Текст книги "Мы вдвоем и он (ЛП)"
Автор книги: Александра Амбер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
– Я не могу принять ваши деньги, – говорит он спустя несколько минут. Так тихо, что его едва слышно.
– Друг, правда, мы с удовольствием сделаем это для тебя, – спокойно и медленно говорит Бен. – И если бы я знал как тебя загипнотизировтаь, чтобы ты решился... Поверь, я бы сделал это.
Я улыбаюсь моему мужу через стол, и даже Джей не сдерживает свою улыбку. Бен пьет пиво из железной банки.
– Давай, чувак. Заставь себя.
Затаив дыхание, я смотрю на спину Джея. Его плечи подрагивают, и он постоянно мотает головой.
– Я приехал сюда не для того, чтобы нанять себе сиделок. Надеюсь, это понятно? – уточняет он.
– Проклятье, – грубо говорю я. – Прекрати, наконец, с этим дерьмом. Конечно, мы понимаем, и мне плевать на это. Ты здесь, мы здесь, и мы хочем тебе помочь. Почему ты не можешь просто принять то, что мы любим тебя, Джей? Что мы не хочем тебя потерять?
– Дерьмо. – Джей падает на стул и закрывает лицо руками. Потом снова поднимает голову и смотрит на меня. Его глаза темнее ночи. – Может, я не могу в это поверить, потому что я просто этого не заслуживаю?
Он снова вскакивает и ни слова не говоря, вылетает из кухни. Я смотрю на Бена, прикусив нижнюю губу. Когда слышу стук входной двери, тоже встаю.
– Он ушел, – шепчу я. – Куда?
– Оставь его, Миа. – Бен притягивает меня к себе на колени. – Возможно, он образумится после того, как спокойно подумает обо всем.
Я прижимаюсь к моему мужу, в то же время чувствую себя чертовски эгоистично, потому что наслаждаюсь его теплом и близостью, в то время как Джей находится на холодной улице. Этим вечером он так и не возвращается. Как всегда через несколько минут Бен засыпает и тихо похрапывает. Я долго лежу без сна, смотрю на окно и прислушиваюсь к входной двери. К тому, что Джей вернется, извинится и примет наше предложение. Но этого не происходит. И из-за того, что этого не происходит, во мне растет страх. Страх того, что он поступит в своем стиле и завтра уже не вернется...
Пятница в офисе изнурительная и мучительно длинная. Даже Бет сегодня какая-то странная и постоянно увиливает от меня. С ней что-то происходит, и, несмотря на переживания о Джее, я должна с ней поговорить. Она моя лучшая подруга и я должна быть рядом с ней. Чем она постоянно и пользуется.
– Пойдешь со мной обедать? – спрашиваю у нее около часа дня, потому что она до сих пор сидит за своим столом и не предпринимает никаких попыток покинуть офис вместе с остальными. Она выглядит заведенной, ее улыбка кажется чужой.
– Другие уже...
– Я знаю, – отмахиваюсь я. – Хотела с тобой пообедать. А не с другими.
Ее щеки краснеют.
– Вообще-то... У меня так много дел, Миа. Мне хватит и сэндвича, совсем не обязательно обедать основательно.
– Нет, обязательно. – Я остаюсь стоять возле ее стола со скрещенными руками. – Значит, ты хочешь целый день лицезреть меня здесь. Потому что до тех пор, пока ты со мной не пойдешь, я никуда не уйду.
Бет тяжело вздыхает, потом бросает короткий взгляд назад на дверь кабинета Тома. Она закрыта.
– Итак, куда теперь? Если надо, я пойду с тобой к Байрону.
Она снова смеется и мое тело расслабляется.
– Хорошо! Так-то лучше. – Бет берет свою сумочку и вешает на плечо. – Ты же знаешь, что это нечестно? Я никогда не могу сказать "нет" Байрону.
– Я знаю. – Смеясь, беру ее под руку. По дороге вниз она спрашивает о моем следующем визите к врачу и о том, есть ли у меня для нее фото ребенка. Так как в лифте мы с ней одни, я достаю из сумки УЗИ снимок и протягиваю ей. Ее глаза становятся похожи на блюдца.
– О, Господи, он всегда выглядит... так?
– Как "так"? – улыбаясь, спрашиваю я. – Верни назад, если не можешь разобраться.
