Текст книги "Мы вдвоем и он (ЛП)"

Автор книги: Александра Амбер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

– Да, все хорошо, – бормочу я.

Освобождаюсь из его обьятий, чтобы он не заметил тест в кармане моих джинсов. Он нахмуривает лоб.

– Честно?

– Да, конечно! – помотав головой, я прохожу мимо него в кухню, где Бен, ругаясь, стоит у плиты. – Тебе помочь?

– Сегодня готовлю я, как и договаривались. Но это... – Он морщит нос и чешет подбородок.

– Вот дерьмо, ты уверен, что это можно есть? – Джей протискивается между нами и нюхает. – Он пахнет как-то...

– Странно, – заканчиваю за него и смеюсь, потому что Бен сжимает губы. – Извини, дорогой, но он прав. Господи, что это?

– Утиная грудка с тофу в кисло-сладком соусе, – обьясняет мой муж.

Я озадачено смотрю то на него, то на кастрюлю.

– Ты уверен?

– Эй, так было написано в рецепте. Я не виноват, – оправдывается он. Его глаза грустны, уголки губ опущены.

– Уверен, на вкус будет получше, – считает Джей. – И выглядит приготовленным.

Когда Бен кивает, Джей начинает накрывать на стол. Я достаю бутылку белого вина, бокалы для мужчин, а потом мы едим. На вкус оно действительно ужасно, и тофу подходит к утиной грудке, как я к леди Диане.

– Очень вкусно, – говорю я, и беру Бена за руку.

– Это гениально, – считает Джей и бросает на меня взгляд, который, к счастью, Бен не замечает. Я кусаю губу, делаю большой глоток воды, и ем дальше. Хорошо, что никто из них не спрашивает, почему я не пью вино. Но если я и дальше собираюсь хранить мой секрет, мне нужно придумать отговорку.

– Ну да, нормально, – бормочет Бен после третьего куска. – Как-то...

– Нет, серьезно, чувак. Это действительно вкусно. —Джей снова смотрит на меня, и внутри растет истерический смех, что я давлюсь. Джей берет еще немного, потом резко кладет вилку в сторону, и я замираю. Его лицо меняет цвет. Всего один шаг, и он возле раковины, наклоняется над ней, и...

– О, господи, – я тороплюсь к нему, но он отодвигает меня в сторону и его рвет в раковину во второй раз.

– Я клянусь, Бен... на самом деле все не так плохо, – я поднимаю руки и обращаюсь к своему мужу, который сконфуженно смотрит на Джея. Я заботливо протягиваю Джею полотенце, которым он вытирается после того, как он помыл рот и попил воды прямо из крана.

– Извини. Дерьмо, мне действительно жаль, – бормочет он, и прижимает кулаки к вискам. Потом пошатывается в сторону, как будто бы пьяный. Еще перед тем, как я могу отреагировать, Бен уже возле него.

– Все в порядке, друг? – Бен поддерживает Джея за плечи, и ведет в коридор. Мое сердце начинает биться бвстрее, в то же время, напоминая мне о пластиковой палочке в кармане, и я понимаю, что я должна быть той, кого рвет над раковиной. Нервно следую за ними в спальню, и застаю Бена на коленях перед сумкой Джея.

– Я могу тебе чем-то помочь? – спрашиваю я, и сажусь возле Джея на кровать. Он выглядит оцепеневшим и отсутствующим. Когда я беру его за руку, он пытается улыбнуться.

– Мне жаль, сладкая. Это было чертовски невежливо.

– Эй, даже не думай об этом, – говорю я, нахмурив лоб. – Что происходит? Снова приступ мигрени?

Джей кивает, сжав зубы, и Бен протягивает ему две зеленые таблетки, которые достал из упаковки.

– Держи. Думаю, они должны помочь.

– Я принесу воды. – Я встаю и иду в ванную, чтобы наполнить стаканчик для чистки зубов. Джей глотает таблетки, потом падает снова на кровать и трет обеими руками лицо.

– Бл*дь, – стонет он. Я слышу, как стучат его зубы.

– Может, стоит позвонить врачу? – тихо спрашиваю Бена. – Мне кажется, это не нормально.

– Я не знаю. – Бен жует нижнюю губу. – Возможно, я должен отвезти его в больницу, или что-то вроде того. Я не знаю, что нужно делать.

