнь дороже. – Он надолго замолчал.

Закончив с винтовкой, я отдал ее Курортнику, тот кивком поблагодарил.

– Меня на заимке Химик должен ждать, – сообщил Лесник. – Он мне «сборку» обещал.

– Химик? – влез Никита. – Слышал вроде… Говорят, он родом из Чернобыля…

– Говорят, что кур доят, а кровосос несется, – оборвал Лесник.

Пригоршня буркнул что-то и опять отвернулся.

– Химик… не помню, кто такой, – сказал Леха.

– Малый один. На Янтарь не ходит, ты не знаешь. В Зоне недавно. Местный как бы… – Лесник покосился на Пригоршню. – Большой знаток артефактов. Один ходит. Спор у нас вышел как-то про лозу волчью, кровь камня, слизняк, выверт и медузу. Химик говорил, что нужны бенгальский огонь и капля и что он из них соберет ночную звезду. Точнее, сделает «сборку» по свойствам, не уступающим ночной звезде, но она не радиоактивная будет.

– Во как, – удивился Курортник и почесал за ухом. – Костя, слышал? А мы не знаем об этом алхимике ничего…

Лесник вдруг скривился, схватился за грудь, поерзал на месте, кашлянул в кулак.

– Что? Сердце?

– Та не… – Он потянулся к рюкзаку, вынул флягу из бокового кармана. Жадно глотнув, утер бороду тыльной стороной ладони и сказал: – Не сердце, так, болячка какая-то новая прицепилась. Беспокоит, холера ее забери. Что делать будем?

– Отдыхать. – Курортник глянул на часы. – Пригоршня, Лабус, график меняется. Спим теперь по два часа. Мы с Лесником первые, потом вы. Вопросы?

* * *

Проснулся я от легкого толчка в плечо. Кое-как разлепил глаза, сел, осмотрелся. Ночь, вокруг все темно-серое, туман висит низко над землей. Я втянул ноздрями холодный воздух, поежился, попытался вспомнить, что мне снилось, – муть какая-то в голове. Растер щеки, похлопал себя по плечам, разгоняя кровь, помахал руками, несколько раз отжался на кулаках и встал.

Рядом на сошках стоял вычищенный Лехой «Мини-ми», сам командир сидел поддеревом с кружкой и незажженной сигаретой в руках. Рядом Лесник колдовал над примусом. Я скатал спальник, упрятал в чехол, подцепил пулеметный ремень и забросил оружие на плечо. Сбоку появился Пригоршня – рюкзак одной рукой волочит по земле за лямку, «Гроза» болтается на длинном ремне ниже пояса и бьет по ногам. Выглядел он не очень, глаза осоловелые.

– Держи, сталкер. – Леха протянул кружку. Никита взял ее, принюхался. Отдернув голову, сморщился.

– Пей, говорю.

– Давай, парень, – хрипло подбодрил Лесник. – Полегчает. И сил прибавится.

Никита нехотя пригубил, потом отпустил лямку рюкзака, зажал двумя пальцами нос, выдохнул и опустошил кружку. Постоял с кислой миной, кашлянул, выпучил глаза и произнес:

– А хорошо, ух! – Он постучал себя кулаком в грудь.

– Держи, Константин. – Лесник вручил такую же кружку мне.

Я не стал принюхиваться, сразу вылил содержимое в рот. Нёбо обожгло холодом, скулы свело, выступили слезы… а потом по жилам растеклось тепло. Я шумно выдохнул воздух.

– Вот такой живительный напиток с добавками волчьей лозы, – констатировал Леха и встал. Сигарету спрятал обратно в пачку. – Только сами экспериментировать не вздумайте. Пригоршня, тебя это в первую очередь касается. Тут дозировка важна, температура подогрева, время настоя и еще куча факторов. Лесник, ты потом, когда передышка будет, надиктуешь нам с Костей рецептик?

Лесник кивнул, затушив примус.

– Я прошелся по округе, пока вы спали. – Курортник потуже затянул поясной ремень. – Тихо. Нехожено.

