Текст книги "Мы вдвоем и он (ЛП)"
Автор книги: Александра Амбер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
– Джей, он... – сквозь всхлипы говорю я. – Он... Он умирает, Бен.
– Мне так жаль, Миа.
Сбитая с толку, я забываю на секунду плакать. Я ожидала любого ответа, но не этого. Я поднимаю голову и нахмуриваю лоб.
– Что ты сказал?
– Я знаю об этом. Давно. – Бен вздыхает и ведет меня в гостиную. Как на автопилоте я позволяю ему себя вести, сажусь на диван.
– Ты знал? – мое сердце начинает стучать как сумасшедшее. В животе все переворачивается. Мне приходится вцепиться в подлокотники, потому что комната начинает кружиться. – Ты знал и ничего мне не сказал?
– Я... Мы не хотели тебе говорить. Не так быстро, в любом случае. Мы хотели...
– Ты говнюк! Вы говнюки! Вы мерзкие, эгоистичные... – моя рука автоматически взлетает вверх, но Бен перехватывает ее, прежде чем я смогла дать ему пощечину.
– Эй! – он пытается притянуть меня к себе, но я вырываюсь. Дергаюсь. Кусаю его за руки, чтобы он меня отпустил.
– Вы знали об этом все время и ни о чем мне не сказали? Я... ох, дерьмо, я уже не знаю, кто я! мой голос дрожит. Я не могу поверить, что он принадлежит мне. Я не узнаю себя. Я наполнена злостью и агрессией так, как никогда в жизни до этого момента. И я выплескиваю ее на моего мужа, который крепко меня держит и пытается увернуться от моих пинаний и ударов.
Естественно у меня нет никаких шансов против него. Но все равно царапаюсь и кусаюсь, кричу и плачу от злости.
– Миа. Мечта моя. Я люблю тебя. Эй! Мы любим тебя. Пожалуйста, Миа... – Бен пытается меня успокоить. Крепко держит мою голову, прижимая к своей груди. Он быстро дышит, я чувствую, насколько быстро стучит его сердце. – Дерьмо, Миа... – шепчет он и качает в своих руках как маленького ребенка. – Я не знал, что... Это было ошибкой. Мы совершили чудовищную ошибку. Мне так жаль. Так чертовски жаль.
– Вы свиньи, – рычу сквозь слезы. – Проклятые, мерзкие свиньи. Думали только о себе. И о своем удовольствии.
– Нет, эй, это не так. Эй! – он отстраняется и берет мое влажное лицо в ладони, пристально глядя в глаза. – Я бы в жизни этого не допустил, если бы с самого начала не знал, что он здесь только на определенное время.
– Что? – я смахиваю слезы, чтобы лучше его видеть. Пульс зашкаливает, а адреналин затуманивает мозг и делает невозможным сидеть. Я ерзаю по дивану, как ужаленная.
– Джей сказал мне это в первый же вечер. Еще когда приходил к нам на ужин, понимаешь? – Бен вздыхает. Его грудная клетка быстро поднимается и опускается, я чувствую пульс в его пальцах на моих щеках. Держит меня крепко, будто боится, что если отпустит меня, я убегу.
– Я сначала подумал, что это какая-то шутка, но потом стало ясно, что он говорит абсолютно серьезно. Мне его очень жаль. Я имею в виду... – Он заметно сглатывает, прежде чем тихо и отчетливо продолжить. – Представь, что тебе осталось жить несколько месяцев. И тебе больше ничего не хочется, кроме как провести время с единственной женщиной, которую ты когда-либо любил... Святое дерьмо.
– Бен. – Я убираю его руки со своего лица и отклоняюсь назад. – Это нормально, что ты ему сопереживаешь. Правда. Но, проклятье, ты ни капельки не думал обо мне!
– Неправда, Миа. Еще как думал. Я всегда знал, как ты по нему скучаешь. Даже если ты любишь меня, но я не Джей, в нем есть что-то такое... Он всегда вселял в тебя веру, что ты можешь летать, и ты стремилась к этому. И не говори, что это не так. Я знаю это, Миа. Я просто слишком хорошо тебя знаю.
– Бен... – снова начинаю я, но он поднимает руку и перебивает меня.