– Скоро станет лучше, – бормочет Джей с кровати. – Долбаные таблетки обычно действуют быстро.

– С тобой что-то не в порядке, – говорю я. Из-за переживаний за него, я забываю о собственных проблемах, которые появились полчаса назад. Как быстро меняются приоритеты. – Это точно ненормально. Ты должен обязательно показаться врачу. Вот...

Я вырываю лист из записной книжки, которая лежала на прикроватной тумбочке, и записываю адрес.

– Это мой домашний врач, он просто супер. Позвони ему и договорись о приеме.

– Ага, конечно. – Джей берет листок и закатывает глаза. Со злостью выхватываю записку и засовываю ее себе в карман штанов. – Ладно. Я сама позвоню ему завтра утром и договорюсь о приеме. И если понадобится, я потащу тебя туда за уши. Понял?

– Ой-ой. – Джей осторожно улыбается. – Она всегда была такой... доминантной, – говорит он Бену. – Но мне это нравится.

Они вместе смеются, но эта улыбка не кажется настоящей. Покачав головой, я поднимаюсь.

– Я не понимаю, почему ты до сих пор не обследовался. Что тебе мешает?

– Ничего, сладкая. Ты права. Мне просто стыдно. И мы можем сейчас больше не говорить об этом? – он встает, подходит ко мне и смотрит пристально в глаза, от чего мне становится жарко.

– Перестань так делать, – предупреждаю я. – Ты не будешь меня гипнотизировать. Даже не думай.

– Я и не собирался, – говорит он тихо и целует меня в щеку. Потом в шею. Видимо, ему уже лучше. Возможно, даже слишком хорошо.

– Вот. Это для тебя. – Изящным движением руки он заводит руку мне за спину, а потом, когда возвращает ее на место, я вижу в ней белую лилию. Я оторопело смотрю на него.

– Как ты это сделал?

– А я знаю, а я знаю, – Бен громко смеется, и Джей подмигивает ему. – Но не скажу.

Смеясь, я беру лилию и вдыхаю ее запах.

– Спасибо. Как мило, что ты подарил мне похоронный цветок.

– Похоронный цветок? – Джей таращит глаза. – Ты с ума сошла! Лилии –королевы цветов! А ты не заслуживаешь меньшего, чем королева. Потому что ты и есть королева.

Он наклоняется ко мне, а потом я вдруг оказываюсь перекинутой через его плечо, и заливаюсь смехом.

– Джей, поставь меня! – кричу я, и барабаню кулаками по его спине. Он тащит меня в гостиную, как будто я вешу не больше пяти килограмм, а Бен, улыбаясь, следует за нами.

– Ваше Величество... Ваш трон. – Он усаживает меня в кресло, потом становится на одно колено, раздвигает мои ноги руками, и меня тут же бросает в жар, когда я понимаю, что он собирается делать. Бен становится позади кресла, и кладет руки мне на плечи. Пока Джей стягивает с меня джинсы и носки, Бен целует меня. А потом с одного на другой момент я чувствую везде руки – много рук. Они под моей футболкой, на шее, на коже, которая с каждой секундой становится горячее, потому что Джей наклоняет голову между моих бедер и целует меня. Но сегодня я не могу расслабиться. Не могу думать ни о чем другом, кроме как о ребенке, который растет в моем животе. Его отцом является одним из двоих мужчин, которые любят меня, как королеву. И от этого мне становится страшно.

Я не могу довериться Бет. Вместо этого я сижу сама и ломаю голову над тем, как и когда я должна рассказать мужчинам о том, что произошло. Что один из них станет отцом, но кто именно мы не знаем. Я ищу в интернете забавные идеи как можно сообщить мужчине, что вскоре ему придется менять подгузники, но ни одна из них мне не нравится. У меня нет желания тест на беременность спрятать в пироге (серьезно, это ведь гадко), так же как и делать надпись имени ребенка на крошечных ползунках. Естественно, что я не могу это долго скрывать, хотя бы из-за того, что на этой неделе я не пила алкоголь.

Но у меня есть время, чтобы сходить к гинекологу. Наверное, я должна убедиться в том, что с ребенком все в порядке, прежде чем сообщу об этом двоим мужчинам, и с этим сброшу на них зажженную бомбу. Ближайшая возможность попасть к врачу – через две недели, но я понимаю и не настаиваю. То, что я не понимаю – так это то, что ближайшая возможность попасть к врачу Джею – в конце февраля.

