Текст книги "Канон Смерти (СИ)"

Автор книги: Александра Плотникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Жаль, детскую чистоту восприятия мира уже не вернешь. За рукой, с кокона ауры тянулся невидимый обычным зрением шлейф грязи, липкой черной мерзости, опутавшей душу плотными тенетами. И Кхайнэ аккуратно, кропотливо счищал это, не решаясь даже давать Рею видеть сны до тех пор, пока аура не засияет, как положено.

Впрочем, засияет – это очень громко сказано. Хотя бы тускло засветится.

Угу. Тьмой.

Нет ничего страшнее подобной резкой смены «цвета». Черты характера, определяющие принадлежность к тому или иному Началу, резко меняются, порой до крайности. Рей будет ненавидеть всех, кто хоть чем-нибудь напомнит ему о прошлом, будет презирать людей, недостойных называться разумным видом, будет уничтожать всех, кто вызовет презрение или ненависть. Может быть, не физически, морально, но суть от этого не изменится.

Нет, Кот не собирался запрещать ему это. Мальчик имеет полное право на месть ублюдкам, сам потом успокоится и поймет, что такой способ ничего не решит. Важно просто сгладить эти желания, чтобы месть не обернулась геноцидом целого вида. Для и так не слишком устойчивого мира это было бы перебором.

А в то, что ненависть способна толкнуть Рея на такой шаг, Кот очень даже верил – слишком ясно виделся ему подобный исход, паутина вероятностей так и звенела перед внутренним взором. Мальчик способен как превратиться в чудовище, так и выбрать противоположный путь – защиту слабых и пострадавших, которая, впрочем, никак не отменяет жестких и даже жестоких методов. И ему, Кхайнэ, придется много и очень тщательно поработать с Реем, чтобы не допустить самых крайних, нежелательных вариантов. Иначе юного Смертоносца проще будет убить сразу, чтоб не наделал бед.

Не сдержавшись, кхаэль глухо, утробно зарычал в пустоту. Привели Стихии сокровище…

Может быть, удастся вернуть ему свет души? Потемневшие Светлые, как правило, в несколько раз страшнее истинных Темных… Этот мальчик был ему нужен. Он должен вырасти именно таким, каким виделся в одном из вариантов будущего. А иначе вся давно просчитываемая затея, один-единственный призрачный шанс на успех и выживание всего Колеса развеется дымом, так и не возникнув.

Никто из окружающих – ни близкие, ни подчиненные, ни даже напарник – понятия не имели, в чем именно состоит истинная задача Хранителя Равновесия. Пусть и дальше не знают, им же будет спокойней. А то начнут лезть с советами и переживаниями туда, куда их не просят.

У самого в душе вскипел едкий котел ненависти ко всем, кто полагает себя вправе измываться над разумными, распоряжаться их жизнями, судьбами независимо от их собственной на то воли – было, кого ненавидеть, и было за что. Впору уже начинать ненавидеть себя за то же самое, потому что – придется. И играть, и распоряжаться, ну, разве что, пыток не применять. Вот только самоедство и самокопание ничем делу не помогут, так что, посожалеть о сделанном можно будет потом, где-нибудь в отставке. Если она случится.

…А ведь для того, чтобы выполнять свою работу, Смертоносец обязан любить жизнь и мир, которому служит. А как заботиться о живых, если резонно считаешь их безвольным стадом? Если видел от них только грязь и боль?..

– Я пойду соберу командование, нужно готовиться к рейду, – сказал Кхайнэ, поднимаясь и скатывая собранную грязь в плотный черный комок, чтобы потом спустить в утилизатор. – Присмотрите за ним, хорошо?

– Будь осторожен, сынок. – вскинулась мать, почти махнув крыльями от мгновенного волнения.

– Как всегда, – он тепло улыбнулся, наклонился и поцеловал маленькую пухленькую женщину в лоб.

Развернулся и вышел. Не стоит ей знать, что с ним иногда случается в этих рейдах.

