Текст книги "Канон Смерти (СИ)"

Автор книги: Александра Плотникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– А потом? Началась война?

– Нет, до войны дело не дошло. Стычки были. Сначала на колонистов стали нападать звери, и их ничуть не пугало громко стреляющее оружие и машины. Правитель на это распорядился усилить меры безопасности и попытаться договориться по-хорошему с местными. Колонистам, естественно, прислали подкрепление. Но не помогли ни попытки задабривать и подкармливать зверье, ни совершение местных ритуалов по всем правилам, ни даже выплата виры – духи невзлюбили чужаков и несмотря на то, что вира была принята, постепенно свели с ума и прикончили непрошенных гостей.

– А что правитель? Ему же, наверное, все это не понравилось?

– Не понравилось, – склонил голову кхаэль. – И он даже попытался разобраться в случившемся, послал дознавателей. Но выводы были сделаны неверные: сочли, что колонисты были отравлены каким-то дурманом, потому им и мерещилось разное. А отравили бедолаг все те же несчастные шаманы.

– Правитель послал карательную экспедицию7 – спросил Рей. Насколько он мог судить по многочисленным историческим хроникам из библиотеки Тоурена, большинство монархов поступило бы именно так. Пришли бы к аборигенам с оружием, мстя за «погибших братьев и сестер», и вырезали бы их. Или завоевали.

– Нет, экспедиции тоже не случилось, – покачал головой Кот. Потому что вынужден был вмешаться я – успокоить разозленных духов, а заодно внятно и понятно объяснить юнцу на троне в приватной беседе, насколько, где и почему он был неправ.

Кхайнэ исподволь, не подавая виду, наблюдал за мальчишкой, дожидался, пока до него дойдет все услышанное и сложится в голове. Радовало, что он быстро успокоился и увлекся разговором, что слушает внимательно и подмечает мелочи. Скоро его потянет в сон, дадут себя знать сытость и усталость от обилия впечатлений. Очень может быть, что придется отложить беседу до завтра, но пока еще дарри готов слушать и спрашивать.

Настороженно-цепкий, ищущий взгляд, глаза горят на худом бледном лице и кажутся огромными, хоть уже и не такими ввалившимися, мысль мечется в поисках ответов на неожиданно всплывающие вопросы. На время дарри забыл о своих страхах и теперь пытается понять, куда и под чью опеку попал, что его при этом ждет и какую цену с него спросят за помощь. Тонкие пальцы с тусклыми, слоящимися от недоедания черными когтями сжимали подлокотники кресла. Он сидел, чуть наклонившись вперед и при этом держа спину прямо, словно ему вбили кол вместо позвоночника. Неприбранные волосы, такие же тусклые и нездоровые, падали на лицо, плечи и спину, придавая дарри дикарский вид.

Умный мальчик. Но чтобы заслужить его доверие, придется ох как много поработать. В первую голову его нужно кормить – много, питательно и разнообразно. Во вторую дать энергетическую подпитку, чтобы тело и душа набирали необходимую силу. Даже простой обратный оборот с проращиванием крыльев потребует от мальчишки огромных затрат и усилий, не говоря уже о раскрытии Даров.

Не считая этого, его нужно одеть, начать учить заново множеству самых разных вещей, от основ магии, физики, алхимии и математики до верховой езды, хотя бы самого простого шитья и кулинарии. И это все – не считая обязательного обучения боевым навыкам. На все это придется искать наставников – лишь малую часть из этого списка Кот мог объяснить и показать сам.

И уж точно необходимо привести в порядок Рееву голову, в которой неизвестно какие тараканы поселились!

– Почему одни верят, а другие нет? – спросил тем временем Рей. – Ведь если их так настойчиво предупреждали, то, наверное, стоило прислушаться, разве нет? Почему охотно верят в заведомо ложное?

