Текст книги "Мы вдвоем и он (ЛП)"
Автор книги: Александра Амбер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
– Благоразумно. – Бен садится рядом с Джеем на диван.
Я закатываю глаза.
– Вы скооперировались против меня или что?
– Миа, это рассудительно. Рано или поздно придет время, но мы должны будем...
– Бен замолкает и смотрит на Джея.
– Говори дальше, – он кивает.
– Ты сама разговаривала с врачом. И знаешь, что произойдет. В один день Джей будет не в состоянии решать за себя. Или что-либо делать. И если тогда его решением будет умереть, ты должна это принять.
Я сжимаю губы и мотаю головой. Бен тихо вздыхает и начинает распаковывать еду. Из-за запаха жареной курицы и креветок меня начинает тошнить.
– Если я больше не смогу говорить. Не смогу думать. Что мне остается делать? – спрашивает Джей. Его голос звучит обреченно.
– Джей, я буду рядом, когда это произойдет. Но я не хочу, чтобы ты ушел раньше, чем необходимо, – говорю я. – Ни на день раньше. Я буду заботиться о тебе так долго, как это возможно.
– Ты пообещала, сокровище, – шепчет он. Мое сердце бросается вскачь, когда он наклоняется и закрывает руками лицо. – Ты сказала, что будешь рядом, когда понадобишься мне.
– Джей, я не смогу. Никогда. – Мой голос исчез. Я хватаю ртом воздух как рыба, выброшенная на берег, когда понимаю о чем он. Бен бросает на меня озабоченный взгляд, когда я спрыгиваю с дивана и мчусь прочь из комнаты.
Мне плохо. Болит голова. Хочу разрыдаться, но не могу. Хочу дышать, но не могу. Я закрываюсь в ванной комнате и смотрю на себя в зеркало. Бледное, безжизненное лицо смотрит на меня, я с трудом распознаю свои черты лица.
Проклятье, он снова это делает. Он вырывает мое сердце, и на этот раз это действительно что-то значит. Это значит все.
Мы больше никогда об этом не говорили. Завещание я больше не видела, и даже не знаю где оно. Возможно у Бена. Может Бен в состоянии исполнить эти желания, а я тем временем стала мастером по замещению.
Я поддерживаю Джея, когда он пошатывается. Читаю ему, когда он слишком устал для этого. Смотрю абсолютно придурошные фильмы с ним, потому что он хочет их посмотреть. Он составил длинный список фильмов и книг, которые он обязательно хочет посмотреть и почитать, и кем бы я была, если бы не исполнила эти желания? В противном случае, он ничего бы не делал. Мы не особо чем занимаемся, потому что Джей в основном слишком устает и стесняется небольших приступов, которые в последнее время участились. Ему стало сложнее разговаривать, он часто забывает слова.
Потом он злится, тянет отросшие черные волосы, и, в конце концов, извиняется передо мной. Поэтому я много разговариваю. И мы вместе смотрим наши видео, которые снял Джей. И видео с дома в Ричмонде тоже. Даже несмотря на то, что мне периодически становится стыдно от просмотра.
Бен много работает. А то, что он вечерами постоянно приходит поздно, а на выходных уходит на тренировку, похоже на побег. Но он все время уверяет, что с ним все в порядке, и я верю ему. Я должна ему доверять, иначе у нас ничего не получится.
Бет и Пит звонят каждый день и спрашивают как у нас дела. Пит по возможности проведывает Джея и приносит виски, который ему запрещено пить. Я хватаюсь за маленькую надежду, что дорогое облучение дало какой-то результат, даже если последующие события говорят о другом.
Еще несколько месяцев. Сентябрь. Шестнадцать недель, потом появится наша маленькая звездочка. Я решительно настроена на то, чтобы представить ребенку нескольких отцов. Я никогда ни о чем так много не думала, как об этом. Потому что я мечтаю, чтобы оба мужчины держали мои руки, когда придет время. Чтобы оба были рядом, когда ребенок сделает свой первый вздох и впервые закричит.
Кроме того, я планирую вечеринку-сюрприз Джею на день рождения, тридцатого мая. Я тайно подружилась на фейсбуке с фейкового профиля со всеми его друзьями. Я мало их знаю, но это не имеет значения. Я знаю, что Джею понравится провести время среди всех этих людей, и вместе с ними отпраздновать.