– Нет, он... такой милый. Или что нужно говорить?
Мы дурачимся еще на улице, потому что Бет думает, что это будет девочка и у нее мой нос. При том, что на таком сроке о носе говорить еще рано. Десять минут спустя, когда мы занимаем последний столик в любимой бургерской Бет, я решаюсь поменять тему разговора на нее.
– Я не знаю, говорил ли с тобой уже Том, но он уже со мной...
– Я знаю. – Она поджимает губы и я замечаю, как она бледнеет даже под макияжем. Мой желудок ухает, и официанта, который в спешке спрашивает наш заказ, мне хочется задушить. Худшего момента он найти не мог.
– Эй, – говорю я после того, как мы сделали заказ, беря Бет за руку. – Я не совсем поняла, что произошло, но звучало это нехорошо. И ты такая странная в последнее время. Я волнуюсь.
– Все нормально. – Бет пожимает плечами и смотрит мимо меня на барную стойку. – Он сказал... – Бет тяжело сглатывает, потом ищет мой взгляд. Я смотрю ей в глаза и подбадривающе улыбаюсь. – Он считает, что я все придумала. Что он любит свою жену и детей, что он никогда их не бросит, даже ради меня. Что я должна прекратить ему звонить и ошиваться возле его дома...
– Господи, Бет, ты действительно это делала? Я думала, он вообразил себе это.
Она растерянно смеется.
– Я думала... Я действительно думала, что он тоже сможет меня полюбить, если увидит вне пределов офиса. Но этого так и не случилось.
– Ты действительно украла у него билеты? – тихо спрашиваю, наклоняясь вперед. – Бет? Это правда?
Ее глаза наполняются слезами, но она сдерживается и проглатывает их.
– Да. Правда. И пожалуйста, не надо меня ненавидеть, ладно?
– Конечно, нет, глупышка. Я не ненавижу тебя! – и специально смеюсь громче, чем надо, чтобы ее развеселить. – Но ты слегка сумасшедшая, согласись.
– Проклятье, Миа, я так сильно его люблю. Я не выдумываю. Так было с первого дня. С самого первого дня! Я счастлива только от того, что нахожусь рядом с ним. Когда он со мной разговаривает, улыбается. Так тяжело видеть его каждый день и не... ты понимаешь.
Она жует свою губу, двигая солонкой по столу туда-сюда, как игрушечной машинкой.
– Мне так жаль, Бет. Правда.
– Я действительно надеялась... Каждую долбаную ночь я лежала в кровати и представляла как это, когда и он это, наконец, заметит. Я имею в виду то, что мы созданы друг для друга. Как бы это было впервые поцеловаться. Переспать. Рядом с ним уснуть. Сидеть на диване и вместе смотреть телевизор. Что-то вроде этого.
– Вегетарианский бургер и классический бургер. Приятного аппетита, дамы. – Официант ставит на стол две тарелки и сразу же исчезает, на что я сегодня не жалуюсь. Аппетит, кстати, тоже пропал.
Бет кидает себе пару палочек картошки фри в рот и задумчиво пережевывает.
– Знаешь, я с этим выросла. Я шла за руку с моей мамой позади своего отца, который шел со своей настоящей семьей. Не обращая на нас внимания.
– Ах, Бет... – тяжело вздыхаю я.
– Я так завидовала этим другим детям. Моим братьям и сестрам, но они об этом не знали. Я хотела толкнуть их в озеро, чтобы они утонули и мой отец, наконец, пришел к нам. Я мечтала, чтобы все они разбились в автокатастрофе и мой отец понял, что все эти годы он провел с неправильной семьей. Я держала мою мать за руку, когда вечерами она сидела на диване и пила водку из бутылки. Вместе с ней я смотрела фотографии, которые она тайно сделала, с изображением отца и его семьи. Я каждый вечер вытирала ее слезы с лица.
– Бет, тебе нужна помощь, – произношу я. – Позволь себе помочь.
Она грустно смеется.
– Мне не нужен терапевт, Миа. Мне просто нужна любовь.
– Я люблю тебя, Бет. Ты ведь знаешь?
– Да, но к сожалению это не то, что мне нужно.
Мы молчим. Бет ест картошку.