Кирелайн дожидался в одной из библиотек Крепости, вход в которую был возможен только через постоянный портал-арку, а арка отзывалась только если начертить на стенной панели возле входа определенные знаки, известные далеко не всем. Где физически находилось само помещение, можно было только гадать, но скорее всего, все-таки в самой Ареи-Калэн Мортан, в одном из ее вложенных пространств; арка подпитывалась от центрального канала крепостного Источника. Окон в просторном, обшитом темными деревянными панелями зале не было, от них остались только округлые ниши, в которых когда-то, видимо, работали имитирующие окна односторонние порталы, пропускающие внутрь только воздух и свет – кое-где такие еще оставались, поэтому и предполагали, что и здесь они имелись. Древние светильники горели ровно и ярко, освещая стеллажи с книгами и тщательно собранными артефактами. На двух массивных, широких и длинных столах лежали вперемежку рулоны старых карт, технические устройства, кристаллы-накопители в оправе и без, пухлые тетради в кожаных переплетах – одни распирало от заметок, другие оставались еще полупустыми. Тишина царила потрясающая – даже общий ментальный фон сюда не проникал.

Войдя, Кхайнэ застал своего командующего занятым: тот что-то помечал на одной из карт, придавив развернутый угол накопителем, а оставшуюся часть придерживая локтем.

– Чай здесь есть? – первым делом спросил Кот.

– Да, вон на жаровне, – кивнул Кирелайн, не отвлекаясь. Надо отдать ему должное, субординацией он не злоупотреблял и с почтением не перегибал палку, умея говорить коротко и по делу. Приходилось мириться с тем, что подчиненным просто необходимо возвышать начальство. Иногда репутация делает половину работы за него.

Кхайнэ отошел в дальний угол к отдельному столику, где на маленькой магической горелке действительно подогревался чайник и стояли на подносе чашки, сахар и мед в вазочке – на выбор. Но сладость в чае Кот не любил, поэтому налил его себе просто так и устало плюхнулся в стоящее рядом кресло.

– Что мальчик? – поинтересовался Кирелайн.

– Талиане работы на несколько дней, если не недель, не считая психики, – отозвался Кхайнэ, хмуро глядя в чашку. – Его непрерывно пытали и насиловали около года.

Мужчина поднял взгляд от карты и присвистнул, золотисто-карие глаза округлились, а подвижные острые уши встали торчком, выражая крайнюю степень удивления. Будучи обращен кхаэлем, он быстро перенял полузвериные повадки, стелющуюся вкрадчивость и полную бесшумность движений, но, в отличие от самого Кхайнэ, больше напоминал крупного усатого кота, чем тигра. Да и в обороте выглядел мельче, с коричнево-полосатой шкурой.

– И ты думаешь, он выживет?

– Посмотрим. Душа в теле пока держится.

– Я полагаю, насильник мертв?

– Пришлось помочь мальчишке самому убить эту тварь.

– И кто же? – настороженно взглянул на начальство Кирелайн, не без оснований подозревая проблемы.

– Эсхарис Тофур.

– Приближенный Тан-эйра Эльхара?! Это же повод для них начать новую резню. То-то храмовники на костях плясать будут!

– Успокойся, – Кот невозмутимо пригубил чуть остывший напиток. – Тан-эйр левой пяткой отмахнется от родственничка, который, наконец-то, перестанет портить ему репутацию своими выходками и наклонностями. Свалят все на парня, будут вяло искать, потом плюнут на это. Все лишние следы я зачистил. Немного шумно сработал в храме, но исчезновение кристалла в любом случае повлечет за собой скандал. Резня так и так начнется, адептам Единой только дай повод. Ну чуть раньше, чем мы рассчитывали. Всем помочь все равно не успеем, а самое ценное я, считай, уже забрал оттуда. Так что, не поднимай панику раньше времени, от этого колесо быстрее крутиться не начнет. Лучше новости расскажи.

– Да особо никаких. Фураж и часть провианта мы закупили, ребята на охоту отправились, мясо на зиму запасать. Местные поговаривают, будто зима лютой будет – шерх рано облетел, да к тому же, хищники расплодились, как бы к деревням выходить в стужу не начали. Ах да, с бандой Сэнсара Рыжего мы разобрались, так что теперь заречные старосты у нас в долгу.

– С какой бандой?