Мысль, что, возможно, это будет в последний раз, разбивает мне сердце. Бен считает, что я должна об этом рассказать Джею и подготовить его. Он не уверен, что вечеринка будет не в нагрузку Джею, но я делаю благую вещь.
Все меняется, когда доктор Мартин снимает очки и смотрит на нас, между его бровями пролегла глубокая морщина. Мое сердце падает в желудок, я крепко цепляюсь за руку Бена.
– Мне очень жаль, мистер Штерн. – Врач кладет перед нами несколько снимков, на которых я узнаю еще меньше, чем на снимках УЗИ доктора Морели. – К сожалению, несмотря на химиотерапию и облучение, опухоль еще больше выросла Думаю, вы это заметили. Симптомы...
– Да, я знаю, – говорит Джей. На его лбу выступили капельки пота.
– Я бы с удовольствием сказал вам что-то более позитивное, но в этом случае... Вам известно, что вас ожидает?
– Да, – говорит Джей.
– Нет, – одновременно говорю я.
– Сколько еще времени? – спрашивает Бен.
Я закрываю глаза и пытаюсь оттеснить то, что сейчас здесь происходит. Как можно так много надежд разрушить за считанные минуты? Я ощущаю все это хуже, чем получить камнем по голове. Намного хуже.
– Точного прогноза сделать невозможно, потому что при таком быстром прогрессе, все может случиться быстро и внезапно. Нынешние симптомы будут со временем усиливаться, добавятся новые. Из-за расположения опухоли можно рассчитывать, что в ближайшее время это приведет к давлению на ствол головного мозга, что означает... Кома, искусственное дыхание.
Джей сжимает одну руку в кулак, его лицо остается непроницаемым. Мое сердцебиение отдается в висках.
– К сожалению, мы больше ничего не можем сделать. Кроме медикаментов, конечно же. Они помогут уменьшить симптомы. Мы можем увеличить дозу, как только понадобится, чтобы вам стало легче.
Джей моргает. Потом проводит рукой по лицу и встает.
– Спасибо, – ровным голосом говорит он.
– Сентябрь? – я бросаю на доктора Мартина умоляющий взгляд. – Сентябрь реально?
Он смотрит на мой отчетливо видневшийся живот и поднимает плечи в извиняющемся жесте. Мой желудок завязан в узел.
– Спасибо, – повторяет Джей уже возле двери. – Вы идете?
– Я тебе говорил. – У двери Джей достает сигарету и закрывает глаза, выдыхая дым. – Я знал.
Я кашляю и отмахиваюсь от дыма.
– Ты обещал бросить.
– Только на время лечения, сладкая. Таков был уговор. Уже ведь все равно.
– Мне так жаль, – шепчу я. – Я так надеялась...
– Я знал это, Миа. – Отвернувшись, Джей делает затяжку. – Я давно об этом знал. Я чувствовал, что нельзя это уменьшить. Оно надо мной смеялось. Я слышал его.
– Спасибо, что ты все равно попытался. – Я беру его за руку. – Это многое для меня значит. – Это означает все.
Мое тело окоченело и замерло, я не имею понятия, что сказать, даже несмотря на то, что мысли в моей голове оглушающие. Но они перекрикивают друг друга. Джей выбрасывает сигарету в сточную канаву. Голубь испуганно взлетает, оставив лежать пустой пакет от МакДональдса.
– Поехали. – Бен кладет руку Джею на плечо. – Куда-нибудь. Втроем. Куда ты всегда хотел.
– Возможно, Нью-Йорк, – предлагаю я, потому что раньше Джей много об этом говорил.
Он отмахивается.
– Я там был уже. Слишком громко, слишком забито.
– Карибы? Тайланд? Пляж, где можно поплавать голышом? – Бен играет бровями.
Я целую его, потому что точно знаю, что он делает и почему. И в данный момент я люблю его еще больше.
– Я не могу себе позволить отпуск. Мне жаль, правда. Но я...
– Пусть это будет моей проблемой. И прежде, чем ты что-то скажешь, я же получаю твой Харли. Или нет? Мы будем в расчете, – вскользь упоминает Бен.
Джей краснеет. Редкий образ, который меня задевает.
– Бен, чувак, это уже чересчур. Слишком много. Я не могу больше ничего принять. Ты уже оплатил это долбаное лечение, которое ничего не дало, а теперь еще это...
