Текст книги "Канон Смерти (СИ)"

Автор книги: Александра Плотникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Глава 15 Первые уроки

Несмотря на ранний час, цитадель не спала. В разливающейся предутренней синеве, разбавленной желтоватым светом шаргофанитовых кристаллов, уже сновали по делам ее обитатели. Ночью выпал нестойкий весенний снег, и все кругом еще больше побелело, словно кто-то набросил на стены, башни, площади, дворики и здания легкое призрачное кружево, которое исчезнет с первыми лучами солнца. Рейнар бежал, зябко ежась от неожиданного холода, пробравшего крылья, но ни прятать их, ни одеваться все равно не стал. Первое – из принципа, второе – нутром чуял, что верхняя одежда только помешает. Он не замечал, что на него оглядываются, когда с любопытством, а когда с удивлением.

– Эй, Рей! – вдруг окликнул его кто-то. – Малой! Стой, тебе говорю!

Юноша притормозил, прижимая крылья к спине, и оглянулся. Его догонял один из бойцов Легиона, кхаэль. Кажется, его звали Кайр.

– Куда рванул в таком виде? Поморозишься, дурень! – на плечи упал тяжелый, подбитый мехом плащ. – Даром, что вымахал за ночь. Лишишься же махалок, дурак!

– Так меня Кхайнэ позвал, – возразил было Рей.

– Вот он тебе по шее и выпишет! – фыркнул кхаэль. – Он тебя не за тем звал, чтоб ты Талиане лишней работы прибавил. Одно слово – южанин! Куда, кстати звал-то?

– В восточный внутренний двор.

– До света? А, верно, туда, где у него нора… Повезло тебе, парень.

– Почему? – вскинул ухо Рейнар. Крылья под плащом начали отогреваться и расслабились, слегка обвиснув.

– Может, увидишь что интересное. Пошли, провожу. И не спеши ты так, не съест за опоздание.

Они двинулись заснеженными закоулками, кхаэль – чуть впереди, бесшумно и плавно. Вот он скользнул под неприметную, утопленную в густых тенях арку, коротко поманив даэйра следом, и чуть придержал за плечо возле выхода.

– Чш-ш-ш… Смотри!

Открывшаяся в предутреннем сумраке картина завораживала.

На присыпанных снегом белых плитах окруженного арочной колоннадой двора замер Кхайнэ. Он сидел в позе сосредоточения и медитации, низко опустив голову и сжимая рукоять хищного черного фламберга с оскаленным клыкастым черепом в перекрестье гарды. Белоснежные волосы разметались по обтянутым темной тканью свободной одежды плечам и спине, поблескивали видневшиеся между белых прядей короткие черные рога – больше ни у кого из кхаэлей таких не имелось, и сейчас они особенно явственно казались украшением, а не частью тела. Кхайнэ был так неподвижен, что только белый парок дыхания, да тающие на одежде снежинки давали понять, что он не иллюзия и не статуя.

Стояла оглушающая тишина. И в этой тишине меч… пел.

Его низкий, вибрирующий гул тек над камнями, собирался между стен, отсекал от реальности, пробирал древним холодом. Небо постепенно светлело, становясь жемчужно-серым. Тихо опускался снег. Песня меча отдавалась в сердце болью и умиротворением.

Но вот Кхайнэ легко встал на ноги и поднял голову, глаза его оставались закрыты. Тело бесшумно перетекло в боевую стойку, длинное острие клинка уставилось в сердце незримого противника слегка сверху вниз. Колени чуть согнуты, мышцы расслаблены.

Начинался бой с тенью.

