Текст книги "Канон Смерти (СИ)"

Автор книги: Александра Плотникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Глава 19 Истоки и корни

Снаружи светило утреннее солнце. Оно показалось настолько ослепительным, что из глаз брызнули слезы и пришлось жмуриться. Рей и не думал, что так обрадуется свету и свежему воздуху. Сжимая в руках внезапный подарок, на который с удивлением косились окружающие, он рысью несся к тренировочному двору и уже предвидел трепку за опоздание. Оружие оттягивало руки, перевешивало, норовило зацепиться длинным лезвием за все подряд. Рей старательно обходил обитателей крепости, нутром чуя, что может серьезно ранить кого-нибудь даже ненамеренным движением.

Вдруг ему навстречу шагнула знакомая женщина – та самая даэйри, привезшая брата и сестру. Приезжая в Ареи-Калэн, она всегда уделяла время этим двоим нелюдимым дарри, с которыми так и не удалось пока сойтись – девчонка всего боялась, а ее брат всегда находился при ней и смотрел таким зверем, что Рей предпочитал не приближаться. Не хотят – и не надо. Пока можно и подождать.

– Не так держишь, – она осторожно отвела серповидное лезвие в сторону. – Перехвати ближе к боевой части одной рукой и наклони вот так.

– Спасибо, – Рейнар последовал совету и кивнул. Держать действительно стало удобнее.

– Да не за что, – отмахнулась та. – Ты Рей, верно?

– Я, – юноша не стал изворачиваться и пригляделся к собеседнице. Неужели та самая Элани? – Это вы меня искали? Зачем?

– Я спрашивала, – согласилась она. – Но я вижу, ты спешишь.

– Да, на тренировку.

– Тогда поговорим, как освободишься?

– Это только вечером, – ответил Рей, не слишком обрадовавшись странному интересу к своей персоне. – Занятий много.

– Отлично! – не стала спорить Элани. – Тогда где тебя найти?

– На скалах за крепостью возле родника, там еще сухое дерево.

Женщина нахмурилась, припоминая.

– Я знаю, где это, – выдала она наконец. – Тогда до вечера!

И она скрылась за углом так же стремительно, как и появилась. Не став долго раздумывать над этой встречей, Рей рванул к Коту, который теперь уже впрямь даст по шее.

И точно.

– Где ты шлялся? – поинтересовался наставник, раздраженно хлеща проявленным хвостом. И только потом перевел взгляд на глефу. – И откуда у тебя это?

Пришлось пересказывать все, начиная с ночного кошмара. Кхайнэ слушал внимательно, чуть склонив набок голову.

– Забавно, – заключил он, стоило Рею умолкнуть. – Значит, Страж решил, что ты можешь владеть оружием Колонн… Что ж, так тому и быть. Я сам не пользуюсь глефами, но научить тебя основам смогу. Становись.

Рей подчинился. Тяжелое оружие притягивало взгляд, играя на солнце бликами по серебряной фигурной оковке древка, сделанного то ли из прочнейшего дерева, то ли из матового черного металла, по острейшим лезвиям, наверняка пролившим много крови. На грани сознания теснились видения, посылаемые глефой – о десятках ее владельцев, о сотнях и тысячах сражений и смертей. Юный даэйр, как мог, отстранялся от этих картин, слушая Кхайнэ.

– Главное удобство глефы в том, – говорил кхаэль, – что ты можешь достать и обезоружить практически любого противника, а они тебя – нет, если будешь соображать быстро. С твоей порывистостью такое оружие – самое то. Это и меч, и посох, и боевая коса одновременно. Конкретно у этого оружия есть собственное преимущество – зазор и угол между длинным и коротким клинками позволит тебе намертво поймать оружие противника – это называется клинч, – одним рывком обезоружить, сделать подсечку и свалить на землю. А дальше дело техники.

