Текст книги "Дело Кристофера (СИ)"
Автор книги: Александра Гейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 33 страниц)
– Я понимаю, просто… куда нам на двоих столько места, Шон? – почти плаксиво спрашиваю я и мысленно даю себе подзатыльник. Опять я за старое. Ну что он может мне сказать утешающего? Может, собаку предложит завести. Наверное, стоит согласиться, хоть повеселее будет…
– Я не противник детей, – огорошивает меня Шон, и я потрясенно застываю. – Я не ненавижу их из принципа. Они бесят меня точно так же, как любые незнакомые люди. Думаю, со временем, я бы смог к ним привыкнуть. Но родить я тебе никогда не позволю.
– Но Шон, только представь, какие были бы у нас чудесные… – начинаю в соловьем заливаться, окрыленная его признанием.
– Я бы их ненавидел.
– Нет, ты бы их любил. Это же твои…
– Джоанна, я ненавидел отца и не выношу брата. Для меня "родная кровь не водица" – всего лишь поговорка. А если бы ты умерла при родах, то лучше бы и детям не выжить, потому что я бы всю жизнь их винил и ненавидел. Я не Лайонел. И не Киану. Встреть я другую крашенную блондинку с ужасным акцентом и красным нетбуком подмышкой, я бы не стал петь хвалебные оды небесам. Дорогие люди незаменимы, и глупо считать иначе.
От правдивости его слов глаза наполняются слезами. Всегда она болезненная, эта правда, а тем более настолько обнаженная. Точно кровь, хлынувшая из перерезанного горла надежды, обливает сердце. Вроде, и тепло, но так горько.
Я не уверена, что смогла бы полюбить чужих детей как своих. У них должны быть кудряшки Шона и мои ямочки на щеках, и блестящие способности к техническим наукам, конечно. Мне это нужно. Но, видимо, все-таки не судьба. Шон есть Шон. Если сказал, то так и будет, даже хитростью не возьмешь. На аборт отправит даже дважды не подумав.
Приходится скрыться на весь день, и за ужином я решаюсь только на нейтральный разговор, хотя выходит не очень…
– Статья вчера вышла. Каддини ею весь день точно флагом размахивал. Кстати, ты собираешься продлевать проект по квантовому компьютеру, потому что я…
– Не сейчас.
– Не сейчас? А когда? Подождешь годик, пока фонды о нас забудут, или инициативу перехватят конкуренты? – Разговоров об этом давно не велось, не до того было. Из-за Керри и прочих неприятностей, со студентами работал Шон, а я спустила на тормозах. Но в последнее время Грейс и Каддини и вовсе были брошены на произвол судьбы из-за нашей поездки в Японию. А теперь вдруг выясняется, что Шон так занят проектами для Бабочек, что про кванты и думать забыл. Какое уж там финансирование…
– Джоанна, не сейчас. В ближайшее время у меня другие дела.
– Ясно, я поняла, но, может, тогда я могла бы…
Он поднимает голову и так на меня смотрит, что я замолкаю на полуслове, сраженная догадкой.
– Это как-то связано с делами с Йол? С Кристофером? Ты его опасаешься?
Мои слова его не удивляют. То есть синеглазка все рассказала, но он молчал, пытался не поднимать тему.
– Джоанна, не лезь в это дело, – говорит он.
Не знаю почему, но верю угрозе.
– Шон, объясни мне, что вообще происходит. Я думала, он от нас отстал…
– Я же говорил, он один из наших заказчиков.
– Ну так откажи ему! Ты же теперь главный…
– Чтобы меня подставили, как Монацелли? – огрызается он, и у меня кровь начинает шуметь в ушах. Так вот чего он боится… Есть человек, который знает всю правду о сокрытии улик, и может ее рассказать. Мы определенно не в безопасности.
Вместе с окончанием сессии подходит к концу и проект, с которым Шон так спешил. Посему, есть что отметить. Я предложила пригласить на праздничный ужин и Каддини, ведь парень нам уже почти родной. Сначала Картер отнесся к идее с должным скептицизмом, но я сделала глаза кота из Шрека, и Шон, скривившись, сказал, что согласится на что угодно, лишь бы я перестала изображать "это". В общем, сейчас у меня на экране ноутбука парочка новеньких вкусных рецептов, а в груди – концентрированный энтузиазм, который регулярно поддерживается все новыми и новыми порциями кофеина. Кстати об этом!
