Текст книги "По гриб жизни (СИ)"

Автор книги: Александр Виленский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Глава 4

Я видел это собственными глазами. В.В. Путин (с).

Тише, тише, расслабьтесь – выдохните меедленно, вдохните глубокооо. Пугал я вас исключительно ради повышения читательского интереса. А теперь, когда интерес подрос, выходит на букву “эс”, а если она не подошла, выходит на букву “а”, идём дальше.

Этой ночью случилось не всё, лишь кое-что.

Димка ввалился в мою комнату, с шарами по полтиннику, шёпотом выдохнул мне в лицо громкое “я смог!!!-!!!” Шары по полтиннику оказались глазами за двадцать, долгий взбудораженный разговор, недосып. Конкретно мы с ними времени в сон недосыпали; а ведь так хотелось, наконец, рискнуть, раздавить подушку часов за 10ть, 12ть, ой мячты мячты… Недосып есть деталь для молодого организма несущественная, тем более завтра воскресенье, в универ не надо, на работу к четырём. Существенным было то, что Димон у нас теперь маг не только в теории.

– Случайно вышло, – взахлёб рассказывает ушастый, – Свечку зажёг, пытался что-нибудь с ней сотворить, огонь заставить потухнуть, отодвинуться куда-нибудь влево, вправо, – понимаешь? Потом пальцы поднёс слишком близко, обжёгся слегка, тут оно и тренькнуло.

– Что тренькнуло?

– Как по угольнику музыкальному палочкой, – правая рука друга схватила невидимый треугольник, левая зафинтилила по нему ещё более невидимой арматуриной, – Такой лёгкий, приятный слуху перезвон.

– Громко?

– Довольно громко, да, – в голосе парня слышу сомнение.

– Я не слышал.

– Ты ведь спал уже?

– Вроде.

Молчим.

– Так вот, слышу я звон, да не знаю, где он; чувствую жжение воот здесь, в районе солнечного сплетения, – круговым движением Димка огладил живот, – Жжение, потом тепло, приятное такое чувство… будто ты поел, сидишь сытый, смотришь на кружку чая, а-а-аргх, – речь оратора прерывает мощный, неудержимый зевок. Он врывается в рот, как отряд ОМОНА. Дело не к вечеру, дело к утру, босоногий друг в боксерах сидит на моей кровати, “по полу дует, как бы не простыл…” – мелькает в голове нехарактерная для меня мысль. Кажется, это мысль моей мамы.

– И?

– И всё. Я попытался призвать огонь, он пришёл на мой зов; воззри же, смертный! – указательным пальцем ушастый совершает “вкручивающее” движение. Блин, почему это секундное движение ТАК сложно объяснить, а? Указательный палец вверх, большой палец лежит на фаланге среднего, кисть совершает активный поворот по восходящей спирали, градусов эдак на 180… тыльная сторона ладони при этом поворачивается к сидящему напротив собеседнику… И самая главная составляющая нашего фокуса – в процессе поворота брюки превращаются//зачёркнуто, превращаются//зачёркнуто, на кончике указательного пальца загорается маленький трёхсантиметровый огонёк, —

Клёво, да??! Клёво же!? – Дима горд, он прыгал бы до потолка, если бы не сидел. Но даже сидя он не сдавался, отчаянно пытался задницей отпружинить от продавленного матраса.

– Клёво, – буркаю, завидую, завидую страстно, завидую всем сердцем, – Он горячий?

– Не, вообще не чувствуется, – друг заворожено вглядывается в колыхающееся пламя пальца-свечи, – Так странно.

– Может это иллюзорный огонь? Ай! – отпрянул я, потирая нагревшуюся подушечку.

Димка осторожно поднёс к огню указательный палец, вложил его в пламя, начал считать вслух; то не гасло, гнулось влево-вправо, пыталось обойти возникшую преграду."…девять, десять" – и плечи вверх, вниз.

– То есть ты ничего не чувствуешь, – заключил я.

– Нет.

– Собственная магия не может нанести вред её владельцу? Круто, – друг согласно кивает, – И ты не устаёшь?

– В смысле?

– Что-то же должно тратиться? Мана там, ци, прана, чакра?