– Я не жалею. Правда, нет. Наоборот – сейчас, когда Джей рядом, мне лучше. Потому что я не боюсь, что ты меня бросишь. Но если бы я не знал, что с ним скоро все будет кончено, я бы не смог этого сделать. Никогда. Я слишком боялся, что его ты любишь больше, чем меня, и просто сбежишь с ним.
– Ты говорил, что мечтал меня разделить с кем-то другим... Ты врал, Бен? Ты переступил через себя, только чтобы сделать ему одолжение? Или мне? – я уже не знаю, что думать и чему верить. Хочу уйти, и в то же время остаться здесь. Не хочу Джея больше никогда видеть, но все равно скучаю по нему. У меня такое ощущение, что мое сердце разрывают двое маленьких человечков, и это сводит меня с ума.
– Это не вранье, Миа. И да, с самого начала мне все понравилось. Было даже лучше, чем в моих фантазиях. Не знаю, захотел ли бы я еще раз такое повторить, я имею в виду с кем-то другим. Возможно, это получилось бы только с Джеем, не знаю. Но... мне он тоже очень нравится, и это разрывает меня на части так же, как и тебя, когда я думаю о том, что он скоро умрет.
– О, Господи, – говорю я, сдавливая стон, и тру обоими руками глаза. – Я не хочу его больше видеть. Я не могу этого, Бен. Я... – проклятье. Подготовка и сюрприз полетели к чертям. Я должна ему сейчас сказать. По-другому никак.
– Я беременна.
Бен еле заметно вздрагивает. Потом берет мои руки в свои и смотрит на меня. Его глаза блестят.
– Это правда? – шепчет он, а я молча киваю. Наши взгляды переплетаются на несколько секунд. На маленькую вечность. Потом он целует меня в макушку.
– Мы не знаем от кого, правильно? – спрашивает он тихо, и я снова киваю. В моем горле образовался огромный комок, который мешает мне говорить.
– Знаешь что? Мне плевать. – Он снова берет мое лицо в руки и целует меня. Так долго, интенсивно и сладко, что мое сердце порхает, а ноги становятся ватными, даже несмотря на то, что я сижу. Затаив дыхание, я отвечаю на этот отчаянный поцелуй. Печаль, шок – все это соединяется в поцелуе, который никогда не заканчивается, потому что мы сцепились, как двое утопающих.
– Мы должны ему сказать. – Минутой позже Бен берет мои ноги и кладет их себе на колени, а потом пристально смотрит на меня. – Ты ведь это понимаешь, Миа?
Я мотаю головой.
– Я не могу, Бен. Я хочу его забыть, и жить так, как будто всего этого не было. Вы совершенно обо мне не думали, когда это начинали. Вы просто забыли, что речь идет не только о сексе. Совершенно не об этом.
Бен тихо смеется.
– Ты не можешь его просто так забыть. И ты сама это знаешь. Кроме того... у него есть право знать об этом. И не имеет значения, ребенок мой или его.
– А ты? – спрашиваю я осторожно. – Ты сможешь с этим жить? С этим ребенком, я имею в виду.
– Я буду лучшим отцом, которого только можно себе представить, душа моя. Ты делаешь меня бесконечно счастливым. – Он кладет одну руку на мой живот и смотрит на меня взглядом, полным чувств. Так, что мои глаза снова горят.
– Дай мне время, – прошу я. – Пару дней или... Не знаю. Мне нужно с этим разобраться. Но сейчас я не хочу его видеть.
– Конечно. Только помни, что у него не осталось много времени. Пару месяцев, в лучшем случае.
Я сглатываю так тяжело, что становится больно.
– Почему он так поступил? – спрашиваю я. – Почему он приехал именно сюда?
– Потому что он любит тебя, – спокойно отвечает Бен, и моему сердцу становится тесно в груди.
На следующий день Бен сообщает на работе, что я заболела, и, к счастью, Бет не спрашивает в чем дело. Мой муж ведет себя так, будто ничего не случилось и рано утром едет на поезде в город.
Я беспокойно ворочаюсь в кровати, не в силах уснуть. Воспоминания о родителях захлестывают меня. Момент, когда двое полицейских стояло у двери, чтобы сообщить, что мои родители погибли в автокатастрофе. Момент, когда мир должен был перестать вращаться, но не перестал, и я почувствовала себя такой маленькой и беспомощной, как двухлетняя девочка, которая не смогла получить того, чего желала всей душой. Я чувствую злость, силу, с которой я опрокинула новогоднюю елку. Скорбь, гнев, все те слова, что возникли в моей голове, которые я хотела сказать родителям и не сказала. А потом меня бросает в пот, потому что понимаю, что с Джеем будет точно так же, если я сейчас снова попытаюсь выбросить его из моей жизни. И мне ясно, насколько это невозможно.