– Как тебе повезло, Миа, – потом говорит она. – У тебя не один, а сразу два мужчины, о которых можно только мечтать. Ты беременна. У тебя скоро будет семья. Возможно, слегка необычная семья, с двумя папами, но... все-таки семья. У меня никогда ее не было, и возможно, именно поэтому я так и погрязла в ситуацию с Томом, потому что у него есть именно то, чего так желаю я.
Она шмыгает носом, и мой желудок переворачивается. Я чувствую, как кровь отливает от лица. Бет нахмуривает лоб.
– Эй, что случилось? Я сказала что-то не то?
– Нет, мне жаль, я...
Я тру переносицу. Если я ей сейчас скажу, прозвучит это так, будто мне плевать на ее проблемы. Я имею в виду – насколько плохо выглядит неразделенная любовь, если против нее поставить смертельную опухоль мозга? Как будто тут соревнования – у кого судьба хуже. Но я не могу больше от нее это скрывать. Не в этой ситуации, не в данный момент. Так что я просто набираю в легкие воздуха и просто говорю это. Просто так.
– Джей умирает, Бет. У него неоперабельная опухоль мозга и осталось жить считанные месяцы.
У Бет выпадает бургер из рук и она таращится на меня с открытым ртом, забрызгав кетчупом мою блузку.
– Ты шутишь?
Мои глаза вновь начинает печь, но я все равно улыбаюсь.
– К сожалению, нет. Я... Мы даже не знаем, будет ли он жив еще к родам ... – мой голос ломается.
– О, Господи! – Бет так быстро вскакивает, что ее стул с грохотом опрокидывается на пол. Она оборачивает свои руки вокруг меня и прижимает к своей большой, мягкой груди. Я рыдаю. Она рыдает. Где-то на задворках сознания до меня доходит, как странно мы выглядим, и что в ближайшее время нам лучше не приходить к Байрону. Но в данный момент на все плевать, потому что мы остались наедине с нашей болью и горем.
Я не знаю, кому из нас хуже. Это ужасно, испытывать такую любовь и знать, что скоро ее потеряешь. Но разве не хуже испытать это невероятное чувство или же быть идеальным – бессмертным – и никогда не чувствовать?
Ни после обеда, ни вечером Джей не звонит. Также в субботу ни одного сообщения. Мой десятый звонок остается неотвеченным, как и все предыдущие девять. Бен берет меня за руку, когда, вздыхая, я откладываю телефон в сторону.
– Не переживай, мечта моя, – бормочет Бен. – Он обьявится, когда успокоится.
– Главное, что он жив, – проговариваю я мрачно. – Я дозвонилась до Пита, и он мне сказал, что Джей заходил домой, а потом снова исчез.
– Хорошо. Мы просто подождем. Ладно?
Я киваю у груди Бена, а потом отклоняюсь.
– Что мы будем сегодня делать?
Бен моргает и проводит рукой по волосам. Он уже несколько месяцев не был у парикмахера, и поскольку он не пользуется гелем, его волосы выглядят все более дико. Но мне нравится это.
– В смысле, что мы делаем сегодня? Что ты хочешь делать?
– Ну, сегодня суббота, – произношу я и покусываю ногти. – Мы не хотели что-нибудь поделать?
Бен смеется.
– Ты действительно очень по нему скучаешь? – тихо спрашивает он.
Я мотаю головой, но у моего сердца другое мнение. Я не уверена, видит ли это Бен. По крайней мере, он смелее меня.
Около трех часов звонит мой мобильный, а я бросаю пульт от телевизора, чтобы взять трубку. Бен закатывает глаза.
– Джей? – спрашиваю, затаив дыхание, не глядя на дисплей. Звук его смеха в моих ушах сразу же успокаивает меня, и я снова сажусь на диван. – Ты идиот! Я действительно переживала! Никогда больше не делай этого со мной, слышишь? – сержусь я. Бен лишь сдерживает улыбку.
– Прости, сладкая. Мне нужно немного времени. Подумать и все такое. Чем вы заняты? – Я смотрю на игровую приставку, и почему-то мне стыдно сказать Джею правду.
– Мы как раз оделись. Хотели проехаться в город. В театр.
Мой муж поднимает брови, что я игнорирую.
Джей цокает языком.
– Театр... ладно. Хорошо, почему нет? А что, если у меня есть идея получше?
