Текст книги "Песнь жизни (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

– Левого бери, – громким шепотом посоветовал Линнувиэль. – Левого. Он поупитаннее будет. Поверь на слово: не пожалеешь.

– А я бы взял второго, – столько же громогласно заметил Аззар.

– Фу, – поморщилась Белка. – Он слишком жилистый – кожа да кости. Чего там есть-то? Так, на один укус. Линни дело говорит – возьму-ка я себе второго. Эй! Как там тебя?!

– Аллистан, – услужливо подсказал Атталис, тихонько кашляя в кулак.

– Ага, точно. Эй, Аллистан! Слушай, у меня к тебе есть весьма серьезное дело. Не уделишь минутку? Да нет, не сейчас, а когда до места доберемся? Я недолго, честное слово!

"Конечно, – в панике подумал поспешно улепетывающий эльф. – Только загрызешь где-нибудь под кустом, а молодому лорду никто и слова поперек не скажет! Нет уж! Торка с два я остановлюсь раньше Чертогов!"

– Аллистан, ты куда? – обиженно протянула Белка, видя, что "добыча" прибавила ходу.

– Дорогу… покажу… – прерывисто отозвался эльф. – Заранее, чтобы… путь расчистить…

– Ну вот, а как же обед?

– Я тебе косулю найду. Одной хватит?

– Косулю? – подозрительно серьезно задумалась она. – Немножко не то, но ладно. Давай косулю. Только ты ее в сторонке оставь, хорошо? Я не люблю кушать на виду у всех. И освежевывать тоже не надо – мне и так сгодится.

– Сделаю! – обрадовано вскинулся Аллистан и, мелькнув причудливо заплетенной косой на затылке, пропал в необозримой дали.

Белка проводила его долгим взглядом и удовлетворенно кивнула: готов, молодчик. Больше не посмеет фыркать и обливать незнакомых девушек незаслуженным презрением. Пусть-ка побегает немного, дружок, да подумает над своим поведением – физические нагрузки еще никому вреда не приносили. Может, и додумается до чего полезного.

Она кашлянула на еще более укоризненный взгляд благоверного, но потом подметила, как напрягся второй Патрульный, брошенный на съедение чужакам коварным командиром. Переглянулась со Шранком и, расплывшись в приветливой улыбке людоеда, легко нагнала нервно косящегося по сторонам эльфа, который всего за пару часов умудрился растерять весь свой лоск, надменность и непередаваемое высокомерие.

"М-м-м… кажется, дорога не будет скучной?" – промурлыкала про себя, предвкушая славную забаву.

"Только не доводи его до самоубийства, – обреченно вздохнул Таррэн, понимая, что изменить тут ничего не в силах. – Мне бы не хотелось потом оправдываться перед Советом и объяснять причину, по которой сразу двое Патрульных вдруг решили наложить на себя руки".

"Не волнуйся, любимый. Я просто немного развлекусь", – хихикнула она, а вслух преувеличенно ласковым голосом промурлыкала, перемежая слова с довольным урчанием:

– Пр-р-ривет. Хор-р-ошая сегодня луна, не пр-р-авда ли? Такая далекая, почти не видная за облаками, но я так хор-р-ошо чувствую ее зов… и погодка чудная. Безветренная. Тихая. Как р-раз для позднего ужина. А не желаете ли поближе взглянуть вон на те заросли акации, уважаемый ллер-р? Я покажу, честно, за одну маленькую уступку моей второй половине…

Эльф, подскочив от неожиданности на целую сажень, ошарашено повернулся, но наткнулся на милую улыбку голодной хмеры, помноженную на кровожадный блеск ее зеленых глаз, побледнел, посерел. Покрылся холодным липким потом, чувствуя, как от этого гипнотизирующего взгляда стремительно немеют конечности и холодеет сердце. Немедленно поверил во все свои догадки, после чего совершенно искренне взвыл и шарахнулся прочь.

