Текст книги "Канон Равновесия (СИ)"
Автор книги: Александра Плотникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)
– Ты хоть понимаешь, что натворил? – с горечью спрашивал Волк. – Ты же давно не мальчик, не деревенский дурачок. Где твоя выдержка?
Разэнтьер, съежившись, сидел на полу одной из каморок, куда обычно отправляют на гауптвахту нарушителей, и молча смотрел в пол. Стыд мешал ему поднять глаза на Мастера.
– Ты хоть понимаешь, что мне придется своей рукой подписать тебе смертный приговор?! – Эль-Тару в отчаянии сорвался на крик. – Они требуют позорного столба под дождем!
– Нужно – так подписывай. Это твой долг.
Удар тыльной стороной ладони отбросил Разэнтьера к стене. Владыка не сказал больше ни слова – вышел, тихо велев стражникам «забыть» запереть дверь в надежде, что друг воспользуется случаем и сбежит.
Как бы не так.
Ко всеобщему изумлению Кланмастер Служащих Трону сам вышел под дождь, раздевшись до пояса. Перед этим он отказался от положенной крови, и сил у тела было не так уж много. Прошло около получаса прежде, чем его заметили на главной площади и доложили об этом государю. Самые сердобольные горожане пытались увести его оттуда или на худой конец, поделиться кровью, чем-нибудь накрыть. Он отмахивался и повторял только одно: «Я поступил недостойно».
Свидетели потом рассказывали, что такой жути не видели много лет. Сначала от дворца донесся душераздирающий звериный вой, а потом, лязгая перьями и разбрасывая клочья фиолетовой тьмы, на площадь примчался ни дать ни взять, демон! Жуткая, наполовину волчья морда, багровые щелки глаз, перья с лязгом срываются с крыльев и впиваются в брусчатку, как ножи в масло. Чудовище с рыком приземлилось подле сползшего в лужу упрямого ифенху и разогнало сочувствующих и любопытных. В нем признали Эль-Тару и попадаться на дороге не посмели, а многие вздохнули с облегчением: Кланмастера Воладара в городе знали и уважали за честность и прямоту, за умение примирить меж собой людей и нелюдей. А вот послам Ордена явно не стоило появляться на улицах Тореадрима поодиночке.
Над обморочным Разэнтьером коротко вспыхнул магический щит, капли стали скатываться по невидимой преграде. Сам Владыка не обращал на воду внимания, подхватил на руки безвольное израненное тело и был таков.
– Сборище идиотов… – рыкнул я, тряхнув головой и отгоняя от себя чужую память. Рука после ифенховских клыков зверски болела и плохо слушалась, в глазах двоилось. – Всем не по одной тысяче лет, а как подростки, честное слово. Мало того, что один идиот думал явно задницей, а не головой, когда сбежал под дождь, так еще второй идиот думал тем же местом, когда не предупредил простофиль, которые у него в тюрьме стражниками работают!
– С них уже спрошего, – глухо буркнул Его Величество.
– После такой большой кровопотери вам не мешало бы поесть, князь, – произнес Мелкаэн невозмутимым лекарским тоном. Я отмахнулся – поесть всегда успею. Хотя, надо полагать, от усталости видок у меня был ничуть не лучше, чем у тех мертвецов, которых приходилось развеивать дюжинами. Куда важнее сейчас вытолкать обоих Темных отсюда и поговорить с Воладаром с глазу на глаз – от моей крови он скоро начнет приходить в себя. Жалеть его и нянчиться я не собирался, он, как-никак, не детеныш, и не девица. И даже не юнец, которому дурь можно было бы на возраст списать.
– Выйдите вон, оба, – приказал я, чувствуя, как за моей спиной начинает маячить зыбкая тень Жнеца. – Я сам прослежу за ним и побеседую… в воспитательных целях.