– Потому что вылезать из привычной картины мира очень неудобно, а иногда даже больно. Старые убеждения обычно сидят в разумных крепко, особенно, если они впитаны с детства. Все новое и непонятное цепляется за них, часто режет по больному, по обидам и старым ранам, по предрассудкам. Никто добровольно не хочет покидать удобную скорлупу – проще жить, не беря на себя ответственности за прошлые ошибки и невежество. То, что не вписывается – отметается, как неудобное, вызывает злость, раздражение, неприятие или страх. Как у зверя, в чью нору вдруг сунулся охотник. Как у травоядных, которые или убегают от всего, что их пугает, или без разбора кидаются на все подозрительное, ведомые тем же страхом.

Взгляд Рея стал задумчивым.

– Но тогда получается, что одни всегда будут иметь право безнаказанно жрать других, потому что они сильнее, умнее, знают больше. Разве это справедливо?

– Те, кто сидит в норе сами виноваты, что их жрут и обижают – им лень вылезти и начать хоть что-то делать. Справедливость может себе позволить только тот, кто по-настоящему силен, слабые обычно бьют так, как умеют – лежачего или в спину. По-другому у них не получается. А действительно светлые и добрые, к сожалению, гибнут или медленно угасают, если не отращивают клыки и когти.

– Почему так?

Дарри вцепился в кхаэля взглядом. Требовательным, ищущим ответа, прежде всего, на собственную боль и незавидную участь. И это тоже было нормально – о ком еще думать, как не о себе?

– На этот вопрос ответа нет, – Кхайнэ вздохнул. – Мы можем лишь избегать собственной глупости и не повторять ошибок, но не учить других жить.

– А в чем ошибся я?.. – голос дарри прозвучал как-то тихо и безнадежно.

– Ты – ни в чем. Тебе просто не повезло родиться не в том месте и не в то время.

В нем снова закипала злость и обида. То ли на себя, то ли на непутевых родителей и жизнь, то ли на все вместе. И надо подойти, как-то успокоить, может быть обнять. Но – нельзя. Любой неверный жест еще больше оттолкнет, обозлит его, и те малые крохи симпатии, что есть сейчас, растворятся, будто их и не было. Нужно подобрать слова. Те единственные точные слова, которые дойдут до разума и сердца.

– Кто ты? – Рей почти выдохнул до сих пор мучивший его вопрос. – И зачем я тебе нужен? Зачем я тебе сдался?

Отвечать нужно правдиво. Настолько, насколько мальчишка сможет сейчас понять и принять эту правду.

– Я – Хранитель Равновесия. А ты мне нужен из-за своего дара.

Вся злость дарри резко схлынула. Четкий ответ разом остудил его. Он выпрямился в кресле, изумленно хлопая глазами и взирая на собеседника так, будто тот, самое меньшее, с одной из лун упал.

– Ты?.. Хранитель?.. Вот прямо так и…

– А чего ты ожидал? – Кот кривовато улыбнулся, не показывая клыков. – Неземного сияния, золотой мантии, трона в облаказ?

– Нет, но… – Рей замялся, толком не зная, как объяснить, что его представления, мягко говоря, не совпадают с тем, что он сейчас видит.

– А, благообразный старец, сутками заседающий над книгами и магическими экспериментами, – как-то невесело хохотнул Кот. – Нет, все проще. Я воин, когда-то обязавшийся сохранять миры Колеса Судьбы живыми. Я демонам рыла чищу, слежу, как могу, за порядком, ну или ищу тех, кто наделен магическим даром, таких, как ты. Ты бы не дозвался меня ни при каких обстоятельствах, если бы этого дара не было. Загвоздка в том, что дикий, нераскрытый и не отточенный дар опасен прежде всего для самого владельца, ну и для окружающих тоже, в некоторых случаях даже после смерти. За обладающими такой силой магами нужно присматривать, вот и вся причина, почему я пришел за тобой. Я буду тебя учить, по-настоящему учить всему, что знаю сам и познакомлю с теми, кто сможет дать больше. Ты выйдешь в мир подготовленным, станешь тем, кем захочешь. Ты прорастишь в себе силу своего народа, но от его ограничений и правил будешь свободен. Ты будешь свободен вообще от любых ограничений кроме тех, которые поставишь себе сам.

Замерший дарри вдруг шмыгнул носом. И Кот решительно встал, подошел, присел перед ним на колено, слегка снизу заглядывая в глаза.