Смотрю на часы. Уже три… что, черт возьми, Шон делает там со студентами? Может, ему помочь принять экзамен? А то ведь надо еще домой попасть и все приготовить к приходу парнишки-итальянца. Ну а как же? Раньше я его в гости не приглашала, нужно произвести впечатление прекрасной хозяйки!
Позвякивая ключами от кафедры в такт стуку каблучков по плитке пола, танцующей походкой направляюсь в экзаменационную аудиторию, отчего-то вспоминая вчерашний разговор с мисс Адамс. Она несколько недель меня избегала, а вчера, наконец, объяснила причину: секретарь ректора понятия не имеет, как теперь называть его жену. За прежнюю мисс Конелл можно и головы лишиться, доктор Картер, вроде как, у нас Шон, а миссис Картер – конкретное умаление моих заслуг (в конце концов, я не какая-нибудь домохозяйка). В общем, обсуждения такого важного и щепетильного вопроса закончились тем, что мы решились перейти на поименные обращения. Да, мы знакомы много-много лет, и можно было бы себе позволить подобные вольности, но все не так просто. Да ладно, вы хоть знаете, как зовут эту женщину? Присцилла! Только представьте, прихожу я такая к Шону в приемную, и вопрошаю: "Присцилла, дорогая, а ректор на месте?" Да я же со смеху на месте умру. А вместе со мной все окружающие.
Но еще более грустно то, что мисс Адамс с не меньшим трудом назвала меня Джоанной, когда мы сегодня утром встретились на парковке. То есть для нее я тоже Присцилла. Вот ужас-то…
А затем я распахиваю дверь аудитории Шона, и все посторонние мысли вылетаю из головы в момент, даже дыхание перехватывает. Там не только Картер и студенты. Там еще и люди из моего родного невадского ВВС! Это же сам…
– Даркен?! – выкрикиваю я, и чуть по лбу себя не бью. Ну молодец, мисс Невозмутимость!
– Привет, Джо, – отвечает он, кривовато улыбаясь.
Знакомьтесь, Даркен Вебстер, его папа – четырехзвездный генерал, и об этой маленькой его особенности вам сообщит каждая собака, которая с августейшим сынком знакома! Он носит папочкино имя и статус так, будто это главная заслуга его жизни. И, ну нет, сам он тоже не дурак, не оболтус и не разгильдяй, а очень даже завидная партия (на что, собственно, я некогда и купилась как дурочка), но он из отличной семьи, и, по всеобщему мнению, это самое, просто архиважное. Американ дрим как она есть.
– Что они здесь делают?! – спрашиваю у Шона.
– Сидят, – невозмутимо отвечают мне, будто я только что не проорала в присутствии мужа имя своего бывшего на весь университет. – Наблюдают, как я принимаю экзамен. – И указывают на последнего несчастного студента, который сидит напротив ректора и едва на парту не падает от усердия, пытаясь под таким давлением вспомнить хоть что-нибудь.
– И это, по-твоему, самая типичная ситуация в мире? – всплескиваю руками, пребывая в полном недоумении и негодовании. – Выйди-ка со мной на минутку! – И с королевским видом направляюсь к выходу.
– У тебя последний шанс хоть что-нибудь списать, – сообщает студенту Шон и закрывает за нами дверь, чтобы господа из ВВС не развесили уши и прочие части тела.
А меня, между тем, аж трясет. Я понятия не имею, чего теперь ждать. Мой с трудом налаженный мирок трещит по швам. Что здесь вообще происходит? Ни малейшего представления!
– Ты их сюда притащил?! – рычу я, тыкая в Картера длинным ногтем, чтобы скрыть собственное замешательство.
– Когда бы это я успел, по-твоему? Уверяю тебя, они весьма самостоятельные ребята. Сами притащились.
– И что они хотят?
– Чтобы я слетал с ними в Штаты, – вполне миролюбиво отвечает Шон.
– Но их четверо, и все они прилетели за тобой?!