Они подчинились молча. Волк настолько был оглушен происходящим, что даже не возмутился на мою откровенно непочтительную отповедь. Мелкаэн, кажется, был втройне согласен с каждым моим словом, но высказаться самому не позволяла субординация.
Я остался один на один с Разэнтьером в ожидании, пока он придет в себя настолько, чтобы не просто слышать меня, но и понимать. Надвигался вечер, тяжелые сумерки пасмурного дня постепенно перетекли в почти полный мрак. Я не спешил убирать с кристаллов щитки, чтобы свет не бил в глаза – они и так все прекрасно видели даже в почти полной темноте, а Воладару освещение будет только мешать.
Наконец, вспыхнули два зеленоватых огонька. Ифенху скрипнул зубами и сдержал стон.
– Что, несладко? – спросил я, не удержавшись от легкой ехидцы в голосе. – Зато в следующий раз думать будешь прежде, чем совершить глупость.
В уголке моего сознания отголоском угнездилась его боль – выпитая кровь и сила породили некрепкую, но ощутимую связь. Неповинное в глупости своего хозяина тело страдало каждой клеточкой. Внутри него что-то шевелилось, тянулось, перекручивалось, сожженная кожа начала понемногу нарастать заново. Скоро зуд начнет сводить его с ума.
Я потянулся, гулко хлопнув крыльями, встал и склонился над Разэнтьером. Как бы больно не было, ему придется выслушать меня именно сейчас и ни часом позже, чтобы урок оказался усвоен.
– А теперь я буду говорить, а ты будешь слушать. Считаешь себя недостойным? В таком случае, мне надо было бы пойти и утопиться еще в далекой юности, потому что, если следовать твоим рассуждениям, я недостоин зваться сыном и амираном Владыки Света. Чего вообще, по-твоему, достойна бордельная игрушка, даэйпский ублюдок с приветом на всю голову?
Разэнтьер в ответ не произнес ни слова, даже мысленно, только вздрогнул.
– Не ожидал? – я склонился еще ниже, почти шипя ему в лицо. – Да. Я, второе лицо в Кхаэль-Тариет, родился в низкопробном портовом борделе и путь свой начинал, будучи дорого оплачиваемой экзотической игрушкой! Я ублажал богатых клиентов, а сбежав оттуда в двенадцать лет, убил дружка моей мамаши, тьфу, не к ночи будь помянута! И вот после всего этого ты думаешь, отец зря принял меня в семью? Нет уж, я буду считать, что он был прав, когда признал меня, и буду гордиться тем, кто я есть сейчас! Неужели ты сожалеешь о том, что когда-то помог Волку? Нет ничего проще. Все можно исправить. Я слышал, где-то на Динтаре спрятан Глаз Веков[2]. Запусти его – и перемени решение, принятое в прошлом. Тогда честь твоя точно никоим образом не пострадает!
Я фыркнул и выпрямился, воздвигшись над притихшим ифенху этакой осуждающей статуей. Разэнтьер молчал, раздавленный болью и моими словами. Из окна проникал слабый отблеск фонарей с дворцовой площади, поселивший в складках балдахина над кроватью глубокие тени. Темный, все еще отчасти пребывая меж тем светом и этим, тревожно следил взглядом за парой Жнецов, висевших по обе стороны от меня. Безликие фигуры, растекающиеся по полу клочьями мглы, с крючковатыми лапами и мертвенно-зелеными провалами на самом деле слепых глаз могли напугать кого угодно. Не говоря уже о душе, которая только что побывала по ту сторону.
– Ну так что? – спросил я, аккуратно расправив и сложив затекшие от малоподвижности крылья. – Глаз Веков? Или ты все-таки примешь себя таким, каков ты есть, со всеми «грехами» прошлого? Почему ты, как неразумный детеныш, ведешься на подначки тех, кто заведомо желает вашего краха? Учти, в следующий раз тебя подставят так, чтобы, сорвавшись, ты подставил Ваэрдена! А там и до ножа в спину недалеко.