– Смотря какая идея, – говорю я так небрежно, насколько могу. Я ставлю ноги на пол и тяну за одинокую нитку, которая выбилась из спортивных штанов.
– Приезжайте в Ричмонд. У меня здесь дом, мы можем немного погулять. Только мы втроем. И, Миа... В спальне стоит огромная теплая водяная кровать. – Последние слова он шепчет, и только от его тона волосы на моем затылке встают дыбом.
– Что за дом? – уточняю я осторожно. В конце концов, я знаю Джея. Возможно, даже слишком хорошо.
– Он принадлежит моему знакомому, который уехал на несколько дней и оставил мне ключ. Очень классный дом, ты его полюбишь. С огромным садом, видом на реку и все такое.
Я записываю адрес и уверяю Джея, что мы будем там самое позднее через два часа. Бен от любопытства даже забыл о нашей игре, даже несмотря на то, что сильно обыгрывал меня, а такое обычно он не бросает просто так. Как только услышал, что запланировал Джей, в нем сразу появляются огонь и пламя. Таким моего мужа я не знаю. Через пять минут он уже полностью одет и чиркает на листочке список того, что нужно купить по дороге для приятного вечера втроем. Мне требуется больше времени, в конце концов. Джей достаточно ясно дал понять, чем мы будем заниматься, и я хочу быть красивой для них обоих.
– Это же понятно, что он что-то задумал, верно? – спрашивает Бен, когда мы покидаем квартиру и по дороге на вокзал заскакиваем в Теско, что на углу, чтобы купить безалкогольное шампанское, красное вино и закуски.
– Что ты имеешь в виду?
– Без понятия. Но то, что после нашей дискуссии он организовал дом в Ричмонде, уже... в принципе, типично.
– Да, наверно, – бегло отвечаю я и дальше ищу безалкогольное шампанское, которое должно где-то здесь стоять. Среди лимонада точно найду его.
Поездка на юго-восточном поезде длится вечность, но когда мы достигаем Ричмонда, на улице еще светло, и мы идем по Кью Гарденс к указанному адресу.
– Откуда Джей знает таких людей? – нахмурив лоб, задаюсь вопросом я. – Здесь живут абсолютные богачи. Ты только посмотри на эти дома.
– Глянь на тот дом. – Бен останавливается. – Это же он?
Я сверяю адрес и киваю.
– О, да. Надеюсь, он не натворил глупостей.
– А что он мог сделать? – Бен смотрит на меня слегка взволнованно, и я тащу его в сторону.
– Не важно. Пойдем уже. Мне так любопытно.
Дом являет собой виллу, оформленную в викторианском стиле. И если судить по огромному саду, Джей нисколько не преувеличил. Он ждет нас у двери, свободно прислонившись к косяку, засунув рука в карманы черного костюма.
– Привет,чувак! – Бен хлопает его по руке. – Ты должен был предупредить, что здесь дресс-код.
– Для вас нет. Вы идеальны. А я сегодня, так сказать, хозяин дома, поэтому хотел выглядеть соответствующе. – Джей целует меня в знак приветствия. Он теплый и мягкий, и выглядит расслабленным, что меня успокаивает.
– Все опять хорошо? – шепотом спрашиваю я.
Он забирает у меня пакет с закусками и молча кивает. Потом я шагаю за Беном в дом и останавливаюсь с открытым ртом в коридоре, который больше, чем вся наша квартира.
– Черт, чувак, это круто или это очень круто? – Джей радуется нашей реакции как ребенок.
– О, Господи, – бормочу я и снимаю обувь. Ковер на старом паркете с таким толстым ворсом, что мои пальцы погружаются в него. – Кому это принадлежит, Джей?
– Знакомому, я же говорил. Какой-то банковский друг Пита.
Джей проводит нас по дому, показывая каждую комнату. К моему восхищению здесь три ванные, по одной на каждую спальню. Рабочий кабинет с огромным окном с видом в сад, а со второго этажа можно увидеть блеск Темзы. И насыщенную зелень Кью Гардена.
– Ого, это действительно... бомба. – Бен находится в гостиной и падает на диван, в котором почти исчезает. Я смеюсь.
– Сколько же нужно иметь денег, чтобы купить такое? – спрашивает он.
– Много. – Джей пожимает плечами и открывает принесенную бутылку вина и безалкогольное шампанское для меня.