– Послушайте, это действительно срочно. СРОЧНО. У моего друга сильные мигрени, и даже был приступ эпилепсии. Я переживаю, и мы не можем ждать четыре недели, – обьясняю я приветливо даме по телефону. Когда я с телефоном у уха пробегаю мимо Бет, ее брови взлетают вверх.

– А раньше совсем никак? Мы доплатим, если нужно, – пытаюсь я, после того, как она третий раз сказала, что свободного времени для нас нет.

– На следующей неделе? Тогда вы могли бы в обед как-то втиснуться, – уступает она, потому что я не прекращаю настаивать, и я облегченно выдыхаю.

– Да, конечно! Когда? – я записываю день и время приема, благодарю ее.

– Что случилось? Бен заболел? – спрашивает Бет.

Я мотаю головой.

– У Джея продолжительная мигрень, и он принимает сильные медикаменты. А в Берлине у него был эпилептический припадок.

– Вот дерьмо, – Бет жует нижнюю губу, не глядя на меня. – Это... не хорошо. Ты же знаешь, верно?

– Конечно, – вру я. – Но не нужно всегда думать о самом худшем, верно?

Бет кивает, но поскольку она самый большой ипохондрик из тех, кого я знаю – она принимает все близко к сердцу. Зачем нужна Википедия, если можно спросить Бет? Поэтому я провожу остаток дня в офисе, чтобы поискать в гугле подобные симптомы. О чем потом сожалею.

– Гуглить опасно, – сообщает Джей вечером. У него нет сегодня выступлений, поэтому он провел целый день в Кройдоне, и готовил нам еду. В отличие от попытки тофу Бена, стрепня Джея удалась. Макаронная запеканка Джея с таким явным вкусом говядины, что я три раза спрашиваю, действительно ли это тофу. Я доверяю Джею, что он не подсунет мне мясо, только чтобы похвастаться своим мастерством на кухне. Но очевидно, что он может обращаться с соей.

– Я знаю, – говорю я. – Все равно... даже если не ожидать худшего, не обращать внимания тоже нельзя. Но я договорилась с врачом для тебя, тогда мы будем знать больше.

Джей бросает короткий взгляд на Бена, а потом снова поворачивается ко мне.

– Ладно, сладкая. Но что страшного там может быть? Мигрень я унаследовал от моей матери. В любом случае, она постоянно говорила моему отцу, что у нее болит голова и нет настроения с ним... ну ты поняла.

– Господи, – говорю я, прежде чем положить еще одну вилку сырных макарон в рот. Я пью колу, а парни пиво. Мне повезло. Бен знает, что я не люблю пиво. И поэтому мне не нужно было искать отговорок. Но все равно мысли о ребенке мучают меня, и я не знаю, как эту тему подбросить к столу. Чем дольше я жду, тем тяжелее становится. А может их двоих просто пригласить на обследование к гинекологу? Тогда мы будем все вместе и никто не взорвется. Не на людях, по крайней мере.

– О чем ты думаешь, сладкая? – перебивает Джей мой мозговой штурм.

– О тебе и о твоих головных болях, – говорю я, радуясь, что можно спихнуть на ситуацию, которая не выходит из моих мыслей.

– Эй, перестань с этим, ладно? – он отодвигает наполовину полную тарелку от себя и скрещивает руки на груди. – Если бы я знал, что ты так будешь нервничать, я бы никогда об этом не сказал.

– Очень смешно, Джей. – Я сощуриваю глаза. – Позволь напомнить, у тебя был приступ эпилепсии. Такое тяжело от меня утаить.

– Что мы делаем сегодня вечером? Пятница, – он уходит от разговора.

– Мне есть чем заняться. – Бен, который непривычно тих сегодня, поднимает обе руки. – Мне нужно срочно проверить ситуацию с вирусами. Эта сумасшедшая игра – сплошной хаос.

– Серьезно, на выходных? Ты не можешь это сделать на следующей неделе в офисе? – спрашиваю я слегка раздраженно, несмотря на то, что я хорошо знаю рабочий процесс незадолго до выпуска игры. За недели до этого мой муж недоступен.

Бен трясет головой.