– Вообще-то за вами обоими, – сообщает Даркен, решивший нарушить наш маленький тет-а-тет.
– А она вам зачем? – мрачнеет Шон. Видимо, это как-то связано с делами Бабочек. Ведь вмешались они уже однажды в Пентагон-скандал, сдав меня на руки ФБР.
– Приказ, – пожимает наш конвоир плечами.
– Я никуда не полечу!
– Мы гарантируем ее безопасность, – игнорируя меня, отвечает Даркен Шону. – Речь пойдет об амнистии для Джона Конелла.
Мой отец? Опять?
– Но почему? – удивленно моргаю я, подавляя желание себя больно ущипнуть, чтобы удостовериться, что это не сон.
– Требования выполнены, и фактор давления больше ни к чему, – пожимает плечами Даркен, а у меня отвисает челюсть.
– Да что происходит-то?! Картер!!!
– Сама Картер! – отвечают мне, а потом, пока я пытаюсь смириться с правомерностью обзывательства, топают к аудитории и кричат прямо в дверной проем. – Эй ты, придешь на пересдачу в начале следующего семестра.
Мда, вокруг стены могут рушиться, но чтобы Шон авансом поставил кому-то экзамен? Да никогда в жизни! Плюс в происходящем вижу только один: раз Картер говорит о пересдаче в начале семестра, то думает, что все обойдется.
Я даже не знаю, смеяться или плакать. Никак не разберусь, в каком именно месте меня обвели вокруг пальца. Точно только одно – мы летим в Штаты.
Господа из ВВС позволяют взять с собой одни лишь паспорта, и так странно видеть в нашем с Шоном доме человека, который некогда был моей вроде как большой любовью…
Даркен Вебстер – мой мистер Америка Номер Два. Первым был парень, с которым я переспала по невероятнейшей глупости, и он растрепал на весь ВВС содержание моей татуировки на заднице. Разумеется, ему был тут же объявлен бойкот, однако это ничуть не помогло, и новость облетела маленький военный мирок в момент. Насмешки и издевки сыпались из каждого угла, но открыто поинтересоваться природой моей страстной любви к штату Миссисипи догадался только Даркен. Разумеется, вопрос я восприняла в штыки и заявила, что моя личная жизнь его не касается… а спустя всего три недели мне наглядно доказали степень неправомерности данного утверждения.
Даркен безумно льстил самолюбию, еще бы, такой завидный жених, за ним выстраивались очереди, но я считала себя выше остальных претенденток. Почему? Да потому что била любого программиста на базе вне зависимости от пола и возраста. Глупая, наивная девчонка. Даркен Вебстер – не Шон Картер. Ему было совершенно наплевать, чем я там занимаюсь. Он ценил другое. То, что я была единственной симпатичной девчонка на всю военную базу, при этом явно в него влюбленной…
А глупенькая Джоанна тысячу раз примерила фамилию Вебстер и запаслась каталогами свадебных платьев, прикинула какие у нас будут дети… Ведь было явно видно, несколько Даркен ко мне привязан. Мы проводили вместе много времени, делились очень личным. Свидания за пределами базы (чего добиться было отнюдь не просто, но сыну генерала же не откажут), бесконечные букеты белых роз, банкеты в компании начальства… Он даже познакомил меня с родителями и младшим братом, а я, хлюпая носом, рассказала ему о том, как появились на моей спине уродливые шрамы. В общем, Джоанна искренне полагала, что козлов на ее век уже хватило, а уютный домик за белым заборчиком – никакой не мираж… но. Но. Но. Но.
Но Даркен не спешил делать мне предложение. Как я уже сказала, он красиво ухаживал, не позволял в отношении меня ни малейшей грубости, но, черт возьми, я была ему не ровня и, в итоге, это стало решающим фактором. Даже его родители понимали, что он никогда не уронит себя подобным мезальянсом и не препятствовали, но я-то верила, ждала, больше года лелеяла надежду…
А потом прозрела, когда мальчишка из числа моих подчиненных, ухитрился взорвать суперкомпьютер, и у меня случился нервный срыв с последующей депрессией. Начальство моей пассивностью было очень недовольно, и мне выписали принудительный внеплановый отпуск с целью "снизить давление". Но этого показалось мало, и я сделала огромную глупость.
