Текст книги "Дело Кристофера (СИ)"
Автор книги: Александра Гейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 33 страниц)
– Репетиция окончена, всем спасибо, – хлопает в ладоши Селия. – Будем счастливы видеть вас завтра в то же самое время!
– Тебе не кажется, что это мы будем рады, а не она? – вздыхаю я, глядя на Ашера.
– Поверь, ей роль главной настолько по душе, что вмешиваться даже опасно, – отмахивается мужчина.
Вот только люди не расходятся. Еще бы, столько полезных знакомых в одном месте. Как не поболтать? Не ушел почти никто. Из целых ста пятидесяти человек. Кстати, на торжестве будет больше, просто остальные не будут присутствовать на венчании, ибо церковь не резиновая.
Пока я размышляю о том, как такая орава поместится в особняк Циммерманов, замечаю, что к нам направляются Эмилио Юнт и Шон Картер. Дьявол! Моя кожа покрывается мурашками. Я буквально на расстоянии чувствую вибрации исходящие от этих мужчин. Их взгляды, направленные на глупую фату, которая нацеплена поверх моей неприбранной головы и совсем не подходит к платью в цветочек (ну естественно я не в подвенечном, Ашеру нельзя его видеть!), отнюдь не счастливые. Мы с Селией как-то невольно и по возможности незаметно пододвигаемся друг к другу. Наверное, дело в том, что ни одна из нас не любит Эмилио Юнта. Даа, такого полного взаимопонимания мы еще не достигали.
– Ашер, мои искренние поздравления! – восклицает так подчеркнуто счастливо Эмилио Юнт, что об искренности и речи быть не может. – Женитьба – столь серьезный и решительный шаг, наконец-то ты образумился. – Он по-отечески похлопывает Ашера по плечу, а мой нареченный бледнеет прямо на глазах. – И такая удивительна невеста. Очаровательная девушка. Она мне еще в прошлый раз понравилась. – Он поворачивается и смотрит теперь на меня, чуть приподнимаю уголки губ, демонстрируя доброжелательность, хотя в горле застрял ком. Мне мерещится, что у Эмилио Юнта зрачки вытягиваются по вертикали, точно у аллигатора. Боже… я схожу с ума. Этот человек пугает меня до дрожи. – Красавица.
– Рад, что ты одобряешь, – напряженно отвечает Ашер, голос его звучит хрипло.
– Конечно, одобряю! Удивлен, что ты не приводил ее для знакомства сам.
– Я подумал, что раз вы уже знакомы, это лишнее.
– Ах, какая жалость, – подчеркивает Эмилио Юнт последнее слово. – Я бы с радостью еще раз с ней пообщался. И с ней, и тобой ака влюбленными голубками. Или может ты боялся, что я могу быть против вашего брака?
Ашер вымученно смеется. Перевожу взгляд на Шона. Он лишь слегка приподнимает бровь. Совершенно невозмутим. Какого черта они делают? Зачем Картер притащился сюда, да еще и с Эмилио Юнтом?
– Что происходит? – спрашиваю я у Селии.
– Без понятия, – взволнованно отзывается она.
– Джоанна, – обращается ко мне Эмилио Юнт, заставляя подпрыгнуть, а затем наклоняется к моей руке и целует ее. – С таким приятелем я желаю вам побольше терпения. – И как-то странно улыбается. Приятелем? У меня от этих игр слов скоро мигрень начнется.
Я ничего не понимаю, но глядя в его глаза единственное, что вижу – обнаженную Ребекку Йол. И внезапно желудок сжимается в приступе тошноты, на который я не имею не малейшего права. Ну не буду иметь уже завтра.
Я рано легла спать, чтобы утром встать с ужасным ощущением подвешенности. А вдруг что-то пойдет не так, вдруг что-то сорвется?! Это же МОЯ свадьба. Я же сломаю каблук. Или наступлю на шлейф. Или размажу макияж. Или уроню кольцо. Или упаду в обморок, так и не сказав, что согласна. В общем вы догадались, что я в четыре утра как проснулась, так и бегаю по квартире, хватаясь то за одно, то за другое. Благо, в шесть утра приезжают мои подружки невесты. Все, кроме Керри. Она мне позвонила и, ругаясь на Лайонела так, что у меня уши загорелись, сообщила, что будет позже.
