Текст книги "Канон Смерти (СИ)"

Автор книги: Александра Плотникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Ярко освещенное небольшое помещение было уставлено странными, напоминающими человеческий торс на палке, подставками с одеждой – манекенами, вдоль стен тянулись полки с рулонами ткани и всяческой швейной мелочью. Чуткого нюха дарри касался своеобразный тонкий запах, смесь пыли и какого-то цветка. А из-за прилавка им навстречу уже поднимался сухонький седой старичок с утонувшими в мелких морщинках живыми серыми глазами и радушной улыбкой на лице.

– О, господин Кхайнэ, сколь приятный сюрприз! – заговорил он чуть дребезжащим голосом. Его выговор понять оказалось трудновато. – Давненько вы не радовали старика своим присутствием! Требуется что-то особенное или как обычно?

А внимательный взгляд, меж тем, уже пробежался по Рею, взвешивая и обмеривая. Тот смущенно улыбнулся.

– Требуется снарядить вот этого юношу, как положено, от нижней и домашней до верхней и выходной одежды. Целиком полагаюсь на ваше умение, многоуважаемый мастер Сихору.

– О! – глаза портного разгорелись азартом в предвкушении большого хорошо оплаченного заказа. – Что ж, с превеликим удовольствием возьмусь за эту работу! У вас есть какие-то пожелания, молодой э-э… человек?

– Я не знаю, мастер, – вежливо ответил Рей. – Мне никогда не доводилось самому выбирать, что носить.

Старик понимающе кивнул и засеменил навстречу, указывая на незаметную с первого взгляда дверь.

– Пройдемте со мной.

Рей бросил вопросительный взгляд на Хранителя.

– Выбирай все, что нравится тебе, – подбодрил тот.

«А что мне нравится?..»

Следующие несколько часов оказались для дарри сложными. Вытерпеть снятие мерок и множество дотошных на первый взгляд ненужных вопросов портного – еще ладно. Но вот разрешить себе выбирать…

Надо отдать старику должное, он даже не заговаривал о «детских» фасонах. Наоборот, предложил сшить несколько комплектов «на вырост», пообещав, что они будут точно подогнаны по фигуре. Рей в растерянности всматривался в эскизы и готовые вещи на манекенах, пытался представить себя во всем этом, даже не замечая, как девочка-помощница, кажется, внучка самого мастера, украдкой заглядывается на него, смущаясь и краснея.

Разглядывая тонкую серебряную вышивку на черном бархате длиннополого кетто[1], Рей нерешительно размышлял, не будет ли такой заказ перебором. С одной стороны, совесть и гордость не позволяли потрошить Котов кошелек. С другой – хотелось чего-то для себя и только для себя.

– Вам подойдет, – пискнула девочка над ухом и тут же покраснела, опуская глаза. От нее исходили волны чистого, незамутненного восторга красотой. Его красотой. Это заставляло нервничать, вздыбливало чешую на загривке. Обладать яркой внешностью – опасно, это может привлечь ненужное внимание. Его лицо притягательно, он это знал с тех пор, как заметил нездоровый блеск в глазах Тоурена. Подчеркивать собственную привлекательность – значит, нарываться на неприятности.

Но ведь хочется!

Да и Кхайнэ недвусмысленно дал понять, что скромность в данном случае выглядит глупо. Вздохнув, дарри поблагодарил девочку и снова погрузился в изучение эскизов и уже готовой одежды, время от времени примеряя за ширмой то одно, то другое более-менее подходящее по размеру. Хозяин лавки и его внучка суетились вокруг, подсказывали, советовали, иногда что-то горячо обсуждали между собой, вовсе не обращая на Рея никакого внимания. То, что перед ними быстро взрослеющий даэйр, их не пугало, скорее, добавляло азарта в задачу. Порядком уставший Рей покорно позволял им делать с собой все, что угодно, но возможность при этом оставить последнее слово за собой несказанно радовала.

