Текст книги "Заледенел дом (СИ)"

Автор книги: Александра Лосева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Ему казалось, что в тени ясеня он провёл целую вечность, но на самом деле прошло не больше часа, когда раздался отчаянный крик дриады. Крик, который оборвался почти сразу, словно ей заткнули рот кляпом. Стив обернулся, увидел взметающиеся из земли корни, дёрнулся к сопартийцам, но остановился. В стволе оставалась одна, последняя скоба. А что, если?...

– Дварф! Дварф, помоги! Дварф!

Нужно было выбирать, и выбирать быстро.

– Дварф! Быстрее!

И Стив выбрал.

– Продержись! – крикнул он и, как одержимый, с рычанием набросился на последнюю скобу.

– Стив! Мать твою, дварф! Помоги!

Стив понимал, что шансов мало. Стив понимал, что в магических штучках смыслит столько же, сколько Иефа в рукопашной. Стив понимал, что, если он ошибся, если не сработает, спасать будет некого и помогать будет некому. Стив понимал, что, возможно, обрекает на смерть друзей. Стив так много всего одновременно понимал, что у него холодел затылок и болел от ужаса живот – а с ним такого не случалось лет семьдесят как! И скоба, как специально, застряла в стволе намертво, и никак не хотела сдаться. Самое мерзкое было то, что он почти не слышал звуков боя, только орк рычал и матерился без перерыва, и звал на помощь, а значит – он дрался один. Значит, дриада отключилась, попытавшись создать какой-никакой огневик, значит, Зулин так и лежит трупом, значит, Ааронн так и не пришёл в себя. Значит, орк там один. А один он не справится. И мысль о том, что он, вполне вероятно, подписал им всем смертный приговор, когда не вступил в бой, а остался здесь... Нет-нет, эту мысль нужно было гнать как можно дальше.

Стив изорвал пальцы в кровь, занозил ладони, но не останавливался. Наконец, скоба поддалась его усилиям и шевельнулась, и он принялся расшатывать её, поминутно оглядываясь на сопартийцев, но не мог разглядеть, что там происходит – иначе пришлось бы остановиться.

– Дварф! Её забрали! Её забрали, будь ты проклят, предатель! Нет! Иефа! Иефа, впусти её!

Стив дёрнулся, будто его стеганули кнутом прямо по сердцу, но дела своего не бросил. Один шанс, единственный, последний. Если не выйдет, можно будет никуда не спешить. Используя топор, как рычаг, Стив навалился всем весом, поднажал так, что жилы затрещали, и скоба сдалась. По металлу юркими змейками пробежали красные искры, скоба задрожала, вспыхнула и вылетела из раскуроченного древесного ствола, как вылетает пробка из бутылки с перебродившим виноградным соком. Стив мешком свалился на землю, не справившись с силой инерции, и едва не пришиб топором Вилку.

Потом была томительная тишина, которая – по крайней мере так показалось уткнувшемуся в землю носом дварфу – длилась несколько десятков лет. Потом Стиву почудилось, что он слышит голос орка – и тот не кричит, не бранится и не зовёт на помощь. Дварф с трудом поднялся на ноги и рискнул, наконец, посмотреть на ту сторону поляны, где оставались сопартийцы. Он разглядел неподвижные тела Зулина и Этны, и сгорбленную фигуру Ааронна – он больше не раскачивался из стороны в сторону, поднял голову и растерянно оглядывался. Стив разглядел также невразумительную груду веток и листьев, возле которой возился орк. И еще куцый взбрыкивающий зад совомедведя, который неуклюжей бодрой рысью скакал к этой самой груде.

Стив обессиленно выдохнул, опёрся рукой о ствол ясеня, но тут же отдёрнул её – дерево было горячим и липким. Из развороченных древесных ран, там, где раньше были забиты скобы, медленно вытекала тягучая липкая жидкость, тёмная, похожая на кровь. Стив передёрнул плечами, подумал, что разберётся с этим тогда, когда сможет сбросить это на плечи кого-нибудь, кто в таких делах смыслит, и побрёл к сопартийцам.

Всё-таки лес оказался не во-вторых, а во-первых.