Я пошла искать Даркена. Чуть не умоляла его поехать со мной, поддержать, говорила какие-то глупости о любви, знала, что если он попросится в сопровождающие, ему не откажут. Ему никогда не отказывали. Однако, вместо сочувствия дождалась только совета обратиться к врачу. "Подлечить нервы". Собственно, урок я усвоила, и вместо того чтобы отправиться к маме, устроила себе масштабную экскурсию. Объехала шестнадцать штатов, в том числе и Миссисипи, а затем, спустя месяц, вернулась на военную базу с абсолютно пустым кошельком и планом коварной мести.
Помню тот день. Солнце палило нещадно, и чтобы казаться свеженькой как огурчик, я просидела двадцать минут в машине со включенным на полную катушку кондиционером, затем нацепила голливудскую улыбку и танцующей походкой направилась к изморенным жарой коллегам. Новенький шарф, всего один раз надетый салатовый сарафан, полный комплекс процедур в спа-салоне… Кажется, лучше я не выглядела никогда. Разумеется, измотанные жарой и изоляцией мужчины застыли пораскрывав рты.
– Всем привет, а вот и я! Как вы здесь без меня? – спросила я, сия улыбкой во все тридцать два зуба.
Первым из присутствующих мне ответил (да-да) Брюс Монтгомери, и, вспомнив, что он дружен с отцом, я решила дополнить им образ гламурной красотки, заодно дав окончательную отставку Даркену.
Так в моей жизни появился мистер Америка Номер Три. И, в конец концов, превратил мою жизнь в кошмар. А Даркен Вебстер… ну, он не один раз пытался наладить отношения, вот только я не даю вторых шансов. Никому. Кроме Шона.
Пожалуй, я все-таки рада, что он увидел счастливое гнездышко четы Картер.
В аэропорту я кусаю губы и ужасно нервничаю. Мое будущее висит на волоске, а я так ничего и не узнала, поскольку на всем мероприятии стоит гриф секретности, и маски будут сняты только на военной базе. Хотела бы сказать, что доверилась Шону безоговорочно, но это не так, иначе почему бы я, только Шон отвернулся, вытащила из кармана его пиджака снотворное и вышвырнула в мусорное ведро?
Я не хочу уезжать, я не хочу уезжать! Кручу в руках посадочный талон, пока Картер проверяет все свои карманы в поисках заветных таблеток.
– Должно быть, ты оставил снотворное дома, – бросаю я как бы невзначай, даже головы не поворачиваю. Даркен видел, как я украла пузырек, но не сдает, справедливо рассудив, что моя совесть – не его забота.
Чувствую, как Шон сверлит меня глазами. Он точно помнит, что не забывал таблетки, но если уж он меня втянул в это мероприятие, не позволив увильнуть, я отказываюсь сходить с ума в трезвом рассудке в одиночестве, равно как и спать мертвым сном в присутствии людей, которые могут причинить мне вред. Кажется, Шон все-таки понимает и подыгрывает:
– Да, должно быть оставил.
А потом он раздраженно оглядывается и, наконец, наклоняется к моему уху.
– Не бесись, – наконец, тихо говорит он. – Нам ничего не грозит.
– Я не могу. Вдруг меня схватят прямо в аэропорту… И тебя, кстати, тоже, – шиплю в ответ, чувствуя облегчение уже оттого что он не делает вид, будто так и было задумано.
– Не могут. Иначе мисс Адамс опубликует много всего крайне занимательного. И Пани с Такаши тоже в стороне не останутся. Мы в безопасности, Джо.
Это совсем не успокаивает, однако продолжить разговор не удается, так как самолет начинает разгоняться, и Шон откидывается в кресле. Я знаю, что ему будет ужасно плохо, вот только мне не стыдно. Ни капельки. Хмырь! Клялся в болезни и радости вместе? Вот и терпи давай!
А он и терпит. Но если я рассчитывала на помощь во время перелета, то здорово просчиталась, – все с точностью до наоборот. Это Шона нужно поддерживать, причем буквально. Думала, из самолета он выползет на четвереньках, но внезапно Картер обнаружил в себе второе дыхание и, только мы оказались на территории США, в аэропорту Лос-Анджелеса, рванул к прилавку с сигаретами. Не знаю, чем именно ему это помогло, но теперь Шон выглядит лучше. А меня, к слову, не схватили на границе, и это тоже вселяет оптимизм!