Вот об этом он не удосужился подумать. Вздрогнул и испугался, заставив духов хищно качнуться в его сторону. Страх для них все равно, что конфета для ребенка, притягателен и сладок. Я несильно хлестнул обоих волевым ударом и заставил отступить назад.
Воладар затих и постепенно заснул. Но урок, все же, пошел впрок. Великий Вещий, неужели мне, наконец, выпала возможность хоть немного времени уделить себе? Когда я последний раз ел досыта – не помнил совершенно, спал, кажется дня три или четыре тому назад. А может, пять?
Надо это исправить, а то придворные шарахаться начнут. Надеюсь, Мелкаэн не будет против, если утром обнаружит здесь даэйра? Я дал волю внутренней сути и опустился на все четыре лапы, перекинувшись довольно быстро и без душераздирающих зрелищ. Размеры я вынужден был очень сильно сдерживать, чтобы Волку не пришлось проводить во дворце незапланированный ремонт. Стараясь не снести хвостом и крыльями мебель, я перебрался в дальний свободный угол возле еще горячего камина, свернулся там клубком и позволил себе соскользнуть в чуткий сон вполглаза.
Крылья у него полезли на второй день. Рано утром, покуда весь дворец еще спал. С противным хрустом и чавканьем зародыши раздвигали мышцы, раздирали только что поджившую шкуру в клочья. Час за часом, скуля и воя, Разэнтьер поносил меня, как только мог, всеми известными и неизвестными словами, а из его спины ниже последних ребер постепенно прорастали покрытые слизью комки тонких, легко гнущихся костей, мускулов и кожи. Кровью было залито все, тяжелый дух просачивался даже сквозь плотно закрытые двери, пугая стражу. Ваэрден и Кланмастер Таймар примчались сразу же, едва нервное донесение одного из караульных достигло их ушей.
– Терпи, – приговаривал я на ухо Воладару, крепко держа его, чтобы ненароком не повредил себе чего-нибудь. – Дальше хуже будет.
Он в ответ посылал меня далече. Полем, лесом…
Слухи по дворцу тотчас поползли самые противоречивые. Одни шептались, дескать, государь выхаживает предателя, вторые им возражали – ему не понравилось, что предатель сбежал, и теперь он его медленно поедает живым. Третьи добавляли – не поедает, а пытает! Лично! Воладарианская стража у дверей и служанки, которые раз за разом меняли простыни и отмывали кровь с пола и мебели, молчали, как рыбы, а это еще больше подливало масла в огонь. Само собой, взвыл от боли мастера весь Клан.
Сплетни вспыхнули с утроенной силой. Еще бы! Все без исключения Воладариан бродили, словно снулые рыбины. Натыкались на людей и мебель, то и дело падали в обморок. Гвардейцам второго Клана, Хранящим Покой, срочно пришлось замещать бедолаг на всех постах.
Придворные смачно обсасывали каждую новую подробность. В том числе и мою мрачную рожу – пришлось занять место Разэнтьера на всех официальных приемах. Делал я это с удовольствием и крайне напыщенно: непуган был динтарский двор моей персоной, ох непуган. Угрожающая черно-серебряная статуя, замершая возле черного престола с Духом Смерти на плечах и при Маар Кириайн[3] заставляла людишек заикаться и кланяться на каждом шагу.
Ваэрден раз за разом откровенно забавлялся происходящим, умудряясь сохранять на лице маску высокомерного величия. Мы с нетерпением ожидали послов Ордена, еще и потому что пара Кланмастеров в одном из городских переулков негласно начистила рыло зачинщику всей этой заварухи. Новая делегация прибыла через два месяца после инцидента. Слухи о моем приближении к трону успели распространиться достаточно, в том числе т благодаря стараниям Имперской Тайной Канцелярии.