Сразу следом за кочующим девичником приезжают визажист и парикмахер. Они ругаются, мешают друг другу, но пытаются работать вместе, потому что на них волком смотрит Селия Штофф. Мда, я бы тоже мечтала убраться из-под такого обстрела как можно скорее.
– Селия, позвони Керри еще раз, – требую я спустя час. – Мне она нужна! Ну или валерьянка! А лучше вместе!
– Хватит дергаться, – раздраженно говорит она. – Вот этот локон лежит плохо. Переделайте!
Нет, не еще пять шпилек вставьте, она же не еж! Уберите и сделайте снова.
– Прекрати доставать окружающих, мне итак жутко! Ты ведь меня знаешь! Я обязательно упаду, запутавшись в складках платья. И все ногти переломаю. А, может, даже не ногти, а ноги! Или забуду свою речь перед гостями. Или что-нибудь еще…
А мне в ответ:
– Успокойся, мой брат знает насколько ты можешь быть неуклюжей и иллюзий не питает.
Остальной Сидней тоже обязательно об этом узнает рано или поздно, смирись.
– Спасибо, Селия, ты так помогаешь!
– О, смотри-ка, Керри звонит, – поднимает Селия телефон.
– Почему это она звонит тебе?!
– Наверное, чтобы не мешать людям делать свою работу, – многозначительно кивает на мастеров Селия.
Но она не угадала, звонит Лайонел. Он просит забрать детей, потому что у Керри начались схватки и она в больнице. И мне даже пальцы загибать не нужно, чтобы понять: рано. Не критично рано, но все же.
– Я должна к ней поехать! Должна быть с ней. – Я вскакиваю, заставляя "бригаду красоты" испуганно отпрыгнуть.
– С ней же ничего серьезного, она в больнице, врачи запросто остановят преждевременные роды, понаблюдают пару часов, вот увидишь, она даже на свадьбу успеет, – успокаивает меня Селия, хватая за плечи и заставляя смотреть на себя. – Керри бы не обрадовалась, что бы ты из-за такого пустяка сорвала свадьбу.
И вдруг у Селли появляется очень весомая поддержка:
– Ханна, – шепчет мама. – Ты уверена, девочка моя.
Вот так, без знака вопроса эта фраза просто потрясающая, именно она меня чуточку успокаивает. Наконец, я позволяю мастерам сделать из меня ожившую куклу. И Селия, эта безжалостная стерва, стягивает талию корсетом так, что не вздохнешь. Естественно, все делается только для того, чтобы я была красивой в лучший день своей жизни… правда, я начинаю опасаться, что он же окажется и последним, потому что рискую задохнуться. Но Селии фиолетово, я же выхожу замуж за лучшего из живущих мужчин, я должна соответствовать… дьявольщина, мне бы ее веру!
Наконец, Селия обходит меня кругом, удостоверяясь, что все идеально, а затем останавливается напротив и почти растроганно улыбается.
– Ты прекрасна, – тихо сообщает она.
– Ты должна была это сказать? – подозрительно спрашиваю я.
– Конечно, – пожимает она плечами. – Но ведь это действительно так.
Разумеется, к Селии присоединяется моя мама.
– Ханна, – ахает она, прижимая к груди сомкнутые ладошки. – Ты настоящая невеста!
Комплимент сомнительный, но глядя на трясущиеся от беззвучного смеха плечи Мадлен, я понимаю, что мне не остается ничего более, кроме как принять его и смириться. Мама это мама, для нее я стала взрослой только что, только когда превратилась в… невесту. А то, что я пережила Сицилийскую драму, разрушительные отношения с Шоном, выкидыш и прочее, – не в счет.
Надо отметить, Селия не соврала, и моим нарядом восхищаются все. Когда папа привозит детей Керри, Марион застывает с открытым ртом, а я сглатываю ком из дурных предчувствий.
– Как она, пап? – спрашиваю я.
– Все хорошо, ей нужно еще немного понаблюдаться, а затем Лайонел ее привезет, – ободряюще улыбается папа. – Ох, Джо, тебя только на полку поставить и любоваться!
– Джо! Что это за прозвище такое? Не смей так называть нашу малышку, Джон! – укоряет его мама.
Я улыбаюсь. Они такие забавные! Неужели и мы с Ашером станем на них походить?
– Па, я думаю, тебе лучше отвезти детей в церковь. А мы немного подождем Керри.
– Мы не можем сильно опаздывать, – хмурится Селия.