– Прошлое – в прошлом, веско сказал он. – А ты живешь здесь и сейчас. У тебя есть будущее, отнюдь не призрачное, так смотри вперед!

– Все, что ты сказал – правда?

– Зачем мне врать? Ложными утешениями занимаются только идиоты, а пустыми обещаниями кормят аферисты.

– А что я должен дать взамен?

– Чем и как меня отблагодарить, ты решишь потом сам.

Кхаэль рискнул опустить ладонь на детскую лапку, судорожно, до скрипа когтей стиснувшую подлокотник. Рей не отдернулся. Вот-вот готова была случиться запоздалая истерика мальчика накрывало валом осознания случившихся перемен.

Кхайнэ мысленно вздохнул, понимая, что ему предстоит трудная ночь.

Глава 7 Выход «в люди»

Рею снились странные серые сны. В них кружили странные серые фигуры. Высокие, многолапые и опасные, казавшиеся смутно знакомыми. Они призывно манили, безмолвно обещали показать нечто интересное. И он шел за ними, сам не зная куда, по серым дорогам, не в силах противиться притяжению, хотя сердце колотилось от страха. Какие-то темные здания громоздились вокруг, колебалась и плыла клочьями хмарь. Многолапые чудовища столпились в одном месте, копошась и кружа. Они что-то драли на мелкие клочки, деля между собой, и приглашающе тянули длинные членистые лапы к Рею.

Потом сон превратился в кошмар. Снова пришел хозяин, раздувшийся еще больше, чем прежде. Нависал, давил, тянул липкие пальцы к горлу…

Проснулся он рывком, с колотящимся сердцем, выдираясь из вязкого желе. Голова ныла, желудок требовал пищи, по спине отчего-то ползали мурашки. Рей долго хлопал глазами в предутренний полумрак, не совсем понимая, где находится и что происходит. Помотал головой, поднял щиток у светильника над кроватью, потер заслезившиеся глаза. Он не помнил, как и когда уснул. Кажется, Кхайнэ оставался с ним допоздна и был свидетелем некрасивого срыва и слез… Плохо. Раскисать нельзя. Кот прав, жизнь идет здесь и сейчас, и в этом «сейчас» у него все более чем прекрасно.

Рей еще раз тряхнул головой и отправился нырять в бассейн, испытав непреодолимое желание смыть с себя остатки стремительно таявшего в памяти неприятного сна.

Вода оказалась теплой, а бортик – удобным, чтобы разлечься, оставив на поверхности только голову. На какое-то время дарри просто выпал из реальности. Ни с чем не сравнимое удовольствие – бездумно полулежать в тепле, наслаждаясь не столько водой, сколько самой этой возможностью!

Но потом он все же начал задумываться о том, что делать дальше – не сидеть же вечно в норе? Нужно как-то учиться жить там, куда попал, а для этого – выяснить здешние правила. То есть выйти и для начала осмотреть хотя бы крепость. Еще лучше – найти кого-то знакомого и расспросить. Главное, чтобы на него не заглядывались.

Сказано – сделано. Выбравшись из воды и одевшись, Рей отправился удовлетворять проснувшееся любопытство.

Но далеко не ушел, надолго застряв возле собственной двери. Точнее, в простенке между ней и соседней, точно такой же, явно ведущей в похожее помещение.

Уж слишком не сходилась в голове геометрия.

Сама комната – просторная. Купальня – тоже. И второй двери там точно нет. Внутренняя стена наверняка толстая, крепостная.

А простенок узкий. Это как?

По десять раз ходить туда-обратно, чтобы лишний раз убедиться, Рей не стал. Глазам своим он все-таки верил. А вот спросить бы кого…

Он стал спускаться, рассматривая интерьер и прислушиваясь к ментальному фону. Вокруг начали проявляться непривычные мысли и чувства. Обитатели крепости думали о непонятных делах, рейдах в незнакомые места, каких-то странных, наверное, магических вещах, и даже о демонах. С одной стороны, природное любопытство заставляло прислушиваться и пытаться выяснить, что же кроется за этими мыслями. С другой, его больше беспокоили неминуемые вопросы, которые наверняка станут задавать местные. Ведь не рассказал же Кхайнэ – Рей очень надеялся на это! – всем и каждому о том, кто он и откуда. А если рассказал… Верить ему после этого не стоит. И где он, кстати? Наблюдает издалека или просто уехал куда-то?