Черный он выбирал под цвет чешуи. Шоколадные оттенки тканей ему просто нравились, хотя, что такое «шоколад», он не имел ни малейшего понятия. Нравился и насыщенный темно-синий, годившийся для выходной верхней одежды. Белые, кремовые, бежевые, бледно-золотистые, серые тона – хорошо подходили для домашних вещей, удобных и уютных. Зеленые оттенки вызывали отвращение, да и не шли совершенно, за исключением разве что совсем темных, почти неотличимых от того же черного. Красные тона смотрелись странно. А потом мастер Сихору спросил:

– Вышивку обычную изволите или руническую?

На что Рей растерянно моргнул.

– Это… наверное, лучше спросить у господина Кхайнэ.

– Я вас понял, юноша! Непременно уточню.

В общем, в торговый зал рей вывалился совершенно измочаленным и оглушенным. Дремавший в кресле для посетителей Кот встрепенулся, поблагодарил портного извинился за то, что отняли весь вечер и полночи, заверил, что еще заглянет обговорить детали заказа и радостно сообщил дарри, что обувь и прочие нужные вещи придется заказывать отдельно и у других мастеров. Рей не выдержал, возвел глаза к потолку. На этот жест отчаяния кхаэль со смешком ответил, что сейчас они идут домой – ужинать. Уставший Рей этому обстоятельству был только рад.

[1] Кетто – верхняя мужская одежда с запашным воротом. Позднее, через пару столетий, рукава этой одежды укоротились и стали разрезными, приобретя богато расшитый «шлейф».

Глава 8 Семь вероятностей

Еще несколько дней прошло в походах по магазинам и лавкам того же города на другом краю континента. Закупалось все, от обуви до щеток для волос. К вечеру Рей переставал соображать от наплыва впечатлений и плелся за Котом, не задавая вопросов и мечтая только об одном – вернуться в тихую комнатушку с балконом и свернуться клубком под одеялом. Мир из точки начал постепенно превращаться в нечто огромное и сложное, но у дарри не было времени остановиться и подумать. А ткт еще Кхайнэ в один прекрасный день хмуро заявил, что ему надо срочно уйти, и он не знает, когда вернется. Так что Рей остается на попечении Айфира и четы Каарис. Радости это не добавило нисколько, но спорить с Хранителем было глупо.

Кхайнериар не стал задерживаться. Отдав все нужные распоряжения Кирелайну, он отправился порталом прямиком к казармам гвардии эйранес Ровеанны, последней правительницы из Дома Тирин, без малого тысячелетие державшего остров Нерос.

Нерос, днем позже.

От материка этот огромный массив суши отделял широкий пролив. В четырех больших гаванях постоянно мелькали то длинные и острые боевые «рамарэны», чем-то похожие на давших им название рыб, то приземистые торговые «каракатицы». Между ними сновали стайки однопарусных барков. Над скалистой частью острова возвышался дворец, грозно смотревший в море орудийными башнями. Дула пушек скалились и с укреплений вдоль всего побережья, напоминая пиратам и прочим недругам о том, что на легкую добычу рассчитывать не придется. Но город не был тесным нагромождением камня, в его стенах хватало места даже для парков и личных садов жителей.

А на каждой высокой точке, будь то декоративный шпиль или укрепление, красовался кристалл-накопитель. И в случае крайней опасности правительница могла опустить на свой остров защитный силовой купол.

Вот только купол, к сожалению, не мог уберечь ее от угроз, исходящих изнутри.

Стража дворцового комплекса пропустила Кхайнэ без лишних вопросов. Вытащенный из-под рубашки кулон на цепочке – золотое колесо с восемью спицами и тремя мелкими самоцветами в центре – работал здесь безотказно. Кхаэлю приветственно кивали, он кивал в ответ, не утруждая себя попытками вспомнить, знает он этого человека лично или нет. Главное, что они знают подвеску. Этого достаточно.

Вот за поворотом показалась улочка гвардейских мастеровых. В нос ударили резкие запахи: кожи, металла, кислот, красителей и тому подобного. Кхайнэ даже не поморщился – кровь и кишки некоторых тварей порой воняют хуже. Не задерживаясь, он шел в самый конец улицы, на звук давно и хорошо знакомого молота.