– Эй. – Бен кладет одну руку ему на плечо. – Я делю свою жену с тобой. Мою жизнь. Нашу любовь. По сравнению с этим деньги не имеют значения. Кроме того, это не должен быть отель-люкс на Мальдивах.
Джей закусывает нижнюю губу. Он отводит взгляд, и я вижу, как он играет языком о свою щеку. Потом снова поворачивается к нам.
– Пляж звучит хорошо, – говорит он. Его глаза снова загораются. – Голышом на пляже звучит еще лучше.
– Значит, давай сделаем это. Пожалуйста. – Бен бросает на меня взгляд, и я улыбаюсь ему.
Джей кусает нижнюю губу, пока мы молча идем в сторону метро. Солнце ослепляет меня. Мне жарко, несмотря на то, что на мне платье с коротким рукавом. Отголоски лета в начале мая. Осенью снова будет серо и холодно.
– Идея, – задумавшись, говорит Джей и останавливается посреди ступенек. Кто-то врезается в меня, и я рада, что Бен крепко удерживает меня.
– Господи, Джей, пожалуйста, иди дальше. Ты хочешь нас убить? – ворчу я.
– Мы поедем домой, запакуем несколько летних вещей, поедем в аэропорт и сделаем себе сюрприз. Куда-нибудь, где светит солнце. На самолет, где есть место.
– Серьезно? – спрашиваю я.
– Хорошая идея. Мне только нужно позвонить в офис и сообщить Бет, что мне нужен отпуск. У меня достаточно накопилось дней, проблемы быть не должно.
Я бросаю на Бена вопросительный взгляд. Мой муж, который не может вечером уснуть, не запланировав следующий день, хочет просто куда-нибудь улететь?
– А ты? – Джей смотрит на меня. И снова в мою сторону летит локоть пробегающего мимо мужчины, но теперь я стою зажатая между Беном и Джеем, чувствуя себя в безопасности. – Это нормально для тебя? Полет, я имею в виду. Из-за ребенка.
– Я не больна, Джей. Всего лишь беременна. – Я закатываю глаза. – Но ты...
– Мой чемодан полон медикаментов. Это должно помочь. В противном случае... – он пожимает плечами. – Бывает и похуже, чем умереть где-то в мире, кроме прекрасного пляжа.
Мой желудок переворачивается, но я храбрюсь.
– Точно. На ступеньках лондонского метро, например.
Джей смеется.
– Ты права. Так что в путь. Мы действительно не должны больше тратить время.
Одна неделя лета на Мадейре. Когда мы приехали в Гаствик, то нашли дешевый билет от Изиджет, вылетающий всего часом позже, и Джей недолго решался. В аэропорту оба мужчины решительно направились в сторону информационного отдела для туристов, спросить по поводу квартиры, потом они забрали меня и багаж, и дальше мы поехали на такси. К превосходному сюрпризу, от которого у меня на глазах выступили слезы.
Дом, который снял Бен – просто мечта. Я хочу остаться здесь навсегда. Никогда не возвращаться в Лондон, в Кройдон, а нашу крохотную, пыльную квартирку в многоэтажке. Как будто так мы сможем избежать того, чтобы с Джеем произошло что-нибудь плохое. Солнце, которое сияет из-за дождевых туч, вид на океан, открывающийся с террасы, кухни, гостиной и спальной, создает впечатление совершенно другой жизни. Погода и прекрасная окружающая среда пробуждают в нас любовь к жизни и волнение, которое, обычно, можно получить от приема наркотиков.
Мы прогуливаемся так много, сколько может выдержать Джей. Остров наполнен экзотическими растениями, повсюду цветет и пахнет. Я пьяна от разнообразия красок, вечно-голубым цветом, который не прекращается в переходе от неба к морю. Мы плаваем в собственном бассейне, с которого видно открытое море, а рано утром на расстоянии можно увидеть даже дельфинов и китов. В небольших ресторанчиках мы едим рыбу, которая прямо с лодки попадает на сковороду. Бен и Джей пьют сладкое вино Мадейра и по вечерам курят косяки, которые Джей купил в порту у подозрительных типов.
Я знаю, что это счастье продлится всего неделю, но хочу крепко вцепиться в него и никогда больше не отпускать.