Короткий точный шаг, меч опустился в блок, последовал рубящий удар, потом резкий колющий. Движение снова перешло в блок и вспороло невидимого противника наискось. Отбитый удар, опять выпад и широкая размашистая дуга, разрезающая невидимого врага от паха до горла. Еще шаг, два, три, четыре отбитых удара, выпад, дернуть клинок, отшагнув назад, и развернувшись, рассечь еще одну тень пополам… Каждое движение казалось легким и точным, словно тяжелый фламберг ничего не весил, каждый шаг – выверен и лаконичен. И казалось, что если дать полную волю этой сдерживаемой мощи меча и его хозяина, они превратятся в кошмарный смертоносный ураган. Любая инерция клинка переходила в еще один смертельный удар, любая инерция тела только точнее направляла меч. Они составляли единое целое – кхаэль и его оружие, и этот танец был их разговором наедине. Все быстрее становились движения, все отчетливее виделось, что меч почти взлетает в руках Кхайнэ сам, чтобы обрушиться на нового врага. Или это Кхайнэ летит за клинком, обретшим собственную свободу? Вот снова несколько быстрых атак сменились жестким блоком, кхаэль уходит от еще одного удара в сторону и длинным режущим движением добивает врага, снова поворачиваясь и уходя в защиту… Вот он всем весом проламывает чужую оборону, но движение неточно и превращается в спасший от падения перекат. Кхайнэ на доли мгновения замер на одном колене с упертым в плиты мечом, уткнувшись лбом в оскаленный череп… а потом ураган помчался с новой силой, молчаливый, без подбадривающих криков, без ярости – только движение, только беззвучный диалог и бесконечно повторяющиеся связки, иногда подряд одни и те же. Что-то не нравилось воину в их исполнении, и он раз за разом возвращался к ним. Но чем дольше это длилось, тем больше начинало казаться, что это не просто тренировочный бой, доводящий до совершенства навыки, но действительно танец с мечом. Каждое движение и действие имело свой смысл, несло за собой чувства.

И лишь когда тяжело дышащий, взмокший от пота Кхайнэ остановился и, держа оружие на руках, благодарно коснулся губами холодного металла, завороженно застывший Рей начал, наконец, понимать, что поющий клинок – живой.

А холод и звон источает заключенная в нем душа. Темная, древняя, смертоносная, полная знакомой серебряной стыни.

Вот кто оберегает Кхайнэ из рейда в рейд. Вот он – его единственный реальный напарник и друг. Неизвестный, согласившийся стать мечом и смотревший теперь из пустых глазниц. Кем была та личность? Мужчиной или женщиной, человеком или нет? Кто она самому Кхайнэ?

Воин открыл глаза, проморгался и повернул голову, посмотрев точно под арку. Неужели слышал молчаливых наблюдателей все это время? Кивком головы поманил обоих. Рей нерешительно вышел на свет, все еще пребывая под впечатлением увиденного, и тут же был скептически осмотрен с головы до ног.

– А вот это ты зря. В северных широтах ваше самое уязвимое место – крылья. Застудишь и пиши пропало.

– Я ему сказал, – поклонился Кайр хозяину. – он несся к тебе, сломя голову.

– Я вижу, – хмыкнул кхаэль. – Но впредь, пожалуйста, не надо таких пустых геройств. Или прячь крылья совсем, или одевайся соответственно. Ты меня понял?

– Да, – Рей виновато опустил уши. А что тут скажешь, сам дурак.

– Хорошо. Я тебя вот зачем позвал: тебе давно пора начать заниматься собой. Ты сейчас легкая добыча для любого отморозка с большой дороги, не говоря уже о профессиональных бойцах. И не думаю, что тебе хочется таковым оставаться. Тык, конечно, молодец, что попросил у Дима нож, но пока это всего лишь красивая игрушка. С чего начать, я тебе подскажу и помогу. Согласен?

Рейнар снова кивнул, все еще цепляясь взглядом за меч, чья рукоять покоилась у Кота на сгибе локтя. Что-то останавливало даже от попыток просить разрешения дотронуться до зеленовато-черного металла, и юноша лишь проследил, как оружие исчезает где-то в глубинах подпространства. А потом стало не до него. Кайр куда-то тихонько исчез, они с Кхайнэ остались вдвоем под быстро проясняющимся небом. Вот только снег здесь стает хорошо если к полудню, когда солнце начнет подходить к зениту и, наконец, заглянет во двор.

– Пройдись, – велел кхаэль. – Плащ кинь вон туда, на перила. И не пытайся что-то демонстрировать, двигайся, как обычно.

Рейнар послушался, про себя недоумевая, к чему такая просьба? Логичнее прозвучало бы предложение попробовать напасть. Потом была бы бесполезная попытка, болезненный ответ на нее, объяснение, где и в чем Рей ошибся, новая попытка, и так по кругу, пока не дойдет или он не вымотается. Но просто погулять?..