В тот день я постарался принять особо зверский вид. Кафтан потемнее, расшитый узором из шипов и черепов (гребаный пафос), кое-где накладки из черненой стали с гравировкой знака смерти, мглы вокруг меня и по полу побольше, полупризрачный хвост, призванный то и дело демонстрировать окружающим мое недовольство. И беспристрастный буравящий взгляд в одну точку, как будто вот прямо сейчас, не сходя с места, я начну судить их за грехи. Маар изображал шипастый воротничок.
Стоило орденцам войти, как я чуть распахнул крылья и улыбнулся. Доброжелательнейше. Почему-то предводитель попятился к двери и наступил на ногу товарищу – почтенному очень пожилому магу лет за триста.
«Надо же», – мысленно фыркнул Ваэрден. – Посольский состав сменился, не иначе с пинка магистра. И конвой к ним приставили»
«Сейчас извиняться начнут», – лениво ответил я.
И точно. Чинно выступив вперед и низко поклонившись, глава посольства (а судя по богатому одеянию и массивной золотой цепи с темными изумрудами это был чуть ли не сам командор, второе лицо после магистра) прокашлялся и учтиво произнес:
– Да будет Изначальная Тьма благосклонна к тебе и да преумножит Великий Вещий могущество твое, Владыка, – Ваэрден милостиво кивнул, мол, продолжай, мы слушаем. – Мы прибыли, дабы принести извинения от лица Великого магистра Мобиуса Малефора за дела неразумных наших товарищей, по скудоумию своему незаслуженно оскорбивших твоего риану, исправить, если возможно, последствия сего опрометчивого поступка и проложить мосты дружбы между нашими державами.
Все присутствующие нелюди, исключая непроницаемо-высокомерного Эль-Тару, дружно фыркнули. Ну да, разводить дипломатию здесь предстояло рыцарям, Темные вполне имели право выказать обиду. Воладар, стоявший тут же и прятавший крылья под плащом, сохранял каменное выражение лица. Покосившись почему-то на меня, посол не глядя взял протянутый помощником свиток, сломал печати и начал зачитывать длинное, витиеватое, изобилующее в высшей степени тактичными извинениями письмо, лично написанное магистром. С каждым словом Ваэрден становился все благосклоннее с виду.
– Что ж, – изрек он, когда послание, наконец, отзвучало. – Думаю, вы понимаете, что мы вправе потребовать ужесточения условий договора с нашей стороны, а так же компенсации ущерба, причиненного Клану Воладариан?
Посол молча кивнул. Понимал, что деваться ему некуда – не Темные, так Мобиус по возвращении шкуру спустит за проваленное окончательно перемирие.
– Мы выслушаем и примем к исполнению любые ваши требования, – загнал сам себя в ловушку человек. От ифенху донеслось гаденькое мысленное подхихикивание.
– Во-первых, – Эль-Тару выпрямился, уперевшись спиной в тронный камень, хотя, куда еще больше-то? И так словно жердь проглотил. – Расширение границ Империи до реки Лерн. Во-вторых, свободный проезд по землям Ордена в случае надобности.
Посольство еле слышно загудело, но возражений не последовало. Пока.
– В-третьих, – продолжал все более довольный собой Волк, – мы желаем, чтобы были освобождены все пленные ифенху, томящиеся в тюрьмах Ордена. Без исключения! Суду при необходимости мы предадим их сами.
Кто-то из людей отчетливо охнул. Ну да сами виноваты, что обозленный Волк вцепился в них мертвой хваткой.
– В-четвертых, наши главы торговых гильдий подготовят договоры о снижении пошлин между Орденом и Империей. И последнее – мы желали бы, чтобы рыцари Ордена по мере сил и возможностей помогали нам в очищении Динтара от тварей бездушных, нежитью именуемых, коли возникнет нужда в подобной помощи.