Слова сопровождались яркими образами, исходящими от самого оружия и наглядно подтверждавшими сказанное. Закусив губу и глядя остекленевшим взглядом в пространство, Рей впервые наблюдал реки крови, вывороченные со всем содержимым кишки, перерубленные конечности. Куда там мертвому хозяину! Но он не боялся, нет. Навеянный не то артефактом, не то проснувшимися инстинктами, в душе смутно шевелился азарт охоты на дичь, тень того упоения убийством, которому в былые времена отдавались даэйры, когда жажда живой крови и плоти перекрывала разум. Кровь на когтях, на лице, на броне, на потемневших хищных лезвиях. И ее сладковато-металлический запах будоражит, бодрит…

– Не отвлекайся! – пробился сквозь пелену видений голос Кота. – У глефы есть и свои минусы. В узких коридорах, закрытых помещениях она может стать помехой, а может – подспорьем, если требуется задержать в одиночку многих нападающих. Все зависит от ситуации и умений бойца. В твоем случае еще и от возможностей артефакта, которых я, признаюсь, не знаю. Нужно рыться по библиотекам. А теперь отложи его и крылья подбери. Мы начнем с бокена.[1]

Спустя три часа Рейнар выполз с тренировочного двора вымотанным и выжатым как лимон, словно в первый день занятий. Конечности болели, дрожали и не слушались, синяков и ссадин хватало – впервые ему пришлось стоять против наставника, и несмотря на то, что Кхайнэ все делал медленно, с пояснениями и, что называется, «вполсилы», каждый его отбитый удар все равно выворачивал руки из суставов. А сейчас нужно было поесть и ползти на занятия к Равьену-эрхе. Оружие покоилось в свертке в ожидании того момента, когда с ним можно будет спокойно пообщаться.

Впрочем, Рейнар не жаловался. Он не любил безделье и бездействие.

Переодевшись, приведя себя в порядок и поев – оказывается, в голодного даэйра может поместиться и целая курица, набитая кашей с пряными травами! – Рейнар заставил себя бегом преодолеть расстояние до покоев птиц. А жили они наверху, занимая последний этаж одной из башен.

Пока стучал в дверь и ждал ответа, как раз нашлось время перевести дыхание.

– Входи, Рей!

Ирлерр ждал его один, Инайя-эрхан отсутствовала – улетела в гости к старшим детям, как пояснил ее супруг.

Обосновались они, как всегда, в личной библиотеке Равьена. Рей в кресле, ирлерр на полу, поджав лапы и сложив руки на коленях.

– Ну рассказывай, если есть чем поделиться, – заговорил Равьен. Это стало уже традицией: все уроки магии начинались с беседы, а беседа начиналась с отчетов по самостоятельной практике. Рей, однако, решил рассказать и о сне, и об оружии – вдруг у ирлерра есть какая-то информация?

Равьен слушал так же внимательно и не перебивая. Он и правда походил на птицу – большого старого ворона. Попросил достать и показать оружие. Рейнар аккуратно извлек глефу из пространственного кармана, протянул на ладонях. Но Равьен не коснулся ее, только взглянул, взъерошив перья, и взмахом руки попросил спрятать.

– Тебе действительно досталось оружие Хранителей, – сказал он. – До тебя им владели десятки магов Смерти, тех «избранных», кому особо благоволил Маар. Но это не означает никаких особых привилегий.

Пернатый говорил медленно, тихим хрипловатым голосом, а потемневшие глаза его затуманились, будто он всматривался в воспоминания. Рейнар слушал настороженно – что сулит ему приобретение этой «игрушки», как выразился Страж?

– Если ты хоть однажды исполнишь Канон Смерти, то на тебя ляжет только тяжелая работа, – продолжал Равьен.

– Канон? Что это? – приподнял бровь Рей.

– Ритуальный танец, – ответил ирлерр. – Ритуалы необходимы регулярно, чтобы балансировать потоки энергии разных Стихий на Колесе. Но, может быть, тебе повезет, и ты останешься просто даэйром со склонностью к этой Стихии.