Старинная подвесная канатная дорога соединяет наш дом, который восседает высоко на скале над бухтой, с небольшим пляжем. Сегодня, как и почти каждый вечер, мы стоим здесь, рука об руку, босиком, в холодных волнах Атлантики. Наша обувь лежит на небольшом холмике, на расстоянии нескольких метров. В это время пляж уже пуст. Люди сидят в барах и ресторанах, в то время как мы наслаждаемся закатом.
– Мы можем назвать ее Сокровищем, – вдруг предлагает Джей.
Я фыркаю.
– Никогда. Серьезно, это даже не имя.
– Я за Дженни. Дженни Паркер. Звучит хорошо, правда? – Бен наклоняется и поднимает большую раковину, которую волны прибили к его ногам. Мои ступни болят от гальки и острых камушков, которые впиваются в мои подошвы.
– Дженни старомодно. Мне нравится Эмма.
Мы с Джеем пару недель назад читали «Эмму» Джей Остин. С тех пор это имя не идет мне с головы, и я постоянно представляю себе, как будет выглядеть наша маленькая Эмма.
– Красиво. Эмма... – Джей играется ногой с моими пальчиками. – Мне нравится.
– Эмма звучит как жесткая феминистка, – считает Бен. Я в замешательстве смотрю на него. – Прости, мне просто так кажется.
– А если это, все же, будет мальчик? – я щекочу Джея за ногу, потому что люблю, когда он смеется из-за этого.
– Но это будет девочка, – говорит он. – Совершенно точно. Я уверен. На что спорим?
Потом он захватывает меня сзади и тянет вниз. Прежде, чем успеваю закричать, я сижу мокрая. На нем. Бен смеется и присоединяется к нам, и через несколько секунд мы бесимся в холодной воде, фыркая и хохоча. Соленая вода прячет мои слезы. Я благодарна.
В последнюю ночь мы не спим. По крайней мере, не в доме. Вместо этого, мы лежим в саду на огромной качели, переплетясь пальцами и остальными частями тела, и все вместе смотрим в небо. Я никогда не видела такого ясного неба в Лондоне. Джей показывает Бену несколько созвездий, которые я не могу распознать, как бы не старалась.
– Никакого звездопада сегодня. – Я сжимаю руку Джея, и он тоже сжимает ее. Головой я лежу на груди Бена, мои ноги как-то переплетены с ногами Джея.
– Жаль. Или к счастью. Иначе ты снова бы плакала. – Он улыбается, и я возмущенно толкаю его в бок. – Знаешь, о чем большинство людей сожалеют, когда умирают? – спрашивает он.
Я сглатываю, как всегда, когда он говорит о смерти, что в последнее время случается чаще.
– О вещах, которые они не сделали? – гадаю я.
– О том, что они часто не бывали счастливы. Я читал об этом.
– Как будто счастье это решение, – апатично говорит Бен. – Многие люди вообще не испытывали счастье.
– Это решение. Я, например, счастлив. Сейчас, в данный момент. Вообще-то каждый день, даже на пару минут, но каждый день чуть-чуть. Это очень просто, если захотеть. – Джей целует мою шею. Его рука скользит вверх по обнаженной ноге, и на моей коже выступают мурашки.
– Я бы с удовольствием осталась здесь. Навсегда. – Я зеваю, не прикрывая рот рукой. Жест, не свойственный леди.
– Не хочешь. Если надолго, здесь станет скучно, сокровище.
– Неа.
– Также, как станет скучно, если все будет идти гладко.
Я опираюсь на локоть, чтобы взглянуть на него.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты ищешь драму, сладкая. Не обманывай, я вижу тебя насквозь с годами.
Мне становится жарко, несмотря на то, что сейчас середина ночи и уже не особо тепло.
– Я понимаю тебя. Чувства делают нас живыми. Кто не чувствует, тот мертвый. Поэтому ты ищешь. Но иногда ты забываешь о приятных чувствах. Легче купаться в скорби и бедности, чем в счастье. И поверь, я, черт возьми, знаю, о чем говорю.
– Это неправда, Джей. Я никогда не искала драму. Ты всегда предоставлял мне ее без спроса. Тогда, и сейчас опять.
– Потому что я знал, что ты единственный в мире человек, который оценит это в один день. Каждый другой злился бы на меня до конца жизни.
– Я тоже чертовски злюсь на тебя. До конца моей жизни. – Я сощуриваю глаза, но Джей не отвечает на мой взгляд, а пристально смотрит в небо.