Рей замер в растерянности. Что делать? Куда идти? Кого искать и к кому обратиться за помощью? В конце концов, надо же и просто позавтракать!

Он не умел общаться с разумными. Не в счет же Тоурен и покойный «хозяин». И старые проститутки тоже. Вот так запросто взять и подойти к кому-то незнакомому, чтобы что-то спросить? Проще самому выяснить или как-то пытаться получить результат. А то еще нарвешься на нежелательный интерес. Но и без спроса шастать по чужому дому нехорошо. И дарри стоял, вжавшись в стену и мучительно соображая, что делать.

Спас положение Кхайнэ, который как раз неторопливо поднимался вдоль галереи.

– О, ты уже наружу нос высунул? Пошли, отведу завтракать и заодно крепость покажу. А потом мы с тобой заглянем в одно полезное место.

Рей благодарно ухватился за эту возможность, кивнул и пошел следом.

– В какое место? – спросил он, стараясь подстроиться под широкий шаг кхаэля.

– К портному. Полностью оденешься. То, что на тебе – это так, на первое время и только если никуда не выходить.

– Но это же очень дорого…

– И что? – вздернул бровь Кот. – Это необходимые траты, в которых глупо скромничать. Ты на севере, здесь без нормальных вещей – смерть, а две смены белья на все про все это вообще несерьезно.

Рей мрачно опустил глаза в узорчатый пол.

– А Тоурен не скрывал, что мое содержание входит в… отработку. Прямо не говорил, но я его мысли слышал.

Кхайнэ что-то прошипел сквозь сжатые зубы на неизвестном языке.

– Забудь, – коротко и низко рыкнул он.

Спускаться до первого этажа башни, кхаэль вскоре свернул в высокий арочный проход, ведущий… сперва Рею показалось, что в пустоту. Но мгновение спустя он понял, что видит изящный изогнутый мост, такой же белокаменно-звездчатый, как и все вокруг, состоящий из тонких ажурных перил и множества резных стрельчатых арок. Опора под ногами казалась невесомой и тонкой, как белый шелк. Сложно было поверить, что под ногами – камень.

Ветра, который должен был бы пронизывать насквозь это летящее чудо, не ощущалось вообще. Но в пролетах арок, в сквозных узорах резьбы жило тонкое-тонкое мерцание, едва заметное глазу. Протянув палец, Рей едва осторожно потрогал его – коготь увяз, облепился прогнувшимся полем, кожу слегка закололо, но палец ощутил лишь чуть более плотный воздух.

– Силовое поле, – пояснил Кхайнэ. – А то продувает здесь в любое время года, да и падают, бывает.

Мост оказался длинным. Шли не спеша, и Рей поглядывал по сторонам, про себя поражаясь тому, насколько огромной оказалась белая цитадель. Наверное, она могла вместить в себя многие тысячи разумных! Не просто крепость – целый город. Но спросить, пользуясь моментом, дарри решил о другом.

– Я вчера вечером с балкона видел странный свет, – сказал он. – И как будто что-то гудело в костях и смотрело на меня.

Кхайнэ бросил на него быстрый острый взгляд и, не сбавляя шага, уточнил:

– Четко видел?

– Ну да. Восемь… лучей, наверное. Они не рассеивались и терялись в небе очень высоко.

– Это хорошо. Туда мы с тобой тоже сходим потом.

– А что это за место?

– То, что принято называть Сердцем Мира или иначе Колоннами. Это самый мощный магический Источник Хэйвы, залог ее жизни и место моей, скажем так, службы. Если ты их видишь – значит, твой дар достаточно силен. Его тем более нужно развивать и шлифовать.

Они вошли в главное здание, и рей на время отбросил вопросы, изучая убранство.

Роскошь вокруг царила приглушенная, неброская и выражалась лишь в отделке самих стен и пола, в светильниках и гобеленах. Все говорило, скорее, о мастерстве тех, кто создавал это место, о хорошем вкусе и любви к плодам своего труда. Много света, простора, легкости и мощи таилось в стенах белой цитадели.