Стащив с плеча пулемет, я присел. Разрядил, проверил исправность курка. Сделав контрольный спуск, снова зарядил ленту и, присоединив короб, перекинул ремень через голову.

– С рассветом на заимке будем, – произнес Лесник. Собрав мусор в целлофановый пакет, сунул его в заранее выкопанную ямку поддеревом, присыпал землей и накрыл куском мха. Кружки и примус убрал в рюкзак.

– Ну что, все готовы? – Леха застегнул перемычку рюкзака, проверил, работает ли фонарь. Потом извлек пистолет из потайного кармана, выщелкнул магазин, оттянул затворную раму – из ствола выскочил патрон, Леха поймал его в ладонь. Щелкнул холостым выстрелом. Снова оттянул раму, вложил патрон и вставил магазин в рукоять. Повторил операцию с пистолетом из набедренной кобуры.

Я заметил, что с плеча Курортника исчезла повязка, и спросил:

– Как рана?

– А… Лесник вылечил, затянулась моментально, зудит, правда, сильно…

Он стал проверять фиксаторы армейских «сборок» на рюкзаке, я занялся детектором. Рядом щелкнул под-ствольником Пригоршня.

– Три гранаты осталось, одна в стволе. – Он поднял «Грозу».

Леха кивнул. Я закончил проверку детектора и доложил:

– Готов.

Лесник запахнулся, застегнул плащ. Подпоясался широким ремнем, поправил патронташ и сообщил, что тоже готов выступать.

– Попрыгали. – Курортник несколько раз подпрыгнул на месте.

Все подчинились. У Лесника звякнули кружки в рюкзаке.

– Перепаковать надо, – сказал командир. Лесник не стал спорить. Спустя две минуты мы покинули место ночлега.

Ветер усилился, небо затянули тучи. Зарядил то ли снег, то ли дождь – мелкие капли воды вперемешку с белой крупой. Мерзкая погода.

Я шел первым, за мной Лесник, следом Пригоршня, Курортник замыкал.

Иногда Лесник шепотом подсказывал направление, он хорошо знал местность. Меня пустили вперед просто потому, что охотник не слишком любил возиться с электронным оборудованием – ПДА с собой носил, но не включал. Когда он увидел армейский детектор, сразу отмахнулся, будто ему артефакт предлагали голыми руками взять.

Поначалу двигались на юг, сильно отдаляясь от намеченной цели. Я подумал: так мы аж к «Агропрому» выйдем. Но потом Лесник скомандовал поворачивать вправо, и мы взяли к западу.

Через два часа вышли к хутору на пологом холме, который упоминал Курортник. Дождь со снегом прекратились, тучи разорвало ветром, выглянул круглый диск луны, повис в небе, словно прожектор, – все предметы стали отбрасывать длинные четкие тени. Лесник отправился проверять одну из своих ловушек на опушке, оставив нас в шалаше между деревьями. Я сунул руку в мягкую стену из лапника, сдвинул ветки, выглянул – пологий холм, хутор как на ладони. Шалаш примыкал к дереву, на ствол были набиты брусочки лестницы, сучки подрублены так, что взбираться удобно. Подняв голову, я разглядел дощатый настил на высоте в два человеческих роста.

С хутора послышался вой псевдопсов.

– Почуяли? – спросил Пригоршня.

– Вряд ли, – ответил я. – Ветер с холма. Кстати, пованивает…

Курортник предположил:

– В ловушке сдох кто-то. Может, и не один. – Он поправил ветки, закрыв дыру, через которую я выглядывал наружу.

– Возвращается, – сказал сидевший у входа Пригоршня.

Мы тихо выбрались под тень деревьев. Показалась грузная фигура – Лесник нес ружье на плече, в левой руке качалось что-то пушистое.