– Мы всего чуть-чуть подождем, чтобы она точно успела. Если все так хорошо, как ты говоришь, то осталось чуть-чуть. Просто… позвони Лайонелу еще раз и удостоверься, что они приедут. Сделаешь?
– Хорошо, – кивает она и берет в руки телефон.
Пока сестра Ашера разговаривает, мы собираем малышей. Вручаем им коробки с конфетти, я подкрашиваю Марион губки, чтобы она была самой-самой красивой, а потом Селия сообщает, что скоро Лайонел и Керри будут, а значит и нам пора выдвигаться. Сборы кажутся недолгими, но мы все равно опаздываем, примерно на полчаса. Сидя в лимузине я раз за разом повторяю себе, что Керри уже приехала, что с ней все хорошо. Я не буду настаивать, чтобы она оставалась на целый день рядом со мной, но просто поддержать в церкви, в самый ответственный момент, она должна. Потому что я не смогу выйти замуж, если ее не будет рядом.
Когда я выхожу из лимузина, меня со всех сторон начинают слепить вспышки фотоаппаратов. И если бы не Каддини, не уверена, что добралась бы до входа в целости и сохранности. Только когда мы оказываемся перед закрытыми дверями, удается отдышаться. А студент несколько ошалело меня разглядывает.
– Слушай, хм, Док, ты это… очень классно выглядишь. Клянусь, она не при чем! – указывает на Селию, и я целую его в щеку, потому что ничего не могу с собой поделать.
А после этого, наконец, начинаю оглядываться в поисках Керри… и не нахожу ее. Она так и не приехала. Она так и не смогла вырваться на мою свадьбу.
– Нет, – рычу я в лицо Селии, которая уже готовится что-то сказать. – Без Керри ничего не выйдет! Неужели ты не понимаешь?! – почти кричу я. – Она мой родной человек, самый верный и чудесный друг. Я была на ее свадьбе, и она обязана быть на моей! Никто ее не заменит, никакие уговоры и успокоения!
Я так размахиваю руками, что чуть не роняю букет.
– Ну все, хватит! – восклицает Селия. – Слушай меня внимательно. Мой брат… он стоит там и ждет тебя. Джоанна, он ждет тебя, потому что любит тебя! Он хочет, чтобы ты была с ним. И я хочу, чтобы ты была с ним. Если ты сейчас уйдешь из-за Керри, если ты опозоришь его и себя, возврата не будет. Я не смогу объяснить гостям, что у невесты сдали нервы просто потому что к алтарю ее не проводила лучшая подружка! Так не бывает, понимаешь? Это не компьютерная игра, второй попытки нет. И нет страховочного троса. Тебе все ясно? Керри только вчера сказала, что Ашер замечательный парень, да, сегодня у нее проблемы, но она бы твоей трусости не одобрила! Немедленно взяла себя в руки, нацепила на лицо счастливую улыбку и пошла навстречу моему брату! Во всех смыслах!
Чувствую, с ней согласны и остальные тоже. Натыкаюсь на встревоженный взгляд мамы и скрепя сердце заставляю себя взять папу под локоть. Он улыбается, шепчет, что все будет хорошо, что все мы делаем правильно. Я ему хочу верить, но Керри-то нет. Оглядываюсь на дорогу раз за разом, но такое впечатление, будто даже улица вымерла. Первые аккорды марша Мендельсона уничтожают последние надежды. По проходу сначала идет Марион. Она рассыпает лепестки роз. Вчера этого не было, потому что убирать за нами отказались, да и ребенка решили не гонять туда-сюда, ну споткнется, все переживут, она же совсем кроха. Сейчас, например, я уверена, все тают от умиления. Все, но не я. Потому что взвинчена до предела. Наше убежище покидает Грейс, затем – Мадлен, но Керри, моей Керри нет. Как я без Керри?
Папе приходится потянуть меня за собой, так как сама решиться я не в состоянии. И, что самое парадоксальное, как только я оказываюсь в проходе, первое, за что цепляется мой взгляд – кудрявый затылок Шона Картера. И это неудивительно, ведь все остальные повернулись и с интересом смотрят на меня, но не он. Сидит себе спокойненько, алтарь гипнотизирует, будто так и надо! Именно последняя мысль придает мне сил. Наконец, перевожу взгляд на Ашера. Но он тоже совсем не безмятежен. Все его тело сковано напряжением, которое отчетливо видно и на лице тоже. Это совсем не те эмоции, что было на репетиции! Боже мой! Все идет не так.