– Я люблю тебя, Миа, – тихо говорит он. – И тебя, Бен, тоже, кстати.
– Спасибо, чувак, – бормочет Бен. Скорее всего, он уже засыпает, как всегда случается, когда он принимает горизонтальное положение. Сегодня, в качестве исключения, я не завидую ему.
– Я еще не готов умирать, – шепчет Джей. – Я хочу еще немного побыть таким любимым.
– Ты еще не умираешь. Не так скоро, по крайней мере. – Я мотаю головой, и крепко удерживаю его руку, которая направляется между моих ног. – У нас еще много времени для любви.
– Если бы я тогда не был таким трусом... Возможно, тогда у Джеффа был бы шанс это пережить. Но у него его не было. Он умер, прежде чем начать жить. Прежде, чем имел счастье любить и быть любимым.
– Ты любил его, Джей, – шепчу я. – Я уверена, что он знал это.
– Тогда я должен был умереть. Не Джефф. Но я был слишком эгоистичным.
– Ты не знал, что произойдет, – говорю я. – Это не твоя вина.
Моя рука скользит по его черной рубашке. Его кожа теплая и влажная от пота.
Под моими подушечками пальцев ощущаются крохотные шрамы на коже, и это чувствуется так, будто я могла бы читать его, как слепая.
– Ты еще будешь встречаться со своим отцом? – осторожно спрашиваю я. – Прежде, чем ты...
Джей так сильно мотает головой, что качель начинает раскачиваться. Бен выдыхает воздух ртом, он точно уснул. Его рука сползает с меня и падает на мат.
– Он умер для меня. – Джей осторожно поворачивается на бок. Наши взгляды соединяются, и он как всегда улыбается, что в лунном свете кажется еще мягче, и вызывает теплую дрожь во мне. Он кладет руку мне на живот.
– Такой же мертвый, как я буду для этого ребенка.
– Ах, Джей... – мои внутренности скручивает. – У нас получится. Сентябрь. Еще несколько месяцев.
– Сокровище, ты должна мне пообещать. – Тон его голоса поднимает тревогу. Этот голос новый. – Когда время придет... Когда я больше ничего не смогу почувствовать. Не смогу говорить. Не смогу тебя целовать, держать твою руку... ты должна это сделать. – Он достает маленькую бутылочку из кармана и протягивает мне.
Я замираю. Мое сердце сжимается.
– Нет. Это... ты не можешь требовать этого от меня.
– Одной хватит. Я хотел дать это Бену, но он сказал, что это должна сделать ты. Возможно, он прав. Возможно, ты не сможешь ему этого простить.
Онемев, я мотаю головой.
– Это мое единственное желание, Миа. Пожалуйста. Сделай это для меня. Я не хочу так закончить. Это чертовски не круто именно так закончить. Я не смогу.
Мои глаза горят. Я целую его, еще и еще. Наши губы соединяются на несколько секунд, и я чувствую соль во рту. Возможно, это из-за моря, а может это мои собственные слезы.
– Хорошо, – в конце концов, шепчу я. Ледяное кольцо сжимает мое сердце.
– Давай. Я сделаю это.
– Обещаешь?
Он так пристально смотрит мне в глаза, что я теряю всю силу, чтобы ему соврать.
– Конечно. Обещаю.
Счастливо он вручает бутылочку мне в руку, потом перекатывается на меня. От его веса на моем теле у меня перехватывает дыхание. Качель колышется, и я боюсь, что Бен выпадет, но он не спит. Но я понимаю это только тогда, когда вдруг чувствую его губы на моих, в то время, как Джей любит мое тело.
Я отчаянно желаю, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась. Чтобы мы вечно здесь лежали, под звездным небом, среди аромата цветов и мягких звуков моря. Этой ночью я просто счастлива, несмотря ни на что. Потому что я так хочу.
– Что ты хотел бы получить на день рождения? – спрашиваю я, потому что Джей ничего не говорит.
Джей берет мою руку и целует ее. Его губы бледные. А сам дрожит.
– У меня есть все, чего только можно желать. И одно пожелание ты знаешь.
Я кладу руку на его щеку.
– Я бы хотела, чтобы все было по-другому.
– Вы так много всего мне подарили за последние месяцы. Ты даже не представляешь.