– Вот. – Он поднял руку, показав хвосты. – Сука и переярок попались. Подохли сутки как, не больше. Стая, видать, покрутилась вокруг, да и не стала соваться, ушла на хутор. Вожака бы их выследить и заманить. Тогда можно на большой улов рассчитывать… – Скинул на землю рюкзак, вынул из бокового кармашка кусок мешковины, аккуратно обернул хвосты и спрятал в карман. – Жаль, трупы в ловушке остались. Времени нет подымать. Пошли, что ль?

– Куда теперь? – Я посмотрел на Лесника.

– А прежней дорогой топаем. Обойдем хутор по опушке. Когда журавль колодезный разглядишь на околице, скажешь мне. Дальше я поведу.

С холма лился унылый вой. Как бы стая не рванула в нашу сторону, подумал я, и тут он оборвался. Послышался скрежет металла, утробный рык вожака, потом – приглушенный плеск и снова вой.

Я бросил взгляд в сторону холма, где виднелись приземистый амбар с провалившейся крышей и мазанка. Лунный свет отражался от стен – как-то неестественно, резал глаза. Может быть, постройки пропитались аномальной энергией, а может, морозный воздух так преломлял лучи. Картинка казалась очень контрастной: черный остов амбара и ярко-белые стены дома.

Минут за десять миновали распадок между низкой порослью на опушке и молодым сосняком. Наконец из-за крыши мазанки выплыл длинный шест, похожий на тонкую стрелу башенного крана. С него свисала жердь, конец которой исчезал в колодезном срубе.

Шест дернулся и пополз вверх, тут же собаки затк-иулись, раздался скрежет. Из колодца вынырнуло ведро, подвешенное к жерди. Шест, достигнув высшей точки, замер на миг и резко опустился – раздался плеск. Вот так, вот и не верь потом рассказам сталкеров… Почему эта штука двигается сама по себе? Ясно, что здесь не обошлось без каких-то аномальных штучек, но вот каких?

Я остановился. Лесник молча обошел меня и махнул рукой:

– Не обращайте внимания, здесь всегда так было. На хутор я не ходил и не пойду. И вам не советую, мало ли чего…

Вот так буднично: «мало ли чего». Хотя чего я удивляюсь? Ведь привык, что есть псевдоплоть, зомби и прочая нечисть, аномалии и артефакты… В конце концов, сама Зона – вот она, и я в ней.

Я повернул за Лесником, который зашагал к лесу.

– Собаки не пойдут за нами, – бросил он, не оборачиваясь.

Ага. Охотнику можно верить, это его мир. Не удивлюсь, если он, как гидрометцентр, прогноз погоды может выдать на неделю.

Хотя гидрометцентр частенько ошибается…

За спиной хмыкнул Пригоршня, я обернулся – он пожал плечами. Нуда, что тут скажешь… Наверное, об одном и том же подумали.

Хорошо, что ночь лунная и звездная, а то поход через лес занял бы гораздо больше времени, чем планировалось. Лесник спокойно шагал впереди, без всяких приборов обходил деревья с наростами ржавых волос. Аномалии, как новогодние гирлянды, мигали голубоватыми сполохами. Пару раз попалась ведьмина паутина, непонятная и, на мой взгляд, безобидная штука. Паутиной эту аномалию прозвали за тонкие маслянистые нити. Они протянулись между ветвями, на них застыли так называемые слезы мрака: черные глянцевые шары, отражающие лунный свет.

Мне стало лень обходить очередные заросли паутины, я решил срезать путь, прыгнул через небольшую ямку между двумя молодыми елками. И пожалел об этом – с земли выстрелило облачко жгучего пуха. Приземлился я на колени с тихим воем. Схватившись ладонями между ног, ткнулся лбом в землю.

Когда кое-как распрямился, подошел Лесник. Недовольно покачал головой. Никита, ухмыляясь, помог подняться. Блин, и ведь знаю, что нужно идти след в след! А если б там жарка висела над ямкой или карусель – тогда что?

Курортник ничего не сказал, лишь дернул меня за воротник и скомандовал:

– Привал пять минут.