Однако по мере того как наш внедорожник приближается к военной базе, я становлюсь все более подавленной, неразговорчивой. Неровная дорога заставляет хвататься за плечо Шона, и я делаю вид, будто это единственная причина, и мне совсем не хочется кричать и плакать, чтобы он меня поддержал, обнял, прижал к себе. Или, скажем, разбудил.
Но время идет, расстояние сокращается, и вскоре мы останавливаемся у знакомых воротам. Нас выгоняют из машины, начинают обыскивать на предмет оружия. Даром что до белья не раздевают, сволочи. Вот вам и "добро пожаловать в ВВС США" снова.
К счастью, оружия нет (даже спички Шону оставили), а затем загрузили нас в машину снова и покатили к зданию. От одного лишь вида построек прошлое накатывает волнами. Кажется, это было в другой жизни. Более поверхностной, почти картонной. Нереальной. С каких пор годы, проведенные вдали от Сиднея, потеряли свое значение? Ведь я рассчитывала прожить среди этих людей всю свою жизнь. И никогда бы не узнала, насколько лживыми, жестокими и беспринципными могут быть мои земляки. Каждый человек хочет чувствовать себя защищенным, а я теперь вспоминаю об Америке с дрожью.
Но ноги об этом ничего не знают, стоит им оказаться в знакомых коридорах, они сами несут меня в IT-лабораторию, где я провела целых два года. Потому, когда возглавляющий процессию Даркен сворачивает в другой пролет, я сбиваюсь с шага. Становится вдруг стыдно перед Шоном, делаю вид, что оступилась, что вовсе не хочу вернуться… Зачем? Он не может думать, что я скучаю по Америке. И я не скучаю. Но почему, почему я прилетела сюда по одному лишь зову? Из-за отца? Или чтобы собрать недостающие детальки пазла?
Занятая своими мыслями, не сразу замечаю, что Даркен остановился и недоверчиво поднимаю глаза на табличку кабинета, около которого мы оказались. Понимала, что, скорее всего, нас ведут к полковнику, но хочется удостовериться, оттянуть момент встречи с человеком, который всегда вызывал у меня зубную боль. Ожидания оправдываются в полной мере. На темном металле лазером выгравировано "полковник К. Белфорт". Вздохнув, перевожу взгляд на стучащего в дверь Даркена. Ну почему бы не дать нам минутку подготовиться? Так нет же! И в голове, как назло, чистый лист. Ни планов, ни идей. А ведь лишними они не будут!
– Прибыли, сэр, – отчитывается Даркен, и изнутри слышится приказ входить.
Я останавливаюсь ровно посередине между дверью и столом полковника. Ближе подходить не хочется. Медленно, словно привыкая, поднимаю глаза и смотрю точно в лицо мужчине, который так коварно улыбается, будто знает тайну сотворения мира.
– Шон и Джоанна… Картер, – смакует он. – Сдается мне, вас стоит поздравить.
Ну разумеется он не мог бы не съязвить. Я бы хотела сказать, что мы и без его поздравлений неплохо существуем, но все, что могу выдавить из себя:
– Полковник.
– Хм, – стучит он пальцами по столу и улыбается еще шире. – Думаю, учитывая причины, по которым мы собрались, титулы и звания можно отбросить. Можете звать меня по имени – Кристофер.
Глава 26. Пентагон
Более четырех лет назад
Свадьбы Керри доказала нам обоим, что как бы то ни было, пусть с грехом пополам и полными карманами странностей, но мы… пара. И так и было. Факт был прожит и принят. На сим вопросы оказались исчерпаны. С тех пор Шон доставал меня только в дежурном порядке, а я ничего иного и не ждала. Работала себе с Клеггом на пару над проектом, строила по кирпичику свое светлое академическое будущее и отчетливо осознавала, что однажды переступлю через Картера и даже не оглянусь. Нормальный такой план, ничего необычного, все в духе Джоанны… но Пентагон стоило бы заметить пораньше, а не когда у всех сдали нервы.