– Да покуда тебя не было, молодчики за рекой на восток отсюда объявились. Видать решили, что места тут глухие, жителей мало, власти никакой, и никто им не помешает жить в свое удовольствие. Сэнсар в местные тайро[1] метил, да нужны нам тут что ли непрошенные чужаки?

Кхайнэ мрачно усмехнулся. Все верно, местные должны знать, чья рука их защищает и сами, добровольно давать защитникам то, что им нужно.

Он очень надеялся, что и дальше удастся поддерживать порядок хотя бы в этих землях. Для чего-то большего нужно иметь под рукой своих сильных правителей, которых пока нет. И они еще нескоро смогут появиться…

– Есть новости от разведки?

– Неутешительные. Противоположная сторона планеты полностью пуста. Ни одного Источника.

– А зародыши?

– Элани везет один, от нее недавно прилетел сикхай[2] с сообщение.

Кот кивнул. Хоть что-то. Жизнеспособный кристалл, который может дать начало новому магическому Источнику – сам по себе громадная ценность и столь же громадная редкость по нынешним временам. Использовать нужно с умом.

– Что по объекту? – задал Хранитель новый вопрос.

– Твой информатор, как всегда, точен – мир технический, в нем угасло все, что могло, народ не меняется уж сотни полторы лет.

Кирелайн извлек из-под груды бумаг небольшой металлический диск с круглым отверстием посередине и коротко надавил на один из отростков геометрического узора, украшавшего устройство. Строго выверенные линии тут же вспыхнули яркой зеленью, а над отверстием развернулось объемное изображение Колеса, точнее, его энергетической съемы, наложенной поверх изображения самой Галактики.

– Удалось узнать, откуда именно она растет и что ее поддерживает?

– Да. Большой город на одном из крупных южных островов, он занимает его весь. Воронка жрет какое-то большое скопище разумных.

– Очередная секта что ли… – пробурчал Кхайнэ, безо всякого удовольствия допивая чай. – Ненавижу технические миры!

Кхайнэ хмыкнул, забрал у командующего прибор и углубился в изучение схемы, приблизив нужный участок. Это оказалась не слишком крупная, но болезненная брешь в самой ткани реальности, каким-то образом проделанная изнутри самим населением планеты. Как и кем, придется выяснять на месте, и это нисколько не радовало: Кот предпочитал выходить «в поле», уже зная, что за гадость его там ждет.

Иногда хотелось разорваться на десяток маленьких котиков, чтобы успевать везде. Родному миру он уже почти не уделял внимания – не хватало времени. Проблемы Хэйвы тоже требовали решения, затягивать с которым нельзя, но и впрямь, где взять сил на все и на всех? Как решить, что важнее – один ключевой мир, связанный с Осью Колеса, или оно само?

А главное – надо ли ему самому это все, если разобраться честно?..

– Мне потребуется какое-то время на подготовку, – сказал Хранитель Равновесия. – Я дам знать, если потребуется чья-то помощь во время работы.

Кирелайн молча кивнул, принимая эти слова к сведению.

[1] Тайро – лорд, князь, правитель в диалекте данной местности.

[2] Сикхай – небольшая выносливая птица, способная к длительным перелетам. Часто использовалась, как посыльный.

Глава 4 Новая надежда

Несколько дней дарри провел в вязком бреду, не понимая, где находится, и что вокруг происходит. Просыпаясь, он почти не открывал глаз и не шевелился. То ему казалось, будто он куда-то плывет, мягко раскачиваясь. То виделась странная синекожая женщина в плаще из перьев, часто сидевшая возле него. То слышались какие-то незнакомые голоса, говорившие о жизни и смерти.

«Смерть добра… Там хорошо. Там спокойно. Там никто не обидит».

Прохладные серебристо-серые волны накатывали на разум и душу, словно старались смыть воспоминания. И холодное серебро постепенно сливалось и перемешивалось с горячим огненным золотом, приглушая его блеск, но не затапливая. Кто-то не давал ему с головой погрузиться в эти волны, поддерживал и звал назад. Рей не сопротивлялся, хотя и особого желания жить в мире, где так страшно и больно, не испытывал. Иногда на языке ощущался незнакомый горьковатый привкус, наверное, лекарства – в вязком, почти остановившемся времени невозможно было понять, сколько его проходит. Вот опять голоса… Но их рокот проходит мимо, не оседая в памяти.