Под внимательным взглядом оказалось не так-то просто расслабиться и не думать. Тело резко стало деревянным, в спину словно смотрело острое сверло. Рей невольно спотыкался и путался в конечностях.

– Еще, – подстегнул требовательный голос. – И расслабься. Вот так.

Со второй попытки неторопливый прогулочный шаг дался легче, подмерзающие крылья отмахивали в такт – влево, вправо… После круга по двору Кхайнэ жестом остановил даэйра.

– Достаточно, я увидел все, что нужно.

– Что?

– От того, как ты двигаешься, зависит то, чему и как я буду тебя учить.

– А разве это важно?

Кхайнэ кивнул.

– Важно. Есть вещи, которым ты никогда не сможешь выучиться просто в силу своего телосложения и заложенной твоим видом пластики. Это ни хорошо, ни плохо, это – факт. Ты в первую очередь летун, а не тяжелый боец, и тем более не годишься, чтобы натаскивать из тебя убийцу-диверсанта.

– Почему? – слова нисколько не задели Рея, интересно было узнать причину такого вывода. Да, воинов от обычных людей отличают походка и манеры, но сам он тут при чем?

– Потому что у тебя маловато веса для первого и недостаточно гибкости и легкости для второго. Нужно искать что-то среднее. Тебе не слишком годится и то, чему в свое время учили меня. Ты порывист, тебе привычно резко и в лоб набрасываться на жертву. Но у тебя есть одно неоспоримое преимущество – крылья! Его можно и нужно использовать!

– В бою? – изумился Рейнар. – Но они же…

– Это сейчас. Но когда они окрепнут, то вполне могут превратиться в оружие. Хотя для этого придется много и упорно работать.

Рей вытянул левое крыло, покосился на тонкую перепонку, на гибкие кости, снова поджал и метнулся за плащом, на ходу вспомнив, что нужно будет вернуть его Кайру потом. Спину от ветра все-таки сводило.

– Летать я тебя не научу, – продолжил Кзаэль, проводив юношу одобрительным взглядом, – но могу посоветовать: шевели крыльями, иначе ты их потеряешь! Понял меня? Постоянно по несколько часов в день в любом облике, а потом придется всю оставшуюся жизнь ежедневно и помногу летать. Иначе они быстро превратятся в бесполезные тряпки, и ты будешь корчиться от боли в мышцах.

Такая перспектива Рейнару не понравилась, хотя он понимал, что Кхайнэ прав – даже птицы, и те не взлетают сразу, что уж говорить о более тяжелых даэйрах. Но почему Кот обещает такие мучения потом?

– Любой навык теряется без практики, – отозвался тот на невысказанный вопрос. – И потом тебе будет тяжело разогнать застоявшиеся мышцы. Чем крупнее существо, тем… сложнее. Но тебе придется искать учителя среди даэйров, я в этом, увы, не помощник.

Рейнар задумчиво слушал, непроизвольно шевеля крыльями под плащом. Летать он хотел больше чего бы то ни было. Даже сейчас на краю сознания зудело желание распахнуть крылья и бить, бить ими до тех пор, пока ноги не оторвутся от земли, и он не понесется туда, вверх, прямо к солнцу, к той кромке, где небо становится фиолетовым… Прямо так, не меняя обличья. Зачем? Память предков давала понять, что никто и никогда не проделывал подобного, даэйрам просто не приходила в голову мысль о том, что так можно. Хотя идея почему-то казалась стоящей. Но учиться у сородичей… Это вызывало раздражение. Однако Кхайнэ прав, учителя придется искать, не сейчас, так позже.

– Есть еще одно, главное для тебя сейчас, – продолжал тот. – Ты должен научиться полностью мне доверять. Во всем. Абсолютно. Иначе ничего не получится.

Прозвучало это несколько угрожающе. Доверять? Что это значит? Что он имеет в виду?