– Мы можем, пожалуйста, снова поговорить о твоем дне рождения? – осторожно спрашиваю я. – Мне просто интересно. Какую-то мелочь? Книгу или что-то вроде того?
Джей хрипло смеется.
– Конечно. Шикарно, сладкая. Лучше всего потолще. Может это поможет.
– Дурак, – слегка толкаю его.
– Я бы с удовольствием еще раз прокатился на Харли.
– Забудь, – мотаю головой.
– А если Бен поведет?
Мое сердце бьется все быстрее.
– Джей, серьезно, это не самая лучшая идея.
– Я бы с удовольствием еще раз проехался с тобой, сладкая, – бормочет он и зарывается лицом в мои волосы. – Твои руки. Как ты крепко держишься за меня. Это было прекрасно.
– Ни в коем случае. Не в нашем положении! Беременным и больным раком не место на Харли, – уверенно говорю я. Джей надувает губы, но в итоге, смеется.
– Я иду на тренировку. – Бен, одетый в футболку с шортами, появляется в дверях гостиной. – Может быть, приду сегодня позже. Хотели после сходить выпить.
– Хорошо, чувак, – отвечает Джей, и поднимает руку с растопыренными пальцами, салютуя ему. – Живи долго и с миром.
Бен улыбается и отвечает ему тем же жестом.
– Эй! Я сегодня больше не получу никакого поцелуя? – спрашиваю я, прежде чем мой муж снова исчез. Он возвращается с виноватым выражением лица и наклоняется ко мне. Я обнимаю его за шею, во время поцелуя чувствуя теплые пальцы Джея на моих бедрах. Теплый трепет пронзает меня, и я вдруг понимаю, что последний раз между нами что-то было на Мадейре.
– Не приходи слишком поздно. Может мы могли бы еще...
Бен прижимается носом к моему носу.
– Уверен, вы справитесь и без меня. В порядке исключения.
Растерянно я смотрю на Бена. До сих пор мне не нужно было просить его дважды, когда речь шла о сексе. Его реакция задевает меня сильнее, чем мне бы того хотелось.
– Эй, не злись. Я подумал, что вам потребуется вечер без присутствия надоедливого мужа.
Он подмигивает мне.
– Ты не надоедливый, – пытаюсь возражать я, но Бен уже у двери.
– Я должен потратить немного энергии, – говорит он. – Ты понимаешь это, верно?
– Ладно, хорошо. Значит, до скорого.
Когда дверь закрывается, я иду на кухню за напитками.
– Захватишь мне пиво, сладкая? – кричит мне Джей. Я закатываю глаза, но достаю одну банку из упаковки и беру с собой. Его рука так сильно дрожит, что он не может ее держать, так что я помогаю ему, и держу банку возле его губ. Не говоря ни слова, он пьет, даже несмотря на то, что алкоголь ему противопоказан, с учетом количества медикаментов, которые он принимает. Но что можно сказать человеку, чьи дни сочтены? Я ничего не могу придумать. Абсолютно ничего.
Джей кладет одну руку мне на живот и наша Звездочка толкается так сильно, что мой живот вздрагивает.
– Вот черт, ты заметила? – глаза Джея горят, как будто кто-то изнутри включил фонарик.
Я смеюсь.
– Конечно! Еще как. Господи, ребенок пинается, как ненормальный.
– Возможно, она хочет нам что-то сказать. – Джей наклоняется надо мной и смотрит мне в глаза. Мягко улыбаясь. Потом он целует меня и, когда я обхватываю его руками, чувствую, что он перестал дрожать.
– Я люблю тебя, Миа, – шепчет он. – И как кто-то, кто не был предназначен для этого мира, должен признаться, что мне вдруг чертовски тяжело его покидать. С другой стороны, говорят, что каждый атом в нашем теле раньше был частью звезды. Так что, возможно, я не совсем исчезаю. Может, я просто возвращаюсь домой.
Мои глаза начинают гореть, потому что несколько дней назад мы смотрели фильм «Гаттака», и именно на этом моменте я начала плакать. Потому что подумала о том, что скоро Джей тоже покинет этот мир и знала, как сильно мне будет его не хватать. Сейчас слезы скатываются из моих глаз, и он нежно сцеловывает их с моих щек. Гладит мои волосы снова и снова, не убирая другую руку с моего живота.