– Подумай, Кхайнэ, три Начала в его душе, три! И если Огонь останется в стороне, то Жизнь и Смерть вступят в конфликт. Это угроза рассудку. А ты хочешь сделать из него не кого-нибудь, а Смертоносца!

– Он не избежит касания Смерти, Тали, поверь. И все, что мы можем – это помочь ему принять и примирить Дары.

– Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь. В противном случае…

– Просто поверь мне, что это необходимо.

– Ты что, намерен таскать его с собой в рейды?

– Нет.

– Тогда зачем?

– На этом мальчике держится все наше выживание. Для полотна вероятностей он необходим так же, как опора для балансира. Не будет его – и нужные личности в будущем не совершат нужных поступков.

– Но ты же не провидец, чтобы знать!

– Правильно, я не провидец. Я Хранитель клятого Равновесия, то есть этой дырявой лодки, в которой мы плывем в шторм. И я прекрасно знаю, что нас ждет, если не произойдут определенные события. Вода уже к краям бортов подкатывает. И щели затыкать я буду так, как могу. Поэтому я тебя прошу – сделай так, чтобы он выжил. Станет он магом Смерти или нет – он должен выжить и вырасти.

Серебряные в конце концов волны тихо отступили, вынеся душу на поверхность.

Сон отпускал Рея очень неохотно. Не хотелось выныривать из блаженной теплой темноты обратно в кошмар. Жаль, хороший был сон. Пусть бы приснился еще разок…

Тело ватное, чужое, головы не поднять и глаза не открываются. Наверное, поэтому ничего не болит. Кажется, он опять связан по рукам и ногам. Что на сей раз задумал хозяин? И почему под щекой подушка?

В груди начал расползаться тоскливый ледяной комок страха. Такая заботливость обычно заканчивалась еще хуже, чем просто пытки. Тогда хозяин силком вливал ему какие-то горькие растворы, после которых становилось плохо и приходили страшные черно-серые твари с восемью глазами и восемью длинными лапами, хватали, гладили, что-то шипели и шептали. А хозяин скакал сверху, насиловал и почти разрывал нутро…

Тихонько, стараясь не издать ни звука, Рей глотал непрошенные слезы. Нельзя плакать! Это обернется, в лучшем случае, кнутом. Про худшее думать даже не стоит.

Он изо всех сил постарался заглушить плач и сжаться в комок. Но не тут-то было – его услышали. Раздались шаги, кто-то положил ладонь ему на голову.

Рей перестал дышать и замер. Что сейчас будет?.. Ладонь погладила, по затылку прошлись когти. Когти?..

Значит, случившееся ему не приснилось?

– Нет, – пророкотал тот самый низкий голос, и чужой теплый разум – тот самый! – дотронулся до Рея осторожно и успокаивающе, давая понять, что опасности нет. В первый миг душа рванулась спрятаться в этих объятиях, но туи же шарахнулась.

«Почему я должен тебе верить?» – вяло подумал мальчик. Открыть глаза, оторвать голову от подушки, а тем более попробовать выбраться из-под одеяла, кутавшего по самый нос, оказалось выше его сил.

– Не знаю, – честно ответил незнакомец, немного подумав. – Может, потому что я тебе зла не желаю?

И правда, не желает… Но зачем вмешался? Почему? Что ему надо от постельного раба?

– Потому что ты сумел меня дозваться и попросить о помощи, – какой все-таки у него странный, слегка урчащий голос и странный, не кансианский выговор. И опять он честен, в мыслях нет фальши – уж этого Рей успел насмотреться вдоволь.

«И все?»

– Я искал тебя.

Рей вздрогнул и сжался под одеялом. Он – что? Зачем?!

– Ты мне нужен.

Стало страшно. Но Рей не слышал никаких «задних мыслей». Незнакомец не строил ни далеко, ни близко идущих планов. Он действительно просто откликнулся на зов о помощи. И действительно искал кого-то нужного. И все.

«Кто ты?» – снова спросил Рей, надеясь, что хоть сейчас получит ответ.

– Наемник. Брожу по миру, иногда берусь за… особо сложные заказы. Но чаще всего я свободный охотник.