И тут Рейнар отчетливо ощутил волну скорби, хлынувшую от пожилого мага. Неприятной, как если бы эта скорбь была не слишком искренней.

– Когда я был молод, – начал рассказывать он. – Еще в те времена, когда твой народ только-только пришел на Хэйву, считалось великой честью, если маг слышал Зов Колонн, и Великие Духи выражали ему свое благоволение. К этой чести стремились многие амбициозные разумные из всех народов, населявших два Осевых мира – Хэйву и Динтар. Молодежи казалось, что стоит получить в руки эту мощь, как им откроются безграничные возможности, все чудеса вселенной упадут к их ногам, все пути Колеса станут доступны… И все прочее в том же духе. Создавались целые школы, где готовили кандидатов на роль Хранителей или Опор, как их еще называют. Я был таким же глупцом, как и все, считал, что уж я-то сумею правильно распорядиться даром Стихий, если мне улыбнется удача, и Змей Юдар назовет меня своим напарником. Я был лучшим учеником Школы Ветра. Моей власти могла бы поддаться вся атмосфера планеты, взбреди мне в голову блажь контролировать ее. Я знаю несколько десятков способов убийства при помощи воздуха, сотни вариантов взаимодействия с ним. Я полагал, что мне нет равных в изобретательности. Но когда Юдар все же улыбнулся мне, и я принял пост Опоры Воздуха… Горд собой я был ровно месяц – до первого Ритуала Равновесия, которые тогда проводил один из предшественников Кхайнэ. Я думал, что умру прямо там, возле Колонн от перенапряжения. Я и близко не мог себе представить, какие валы энергии придется через себя пропускать, какие объемы информации. Я понял, что все мои увертки и ужимки в сравнении с этим ничего не стоят и никому не нужны. Нужно быть больше, чем двужильным, чтобы вытягивать на себе всю эту массу. Потом я узнал, что многие Хранители вообще погибают рано.

– Это как-то неправильно, – задумчиво сказал Рей. – Получается, к демонам мастерство, нужно иметь только огромный резерв, и все?

– Ну, тебе-то оно, вполне возможно, потребуется, – покачал головой Равьен. – У Смертоносцев другие задачи помимо плясок на ритуалах. Это давно перестало быть высокой честью и стало просто тяжелой работой для тех, кто может. Маги гибнут, а Колонны продолжают выбирать…

Услышанное Рею не нравилось совсем. Выходила какая-то жутенькая картинка, в которой лично его мнения опять никто не спрашивал.

– Я могу отказаться? – спросил он.

– Теоретически да, – ирлерр встал, отошел к полкам, стал просматривать корешки книг, иногда вынимая и пролистывая некоторые тома. – Никакими ритуалами это не закрепляется. Но на практике те, кто пытается – все равно потом приходят к Колоннам… Их начинает тянуть туда, обижаются, пакостят Духи. Вот скажи, стал бы ты обижать Маара, чтоб он кусал тебя по ночам?

– Нет, – юноша вздохнул. – Почему Кхайнэ не сказал мне об этом сразу?

– Он частенько не знает, как преподносить тебе те или иные сведения, – Равьен, наконец, выбрал книгу, отошел с ней к соседнему креслу, стал что-то искать уже более тщательно. – Ты до сих пор не готов ко многим вещам. Да и знаешь, я тоже не хочу, чтобы ты становился Опорой, тебе бы жить для чего-то иного, но… ты ведь слышал Зов, да?

– Получается, что да, – согласился Рейнар. – Низкий такой гул, до костей пробирает.

– Тогда считай, что тебя выбрали. Каждый слышит по-своему…

«Интересно, Кхайнэ тоже вот так вот сообщили об «избранности»? И как далеко он их послал?» – подумалось даэйру.

Не хотелось брать на себя какие-то непонятные обязательства. Тем более потому, что так решила слепая сила, которой до личности Рея никакого дела нет.