Как всегда, присел на выставленный возле открытой двери кузни чурбак, не став отвлекать мастера от работы. С одного бока припекало солнце, с другого поджаривал ровно пылающий горн. Кузнец не любил подмастерьев и предпочел вместо того, чтобы постоянно орать на «криворуких охламонов», немного раскинуть мозгами и продумать автоматическую систему подачи воздуха. Эйранес закрыла глаза на непредвиденные расходы и запросы кузнеца, когда его клинки стали в несколько раз прочнее и гибче. И, скорее всего, требованию Хранителя она не обрадуется.

Но Кхайнэ так или иначе все равно собирался его высказать.

Мерный звон молота стих, раздалось шипение воды в бочке. Кхаэль поднялся и замаячил в дверном проеме.

– А, Кошак! – мастер отложил работу остывать, снял рабочий фартук и вышел навстречу. – Заходи. Зачем явился?

– За тобой, – без обиняков отрубил Кот.

– Здрасте, – уставился на него мастер. – С чего бы это?

– Семь вероятностей, – коротко и четко ответил Кхайнэ. – Три из них – взрыв здешнего Источника. В четырех других он гаснет сам в ближайшее время. Тан-эйр Эльхар, соответственно, сразу же начнет наступление, как только оборона острова рухнет. И ты для меня важнее, чем весь этот кусок суши с его населением, поэтому сворачивайся. Я не буду ждать, пока его взорвет кто-то чужой.

– Етить твою мать… – пробурчал себе под нос Димхольд. – Погодь. Пошли в дом. Здесь шастают всякие, не дай Стихии услышат.

Он на минуту скрылся в глубине кузни, чем-то загремел, притушил горн и появился снова.

– Поди голодный? – буднично спросил он, делая вид, что никаких намеков только что не звучало.

– Нет, мне некогда. Чая хватит, и то…

– Ладно, сбор найду.

Скромный, но аккуратный дом притулился тут же. Когда-то он был белым, но неизбежные сажа и копоть перекрасили стены в навечно въевшийся серый цвет – обычная чистка и побелка уже не помогут, а магической хозяин не занимался.

Время и дар Кота превратили Димхольда Райегара из вихрастого мальчишки в неподвластного времени взрослого мужчину-кхаэля, зыркавшего на людей красновато-карими глазами, желтый отблеск в которых обычно списывали на свет пламени в горне. Массивный, казавшийся с виду тяжелым и неповоротливым великан двигался неожиданно легко и плавно, с точной лаконичностью хищника.

Дар изменил его почти до неузнаваемости, но помог хорошо влиться в ряды кузнецов-оружейников. Ни Кхайнэ, ни сам Димхольд не жалели о предложении, прозвучавшем после ухода из той глухой деревушки и навсегда изменившем жизнь кузнецова сына. Без малого пятьдесят лет Дим кочевал из страны в страну, оседая там, где старшему другу, учителю и мастеру требовались не вызывающие подозрений глаза и уши, а то и руки артефактора-оружейника. Многие, приходя с заказом, остаются поболтать – знай слушай да вовремя поддакивай. Кто же заподозрит, что простой, как сапог, кузнец все слухи и сплетни потом пересказывает другу не первый десяток лет.

Димхольд видел его всяким – веселым и домашним на отдыхе между рейдами, сумрачно-злым после кровавых зачисток, а то и разорванным почти на куски в луже собственной крови. Видел, как Кхайнериар терял разум, превращаясь или в блаженного тихого дурачка или в зверя, живущего лишь инстинктами. Зашивал и выхаживал напару с Айфиром, если требовалось. Ни одна баба из тех, с которыми спит мастер, этой сети шрамов не видит – он мороки грамотно вешает.

Вот чего он щас опять смурной сидит?

Не иначе, задница, в которой он один за всех барахтается, стала еще глубже.

– Рассказывай, – потребовал Димхольд, с грохотом поставив на плиту самолично сделанный металлический чайник с прихотливым цветочным орнаментом. – Это ж ты шороху навел в Канси?