Понятно, какой наемник. Хороший, очень хороший убийца, чья работа может статься, что и не всякому вельможе по карману. Пришел образ могучего белого зверя с золотыми полосами на шкуре, от которого не уйдет никакая, даже потусторонняя дичь. Маячило на грани осознания что-то огромное, раскаленное добела, но это оставалось выше понимания Рея.

– Зови меня Кхайнэ, – сказал тот, кого другие называли кхаэлем, и это название прижилось в его мыслях. Искренняя доброжелательность и спокойствие в его голосе и ментальном фоне вынуждали прекратить судорожные метания в поисках лжи, недоговорок, а самое главное, страсти к мальчикам.

Разумеется, Рей не поверил, нет! Мало ли, куда в следующую минуту вильнет мысль этого странного наемника. Если судить по рассказам Тоурена, они частенько народ беспринципный, и если не поимеют, то могут просто прирезать.

А что, бывают люди беспринципнее мертвого хозяина?

Любопытство, наконец, пересилило страх, и дарри разлепил глаза. Проморгался, избавляясь от мутной пленки и уставился на спасителя. Тот хмыкнул и присел на край кровати, давая себя изучить. Рей воспользовался молчаливым позволением, мысленно благодаря покойного Тоурена за то, что тот первым делом научил оценивать людей по одежде и по внешнему облику. Дескать, эмпатия – это хорошо, но бывает, некоторые носят при себе амулеты, от нее защищающие. Скроют разум, а телом-то все равно обмануть не смогут. Аристократ останется аристократом, в какое бы тряпье ни рядился, а нищий не спрячется под золотой парчой.

Человеком Кхайнэ не был. Даже невзирая на то, что почти ничем от людей не отличался. Вернее, отличался в той же степени, что и сам Рей. Вот только был во много раз мощнее хрупкого мальчишки, в которого когда-то перекинулся детеныш. На пальцах чернели такие крючья втяжных когтей, что по спине невольно пронеслись мурашки. Он представил, как эти когти разворотили бы брюхо хозяина, и на душе потеплело от волны удовлетворения. Интересно, что все-таки такое этот «кхаэль»? Вроде бы перекидывается незнакомым хищным зверем. Из длинной гривы абсолютно белых волос – у людей таких точно не бывает! – виднелись загнутые черные рожки. Демон? Рей понятия не имел, как пахнут демоны. В книжках про это ничего не говорилось, и даже память предков не могла дать подсказки. Даэйры никогда не сталкивались с представителями этого… народа? Но демоны, вроде бы, предпочитают не показывать рогов, бродя среди людей. Да и глаза у него кажутся больше звериными. Не демон – оборотень.

Одежда на нем сидит, как влитая. Не привлекающая лишнего внимания, но удобная и дорогая, почти без потертостей от доспехов. Значит, он не скупится для себя, хоть походная жизнь и наложила свой отпечаток – на поясе полно скрытых карманов со всякой мелочью, кошель на виду не болтается, сапоги удобны для долгих пеших переходов. Спину держит прямо, движения плавно-сдержанные и взгляд спокойный, но цепкий. Аккуратист, чистоплюй и педант – вон как косится на легкий беспорядок в комнате.

Не аристократ. Но и на обычного наемника похож мало. И еще: с этой комнатой его вид никак не сочетается. Рей не вглядывался пока в детали, но комната находилась однозначно в богатом доме, слишком много света и белизны вокруг. А наемники в богатых домах себя хозяевами обычно не держат. Так кто он? Элитный ассасин? Тяжеловат, они таких не берут, но кто знает… Нет, все-таки, скорее, просто воин – при нем не заметно скрытого оружия.

Но не тот, кем хочет показаться… То ли он откуда-то только что приехал, то ли наоборот, собрался уезжать.

«Куда я влип?»

Тревога начала царапать душу с новой силой. Посторонний не станет заботиться о случайно свалившемся на голову мелком полукровке, да еще шлюшьем отпрыске, просто так. Значит, или выпнет на все четыре стороны, как только нежданное приобретение очухается, или ему что-то нужно.

Вопрос, что?