Норах чихал и отплёвывался, порыкивая от бешенства. Пока он рубился с ожившими корнями, как обезумевший дровосек, шипастая лиана, змеясь, оплела подёргивающиеся ноги барда и потащила куда-то прочь, в заросли. Орк краем глаза заметил движение там, где его не должно было быть, и повернулся как раз вовремя, чтобы успеть в последний момент схватить полуэльфку за волосы, а дальше всё это стало походить на игру в перетягивание каната, и канатом была одержимая полукровка, и лес явно намерен был в этой игре победить. Норах дёрнул Иефу на себя (попутно, кажется, выдрав прядь волос), перехватил её поудобнее, под мышки, и с натужным рыком откинулся назад, взрывая пятками землю, потянул барда изо всех сил, шалея от нелепости происходящего, но живая лиана петлёй захлестнула ему горло и сжала, и он захрипел, и на секунду отпустил полуэльфку, всего на секунду, инстинктивно, но этого оказалось достаточно, её снова потащило и начало стремительно заплетать в плотный шевелящийся кокон, и Норах, выдираясь из древесных пут, сделал то, чего не делал ещё ни разу в жизни: начал звать на помощь. Но дварф крикнул что-то – то ли в задницу послал, то ли предложил справляться самостоятельно, Норах не разобрал – и помогать не стал.

Подумать о том, почему так произошло, найти объяснения внезапному предательству дварфа, который – Норах готов был ручаться за это головой – любил полуэльфку и, по идее, уже должен был быть здесь – жертвовать собой ради её спасения – на всё это у Нораха не было времени. Дварф не поможет. Он принял это, как факт, не требующий объяснений, и больше уже ни на что не отвлекался. А если бы отвлёкся, понял бы, что обезумевший лес ведёт себя странно даже для обезумевшего леса. Не было оживших корней и шипастых лиан возле бессознательного мага, и никто не покушался на ощетинившегося фамильяра, и никто не нападал на помешавшегося эльфа. Одна вялая колючая веточка дёрнулась было в сторону дриады, та вскрикнула испуганно, вся подобралась – плести заклинание – и не сдюжила, сомлела, но веточка не доползла, втянулась в землю и через минуту возникла возле полуэльфки, чтобы оплести ей запястье. Лес нападал только на барда. Нет, поправка: только на барда и на того, кто пытался этому помешать, а Норах пытался изо всех сил, и понимал, что проигрывает. С этим нельзя было справиться в одиночку. Но никто не помогал. Даже вездесущий совомедведь куда-то подевался.

А потом всё вдруг закончилось. То есть вообще, совсем. В какой-то момент орк обнаружил, что кромсает ножом не живые ветки, а просто – ветки. И что петли колючих лиан держатся на его ноге только за счёт загнутых шипов, застрявших в штанине. Что нужно просто как следует потрясти ногой – и они свалятся. И что древесный кокон, в котором почти целиком уже скрылась Иефа, – это просто груда веток и листьев, которую нужно как-то разгрести. И ещё – стало легче. В буквальном смысле этого слова – как будто кто-то милосердный снял, наконец, с его воющих плеч огромную тяжесть, и теперь так сладко дышать. Надо же, а он и не подозревал, как было тяжко.

– Иефа... – осторожно позвал орк и потянул лиану из кучи. Куча подалась с шуршанием и скрипом. Норах встрепенулся и принялся разгребать и раскапывать листья и ветки, чувствуя себя каким-то придурковатым норным животным, а не уважаемым следопытом.

Откуда ни возьмись прискакал совомедведь и тут же, разумеется, сунул морду орку под локоть, получил по клюву – случайно, и по заду – нарочно, и обиженно забурчал. Подошёл дварф, помог с раскопками, молча стоял рядом, когда Норах вытаскивал на свет божий полуэльфку, засыпанную листьями и древесной трухой. Шумно выдохнул, разглядев, что с ней происходит. Как бы ни потрепала судьба партию, барду пришлось хуже всех. Пришлось – и продолжалось до сих пор... Всё ещё. По-прежнему.

– Знаешь, я просил её впустить ведьму, – в пространство проговорил Норах. – Я думал, что всё. Думал – так у неё будет хоть один шанс...

– Я слышал, – кивнул Стив.

– Она тоже слышала – я уверен. Но она упрямая, как... – орк с досадой стукнул себя кулаком по колену.