– Я, – не стал отрицать кхаэль. – Да, немного шумно получилось…

– Ни хрена себе немного, – покачал головой кузнец. – До сих пор весь город на ушах стоит, Тан-эйр в ярости – как же, камень из храма сперли, дяде его жены кто-то не то яйца оторвал, не то вовсе весь хрен откусил, не то кишки выжрал… Не ты ли, часом? Чего тебя вообще дернуло в тот гадюшник полезть?

– Не я, – Кхайнэ покачал головой. – Очередная жертва сиятельного эйра, Жнецам его на корм! Малыш дарри. Черный. Двух лет еще нет. Его из борделя продали этому ублюдку.

– Да е… – Димхольд выронил чайную ложку, которой собрался зачерпнуть сушеный травяной сбор из жестянки и выругался длинно, зло и не повторяясь, так что досталось всем родственникам вельможи до седьмого колена. – Что у них там вместо мозгов, дерьмо кипит?! Уже на малолеток перешел, скотина, и чьих!

Репутация у покойного вельможи была весьма громкой, невзирая на внешние приличия. Слухи о его жестокости и постельных предпочтениях упорно не рассасывались, как ни старались их замять в кругах аристократов.

– Вседозволенность. Малой меня доорался, считай, на последней минуте жизни. Пришлось вмешаться, не то еще чуть, и отлетел бы. Я его продержал на прямом контроле, пока туда не добрался.

Кузнец стиснул челюсти и покачал головой, еле сдерживаясь. От гнева человеческий облик сползал с него, как мятая тряпка.

– Это ж как орать надо было…

– Громко, Дим. Да и не все так просто… Его зов прошел через Жнецов. И он их чует. Только понять не может, что именно видит и слышит.

С каждым словом глаза Димхольда становились все больше.

– Неужто… Смертоносец?

– Пока неясно, – Кхайнэ покачал головой. – Дар спящий. Слабый или нет, сказать я не могу, не некромант. Если судить по воспоминаниям, Жнецов он видел исключительно под дурью, которой его накачивал хозяин. Что будет с его рассудком дальше, я тоже пока не знаю. Если не сойдет с ума, если дар разовьется, если Маар его примет, и, если сойдется еще с десяток разных условий – да, он станет Смертоносцем.

– А если нет? – кузнец внимательно уставился в глаза учителя. Тот смотрел на него спокойно, откинувшись на спинку стула и скрестив на груди руки.

– Нас ждет крах, – сказал Кот. – Он нас в любом случае ждет, но с этим мальчиком мы сможем протянуть подольше. Динтар захлебывается Смертью, а работать там, несмотря на обилие некромантов, толком некому. Представь, что будет, если планета поднимется, Дим.

Кхаэля передернуло. Ему встречи с Даэрасашевыми химерами на всю жизнь хватило, а тут Кот намекает на мир-нежить. Экая радость! А ведь это тоже центральный мир…

– И что ты будешь с ним делать? – с явным сомнением в голосе спросил Димхольд. – Не учить же?

– Нет, – Кхайнэ шевельнул ухом и потянулся к плите за чайником, в котором успел закипела вода. – Я его усыновлю.

Вот тут кузнец замолк надолго, и взгляд его из просто недоумевающего сделался озабоченным. Он в упор не замечал, что пальцы гнут ложку, закручивая ее в спираль.

– Ба… Из тебя ж батя мелкому, как из меня танцулька княжеская – курям на смех! И вроде тебя по голове ничем тяжелым не били, с чего это ты удумал родителем заделаться?

Кот поморщился и залил кипятком чай. Дожидаться правильного настоя не было времени, и он позволил себе себе это самое время слегка поторопить.

– Во-первых, он уже не мелкий. Когда я вернусь в крепость, он, скорее всего, будет выглядеть уже не на десять, а на все пятнадцать. У этого даэйра не было, нет и не будет детства, Дим. А уж объяснить все, что нужно, я смогу. Не настолько безнадежен, как ты думаешь.

– Почему тогда?

Кхаэль не шутил. И взгляд его желтых глаз был тяжелым.