Браво! У господ послов вытянулись лица, стоило смыслу фразы просочиться к ним сквозь витиеватость. В переводе с дипломатического на простой это означало: «Рейнан, сделай милость, возьми оглоедов в свои лапы и спусти с них семь шкур, чтоб света белого не взвидели и некогда было глупости творить!»
– Таковая помощь, несомненно, понадобится в самое ближайшее время, – поддакнул я с улыбочкой, лязгнув окованым древком хранительского копья об пол. – Очень надеюсь, что мы с вами обо всем договоримся полюбовно.
К чести, послы умудрились сохранить лицо и покинули тронный зал без заискивающих улыбочек или ворчания, которое хоть сколько-нибудь сошло бы за оскорбление.
До окончательного подписания перемирия оставалось еще несколько месяцев. На приеме были оглашены всего лишь главные требования Эль-Тару, на самом же деле договор подразумевал гораздо больше подпунктов и скрытых целей. Рыцари оказались пойманы на удочку своей же чести и скованы девизом: «Люди должны жить без страха!» А страх перед нежитью – довольно сильная штука. Особенно если эта нежить время от времени жрет твою родню. Им был дан враг, против которого можно направить неуемную силушку и дурь парней, рвущихся помахать мечом за правое дело, их признавали ценными и нужными. Так, год за годом они привыкнут сражаться бок о бок с ифенху. И бессмысленной войне придет конец.
Воладар вскорости выполз из своих покоев. Кожа да кости, едва на ногах держался и все время пытался оправить непривычную, скроенную под крылья одежду, но взгляд светился гордостью. Он очень старался не цеплять никого неуклюжими махалами, с которыми никак не мог прийти к согласию – они порывались самовольно дергаться вслед за руками, то складывались, то распахивались не ко времени, то устало волочились по полу. Первые месяцы после отрастания крылья больше напоминают постоянно устающие непокорные вторые руки, никак не желающие делать то, что велят. Поглядев на это безобразие, я утянул его в самый укромный уголок Тореадримской цитадели, подальше от дворца и любопытных глаз, заставил раздеться до пояса и несколько часов кряду махать крыльями, словно слетка – вид грозный, перья выросли, а летать ни-ни. Из гнезда-то вылезать страшно.
– М-да, орудие полета из них не сделать… – протянул я, оглядывая висящие плетьми конечности уже после тренировки. – Еще немного подрастут, но все равно останутся мелковаты.
Крылья, к несчастью, действительно получились непригодные к полету. Слишком тонкие и гибкие кости были покрыты нежной светлой кожей, которую любой мало-мальски сильный порыв ветра мог порвать. Пясти оказались совершенно неразвиты, суставной узел и не собирался превращаться в ладонь, размах откровенно не дотягивал до нужного. В общем, тот еще летун.
– Может, не надо полетов? – с тоской спросил взмыленный Разэнтьер, пытаясь хоть как-то собрать в кучу дрожащие крылья.
– Ты на этом улетишь разве что строго вниз. Ну, если разовьешь их как следует – спланируешь. Но все равно вниз.
Я для сравнения развернул и продемонстрировал ему свое крыло. Несколько лишних суставов возле плеча и на фалангах давали нужный размах и позволяли удобно его сложить, кости в несколько раз толще и прочнее, покрытые кое-где мелкими чешуйками перепонки жестче. Я протянул крыло как руку и свободным пальцем легко подцепил кинжал у Воладара на поясе. Зажав эфес ладонью, вытянул из ножен клинок и так же легко вогнал его обратно.
– Чтобы летать, ими нужно владеть не хуже рук. Да и желание должно быть немалое.
– Я лучше побуду существом наземным, – смущенно улыбнулся ифенху. – Так оно сподручней. Да и ни к чему мне небо…
– Дело хозяйское. – пожал плечами я. – Главное, чтобы ты опять не вздумал прогуляться через Грань, мне недосуг каждый раз тебя ловить. Да и у Волка нервы не железные.