Кхаэль шагнул навстречу и опустил тяжелую ладонь на плечо. Рейнар вздрогнул, в голове пронесся сумбурный вихрь мыслей, предположений, страхов – кхаэль оказался слишком близко, его запах накатил густой волной, заставив замереть на месте. В голове начинала навязчиво крутиться одна-единственная пугающая мысль…

– Вот об этом я и говорю, – спокойно сказал Кхайнэ. – У тебя глаза перепуганной птицы, которую вот-вот сожрет змея, а я не змея и жрать тебя не собираюсь. Но синяки ты получать будешь, это я обещаю.

Рей выдохнул и постарался успокоиться. В конце концов, пора прекращать быть параноиком, Кхайнэ уже не раз четко и ясно давал понять, что никаких двусмысленных планов не строит.

А довериться тому, кто однажды спас тебе жизнь, все же проще, чем совершенно чужому разумному.

С этого дня начались занятия. Да так, что Рейнар начисто забыл о том, что такое свободное время. Поднимался до рассвета, ложился за полночь. Никаких снов больше не видел вообще.

День начинался все в том же дворике с изнуряющих упражнений, длившихся до тех пор, пока у Рея не оставалось только одно желание – упасть. Потом следовал перерыв, множество пояснений и рассказов от Кхайнэ, но на сей раз об убийствах и драках из его и не только его личной практики. Но он говорил не столько о том, как быстро, красиво и наверняка кого-то укокошить, сколько о самых разных личностях, о том, почему приходилось убивать, и далеко не всегда – мерзавцев и злодеев. Порой последняя сволочь в глазах Кота заслуживала больше уважения, чем какой-нибудь «хороший человек», и это казалось странным, но потом, по здравом размышлении, Рейнар понимал, что наставник прав.

Очень удобно быть моралистом. Сидеть у себя дома в белых одеждах, вещать прописные истины, осуждая тех, кто проливает реки крови, скандалить с пеной у рта, орать о недопустимости, защищая – словом, не делом! – каких-то там стариков, женщин, детей, совершенно гипотетических и эфемерных, сидя на кухне, вершить судьбы мира, заявляя: «а вот я бы!..» И ничего при этом не делать. Даже не пытаться ничего менять. Не решать проблемы. Спросишь такого – «почему?», а в ответ услышишь только недоуменное: «Ну я же живу, как судьба распорядилась!» Или еще того хуже: «А кто вам дал право что-то решать за других?»

Право есть у тех, кто принимает на себя ответственность за эти решения…

У тех, кто желает менять мир.

И когда распоследний гад, убийца и маньяк, которого достали всеобщие тупость и ничегонеделание, решает добиваться своей цели, не гнушаясь любыми средствами, если его действия встряхивают сонных обывателей и что-то меняют в жизни – да, такой разумный достоин уважения

Есть настоящие подонки, а есть те, кто искренне считает, что общество заслуживает хорошего пинка вместе со своей лжеморалью. Кухонные защитники женщин и детей в большинстве своем спокойно пройдут мимо настоящей беды, оправдав себя тем, что они слишком маленькие, незначительные, чтобы самостоятельно принимать решения.

Чем больше юный даэйр слушал эти рассказы, тем больше понимал, что сам он приложит все усилия к тому, чтобы таких равнодушно-праведных, ленивых, бестолковых и трусливых осталось как можно меньше. Ведь это в том числе по их вине его материковые сородичи попадают в лапы насильников, убийц, фанатиков и барыг…

Крылья болели зверски. Спина и руки – тоже. В первые несколько дней он с трудом заставлял себя подниматься с постели, потом привык. Айфир советовал не перегружать себя, но проснувшиеся упрямство и гордость требовали не останавливаться – и черные с прозолотью крылья упрямо взбивали воздух день за днем. В родной шкуре он пробовал подпрыгивать, зависая на пару мгновений, в человеческом обороте даже прыжки не давались. Но он не сдавался. Рычал, выплескивая гнев, прыгал на стены в попытках оттолкнуться, засматривался наверх, на карнизы и балконы, но пока не решался рисковать. Он понятия не имел, сколько лет пройдет прежде, чем получится взлететь.