– Страж сказал, что я не подхожу, – рискнул усомниться он. – И что оружие только затем, чтобы Жнецы не наглели.

– Он знает о Смерти куда больше нас, и я склонен думать, что он прав. Смотри, вот здесь сказано о твоем оружии, – прокашлявшись, Равьен прочел отрывок, переводя его с птичьего на общий: «Есть основания полагать, что некоторые артефакты Колонн гораздо древнее них самих, хотя никаких письменных подтверждений этому не сохранилось. К таким артефактам стоит отнести и копье Смертоносцев, поскольку его внешний вид и свойства резко отличаются от прочих и наводят на мысли как о попытках создания точных копий с него, так и об использовании самого принципа работы этого оружия при создании иных артефактов Колонн. Так, помимо специфических стихийных свойств, как то: возможность проецироваться в нематериальном мире, воздействовать на сущности и духов, поглощать, аккумулировать и проводить некроэнергию, исполняя функции магического жезла или посоха, по желанию владельца это оружие может само создавать собственные вариации, предназначенные исключительно для доверенных лиц. Попытки реализовать этот принцип с другими артефактами привели лишь к частичному успеху – утрачен ряд особенностей энергетической структуры, что привело к уменьшению вариативности, гибкости, а также к некоторой дестабилизации…» Ну, дальше эта заумь тебе не нужна. Смысл в том, что, возможно, это вещь Повелителя Мертвых, от которого на Колесе остался только образ Смерти, приходящей за живыми. Катакомбы, в которых ты был, вероятно, относятся к периоду его жизни. Информация о них всплыла недавно и известна только нам, ближнему кругу Кхайнэ.

Рей помолчал, раскладывая в голове и осмысливая сказанное. Никакого восторга от прикосновения к тайнам древности не ощущалось, скорее непонимание, что с этим знанием теперь делать. Полезного – только информация о свойствах глефы, остальное казалось набором ничего не значащих умных фраз. И все вместе оставляло стойкое ощущение, что он поневоле ввязывается туда, куда ему совершенно не надо, в какую-то таящуюся под красивой светлой поверхностью озера черную болотистую муть. Разговор стал тягостным, хотелось уйти, и лучше подальше, на воздух.

– А сейчас ритуалы проводятся?

– Редко. Круг не полон, Кхайнэ работает один.

Равьен смотрел на сидевшего перед ним молодого даэйра, ребенка с мрачным взрослым взглядом и почти взрослым телом, и невольно ежился. Он с большим удовольствием предпочел бы не рассказывать Рею вообще ничего, оградить от Хранительского ярма, которое – пернатый это чуял, знал, невзирая на скрытность Кхайнэ! – медленно убивает его младшего приемного сына. Но у того гибкий, изворотливый разум; как и полагается истинному коту, он всегда падает на все четыре лапы. Его все же готовили, учили. Но взваливать эту ношу на ребенка, пусть и повзрослевшего излишне рано вот так, сходу, не сегодня-завтра, просто потому что других кандидатов нет…

Это варварство. Бессмысленное и беспощадное.

Ему влюбляться надо, а не думать о Смерти! Влюбляться, как умеют только дети – чисто и искренне. Но способность любить у него, похоже, отбили, а спроси про сверстников – так он взглянет на тебя как на идиота или рассмеется безо всякого веселья в голосе. И вроде бы доброжелателен взгляд червонно-золотых глаз и не холоден, но…

Их обладатель всегда держался сам по себе. Слушал и слышал, водил приятельские отношения с легионерами, впитывая их рассказы как губка. Но не доверял. И тому же Равьену оставалось только догадываться, что творится у даэйра в душе.

– Приступим к практике?

Готовность и кивок. Рей встал с кресла, опустился на пол на пятки, разложив веера крыльев, прикрыл глаза, отсекая мешающий внешний мир. Красивое лицо разгладилось, приняв отрешенное выражение, уши чуть повернулись, готовясь внимать наставнику.