– Как дварф?

– Да. Наверное. И теперь я снова не знаю, как ей помочь... что с ней делать.

– Нужно её убить, – раздался слабый голос дриады.

– Чтооо?! – Стив вытаращился на Этну, не веря своим ушам.

– Нужно её убить, – повторила Этна немного увереннее и странно повела бровями.

– Знаешь, я мог ожидать такого от кого угодно, от Зулина – вполне, даже от Ааронна – не удивился бы такое услышать, но ты! Как у тебя только язык повернулся...

– Стив! – дриада сделала неловкий шажок вперед и нетерпеливо нахмурилась. – Послушай, пожалуйста, внимательно, что я скажу... – и снова странно повела бровями. – Иефу нужно убить, понимаешь? Нужно. Необходимо.

– Да почему, яйца Мораддиновы?!! – вне себя заорал Стив, отчаявшись понять, что происходит.

– Она... она мучается, – нашлась дриада. – Да-да, посмотри сам, как она мучается! Нужно прекратить её страдания – это единственное, что мы можем сейчас для неё сделать. Понимаешь? – ещё один странный фортель бровями; Этна опустилась на колени, нагнулась к острому уху барда и проговорила прямо в это ухо, чётко и членораздельно, как для умственно отсталого. – Мы просто обязаны её убить, Стив. Просто обязаны убить Иефу! – дриада выпрямилась и с надеждой посмотрела на дварфа.

"Она тоже помешалась! – вдруг осенило Стива, и он на всякий случай поудобнее перехватил топорище. – Ну, точно, они же оба – часть леса, и Ааронн, и Этна... То-то у них кукушечка поехала..."

– Эмм... Этночка... – фальшиво-ласковым голосом просюсюкал Стив, ужасаясь сам себе. – Как бы это тебе сказать... Давай мы сейчас все успокоимся, да? Отдохнём, может, вздремнём часок, а потом, на ясную-то голову...

– Нет-нет, Стиван! – дриада досадливо замотала головой и так рассердилась, что даже руки в кулачки сжала. Стив весь подобрался и приготовился к худшему, тем более, что эльф, который внешне вроде и не сходил больше с ума, успел уже как-то подобраться поближе и тоже был явно опасен. Этна заметила его реакцию и даже вперёд всем телом подалась, стремясь убедить, донести до упрямого дварфа какую-то мысль. – Стив! Послушай. Пожалуйста. Я очень тебя прошу – послушай меня сейчас очень внимательно. Хорошо? Очень важно, чтобы ты понял, о чем я говорю. Хорошо?

– Дак ты же не говоришь ничего путного! Что я должен понять-то, что мы должны пришить пигалицу – опять?! Не надоело?! Беззащитную, беспомощную!

– Нет-нет, Стив, пожалуйста, ну, пожалуйста! Посмотри на неё – она страдает, неужели ты не видишь? Мы дрались всю ночь, и всё это время она корчилась под пытками – и ничего, слышишь, ничего не могла сделать! И мы – дриада снова наклонилась к уху барда – ничего не можем сделать, только убить её! Для неё это спасение, понимаешь? – и Этна снова задвигала лицом – как-то всеми мышцами сразу, отчего стала похожа на чихающего хорька.

– Послушай Этну, – подал голос Ааронн. – Это очень мудрое решение. Мы должны убить Иефу. Так мы её спасём. Ты меня слышишь, Стив? Так мы её спасём.

– Слышь, орк, – позвал Стив, встал поудобнее и покрепче, принял боевую стойку. – Мне твоя помощь не помешает. Они, конечно, пока слабенькие, но если колдовать оба начнут, станет жарко. Так что готовься.

– А ведь они правы, – медленно проговорил орк. – Они правы, мать их за ногу, Стиван!

– И ты туда же?!

– Да нет же, сам подумай! – орк вскочил на ноги и принялся делать какие-то знаки, разыграл целую пантомиму, указывая то на Иефу, то на уши, то на голову, из чего следовало...

А хрен его знает, что из этого следовало, но не могли же они все одновременно взять и сбрендить, да ещё чтобы у всех была одна и та же навязчивая идея!