Я провожу пальцем по татуировке на его предплечье. Звездопад. Per aspera ad astra. Через тернии к звездам.
– Это называется умением жить. Если с хорошими вещами в жизни не просто так закончить, нужно не спеша насладиться моментом, – говорит он и кашляет. – Как в хорошей песне.
Я замираю.
– Джей, не говори так. Это звучит, будто ты...
– Ты права, сладкая, – шепчет он. – У нас есть время.
Тогда его рука движется вверх от моего живота. Мои соски сжимаются.
– Я знаю, что совершенно этого не умею, но все равно с удовольствием попытаюсь... – рычит он мне в ухо. Страстно.
От осознания, насколько плохи побочные эффекты после терапии, мне становится больно. А без Бена это становится еще более заметно.
– Если не получится, мы можем заняться чем-то другим. – Я кладу его руку между моих ног, и он так страстно набрасывается на меня, что аж перехватывает дыхание.
Потом он любит меня. На сложенном диване в нашей маленькой квартирке в Кройдоне, под саундтрек Muse, который задает нам ритм. В то время, как Бен вымещает свою злость на тренировках, в нашей любви находится так много горя, так много ярости, что пот льется рекой. Мы целуемся, снова и снова. Я провожу руками по отросшим волосам на его голове. Смотрю в глаза, кусаю его губы до крови.
Сегодня он не разговаривает, когда мы, сумасшедшие, скатываемся на ковер, даже несмотря на то, что мой живот потихоньку начинает мешать. Мы занимаемся любовью в каждой позиции, которую можем придумать. Часами напролет, в любом случае, так нам кажется, делая небольшие перерывы на отдых, но я потеряла счет времени, возможно, прошло всего несколько минут. Потом мы идем в кровать, переплетаем наши обнаженные, вспотевшие и липкие тела, и я вижу по нему, что и сегодня ночью он не уснет.
– Я так сильно тебя люблю, – это последнее, что я слышу. Его тело дрожит, но медикаменты помогают сдерживать сильные судороги. – И я так бесконечно благодарен за время, которое ты мне подарила, сокровище. За твою любовь. Я никогда не знал, насколько это хорошо, чувствовать себя любимым.
– Я тоже люблю тебя, Джей, – шепчу я и целую его. – И я буду рядом. Обещаю.
Я делаю глубокий вдох. Его аромат витает в воздухе, им пропитаны подушки, вся постель. Все.
– Сладких снов, – устало бормочу я, и еще крепче прижимаюсь к нему. – До завтра.
Уже светает, когда я испуганно подпрыгиваю в кровати. Меня разбудил шум. Это связано с кошмарным сном, который, к счастью, я могу вспомнить только отдаленно, но он повторяется. Постоянно. Часами. Бен лежит возле меня и тихо похрапывает, но когда я смотрю на другую сторону – там пусто.
Я сонно тру глаза и свешиваю ноги с кровати, чтобы найти Джея, но потом звук повторяется. На этот раз я узнаю его – это дверной звонок. Рано утром.
Я замираю. Мое сердце отбивает барабанную дробь, голова начинает кружиться. Дежавю, Миа. Это просто дежавю.
– Бен? – оцепеневшими пальцами, я трясу моего мужа, потом прыгаю на пол и надеваю халат. – Бен! Вставай! Звонили в дверь!
– Что случилось? – бормочет он, но у меня нет времени, чтобы что-то обьяснять. Меня накрывает паника. Адреналин заставляет мой пульс взлететь, а мои ноги дрожат. Пожалуйста, нет. Пожалуйста, пусть это просто Джей случайно захлопнул дверь.
– Джей? – по дороге к двери зову я. – Джей! Где ты? Ты здесь?
Мои пальцы дрожат, когда я подхожу к двери и открываю ее. Мучительно долго. С выпрыгивающим сердцем вслушиваясь в лестничный пролет. Звуки мужских шагов выкручивают мой желудок, потому что я такие уже слышала. Больше, чем четыре года назад. Это были двое мужчин в темной униформе и в тяжелых кожаных ботинках. У одного из них были мокрые волосы, даже несмотря на то, что в ту ночь не было дождя, но я вдруг вспоминаю, как спрашивала себя, не после душа ли он. Я помню все мельчайшие детали, но не слова, которые тогда услышала. Мое сердце падает, когда на ступеньках я вижу ту же униформу. И, к счастью, подходит Бен и обнимает меня. Он выглядит сонным, его волосы торчат в разные стороны, но в отличие от меня, он спокоен. Как он может быть таким чертовски спокойным?