Равьен учил его общим навыкам, работе с собственной аурой и телом, базовым приемам, которые не зависят от склонностей и Даров. Учил чуткости. Каким бы взрослым ни выглядел Рейнар, чего бы не требовала от него ситуация – впереди еще долгие годы учебы.

– Сосредоточься на своем магическом ядре, – мерно заговорил ирлерр, садясь напротив и вручая юноше крупный рубин из шкатулки на столе. – Слей его запас в этот камень насколько сможешь. Ты должен уметь осознанно действовать и не падать в обморок, даже если резерва у тебя почти нет.

Рейнар глубоко вдохнул, выдохнул, и сложенные лодочкой ладони, в которых лежал камень, наполнились едва заметным нутряным свечением. Сила потекла в камень, но часть ее рассеивалась в пространстве.

– Постарайся точнее управлять тем, что ты отдаешь. Не позволяй энергии рассеиваться зря. Этот камень будет тебе рабочим накопителем.

Юноша нахмурился и послушно попробовал уменьшить поток, направить его точно в камень. Упражнения на раскачку они проделывали ежедневно с начала занятий: сперва Равьен сам вытаскивал из ученика почти все до капли, потом заставил самостоятельно избавляться от «лишней» энергии и снова набирать ее, теперь требовалось усложнить задачу до осознанного управления. Плазменные шарики Рей создавал легко, почти на инстинктах, выбросы пламени получались естественно, от вспышек раздражения и гнева, а вот с осознанным управлением чистой энергией дело обстояло пока не очень. Равьен собирался по мере возможности учить юношу всему, что тот был в состоянии понять – от основ самоисцеления и контроля собственного тела до основ артефакторики. Не всю ведь жизнь сидеть под опекой Легиона, и кто знает, что пригодится мальчишке в жизни.

Текли минуты, камень понемногу начинал светиться, на лице Рея отразилось напряжение, а до того спокойно лежавшие крылья подергивались, сжимая и разжимая пальцы. Cтановилось трудно контролировать поток. он выворачивался, словно намыленная туго натянутая веревка из пальцев. Но Рей упрямо продолжал до тех пор, пока сияние ладоней не погасло, оставив кроваво пылающий рубин, а тело не повело. Даэйр уперся в пол крылом, выровнялся. Кончики пальцев дрожали.

Равьен придержал его, помог пересесть в кресло.

– У тебя хорошо получается, – похвалил он. – Это как с отжиманиями – чем больше делаешь, тем легче и тем сильнее становишься. Спешить нам некуда.

А когда Рейнар пришел в себя, они снова беседовали, и было много самой разной теории и задачек. К вечеру голова пухла от бесконечных: «подумай, как можно этого добиться» и «даны такие-то условия, какие выводы ты можешь по ним сделать?»

На свежий воздух он выбрался с восторгом. И сильный порывистый ветер, забиравшийся под одежду холодными пальцами, только взбодрил, прибавил сил. Рей забежал на кухню, выпросил у повара половину вареной курицы и, обернувшись, помчался к знакомым скалам на четырех лапах, иногда подпрыгивая и подлетая. Он стал проворен как ящерица, прекратил путаться в конечностях, взбираясь по узким тропинкам, и крылья вроде бы даже удерживали его в воздухе некоторое время, но надолго взлететь не давали. В двуногом виде пришлось сперва осваивать не полет а левитацию, зависания с приземлением на ноги так, чтобы их не переломать – все же, лапы для этого приспособлены лучше. Ежевечерне после основных занятий Рей оборачивался и забирался в горы на своих четырех, всеми возможными способами заставляя крылья работать. А вот сегодня, похоже, придется пренебречь. Ничего, зато завтра тренировка будет вдвое длиннее, в счет сегодняшнего прогула.

К роднику подходил осторожно, принюхиваясь. Ветер донес запах утренней незнакомки – чуть горьковатый и пряный. А выйдя из-за поворота, он увидел ее: сидевшую на его любимом древесном корне темноволосую женщину с золотисто-карими глазами, на вид лет, наверное, тридцати, в походной мужской одежде. Она махнула рукой и встала.