Когда после обеда раздается звонок в дверь, я впускаю его, несмотря на то, что до сих пор не купалась и хожу в пижаме.
– Дерьмо, Миа, мне так жаль, – говорит он и протягивает мне бутылку шампанского. Его большие карие глаза, мягкая улыбка и невинный взгляд – все, как раньше. Таким образом он всегда меня возвращал. Снова и снова.
– И... прости?
– Спасибо, – отвечаю я так холодно, как только могу и забираю бутылку. – Но я не могу пить его в моем положении. Во всяком случае следующие восемь или девять месяцев.
Я знаю, что поступаю нехорошо, потому что даже не пытаюсь преподнести ему все красиво. За последующие две или три секунды, его выражение лица меняется несколько раз, а я не сдерживаю смешок.
– Входи, идиот. – Я затаскиваю его в коридор, захлопывая за ним дверь. – Зачем ты вернулся в Лондон, Джей? Почему именно ко мне? Я должна это знать, прежде чем задушу тебя.
Он сглатывает, уставившись на мой живот, а потом снова на лицо. Он выглядит как ребенок, который бежит по лесу без компаса, но мне его не жаль.
– Я мечтал, Миа. У меня были желания. Как у каждого человека. Я хотел путешествовать и познавать мир. Стать известным и оставить что-то после себя. Что-то, что напомнит обо мне, даже когда меня не будет. Я хотел заполучить так много красивых женщин, как только можно. Ты точно слышала о тех безумных списках с сумасшедшими вещами, которые должен сделать человек перед смертью.
Я киваю, ожидающе скрещивая руки. Моя грудь поднимается и опускается в такт моему дыханию. Джей смотрит пристально в глаза.
– Когда врач сказал, что мне осталось всего несколько месяцев... В этот момент в моем сознании возник один единственный человек, с кем я хотел провести остаток моей жалкой жизни. И это была ты, Миа.
Комок в горле становится размером с футбольный мяч. Мои глаза горят.
– Джей, это...
– Мне было ясно, что я должен был обязательно сделать перед тем, как уйти, – перебивает он и тянет меня к себе. Я опираюсь подбородком о его грудь и смотрю на него. Чувствую себя такой маленькой в его руках, такой крошечной, даже по сравнению с намного меньшими опухолями в его мозгу. Которые, в отличии от меня, имеют огромную власть. Мое сердце болезненно колотится.
– Я хотел любить. Я хотел еще раз почувствовать как это, когда любят тебя. Я хотел провести так много времени, как только можно с человеком, которого я могу сделать счастливым. И ты единственная, с кем я подобное чувствовал. Это чувство бессмертия. То чувство, когда тебе никто в мире ничего не может сделать, кроме этого человека. Потому что ты его до такой степени любишь, что хочется вырвать себе сердце.
– Господи, Джей...
Огромная слеза катится по моей щеке. Джей сцеловывает ее, прежде чем она достигает уголка моих губ. Я обхватываю руками его лицо и пристально смотрю в глаза. Потом целую его. Толкаю к стене и прижимаюсь бедрами. От неожиданности он резко втягивает воздух, и ему требуется мгновение, чтобы собраться и ответить на мой поцелуй. За несколько секунд этот поцелуй превращается в идеальный, о котором мечтаешь всю свою жизнь. Поцелуй, во время которого время останавливается и как по велению волшебной палочки исчезает. Поцелуй, у которого нет начала и конца, и он делает тебя беспомощной и мяукающей.
– Сокровище, – шепчет он, потеряв дыхание и положив теплую руку на мой живот. – Это правда? Ты...
– Я не имею понятия, кто из вас двоих меня оплодотворил. Но я не удивлюсь, если это был ты, паршивец.
Он смеется громко и счастливо, и на секунду я забываю о своих страхах, и просто растворяюсь в его счастье.
– Это же чудо, – говорит он позже, не убирая руки от моего оголившегося живота. Мои волосы опадают на лицо спутавшимися прядями, я вспотела и чувствую себя бесконечно грязной, но плевать. – Ты чудо, сладкая.