– Она так мучается, бедняжка, что даже у меня, черствого и бесчувственного душегуба, слёзы на глаза наворачиваются! – говорил между тем орк и делал знаки бровями, и дёргал Стива за рукав, пытаясь обратить на что-то его внимание. И Стив, поддавшись всеобщему психозу, опустил топор и развёл руками – да объясните же, мол, чего творится. – Я знаю, что совсем чужой вам и что последний голос и решение за тобой, но поверь мне, Стив, ты должен пожалеть её и согласиться. Мы должны убить Иефу, это единственный выход! – последнюю фразу орк произнёс очень громко и очень чётко, фыркнул, бесцеремонно схватил Стива за подбородок и повернул его голову так, чтобы дварф посмотрел прямо на барда. Стив смотрел. Иефа лежала неподвижно, как будто спала. Зачем убивать? Полоумные... Стоп. Иефа лежала неподвижно. Неподвижно. И тут до Стива дошло.

– Я, кажется, понял, – медленно сказал он и обвёл взглядом застывших в ожидании сопартийцев. – Вы правы, мы должны убить Иефу. Это поможет ей... – дриада сделала страшные глаза и зашевелила бровями, указывая на полуэльфку – это поможет ей не страдать больше, – поправился Стив и добавил, очень громко и очень чётко: Да, давайте убьём Иефу. Я согласен.

– Кто это сделает? – громко и как-то в пространство спросил орк.

– Это должен сделать кто-то из вас, чтобы покончить одним ударом! – словно со сцены декламируя, нараспев произнесла Этна.

– Орк, это сделаешь ты! – чувствуя себя полным идиотом, почти выкрикнул Стив.

– Да, это логично! Я не успел привыкнуть к ней! Поэтому я сейчас ударю её ножом прямо в сердце! – провозгласил орк, опустился на колени возле пигалицы, закрыл глаза, пошевелил губами – Стив заподозрил даже, что шантажист кому-то молится – и занёс в картинном замахе руку с ножом. – Прощай, Иефа!

Рука с ножом по дуге пошла вниз – слишком медленно, чтобы быть правдой – слишком быстро, чтобы не убить на самом деле – да он же и правда её сейчас зарежет! – солнечный зайчик спрыгнул с лезвия – надо же, когда успело взойти солнце...

Иефа распахнула глаза и перехватила руку орка. Этна вскрикнула, совомедведь победно заревел, а Стив обнаружил, что, оказывается, не дышал всё это время, и принялся жадно глотать сырой утренний воздух.

– Вы все чудовищно переигрывали, – очень серьёзно сообщила Иефа. – Просто чудовищно. Ааронн, что с твоим лицом? Ты что, плакал?

Все дружно отвернулись от барда и уставились на следопыта.

– Со мной всё в порядке, – неуверенно проговорил Ааронн.

– С ним всё в порядке, – отмахнулся Стив.

– Да нет же, – с досадой выдохнула Иефа, – шевелить разбитыми губами ей явно было трудно, – какой к чертям порядок... Посмотрите на его глаза... Дайте ему зеркало, кто-нибудь. Ааронн, у тебя лицо наполовину твоё, а наполовину – Иефа запнулась, растерянно посмотрела по сторонам, словно нужное слово могло обнаружится в траве где-нибудь неподалёку – а наполовину – твоё...

– Что за бред!

– Нет-нет, она права! – дриада мигом оказалась возле эльфа, поднялась на цыпочки, обняла его лицо ладошками, убрала волосы. – Ты... меняешься!

Стив пригляделся к эльфу и тихо охнул: правая половина лица друида была такой, какой должна была быть после трансформации, такой, к какой он, Стив, оказывается, уже привык. Короткая черная с проседью шерсть, желтый кошачий глаз с вертикальным зрачком... Но левая! Как будто кто-то смывал рисунок со стены, а под ним вдруг обнаружился другой, тот, что был раньше. Левая половина лица эльфа – права была пигалица – была его лицом. Таким, каким это лицо было до трансформации. Гладкая кожа, ровная линия скул, тёмно-карий глаз под тяжеловатым веком, бровь – густая, нахмуренная. "А ведь он и правда был такой! Как я мог забыть!" – в смятении подумал Стив.

– Ты до сих пор плачешь, – тихо сказала Иефа. – О чём ты плачешь, Ааронн?