– Извини, но последние недели я проводил на каких-то дурацких встречах, вместо того, чтобы заниматься действительно важными вещами. Но теперь я должен это делать. Потому что новый программист полный идиот.

– Я могу как-то помочь? – спрашивает Джей.

Бен смеется.

– Лучше не надо. Но почему вы просто что-то не сделаете? Без меня?

Я сглатываю и начинаю убирать не до конца пустые тарелки.

– Только мы вдвоем?

– Эй, что это значит? – Джей становится возле меня и забирает посуду, чтобы поставить ее в посудомойку. – Я могу поехать домой, если ты хочешь. Тогда ты сможешь все выходные играть в компьютерные игры с Беном.

– Ерунда, – бормочу я. – Но я не знаю...

– Без проблем, правда, – вмешивается Бен из-за стола. – Я рад, если я иногда могу отдохнуть. Ты же знаешь, Миа.

Я смеюсь. Мой муж не совсем общителен и с удовольствием держится в стороне. И из-за того, что наша квартирка небольшая, он надевает наушники, чтобы мы ему не мешали работать. Таким образом, он отключается от мира, и от меня тоже, а я стараюсь ему не мешать. Последние годы это идеально работало, но сейчас выглядит так, как будто он не может дождаться от меня избавиться. И от этой мысли боль отдается в груди.

– Дискотека? – Джей обнимает меня за талию, и разворачивает к себе. Его глаза горят.

– О, Господи, – говорю я, смеясь. – Я уже сто лет не была на дискотеке. Я уже не смогу танцевать. – Как будто когда-то могла.

– Такому разучиться невозможно, – считает Джей. – Время от времени нужно давать своему телу нагрузку, таким образом, чувствуешь себя живым. Кстати, мы могли бы нагрузить себя другим образом... – его заговорщицкая улыбка вызывает бабочки у меня в животе.

– Мой тренажер весь твой, – зовет Бен из гостиной. – В случае, если ты себя действительно хочешь нагрузить.

Джей фыркает.

– Ну так что, сладкая? Мы вдвоем и достойный диджей? На всю ночь?

–Бен, ты правда не против? – спрашиваю я громко, но он уже не отвечает. Покачав головой, я снова смотрю на Джея, который просто пожимает плечами и тащит меня в спальню.

– Оденься посексуальней, – рычит он мне в ухо и двигает в сторону шкафа. – Что-нибудь короткое и обтягивающее. И никаких трусиков.

– Джей! – шикаю на него, мои щеки горят. Потом ищу в шкафе что-нибудь подходящее для клуба в Сохо и понимаю, что ничего нет. И вообще понятия не имею, что сейчас надевают в ночные клубы. Только через какое-то время я нахожу одежду и исчезаю в ванной, чтобы принять душ и переодеться. То, что возможно это последняя возможность надеть что-то короткое и обтягивающее, Джей не догадывается.

Через несколько недель мой живот будет наверняка выпирать, но об этом я не хочу сегодня думать. Сегодня я хочу быть влюбленным подростком и танцевать до упада. С Джеем.

Мы с Джеем провели пятничный вечер в одном посредственном клубе в Сохо, где, к моему удивлению, он знал некоторых людей. У него есть знакомые везде, куда бы с ним ни пошел. Не понимаю. Это и раньше было непостижимо для меня, а сейчас, когда он всего несколько месяцев в Лондоне, и знает больше людей, чем местные жители... У него просто дар общаться с людьми. И каждый хочет познакомиться с Джеем, потому что он излучает такое сияние, мимо которого никто не может пройти.

Мы танцевали, откровенно и близко друг к другу. И я его послушалась и не надела трусики под достаточно короткое платье, что возбудило меня больше, чем я ожидала. Конечно же, Джей воспользовался ситуацией, и даже слишком. Он чувствовал себя хорошо. Никаких признаков боли или плохого самочувствия. Только хорошее настроение, очарование и накал страстей, который передался и мне тоже. Чтобы не привлекать внимание, я выпила два бокала шампанского, и проигнорировала муки совести. Но если бы я ничего не пила, Джей точно что-то заподозрил бы, а я еще не готова ему рассказать.