– Привет. Я уж думала, не дождусь.

– Занятий много, – Рейнар остановился, внимательно разглядывая незнакомку. Спокойная, голубовато-зеленая аура, заинтересованный изучающий взгляд, движения бойцовски-точные. – Чем я могу быть полезен?

Он решил не плясать вокруг да около. В конце концов, это она искала встречи.

– Тебя зовут Рейнар, верно? – похоже даэйри тоже была против долгих расшаркиваний.

– Верно, – Рей обошел родник и взобрался на удобный камень, где можно было свернуться клубком.

– Я Элани Бархатный Ветер, – представилась женщина. – Родилась и какое-то время жила на Сантеке, но потом сбежала оттуда.

Сбежала? Как интересно… Что там говорил Кайр про неудачный брак? Чем больше таких сведений собиралось в мысленной копилке у Рея, тем больше ему хотелось выяснить, что же там не так. И почему Айфир ведет себя так странно, показывая то одно, то другое лицо.

– Почему? – спросил он.

– Мне светил… нежелательный брак с сантекским Старейшиной, – она явно пыталась подбирать более культурные выражения, чем те, что просились на язык. – Лучше было каким угодно способом покинуть вотчину Клана, чем подписываться задрать хвост перед этим смеском крокодила с хураном[2]! Но я никак не думала, что встречу так далеко на западе кого-то вроде тебя… Я поэтому хотела спросить, кто ты и откуда?

Рейнар удивленно уставился на Элани. Настороженность подняла голову, заставила слегка прищуриться и незаметно подобраться. За спиной обрыв. Если прыгнуть и расправить крылья, можно вполне удачно упасть, спланировав в реку – авось более крупная даэйри туда не сунется… Хотя, о чем это он? Глупо.

– Вроде меня? О чем ты?..

Она немного стушевалась, но всё же пояснила:

– Ты очень похож на… моего отца, почти как отражение в зеркале. Только ты моложе. В первый раз, когда я тебя увидела, подумала – умом тронулась. Потом решила, что это ты, то есть он, как-то выжил и меня подкарауливаешь. Глянула внимательнее, а тебе совсем немного лет… Да и не видела никогда, чтобы крылья вот так носили – в человеческом обороте…

Рей растерянно заморгал, не зная, что сказать и как вообще на такое надо реагировать. Он ожидал чего угодно, но только не подобных признаний. Получается, она намекает на их родственную связь? Сестра нашла потерянного брата после долгих лет разлуки? Нет, не так, нашла брата, про которого никогда не знала. Похоже на дешевый роман, такие в веселом доме матроны читали, отдыхая от клиентов. Сказать ей, что ли? Но она, вроде как, по-хорошему пришла поговорить. Не ощущалось от неё ничего плохого, только искренний интерес.

– А ты разве не расспрашивала народ в крепости?

– Они говорили, что ты из кансианских рабов, больше ничего. Я подумала, что ты родился где-то в другом месте.

Рей проникся благодарностью к бойцам – они знали его историю, но не стали лишний раз трепать языками.

– Там и родился. В борделе. А зачем тебе знать? Та шлюха, которая по недоразумению считается моей матерью, назвала меня «это» и отказалась даже видеть, – с холодной злостью проговорил Рей. – А папаша не явился ни через месяц, ни через два, ни через год!

Элани вздохнула, отводя понимающий и почему-то виноватый взгляд.

– Если верны мои предположения, – сказала она, – то твой… и, вероятно, мой отец погиб вскоре после того, как заглянул к твоей матери. Может быть, он и забрал бы, да не успел.

Рей смолчал. Когда врожденная привязанность давно выгорела дотла и превратилась в ненависть, пусть неявную, но живущую в душе, становится очень сложно вдруг ни с того ни с сего начать смотреть на события иначе.