– Не знаю… – Дика задумался, прислушался к организму, – Вроде бы тепло здесь, – он показал на живот, – уже не такое тёплое… но я не уверен.

– Ты можешь сделать огонь больше? – и это… правильный вопрос.

– Сейчас попробую.

Появившееся прямо из-под кожи пламя охватывает предплечье Димона, взметается к потолку, лижет висящую над головами китайскую люстру, гаснет. Пахнет горелым пластиком.

– ***ть! Дим, если бы твоя магия действовала на создателя, то ты бы сейчас метался по комнате, кричал, судорожно тушил горящие волосы, – меланхолично отметил я, – Э, что с тобой?

– Кажется, мана закончилась, – натужная улыбка, ладони прижаты к животу, – Не больно… неприятно и неожиданно.

– Надо проветрить.

– Думаешь кто с улицы видел?

– О, вспомнил о конспирации?

– Я о ней не забывал. Миш, мы же договорились, – “как ты мог обо мне такое подумать??” – Тут просто… сам видишь.

– Вижу.

Я стою у окна, в темноте, форточка открыта, прохладный воздух приятно холодит лицо. Гипотетическую угрозу бесценным волосам Димка принял близко к сердцу, он в ванной, расчёсками балуется, ххе. Адреналин, впрыснутый надпочечниками, рассасывается, мысли слипаются…

– Миш, иди сюда!

– Иду.

– Что думаешь?

– О чём?

– Ты не видишь? – деревянной расчёской он указывал на свою татуировку.

– Что я должен увидеть? – устал я, Дима, спать хочу, – Татуировка, пять на пять сантиметров, клипартовское изображение огня.

– Цифра один, римская. Неоново-синим.

– Не вижу.

– А я вижу.

– Ну ок, – вялый кивок.

Тело моё не хочет больше удивляться. Видит человек циферку на плече, с кем ни бывает. На людей не бросается – так и нет у санитаров оснований.

– Что это может значить? Уровень? Только я его могу видеть, для остальных неразличим??

– Возможно, – выдох, – Уровень силы, магии или умственного развития. Последнее походит идеально. Из десяти. Или рейтинг. Или номер игрока. Или твой личный глюк. Можно гадать до посинения. Я уже, кажется, синею. Пора спать, – заявил я.

Неуклюже развернулся в дверном проёме, плечом боднул косяк, больно.

– Спаать. Уснёшь тут, как же, – проворчал он мне вслед.

Лежу в кровати. Друг чем-то шуршит в ванной, позвякивает. Форточку я не стал закрывать, на улице тепло, градусов 10 выше ноля, месяц до лета. Потолок как макароны, смотрит на меня, я смотрю на него, между нами пустота, пусто-таа; глаза закрываются, просунутая меж створками мысль им мешает.

Как мне активировать свою татуировку?

Блииин, я же не хотел об этом думать, хотел рыбкой нырнуть в речку сна и плыть, плыть по течению… Так как?

Глава 5

– …образом, если вы подверглись воздействию феномена, широко известного как «Волна», убедительно просим вас пройти регистрацию в отделении полиции по месту жительства.

Процедура займёт не более 30ти минут, вам нужно будет письменно ответить на ряд простых вопросов.

Если ваш родственник или знакомый – один из попавших по "Волну", мы просим вас поделиться с ним данной информацией, – симпатичное лицо молоденькой ведущей уступает место кадрам полевой съёмки; пара собранных, загорелых полицейских под бронзовы ручки выводят из здания скривившегося от боли пухлого чиновника, – В Тайланде, по подозрению в получении взятки…

Глава 6

Вторая декада мая.

Малолетки, психи, малолетние психи с НОВЫМИ силами берутся за разрушение жизни и здоровья окружающих. Обижать, унижать, уничтожать себе подобных оригинальными, не прошедшими государственную сертификацию способами так весело. Свежая струя прямо в перекошенное безумием лицо.