Глава 17

До места назначения они добрались быстро, весело и без всяких проблем. Правда, Аззар и Атталис за время пути приобрели замечательный багровый цвет физиономий, на которых отчаянным весельем горели зеленые глаза. Их более старшие и мудрые товарищи отделались необъяснимым, непроходящим кашлем, который то и дело прорывался наружу нервными всхлипами. Линнувиэль, оказавшись возле долгожданных Чертогов, просто нашел темный уголок и обессилено сполз по ближайшему дереву. А вот бедный Патрульный…

Всего за несколько часов Белка довела его до настоящей истерики. Нет, не подумайте дурного – его никто и пальцем не тронул. Но она всю дорогу так выразительно заглядывалась на его шею, проникновенно мурлыкала, урчала и всячески выражала восхищение его физической формой, позволяющей мчаться полдня по пересеченной местности и при этом нисколько не уставать. Поблагодарила за отсутствие лишних остановок, позволивших ей "стойко бороться" с искушением и быстро растущим голодом. Неоднократно извинилась за то, что первоначально посчитала его слишком жилистым и невкусным, клятвенно пообещав изменить свое мнение после первой же трапезы. Затем красноречиво облизнулась, громко щелкнула слегка удлинившимися зубами и так жадно обнюхала предполагаемую "жертву", что Линнувиэль едва не упал прямо на тропинке, потому что сил сдерживаться у него уже не осталось. Хорошо, Таррэн вовремя вмешался, подозрительно серьезно попросив не трогать несчастного парня и не кусать за всякие места, а Шранк при этом с душераздирающим вздохом выудил из кармана кусочек вяленого мяса, на который Гончая набросилась со всем жаром изголодавшейся хищницы, чем окончательно уверила струхнувшего проводника, что он может и не дожить до рассвета. После чего перестала его изводить бесконечными вопросами о гастрономических свойствах эльфов, но зато неотрывно держалась бок о бок, неутомимо нарезая круги вокруг его дрожащей тушки и придирчиво следя, чтобы взъерошенный, трепанный и нещадно перепуганный эльф не отдалялся от нее дальше трех шагов. Вроде как стерегла добычу. Вот и вышло, что по инициативе несчастного Патрульного они неслись по темноте с невероятной скоростью, чуть не обгоняя ветер, а когда добрались, наконец, до места, больше не смогли сделать ни шагу – упали, где стояли, и затряслись от беззвучного смеха. Бедный, бедный ушастик…

Белка – бодрая, свежая и сухая, как после хорошего сна, покровительственно похлопала серого от пережитого ужаса проводника по плечу и удовлетворенно кивнула.

– Молодец, правильно довел. Хвалю. И за это даже отпущу тебя восвояси целым. Тем более что твой друг, кажется, позаботился о моем завтраке – я отсюда чую запах свежей крови. Линни, глянь-ка, что он там принес?

Хранитель, беспрестанно содрогаясь от еле сдерживаемого хохота, послушно заглянул за ближайший куст, где ожидаемо увидел неподвижные туши молодых косуль, в которых торчало аж по две стрелы (с перепугу, наверное?), и сдавленно простонал:

– Как заказывали: косули. Только не одна, а три. С запасом, так сказать. Боюсь, Аллистан слегка переоценил твой аппетит.

– Как это мило с его стороны, – состроила Патрульному глазки Белка. – Ладно, иди, жертва несостоявшегося насилия. И скажи своему командиру, что я не люблю остроухих. Ни в каком виде: ни вареными, ни жареными, ни, тем более, сырыми. Пусть спит спокойно.

Эльф, явно не веря, что этот кошмар закончился, пугливо вздрогнул от мощного хлопка, торопливо закивал и, поняв только то, что спасен, быстрее молнии пропал вдали. Напрочь позабыв сообщить придирчивой дворцовой страже о важных гостях и о том, что должен был самолично проводить долгожданных посетителей внутрь.

– Испугался, – констатировала Гончая, печально опустив плечи. – Какая жалость. А я ведь совсем не страшный. Белый, милый и такой красивый… прямо лапочка. Правда, Линни?