Вечерняя болтовня с Айфиром теперь сменилась занятиями с Равьеном-эрхе – старый ирлерр однажды предложил учить азам магии. Это оказалось интересно, но не менее сложно и тяжело, чем обычные тренировки. На словах, захотев, можно сдвинуть гору, на деле же оказалось, что и мелкий камушек не всегда подчиняется твоей воле, а свеча, хоть умри, отказывается загораться с первого раза… Рей часами просиживал в медитациях, прогоняя из головы посторонние мысли и стараясьнаучиться чувствовать и контролировать горячий жар, обитавший внутри тела где-то в солнечном сплетении, учился видеть ауры, учился понимать, о чем говорят сочетания цветов в бурлящем котле чужих эмоций и энергий, учился различать плетения. Между всем этим он успевал приходить на конюшню к Кисар и ее питомцам, постигать тонкости ухода за животными, приучать к себе Тариса. Учеба полностью захлестнула его, не оставалось времени, чтобы предаваться праздным мыслям и переживаниям, и даже из отдыха и вроде бы ничегонеделания он научился извлекать пользу.

Бродя по крепости в перерывах между занятиями, Рейнар взял за правило наблюдать за разумными пристальнее, особенно за теми, кто появился недавно. Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, он приглядывался к бойцам, анализируя их действия и поведение, стараясь понять сами личности. Это было интересно – научиться понимать, что движет разумными и от чего зависят их мотивы. Чем кхаэли отличаются от людей, почему горгульи предпочитают в основном, наемничать? Как ведут себя нормальные дети с нормальным детством? Мелких в Ареи-Калэн Мортан было немного, они появлялись то здесь, то там своей отдельной стайкой, и, что больше всего поразило Рея, заняты были в основном играми, по его мнению, бестолковыми и зачастую опасными. Сам он вообще не понимал их смысла. И только двое держались в стороне от шумной компании детей Легиона – мальчик и девочка, брат и сестра. Сородичи.

Они вызывали у Рейнара особый интерес. Ровесники или даже чуть старше по сроку жизни, они все еще выглядели маленькими. Девчонка всего дичилась и пряталась за брата, а тот постоянно оберегал ее от любой возможной угрозы, зыркая на окружающих подозрительным зверенышем. Рей их не трогал, но любопытство заедало: хотелось узнать кто они, откуда, почему оказались одни… Юноша понимал, что сейчас любая попытка заговорить провалится просто потому, что они к себе никого не подпускают и подпустят еще не скоро. Общались они разве что с женщиной, появившейся вместе с ними и казавшейся Рею странно знакомой, хотя, он был твердо уверен, что до этого она в Ареи-Калэн не приезжала. Иногда он замечал на себе ее заинтересованный взгляд, но первым подходить с вопросами не стал. Если это праздное любопытство, то завязывать разговор и не стоит, если нет – она сама подойдет.

Попадался на глаза и тот красноволосый тип, ведущий в крепости какие-то свои странные дела. Он то появлялся, то исчезал, не слишком обращая внимание на молодняк вокруг, и от него каждый раз несло Смертью.

Впервые ощутив этот стылый холод, Рейнар удивился. Неужели некромант? Да вроде Кхайнэ говорил, что их не осталось… Но, присмотревшись внимательнее, он понял, что это не постоянное излучение, скорее, ослабевающее со временем. А задумавшись, вспомнил, что таким же холодом несло от Кхайнэ, когда они впервые встретились в том самом подвале…

Это был запах массового убийства. Выходит, красноволосый решил в их глуши залечь на дно после какого-то дела. Подходить и самому спрашивать не было смысла – зачем? Да и пошлет, скорее всего. Но, с другой стороны, он мог рассказать много интересного о внешнем мире и о сородичах. Что-то подсказывало: уж он-то знает всю подноготную даэйрского острова!

Время шло неделя за неделей. Медленно набирали силу мышцы, крепли крылья, постепенно поддавалась и собственная сила. Вот только взлететь все никак не получалось. Рейнар злился, и эта клокочущая злость на себя самого вырывалась пламенем. Чуть не спалив однажды стол, он снова стал бродить по окрестностям, по каменистым склонам, опасаясь устроить пожар и пережидая приступы гнева. Главное – выдержка, твердили учителя, овладение гневом!