Их незатейливое устремление не встречает понимания у населения. С лёгкого печени//зачёркнуто языка одного из комментаторов подобные экстрасенсорные воздействия стали называть волновыми. Их становилось больше, они растут, словно грибы после дождичка в четверг. Лето грозится стать дождливым. Стал широко известен способ активации татуировки. Для активации “меченый” должен испытать на себе малое воздействие изображённой на его плече "стихии". Обожгись в случае огня, умой чумазое лицо с водой, ударься о деревянную поверхность – головой, добавляли бывалые, – если проявлено дерево и т. д.; простые и понятные картинки, по словам интернет-знатоков, активируются на раз. Однако опыты с шампиньонами, как мороженными, так и отмороженными, ака приготовленными, мне не помогают. А счастье было так близко. Тянет сматериться, мочи нет в себе держать, недавно посетил; сматерюсь шёпотом, про себя, ***ть!

Кто-то изучает магию скрытно, не треплет языком направо, налево, снова налево.

Кто-то, наоборот, активно крутится на ютубе и в СМИ.

Первые ласточки принялись обретёнными способностями поклёвывать обычных, обделённых людей – общество начало возбухать. Ссора одного русского "волновика" с соседом по даче закончилась социальным взрывом. Крики, угрозы, эмоции, слюни, всю наличную магию в стену – бабах! У мужика сотряс, перелом руки, сосед цел, и всё бы обошлось, но нет, внутри дома девочке, 8 лет, сломан ударной волной позвоночник, посечего лицо. Раскуроченная комната, обломки дерева, куски мебели. Общественное мнение. Покарать его, **ку.

На волновика-подрывника завели уголовку, тот чистосердечно признался, раскаялся на камеру, посыпал голову пеплом, встал на тернистый путь исправления, но… это не смогло потушить “праведный гнев” народных масс. Попавших под волну всё чаще называют мечеными, несознательные граждане заочно вменяют нам в вину все происходящие время от времени как в стране, так и за рубежом подобные случаи. Я убеждён, одной из причин такого негатива является зависть перед новыми “супергероями”.

Слово “меченый” в обращении к волновикам приобрело резкий, негативный подтекст. Власти пытаются держать ситуацию под контролем… у них это получается. Пострадавшему ребёнку предоставлены лучшие доктора, в новостях сообщили об успешной активации нескольких врачей-волновиков: они сотрудничают с властями и “готовы приложить все свои руки и силы для лечения Алины”. Позвоночник девочке восстановить не смогли, полноватые дяди в белых халатах на потное тело доложили о “стабилизации, положительных тенденциях в состоянии пациента”. В Государственной Думе экстренно рассматривается законопроект об ужесточении ответственности за преступления, “совершённые с применением волновых способностей”.

С началом лета за нас взялись всерьёз.

Лишь по счастливой случайности знакомые старшекурсники рассказали мне про визит в их группу медсестры, что в присутствии сотрудников полиции производила осмотр плеч. Осмотр обязательный, со ссылкой на майский указ президента, чинно, мирно, настойчиво. Медсестра симпатичная, молоденькая, если вас это тоже интересует, ххе.

Это было сегодня.

Если я не хочу быть раскрытым, а я не хочу – надо срочно что-то делать. Вечером нам с Димкой предстоит тяжёлый разговор. И так муторно на душе…

Глава 7

– … так вот, к ним в группу полиция приходила, меченых искали.

– И что, нашли? – беззаботно поинтересовался парень, не отрываясь от телефона.

– Дим, ты что, не понимаешь, – в нашу группу ТОЖЕ придут, может быть, уже завтра! – я пытаюсь голосом передать мой внутренний раздрай, воронье карканье, холодную кладбищенскую землю. Получалось так себе.

– И что такого? Что они нам сделают – зарегистрируют и всё, так ведь? – отмахнулся ушастый.

Говорю, получается так себе.

– Дим, мы же уже с тобой говорили об этом, – гну свою линию.

– О чём говорили!? – вскинулся парень, оторвав глаза от гаджета, – Про твою паранойю? Видишь же, всё нормально, меченых никто никуда не тащит. Ну да, регистрация в милиции, но это для порядка, всё объяснили, чин по чину! Я специально залез, глянул процедуру – ничего сверхъестественного, отпечатки пальцев, опрос – как именно себя чувствовал при попадании под волну, пробовал ли активировать, получилось ли, – пауза, – Как у тебя с этим, кстати?