– Я не... – мотнул головой друид и снова закрыл лицо руками, и Стив отметил про себя, что и с руками эльфа происходили те же метаморфозы: правая была в короткой шерсти и дикая, а левая – как раньше, с длинными изящными пальцами целителя.

– Это не стыдно, Ааронн, – всё так же тихо добавила полуэльфка. – Ты живой, а теперь ещё и наполовину настоящий.

– Прекрати! – рявкнул эльф, отпихнул от себя жалеющие руки Этны и бросился прочь, как будто действительно стыдился, как будто его уличили в чём-то... позорном.

– Мы поговорим об этом, – грустно сказала дриада, – не сейчас, но поговорим. Может быть, вечером. Стив, мы ведь сегодня уже не тронемся с места, правда? Ты что-то такое сделал, что лес больше не взбунтуется, я права? Мы можем отдохнуть?

Стив вспомнил окровавленный ствол ясеня и кивнул: не взбунтуется, можем.

– Командуй привал, дварф, – почти вежливо почти попросил шантажист.

И Стив, дивясь сам себе, скомандовал.

И все послушались.

Иефа послушно осталась лежать, где лежала, её совомедведь послушно прикорнул рядом, маг послушно продолжил валяться в обмороке, а фамильяр – послушно охранять его покой...

Стив усмехнулся невесело в бороду, проворчал что-то на счёт костра и хвороста, который сам себя не соберёт, но тут орк дёрнул его за рукав и указал на груду веток, из которой недавно выкопал пигалицу – чем не хворост? К тому же, уже послушно лежит на поляне, и ходить никуда не надо.

Тогда воду – вспомнил Стив. У нас совсем нет воды, а нужно будет много: и пить, и на компрессы... И тогда орк кивнул и послушно отправился за водой, сообщив, что, может, ещё заодно и послушно поохотится.

Стив вздохнул и подумал, что вода, еда и костёр – это обычная отвлекалочка, что на самом деле ему, Стивану из Утгартов, Стражу Ворот, Второму в Роду, безумно страшно думать о том, что делать дальше.

До гор оставалось два дня пути.

Глава 11

Зулин лежал на животе, подперев подбородок ладонью, и бездумно смотрел в огонь. Если бы кто-то спросил Зулина, что он делает, Зулин ответил бы, что ждёт. А если бы собеседник уточнил, чего именно ждёт Зулин, Зулин сразу ответил бы, что ждёт Большого Разговора. Ещё он сказал бы, что вообще если бы такие Большие Разговоры происходили бы регулярно с первых дней похода, партия избежала бы половины неприятностей, в которые влипла.

У Зулина болела спина. И – кажется – душа. Во втором он не был уверен. Ему подсказал Зверь. Не то чтобы Зулин так уж доверял своему фамильяру в этих вопросах, нет, просто с некоторых пор он начал сильно сомневаться в своих собственных знаниях и суждениях. И в способности наблюдать. И анализировать. И руководить.

Трудно руководить организованным отступлением, когда тебе только что отрубили крылья, и ты потерял сознание от потери крови и от боли, например. Трудно адекватно сражаться и не запутаться крыльями во врагах, если ты не умеешь этими крыльями управлять. Трудно управлять крыльями, если ты ни разу не упражнялся... А ведь когда-то думал – летать.

"Летать? -ехидно встрял в его мысли фамильяр. – Серьёзно?"

Когда Зулин очнулся, было уже темно, и ему показалось на секунду, что ещё идет бой, а потом – что он только что закончился, вот прямо минуту назад. Ну, ведь не мог он выпасть из реальности на целые сутки? Но оказалось – мог.

И вот он лежал на животе, потому что на спине нельзя было, да и на боку было слишком больно. Под импровизированными повязками (интересно, кто пожертвовал рубаху?) ныли и покалывали раны (видимо, лечили магией), от костра веяло мягким теплом, в лагере было тихо-тихо, как-то предгрозово тихо. И Зулин ждал Большого Разговора.

Ждал в тоске.

И это больше всего выбивало его из колеи – эта дурацкая, необъяснимая, беспричинная тоска. С чего вдруг? Почему? Но тошно было так, что хотелось уткнуться лбом в руки и тихонько завыть. Такого с ним ещё не было никогда, сколько он себя помнил... Сколько он себя помнил, ха. Смешно. А сколько он себя помнил-то? И себя ли он помнил вообще?