Янтарно-желтый взгляд спокоен, от разума веет безмятежностью. Как ни старался Рей найти за этим спокойствием умысел, воды этого гладкого пруда оставались прозрачны и почти неподвижны, лишь легкая рябь эмоций иногда пробегала по ней.

– Я вполне понимаю твою настороженность, – негромко сказал Кхайнэ. – И на твоем месте думал бы точно так же. Но есть случаи, когда помощь – это просто помощь. Ты ведь и дюжины дней один в городе не протянешь.

Пришлось кивнуть. Белоголовый прав, к сожалению.

– Где мы? – сипло спросил Рей, удивившись звуку собственного голоса. Он перестал звучать чистым альтом. И Рей даже не смог вспомнить, когда это случилось.

– В крепости Ареи-Калэн Мортан, очень далеко от места, где ты родился.

– Давно?

– Почти четыре дня. Ты был без памяти.

Это ж сколько… Дарри невольно округлил глаза. Видимо, его дела были совсем плохи, раз он не заметил даже долгий переезд.

– Ты думаешь, я позволил бы тебе пару месяцев трястись в седле, когда ты вот-вот готов был на Колесо упорхнуть? Нет, я порталом оттуда ушел.

Вон как… Рей прикрыл глаза, пережидая внезапное головокружение. Почему-то он чувствовал себя легким, как пушинка, и готовым взлететь к потолку.

– Ты давно ел в последний раз? – вдруг спросил Кхайнэ.

Рей помотал головой.

– Не знаю. Мне не до еды было.

Он и правда не знал. В последние месяцы стало как-то все равно, есть что-то в желудке или нет, а вкус того, чем его кормили, вовсе перестал иметь значение. Двигаться приходилось мало, в ушах от малейшего напряжения звенело и кружилась голова, но чувства голода – не было. Не считать же за еду мелкие куски тузлятины.

Все это Рей и вложил в короткий ответ, зная, что Кхайнэ поймет.

Он понял. Кивнул, встал, вышел из комнаты. И мальчик получил возможность неторопливо и спокойно оглядеться. Он выпутался из мягкого пушистого одеяла, с удивлением обнаружив на себе безразмерную мужскую рубашку, доходившую ему чуть ли не до щиколоток, и сел. Перед глазами тут же поплыло, пришлось ухватиться за стену. Стенка оказалась горячей. Рей пискнул, отдернул руку и вжался в подушку, только сейчас заметив большой металлический диск. По всей его поверхности ровно светилась узорная зеленая спираль, диск ощутимо припекал бок. А ладонь покраснела.

«Это что, как камин, только плоский и висит?»

Рей все-таки попробовал сесть еще раз, избегая прикасаться к диску. Получилось. Теперь можно и осмотреться.

Довольно просторная комната, в которой он оказался, выглядела непохоже ни на что из виденного раньше. Стены из белоснежного, с тонкими золотистыми прожилками камня покрывал сложный резной узор, прихотливо переплетенные ветки, листья, цветы, между которыми порой попадались странные незнакомые знаки и письмена. Судя по округлым очертаниям, комната была малой частью внушительных размеров башни. Высокое, от пола до потолка, окно, кажется, открывалось и вело на балкон.

Мебели немного, зато она красивая, светлая и удобная. Большая кровать, на которой Рей почувствовал себя потерявшимся, полированный круглый стол, два кресла, пустые полки для вещей и книг, платяной шкаф, очень хорошее, чистое зеркало в узорной раме, вытянутые, слабо светящиеся при дневном свете кристаллы в оправах со щитками вдоль стен – местные лампы. Неприметная дверь в дальнем углу ведет еще куда-то – наверное, в уборную.

Гостевые покои? Похоже на то…

«И за что мне, интересно, такое везение?»

Разглядывая убранство, слезать с постели дарри не спешил: во-первых, ноги не держали, во-вторых, было просто приятно лежать в тепле и уюте, зная, что ничего не случится. И, наверное, он снова задремал, потому что звука шагов и открывающейся двери не услышал.

– Что, малой, оживаешь потихоньку?