Керри, Керри, пожалуйста, приди, сейчас, Керри! Ты мой ангел-хранитель, мой лучший друг! Как ты могла исчезнуть? Ты же знаешь, что я безвольная тряпичная кукла, и только друзья делают меня сколько-нибудь сильной. Пожалуйста, вернись ко мне! Господи, помоги ей. Пусть сейчас, в эту самую минуту она войдет в двери.
Но ничего не происходит. Папа целует мой лоб, а я все еще одна. И надо каким-то образом самостоятельно дойти до Ашера. Он заставляет себя улыбнуться, протягивает руку, но я не хочу за нее браться, потому что он… он будто не рад моему появлению.
Когда священник зачитывает свою до невозможности пафосную речь, я смотрю туда, где должна была стоять подруга, но вместо нее вижу Мадлен, и глаза застилает пелена слез. Ашер крепко держит меня за руку, будто боится, что я растаю, точно дым, будто понимает, хотя, я уверена, Селия права, и ни одному из них не объяснить, что я бы лучше выгнала их всех, чем выдержала отсутствие Керри. И мне так страшно, я совсем иначе все представляла. Не ту атмосферу, и не тех людей.
Я настолько увлечена своими переживаниями, что не понимаю, что происходит, пока по толпе не проносится шумный выдох. И тут осознаю, что вопрос уже прозвучал. Поворачиваюсь к Ашеру, и он тоже смотрит на меня. Кто должен отвечать? Я или он? И что сказать?
Но проблему решает Ашер. Он открывает рот и вдруг начинает заикаться:
– Я… – выдавливает он, а затем… виновато улыбается. – Я…
О Господи, он что, собирается бросить меня прямо около алтаря, на виду у всей элиты Сиднея? Перепуганное лицо Селии доказывает, что все к тому идет. Но ведь я даже не знаю, что ответила бы, если бы настал мой черед… а теперь от позора меня отделяет одно лишь слово, которое не звучит только потому что сзади раздается громкий топот ног. Окончательно запутавшись и мечтая хоть как-то оттянуть страшный момент, я оборачиваюсь и застываю столбом. О нет, лучше мне совсем не становится. Я уже знаю, что вновь прибывший просто не мог явиться с хорошими вестями. И становится так страшно, что внутри все леденеет.
– Джоанна, врачи не смогли остановить… – хрипло произносит Лайонел. Его руки сжаты в кулаки в карманах брюк, волосы взъерошены, а взгляд какой-то полубезумный.
– Роды? – спрашиваю я, старательно отгоняя все дурные предчувствия.
– Нет. Кровотечение. Она умерла, Джо. Полчаса назад…
Кажется, Лайонел держался только ради этих слов, потому что после он буквально падает на колени, а следом за ним на пол летит мой букет. Кажется, будто мир раскололся, а его обломки один за другим ударяют меня по голове. Толпа шумит, люди вскакивают с мест, а я выдыхаю и больше не могу вдохнуть. Голова кажется пустой и набитой ватой, она кружится от чертова недостатка кислорода, вызванного непонятно чем, то ли корсетом, то ли моим организмом, который не в состоянии принять факт смерти Керри. Я никогда никого не теряла, я даже примерно не представляла, каково это. Кажется, будто все происходящее – злой розыгрыш. Если бы Лайонел не был человеком, который никогда не станет шутить подобным образом, я бы рассмеялась и потребовала бы выставить его вон.
Но несмотря на все терзающее недоверие, мое сердце будто приобрело рот, разинуло его и начало издавать дикий вой, обжигающий каждую клеточку тела. Ощущения невыносимые, непередаваемые. Все тело дрожит, отказываясь подчиняться. Почти не чувствую ног, будто я зависла в пространстве. Вокруг бегают и суетятся люди, а я наблюдаю со стороны, едва фиксируя происходящее. Вижу, как Клегги обнимают малышей Керри, на лице у Мадлен ужас, смешанный со слезами. Она не в таком, шоке, как я, она может хотя бы двигаться, как и все остальные. Кажется, во всем этом зале мои ощущения разделяет только один человек. Селия стоит по другую руку Ашера и ловит ртом воздух, она бледна, точно привидение, тоже парализована случившемся. Смотрю на нее и понимаю, что не имеет значения, как и когда, но она мне солгала. Именно злость на эту женщину заставляет меня отмереть и начать двигаться дальше. Я срываю чертову фату, бросаюсь к Лайонелу, не обращая внимания на платье, падаю рядом с ним на колени и прижимаю его голову к своей груди. Столь старательно создаваемая мастером прическа разваливается, мои завитые, до тошноты безупречные локоны смешиваются с взъерошенными волосами Лайонела, прилипают к декольте, уже влажному от слез мужчины. И я заставляю себя думать об этом ощущении, о неудобной юбке, о мозоли от новых туфель, я готова сконцентрироваться на чем угодно, только не на своей горечи. Я стараюсь думать о боли Лайонела, потому что своей мне не пережить. Не сейчас.