– Откуда ты знаешь, что он погиб? – мрачно спросил он.

– Его изгнали с острова до того, как я решила самовольно сбежать. На самом деле меня потому и сватали крокодилу, чтобы дочь мятежника заткнуть. Одного не учли – что у меня мозги есть, в отличие от них! Я улетела в горный храм и потребовала у духов защиты и права обратиться к Хранителям. Явился, как ты понимаешь, Кот, злой, как стая демонов. Чуть не случился скандал, но у него тоже есть неоспоримое право – забирать разумных «по велению Круга», что он и сделал. Против его слова крокодилы не смели вякнуть.

– Почему ты не обратилась к Старейшине Брендомару? – Рейнар удивленно изогнул шею и повернул морду, приподняв одно ухо, гребень и чешуя на загривке всё еще стояли дыбом. – Мне рассказывали, что он достойный и мудрый даэйр. И уж точно не «крокодил».

– Ты лучше спроси, кто и когда в последний раз видел того Брендомара! – фыркнула даэйри. – Может, он и достоин уважения, но явно где-то не на Сантеке, потому что там его уже лет сто не видели! Все о нем говорят, по имени поминают, а толку? Что он есть, что нету. Короче, я воспользовалась помощью нашего хитрож… изворотливого нахального начальства и выбралась во внешний мир, надеясь устроиться и попутно хоть что-то выяснить об отце, поговорить с ним: почему его назвали мятежником, лишили Самоцветного и Второго имени и с позором изгнали? Я ведь почти ничего не помню, слишком мелкая была. А оказалось потом, что его лишили не только имен, но и оборота. Как – не спрашивай, я в этих магических выкрутасах не разбираюсь. Он попал к пиратам, пытался бежать с корабля вплавь, но, по словам очевидцев, его утыкали стрелами прежде, чем он успел добраться до берега.

Оба надолго замолчали, глядя в наливающееся ночной синевой небо. Ветер утих, слышался стрекот ночных насекомых. В желудках требовательно забурчало.

– У меня курица есть, – сказал Рей. – Холодная правда.

– Давай ее сюда, – усмехнулась Элани. – Братец.

– А если нет, тогда что?

– А какая разница? – женщина пожала плечами, наблюдая, как Рейнар оборачивается и развешивает под деревом разноцветные плазменные шарики.

Действительно никакой. Они уселись под засохшими ветвями и поделили половинку курицы. Не бог весть какая еда для двух молодых крылатых, но общего червяка они заморили. Рей продолжал слушать и думать.

А задуматься было о чем.

Если собрать воедино все рассказы Айфира и Равьена, все обмолвки окружающих, все слухи, сплетни и странности, крутившиеся вокруг его народа, и соединить с тем, что рассказывала сейчас новоявленная сестра – он понятия не имел, что делать с этим кровным родством! – то картина получалась страшная.

На отдаленном от материков, затерянном где-то в океане острове, окружив себя защитными барьерами, иллюзиями-обманками и опасными рифами, угасал последний даэйрский Клан – то ли смешанные остатки выживших после войн, то ли действительно родственники. Сантекой правили Старейшины. А Старейшинами правил страх.

В самом деле, разве может быть иначе, если вся жизнь островных даэйров состоит из запретов, и главный среди них – запрет на вылет с острова, особенно для женщин? Разумеется, особо горячие головы находят способ улизнуть во внешний мир, кто с концами, а кто так, погулять, но это не умаляло страха.

И разве не страх царит там, где общество строжайше делится надвое? Есть у тебя крылья, сумел обернуться, достигнув «возраста полета» – старшие обласкают, дадут Самоцветное имя, и поселишься ты высоко в горах, в роскошных дворцах-храмах. И живи себе в удовольствие, в расписной потолок поплевывай, задирай сверстников. Ну а нет крыльев, не сумел обернуться, застрял в полуобороте – топай вниз, в прибрежные деревни, бескрылая чернь, гни спину от рассвета до заката на благо цветущей Сантеке! То есть, господам Старейшинам. Если повезет, храмовым служкой сделают, духов подношениями ублажать.