Небольшая площадь перед величественным обиталищем Темного Владыки содрогнулась от долго сдерживаемого, а теперь прорвавшегося, наконец, наружу хохота. На этот раз веселились все. Даже Сартас не сдержал улыбки пре виде ее невинного лица, на котором так живописно проступила досада и неподдельное разочарование слабыми нервами некоторых неуравновешенных Перворожденных. Линнувиэль смеялся в обнимку с каким-то деревом, Аззару пришлось уцепиться за Атталиса, чтобы не упасть. Корвин традиционно не отстал от Маликона, а Шранк понимающе скалил зубы поодаль: еще бы! мало кто способен остаться равнодушным в присутствии его Вожака. Белка, хоть и предпочитала больше наводить ужас, все же иногда давала себе волю. И когда это происходило, на ногах устоять можно было лишь ценой нечеловеческих усилий, да и то не всем. Похоже, близость с Каррашем здорово усилила ее природную вредность, иначе она не стала бы сегодня так жестоко измываться над остроухими.

Таррэн, наблюдая за этим обоснованным весельем, укоризненно покачал головой, однако останавливать никого не стал – Торк с ними, не маленькие, в самом-то деле. Погогочут и успокоятся. В конце концов, от смеха еще никто не умирал. Он милосердно позволил спутникам отсмеяться, сам оставаясь совершенно нейтральным, и только поэтому первым заметил бесшумно образовавшийся в зеленой стене дворца проем, в котором появились сразу две удивленные физиономии.

– Что здесь происходит?!

Собственно, было чему удивляться: когда посреди ночи перед дворцом повелителя возникают из ниоткуда сразу несколько высших чинов Темных эльфов в компании двоих смертных и одного Светлого, надо думать, что причина этому безобразию существует довольно весомая. А то и не одна.

Молодых эльтаров Первой и Второй Тысячи ошарашенные стражи признали почти сразу – Аззар и Атталис в последнее время являлись частыми гостями в здешних коридорах, были отмечены самим Владыкой, а еще слыли крайне сдержанными на язык и очень быстрыми во всем остальном, включая редкие среди Перворожденных дуэли. Их командиров тоже успели разглядеть, благо Корвин и Маликов более трех веков были близкими друзьями и редко когда появлялись на людях один без другого или без своих лучших воспитанников. Сартаса опознали с некоторым опозданием, потому что он стоял в глубокой тени и почти не привлекал к себе внимания. Таррэн мудро накинул длинный плащ с низко надвинутым капюшоном, из-под которого торчала лишь черная челка, да сверкали знакомой зеленью раскосые глаза – он не желал раньше времени привлекать внимание, поэтому остался для пытливых взоров стражей обычной уличной тенью. Гончих же Перворожденные просто сухо отметили, поскольку близость к высокородным ллерам делала их в глазах большинства эльфов одушевленным, но не очень ценным имуществом, вроде домашнего скота или ручных зверушек, с чьим присутствием придется временно примириться. Поэтому при виде двух нежелательных элементов на ухоженной площади (в лице неловко кашлянувшей Гончей и ее давнего напарника) дворцовая охрана не стала поднимать шум, а лишь выразительно поморщилась: что ж, у знатных и богатых свои причуды. Смертные в качестве спутников, конечно, дурной тон, но разве благородным господам выскажешь свое неодобрение? Однако, что поразило их больше всего, так это то, что собратья хором смеялись над какой-то шуткой, позабыв про свой возраст, заслуги и различия в статусе. И вот это было уже неправильно.

Белка, неожиданно потупившись, смущенно шаркнула ножкой.

– Мы… это… – кашлянула она, изучая травинки под ногами и краем глаза следя за поспешно приводящими себя в порядок спутниками. – В гости пришли, короче: эти типы, которые еще ржут, как кони… ну, и я с ними, конечно. Только я ни в чем не виноват, дядечки! Это они сами! Я совершенно не при чем. Я их даже не тронул! Честное слово! Линнувиэль, скажи, что не вру!

– Ллер Линнувиэль?! – ошарашено повернулись к Хранителю стражи, только сейчас сообразив, с кем именно довелось столкнуться, и поспешно поклонились. – Наше уважение.

Тот прерывисто вздохнул и, неохотно принимая серьезный вид, согласно наклонил голову.

– Доложите Владыке Тирриниэлю, что я вернулся.

– Сию минуту, ллер. Наше почтение, ллер Сартас, ллер Маликон, ллер Корвин…

– Заметь, о нас с тобой ни словечка, – громким шепотом заметила Гончая на ухо Шранку. – А Элиара вовсе демонстративно не замечают. Снобы… как есть, снобы! О-о, как глазки-то сверкнули! Траш отдыхает! Никак, с утра уши вымыли? Эл, покажи-ка свой свиток, чтобы до них получше дошло, что не стоит так уж нагло игнорировать Старшего Хранителя Трона – это может плохо кончиться.