В субботу мы с Джеем тоже гуляли, и снова без Бена, который даже во время еды не расставался с ноутбуком. Мы ходили на выставку, а вечером у него было выступление в небольшом баре в Мэйфейре, где я была свидетелем того, как он заигрывал с достаточно зрелой женой богатого мужчины, которая не могла набить себе цену. Остаток вечера мы провели в шикарном ресторане, где Джей потратил весь свой гонорар за рабочий день. В понедельник мне было очень трудно сидеть в офисе, как ни в чем не бывало. Моя нормальная жизнь начала казаться мне такой пустынной, даже несмотря на то, что мне понятно, что невозможно прожить жизнь в постоянных гулянках и вечеринках.

Во вторник я еле выдержала день в офисе от переживаний.

– С тобой все в порядке? – спрашивает Бет. – Ты постоянно смотришь на часы.

– Да, все хорошо, – вру я. – Я просто смертельно устала. У нас с Джеем были бурные выходные.

Я ей не говорю то, что через два часа у Джея назначен поход к врачу, а в понедельник он выглядел странным, когда мы прощались. Она только натолкнет меня на лишние переживания. Возможно, я должна была бы пойти вместе с ним, чтобы быть уверенной в том, что он точно примет все всерьез. Он чертовски упрямый.

– Как прошло твое кино—свидание с Томом? – я меняю тему. Выражение лица Бет мрачнеет. О, Господи, очевидно, это неправильный вопрос.

– Он не пришел, – отвечает она и начинает щелкать своими длинными ногтями.

– Как это? Просто не появился, перед этим не предупредив? – я оторопело смотрю на нее.

– Он прислал мне сообщение. – Бет пожимает плечами. – Уверена, дело в его жене, как всегда. Тупая коза все ему портит. Но когда-нибудь у нас получится. Я почти уверена.

– Бет... – я тихо вздыхаю и сажусь возле нее. – Послушай... Ты, правда, думаешь, что правильно делаешь, настолько погружаясь во все это? Возможно, тебе следует принять то, что он уже давно занят, и не до такой степени увлечен тобой? – Я потихоньку начинаю переживать.

Бет поднимает на меня взгляд. Ее глаза огромные и предательски блестят.

– Но я не могу, Миа. Я люблю его. И он тоже что—то чувствует ко мне. Он дарит мне цветы, билеты в кино. Он ведь не делает это только потому, что хочет казаться милым?

– Все может быть, – осторожно говорю я. – Возможно, это его способ проявить уважение к тебе? Ты красивая и образованная, Бет. Почему обязательно должен быть женатый мужчина?

Бет медленно пожимает плечами, и в этот момент дверь позади нее открывается.

– Ой, так выглядит, будто у вас проблемы с мужчинами, – предполагает Том, когда видит наши склоненные головы. Он криво усмехается. – Я не хочу мешать, Бет, но не могла бы ты принести мне кофе? Я сегодня никак не могу войти в колею.

– Конечно! – Бет сияет и спрыгивает со своего стула, как будто тот превратился в катапульту. Я бросаю на Тома взгляд и замечаю, что он выглядит озадаченно, что, кажется, связано больше с его работой, а не с Бет. Он большой стратег в "Шад", единственный, у кого есть дальновидность и видение будущего. Спокойный, рассудительный мужчина. Не тот, кто будет дарить женщине красные розы, тогда как у него нет на нее планов. Я не могу себе такое представить, но не буду с ним об этом говорить. Бет мне этого не простит.

Том тоже смотрит на меня и на секунду выглядит так, будто хочет поговорить со мной. Но две секунды спустя он проводит рукой по лицу и разворачивается. Повинуясь внезапному порыву, я окликаю его.

– Том?

– Чем могу быть полезен, Миа? – спрашивает он, улыбаясь, и остается стоять у двери.

– Можно я уйду сегодня пораньше? Мой хороший друг проходит сегодня обследование у врача, и я хочу быть рядом. Просто на случай, если... – я тяжело сглатываю.

– Конечно. Я видел презентацию для кампании, но мы можем поговорить о ней завтра. Бюджет для рекламы в печати, на мой взгляд, чересчур большой, это ты мне должна будешь еще обьяснить. С остальным все хорошо, как всегда.

– Спасибо, – с облегчением говорю я, сдерживая себя, чтобы не обнять его. Он на самом деле лучший босс в мире, в этом Бет определенно права. Даже если я, в отличие от нее, не мечтаю о том, чтобы он трахнул меня на своем рабочем столе. Я сбрасываю с себя порочные мысли в то время, как подхожу к своему столу и беру свою сумочку.