Ну а женщины вообще нужны лишь затем, чтобы вынашивать и рожать потомство. Не воспитывать, нет!

И как только ни одна еще супругу голову не откусила?.. И не только ту, в которую он ест!

…И при этом Сантека направо и налево торгует собственными неугодными детьми.

А заправляли всей этой «прелестью» трое: Асуан Нефрит Недремлющее Око, Ноахир Бронза Длинный Коготь и его брат Талхир Солнечноликий Могучие Крылья. «Золотой Слепец!» – презрительно выплюнула Элани.

Рейнара при звуке этих имен перекосило от пафоса. Он скривился и на скулах заиграли желваки.

Уже дома, нежась в теплом бассейне и расслабляя натруженные за день мышцы, он стал размышлять над тем, что могло привести к такому исходу. Стал вспоминать людские исторические хроники, читанные во множестве. Сохранившиеся упоминания об империи Эль Иннар, существовавшей в одно время с птичьим и алденским государствами и распавшейся в итоге войн последних. Правители иннарцев, до последнего не желая вставать окончательно на чью-либо сторону, пытались договориться то с теми, то с другими, но в итоге были разорваны на части собственной междоусобицей. Эйры стали растаскивать имперские земли по кускам, грызться между собой за власть – кто больше ухватит, стали писать свои законы. Читая жизнеописания правителей, Рей крепко запомнил одно: власть большей части этих людей держалась на страхе, и чем сильнее удавалось запугать подданных, тем больше.

Редко кто добивался власти, основанной на подлинном уважении.

Поведение троих Старейшин очень походило на судорожные попытки сохранить собственную власть.

Но зачем?! Неужели это имеет значение на крохотном клочке суши, затерянном посреди водной пустыни?

Выходит, что имеет.

Кого они боятся? Ящериц? Птиц? Полукровок? Последних стоило бы. Но, с другой стороны, ничего бы им не угрожало, не поведи они себя с полукровками именно так. Кто и когда научил даэйров страху, который они прячут за высокомерием уже не первый век? Рабскому страху перед силой, которую они не могут взять в узду. И ведь учат этому все новые поколения детей, учат ненавидеть своих же!

Айфир объяснял: у даэйров не может быть залетных детей, нежеланных детей. И мужчины, и женщины полностью контролируют зачатие, оно всегда планируется заранее. Так почему тогда их столько – брошенных, проданных, забытых, искалеченных чужим невежеством! Не верят, что от людей может получиться потомство? Не верят, но знают, что есть полукровик?! Бред! Странный, нелогичный бред…

Рей поднялся, давая воде стечь по ставшему жилистым и жестким телу. Он давно спрятал всю лишнюю чешую, оставляя в человеческом обороте только привычные когти и иногда – крылья. Лишних волос, в отличие от людей, на гладкой золотисто-смуглой коже тоже не росло, зато густая волнистая грива спускалась почти до лопаток. Рей просушил ее полотенцем, причесался, набросил на плечи халат – белый! – и ушел к себе в кабинет. Решение этой ситуации требовало немалого времени и серьезной подготовки. Сейчас он был бессилен что-то изменить – ни веса, ни влияния, ни средств, ни инструментов. Все, что оставалось, это продолжать собирать сведения.

Да и нужно ли вмешиваться в дела там, на острове? Троица будет абсолютно в своем праве возмутиться и заткнуть того нахала, который вдруг, ни с того ни с сего, станет им что-то указывать. Если они желают окончательно утопить свой Клан, это их законное право, а Рею следует вмешиваться там0 где это возможно и оправданно. Но – не сейчас.

[1] Бокен – тренировочный деревянный аналог оружия, применяемый непосредственно для первичной отработки приемов боя (в современной восточной традиции)

[2] Хуран – местный аналог борова.