– Знаешь, при моей сволочной работе очень хочется иметь надежный тыл. Чтобы было место, куда можно приползти отлежаться. И кто-то в этом месте прикрыл тебе не только спину. Чтобы не надо было через день-другой подрываться снова бежать, потому что оставаться на месте просто-напросто небезопасно. Я хочу хоть иногда не вздрагивать от каждого шороха и не хвататься за меч. И я хочу, чтобы было кому встряхнуть этот мир. Он получит Родовую защиту, я – верного союзника.

– И ты почему-то думаешь, что парень захочет и сможет, – недоверчиво хмыкнул Димхольд. Впрочем, за столько лет он успел привыкнуть к образу мыслей Кота и прекрасно видел, что тот от своего решения не отступит – его непроницаемый, ушедший куда-то внутрь взгляд говорил сам за себя.

– Я сделаю все, чтобы захотел и смог, – отстраненно отозвался Кхайнериар. – Только став мне сыном, он начнет полностью доверять. И только при таком доверии я смогу его обучить, вырастить таким, как нужно и потом с легкостью на него положиться во всем. Он нужен мне, нужен как воздух, сейчас и в будущем. И не только мне…

Он тряхнул головой, отгоняя мысли и возвращаясь к сиюминутным делам.

– Собирайся и будь готов быстро уходить. Я постараюсь разобраться с Источником, но очень может быть, что придется уходить спешно.

Димхольд на это только вздохнул.

– Ох ты ж ептыть… А кузня? А заказы? А работы недоделанной цельная телега?

– Слушай, я тебе в крепости десяток таких кузниц обеспечить могу, а работы в Легионе не меньше, чем тут. Там в горах недалеко жилу лунного серебра нашли. Сворачивайся.

Тон Димхольду не понравился. Когда Кот переходит на четкие недвусмысленные приказы, это значит, что где-то запахло гарью. Да и не просто же так он заговорил про Легион? Это значит – никаких больше переездов, сплетен и слухов, и дело иметь придется только со своими.

– Разберешься с Источником – как? – прищурившись спросил кузнец.

– Сам его взорву, – отчеканил Кхайнэ. – И пока будет шум и неразбериха, заберу отсюда все ценное. И всех ценных. Потом здесь просто не останется никаких следов, а это удобно. Можно будет спокойно заявить, что погибли абсолютно все.

Димхольд промолчал. Кот никогда не трясся над чужими жизнями и не считал жертвы, на которые приходилось идти. Если это действительно удобно для того, чтобы сохранить нечто большее, чем остров и его население в несколько десятков тысяч жителей – на число погибших Кхайнэ смотреть не будет. И какой дурак только додумался обозвать его Светлым? Чистопородный Темный, темнее не бывает. Но прикидывается мастерски и магию Света пользует, как дышит.

– А если не ты, то кто тогда?

– Эмиссар Первого Иерарха Единой. Храмовники Ровеанну так или иначе через несколько дней отравят и спишут смерть на болезнь.

Димхольд медленно кивнул. Если здесь вот-вот должны появиться эти в золотых рясах, значит, дело действительно дрянь.

– Жди сигнала или портала. Лишнего не бери. Я не знаю, как все пойдет.

Кхаэль одним глотком допил чай, встал и вышел, не оглядываясь, оставив встревоженного и недоумевающего кузнеца мыть посуду и ворчать себе под нос.

Источник острова – один из последних обжитых на Хэйве, не считая Колонн. Погасни этот родник – и пошатнется еще один рубеж обороны реальности Колеса Судьбы.

Судьбы ли?

Жизни?

Как вообще изначально назывался Домен?

Когда Кот успел окончательно ввязаться в эту бесконечную войну? Войну с невидимым и непонятным врагом, использующим местных религиозных фанатиков в качестве слуг. Попади кристалл под дворцом им в руки, и его энергия будет пущена на новые диверсии. А если не хватает возможности защитить – придется уничтожить.

И ведь не заметил, как во все это влип. Постепенно, исподволь, год за годом противостояние затягивало, пока он не оказался единственным живым щитом планеты. И остановить эту гонку на выживание уже невозможно. Нет, не так. Щитом Домена, чей создатель-демон шляется Бездна знает где! Найти бы, да рога оторвать за безалаберность.