Лес отобрал у него крылья. Да, Зулин понимал, что они не сами отвалились, и не были выдраны с мясом, что их, скорее всего отрубили, как когда-то рога... Что злобные лианы поймали его, и поймали именно благодаря этим мерзким крыльям, и вообще – если бы не они, всё было бы по-другому... А теперь их нет, как раньше не было, разве что два шрама каких-никаких останется...

Да и не хотел он их на самом деле, демон всё это забери! Он же в шутку тогда подумал – хорошо бы крылья, он ведь и додумать-то эту мысль толком не успел, как отключился, а потом проклятая сила трансформации навязала ему это недоразумение за спиной! И они мешали, они раздражали и изнуряли, и словно живые враждебные существа, всё время пытались его уничтожить! Два кожистых диверсанта, растущих из его лопаток!

Но лес сначала дал ему всё это: крылья, рога, короткую тёплую шерсть – а потом начал отбирать, одно за другим. И ему было тошно от этого, как будто, пока у него было всё это, он был кем-то... А теперь постепенно становился никем. Снова.

Никем?

И тоска заполняла Зулина до самой макушки.

Разве я был никем?

И внутренний голос – а может, это была безжалостная мысль фамильяра – отвечал: да, ты был никем. Ты. Был. Никем.

А теперь? Кто я теперь? Что я теперь?

– Ну, что ж, нам сейчас стоит всем сесть и как следует поговорить, – заявил Стив, явно стесняясь себя в роли оратора.

"Начинается, – подумал Зулин. – Большой Разговор. Наконец-то..."

– Давно пора, – отозвалась полуэльфка. – Только давай подождём ещё немного – Норах с обхода не вернулся.

– Твой орк – не часть партии.

– Как за водой его посылать и за дичью – так очень даже часть.

– Все, кто нужен, уже здесь. А орк твой как подтянется, так подтянется, никто его с совета гнать не будет, но и специально ждать – тоже.

– Ты зануда, Стив.

"Почему она лежит? – подумал Зулин. – Почему не устраивается у костра поудобнее? Да, избита, да, больно... почему, кстати, н вылечили? Сил не хватило? И все-таки – почему лежит? Не похоже на неё..."

– Итак, поговорить. Нам нужно очень серьёзно поговорить. Только вот что... – Стив запнулся, неловко помолчал, но собрался и решительно продолжил – ...есть условие, и оно обязательно для всех. Мы не прячем глаза, не раздумываем, что стоит говорить, а что нет. Мы не выбираем, чем делиться, мы делимся всем. Даже если нам не хочется, даже если нам кажется, что нас засмеют или застыдят, или наоборот, что это неважно. Мы говорим всё: сколько бы дерьма ни скопилось, вываливаем, не жалея. Мы не отмалчиваемся и не врём. Если нам задают вопрос, мы отвечаем. Если мы хотим спросить о чём-то – спрашиваем. Но мы делаем это только для того, чтобы понять, что и почему происходит. Разборок не устраивать.

– Ты думаешь, у нас получится? – тихо спросила дриада.

– А у нас выхода другого нет, – пожал плечами Стив. – Если не разберёмся, помрём злой смертью от какой-нибудь мерзости. Кто начнёт?

Ответом дварфу было дружное молчание. Зулин смотрел в огонь и думал о том, что на самом деле молчат все не потому, что им нечего сказать, наоборот – каждому нужно сказать так много, что неясно, с какого боку подступиться.

– Давайте я начну, – вдруг предложила дриада, и все посмотрели на неё с удивлением. – Мне просто не так много рассказывать, как другим, – будто извиняясь, пояснила она. – Во-первых, мне больше не нужен источник. Нет, не в том смысле, что я могу обойтись без него, просто мне больше не нужно, чтобы он... кормился кем-то из вас. Я могу посадить жёлудь и вырастить себе дерево. Я больше не бездомная. Я от вас не завишу.

– И давно? – глухо спросил эльф.

– С тех пор, как Иефа сгорела. Не знаю, почувствовали вы или нет, но тогда в пространство вырвалось... выплеснулось столько силы, что можно было наполнить десять источников.