Легко им говорить… Но однажды гнев поддался ему

Глава 16 Полет

Это был один из теплых солнечных дней начала лета, когда северная земля уже прогрелась настолько, чтобы дать первые свои плоды, а граница ледников поднялась обратно к вершинам гор. Рейнар лежал, распластавшись на удобной плоской скале высоко над крепостью, и смотрел вниз, положив морду на передние лапы. Кончик хвоста извивался и подрагивал в такт раздраженным мыслям, солнце ощутимо пекло спину, так что Рей вынужден был разложить по камням крылья, чтобы их обдувал ветерок. Они уже не выглядели настолько хрупкими и маленькими, но поднять по-прежнему не могли. Чего-то не хватало, чтобы оторваться, наконец, от земли, какой-то крохотной малости, словно в самый последний момент натягивалась невидимая жесткая пружина и не отпускала.

Спрыгнуть вниз, что ли? Вдруг получится?

Внутри клокотала тихая злость – как же так? Неужели, еще недостаточно силы в мышцах? Неужели, придется ждать годами? А ведь крылья растут.

Рейнар поднял морду к небу и раздраженно ощерился, ощутив почти физическую ноющую боль в груди, изнурительно-тянущую, сводящую с ума и зовущую наверх. Наврали Кот с Айфиром, как есть наврали! Не бывать полукровке летучим…

Нахохлившись, он замер и стал похож на обиженного кота, не желающего никого видеть и ни с кем разговаривать. Мир в этот момент казался препаршивейшим местом, невзирая на окружающие красоты. Серый силуэт Айфира, парившего кругами в солнечном небе в поисках добычи, вызывал почти ненависть. Почему он – может!? Подмывало прыгнуть. Шагнуть в бездну внизу, и будь что будет, лишь бы не тянуло за грудиной. В конце концов, чем он, Рей, хуже всех прочих? Почему никак не сойдет трижды клятое клеймо «неполноценного», неспособного, ущербного? Да гори оно все огнем, в конце концов!

Рейнар встал, закипая от тяжелой злобы и не замечая, что воздух у него перед мордой на выдохе светится и дрожит. Притягательная бездна раскинулась под лапами до самого горизонта – только полети!

Он занес лапу. Но круживший вдалеке пятнисто-серый даэйр всполошился, почуяв направленную волну гнева, и рванул навстречу, смазавшись от скорости в серое пятно, показалось, что даже воздух вокруг него заискрился. Резким рывком распахнув крылья и обдав Рея ударной волной, Айфир затормозил и завис у него над головой.

– Стой! Куда собрался?

– А тебе что за дело, – зло огрызнулся Рей. Краем разума он понимал, что ведет себя не слишком достойно, но не так-то просто мгновенно остыть.

– Мне – самое прямое, – Обсидиан, оглушительно хлопая крыльями, плавно опустился на скалу и сел. – Я не хочу, чтобы ты разбился по глупости.

– Что, прикажешь всю жизнь крыльями махать? – мрачно покосился на старшего младший. – Меня это на части разрывает!

Айфир посмотрел на него без тени обычного веселья и вдруг развернул крыло, мягко опустив на плечо перепонку. Дернуться от такого жеста Рей не посмел, только понуро опустил голову.

– Я знаю, – проговорил старший. – Инстинкты ломают. Но ты пойми, что тебе еще рано кидаться в небо. Ну повисишь ты там с минуту, а то и того меньше, а дальше силы кончатся, и все – привет, Колесо. Остынь, подумай о Кхайнэ. Он себя поедом съест, что тебя не уберег, а мне голову оторвет. Ты ж ему дорог, дурак.

– Э… Чего?

От такого заявления Рейнар опешил и даже вывернул шею, чтобы взглянуть в глаза Айфиру – не подсмеивается ли? Нет, тот был абсолютно, пугающе серьезен.

– Не знаю, он всегда доброжелателен, но не более того, и недвусмысленно объяснил, зачем я ему нужен, – гнев постепенно отпускал, странный внутренний жар сходил на нет. Рейнар успокоился и даже пригрелся под крылом.

– Щас он тебе возьмет и покажет, ага, – фыркнул Обсидиан. – Он не из тех, кто говорит о привязанностях, или сам себе в них сознается.