Он сел под деревом, Лесник устроился рядом с ним, сняв с плеча ружье. А я так и остался на месте в нелепой позе. Никита забрал у меня пулемет, я снял штаны и осмотрел обожженные ляжки. Как этот пух сквозь одежду жжется? Синтетика, нити огнеупорные и еще куча всяких элементов в ткань вплетены – а он жжет! Пришлось скинуть рюкзак, отцепить аптечку и найти пузырек с йодом. Ничего лучшего придумать было нельзя. Смазав ожоги, я быстро оделся, упаковался и забрал у Никиты пулемет.

– Совсем малость осталось, – негромко сказал Лесник, глядя на небо. – А погода-то странная стоит… – Он почесал клочковатую бороду.

Да, погодка действительно непонятная. Ведь снег был,' а сейчас нет. Только тут до меня дошло: надо Лесника про снег спросить, Леха, когда ему все рассказывал, про это не упомянул и сам не поинтересовался. Я открыл рот…

Едва слышно треснула ветка. Лесник с Курортником вскочили. Охотник перехватил ружье, выставил стволы перед собой. Я развернулся, поднимая пулемет.

Может, кабаны через кусты ломятся. Опять затрещало, громче…

Лесник прошел мимо меня, я двинулся следом. Сделав несколько шагов, мы оказались на краю полянки. Слева, у кустов, стояли шесть кабанов, лунный свет облизывал мохнатые бока. Самый крупный повел мордой – сверкнули красные радужки глаз. Вожак всхрапнул, и стадо рвануло вправо, за секунду преодолев поляну, вломилось в лес.

Ерунда какая-то! Почему они не напали, почему не шарахнулись в кусты напротив, а кинулись в далекие заросли?..

Из тени кустов на поляну шагнул сталкер в пятнистом КЗС. Опять «Свобода». Значит, монолитовцы у моста не всех положили. Ну с каким же упорством нужно двигаться к цели? Невзирая на потери и препятствия…

По краю поляны двигались уже трое.

Ну, трое – это не сотня. Я глянул на Леху. он показал рукой: двигаемся следом, Пригоршня замыкающий. Лесник посторонился, пропуская нас вперед.

У меня на руке завибрировал счетчик радиации. Фон нарастал. Свободовцы на ходу натягивали противогазы. Нас разделяло метров пятьдесят, сталкеры шли налегке, без рюкзаков, только подсумки на поясе.

Курортник остановился, вопросительно посмотрел на Лесника. Тот отмахнулся. Я не понял, что означает этот жест. Курортник, кажется, тоже. Лесник прошипел: «Быстро», – и зашагал дальше, возглавив группу.

Что я не люблю, так это такие вот непонятки. И ведь ситуация сложилась – особо не поговоришь, чужие услышать могут, да и нет времени на объяснения. Решив, что Лесник знает, почему не нужно надевать средства противорадиационной защиты, мы с Курортником последовали за ним.

Начало светать. Я оглянулся – сзади бесшумно шел Пригоршня.

Лесник увел нас в сторону от поляны, свободовцы исчезли из виду. Зайдя в глубь леса, мы встали. Мерцающие студни преградили путь. Я насчитал семь холодцов, вдалеке еще несколько – черт, как не вовремя, уйдут анархисты! Лесник взял левей, удаляясь от поляны, обошел бледно-зеленое поле аномалий – но на пути выросли нити ведьминой паутины. Лесник пошел совсем медленно, то и дело замирая, осматривался, запускал пятерню в бороду, думал, потом снова делал шаг и опять глядел по сторонам.

Леха нервничал, тоже понимал: уйдет «Свобода» – ищи потом.

Наконец охотник нашел проход между аномалиями и дальше повел нас без задержек. Браслет на руке перестал вибрировать – что это, интересно, было такое, поле аномалий фонило или какой-то другой источник? Хватанули мы дозу, теперь жрать таблетки придется. Не люблю я эту гадость противорадиационную…

Лесник вывел нас к глубокому оврагу, лес здесь совсем поредел, по склону рос пышный кустарник. Приходилось держаться подальше от веток, чтобы не зацепить, не зашуршать, не выдать себя. Когда кустарник кончился, мы перешли на бег, спустившись на дно оврага, проскочили метров двадцать и вынырнули к пологой ложбине. Взобрались по склону – и тут же попадали на землю, отползли назад и вниз.