А началось все совершенно незаметно. От первых проблесков памяти, когда он обнаружил себя в маленьком, затерянном в чаще возле Колонн доме, на попечении пожилой четы пернатых, Равьена Каариса и его супруги Инайи, до бесконечно долгих скитаний по глухим звериным углам с единственным другом – черным мечом за плечами. Потом ему на голову свалился Айфир, да так и не отвязался. При всей своей настырности даэйр был полезен – он умел готовить.

Неплохое качество для компаньона, особенно, если сам ты питаешься по большей части сырым мясом. Ну или иногда подгорело-жареным.

Кхайнэ не помнил, кто он и откуда. И приемный отец в свое время отказался об этом говорить, лишь топорщил перья на крыльях, да твердил, что кхаэль стал жертвой эксперимента, а большего – лучше и не знать. За бродяжничеством текли годы, складываясь в столетия. Кхайнэ не менялся ни лицом, ни душой, словно спящей и слышавшей во сне невнятные шепоты и зовы. Он видел духов. Он понимал зверье. Он всегда точно знал, в какой стороне находится место его силы и долга.

А кто и когда взвалил на него этот долг?

Память молчала. Не молчал Даэрасаш, но иногда его хотелось упокоить за те знания, которые он вываливал Кхайнэ на голову. А деваться все равно было некуда.

Иногда Кот на несколько лет выходил к людям, хотя не очень любил их общество. В самом деле… травоядные существа. Сбиваются в стада, где все должны быть одинаковы, ни в коем случае не выбиваясь, жрут, гадят и спариваются. Редко кто стремится стать чем-то большим. Еще реже это кому-то удается. А стадо стремится уничтожить все, что может стать для него угрозой – все, что так или иначе отличается от представлений стада о безопасности. В лучшем случае, если «хищник» слишком силен для них, люди делают вид, что его не существует. Неужели, создавая Колесо, пропавший демон задумывал его таким? Или миры и народы попросту деградировали со временем, лишенные хозяйской заботы?

Встречались и достойные. Но, как правило, это были те, кого жизнь нещадно била, преподавая уроки, и кто эти уроки понял и принял, научившись на собственных ошибках. Избегали ли подобной участи стада нечеловеческие виды?

И да, и нет.

Когда лич отправил Кхайнэ по мирам Колеса, тот насмотрелся много разного. Видел оживленные планеты-перекрестки, где в одном котле сходилось множество видов, народов и культур. Видел миры, принадлежащие исключительно одному виду, видел колониальные империи. Множество рас и видов проходило перед глазами. Человеческие повторяли друг друга все как один, страх перед непонятным и незнакомым словно был прописан во вселенской матрице под общим названием «человек». И при этом редко какой мир обходился вовсе без них. А вот нелюди… Нелюди отличались разнообразием логик, поведения и социального устройства, но частенько впадали в иную крайность – высокомерие. Из-за силы, каких-либо особых свойств или просто сравнимого с бессмертием долголетия они вдруг начинали считать себя лучше, выше, избраннее всех остальных. В лучшем случае это оборачивалось равнодушием к соседям по миру или галактике. В худшем такие «избранные» начинали подминать под себя всех, до кого достанут. И хорошо, если такое завоевание является оправданной диктатурой и способствует развитию вассальных народов. А если оно оборачивается просто сволочизмом? Спору нет, люди тоже иногда начинают заноситься в подобные дебри, но их куда как проще остановить, чем каких-нибудь ситхе, всех без исключения считающих пылью под своими ногами. Кхайнэ не был волен распоряжаться населением Колеса, иначе давно бы вырезал всех подобных. Но в его задачу входило всего лишь сохранение Домена. И поэтому он не вмешивался в конфликты и распри, иногда лишь вытаскивая талантливых ярких разумных.