Тем не менее, даже когда Шон сообщил мне правду, я не очень-то поверила, ведь идея взять Пентагон "снаружи", шла вразрез со всем, что я знала. Не учла, что может быть замешан человек "из своих", тот, кто принадлежит к инфраструктуре. Например, Кристофер, являвшийся полковником ВВС…
Иными словами, волнения Шона мне не были понятны. Или, например, то, что он постоянно пропадал в Европе, практически утратив ко мне интерес. Это задевало. Если мы утратили последнюю связь, что мне вообще оставалось? И однажды вечером я решила выяснить отношения… А еще лучше – убедиться, что померещилось. Таким образом, подгадав момент, когда он останется на кухне наедине с бутылкой, подошла сзади и с намеком провела рукой по спине. Но внезапно все вышло из-под контроля.
– Убирайся, – рявкнул на меня Шон, проворно вскакивая на ноги. Разумеется, я не ожидала, и тоже шарахнулась прочь. Ну что я сделала? Да ничего.
– Может, тогда уж насовсем?! – спросила я.
– Кстати, отличная идея.
– И мы уже это проходили. Тебе придет в голову меня вернуть, и что тогда?
– Ты снова с радостью повиснешь на моей шее как последняя шваль, – фыркнул он и взялся за стакан.
– Не смей разговаривать со мной в таком тоне! – сорвалась я на крик.
– Я делаю все, что хочу. Потому что это мой дом, мой мир и моя жизнь! Не тебе диктовать мне правила.
– Ты просто урод… – начала я.
Он с размаху шарахнул кулаком по столу, да так, что трещина пошла, а бутылка виски оказалась на полу, чудом не разбившись.
– Тогда убирайся, – прошипел Шон в тишине кухни, и я даже не подумала ослушаться.
Новость о взломе Пентагона застала меня вместе с выпуском утренних новостей в булочной напротив отеля Шона Картера. Меня предупреждали, и даже не раз, но такого я все равно не ожидала. Совсем. Выскочила из очереди, так и не купив себе кофе, и бросилась к конфискованной машине Шона. Думала ли я, что это сделал Шон? Я была почти уверена в его виновности. И все равно собиралась защищать.
Я так спешила, что споткнулась о порожек домика Шона и едва устояла на ногах, но даже внимания не обратила и бросилась искать Картера. А он безмятежно сидел на ступеньках домика и курил и равнодушно наблюдал за прыгающей вокруг Франсин. Собаке не было дела до общемировой катастрофы, ей бы поиграть, раз уж хозяин соизволил во двор выйти.
– У тебя хоть алиби есть? – спросила я, не в состоянии поверить, что Шон так спокоен.
– Только если виски внезапно заговорит, – насмешливо ответил Картер, даже глаз на меня не подняв, и снова затянулся. Его чертова самоирония на меня подействовала хуже любого крика.
Я задрожала от ярости, вцепилась в его рубашку и попыталась сбросить со ступенек. Он вскочил, начал отмахиваться от меня, и в итоге мы завальсировали на лесенке, попеременно теряя равновесие. Ситуацию спасли перила.
– Ты ведь это сделал! – зашипела я прямо ему в лицо. – ТЫ!
– Я же сказал, что не стану трогать Пентагон! Забыла?
– О, давно ли ты держишь данные мне обещания?
– А нахрен обещать, если можно этого не делать? – казалось, искренне удивился Шон. – К тому же, я не самоубийца, чтобы так подставиться.
– А тогда кто самоубийца?! – воскликнула я. – По-моему именно ты любишь примерять образ конченного ублюдка, потакая собственной жажде разрушать все вокруг, и себя за компанию.
– Ты, бл*ть, вообще о чем?
– Я о твоей машине. И Киану.
– О, а я думал, что самоубийцей в том случае выступала ты.
– Да, бывает, делаешь глупость, а остановиться не можешь, потому что получаешь настоящий взрыв на адреналиновой подстанции. Но, несмотря на то, что я собиралась тебя убить, ты сделал все, чтобы я осталась рядом. Хотел посмотреть на результат. Любой другой бы бежал прочь. Поэтому…
– Конелл, одно дело спутаться со слетевшей с катушки малолеткой, и совсем другое – вальяжно разместиться на электрическом стуле.