На метро я доезжаю до Фритцровиа, где находится кабинет врача, у которого сегодня назначен осмотр для Джея. Мое сердце вырывается из груди, пока я сижу в кафе напротив и жду его. За крохотным столиком у окна, сидя среди студентов с длинными волосами, которые пялятся в свои смартфоны, я оставляю остывать свой чай, пока всматриваюсь на дверь клиники немигающим взглядом.

Десять минут спустя я начинаю нервничать. У него назначено через пять минут, и он должен был быть уже здесь. Моя интуиция все-таки меня не подвела. Сжимая зубы, я достаю мобильный из сумочки и набираю номер Джея, но он не отвечает. Возможно я слишком мнительная. Быть может он сидит сейчас в метро или стоит на своем Харлее в пробке. А может он лежит, содрогаясь в судорогах, в нашей крохотной ванне в Кройдоне... От этой мысли по моей коже бежит холодок. Воспоминание об ужасном приступе, который случился на моих глазах, еще чертовски свежо. Я жую губу, не отводя взгляда от клиники. А потом он появляется. Без шлема, без мотоцикла. Мой пульс учащается. Я прячусь за газетой, чтобы он меня не заметил, и наблюдаю, как он подходит к двери... разворачивается и идет дальше вниз по улице. Что, к черту...

– Извините мне надо идти, – кричу я официанту, который оторопело смотрит на меня, когда я бросаю десятифунтовую купюру на стол и выбегаю на улицу. Джей уже исчез в толпе людей, которая двигается по улице в это время, а я начинаю бежать. Сердце выскакивает из груди, кровь полна адреналина. Через два квартала я вижу его. Он стоит перед витриной магазина, руки в карманах, и смотрит на прилавок, как будто ему больше нечего делать.

– Джей, – кричу я. Его глаза округляются, когда он видит меня. Потом краска заливает его лицо.

– Дерьмо, что ты здесь делаешь? Разве ты не должна быть сейчас на работе? – спрашивает он, не поздоровавшись и не вытащив руки из карманов. По тому, как приподняты его плечи, я замечаю, что от нашей встречи ему неловко.

– У тебя встреча с врачом, говнюк, – говорю я, сузив глаза. – Я просто тебя слишком хорошо знаю. Так и знала, что ты увильнешь. Но здесь и сейчас я лично проведу тебя к доктору Эвансу. Пойдем.

Я протягиваю ему руку, но он не делает никаких попыток сдвинуться с места.

– Миа... – его голос такой тихий, что мне становится страшно. Его глаза... большие, круглые и блестящие. Его подбородок дрожит.

– Джей, что, к черту, происходит? – мое сердцебиение набирает обороты, так, что начинает кружиться голова, как будто после длительной выматывающей пробежки. – Джей? Пожалуйста!

– Я знаю, что со мной. Мне не нужно к этому врачу. Или вообще к любому врачу. – Он поджимает губы и отводит взгляд. Что-то во мне шепчет, что дела плохи. Что у него есть повод врать мне.

– Что с тобой? – мой голос звучит так скрипуче, что мне становится стыдно, но я его больше не могу контролировать. Точно так же, как и все остальное тело. Джей смотрит на меня, и как только видит, что со мной происходит, выпрыгивает на дорогу и ловит черное такси. Он открывает дверь и заталкивает меня на заднее сидение. Потом садится возле меня и называет водителю свой адрес в Хакни.

– Почему ты просто не скажешь мне, что с тобой? – спрашиваю я после того, как водитель снова поднял защитную перегородку и я уверена, что он нас не слышит. – Джей, проклятье, я волнуюсь! Что с тобой?

Я беру его руки. Его пальцы ледяные и окоченевшие, что заставляет меня сжаться.

– Не здесь, – бормочет он, наклоняется и целует меня. Осторожно. Нежно. – Не сейчас.

– Чай? Кофе? Водка? – Джей открывает холодильник, и бросает на меня взгляд через плечо. Квартира еще в худшем состоянии, чем когда я последний раз была здесь, что связано с постоянным отсутствием Джея. Пит очень редко бывает дома, и я задаюсь вопросом, как можно за такой короткий период времени сделать такой бардак? Но на данный момент это не важно, точно так же, как и прогноз погоды в Тайланде.