Даэйры, к сожалению, тоже не избежали пути высокомерных снобов – просто потому, что были самыми крупными хищниками на планете. С них не сбили спесь даже алден, когда-то вбомбившие их города в землю и загнавшие остатки последнего рода на отдаленный тропический остров, откуда крылатые до сих пор боялись вылезать, оправдываясь тем, что им нет дела до «двуногих голокожих». Они и молодь свою воспитывали так, чтобы те и не думали покидать остров и пытаться жить среди других народов. Дети? Какие дети? У даэйров не может быть детей от голокожих, ни в коем случае! Ну а что рождается – так то нежизнеспособные полукровки, в лучшем случае месяц проживут. А если и выживут вдруг каким-то чудом – что с уродцев взять.

Идиоты.

Интересно, что будет, если Рей узнает и осознает всю неприглядную правду о своем народе? Уж Айфир наверняка позаботится об этом.

А Кхайнэ с удовольствием посмотрел бы на результаты этого осознания. Он сильно сомневался, что мальчик способен просто так взять и забыть предательство сородичей. Нет, мстить неизвестно кому он не пойдет, но что-то наверняка зародится в этой красивой черноволосой, не по годам умной голове.

Всегда приятно понаблюдать, как рушится изнутри проржавевшее насквозь общество. Но для начала мальчика нужно правильно воспитать.

Этой же ночью остров взорвался.

И даже не потребовалось его подрывать.

Ровеанна, хрупкая бледная женщина с лихорадочным румянцем на щеках и блестящими черными глазами, встретила кхаэля молча, сидя у распахнутого окна; и ветер колыхал многослойные одежды из молочно-белого и светло-зеленого шелка, пытался задуть пламя свечей – правительница любила свечи больше, чем кристаллы.

– Сквозняк убьет тебя, Ровен, – тихо сказал Кот.

– Я знаю, – так же тихо отозвалась женщина. – Но лучше сквозняк, чем нож советника Эйге или эта трижды клятая болезнь. А еще лучше, если это сделаешь ты сам. Тогда я буду спокойна и за свою душу, и за Источник. Ты очень вовремя пришел, Кхайнэ.

Она смотрела ему в глаза совершенно спокойным умиротворенным взглядом человека, который знает, что вот-вот умрет и совершенно не беспокоится по этому поводу.

– Я могу забрать тебя отсюда, Ровен, – сделал он безуспешную попытку уговорить ее.

– Нет нужды, – качнула темноволосой головой женщина. – Какая разница, проживу я еще пару месяцев или умру сейчас? Только не говори мне, что не можешь без меня жить – ты и так сделал все, что мог ради меня.

Она иронично усмехнулась, взглянув на него с той теплотой, которая на самом деле нечасто ему доставалась. Одна из немногих женщин, видевших в нем просто мужчину и друга. Весь остров не без основания считал их любовниками, и именно благодаря усилиям Кхайнэ Ровеанна еще жила.

С ней было удобно работать. Она могла его понять. И она никогда не требовала больше, чем он мог ей дать.

– Ровен, мы можем попытаться. Обратиться к ирлерр, к алден. Я не бросаюсь друзьями.

Женщина еще раз покачала головой, выражая жесткое непреклонное «нет». Тонкие, высушенные злой чахоткой, от которой не помогали никакие лекарства, руки неподвижно лежали на подлокотниках кресла. Кхаэль, понимая собственную беспомощность, злился, но мог лишь принять желание женщины.

Неожиданная дрожь сотрясла дворец от самого основания до вершин башен.

– Поцелуй меня напоследок, – попросила Ровеанна, – и иди к Источнику. Я отдаю тебе право распоряжаться им.

Кот изумленно дернул ушами, так, что они разъехались в разные стороны. Последние слова правительницы острова прозвучали неожиданно звонко, и реальность дрогнула, принимая их, а сам Кхайнэ резко ощутил натужную усталость огромного камня под дворцом. Поток дикой неуправляемой энергии вот-вот разорвет кристалл и бесконтрольно ударит по городу…

– Есть ли смысл, Ровен?.. – Кхайнэ тряхнул головой, пытаясь прочистить мозги от накативших ощущений.

– У кристалла есть «детки». Ты сможешь спасти хоть что-то. Поспеши. Пожалуйста.