Люди не знают, что делать, смотрят на нас и заламывают руки. Очень кстати то, что Селия, наконец, обретает над собой контроль и объявляет, что ввиду последних событий свадьба отменяется. Ах-ах, достопочтенная миссис С*чка, что же изменилось с тех пор, как мы сюда приехали? Не то ли, что у твоего братца оказалась кишка тонка?! Подобное лицемерие отвратительно!
Боже, что мы вообще творили еще несколько минут назад?! Какая глупость эта свадьба в сравнении с потерей молодой женщины, которая оставила вдовцом прекрасного мужчину и троих детей. Да на этом фоне в этом мире все пустяк. Прочь такие мысли. Главное сейчас не заплакать, а то я просто не остановлюсь!
Наконец, к нам приближаются Селия и Роберт. Они помогают Лайонелу встать, шепчут ласковые утешающие слова, а меня поднимают мужские руки. Такие надежные и знакомые. И, разумеется, это не Ашер. В приступе лихорадочного поиска опоры и надежности в осыпающемся прямо под ногами мире, я крепко цепляюсь пальцами за лацканы пиджака Шона и утыкаюсь головой в его грудь. Я не могу иначе, я не могу его отпустить. Потому что он знает, сколько она для меня значила. Потому что он знает, насколько сильна была ее поддержка, хотя бы когда мы с ним были вместе и жили вместе. Керри была единственным человеком всей моей жизни, которого он признавал, не препятствовал, не отвергал. Он понимает, ему объяснять не нужно.
– Не дай мне заплакать, пока я ее не увижу, – шепчу я. – Я должна ее увидеть. Почему я прошу об этом Шона? Почему не человека, за которого собиралась замуж? Потому что он, фактически, отверг меня, а теперь и вовсе куда-то исчез? Или случись такое в любой другой ситуации, я все равно не поступила бы иначе? И имеет ли это значение, если Картер остался? Он всегда рядом. Кажется, даже если все вокруг рассыпется в пыль, он останется. И только он, изо всего моего мира.
– Отвези меня в больницу, – прошу я у него.
– Куда? – спрашивает подошедшая Селия.
Поворачиваюсь к ней, но пиджак Шона так и не отпускаю. Уверена, если кто и может пробиться в любое место мира, то это сестра Ашера. Вот и пусть. Сегодня сорвалась моя свадьба, моя подруга мертва. Сегодня мне должен весь мир!
– Я должна увидеть ее! Вы двое, отвезите меня в больницу. К Керри!
И серебристый свадебный лимузин, предназначенный для четы счастливых новобрачных, везет к больничному моргу брошенную у алтаря невесту, ее бывшего любовника и сестру незадачливого жениха. И компания, и зрелище весьма нетривиальные. Глядя на подобную машину вдали от мест, полных счастья и радости, люди замирают с открытыми ртами. А затем из лимузина, ко всему, выскакивает невеста и с полубезумным видом, подхватив полы платья, мчится вверх по лестнице.
Ворвавшись в больничные помещения, я прямо с порога кричу:
– Керри, где она?! Отвечайте!
И пусть мне скажут, что это ошибка, что Лайонел сошел с ума и все перепутал, пусть успокоят. Или, черт возьми, разбудят. Врачи уже тычут в меня пальцем, намереваясь выставить, но я же с подкреплением.
Шон хватает меня за плечи, не позволяя наделать еще больше глупостей, а Селия переходит в режим "уж мне-то ты точно не откажешь". Она делает несколько шагов к медсестре и по-деловому спрашивает:
– Мы хотели бы видеть Керри Прескотт. Где она?