– Мистер и миссис Паркер?
Младший их двух полицейских снимает свой головной убор и достает записку из кармана штанов. Я не увидела, что там написано, но мои ноги вдруг перестали выполнять свою функцию и я чувствую, как повисла в руках Бена. Он держит меня, поддерживает и говорит вместо меня. За нас.
– Да, это мы.
– К сожалению, мы должны сообщить вам плохую новость.
Господи, нет. Пожалуйста, нет. Этого не может... Как? Когда? Где? И почему сейчас? Именно сегодня?
Я закрываю рукой рот, чтобы подавить громкий всхлип, который рвется у меня из груди. Мои глаза закатываются. Бен крепче прижимает меня к себе, а потом кивает.
– Мы готовы к этому, – говорит он, отчего один из полицейских нахмуривает лоб, а я вцепляюсь ногтями в руку Бена. Готовы? О чем, черт возьми, он говорит? Я ни к чему не готова. Ни на самую малость. Как можно подготовиться к тому, что за одну секунду твоя жизнь переворачивается с ног на голову? Катится в глубокую, черную дыру, из которой, неизвестно, сможем ли выбраться до конца жизни?
Полицейский чешет лоб, прежде чем продолжить.
– Вы были указаны как контактное лицо, в случае экстренной ситуации. Поэтому, к сожалению, должен вам сообщить, что три часа назад мистер Штерн попал в тяжелую аварию на мотоцикле с летальным исходом. Мне очень жаль.
Он протягивает руку, но я не в состоянии пошевелиться. Я замерла. Онемела. Парализована. Заледенела.
Как он может это говорить? Как он может так сухо и бесчувственно это сказать, как будто речь идет о парковке в неположенном месте? Как будто речь идет не о Джее Штерне. Мужчине, которого я люблю. Который был болен и должен был умереть у меня на руках. За которым я хотела ухаживать и любить до самой смерти. Кто еще несколько часов назад кувыркался со мной на этом ковре и чей запах до сих пор можно ощутить на моей коже. Я чувствую его поцелуи, его касания, как будто он до сих пор здесь. Здесь, возле меня. В моей кровати. Этого просто не может быть. Это ошибка, совершенно верно. Уверена, в Англии есть как минимум пятьсот мужчин с именем Джей Штерн. Мысли хаотично летают в моей голове, порхают как бабочки, но ни одна из них не хочет садиться. Ни одна не дает мне времени понять услышанное, принять его.
– Милостивый Боже, – вырывается у меня, потом я зарываюсь лицом в груди Бена и больше не сдерживаю рыданий. Как сквозь вату я слышу, что Бен разговаривает с мужчинами. Так невероятно спокойно и собрано, твердым голосом, но слова проносятся мимо меня, словно звуки реки. Несколько минут спустя он закрывает дверь и ведет меня в спальню, сажает меня на кровать и становится на колени между моих ног.
– Мне очень жаль, – шепчет он.
Я не могу говорить. Ни слова не выходит из моего рта. Только неразборчивые звуки, которые даже не похожи на человеческие. Звездочка в моем животе злится и пинает меня. По желудку. По мочевому пузырю. По почкам. Я прижимаю руку снаружи и пытаюсь ее успокоить, но мне вдруг становится плохо.
– Дыши, Миа, – просит Бен и берет мое лицо в свои руки. Пристально смотрит мне в глаза. Я удерживаю его взгляд и пытаюсь найти себя в его серо-голубых глазах. Найти якорь, который так внезапно потеряла. Потом я глубоко вдыхаю и выдыхаю носом, закрываю глаза и пытаюсь успокоиться. Ничего не помогает. Вместо этого я злюсь. Во мне поднимается необузданная ярость, которая заставляет мои руки сжаться в кулаки и без предупреждения наброситься на моего мужа. Он позволяет мне это делать, бить его кулаками в грудь и выкрикивать ругательства. Я не знаю, что кричу или говорю. Я плачу, визжу и колочу его. Потом падаю животом на кровать и кусаю подушку, на которой он лежал всего несколько часов назад, и которая так сильно им пахнет, что из моего рта вырываются животные рыки.