Болезненно блестящие глаза, казавшиеся на худом лице огромными, теперь смотрели тревожно и умоляюще – времени оставалось мало. Вздохнув, Кхайнэ шагнул навстречу женщине, склонился и обнял, коснувшись губами сухих потрескавшихся губ.

– Прощай, – шепнула она. – Сделай, что должен. Лучше перерождение, чем рабство. Спуск к Источнику начинается вон за тем гобеленом, ключ – знак Эха.

– Прощай, – сказал Кот. И одним коротким импульсом силы остановил подруге сердце. Развернулся и, больше не глядя на тело, подошел к стене, отодвинул гобелен и начертил когтем на выступающем камне кладки нужный символ. Он тут же вспыхнул голубоватым светом, и часть стены растворилась, открывая проход.

Громадная старая друза, росшая в пещере под дворцом, выглядела печально. Ее покрывали трещины, голубое свечение болезненно, неровно пульсировало, то почти угасая, то вдруг взрываясь судорожными всполохами. Лишь два или три мелких отростка, вот-вот готовых отделиться от «родителя», сияли ровно и ярко.

Камень беззвучно кричал от боли и агонии. В его условном разуме и бессознательных эмоциях не осталось больше ничего…

Кхайнэ приблизился к друзе, погладил, ощутив под ладонью леденящий колючий холод, осторожно снял и спрятал маленьких «деток» – они легко и с готовностью дались в руки. Когда-нибудь из них вырастут новые друзы, способные принять хозяев и дать начало новым Источникам.

«Ты свободен», – уронил Кхайнэ короткую мысль прямо в камень. И быстро ушел из пещеры порталом.

Спустя минуту, друза не выдержала напора энергии и треснула. Изношенный минерал разлетелся хрупким крошевом высвобождая всю мощь, которая тысячелетиями текла сквозь него, питая город и защитные системы.

Кхайнэ наблюдал за этим, стоя на материковом утесе. Как словно распухает изнутри и разлетается на куски дворец, выстрелив в ночное небо столбом синего огня. Как одна за другой ударные волны сносят здания. Как подрываются более мелкие кристаллы по всему городу, впитывая слишком много свободной силы. Как люди гибнут под обломками, мечутся в панике, не понимая, что происходит и пытаются спасти детей – тщетно. Их накрывает обломками, заваливает в домах, просто убивает самим выплеском… Теперь к Неросу быстро сбегутся мародеры и падальщики – за артефактами и ценностями, возможно, за рабами, если кто-то все-таки выживает в этой каше. Но править здесь уже будет нечем. А храмовые крысы, как всегда, припишут себе очередную победу над «еретиками и адептами сил зла». Стоило бы заняться ими плотнее, но на дальних рубежах Колеса опять началась грызня, в одном из секторов щиты и вовсе трещали. Воронка эта еще… Времени и рук на все не хватало.

И потому Хранитель не вмешивался в местные дрязги. Его задача – Домен. Сохранение нескольких десятков тысяч не играющих роли жизней ничего не решит. Да и что прикажете, лично завалы разбирать? На себе пострадавших вытаскивать? Или снимать с места отряд? Да пока ребята доберутся, жертвы так и так перемрут. А что до Источника, так есть еще как минимум четыре крупных друзы в разных точках материка, живые и готовые принять хозяев. Нужен лишь кто-то, способный с ними управиться. На другой стороне планеты, в отдалении от Колонн все давно погасло, но восстанавливать, опять же, некому.

Ветер доносил крики и стоны, запах гари и крови. И вместе с ним иной ветер, ощутимый только магами, оглушал и сбивал все чувства, заставлял ежиться и не давал навести прокол портала. Плетение силовых нитей распадалось, стоило только начать.

Что ж, придется выбираться пешком, не в первый раз. Как только остаточный фон взрыва стихнет, можно будет открыть портал. А Рей за эти несколько дней как раз освоится достаточно, чтобы с ним можно было начать знакомиться как следует.

Он надеялся, что душа Ровеанны благополучно поднялась на Колесо, чтобы ждать нового рождения.