Навстречу стали попадаться обитатели крепости, многие имели весьма причудливый вид. Мимо, вежливо кивнув Кхайнэ, прошагал высоченный тяжелый мужчина в полной воинской экипировке, с грубой черной шкурой, жесткой гривой вместо волос и парой витых рогов на голове. Мягко переступая мощными звериными лапами, он удалился в другой конец коридора, и только тогда Рей заметил, что за спиной у него стелется вовсе не плащ, а плотно сложенные перепончатые крылья.

– Это Гхарнас, – пояснил Кот. – Командир наемного отряда горгулий. У меня с ними контракт на некоторые особо сложные поручения.

– Это те, которые днем превращаются в камень, а по ночам оживают? – Рей заставил себя захлопнуть пасть и не пялиться так откровенно в спину нелюдя.

– Не совсем. Они притворяются камнем, если им нужно скрыть свое присутствие или затаиться. Но они вполне живые, и если им нравится какой-то мир, селятся в укромных местах гнездами. В основном наемничают за энергию.

Залы и коридоры оставались пустынны, и негромкие шаги отдавались под сводами многократным шелестящим эхом. Рею неожиданно понравилась эта живая шевелящаяся тишина, в которой, если прислушаться, начинали говорить сами вещи и стены. Интересно, о чем они могли бы рассказать?

Порой мимо проходили мужчины или женщины, запахом и видом очень похожие на Кота, только рожек у них не было. Кхаэли? Они вежливо здоровались, с интересом поглядывали на Рея. Тот отвечал настороженными взглядами. Шорох их мыслей был почти неслышен, отзываясь в голове только пониманием того факта, что вокруг есть мыслящие разумные и их немного.

Это был настоящий отдых для истерзанного сознания дарри.

Кхайнэ вел его по коридорам и переходам, через просторные холлы и галереи, через несколько внутренних садов, накрытых полупрозрачными силовыми куполами от холода. Рею казалось, что он очутился в каком-то совершенно ином мире, где все и вся странно, непривычно и непонятно. И совсем неясно, чего можно ожидать. Вдоль позвоночника тянуло неприятным холодком, где-то в животе, казалось, образовалась сосущая дыра и тянуще заломило спину. Он старался не подать виду, что ноги внезапно не держат, но Кот это заметил и придержал его за плечо. Отдернуться не получилось, иначе точно плюхнулся бы на камни. А внезапно проснувшаяся гордость не позволяла так проявлять свою слабость. Еще не хватало, чтобы его потом несли на руках и жалели.

– Давай-ка заканчивать прогулку, – кхаэль решительно шагнул вперед, увлекая дарри за собой. – Ты поешь, заодно познакомлю с моими родителями.

Сил и желания спорить не осталось. Рей лишь успел заметить, как дрогнуло, исказилось и засветилось пространство перед тем, как он оказался в новом месте. Дыра в желудке уже, кажется, начала поедать сама себя.

– Равьен! – позвал кого-то Кхайнэ. Тут же раздалось торопливое цоканье когтей и откуда-то из полумрака – Рей не слишком вглядывался – появился… кто?

Дарри забыл про слабость и голод, рассматривая никогда прежде не виданное существо. Человек? Птица? Ни то, ни другое. Его некрупное легкое тело состояло сплошь из костей, жил и сухих крепких мышц, игравших под серовато-синей кожей. И – громадные, то ли седеющие, то ли пегие от природы крылья, концами маховых перьев чуть ли не скребущие по полу… из одежды – простая удобная туника с поясом и брюки чуть ниже колена.

Он вцепился в дарри взглядом как будто в попытке просмотреть его насквозь. Потом шагнул навстречу и улыбнулся.

Но Рею не понравились этот взгляд и улыбка. Уж слишком… разные? Не вязалось одно с другим.

– Доброе утро, сын, – сказал он. Голос оказался резковатый, хорошо поставленный. – Хорошо, что ты решил позавтракать в кои-то веки с нами, мать будет рада. И тебе, юноша, тоже доброго утра. Рад с тобой познакомиться, наконец.