– За нас. За нашу жизнь. – Мы чокаемся, в то время как небо окрашивается в красный цвет. Прекрасный закат перед красивой кулисой, который я могла бы наблюдать часами. Я лежу на диване между двумя мужчинами, ощущаю их руки на моих ногах, на руках, на животе, везде.
Но здесь мы остаемся недолго. Еще до наступления ночи, мы перемещаемся на верхний этаж. В большой спальне стоит кровать с водяным матрасом, который встречает меня приятной теплотой. Джей раздевает меня, медленно и благоговейно, в то время как Бен целует меня.
И тогда мы часами занимаемся любовью на качающейся кровати. Мы не едим, пьем мало, разговариваем еще меньше, не считая ласковых слов и сладких любовных клятв, которыми мы обмениваемся между поцелуями и другими действиями. Мы – это просто мы, только втроем, и никак не можем остановиться. Джей включил музыку, которая доносится через скрытые в стенах колонки, а небольшая лампа дарит мягкий свет в красной дымке. Эта спальня просто создана для любви.
Только после полуночи Джей проскальзывает вниз за сэндвичами и чипсами. Пока я сижу в туалете, я слышу, как он тихо разговаривает с Беном. Мой любопытный взгляд в шкафчик возле зеркала остается без ответа – он пустой. Так же, как и полочка для полотенец в углу. Косая. Как будто хозяин не планировал возвращаться. Я натягиваю футболку Джея и на трясущихся ногах возвращаюсь в кровать.
– О чем разговариваете? – спрашиваю я.
Бен тянет меня на мягкий матрас. Я прижимаюсь к обоим мужчинам. На Джее надеты только шорты, а Бен еще обнаженный.
– Ни о чем, – отвечает Джей.
– Об этом доме, – в то же время говорит Бен. Я бросаю на обоих взгляд и смеюсь.
– Дом просто бомба. Правда.
– Я сказал Бену, что он должен копить деньги. На подобное.
Я сразу же выпрямляюсь. Мое сердце пускается вскачь. Я знала. Вечер был таким гармоничным, полным любви и нежностей... конечно же, Джей должен все испортить.
– Джей, мы говорили, что...
– Миа, мне все равно, – перебивает меня мужчина. Он отодвигается к подголовнику и прислоняется к нему спиной. Матрац булькает и колышится так, что я чувствую себя на лодке в открытом море. – Вы копите на дом. На дом, подобный этому. Это ваша мечта, я хотел вам еще раз об этом напомнить.
– Такой дом мы не сможем себе позволить в ближайшие двести лет. – Бен смеется. – Прости, друг, но это находится на расстоянии галактики от наших возможностей.
– Да, возможно сейчас. Но если вы будете достаточно храбрыми и...
– Мы оплатим лечение, – перебивает его Бен. В отличие от меня его слова звучат уверенно и доминантно. Я удивленно смотрю на него и беру его за руку. – Я не буду больше об этом спорить, Джей. Миа хочет этого, так что ты так сделаешь. Ты ей, бл*дь, должен это.
Мой внутренности сжимаются.
– Бен... – пытаюсь я его смягчить, потому что на его лбу появляется пульсирующая венка, и я знаю, что это означает.
Брови Джея взлетают вверх.
– Чувак...
– Если это так необходимо... продай мне свой Харли.
Я задерживаю воздух.
– Никогда. – Джей скрещивает руки на обнаженной груди. – Забудь об этом, друг. Я люблю тебя, но Харли...
– Не сейчас. Я имею в виду, когда ты... Ты можешь оставить мне его по наследству. Ладно? Возьми деньги на лечение авансом.
Я тяжело сглатываю, потому что комок в горле поднимается выше, что может означать только начало рыданий. Но я не хочу сейчас плакать. Абсолютно.
– Джей, это же хорошая идея, – осторожно произношу я. – Ты так не считаешь? Тебя не должна мучить совесть, и Бен получит то, что хочет.
От мысли, что мой муж будет рассекать по улицам Лондона на этой чертовой штуке, у меня внутри все сжимается, но по этому поводу мы можем поговорить позже. Намного позже.
– Ты серьезно? – спрашивает Джей. Его выражение лица меняется от злого до растроганного.
Бен кивает.