Рей вздрогнул от неожиданности, вжался в угол и зашипел. Непростительная расслабленность! Мало ли, чем такая невнимательность может закончиться! Еще один незнакомец, полноватый и лысый, с пышной щеткой черных усов, в мешковатой серой одежде. От него исходил четкий пряный запах, а зрачки красновато-карих глаз выглядели двумя вертикальными щелками. Память предков дала ясный ответ – сородич.

Инстинкт тут же забил тревогу. От сородичей не приходится ждать добра!

И детеныш прижал уши, ощетинился всей чешуей, какая была на теле, показал заострившиеся зубы. Взрослый даэйр – враг. Неважно, чистокровный или нет, ничего хорошего от тех, кому плевать на детенышей, не будет!

Но старший тоже оценил ситуацию. И открыл разум.

Рей смог увидеть истинный облик Айфира Обсидиана по прозвищу Многоликий Странник. Некрупный, маута три от кончика носа до кончика хвоста, с черно-серой пятнистой чешуей, он уже успел обзавестись тяжелыми броневыми пластинами вдоль хребта и на груди, но не отрастил себе ни шипов, ни боевой булавы на кончике хвоста. Усы на морде превратились в толстые длинные жгуты, которые при желании можно скрыть, а рога проросли только главные. Он был еще молод, совсем молод по меркам хозяев неба. Но крылья… У Рея защипало в глазах от вида роскошных парусов перепонок и могучих мышц этих «вторых рук», способных поднять к облакам… Мир стремительно сворачивался в тугой комок боли и обиды, щедро сдобренной ненавистью. Как посмел папаша так его подставить, выбрав матерью человеческую шлюху, самку для спаривания?! Как посмел лишить его крыльев?!

«Ненавижу!..»

И что-то в мире отозвалось на злобу маленького мальчика, покатилось от него тугой серой волной под покровом явной реальности, словно вздыбливая ее, понеслось прибойной волной и… схлынуло, оставив в душе лишь опустошение и горечь. Стало все равно.

– Эй, парень, ты чего? – всполошился Айфир. Подскочил, встряхнул за плечи. – Малой, что стряслось?

Но Рей смотрел на него пустым взглядом существа, не понимающего, зачем оно живет на этом свете. Лучше вообще не быть, чем жить вечным калекой, зная, чего ты лишен. Встречать других крылатых, видеть их силу, а потом исходить черной завистью, становясь еще злее и беспомощнее? Сходить с ума от тоски по небу, глуша ее вином или дурью? Нет.

Проще не быть.

Кажется, он сказал это вслух? Незадача. Пятнистый испугался.

– Я не смогу летать, – решил пояснить Рей ровным голосом. – Зачем такая жизнь – порченый полукровка, да еще и без крыльев?

Айфир опешил, захлопал глазами, аж зрачки округлились.

– Кто тебе сказал такую чушь?!

Рей заморгал, ощутив волну чистого изумления, слегка прояснившую мозги. Что, этот пятнистый никогда не видел полукровок, что ли?

– Люди объяснили, – ответил он, дернув плечом, чтобы сбросить айфирову руку. Тот намек понял и мгновенно отстранился, – что я даррей, и поэтому не видать мне крыльев, как своих ушей. Я надеюсь, ты не мой папаша?

Даэйр скривился так, будто ему в пасть разом закинули десяток лимонов, а в этих лимонах еще и личинки копошились.

– Во-первых, тот, кто тебе это сказал, был знатный… чудак. И не надо мне заливать про лучшие побуждения! Благие намерения, хвостом их по голове… А во-вторых, я не причисляю себя к тем скотам, которые сначала заделывают потомство кому и как попало, а потом плюют на него. Твой отец даже не чудак, малой. Он просто выродок. В океане таких топить надо. Рамарэнам[2] скармливать.

Айфир не лгал. Он был молодым и честным даэйром, покинувшим родной остров ради друга и возможности увидеть мир за пределами владений своего рода. Любил тискать девок, но никогда не разбрасывался потомками, считая себя не готовым к отцовству. Сорокалетним лысым типом перекидывался для большей солидности. А было ему всего шестьсот три года. По меркам даэйров – юнец.

– Почему чушь? – спросил Рей. Надежда даже не поднимала голову, он спросил лишь затем, чтобы многословный даэйр, наконец, довершил свою мысль и умолк.