Внезапное откровение отрезвило. Юный даэйп растерянно замер, медленно переваривая тот факт, что может быть кому-то нужен и небезразличен не просто потому, что у него имеется ценный магический дар, а сам по себе. И было бы не просто стыдно – позорно подвести это негласное доверие.

– Может быть, ты и прав, – сказал он, глядя в голубоватую дымку на горизонте. – А мне-то что делать?

– Готовиться и не спешить, – тут же отозвался Айфир. – Ты еще, а отличие от многих, делаешь очень большие успехи. Но с ломкой твоей надо что-то делать, да… Я ж не буду за тобой везде хвостом ходить и ждать, когда тебе убиться приспичит… О! Идея. А ну пошли, покажу чего!

– Куда пошли? Зачем?..

Но Айфир уже удалялся вниз по тропе, ведущей со скалы, в двуногом виде, чтобы не пришлось за ним бежать, сломя голову.

– Пошли, пошли, увидишь!

Откровенно недоумевающий Рей отправился следом, огибая и перепрыгивая камни и стараясь смотреть под ноги. Обсидиан выбрал какую-то уж очень узкую, неудобную и крутую тропу, где человеку и вовсе не пробраться без навыка ходьбы по горам, а даэйру приходилось трудно. Сам он как-то слишком легко перепрыгивал с камня на камень, а вот Рей вынужден был порой цепляться всеми четырьмя лапами, удерживая равновесие крыльями и хвостом – вот что значит отсутствие привычки лазать по горам в родном облике!

– Куда ты меня тащишь? – запыхавшись, Рей чуть не свалился с очередного уступа, но удержался, вовремя замахав крыльями.

– Наверх. Давай, немного осталось.

Рейнар хмуро зыркнул на провожатого. Как-то слишком споро тот поднимается по непроходимой для двуногих тропке, будучи на вид тяжеловесным. Наверняка чем-то себе помогает! Тряхнув головой, даэйр уцепился лапой за очередной выступ и, упершись крылом, втащил себя наверх. Дальше оставалось обогнуть массивную черную скалу и подняться по довольно пологой тропке. Но Рейнар только плюхнулся на хвост, устало вывесив язык, как собака.

– Ты это специально, да?

– Ну не без того, – ухмыльнулся Айфир. – Тебе полезно привыкать двигаться на четырех лапах. Пойдем, тут недалеко.

Стараясь отдышаться и уже понимая, что Обсидиан что-то замыслил, Рейнар двинулся следом за ним вверх по тропе. А когда все-таки обогнул скалу и поднялся на плато, его глазам предстала роскошная долина.

С трех сторон окруженная горными склонами громадная чаша, поросшая пышно цветущим разнотравьем и редкими купами деревьев, в центре которой голубело око озера. Тут и там в золотисто-зеленом, пестрящем соцветиями ковре поднимали головы чуткие горные козы, слышалось курлыканье и клекот каких-то невидимых мелких птиц, писк грызунов. Ближе к горам в небе кружили сперхи.

Но стоило двум даэйрам войти в этот дикий уголок, как живность замерла. Птичий гомон стих, затаилась мелюзга в траве, козы кинулись врассыпную. В их владения пожаловали хищники, и не какие-нибудь там снежные лисицы. А если старший вздумает учить младшего убивать, то проще и вовсе убраться подобру-поздорову. Не обращая на них ни малейшего внимания, Айфир неторопливо пошел к воде.

– Красиво, – Рейнар шагал рядом, оглядываясь и принюхиваясь. Тело после подъема ныло, и хотелось пить, а вода впереди манила прохладой и чистотой.

– Тут когда-то был кратер вулкана, – пояснил Обсидиан. – Озеро прямо в нем и собралось, его дожди и ледники питают. Вода ледяная, аж жуть.

Вновь обернувшись, он вальяжно разлегся на берегу у самой воды.

– Ты есть не хочешь?

Рей, уже опустивший было морду к воде, поднял на Айфира вопросительный взгляд.

– А у тебя что, с собой есть?

– Не-а. Но еды вон полно бегает, – даэйр зевнул, показав набор острых желтоватых зубов. Пасть с лязгом захлопнулась.