– Спасибо тебе за это, – Разэнтьер был искренен, только слабый отзвук вины за совершенную глупость все еще сквозил в голосе. – Ты мне мозги от пыли и тараканов прочистил.
– Да не за что. Должность у меня такая.
От тренировок он, впрочем, не отказался. Ежедневно по несколько часов я сгонял с него по семь потов, как с любого из юных даэйров, едва у них отрастают крылья. Пришлось не только и не столько заниматься «предполетной подготовкой», сколько учить его фехтовать так, чтобы не оттяпать и не оттоптать ненароком собственные крылья. Предпочитал он в основном шпагу, и это пришлось как нельзя более кстати: за века единения с копьем я успел подзабыть, каково держать ее в руках. Иногда к нам присоединялся Ваэрден, и мы дрались двое против одного, едва успевая отбиваться от его шигары. Или же наоборот, они начинали бегать от меня, уворачиваясь от ослабленных разновидностей боевых заклятий Смертоносца.
Остальное время мы посвящали договору и до поздней ночи просиживали в Волковом кабинете, позвав Кланмастера Айвара. Каюсь, мне иногда хотелось придушить поганца за шуточки ниже пояса, но в дипломатии он действительно был изворотлив, как змея и гораздо менее щепетилен, чем по-рыцарски честный Воладар. За три месяца мы общими усилиями сотворили из пугающей груды документов конфетку, под благовиднейшим предлогом оставляющую орден с большим носом. Ифенху же получали все, чего хотели из рук собственных врагов.
Посольство отбыло. И я вновь отправился в рейды по Динтару. К счастью, уже не один, а с внушительным отрядом воинов и магов. Уже с полным правом гавкнув на выпускников Круга некромантии, я пристроил к делу и их – пусть разбираются с последствиями своих экспериментов и не только. Работать теперь стало гораздо легче, дело пошло на лад.
– И все-таки это не более, чем разгребание навоза вилкой, – говорил я Ваэрдену. – Нужен нормальный большой ритуал с полным Кругом Девяти.
Эль-Тару мрачнел и бурчал, что половины оного Круга нет и не предвидится, что есть возможность заполучить только Хранительницу Духа, и то неясно, успеет ли она выжить в казематах Ордена до того, как ее освободят… И так далее.
Мне оставалось только отмахиваться. Он же не виноват, в конце концов, что Хранители не рождаются. А много ли наисправляешь, отплясывая у подножья Колонн в одиночку? Да еще с неполными, забитыми потоками. Не мое, конечно, дело, но я не слишком понимал отца, на мой мысленный вопрос заявившего: «он должен разобраться самостоятельно». Да его после каждой такой пляски в одну рожу оттаскивать приходилось на руках! А потом еще трое суток отпаивать свежей кровью. Мало мне батюшки на попечении, так еще за этим, как за дитем малым, смотри – больше некому. Воладар хоть и друг ему, но маг весьма посредственный. Может быть, снизойдет на него однажды озарение Дара, может, нет. А до тех пор он в делах Круга, что называется, ни в зуб ногой, да и Колонны его сомнут, если сунется туда. Так что, обморочного Владыку Тьмы мне приходилось таскать на своем горбу. И не раз еще придется, наверное.
Но увы, я не мог задерживаться на Динтаре столетиями – спустя не то пять, не то семь лет, властный призыв моего Владыки распрямившейся пружиной подбросил меня посреди ночи. Мне едва хватило времени собрать вещи и проститься с динтарцами, пока собирали эскорт.
Я отбыл из Темного мира, сохранив в душе восхищение его жесткой красотой, чтобы вновь увидеться с Волком вновь при обстоятельствах далеко не радужных…
[1] Продолжительность жизни людей на Хэйве и Десмоде составляет около двух-трех сотен лет.
[2] Глаз Веков – аналог машины времени
[3] Maar Khiriayn (вемпар.) – Копье Смерти