На мгновение замешкавшись, Рей коротко молча поклонился. Спокойствие улетучилось, проснувшиеся инстинкты потребовали собраться и наблюдать. Не оглядываться на Кхайнэ, не спрашивать у него совета как себя вести даже мысленно. Потому что перед этим пернатым ни в коем случае нельзя показаться растерянным ребенком. Почему – Рей понятия не имел, но решил, что чутью доверять стоит больше, чем улыбке пернатого.

Кхайнэ невесомо опустил ладонь ему на плечо. Рея окатило внезапным жаром, дыхание перехватило, захлестнуло непреодолимое желание укусить чужую руку и сбежать подальше. Куда – неважно, лишь бы там никого не было. Но, как ни странно, эти горячие волны прояснили разум и прогнали слабость. Показалось даже, что он стал легким пузырьком воздуха, который стремится со дна к поверхности.

«У тебя все-таки энергетическое истощение, – пришла внезапная мысль от Кхайнэ. – Я буду иногда делиться с тобой своей силой, чтоб ты в обморок не рухнул».

Это молчаливое пояснение, всего лишь короткий образ, еще больше укрепило дарри в решении быть очень внимательным.

«Что-то не так?»

«С чего ты так решил? Все в порядке».

«Мы где? Это все еще крепость?»

«Да».

Они прошли в гостиную, чье убранство было выдержано в коричнево-кремовых тонах. Темная мебель выглядела тяжелой и строгой, Рею подумалось, что таков и характер её хозяина – строгий и основательный, как эта мебель. И не терпящий каких-либо отступлений от своих личных устоев. Отчего-то воздух в комнате заставлял чешую на хребте вставать дыбом.

От высокого двустворчатого окна им навстречу радостно понеслась женщина-птица, еще более маленькая, чем Равьен, едва ли на полголовы выше Рея. Серебристые перья и волосы, светло-голубая кожа, округлые, мягкие черты лица. И даже ткань вышитого платья, перехваченного в талии плетеным золотым поясом, выглядела мягкой. Рей с интересом вгляделся в незнакомую госпожу – он никогда прежде не видел обычных женщин. Не знал, как они думают.

От неё исходила ничем не замутнённая радость при виде Кхайнэ. Она искренне и всей душой любила приемного сына, радовалась его приходу, но дарри ощутил в этой привязанности нечто странное. Что-то такое, отчего подспудно нервничал замерший рядом Кот. Это было заметно – в мелких движениях мышц, в задавленном желании отстраниться, когда она подошла, чтобы обнять. Кхайнэ наклонился, позволяя чмокнуть себя в щеку и даже улыбнулся. Вымученно. Рей чуть не оскалился от неприятной волны чувств, окативших его.

Неужели она не понимает, что её радость и умиление чрезмерны? Что такое нарочитое проявление любви раздражает привыкшего к сдержанности мужчину? Дарри показалось, что он плавает в вязкой приторной патоке из чужого обожания, неслабо сдобренной стремлением… удержать подле себя?

Кажется, эта птица, сама не признаваясь себе, гордилась тем, что сильное свободное существо пускай и отчасти, но принадлежит ей. И не может, не рискует обидеть, потому что поводов для ссоры нет, и все-таки она – мать. Не родная, но заботилась

Такой беспомощно Рей не понимал, она его не просто злила – почти выбешивала. Ну спасибо, подобрала, вырастила, дальше-то зачем права предъявлять? Но она, похоже, желала, чтобы взрослый сын, давно уже живущий не просто сам по себе, но имеющий громадную, ни с чем не сравнимую власть, всегда оставался при ней.

И вот это промораживало до костей.

Когда женщина повернулась к нему, чтобы вполне дружелюбно поприветствовать, вскипевшая было злость уже успела спрятаться за слегка растерянным взглядом и удивлением. Именно так полагалось вести себя при встрече с безобидны разумными незнакомого вида. Себя облапать Рей не дал, отступив на шаг и предупреждающе показав клыки – чтобы поняла его точно и однозначно. Поохать – а она собиралась – тоже не дал, спросив в лоб:

– А вы кто?