– Так если убить, оно… сырое будет, – Рейнар осторожно глотнул обжигающе-холодной влаги, преодолевая желание нахлебаться залпом, и сел, распустив крылья, подставляя приятному ветру их внутреннюю сторону.

– А ты че, сырое никогда не ел, что ли? – удивился старший.

– Давно, когда совсем маленьким был. А потом – разве что тухляк. Хозяина съесть хотел, но это неправильно. Наверное.

– Поня-атно… Ладно, ты отдыхай пока, а я скоро вернусь, – и он взлетел чуть ли не из лежачего положения, стремительным текучим движением поднявшись и ударив крыльями. Рею даже показалось, что он почти не применил силу для прыжка.

Отсутствовал Айфир долго, часа два или три. За это время Рейнар успел вдоволь поваляться в густой траве, лениво общипывая пышные розово-алые цветоносы хингалии и любуясь узором золотистых крапинок на ее зеленых листьях, нырнуть в воду, попробовать там поплавать, распугивая рыбу, замерзнуть до клацанья зубов, вылезти обратно на берег, попрыгать и помахать крыльями, чтобы согреться, и под конец соскучиться в ожидании, пока вернется Обсидиан.

Наконец послышалось хлопанье крыльев – даэйр явился донельзя довольным, с окровавленными передними лапами и мордой

– Щас тебе обед готовить будем, – заявил он и с разбега рухнул в воду, подняв стену брызг и не обращая внимания на возмущенный мявк Рея, которого окатило с головы до ног. – сходи поищи сушняка для костра, а я пока рыбы наловлю и выпотрошу. Кстати, жареный хозяин на вкус был бы дерьмо!

– Это точно…

Еще через час, когда солнце ощутимо склонилось к закату, а из травы поднялись тучи надоедливого гнуса, норовившего залететь в глаза, в уши, в пасть, они сидели возле готового, но не разожженного костра, и Рейнар иногда раздраженно взмахивал крыльями, отгоняя насекомых. Две крупные рыбины лежали в неглубокой яме под костром, щедро обмазанные глиной. Благостный и сытый Айфир пребывал в обороте, но на сей раз лысого толстячка не изображал. Молодой подтянутый мужчина с аккуратными тонкими усами и коротко стриженными темно-русыми волосами, со спокойным взглядом темно-серых, с редкими алыми лучиками вокруг зрачка глаз.

– Смотри внимательно, – велел он.

И, глубоко вдохнув, медленно выдохнул на сложенный аккуратной горкой хворост.

Тягучая, текучая и тонкая струя полупрозрачного рыжего пламени сначала вспыхнула в воздухе, метнулась к древесине. Айфир держал выдох до тех пор, пока огонь не начал уверенно лизать предложенную ему пищу и не разгорелся как следует. Тогда он кинул в костер набранный по округе пучок трав, и пахучий голубоватый дым отпугнул гнус.

– Можно было бы и простой силовой щит повесить, конечно, – сказал даэйр, – но зато теперь ты знаешь, что такое комары и мошкара. И пахнет травка приятно.

– В следующий раз повесь щит, пожалуйста, – буркнул Рей, с облегчением поднимая прижатые к голове уши.

– Ладно-ладно, не бухти, повешу… Ты на огонь лучше смотри. Как прогорит – рыбу можно будет доставать. Ну, правда, соли нет, но это мелочи.

Но Рей смотрел не на огонь, а на самого Айфира. Давняя мысль о том, что пятнистый притворяется, подтверждалась. Повадки, манеры, взгляд, даже речь – все изменилось, хоть и проскакивали в силу старой привычки простоватые выражения.

Хорошо притворяется. Но на знать все-таки не похож.

– Как ты это сделал? – спросил Рей. Именно этого вопроса пятнистый от него сейчас и ждет, не в пустоту же демонстрировал.

– Выдох силой, – охотно заговорил даэйр. – Старик Равьен учит тебя работать с аурой и волей, и эт правильно, но мы огонь пользуем проще. Вспомни, у тебя почти получилось, когда я тебя остановил. Освоишь дыхание – и получится все остальное. И полет тоже.

И правда… Стоило задуматься, как ощущения всплыли на поверхность. Нарастающий жар, гнев, дрожащий воздух, готовый вот-вот вспыхнуть сам по себе.