Элиар молча распахнул полу плаща, показывая отличительный знак высшего Светлого мага, и стражи разом перестали изображать оскорбленную гордость – пересилив себя, выдавили вежливые улыбки и с явной натугой поклонились. Конечно, кланяться в пояс Светлому было сродни плевку в лицо, но нарываться на неприятности с приглашенным Владыкой магом – себе дороже, поэтому пришлось скрипнуть зубами и извиниться.

– То-то же, – удовлетворенно кивнула Белка, с нескрываемым злорадством подметив побагровевшие лица Темных. – Будут знать, как морды кривить и фыркать на первого встречного. Вот влупил бы он по ним Зеленым Листом, вмиг бы научились вежливому обхождению. Видно, тут вся порода такая – пока по башке не настучишь, уважать не станут. Зато как дашь в репу, сразу все такие правильные становятся… если выживают, конечно.

– Точно, – с ленцой отозвался Шранк. – Тебе дай волю, тут половина Леса осталась бы без хозяев.

– Неправда. Не такой уж я кровожадный.

– Ну-ну. Это кому другому скажи. Знаю я, что ты за зверь: только дай палец – откусишь всю руку.

– Фу, – сморщилась Белка. – Не люблю человечину.

– А эльфятину?

– Фу два раза.

Шранк выразительно покосился на Таррэна, насмешливо хмыкнув, но тот не заметил – внимательно изучал внутренним взором вечно зеленую крышу дворца, непонимающе хмурясь и напряженно размышляя. Кажется, ему что-то сильно не нравилось в изменившейся ауре Чертогов. Что-то, чего он пока не понимал, но всем существом чуял – неправильно это. Странно, неясно и очень неправильно. Чем-то тревожным веяло изнутри, что заставляло его второе сердце беспокойно биться и смутно предчувствовать беду.

Стражи вопросительно взглянули в его сторону.

– Это со мной, – быстро пояснил Линнувиэль, цель отъезда которого была известна только узкому кругу посвященных. – Смертные тоже. Нам нужно как можно быстрее встретиться с Владыкой.

– Как скажете, ллер, – покорно кивнули эльфы, и вопросов больше не возникало.

В Чертоги их провели немедленно – едва стражи успели сообщить куда-то дальше важную весть, как двери тут же распахнулись на всю ширину, какой-то разодетый молодчик в зеленом с вежливым поклоном препроводил гостей в одну из уютных комнатушек. Со всем почтением устроил, клятвенно заверил, что повелитель уже извещен. После чего снова расшаркался, предложил передохнуть с дороги, распорядился принести освежающие напитки и легкий ужин, а затем, повторно откланявшись, бесследно испарился. Успев напоследок сообщить, что Владыка Л'аэртэ пока ОЧЕНЬ занят, но будет готов принять свое посольство всего через полчаса.

Белка, проводив остроухого внимательным взором, мигом перестала изображать из себя непоседливого пацана и, сбросив маску беззаботного детеныша, хищной бестией метнулась к плавно закрывшимся дверям. Навострив уши, она настороженно прислушалась, к чему-то принюхалась, затем бесшумно обежала комнатушку по периметру, время от времени припадая на четвереньки, но даже пальцем не коснувшись зеленых стен. А заметив, что Аззар беспечно протянул руку к какому-то фрукту, сухо бросила:

– Лучше не рискуй.

– Почему?! – непонимающе моргнул эльтар.

– Мне не нравится, как здесь пахнет.

– Магия? – незаметно подобрался Шранк.

– Она самая.

– Белик, ты что? – обезоруживающе улыбнулся Линнувиэль. – Это же Чертоги – здесь все до самого неба пропитано нашей магией. Даже трава, цветы и земля под ногами.

– Это-то мне и не нравится. Так, снаружи у дверей осталось двое караульных, трое прошли в соседнюю комнату, но в непосредственной близости лишних ушей нет. Таррэн, как у тебя?

– Хранителей пока не чую, – немедленно отозвался эльф, аккуратно поводя носом. – Линнувиэль, а ты?