В тот миг я ему поверила. У Шона Картера с головой все на зависть в порядке.
– Но кто, кто кроме тебя мог это сделать? – спросила я нервно.
– Ты такая смешная, – хмыкнул Картер и потер подбородок. – Бабочки, конечно.
– Но вы же с ними так близки… Неужели они могли…
– Купить можно кого угодно. Вопрос в цене, – в очередной раз повторил он фразу, которая уже мозоль мне на мозге натерла! Я так отчаянно искала аргументы против, что чуть не пропустила приказ: – Раздевайся.
Это меня повергло в шок. Какого лешего?! Я попыталась отступить, но сзади были перила.
– Все с ног на голову перевернулось, но ты вдруг вспомнил о сексе?! Совсем двинулся?!
– Ну так ведь ты пришла меня утешать, а не только обвинять. Не так ли? Давай уже, переходи к основному действу!
– Я пришла не утешать и не обвинять, хотела удостовериться, что у тебя есть алиби.
– Что ж, его нет, а раз все так, давай уже, переходи к части про утешение. Тем более что именно об этом ты меня умоляла меньше суток назад и настолько расстроилась отказом, что сбежала из дома…
– Я… отпусти меня! – рявкнула я, вырываясь из крепких и, признаться, отнюдь не нежеланных объятий.
Но в этот момент раздался звонок в дверь. Так в нашей жизни впервые появился интерпол.
Думаю, вы точно так же, как и я, не заметили, что на кухне, в которую я даже не заглянула, меня ждала сверкающая своей новизной столешница. Боже, я так боялась подглядывать за Шоном Картером, что пропустила все его двери, за которыми скрывалось самое важное.
Наши с Шоном жизни будто спряталась за шторкой из дерьмовых полиэстеровых костюмчиков – попервоначалу господ из интерпола. И говоря это, я не преувеличиваю. Они доставали не только Картера, меня тоже. Быть подружкой потенциального преступника – что являться соучастником. Приходится выбирать сторону и отвечать за свой выбор.
Например, на следующее же утро, стоило Шону шагнуть за порог дома, в дверь позвонили, и я даже не усомнилась в том, кого увижу. Правосудие явилось по душу моей совести. Однако, один небезызвестной козел научил оную тысяче и одному способу быстренько заткнуться. И был абсолютно прав. Правда жестока: то, что люди могут получить силой, они все равно получат. Вопрос в одном лишь времени. Однако, постойте, если они мешают мне, зачем я стану помогать им?
– Чем могу быть полезна? – вежливо поинтересовалась я.
– Мисс Конелл, если я не ошибаюсь? – спросил меня мужчина, демонстрируя значок. Он был немногим старше Шона, однако смотрел так презрительно, что я почувствовала… брезгливость? Странно так. И, думаю, обоюдно. – Освальд Десктер, интерпол. Не могли бы мы поговорить с вами в доме мистера Картера?
– Ой-ой! Осторожнее! Доктора Картера. Или профессора Картера. Или ректора Картера. Он не устает жаловаться на необходимость учить толпу бездарей вроде меня, – пропела я, смягчая издевку ямочками на щеках. Внимание, подчеркнуто безобидная особа. Ну, вряд ли они явились расспрашивать меня о Пентагоне, но если бы вдруг начали, я бы лучше стала как попугай твердить, что судя по IQ являюсь чем-то вроде зубочистки.
Как и ожидалось, меня просканировали взглядом, дабы удостовериться, что Шон имел все резоны жаловаться на тяжесть учительской участи. Соотношение цена/качество удовлетворило.
– Так мы войдем? – повторили вежливо. А ведь белых воротничков вокруг пальца не обвести…
– Ордер? – спросила я, взмахивая ресницами и вспоминая свое детство, полное восторженных визгов по симпатичным актерам в ролях бравых полицейских.
– Мы не собираемся чинить обыск…
– Тогда простите, мне не хочется перемывать полы понапрасну, – отмахнулась я. – А требовать от вас снимать обувь невежливо.