– А ты говнюк. До сих пор, – отвечаю я, и отклоняюсь в сторону, чтобы опереться подбородком о руку. – Не думай, что я это когда-либо прощу.
– Мне так жаль, – шепчет он мне на ухо, его колючая щека щекочет меня. – Прости мне это на одну минуту, ладно? Я так хочу сейчас быть счастливым.
Чувства во мне смешались в единый коктейль из злости, страха, огорчения и счастья, а еще из трепещущей любви к этому повзрослевшему мальчику.
– Как ты можешь быть сейчас счастливым? – спрашиваю я через время, пока мы молча лежали рядом друг с другом и пялились в потолок. Темнеет. Скоро Бен вернется домой и мы снова будем втроем. Я не имею понятия, как эта ситуация нас изменит.
– А почему нет? Только потому что что-то подходит к концу, я ведь могу все равно радоваться, или нет? Каждый отпуск заканчивается, и об этом известно с самого начала. Но это не повод не наслаждаться отпуском.
– Но мы не знаем, когда закончимся, – бросаю ему.
– Отнюдь. Не нужно об этом задумываться. К тому же, есть такие моменты, когда ты чувствуешь себя бесконечным, и это хорошие моменты. Счастливые. Можно овладеть жизнью. Каждым проклятым днем. Плевать на плохую погоду или на отсутствие настроения жить или что-либо делать. Нужно просто решить быть счастливым. В этот момент.
Я снова целую его, аккуратно и нежно.
– Счастье – это не то, что с кем-то случается. Жизнь – не то, что с кем-то происходит. Мы сами отвечаем за это, – говорит он потом тихо.
– Ты не в ответе за свою болезнь, Джей. Это просто совпадение, – отвечаю я.
– Я заслужил это. – Его лицо скривилось от боли. Моя спина покрылась ледяным потом и я поднимаюсь, чтобы взглянуть на него.
– Чем, к черту, ты или кто-либо другой мог заслужить это дерьмо? – я нахмуриваю лоб.
Джей накручивает локон моих волос на палец, не бросив на меня ни единого взгляда.
– Я должен был умереть еще много лет назад. Тогда, когда я был еще слишком трусливым, потому что несмотря ни на что любил свою жизнь. Цеплялся за нее, сам не знаю почему.
Я с трудом сглатываю.
– Ты говоришь о своем брате? – осторожно спрашиваю я. Он медленно кивает.
– Я украл у моего отца деньги из кошелька. Это был я, не Джефф. Но я был слишком трусливым, чтобы признаться, и Джефф взял всю вину на себя.
Слеза катится по его щеке и я сцеловываю ее. Я спокойна, по крайней мере внешне, даже несмотря на то, что во мне бушевал ураган и гонял кипящую кровь по жилам.
– Он думал, что не будет ничего страшного. Он думал, что сможет вынести больше, чем я. Он был крепче и крупнее. Старший брат. Сын, которым гордился его отец, и который должен был пойти по его стопам. Я похож на мать, и поэтому был абсолютным разочарованием для него. Мечтатель с карими глазами, такой же, как и она. С меня не могло вырасти ничего толкового, у меня не было никаких способностей. Он часто говорил мне это, каждый раз, когда злился. Джефф кивнул мне и прижал палец к своим губам, когда я хотел признаться, что это я взял деньги. Только поэтому я этого не сделал. Просто смотрел, как отец его избивал, с пеной у рта, и так яростно. Никогда прежде я не видел его таким. Никогда. Он был так разочарован Джеффом, так зол...
Джей сглатывает и потирает глаза. Его тело кажется холодным и замершим. Потом он закрывает глаза.
– Я не мог на это больше смотреть. Я кричал ему прекратить, оставить в покое его. Запрыгнул ему на спину, ухватившись за горло, крепко вцепился в него, но он был огромный и сильный... и было уже поздно… Джефф лежал на полу без признаков жизни. Такой бледный...
Тело Джея дрожит возле меня. Я чувствую его боль, мои глаза снова начинают гореть. Осторожно беру его руку, сжимая ее, и просто жду, чтобы он продолжил.
– А потом Джефф умер. Отец отправил его в кому.
– Джей... это не было твоей виной, – говорю я осторожно. – Ты был ребенком. Ты не мог знать, что он так взбесится.