– Нет, – нахмурился маг. – Что случилось? Чего вы так всполошились? В Чертогах нет никакой угрозы – Владыка Тирриниэль не для вас того звал аж из самых Пределов, чтобы устраивать ловушки. Ему нужен достойный наследник, а не свежий труп единственного сына.

– Кто знает, Линни, – медленно отозвалась Гончая, кружа по комнате. – Кто знает…

Она внимательно оглядела живые стены, живописно увитые цветущим плющом, поворошила ногой сочную траву, что щедро устилала землю вместо ковра. Не слишком любезно покосилась на охапки тонко пахнущих цветов в дальних углах и совсем неласково уставилась на одинокую статую возле одного из трех плетеных кресел, будто та была кровным врагом. А уж низкий столик на изящных ножках, уставленный свежими фруктами и изысканными эльфийскими винами, едва не опрокинула в сердцах, силясь унять смутное беспокойство. Тихо вокруг было. Даже слишком тихо. Совсем непохоже на бурлящий от нескончаемой суеты дворец Темного Владыки, в котором просто не могло быть НАСТОЛЬКО мирно и спокойно. Скорее, это походило на затишье перед бурей, и стойкое гнетущее чувство надвигающейся угрозы опытной Гончей совсем не понравилось.

– Ты нам не доверяешь? – тихо спросил Линнувиэль в наступившей тишине.

– Тебе, может, и доверяю. Немного. Но ты далеко не один. Кроме тебя, здесь присутствует твой повелитель, с которым мы в прошлый раз весьма невежливо расстались, шестеро Хранителей, их прихвостни и куча другой дворцовой шушеры, которая нам будет явно не рада. И потом, вас самих в Чертогах не было почти два месяца, а за это время даже у эльфов может многое измениться. Особенно, когда на повестке дня стоит такой заманчивый куш, как власть в Темном Лесу. И это при том, что ее бессмертный обладатель как никогда близок к Уходу.

– Но, кроме Таррэна, трон никто не сможет удержать.

– Изиар тоже полагал, что его никто не остановит, – сухо возразила Белка, непрерывно шаря глазами вокруг и круг за кругом обходя уютное, роскошно убранное помещение, пытаясь понять, что здесь не так. – Это позволило ему безнаказанно изуродовать треть Лиары и столкнуть расы в череде кровавых войн. Правда, как потом выяснилось, создавая свой Амулет, он кое-чего не учел и только поэтому бесславно почил по ту сторону. Но, знаешь, мне бы очень не хотелось повторить его пример по причине собственной невнимательности и излишней доверчивости. Предпочитаю сто раз все проверить заранее, чем совать голову в пасть хмере. Особенно тогда, когда вокруг – целая прорва недружелюбно настроенных нелюдей, часть из которых – весьма неслабые маги с хорошей памятью и которых Таррэн однажды уже поставил на место, а вторая (и большая!) часть – искусные воины, много столетий натаскиваемых исключительно на незаметное убийство. Например, личная сотня вашего Владыки, с которой мне тоже не хотелось бы встречаться без предварительной подготовки и хорошей разведки. Конечно, вероятность обмана невелика, но на то я и Гончая, чтобы учитывать все варианты. Поэтому помолчи, остроухий, и не шебуршись понапрасну – я слушаю.