И недвусмысленно шагнула за порог, закрывая за собой дверь. После этого улыбка Освальда Декстера превратилась в откровенно кровожадную. Короче, пьеса с дурой в главной роли провалилась с треском.
– Прячете что-нибудь? – спрашивает Освальд, копируя мою манеру хлопать глазами.
– Разве что труп Пентагона, – закивала я.
– То есть вы прекрасно понимаете, зачем мы здесь. И понимаете, что он у вас в доме быть очень даже может.
– Я в курсе, насколько хорош Шон. И еще я в курсе, что он не идиот. Вы заявились к нему домой уже на следующий день. Так зачем…
– Самоуверенность рождает иллюзию безнаказанности. Например, мы все равно окажемся в доме, – многозначительно приподнял брови господин Я-Представляю-Интерпол.
– Я в этом не сомневаюсь. Не понимаю другого: почему в этот дом вас должна впустить я? Он не мой, а я абсолютно уверена, что Шон невиновен.
– А с чего бы вдруг? Вас той ночью с ним не было. Кстати… а где вы были?
– В отеле.
– Одна?
– Почему это вас так удивляет.
– Это не типичное поведение студентки, влюбленной в своего учителя.
Влюбленной?! Я вас умоляю, не смешите!
– Может, Пентагон Шон и не трогал, но это не мешает ему быть редкостной скотиной.
Почтившие меня своим присутствием джентльмены, коротко, но емко переглянулись. Я буквально увидела ментальную ручку, которая подставила галочку в графе "не все гладко". И, наверное, именно так меня и запомнили. Чтобы впоследствии навести ищейку покрупнее…
Шон никогда не говорил о том, насколько тяжело давалось ему новое соседство, но скрыть свое состояние не мог. Не раз и не два я заставала его утром глядящим в окно. А однажды вернулась домой и обнаружила там форменный погром. Было перевернуто вверх дном все. Думала, обыск, оказалось, нет. Картер искал прослушку.
– И зачем ты это делаешь? Все равно новую поставят! – попыталась вразумить я своего ректора, который в тот миг вспарывал отверткой диванные подушки. А он резко обернулся и как рявкнет:
– Если они мне снесли сеть в университете, то пусть заново ставят чертовы жучки тоже! – Ну, справедливо. – Вот чем им сеть мешала? Вместе с маршрутизаторами все уперли!
– С маршрутизаторами?! – изумилась я. – Вот гады! Давай что ли помогу.
В общем, дом громили в четыре руки. Чуть ли не всю мебель поубивали, но стоимость маршрутизаторов окупили. Блин, даже в ванной парочку передатчиков обнаружили… В результате, я уснула на кухонном столе часа в два ночи прямо посреди масштабного акта вандализма, а наутро обнаружила отсутствие хозяина дома. Что там, Шон и ночью не появился. Только на следующие сутки. Причем пришел и закрылся в компьютерной комнате, не сказав мне ни слова. С другой стороны, что слова? Запах женских духов был намного красноречивее…
С тех пор как появились копы, когда пал Пентагон, Картер даже не сделал попытки дотронуться до меня, а пропадать стал, напротив, значительно чаще. Его способ снятия стресса – пить и вести себя как конченный козел. Но кто бы удивился. Пару раз в мою голову вялой старческой походкой забрела мысль о том, чтобы собрать вещички и съехать, но меня так упорно дрессировали на сей счет, что я ее отметала еще до того, как та успевала оформиться в последовательность действий. Да еще и копы начали бы допрашивать как да почему… Обидно только, что попытки донести до Шона мысль "гонорея – штука неприятная", как всегда, потерпели крах. Задушевный разговор у нас состоялся лишь однажды, и этой темы он коснулся очень-очень вскользь.
– Уж лучше бы того, кто это сделал, схватили, – пробурчала я и, опустив голову, начала ковырять ногтями кутикулы пальцев. – Чтобы все вернулось на круги своя.
– Ты же понимаешь, что как раньше уже никогда не будет.
– Почему? – наивно удивилась я.
– Мы с остальными были… вроде как приятелями, но теперь один из нас подставил других, и доверие разрушено. Что далеко ходить? Любая деятельность уже приостановлена, – и стукнул пальцами по кухонному столу.