– Не важно, сокровище... – Он снова открывает глаза и смотрит на меня, грустно улыбаясь. – Когда врач сказал, что со мной, одно мне стало ясно. Это мое наказание. Справедливость восторжествовала. Джефф умер из-за меня, я должен быть на его месте. Поэтому сейчас время пришло, просто на несколько лет позже, чем должно было.
– Джей, это глупости. – Я мотаю головой. – Ты не должен так думать. Виновен твой отец, а никто другой. Кроме того, справедливости не существует, иначе такой тип, как Гитлер, не должен был закончить жизнь самоубийством. Он должен был быть первым кандидатом на рак мозга. Или нет?
Джей тихо смеется.
– Ты же не сравнила меня только что с Гитлером? – рычит он и перекатывается на меня. Всем своим весом. Я пищу, но он кусает меня за шею. И прежде, чем я успеваю что-либо ответить, отвечает мое тело. До ужаса постыдным звуком, что аж волоски на шее встают дыбом.
– О, Господи, – кричу я в панике, сбрасываю Джея с себя и зарываюсь с головой под одеяло, чтобы не слышать его смех. Дерьмо, насколько позорно это? Обнаженный мужчина ложится на меня, а я пукаю?
– Эй. Не думаю, что это хорошая идея.
Джей смеется так громко, что я кусаю губы, пока он стаскивает с меня одеяло.
– Это была твоя вина! Ты лег на мой живот, – ворчу я. – И я отсюда никогда не вылезу, если ты не прекратишь смеяться.
– Но я не хочу, чтобы ты там задохнулась. – Джей стаскивает с меня одеяло и улыбается, глядя на мое пылающее лицо.
– Господи, мне так стыдно, – стону я, закрывая руками лицо.
– Это человеческая природа, – говорит Джей. – В любом случае, я не знал, что женщины так громко... и так... фу! – он кривит нос и машет рукой перед лицом.
– Прекрати, говнюк, – кричу я смеясь и бросая в него подушку. – Это не смешно!
Джей наваливается на меня и начинает щекотать, пока я не содрогаюсь от смеха. Потом он целует меня.
– Я люблю тебя, сокровище, – шепчет он. Его лицо близко, очень близко. Он убирает волосы с моего лица, целует мой нос. Мои щеки. Мой подбородок. Мои губы.
– Я тоже тебя люблю, Джей, – шепчу я в ответ. – Но я не хочу, чтобы ты умирал.
– Я не буду этого делать. По крайней мере, не сегодня. Обещаю. – Он делает небольшую паузу, а потом смотрит на меня, улыбаясь. – Только если ты не сделаешь это еще раз. Тогда я ничего не гарантирую.
– Все хорошо? – Бен обнимает меня сзади, когда я на кухне переворачиваю два стейка на сковороде. Меня слегка тошнит от запаха мяса, очевидно, причина в беременности, потому что обычно приготовление мяса для Бена не составляет меня труда.
– А что должно было быть в порядке? – спрашиваю я. – В данный момент я скорее...
Омерзительный звук прерывает меня. Я вся сжимаюсь и стискиваю пальцами лопатку для сковородки, и понимаю, что это кто-то выпускает воздух из воздушного шарика. И очень громко.
– Джей! Проклятье... это не смешно!
Бен отпускает меня и смеется. Позади я слышу хохот Джея.
– Прости, сладкая. Я не мог удержаться. – Он что-то шепчет Бену на ухо, и мое лицо загорается, потому что я понимаю, что он ему рассказывает. С пылающими щеками я отворачиваюсь от этих двоих, которые с трудом сдерживаются, чтобы не засмеяться.
– Серьезно... – говорю я, когда Джей снова играет воздушным шариком. В итоге они оба сгибаются от хохота, хватаясь за животы. Я закатываю глаза. – Вы как маленькие дети, – возражаю я, уже смеясь против своей воли. В качестве наказания я даю стейкам немного подгореть и подаю их с пересоленным картофельным пюре. Никто из них не жалуется, наоборот, они хвалят меня как первоклассного повара. Я довольна.
После ужина я убираюсь на кухне, и слышу звуки гитары из гостиной. Оторопев, я останавливаюсь у двери. Прошло много лет с тех пор, как Бен последний раз играл. Уже вечность гитара пылится на шкафу, запакованная в кейс.