– Джей, я не хочу сейчас ничего пить. Я хочу получить ответ. Пожалуйста.

Вздохнув, он закрывает холодильник, убирает миску с остатками макарон со стула и присаживается возле меня. Потом берет мои руки, переплетает пальцы и пристально смотрит в глаза.

– Миа, у меня опухоль мозга, – говорит он и мне становится плохо. Перед глазами появляются белые вспышки, а кровь так стучит в моих ушах, что я не понимаю ни одного слова.

– Что? Подожди! – секунду спустя, я перебиваю его. – Что ты сказал?

– У меня опухоль мозга. Злокачественная. Глиобластома – так называется эта штука. На фотографиях выглядит так, как будто мне в голову нагадили голуби. Я называю ее Глио. Почему—то мне было важно, чтобы у этой хрени было имя, чтобы я мог на нее периодически кричать.

– Джей. Джей! – я вырываю мои руки из его, и начинаю трясти за плечи. – Прекрати!

– Миа...

– Если это какая—то дурацкая шутка... – говорю я предостерегающим тоном, потому что мне хочется верить, что он сейчас чертовски плохо пытается надо мной подшутить. – Это не смешно!

– Извини, сокровище, – говорит он извиняющимся тоном, наклоняется, и проводит руками по лицу. – Мне так жаль, что это не шутка.

Мои глаза горят. Мне так плохо, и такое ощущение, что мое сердце кто-то схватил ледяной рукой и вырывает его с корнем. Я не могу дышать. Не могу думать.

– Извини, правда. Я не хотел тебе... – начинает он.

– Когда именно ты хотел мне об этом сказать? – тихо спрашиваю я.

Он пожимает плечами.

– Я надеялся... не знаю. Никогда?

– Вообще? Почему за все время ты ни разу не был у врача? Ты же должен лечиться! Эти таблетки... ты поэтому их принимаешь? Это медикаменты, которые борятся с этой штукой? Что с...

– Эй! – он встает и тянет меня со стула. Я дрожу в его руках, во мне тлится надежда, что он просто пошутил. Дурацкая, несмешная и неуместная шутка. О, господи, пожалуйста...

– Это всего лишь болеутоляющие. От бешеных головных болей. Опухоль неоперабельна, Миа. Она глубоко сидит и просто продолжает расти, пока... – он замолкает, а я больше не могу сдерживать слезы.

– Но почему ты не проходишь химиотерапию? Или облучение? Хоть что—нибудь.

– Потому что не хочу. Терапия меня не вылечит, она только возможно продлит жизнь на несколько месяцев. Я хочу оставшееся время жить, а не гнить в больнице. К тому же с чертовой лысиной. Знаешь, как уродливо я выгляжу без волос?

Он поднимает мой подбородок, потому что я не могу ему ответить. Слезы, которые льются из глаз, блокируют каждое мое слово, которое я пытаюсь сказать.

– Эй. – Его улыбка … А от того, что он пытается своими дурацкими шутками меня успокоить, становится только хуже и слезы льются еще сильнее. Я всхлипываю как маленький ребенок, когда он так на меня смотрит.

– Джей, я прошу тебя... Скажи, что это неправда. Что я просто уснула в кафе и мне снится кошмар. Что ты не болен. Что не умрешь. – Мои слова выстреливают изо рта хаотично и быстро, как из пулемета.

– Мне так жаль, – бормочет он. Я кладу голову на его грудь и закрываю глаза. – Мне так чертовски жаль.

– Как долго? – наконец, спрашиваю я вечность спустя, всхлипывая и рыдая. Мне так холодно, что я дрожу всем теллом.

– Еще несколько месяцев, точно невозможно сказать. Эта штука растет, и когда-то... Я стану слюнявым безмозглым овощем, прежде чем перестану дышать.

– Господи, – рыдаю я. Мои слезы не перестают литься из глаз. Я плачу о нем. О нас. Обо всем, чем мы являемся и чем можем быть. О том, что он никогда не сможет стать известным. Потом я чувствую, как сжимается мой живот и замираю. Ребенок. Наш ребенок. Джей не увидит, как он вырастет. Возможно, даже до его рождения не доживет. Он даже еще не знает, что станет отцом. Но я не в состоянии сказать ни слова.