Линнувиэль заметно помрачнел, но послушно умолк, понимая, что переубедить упрямую Гончую не сможет. Он уже понял – она, если что задумала, непременно выполнит. Тем более, доля правды в ее словах есть: Темный трон – слишком лакомая добыча, чтобы Совет отдал ее так просто. Да не простому эльфу, а Отреченному, рискнувшему разорвать всякие узы с Родом и Правящим Домом. Однако он не мог себе представить, чтобы кто-то (пусть даже весь Совет Старейшин Великих Домов на пару с шестью Хранителями Знаний) нашел бы веский аргумент, чтобы этому воспротивиться. Потому что, во-первых, Таррэн по силе далеко превосходит не только любого Темного мага, но и самого Владыку, и сомнет каждого, кто посмеет заступить ему дорогу. А во-вторых, на данный момент он был единственным на всей Лиаре, кто мог сохранить Темный Лес не только от междоусобиц, но и от вымирания вообще. И Совет, как бы ни был против такого кандидата, не мог этого не понимать, иначе они никогда не решились бы на такой отчаянный шаг, как официальное посольство в Серые Пределы. И уж тем более, не пошли бы на предательство – Таррэн нужен им, как воздух. Всему народу нужен. Без него Род Изиара окончательно прервется, а Родовой Ясень медленно зачахнет, и это будет означать потерю жизни, цели, дома и даже больше. Потому что никому в этом мире не будет больше дела до осиротевших, ослабших, утративших свои позиции эльфов, у которых только и останется, что родовые клинки, потерявшие силу, да умерщвленная вечным позором Изгнания гордость. Совет Старейшин не посмеет обречь свой народ на такой кошмар. Они не позволят нашей расе исчезнуть. Ради этого они смирятся, позабудут про месть и старые обиды. Покорно преклонят колени, с легкостью простят все прегрешения и с облегчением примут любого, кто сумеет совладать с вечным проклятием Изиара. Абсолютно любого, потому что у них просто не будет другого выхода.

Линнувиэль, как Младший Хранитель Знаний, отлично это понимал.

Он тяжело вздохнул и, отойдя в сторону, осторожно присел на кушетку, рядом с молчаливыми собратьями и размышляющим о чем-то Элиаром. Рассеянно взглянул на белоснежные венчики цветов у своих ног и тоже задумался, погрузившись в невеселые мысли целиком. Остальные, включая молодых эльтаров, так же тихо вздохнули. Тогда как Белка, остановившись в центре комнаты бок о бок с Таррэном и снова кинув цепкий взгляд на неуместную рассаду возле одной из стен, озадаченно поджала губы.

– Может, и так, – наконец, оборонила она. – Но фрукты все равно не ешьте. Мне не нравится, как они пахнут.

– Хорошо, не будем.

– А еще лучше – давай переберемся поближе к Тронному залу, чтобы знать, наконец, что нас ждет. Линнувиэль, ты двери открыть сможешь?

– Смогу, – снова покорно кивнул маг.

– Куда именно?

– Куда захочешь.

– И даже в Священную Рощу? – насмешливо хмыкнула она.

– Да. Как скажешь.

– Вот как? – вдруг подозрительно сузила глаза Гончая, незаметно рассматривая необъяснимо спокойное лицо эльфа, излучающее ненормальную доброжелательность и необъяснимую открытость. – А тебе не кажется, что ты стал слишком покладистым?

– Кажется, – с готовностью отозвался Линнувиэль, глядя на нее чистыми глазами. Причем, чистыми настолько, что она еще больше нахмурилась и обеспокоенно поманила его пальцем.

– Та-а-а-к… ну-ка, иди сюда. Хорошо, ближе, еще ближе… открой рот… закрой… подними руки… теперь отдай мне мечи и встань на колени, – а когда эльф без единого возражения исполнил приказ, нехорошо улыбнулась. – Аззар, повтори!

Молодой эльтар, открыто улыбнувшись, опустился на колени и униженно склонил гордую голову, бестрепетно протягивая ей свою родовую пару на вытянутых руках.

– Как интересно… Маликон? Молодец, послушный эльф. Корвин, Сартас, Шранк…

– Хрен тебе, – мрачно показал кукиш Воевода, и она облегченно вздохнула.

– Так, ты в норме. Хорошо. Таррэн?

– В порядке, – немного напряженно отозвался тот, кусая губы от вида стоящих на коленях собратьев, на лицах которых застыло одинаково блаженное выражение, а в глазах поселилась пугающая пустота. – Но, если честно, испытываю сильное желание подчиниться.

– Вот оно что, а я-то голову ломаю… не зря мне тут сразу не понравилось: кажется, у здешних цветочков есть любопытное свойство смирять буйные умы неугодных гостей. Да, думаю, что дело в цветочках – больше просто нечему. А пошли-ка отсюда побыстрее, пока они не запахли чем похуже. Линни, вставай и открывай двери к Тронному залу. Маликон, Корвин – за ним. Аззар, Атталис – держите периметр и никого близко не подпускаете. Сартас пойдет последним. Элиар, ты живой?