В пяти шагах возле густых зарослей спиной к нам стояли двое. Я переглянулся с Лехой – те самые сталкеры из «Свободы», точно. Они нас не могли слышать, противогазы старой модели плотно обтягивали голову и уши. Кажется, сталкеры отдыхали, пытаясь унять тяжелое дыхание, плечи их вздымались и опадали. Я вспомнил, как сам бегал марш-броски в противогазах еще по срочной, ночью – сквозь запотевшие стекла маски почти ничего не видишь, а в уши словно ваты напихали.

Где ж еще один? А вдруг их все-таки больше? Может, тройка – только передовой дозор?..

Леха стянул рюкзак и показал Пригоршне, чтобы тот тоже сбросил. Лесник с озабоченным видом держал сталкеров на мушке. Не нравилось ему что-то. Ну да. Леснику со «Свободой» ссориться не с руки. Он ведь охотник-одиночка, вольный сталкер, если ввяжется в историю и об этом узнают в группировке… Не простят. Могут и на него охоту объявить, разбираться не станут.

Курортник с Пригоршней обменивались знаками: командир берет левого, Пригоршня правого, нам с Лесником страховать. Только Никита и Леха хотели направиться к сталкерам, как из кустов появился третий. Махнул рукой, двое пошли к нему.

Курортник показал «отбой» и взялся за рюкзак.

– Разделяемся, – прошептал Леха. – Лабус с Лесником, Никита за мной.

Я понял, что мы у цели, когда пробрался к зарослям и раздвинул ветки. Взгляду открылась полянка, на другой стороне стоял приземистый дом, не то хлев, не то сарай. В дверях рядом с лежащей у стены железной ванной двое… Кирилл! – чуть не вырвалось у меня. Нашего ученого за локоть держал какой-то мужик. Потрепанный, в камуфлированном свитере с изодранными рукавами и старой кожаной жилетке с кучей карманов. Когда он повернулся, я увидел «М4», притороченную сбоку к рюкзаку, а над клапаном блестящий тубус.

Я внимательно оглядел поляну, пытаясь определить, где же могут появиться Курортник с Пригоршней и куда подевались трое из «Свободы». Посреди поляны между холодцом и белым искрящим шаром электры лежал мертвец.

Твою мать!

Лесник дернулся – я прошептал это вслух.

В утреннем свете и отблесках аномалий я разглядел ежи, разбросанные по всей поляне, – взведенные ежи! Какой-то резкий звук, хлопок или сотрясение почвы… Рука сама потянулась к «сборке», висящей на рюкзаке.

Зашуршали ветки кустов, и на поляну выбрались двое в противогазах. Сжимая «калаши» в боевом положении, сделали несколько шагов и остановились. Раздался гнусавый голос:

– Хенде хох, Химик!

Вот он, эффект внезапности, когда все становится с ног на голову!

Мертвец посреди поляны шевельнулся. Лесник рухнул на землю. Я рванул «сборку» с липучек, большой палец вдавил крышку, рука распрямилась в броске.

Активация наступит через пять секунд.

Время тянулось словно резина. Алюминиевый цилиндр аномальной гранаты с мигающим алым диодом на крышке, казалось, завис в воздухе. Мужик в дверях толкнул Кирилла за ванну, подбил ему ноги, завалился следом, пытаясь укрыться между ванной и стеной.

Я упал рядом с Лесником – ладони на затылок, голова между локтями. С поляны послышались шлепки, словно несколько мокрых тряпок швырнули в дощатую стену. Над головой, пробив кусты, что-то пронеслось. Кто-то ахнул, крик оборвался. Тренькнула активированная «сборка», и потом треск электры заглушила очередь «калаша».