– Вот дерьмо, я не знал, что ты играешь на гитаре, – говорит Джей. – Как давно ты научился?
– Научился, когда еще был ребенком. Я даже играл в одной группе. – В голосе Бена столько гордости, что сердцу становится тепло. Я мну в руках полотенце для вытирания посуды и прячусь в коридоре, чтобы не тревожить этих двоих.
– Почему ты больше не играешь? Ты чертовски хорош.
Бен проводит пальцами по струнам. Я вижу его перед собой, скромного и застенчивого, как всегда. Он просто не верит, что может преуспеть в чем-то, и слова окружающих не имеют значения.
– Без понятия. Когда-то для меня это стало неважным.
– Ты мог бы меня чему-то научить? Я бы с удовольствием...
– Я знаю, – перебивает Бен. Потом воспроизводит первые аккорды песни, от которой у меня до сих пор спина покрывается мурашками. Я прислоняюсь к дверному косяку головой и закрываю глаза, в то время, как Бен играет "Под млечным путем".
– Ты играешь на гитаре?
Бен смотрит на меня.
– Слышала, Миа? Я еще могу это.
– Конечно, можешь, – Такое не забывается. Можно мне? – Вмешивается Джей.
Бен протягивает ему гитару и Джей играет что-то на свой лад. Его глаза горят. Я ставлю две бутылки пива на журнальный столик и сажусь возле Бена, положив руку на его бедро. Он обнимает меня.
– Ты должен играть каждый день что-нибудь, – говорит Джей Бену. – Для ребенка. Он станет музыкальным. И ты сможешь ее всегда этим успокоить, когда она будет кричать. Потому что она будет помнить. – Когда Бен растерянно смотрит на него, он уточняет. – Я имею в виду ребенка, не Миа.
– Да что ты? – я улыбаюсь ему. – С чего ты взял?
Джей возвращает мне улыбку.
– Я умею гуглить, сладкая.
Мысль о том, что он настолько заинтересован моей беременностью, меня волнует.
– Тебя научить? – спрашивает Бен, кивая подбородком на гитару. – На самом деле все не так уж и сложно.
Джей поднимает голову.
– Конечно, старик. Я, наверно, единственный в мире человек, который верит, что он сможет еще в нескольких ресторанах выступить как Эрик Клэптон... Но я могу как минимум попытаться.
Мое сердце сжимается.
– Не говори так, – прошу я Джея. А он ловит мой взгляд, а потом пожимает плечами.
– Ведь так оно и есть, – отвечает он. Слезы наворачиваются на глаза, и поскольку я не хочу плакать перед этими двумя, я вскакиваю и бегу на кухню.
– Это глупо? – слышу я вопрос Джея. Бен бормочет ответ, который я не слышу. В моих ушах шумит кровь. Я на секунду забыла о состоянии Джея. Как я могла забыть? Как он мог об этом забыть хоть на секунду? Не могу себе представить, как это ощущается, жить с пониманием, что скоро придет конец. Несколько ресторанов, сказал он...
Я вытираю слезы из уголков глаз и открываю холодильник. Мое сердце трепещет. С каким удовольствием я бы сейчас выпила алкоголя, но нельзя. Вместо этого прислоняюсь лбом к холодильнику, закрываю глаза и глубоко вдыхаю прохладный воздух, в то время, как из гостиной доносятся фальшивые аккорды. Еще долго?
– Ты уверен, что в порядке?
Джей кивает. Мой айфон стоит на письменном столе возле ноутбука, хоть я и понимаю, что звонки по скайпу в офисе не приветствуются, но по-другому не могу. Параллельно к разговору я целый день хожу по просторам интернета, ищу в Google и различных онлайн форумах информацию о раке мозга. Я так много прочитала об этом за последние дни, что чувствую себя больной и страдаю от непрекращающейся головной боли. Но я должна пройти через это. В отличие от Джея, я не готова просто сдаться без боя. И посты от людей, которые уже годами живут с глиобластомой, поселяют новую надежду в моем сердце.
– Мне что-нибудь приготовить или мы сходим куда-то? – спрашивает Джей после паузы. Он сидит на нашей кухне с чашкой кофе, рядом лежат упаковки с медикаментами.
– Мы сходим куда-нибудь, – говорю я. – В четверг. Середина недели. Мне кажется, мы еще никогда так не делали.