– Живой, – послушно кивнул Светлый, и Белка незаметно скривилась.

– Ясно. Иди сюда и не отходи дальше, чем на три шага. Дышать неглубоко и как можно реже, пока я не разрешу, понял? По сторонам смотреть в оба, руки от мечей не отнимать и любое препятствие рассматривать, как превентивную попытку нападения. Линнувиэль, давай!

Хранитель послушно надрезал кожу на левом запястье и сбрызнул кровью ближайшую зелень. Затем что-то невнятно пробубнил, сверкнул глазами, и та, негодующе зашуршав листвой, неохотно подалась в стороны, открывая перед магом абсолютно пустой коридор. Белка поспешно втиснулась, взглядом велев напарнику присматривать за одурманенными какой-то гадостью эльфами, обменялась с Таррэном понимающими кивками, а потом стремительной тенью исчезла. Она неуловимой молнией пронеслась по зеленому лабиринту, безошибочно отыскивая дорогу в запутанном переплетении коридоров и бесконечной череде многочисленных комнат. Ловко избежала встречи с несколькими остроухими стражниками, быстро отыскала укромное помещение с чистой водой. Так же незаметно вернулась и уверенно провела свой слегка пошатывающийся отряд в безопасное место, где не было чарующего запаха и не виднелись никакие цветочки.

– Ох, – поморщился Линнувиэль, когда в лицо ему брызнула ледяная струя. – Белик, ты чего?!

– Умойся! – хмуро велела она, сноровисто поливая остальных.

Перворожденные дружно помотали головами, стряхивая наваждение, и ошарашено воззрились друг на друга.

– Что это было? – неуверенно нахмурился Маликон. – Я все помню, но… не могу сообразить, что на меня нашло.

– Цветочки, – раздраженно рыкнула Гончая. – Чтоб их… не зря они мне знакомыми показались – так у нас в Пределах обычно песчаники развлекаются. Пустят пыль в глаза, голову задурят, а потом спокойненько принимаются пировать – от их яда жертва не только теряет способность сопротивляться, но еще и укладывается сама в нужную позу, чтобы этим гадам было удобнее. Мы-то со Шранком привычные, а вот вам досталось по полной программе. Линни, ты все еще считаешь, что нам в Чертогах рады?

Младший Хранитель поджал губы, но возразить было нечего.

– Откуда тут взялись песчаники? – мрачно поинтересовался Корвин, отирая мокрое лицо.

– Ниоткуда. Зато некоторые яды имеют схожие свойства. Запах-то мне и не понравился. Чую, что что-то знакомое, но он был так слаб, что я едва не ошибся. Интересно, у кого хватило наглости сделать так, чтобы нас отвели именно в ЭТУ комнату? А, Линни? У тебя есть предположения? Давай, не молчи – я хочу услышать это от тебя.

Перворожденные, переглянувшись, быстро отвели глаза.

– Ли-и-инни… не заставляй меня повторять дважды. Ты же знаешь – я этого не люблю. Может, вернуть тебя обратно и заставить подышать еще?

– Нет. Все приказы внутри Чертогов отдаются только Владыкой Л'аэртэ, – неохотно ответил эльф, и она жутковато улыбнулась, выразительно проведя рукой по своему "талисману". – А в его отсутствие – тем, кому он передал свои полномочия.

– Пр-р-авильно, мой остроухий друг. Хор-р-ошо, что ты это понимаешь.

– Белик…

– Молчи. Мне не нужны ничьи оправдания.

– Но я…

– Уже заткнулся, – ласково промурлыкала Гончая, рассматривая его из-под опущенных ресниц, как готовый к прыжку хищник. А потом неуловимо быстро сдвинулась к Таррэну и цепко поглядывающему по сторонам Шранку, возле которого напряженно замер поразительно быстро пришедший в себя Элиар. – Нас позвали сюда для до-олгого разговора, и этот разговор, я вас уверяю, обязательно состоится. Так или иначе, но я получу ответы на свои вопросы. А если кто не согласен, может выражать свое мнение на ближайшем кладбище… Здесь слишком много непонятного. Слишком много странностей. Слишком грубые следы и совсем уж глупые попытки нас остановить. Мне не нравится такой прием. Но еще больше не нравится то, что творится вокруг. Поэтому, Линни, мы пойдем туда и спокойно спросим об этом первоисточник. Сами. Так, как умеем и посчитаем нужным.