– Я не знаю... В смысле, что я могу сейчас сказать против? – он отвечает тихо, глядя на мои голые ноги, которые лежат у него на коленях. Рукой он проводит по моему бедру, которое покрывается мурашками. Не только от прикосновения, а еще от того, что он, наконец, сделал это. Решился. – Но у меня есть одно условие.
Он берет меня за шею и я близка к тому, чтобы со всем согласиться, что он сейчас предложит.
– Я хочу секс-видео. – Он улыбается.
Я чувствую, как краснею.
– Джей, это...
– Гениальная идея. – Смеясь, Бен слезает с кровати, чтобы взять мобильный Джея.
– Меняю видео на лечение, сладкая. Это же честный обмен?
– Ты такой придурок, – говорю я, но его руки и язык лучшие мотиваторы, которые мне известны.
– Обещаешь? – тихо спрашиваю я еще раз, в то время как Бен фиксирует на нас камеру. – Это снимается на видео, ты понимаешь, да?
– Обещаю, сокровище, – шепчет Джей.
Я счастливо выпрямляюсь, чтобы его поцеловать. Мое тело все еще уставшее и обессиленное, но губы Джея и руки моего мужа, которые вдруг ложатся на меня, электризируют меня. Не проходит много времени, когда мы снова вальсируем на булькающей кровати. Тело к телу, кожа к коже. Воздух наполнен нашими звуками, тихими вздохами, стонами, рычанием. Горячими словами, запахом нашей страсти, которая витает в воздухе подобно дорогим духам.
Поцелуи Джея чувствуются так, будто он прощается. Последний раз берет от меня все, что я готова отдать. Но этой ночью я чувствую, что мы бессмертны. Мы втроем и звездочка в моем животе.
В это воскресенье я просыпаюсь от звука голосов на улице. В солнечных лучах, что падают на паркетный пол, танцуют пылинки. Зевая, я теснее прижимаюсь к Джею, который лежит на спине и производит смешные звуки на выдохе. Он вспотел, его кожа теплая и влажная. Я прижимаюсь лицом к его груди и вдыхаю его запах. А потом мое тело замирает, потому что голоса, которые я слышала, доносятся не с улицы, а снизу. Из дома!
– Джей? – шепчу я, легонько тормоша его. – Джей! Проснись.
Он рычит и поворачивается на другую сторону. Я пытаюсь проделать то же с Беном, когда отчетливо слышу шаги. Разговор становится громче, но я не понимаю ни одного слова.
– Бен, проснись, пожалуйста. В дома кто-то есть.
Джей резко поднимается возле меня, как солдатик.
– Что произошло?
– В доме кто-то есть, – шепчу я, и как идиотка натягиваю одеяло до самого подбородка. Джей прислушивается, нахмурив лоб. Голоса затихают, смеется какая-то женщина. Подобно молнии Джей спрыгивает с кровати, и спешно кивает нам.
– Вставайте. Ну же. Одевайтесь. И лучше всего вылезти через окно.
– Что, прости? – говорю я, и таращусь на Джея.
Бен кашляет.
– Ты серьезно? – спрашивает он.
– Господи, Джей, что ты наделал? – стону я. Меня кидает в жар.
– Как я уже говорил, – слышу я мужской голос, который угрожающе приближается. Видимо, грабители – или кто бы они ни были – находятся уже на ступеньках. – Мебель вы можете оставить, если хотите. Но если хотите обставить все самостоятельно – это тоже не проблема. В течение недели дом можно полностью освободить.
У меня отвисает челюсть. Джей машет руками, одновременно ища свои трусы. Потом я слышу его сдавленный смех. Очень смешно!!!
Я растерянно остаюсь сидеть в кровати, глядя на дверь, которая может открыться в любой момент, и судорожно соображаю, какое обьяснение может помочь с тем, что Джей поступил так опромечтиво, вломившись в чужой дом. Но он не мог... Нет. Он бы такого не сделал. Или сделал?
– А это, конечно же, самая красивая комната в доме – хозяйская спальня.
Дверь распахивается. В проеме стоит маленький, круглый, наполовину лысый мужчина с огромными глазами, ошеломленная женщина с соломенными волосами, прикрывающая рот рукой, и улыбающийся мужчина в костюме, который ему великоват. Мое лицо, по ощущению, настолько горит, что его точно можно использовать вместо тостера. Но все же, когда замечаю Джея, который впопыхах пытается натянуть свои трусы, скачет на одной ноге и сверкает своим голым задом, я почти взрываюсь смехом, который прорывается во мне.