– Черт, серьезно? – Джей касается лба и мотает головой. – Настанет время, когда мы твоего парня вытащим из режима экономии.
Смеясь, я закрываю браузер и поворачиваюсь к Джею.
– Он экономит для определенной цели. А цели важны в нашем возрасте.
– Конечно, – соглашается Джей. – Если есть еще время...
Он постоянно так говорит. И каждый раз, когда он это говорит, у меня замирают внутренности. Но я не рассказываю об этом, потому что иначе он постоянно будет трепать мне нервы таким способом.
– Чем занята звездочка? – он меняет тему и смотрит на низ моего живота.
– Без понятия, мне к врачу только на следующей неделе. Она или он еще крохотный и я ничего не чувствую. – Это не совсем правда, но то, что я чувствую внутри, не могу описать. Даже Джею.
– Мне подыскать что-то, куда мы пойдем? Но не в Кройдоне, ладно?
– Ох. Это Бену не понравится, что нам придется так поздно возвращаться домой на поезде, – говорю я. – Рядом с нашим домом есть неплохой индийский ресторан...
– Вы можете остаться у меня. Тогда вам не нужно будет так рано просыпаться утром, чтобы добраться пораньше до офиса. Пита дома нет, так что квартира полностью в моем распоряжении.
От мысли, как мой муж, любитель порядка, перенесет бардак в квартире Джея, я улыбаюсь.
– Конечно, – говорю потом. – Отличная идея. Так и сделаем.
– Какие вещи вам собрать? – Джей берет ноутбук и идет в нашу спальню. Задом. – Зубную щетку, ночнушку, сменную одежду?
Я направляю его по шкафу и говорю, что он все должен сложить в дорожную сумку. – Но ты не поедешь на Харлее, ладно? Едь на поезде. Или на такси, мне все равно. Я оплачу.
– Чепуха. Я чувствую себя прекрасно. – Джей мотает головой. – Не волнуйся постоянно обо мне, Миа. Ты мне не мама.
– Господи, нет. К счастью, нет, – бормочу я. А потом краем глаза вижу Тома. Видимо, он направляется ко мне. – Я должна заканчивать, – шепчу я. – Босс на горизонте.
Я кладу трубку и начинаю рыться в ящичке стола, потому что мои красные щеки наверняка меня выдают. Уже несколько недель я отвиливаю от работы, причем осознанно, но до сих пор Том был очень терпеливым. Боюсь, с этим покончено. Совесть пожирает меня изнутри.
– Миа? У тебя есть минутка?
– Что? – от спешки я подпрыгиваю вверх и ударяюсь головой о столешницу.
– Прости, не хотел тебя напугать. – Том садится на мой стол и кладет руки на колени. – Речь о Бет, – тихо добавляет он. Так тихо, что я не до конца верю, что расслышала его правильно. Я чешу лоб и отодвигаюсь на стуле назад, чтобы предоставить ему больше места.
– А что с Бет? – спрашиваю я, делая вид, что не понимаю о чем речь. Сердцебиение стремительно учащается.
– Она... – Том кусает губу, быстро оглядывается, потом наклоняется и снова шепчет. – Видимо, по вечерам она ошивается вокруг моего дома и следит за мной. Или за нами. Моя жена заметила ее и хотела поговорить, но та сбежала. Я не рассказал жене, кто она. Мне не нужны проблемы, Миа. И поскольку вы с ней подруги, я подумал, что ты сможешь на нее как-то повлиять.
О, Господи!
– Мне так жаль, Том. Я ничего об этом не знала.
– Я так и думал. – Он тихо вздыхает. – Я не знаю, что с ней происходит. Она постоянно мне звонит, поздно вечером, на выходных... Я боюсь отвечать на звонки, моя жена начинает злиться. При этом я ничего не сделал. Я имею в виду... мы никогда не... Ты ведь мне веришь? – он поднимает брови и я спешно киваю.
– Конечно я тебе верю. Но ты же знаешь, что подаешь ей надежду? Возможно, стоит прекратить быть с ней таким милым, если тебе ничего от нее не нужно?
Том хмурит лоб. В один момент он уже не выглядит таким уверенным и сильным как обычно. А я спрашиваю себя, где у меня взялось столько храбрости так разговаривать с боссом? Чувствую, как краснею.