И на лице у медсестры появляется понимание и сочувствие, отчего мое сердце снова разевает свою отвратительную пасть и начинает свой вой. Хочется свернуться в клубок на полу, прямо тут. И чтобы Шон с Селией были рядом. Чтобы просто не оставляли одну. Я так надеялась, что все это ошибка, но нет…
– Пойдемте со мной, – прерывает мои мучения медсестра и действительно ведет нас в морг…
Она лежит на холодном столе. Она здесь не одна, но остальных я не замечаю. Кажется, будто в ней весь мой мир. Селия и Шон остались за дверью, чтобы не мешать, и я им за это благодарна.
Врачи коротко пересказали, что произошло. Лайонел вел машину, когда у Керри начались схватки, и они сразу поехали в Сиднейскую больницу. Доктора без труда медикаментозно остановили преждевременные роды и настояли на наблюдении. Разумеется, Керри не хотела оставаться, она чувствовала себя хорошо, и уже почти добилась выписки, как вдруг потеряла сознание. Началось кровотечение, ее отправили на операцию, извлекли ребенка, но не спасли ни его, ни мать. Все случилось просто молниеносно быстро и, на первый взгляд, внезапно. Хотя… предпосылки-то были. Беременность не задалась с самого начала, Керри госпитализировали трижды, даже пытались положить на сохранение до самых родов, но упрямая миссис Прескотт лишь отмахивалась: у меня уже трое детей, и никогда ничего не случалось. Вот оно, доказательство того, что все когда-то бывает впервые.
А что до Селии, то эта самоуверенная особа тоже посчитала, что все хорошо. Она не дозвонилась Лайонелу, и чтобы попусту не срывать свадьбу, сказала мне, что все в порядке. Рассказывая мне правду, она была бледна, как полотно. Иронично то, что даже если бы Селия не стала врать, и вместо глупой церкви я бы бросилась в больницу, Керри бы все равно не увидела. Она уже была на операции.
И все, что мне теперь остается – стоять и любоваться красивой высокой прической, которую подруга соорудила на мою свадьбу. Врачи не успели распустить ее волосы перед операцией. Слишком спешили.
– Я люблю тебя, – шепчу я, но не плачу.
Ее глаза закрыты, и я вожу пальчиками по ресницам, пушистым, темным, жестким от туши. На веках остались следы теней, когда-то они были красивы. Бронзовые, Керри всегда шли теплые оттенки. Она так тщательно готовилась к моей свадьбе. Наряжалась, красилась, крутилась перед зеркалом, спорю, смеялась и целовала Лайонела, который ее торопил, этими самыми губами. Теперь они холодны, как лед.
Вздохнув, начинаю вынимать из волос Керри шпильки. Ее кудряшки всегда были такими забавными, весенними. Сейчас весна, они очень к месту. Да и моя свадьба оборвалась, к чему теперь элегантные прически? В корсаже свадебного платья я припрятала крошечную расческу, ведь сумки невестам не положены.
– Знаешь, если бы не ты, Ашер бы бросил меня у алтаря. Он уже почти сказал это. А я даже не знаю, в чем дело. Жаль, что ты мне не можешь ответить на этот вопрос. Хотя, наверное, ты в любом случае не смогла бы. Кто ж разберет этих мужчин? На все один ответ: он козел и не лечится. Как это глупо…
Я так хочу, чтобы она открыла глаза и возразила мне, но она… спит. А что если притвориться, что она в самом деле просто спит? Внезапно мне в голову приходит колыбельная. Единственная, которую я знаю, Тома Уэйтса. И я начинаю петь, петь и вытаскивать шпильки из ее волос. Тихонько, так чтобы слышала только Керри. Ведь я ужасно пою, и весь мой практикум – Бритни Спирс в душе по утрам. Но перед Керри не стыдно, она и раньше меня слышала. К тому же, это только для нее. Я хотела бы сделать для нее намного больше, но все, что теперь могу – распустить волосы. Интересно, что бы она хотела мне сейчас сказать, если бы была жива?
"Эй, Love Mississippi, да ты чокнулась!"
Провожу расческой по волосам, она часто цепляется, застревает в буйных кудрях и изобилии лака.
"Все зубчики этой пластмассовой малявки ты оставишь в моих волосах, зачем тебе это?"
И точно, несколько зубцов ломаются. Терпеливо выбираю их и бросаю прямо на пол.