– О, Господи, – бормочет маленький, круглый мужчина, и хлопает себя по лбу. – Кто, к черту, вы такие? Что вы здесь делаете?
Джей поворачивается к нему, после того, как натянул свои шорты, и по лицу мужчины можно понять, что он узнал его.
– Это же...
– Извините! – Джей поднимает обе руки, и даже учитывая, что он стоит ко мне спиной, я уверена, что сейчас он нацепил свою сногсшибательную улыбку. Проверенный вариант, потому что выражение лица женщины смягчается.
– Мне очень жаль. Я не знал, что вы сегодня сюда прийдете.
Маклер, или кем бы он ни был другим, краснеет. Бен тихо вытаскивает свои трусы из-под одеяла, а я украдкой оглядываю комнату в поисках моей одежды. Она в ванной – доходит до меня. Так что я в заложниках в кровати.
– Как вы сюда попали? Вы взломали дверь? – маклер потеет. Джей почесывает грудь, а женщина пялится на его татуировки и пирсинг, неосознанно проводя языком по губам. Если бы ситуация не была такой постыдной, я бы рассмеялась. Но я дрожу всем телом, несмотря на теплый матрас. Под одеялом Бен кладет свою руку на мое бедро, что меня абсолютно не успокаивает.
– Прошу прощения, – маклер поворачивается к парочке и выталкивает их из комнаты. – Я вызову полицию и мы сможем это уладить. Может, будет лучше, если позже вы вернетесь, и мы проведем осмотр дома повторно? Я должен сначала... – дверь закрывается на замок за ними тремя, и слышно только тихое бормотание в коридоре.
– Проклятье, Джей! – ругаясь, я вскакиваю с кровати. Мне плевать, что я абсолютно обнаженна,а маклер может в любой момент зайти обратно. Джей поворачивается ко мне и взрывается смехом. Я тоже не могу сдержать смех, даже несмотря на то, что чертовски зла на него.
– Лучше оденься, Миа, – говорит Бен и направляет меня в ванную. – Я разберусь со всем.
– Что... – начинаю я, но понимаю, что он прав. И спешно собираю одежду с пола, полощу рот, расчесывая пальцами волосы. Хоть немного порядка. Скорее всего, остаток воскресенья я проведу в полицейском участке. Это этой мысли становится тошно. Я никогда не имела дело с полицией, по крайней мере, никогда, до знакомства с Джеем. Да даже и после.
Но с ним же... От воспоминания об одной ночи с Джеем я начинаю улыбаться своему отражению. Господи, так много времени прошло, а я до сих пор помню все до мельчайших подробностей. Как Джей обьяснял полицейским, что я всего лишь проститутка, и не имею отношения к наркотикам, которые нашли в его кармане при обыске. Что он никогда до этого меня не видел и даже не знает моего настоящего имени.
Он сказал, что меня зовут Мишель, и что у меня не все в порядке с головой. Джей говорил это настолько серьезно, что я себе чуть язык не откусила в попытке не засмеяться. Меня отпустили. Джею присудили социальные работы, которые он стойко отработал в доме престарелых, где в течение нескольких недель завоевал звание абсолютного любимчика. После он добровольно приходил туда раз в месяц, чтобы проведать своих самых любимых постояльцев. И я помню, что Джей уже тогда проделывал свои маленькие фокусы. Возможно, это уже было началом его карьеры. Кто знает, по какому пути он пошел бы, если бы этого не произошло. Иногда маленькие вещи решают, каким будет остаток нашей жизни.
Когда я открываю дверь, оба мужчины стоят одетые возле кровати, а напротив дико жестикулирующий двойник Дэнни де Вито с красным лицом перед ними. Потом дверь снова открывается, и появляются два полицейских в форме. Мне становится дурно.
Когда мы добираемся до полицейского участка, дрожь во мне все не унимается. На нас до сих пор не надели наручники, но еще этого мне и не хватало. Потеющий маклер тычет пальцем Джею в грудь. Вокруг нас собралось уже четверо полицейских. А я чувствую себя особо опасным преступником.