– Как именно я подаю надежду? Конечно, я вежлив с ней, почему нет? Она моя ассистентка и делает хорошо свою работу. Я не хочу ее терять, Миа, но боюсь... Если она так и дальше продолжит, я должен буду ее уволить.
Я тяжело сглатываю.
– Том, это... Ты подарил ей цветы, билеты в кино. Билеты на какое-то представление, типа цирка...
Том в недоумении отклоняется назад.
– Нет, я не дарил. Вообще ничего. Зачем мне это делать?
Я смотрю на него.
– Красные розы?
– Я просил Бет заказать букет для моей жены. К годовщине свадьбы. – Он чешет лоб и на секунду зажмуривает глаза, потом снова смотрит на меня. – Также и билеты в кино были для моей жены и для меня, но я их где-то потерял. А цирк должен был быть сюрпризом для моих детей. Но Бет прозевала вовремя заказать и там не осталось свободных мест. Я... проклятье.
– О, Господи, – у меня получается крикнуть это чересчур громко, и мне становится ясно в чем дело. Ищу взглядом Бет, но ее нет на своем месте. Скорее всего, Том отправил ее за кофе, прежде чем подойти ко мне.
– Она... Боже, мне так жаль, Том!
– Она раньше так уже поступала? Я имею в виду, с ней все в порядке? Или дело во мне? Я что-то сделал не так? – Том смотрит на меня как маленький мальчик, который просит совета у матери.
– Пообещай, что не расскажешь ей, о чем мы с тобой говорили, – прошу я и жду, пока он кивнет, прежде чем продолжить. – Ее предыдущий парень был женат и в позапрошлом году бросил ее перед Рождеством. После этого она была слегка... ну, скажем так, зависимая. Настолько, что она получила судебный запрет. С тех пор ей не разрешается подходить к его дому ближе, чем на двести метров.
– Дерьмо, я так и думал. – Том прикусывает губу и стучит ручкой по моему столу. – Боюсь, не остается другого выбора, кроме как...
– Нет, – молю я. – Пожалуйста, Том, ты не можешь этого сделать. Бет любит свою работу. И она хороша в ней, ты сам знаешь. Я верну ей здравый смысл. Но ты тоже должен с ней поговорить! Обьясни ей, что ты счастлив в браке и нет никакого смысла в том, если она ждет тебя или что-то подобное. Возможно, тебе нужно быть слегка грубым, чтобы она поняла. Но прошу... ты не можешь ее выгнать. Не из-за этого.
– Я не знаю, как с этим справиться, Миа. Я поговорю с ней, но если это не прекратится, я должен... – он пожимает плечами, и как будто мы ее звали, в двери появляется Бет. В пальто, с двумя стаканчиками из Старбакса в руках.
– Ку-ку! – кричит она и радостно машет нам, когда видит, что Том сидит у меня на столе. Подом вприпрыжку подходит к нам. Мой желудок сжимается.
– Пожалуйста, Том, – шепчу я еще раз и он едва заметно кивает.
– Твой кофе! – она протягивает Тому стаканчик, широко улыбаясь, а другой дает мне. – Хочешь? Ты можешь взять мой, Миа, я не думала, что...
– Спасибо, нет, – говорю я и поднимаю обе руки. – В данный момент меня воротит от кофе.
Брови Бет поднимаются верх и она сверлит меня взглядом. В ее волосах крошечные капли, которые светятся неоном под лампами.
Том подмигивает Бет, прежде чем уйти в свой офис, как ни в чем не бывало. Я замечаю, как провожаю его взглядом и вздыхаю, чтобы отвлечь Бет.
– Что такое? – спрашиваю с невинным выражением лица, потому что Бет до сих пор таращится на меня.
– Кофе. В последнее время ты несколько раз болела или уходила пораньше. И ты чертовски бледная. Ты что... О, Господи, ты беременна! – он ставит стаканчик на стол и обнимает меня. Так крепко, что мне не хватает воздуха.
– Бет! Господи. Ты хочешь это написать на доске обьявлений или что? Том еще ничего не знает, – шикаю на нее, потому что она так крикнула, что в офисе под нами наверняка тоже это услышали.
– Прости. Но я так за тебя рада. За вас. За... оу. – Она прикрывает рот рукой и садится ровно. – Дерьмо, Миа. От кого ребенок? Или ты тоже не знаешь?