Наблюдавший за этой сценой Кхайнэ плеснул мысленным смешком, а женщина растерялась.

– Меня зовут Инайя, – представилась она, по-птичьи моргнув круглыми глазами.

– Мы – Ирлерр, – благожелательно улыбнулся Равьен. – Наш народ теперь почти никому не известен – неудивительно, что ты ничего не слышал. Милая, накрывай завтрак, наши гости наверняка голодны.

Очень правильная речь. Правильные, приличествующие случаю фразы. Поведение тоже, наверное, правильное. В какой-то момент Рей готов был и впрямь растеряться от того, что видел и слышал. Это вот так выглядит пристойность? Тогда уж лучше обратно в бордель! Там хотя бы все эмоции были, может, не самыми лучшими, зато настоящими. А тут… Он покосился на Кота, присевшего на диван, и занял место подле него, испытывая непреодолимое желание прислониться к широкому плечу – воздух показался душным и спертым. Только дикий голод удерживал от того, чтобы не сбежать под каким-нибудь благовидным предлогом.

И снова когтистые пальцы легонько легли на плечо. Полегчало.

«Заче-ем?» – жалобно ткнулся дарри в разум кхаэля, надеясь на хоть какое-то прикрытие.

«Что, тяжко? – отозвался сочувствием тот. – Придется терпеть, пока не научишься закрываться и слушать только по необходимости. Большинство живет «по правилам», и ты должен научиться жить среди них».

«Но она же…»

«У нее не получится. Да к тому же, мать вкусно готовит. Они, в общем-то, неплохие. Просто обычные. И хотя бы не взрываются ненавистью ко всем, кто выбивается из их понятия правильного».

Откуда-то – видимо, с личной кухни – поплыли совершенно умопомрачительные запахи, и Рей на время потерял способность думать. Но не изумляться. Когда из воздуха по жесту Равьена перед диваном соткался полупрозрачный, но вполне материальный круглый столик, дарри только и смог, что хлопать глазами.

– Уплотненный воздух, – с легкой улыбкой пояснил пернатый.

– А как?

Все казалось, что от Равьена дует легкий прохладный ветерок, а где-то в животе наоборот, поселился тяжелый горячий шар. Даже не шар, а точка. Но подумать и спросить о том, что с ним происходит, было некогда – приходилось бороться с желанием наброситься на еду с когтями. Принесенный Инайей завтрак был весьма плотным и вкусным. Но вот Кхайнэ к еде почти не притрагивался, да и выглядел сумрачно, предпочитая отмалчиваться.

– Во-первых, мое желание, – охотно пояснил крылатый. – Во-вторых, четкий образ того, что я хочу создать. И, в-третьих, импульс нужного количества энергии в то место, где я хочу изменить структуру воздуха.

Слушая пояснения, приходилось лихорадочно вытаскивать значения незнакомых слов из мыслей самого крылатого, благо, он позволял это делать – ощущение услужливо приоткрытой двери в определенную комнату не проходило. Но при этом Рей твердо знал, что дальше, за прочную глухую стену с потайными дверями его не пустят. Речь ирлерра отличалась сложностью и насыщенностью понятий, множеством новых слов и отсутствием тех простых и часто неправильных выражений, к которым Рей успел привыкнуть за время жизни в борделе. Наоборот, Равьен вынужденно упрощал все объяснения, стараясь сделать их понятными.

Поток информации дарри усваивал быстро и скоро задумался: стоит ли дать понять, что общаться с ним, как с ребенком совершенно не нужно? Или все же лучше слегка притвориться и оставить себе прикрытие, которое позволит пользоваться умилением Инайи и снисходительностью окружающих? Птица добра, ее сочувствие и забота вполне искренни, но Рей не имел ни малейшего желания попадать под опеку и под тяжелый вал жалости, который госпожа, конечно, держала при себе, но мало ли, вдруг все это выльется «бедному ребенку» на голову?

Решил искать нечто среднее. И уж точно можно оставаться честным с Котом.

– Ты ешь, ешь, не стесняйся, – проворковала между тем ирлери. – Тебе нужно много сил, чтобы суметь вернуться к облику даэйра.