– Ты обещал мне! – прошептал Хранитель, со смешанным чувством следя за кружащей вокруг него Белкой, что вдруг стала до боли похожа на дикую кошку – такая же гибкая, грациозная, смертельно опасная. Обманчиво мягкая и умеющая напугать до дрожи.

– Да, мы обещали, – мурлыкнула она. – Слово не будет нарушено. Но я ОЧЕНЬ хочу знать, для чего нас заманили сюда. Зачем вынудили покинуть Серые Пределы, в которых мы были надежно защищены от вашего вмешательства. Что нужно Темному Лесу, в котором нас только что пытались превратить в послушных болванчиков. И для чего твоему Владыке вдруг понадобилось собрать в одном месте ВСЕХ Л'аэртэ. Одновременно.

Линнувиэль ощутимо вздрогнул, с полуслова поняв все остальное. Судорожно сжал кулаки и стиснул зубы, чтобы не выдать бурлящие внутри эмоции, среди которых как набатом звучал трезвый голос разума, слишком хорошо помнящий легенду о Девяти Кругах Жизни. Он прерывисто вздохнул, напрягся, когда она скользнула ему за спину, но потом вдруг опустил сведенные плечи и, коротко взглянув на окаменевшие лица сородичей, твердо сказал:

– Я тоже хочу это знать. Поверь. И сделаю все, чтобы выяснить правду.

"И мы", – мрачно переглянулись эльтары, а их командиры согласно кивнули.

– А вы уверены, что действительно этого хотите?

Корвин без промедления кивнул.

– Маликон?

– Да. Мне не нравится, что кто-то желает сделать из нас дураков.

– Послушных дураков, – проворчал Аззар, неприязненно передернув плечами. – Я бы многое отдал за то, чтобы выяснить, какая сволочь направила на нас эту пыльцу. Может, Владыка и решил от нас избавиться, но я хотя бы хочу знать, почему.

– Не считай нас тупыми исполнителями, Белик, – насупился Линнувиэль. – Да, ты прав: нас отправили в Пределы ради Таррэна и его силы. Нам было велено сделать все, чтобы попытаться его вернуть. Нам запретили вступать в конфликты со Стражами и другими смертными, велели смирить гордость. От нас потребовали клятву на крови, что все будет исполнено в точности. И мы исполнили. Но теперь вернулись и вдруг застали Чертоги совсем не такими, какими оставляли когда-то. Что-то изменилось в воздухе, Белик. Мы тоже это чувствуем, потому что никогда прежде Владыка не действовал так открыто – для этого он слишком мудр. Конечно, может, все и изменилось. Может, в преддверии Ухода он стал другим, но… мы хотим знать правду.

– А если она окажется слишком неприглядной? – вкрадчиво шепнула Белка над самым ухом молодого Хранителя. – Что, если она тебе не понравится? Сможешь ли ты отстраниться от прошлого? Сумеешь ли принять настоящее? Предугадать будущее? Сумеешь ли поступить вопреки прежним принципам? Отказаться от сомнений? От Рода и Дома, если это потребуется ради ТАКОЙ правды? Что, если тебе придется выбирать, Линнувиэль?

Темный эльф медленно опустил веки, стараясь отстраниться от ее нежного запаха. Пытаясь не поддаться магии этого голоса. Быть стойким, сильным и ничем не показать, насколько трудно стоять рядом с ней вот так – почти чувствуя ее всем телом, но не смея даже прикоснуться.

– Я готов.

– Неужели? Тогда скажи мне, Хранитель: что для тебя важнее? Долг, честь, кровные узы? Ты не думал, что от чего-то из этого придется отказаться? Что, если тебя заставят выбирать между жизнью и смертью? Если на одной чаше весов окажется жизнь тех, кто тебе дорог, а на другой – жизни всех остальных? За любой выбор потребуется платить…

Он снова вздрогнул, но с каждым словом все больше чувствовал, как вязнет и пропадает в ее странной силе, растворяется в какой-то бездне, действительно теряя себя, но и обретая взамен что-то новое. Что-то такое, чего никогда прежде не знал.