"Мои волосы не поддаются контролю, если, конечно, их не выпрямить. Давай прекращай заниматься глупостями".
Она выпрямляла волосы, но как только я дала им волю, они снова начали завиваться в кудри, благодарные за избавление от пытки.
Но… я себя обманываю, волосы могут вести себя как угодно, но Керри не станет легче, и еще несколько часов назад она скорее расцарапала бы мне лицо, чем позволила коснуться волос. Она даже в детстве причесывалась исключительно сама, потому что ей было больно. Волосы – ее слабое место. А сейчас она не возмущается. И только тогда по мне ударяет понимание, что она никогда уже не возмутится, не засмеется, не обзовет меня, не скомпрометирует, не поцелует и не станет пить текилу, не позвонит по скайпу, не отпустит пошлый комментарий по поводу моих ног, не наорет из-за Картера… потому что она не спит, и все тщетно.
Керри была стольким сразу, что без нее восстановление системы совершенно невозможно. В сравнении с ней Ашер – полнейшая глупость. Обидно, досадно, но не больно. А после потери Керри меня будто не собрать, отовсюду лезут неразрешимые ошибки. И все разваливается, не вернуть, не склеить…
Мое разбитое, крикливое сердце внезапно обретает настоящий голос, когда из груди вырывается какой-то совершенно душераздирающий вопль, и я как подкошенная падаю на пол, захлебываясь… звуками. Я столько раз рыдала по пустякам, но, кажется, ни разу по-настоящему. То были какие-то эгоистичные мелкие причины. А теперь звуки, которые эхом отражаются от стен морга просто не могут быть исторгнуты из человеческих уст. Воздуха не хватает из-за этого корсета, который, наконец-то сделал меня такой же красивой, как Пани. Что за чушь?! Зачем мне это было нужно?! Распахивается дверь, внутрь врываются Селия, Шон и врачи, а я отбиваюсь и выкрикиваю в их адрес такие гадкие слова, каких в жизни не произносила, и это притом, что арсенал знакомых мне ругательств благодаря Картеру сильно пополнился. Я не позволю разлучить нас с Керри! Я останусь здесь, я вцеплюсь в свою подругу и больше не отпущу, чтобы ничего не случилось ни с ней, ни со мной. Пока она находилась рядом, у меня всегда был ориентир, а теперь я в открытом море и без компаса. Изменилось все. Я не знаю, как жить без нее!
Но сколько бы я не боролась, против транквилизаторов бессильна. Прежде чем окончательно отключиться, я вижу Керри. Ее смеющееся лицо, и бикини ядовитых расцветок, и блестящие на солнце кудряшки. Я даже чувствую ее запах, смешавшийся со свежестью морского бриза. Боже, лучше бы мне не просыпаться. Потому что когда я очнусь, останется только топать ногами, обвинять ветер и кричать о несправедливости жизни… а об этом итак уже все знают, мне никого не удивить.
Я просыпаюсь в палате. От платья избавлена и переодета в обычную одежду. Хорошая новость – в больнице меня не оставят, плохая – мне ничего не приснилось.
– Я достала эту одежду из чемодана, с которым ты собиралась лететь на курорт, – устало говорит Селия, зачехляя телефон. Ну конечно, думаю, ей надо вшить в ухо чертов передатчик, чтобы сэкономить время, а то доставать мобильный каждые три минуты – адская мука, наверное. Я так зла на нее. И не за то, что она мне солгала, остальные люди вызывают те же чувства. Одна лишь мысль о том, что у других, у всех, кроме Лайонела и малышей, дела идут прекрасно, приводит меня в бешенство.
– Что, неужели Ашер объявился? – ядовито спрашиваю я.
– Нет.
– Тогда зачем ты здесь? В отличие от него, ты мне ничего не обещала, а, стало быть, ничего не должна. Или все родные и близкие меня бросили, совсем как он? Да не верю, родители бы не ушли, пока не удостоверились, что я в норме. Но в палате почему-то только ты. Как так?
– Я решила, побыть с тобой сама. Подумала, стенания о вселенской скорби и печали будут лишними.
Эти слова заставляют меня злобно рассмеяться.
– Знаешь, Селия, спасибо и браво! До встречи с тобой я была уверена, что помешана на контроле, но теперь вижу, что совсем не безнадежна.
А она лишь сдержанно улыбается. Ее мои пощечины нисколько не трогают.