– Вот этому я вчера показывал обьект. Я точно помню, потому что... Да вы и сами видите. Разве он выглядит так, будто может позволить себе такой дом?
– Прошу прощения! – Джей выпрямляется в полный рост, таким образом, возвышаясь над маклером на одну голову. – Вы судите людей по внешнему виду? С вашей работой вам бы не следовало этого делать. А вдруг я просто эксцентричный миллионер?
– Ага, конечно. – Маклер фыркает и достает из кармана брюк лоскутный носовой платок, чтобы промокнуть лоб.
– Как вы вообще попали в дом? – спрашивает молодая девушка полицейский, которая с ее выкрашенными в рыжий цвет волосами выглядит как орхидея среди кактусов.
– Я оставил окно в гостевом туалете открытым, – пожав плечами, отвечает Джей.
Маклер мотает головой.
– Такого со мной еще не случалось, – говорит он. – Они там порнухой занимались, или еще чем. Кто знает.
Я краснею, а Джей улыбается так вызывающе, что даже девушка полицейский еле сдерживает свою улыбку. О, Господи, у них здесь есть мешки, которые можно было бы надеть на голову?! Один из полицейских пялится на меня так бесцеремонно, что мне становится жарко. О, небеса!
– И вы не проверили окна, прежде, чем покинули дом? – приятная девушка полицейский обращается к маклеру, нахмурив лоб.
– Почему я должен был... Знаете, что...
– Конечно, вы можете написать заявление, – спокойно обьясняет ему она. – Но я подозреваю, что и против вас будут выдвинуты обвинения за халатность. Выбор за вами.
Маклер выхватывает воздух ртом как карп.
– И это правосудие? Со мной поступили незаконно, и я же в этом виноват?
– Вы разделяете ответственность, – говорит полицейский и подмигивает Джею. Мой желудок вибрирует. Я хватаю Бена за руку и благодарна, что он оказывает мне поддержку. По сравнению со мной, он чувствует себя, как рыба в воде.
– Кстати, на моих друзьях нет никакой вины, – вмешивается Джей. – Они не виновны, потому что абсолютно ничего об этом не знали. И знаете, почему я вообще это сделал? – он обращается к карпу, покрасневшему, как помидор.
– Потому что вы ненормальный наркоман? – зло отвечает он. Его тканевый носовой платок полностью пропитан потом.
Джей тихо смеется.
– Черт, чувак. Нет. Потому что такой, как я, не несет ответственности, вот почему.
Мое сердце замирает, сжимаясь в тугой узел от его слов. Мне становится больно. Джей скрещивает руки за спиной и смотрит маклеру прямо в глаза.
– Послушайте, я готов понести наказание. Но вы имеете дело не с особо опасными преступниками, а с беременной, компьютерным задротом и смертельно больным онко-пациентом.
Я прикусываю губу, чтобы не засмеяться вслух. От Бена доносится сдавленное кудахтанье, и даже полицейские не могут сдержать улыбки.
– И это не шутка. Серьезно. Мы просто хотели почувствовать как это – жить в таком доме. Потому что мне не суждено такое пережить.
Рыжая девушка полицейский широко распахивает глаза. Ее нижняя губа подрагивает.
– Мне очень жаль, что мы доставили вам неприятности, мистер Уолкер. Я также с готовность извинюсь перед парой, которой мы помешали осмотреть дом.
– Если вы думаете, что с такой ненормальной историей сможете избежать ответственности... – маклер останавливается. Переводит взгляд с Джея на меня, и я надевая беззащитную, ранимую маску на лицо.
– Конечно, вы можете на нас заявить, имеете на это полное право, – предлагает Джей, не поддавшись провокации. – В любом случае, я скажу вам к чему это приведет. Нам присудят несколько часов социальных работ, причем я, скорее всего не буду этого делать, так как, скорее всего не доживу до конца судебного разбирательства. Что касается моей подруги... До этого времени Миа будет на поздних сроках беременности. Или даже уже родит, вы же знаете, сколько иногда требуется времени, чтобы назначить дату рассмотрения дела. Вы хотите за это отвечать? Мы ни у кого ничего не украли, никому ничего плохого не сделали. И если бы я знал, что вы и по воскресеньям работаете, я бы выбрал другой день для нашего отдыха.