– То есть я слабый не из-за того, что твой камень тянет из меня силу? – поднял голову Зулин.

– Нет, ты слабый по какой-то другой причине. И если уж ты упомянул об этом, источник не может тянуть из тебя силу – никогда не мог – даже если бы мне этого очень захотелось.

– То есть я просто таскаю его в рюкзаке, как обычный камень?

– Да.

– Почему ты не сказала раньше? – снова подал голос Ааронн.

– Потому что тогда пришлось бы решать, остаюсь я с вами или нет.

– А ты остаёшься?

– Если ты... – дриада запнулась, и Зулину даже показалось, что она немного зарделась, – то есть, если вы не против, да, я остаюсь.

– Мы не против, – сказал Ааронн, и его голос неуловимо изменился. – Мы все. Верно?

И все дружно покивали.

– Хорошо, – кивнула Этна. – Я рада это слышать. И ещё одно – по поводу леса. Я имею в виду, сумасшедшего леса. На том краю поляны есть ясень, он осквернён знаком...

– Векны, – подсказал Стив.

– Да. То есть он был осквернён, пока Стив не нашёл знак...

– Пока Вилка не нашёл, – поправил Стив.

– Да-да, в общем, пока они с Вилкой не нашли этот знак и не уничтожили его. Беда в том, что это не простое дерево, это дерево дриады, и дриада мертва. Судя по всему, её привязали к стволу живой и начали забивать скобы в кору сквозь её тело... Я не знаю эту магию, но она чёрная. Они что-то сделали с ней, что-то отвратительное... Кровь смешалась со смолой, и тело вросло в ствол, стало его частью. Только магия умирающей дриады могла поднять такие лесные силы. И только чёрная магия могла обратить их во зло. Знак держал её внутри и питался её болью. А когда Стив выдернул скобы, во-первых, он разрушил символ, а, во-вторых, открыл раны. Она истекла кровью и умерла прямо у тебя на глазах, Стив, просто ты этого не понял. И когда она умерла, её магия перестала действовать. Я могу только предполагать, но мне кажется, что именно это они пытались сделать в своё время со мной, когда напали на моё дерево. Мне повезло, что я осталась жива. И вам повезло тоже. У меня всё. Спрашивайте.

– Они очень неравномерно нападали, – заявил непонятно когда образовавшийся в лагере орк. Зулин отметил про себя, что Ааронн досадливо дёрнулся, но затыкать шантажиста не стал. То ли следовал правилам Стива, то ли и правда попривык. А Иефа – та даже не удивилась, как будто возникать из ниоткуда было такой милой орочьей особенностью. – Я хочу сказать, что отбивались-то мы все, но досталось в основном Иефе и магу – когда всё началось. А уж здесь, на поляне, и вовсе одной только Иефе, как будто никого рядом больше не было. Почему?

"Лесу нужно было отнять у меня крылья, – отстраненно подумал Зулин, но вслух ничего не сказал. Ну и пусть правила – спросили-то не его... – Лес действовал по схеме. Рога ведь я потерял похожим образом..."

– Если бы я направляла их, я бы знала, – вздохнула и развела руками Этна, – а так... Могу только предполагать. Я думаю, они – в смысле, корни, ветки и лианы – вряд ли были разумны. У них, мне кажется, была одна простая задача... Если бы вам нужно было вывести из строя отряд, за кого бы вы взялись в первую очередь?

– Если в отряде есть маг, то за мага, – уверенно ответил Стив. – От них вечно одни неприятности.

– Ну, вот, видите, всё логично. Я думаю, именно это они должны были сделать в первую очередь – вывести из строя мага. Лес не был разумен в нашем понимании этого слова, но магию чувствовал. Пока я пыталась бороться, на меня нападали, потом, когда я иссякла, оставили в покое. То же самое произошло, Зулин, с тобой. А в Иефе магия была активна всё это время, не затихала ни на минуту, и она для них была, как сигнальный костёр. Все мы, как только перестали пользоваться магией, стали для них словно невидимыми. Поэтому они нападали только на Иефу... мне так кажется. У меня всё.