Я плачущая размазня и мне стыдно из-за этого. Это Джей, он болен и умрет, и я должна быть сильной, утешать его, быть рядом и ухаживать за ним до последнего дня. Что буду держать его за руку, когда придет время, буду давать ему обезболивающие, чтобы он не терпел ненужную боль. Я не могу. У меня просто не получится.

– Это происходит не на самом деле, – вместо этого говорю я, и медленно выпрямляюсь. – Почему это происходит именно с нами? С тобой? Что за дерьмо?

– Эй. – Она кладет руку мне на плечо. Как он может оставаться таким спокойным? Так расслабленно об этом говорить, как будто у него грипп. Или аппендицит?

– Пожалуйста, позволь себе помочь, – умоляю я. – Даже если речь идет о нескольких месяцах. А может даже больше. Ты не можешь…

– Я не хочу, Миа. – Его голос звучит твердо. Решительно. Мое сердце дрожит. – Именно этого я и ожидал. Поэтому ничего тебе и не говорил. Прежде, чем я...

Маленький спазм внизу живота снова напоминает мне о ребенке. Я чувствую, что должна сказать об этом Джею, и возможно он изменит свое мнение. Но во мне пылает такая ярость, то не хватает слов. Совершенно другие слова вылетают из моего рта.

– Господи, ты такой чертов эгоист! – я резко сбрасываю его руку и делаю два шага назад. Он смотрит на меня, нахмурив лоб.

– Ты приезжаешь в Лондон. Ко мне. К нам! Переворачиваешь все вверх дном, прекрасно зная, что этим сделаешь мне больно, и все равно... Проклятье, Джей! Почему, мать твою, ты просто не остался в Вегасе и не провел остаток своей жалкой жизни среди азартных игр, алкоголя и шлюх? Как любой другой в твоей ситуации. Тебе не хватило того, что ты со мной сделал много лет назад? Тебя это не удовлетворило? Обязательно было снова делать мне больно?

Я срываюсь с места и хватаю свою сумочку. Но прежде, чем я берусь за дверную ручку, Джей тянет меня назад. Прижимает к своей груди, где я снова начинаю рыдать. Моя сумочка падает на пол, я бью кулаком его по спине. Сначала медленно, потом быстрее. Сильнее. Во мне так много злости, что я дрожу. Это слишком много. Всего слишком много.

– Я люблю тебя, сокровище, – шепчет он в мои волосы. Он стойко принимает мои удары, ни разу не содрогнувшись. – Я так сильно люблю тебя, и не могу передать словами, как сильно жалею, что тогда так облажался. Ты намного лучше меня, Миа. У тебя есть Бен навсегда. У тебя есть семья. Жизнь. Будущее. У меня есть лишь прошлое. Мне жаль, что я эгоист. Ты совершенно права. Я чертов отвратительный эгоист. Но я не могу по-другому.

– Джей... – всхлипываю я. Вытираю свои слезы с его рубашки без капли стеснения, прежде чем поднимаю голову, чтобы посмотреть на него. – Это разрывает меня. Мне так чертовски больно.

– Мне жаль, – тихо говорит он. Его темные глаза почти черные в тусклом свете лампочки в коридоре.

Я не могу. Больше не хочу. Я должна уйти. Прочь от него, прежде чем он меня разрушит. Решительно берусь за дверную ручку.

– Всего доброго, Джей.

Я больше не вынесу. Потом быстро сбегаю по ступенькам. Быстрее, чем могу на самом деле, по три ступеньки за раз. Он не останавливает меня и не преследует. С разрывающимся сердцем спускаюсь вниз, выхожу на улицу и хватаю ртом воздух как рыба, выброшенная на берег.

Я не могу больше ни о чем думать, кроме как о том, что он второй раз в жизни разбивает мне сердце. Но на этот раз окончательно – и намного больнее, чем в первый раз.

– Миа? Господи, что случилось?

Бен бросает свою сумку в коридоре и бежит ко мне. Мое лицо опухло, я целый день рыдала, выключила телефон, чтобы не видеть многочисленные звонки от Джея. Закрылась, как в клетке в нашей маленькой квартире, которая сегодня кажется еще меньше, чем обычно. Старалась дышать, вдох и выдох, но это мне удавалось редко. Рыдая, прижимаюсь щекой к груди Бена и попыталась успокоиться, но ни знакомый запах, ни его крепкие руки, сжимающие меня, не помогли.