– Да потому что! – взвился Айфир. – Если в тебе есть кровь народа, ты все равно рано или поздно будешь летать! Только усилий и времени надо приложить побольше, чем «чистокровным», но ведь крылья-то у тебя есть! Ты же оборачивался, когда мелким был?

Рей ответил не сразу, медленно осознавая услышанное. Слова никак не хотели укладываться в голове, перекатывались и звенели пустой бессмыслицей.

– Ну… да. Но у меня не было крыльев.

– Разумеется, не было! – старший даэйр всплеснул руками. – С какого это рожна они будут, когда у тебя такой недобор энергии? Тебя же, едрить ее, пустышка человечья носила, а папаша не помогал – вот и не с чего им расти-то! Есть у тебя зародыши, в спине спрятаны, эт я точно говорю!

Рей молча хлопал глазами, глядя на сородича. Как же так? Ведь тогда получается, что его обманули? И крылья у него… Будут?

Снова раздались шаги, на этот раз знакомые. В комнату вошел Кхайнэ с подносом.

– Если будешь первым делом есть, как положено, – вмешался он в разговор, видимо, еще за дверью уловив последние фразы и мысли. – Пока ты слабее цыпленка, и у тебя даже на возвращение в естественный облик не хватит сил.

На серебряном подносе дымились большая чашка с бульоном и тарелка с отварным мясом. Запах защекотал Рею ноздри, и тело робко дало понять, что есть оно все-таки хочет.

– Еще немного такой жизни, и ты впал бы в спячку от голода, – объяснил кхаэль, ставя еду на стол. – Это, конечно, иногда позволяет вашему брату выжить, но ты бы умер.

Рей жадно ловил каждое слово. Эти двое знали о нем больше, чем он сам о себе. И пока готовы были отвечать на вопросы. Значит, нужно пользоваться случаем. Но вот что странно… Тоурен ведь тоже не лгал. И эти не лгут. А утверждения совершенно противоположные.

Почему?

– Потому что одно дело – искренне верить в то, что говоришь, а другое – знать правду, – ответил Кхайнэ. – Твой друг считал это правдой, и поэтому ты не услышал лжи. Многие даррей, – кхаэль с отвращением выплюнул это слово, сопроводив образом оскорбления, нанесенного им всему крылатому роду, – действительно бескрылы, но не потому, что крыльев у них нет, а потому, что верят в ту же ложь, которую навязали тебе. Они не знают и не умеют развить в себе даэйрскую кровь. Дойдешь до стола сам или нам тебя покормить?

Вот еще, кормить они его будут… чтобы чужие руки перед носом мелькали и, чего доброго, дотрагивались? Нет уж.

– Сам дойду, – буркнул Рей. И, упрямо дернув ухом, сполз с кровати. Ноги подгибались, немилосердно шатало из стороны в сторону, но до стола он все-таки добрел и на ближайшее к еде кресло успешно плюхнулся. Проще было не задумываться ни о чем и не вспоминать, жить здесь и сейчас, единственно происходящим. Забыть. Навсегда забыть то, что было, вычеркнуть из памяти и судьбы. Вон, мясо вкусное, вкуснее, кажется, в жизни не пробовал.

Рей не замечал, что рычит над тарелкой, как пес над костью. Понаблюдав за этим, Кхайнэ вышел из комнаты и поманил за собой приятеля. Не стоило сейчас мешать ребенку, пусть поест и осмотрится в одиночестве, сможет вести себя так, как захочет.

А у них дел по горло.

Выйдя за дверь, оба оказались в просторной светлой галерее, ярусами опоясывавшей башню. Несколько тысячелетий назад в этих стенах размещалась Академия, совмещенная с лабораториями некромантов, алхимиков и химерологов. Эта башня от первого этажа до последнего принадлежала ученикам и состояла из одинаковых помещений, частично спрятанных в пространственные свертки – чтобы занимали меньше реального места. Когда-то этот научно-исследовательский и учебный комплекс выпускал на просторы Колеса молодых амбициозных и талантливых ученых, но война, уничтожившая саму цивилизацию, оставила от школы лишь стены и исправную энергосистему, уцелевшую только чудом. Теперь крепость негласно принадлежала Белому Легиону и Кхайнэ.