Рей в ответ на это только угрюмо зыркнул на птицу исподлобья.

– А если я не хочу называться даэйром?

Накрыло злостью. И правда, почему он должен причислять себя к тем, кто заранее отказался от него? К тем, кто за просто так называет детей выродками и выблядками, даже специальное слово для этого придумано? К тем, кто не приходит за своими детьми и никак не помогает попавшим в беду сородичам, пусть даже наполовину по крови? Если даэйры не считают его за своего, то и он имеет полное право относиться к ним так же. Ведь при желании они могли бы искать потерянных и брошенных детей, забирать их к себе. Но все говорят, что таких много – значит, их никто не ищет.

Так почему Рей должен причислять себя к народу предателей? Ладно, Айфир вроде бы, ничего с виду, но он, судя по всему, сам давно не видел соплеменников.

– Ты можешь как угодно относиться к обществу даэйров, – серьезно посмотрел на него Равьен. – Но от этого ты не перестанешь сам им быть. От сути отказаться невозможно, от этого может стать только хуже. У тебя крепкий организм сильного хищника, остановившийся в развитии из-за недостатка энергии и тяжелых условий. К тому же, те, у кого только один родитель даэйр, набирают силу медленнее. И нет никого, кто мог бы объяснить им это и научить.

– Почему никто не вмешивается? – Рей покосился на сладкие булочки, но внезапно понял, что они в него уже не влезут.

– Потому что это никому не нужно, – мрачно буркнул молчавший все это время кхаэль. – А я тоже, знаешь ли, не подписывался наставлять и переучивать целые народы. Особенно такие. Пойдем, нам еще успеть к мастеру Сихору надо, а это на целый день.

Распрощавшись с пернатыми – дарри искренне заверял хозяйку, что все было вкусно – они вернулись в гулкий простор полупустой цитадели. И кхаэль остановился в одном из пустующих светлых залов возле окна, на короткое мгновение прижался лбом к стеклу, а потом обернулся и спросил:

– Ну и что ты думаешь?

Рей понял. Ответил честно.

– Я бы жил подальше от них.

«На твоем месте» не прозвучало вслух.

– Почему?

– У твоего отца взгляд с улыбкой разнится.

Кхайнэ лишь слегка изогнул бровь.

– Он пытается казаться безобиднее, чем есть, – пояснил дарри.

– Ну, это не обязательно признак опасности лично для тебя, – прислонившийся было плечом к стеклу Кот выпрямился и встряхнулся. – Он неплохой маг и может стать одним из твоих учителей. Но если ты не хочешь, чтобы он за тобой приглядывал…

– Нет. Не хочу. Пусть объясняет магию, а в душу не лезет.

Кхайнэ кивнул.

– Как скажешь. Идем.

Визит к мастеру Сихору, у которого вот уже много лет одевался Хранитель, оказался неожиданно интересен. Портал вывел их на мощеную улицу какого-то города, где уже вечерело, и плавал сладковатый аромат отцветавших растений, хорошо знакомый Рею по благовониям и притираниям. Значит, город южный, может, торговый. Разгоравшиеся резные фонари и окна магазинчика рядом бросали на мостовую лужицы света. Откуда-то потянуло незнакомым горьковато-сладким запахом, так что дарри удивленно и шумно втянул носом воздух. Но Кот уже подтолкнул его подняться на крыльцо под скромной вывеской, на которой плясала по ткани игла с продетой в ушко нитью.

Тихо звякнул дверной колокольчик.

Рей впервые очутился в торговом месте, и уши непроизвольно дернулись, приподнимаясь. Разум встрепенулся в потоке новых понятий и отголосков мыслей и чувств, оставленных множеством посетителей. Здесь бывали разные люди, в разном настроении. Оставленные ими следы, само собой, не считывались дословно – читать мысли, а тем более, затертые временем ментальные отпечатки, как текст из книжки, вообще невозможно. Получить какие-то сжатые сведения, образы, вытащить определения, понятия – да, но в слова переводить все приходится самому. Долгий мысленный разговор вполне может уложиться в пару минут времени, если не проговаривать слова. Так и здесь – достаточно просто оглядеться и слегка прислушаться.