– Нет, не всё, – хмуро возразил Стив. – Ты ещё тогда не была с нами, но это твои драгоценные растения, так что спрашивать я буду у тебя. Мы попали в башню у мёртвого озера. Там много всего произошло – долго рассказывать. Суть в том, что под озером был заперт маг-некромант. Черный, как задница Зулина. И там, в подвалах этой башни, мы первый раз столкнулись с такими вот чокнутыми кустами-лианами. Ну вот провалиться мне на этом месте – точно такими же, как две капли воды, даже колючки у них были загнуты в ту же сторону, демон это всё забери! Но там не было ни умирающих дриад, ни знака Векны. Как это понимать?

– Хороший вопрос, – негромко заметила Иефа.

– У меня нет ответов, Стиван, – покачала головой дриада и вздохнула. – Только догадки. Но какой от них толк? Я могу предположить, что и растения в вашей башне, и растения в этой части леса были подчинены одному и тому же магу-чернокнижнику...

– Почему я не удивлён! – рявкнул дварф.

– ...или маги были разные, а дело просто в том, что растения так реагируют на чёрную магию – любую, не важно, чью. Я не знаю.

– Принято. Если к Этне вопросов больше нет...

– Есть, – перебила дварфа Иефа. – У меня есть вопрос. Тогда, на поляне, когда Себ... – дварф издал что-то среднее между гневным хмыком и презрительным фырканьем, Иефа запнулась и сердито посмотрела на него исподлобья. – Не надо тут издавать звуки, Стив! Тогда он мне жизнь спас! Та штука, которой ты была одержима, напала на меня, этот дух... Он узнал меня. То есть, я думаю, он узнал не меня, а её во мне, Элену. Ты помнишь что-нибудь? Хоть что-то? Он же довольно долго тобой управлял.

Дриада опустила голову и так надолго замолчала, что Зулин, которому вдруг стало по-настоящему интересно – он будто очнулся от какого-то странного оцепенения – Зулин уже решил было, что она и не ответит. Но Этна зябко поёжилась и тихо сказала:

– Как бы мне хотелось на самом деле ничего не помнить. Он ослабил хватку в самом конце, когда ты крикнула Слово. И – да, я почти ничего не помню до этого, кроме смутных омерзительных ощущений, от которых с радостью избавилась бы... Но в тот момент он вдруг тебя увидел. УВИДЕЛ. Понимаешь?

– Думаю, да.

– Он и правда узнал тебя. То есть её. Он так сильно... так сильно ненавидел и одновременно так сильно любил тебя... её... что вдруг почувствовал себя живым. Это было так гадко и странно – чувствовать то, что чувствует он... Мне было... – дриада длинно всхлипнула и обхватила себя руками, будто защищаясь.

– Этна, успокойся, – потянулся к ней друид. – Это было давно, тебе больше не нужно бояться.

– Да нет же! Мне не было страшно. Мне было... Мне было так жаль его.

– Жаль?! – поразился Стив. – Серьёзно?!

– Мне кажется, я понимаю, о чем ты... И я знаю, кто это был, – пробормотала Иефа.

– Подумаешь, новость! Да мы все знаем, кто это был! – сварливо заметил эльф. – Это был мелкопоместный дворянин – извините, имени я не помню – который донес на твою распрекрасную ведьму и который, собственно, отправил её на костёр. Он сбежал на окраинные земли, где его нашёл твой распрекрасный рыцарь – о, не надо на меня так смотреть, в их семействе явно все поголовно прекрасны, как боги! – нашёл и убил, как раз на берегу замечательного озерка с Ведьминым Глазом.

– Откуда...

– Мы много читали, пока тебя с нами не было! И, прежде, чем задавать провокационные вопросы другим, подумай, как будешь отвечать на вопросы сама – а вопросов будет немало, уж поверь мне!

– Ааронн!

– А ну цыц! – рявкнул дварф, и эльф – слыханное ли дело! – замолчал. – Пигалица... Иефа то есть... она, конечно, зараза та ещё, и язык у неё ядовитый, но тут она ничего такого не спросила, и никого не задела, и ни на кого не напала, а ты орёшь, как баба! Успокоились все, ну!

– Я спокоен.

– Да уж по всему видать!

– Я спокоен, Стив.

– Ещё вопросы к дубине... тьфу, да что ж такое-то! Прости, Этна...