– Ашер сообщил, что уезжает в медовый месяц. Один. Он считает, что вам лучше некоторое время не видеться.
– Отличная мысль. А, главное, все честно. У меня умерла подруга, а он бросил меня у алтаря и поехал развлекаться.
– Почти уверена, что в этом так или иначе замешан Эмилио Юнт. Но с его стороны гадко, не поспоришь, – мрачно говорит Селия.
– Знаешь, что я поняла сегодня? Юнт или нет, будь я Ашеру дорога, он бы так не поступил.
Если бы у меня был хоть один шанс вернуть Керри, я бы это сделала, а Ашер добровольно послал к черту свою невесту на глазах у всех вокруг… Послал и свалил, вернувшись к своей прежней веселенькой жизни. Не была я ему нужна, Селия, совсем нет!
Так хочется, чтобы эта стальная женщина смутилась, чтобы в раскаянии опустила глаза, но ничего подобного.
– Знаешь, Ашер меня старше, – вдруг сообщает мне она.
– Старше? – Да, я удивилась.
– Старше. На два года. Но так не кажется, потому что он избалованный ребенок-переросток.
Делает то, что хочет, как хочет и когда хочет. Я не знаю, способен ли он любить в полном смысле этого слова, но ты ему дорога. Может, не так, как того заслуживаешь, но, боюсь, большего от него не дождаться. Однако, и тебе от него не нужно любви до гроба. С самого начала вами руководил расчет, а не чувства, не так ли? – Черт, подловила. Нечем крыть. А она уже снова за старое: – Пойду найду врачей. Сообщу, что мы уходим. Собирайся.
Дети слишком малы и не понимают того, что случилось. Наверное, для них это благо. Роберт и Мадлен стараются отвлечь крошек. Думаю, возня и игры помогают и им тоже. Если бы не потухшие глаза, я бы и не подумала, что случилась катастрофа, они очень хорошо скрывают эмоции. Насколько же разрушительны подобные маски? Я не присоединяюсь к игре, с порога сразу прохожу в гостевую комнату. Лайонел лежит на кровати, отвернувшись к окну. Не знаю, спит он или нет, но все равно ложусь с другой стороны, на расстоянии. Он вздрагивает и поворачивается. Видимо, все-таки уснул.
– Это я, – негромко говорю ему.
Он кивает, точно разрешая. Мы с Лайонелом Прескоттом никогда не были особенно близки. Он работал в другом городе, оттого я нечасто его видела даже в студенческие годы, а затем и вовсе уехала в Штаты. И пусть год назад прожила в его доме несколько месяцев, он много работал, а я была похожа на озлобленную на весь мир мегеру. В общем с задушевными беседами не сложилось. Нас всегда связывала чуть ли не только Керри, она была точно ниточкой. Наверное, поэтому, когда мы с Лайонелом лежим на кровати, кажется, будто она расположилась где-то между нашими телами. С Керри намного уютнее и спокойнее.
– Ты ее чувствуешь? – спрашиваю я шепотом.
– Д-да, – кивает Лайонел.
Я знаю, что Керри – не более чем плод нашего воображения. Помню, что там, на другой стороне, ничего нет. А значит Керри исчезла бесследно. Это конец всему, что меня поддерживало, за что я цеплялась. Я так долго присматривалась к людям, критиковала, осуждала и обижалась, что растеряла всех. Керри и Клегги – вот все мое богатство, коим я обладала сегодня утром. А теперь их еще меньше, и это при том, что упомянутых людей нашла вовсе и не я, а маленькая, счастливая девочка, которая затем закостенела и начала отталкивать от себя каждого, кто попадался на пути. И ведь сколько лет во всех бедах и неудачах я винила Шона, хотя, на деле, была виновата только сама. Сначала я делала карьеру и никого не подпускала, а теперь начала столь тщательно и придирчиво искать себе спутника жизни, что упустила из виду главное: найти – мало, нужно еще сохранить. Я чуть ли не в деталях расписала для себя наше с Ашером будущее. Но насмеши Бога, рассказав ему о своих планах. Я потеряла не только свой долгосрочный проект по внедрению в семью Циммерман, но и лучшую подругу, которая, казалось, будет моей вечно. Я никогда не понимала, скольким была обязана Керри. Долгие годы она стояла верным и мудрым стражем за плечом, подсказывала и наставляла. А теперь там пустота.