– С активацией? Да никак, – печальный вздох а-ля Пьеро, – Как её прикажешь активировать? Грибочки кушать, да? – ироничное уныние в моём голосе можно вычерпывать поварёшками, – Да, я пробовал поджарить себе шампиньонов, не смейся! – проще говоря, – Это у тебя всё понятно, огонь он и есть огонь! – в защиту Дмитрия его адвокат сказал бы – он пытался. Пытался не угарать, – Ну так вот, эффекта ноль. Кроме чувства досады, разочарования и насыщения.

– Так ты их сырыми ешь! В кожу втирай! Или может тебе конкретный тип грибов нужен – маслята там, поганки бледные, спирулина? Ээ… сорян, это водоросль, – Димон не улыбается, неет, он лыбится, бесстыже продлевает свою жизнь за мой счёт.

– Отвали, а. Глупы твои предложения, сам знаешь. И с темы не съезжай, – вовремя вспомнил я о повышенной серьёзности разговора, – Что с полицией будем делать?

– Что-что, сдаваться! – бодрый тон, беззаботный вид.

– Не надо нам сдаваться, я нутром чую!

– ПА-РА-НО-ИК! ПА! РА! НО! ИК!

– Дим, помнишь тогда, на плоту, – пошёл я с козырных, – То же чувство было.

– Мих, ты теперь всю жизнь это будешь вспоминать? – хмуро отбил собеседник, – Да, угадал ты, что впереди водопад, мы вовремя причалили. Я тебе благодарен и всё такое, сам понимаю. Но может ты карту заранее где-то видел, но забыл об этом. Может сумел издалека звук падающей воды расслышать, может у тебя слух хороший!? Теперь что, каждый раз, как у тебя в животе закрутит – останавливаться и пятиться раком??

– А если и так! – подбрасываю туза, – И не закрутит, холод и тяжесть. И не в животе, в солнечном сплетении. Между прочим, именно там, где, как ты говоришь, находится мана, – резко встаю со стула, иду по комнате, глубоко дышу, —

Ты определил, качается твой источник от регулярного опустошения? – тему неудобную я сменил на тему… безопасную. Временно, – Сколько времени уходит на заполнение? Я тебя уже который день прошу измерить. Дим, я серьёзно, ты обещал.

– Да что там мерить, понятно же, растёт. И вообще, я начинал записывать, просто меня отвлекли. Где-то часа 4ре заполняется вроде.

– Ага. Вроде. И как ты будешь потом свой диплом писать, у тебя в арсенале методов научного познания лишь метод беспощадного научного тыка?

– Так ты его мне напишешь! – лучезарная улыбка.

– Я что, по-твоему, рыжий?

– Сейчас краски выпускают мощные, был человек чёрным – стал рыжим, красота! И вообще, ты мне, я тебе, чеснок по чесноку.

– То есть мой диплом ты мне собираешься писать?

– Ээм… нет, я не это имел в виду.

Молчим.

– Дим, нам нужно уехать из города. На время.

– Ну и куда мы поедем, – усталый выдох.

– Можно нагрянуть к моему дяде, в Кемерово. Думаю, он не будет против, тебя он тоже знает. Но лучше уехать куда-нибудь дальше от, хм, цивилизации, в деревню. У тебя ведь от бабки остался дом? Ты мне рассказывал. Тебе, опять же, тренироваться надо, – привёл я за руку хиленький аргумент, – Шанс, что тренировки кто-нибудь заметит, там будет намного меньше.

– ЧТО мы будем делать в деревне? – неохотно сдавал позиции друг, – Прятаться от властей – это я понял, ммать. Делать. Что? Институт бросим? Деньги у нас на ПЕРВОЕ время есть – а на второе? Участковые в деревнях не водятся, ты ТАК думаешь?

– Водятся. Участковые везде водятся. Но там он будет один, а нас двое… – пауза, – Нн-да, что-то я не в ту сторону пошёл.

– Во-во.

Долгое молчим.

– Ладно, **й с ним, решим завтра. Доброй ночи.

– Доброй.

Я чувствую, что опция “сдаться” властям, официально зарегистрироваться в качестве “меченного”, – она грозит мне… нет, НАМ с Димкой большими неприятностями. Я снова и снова проживал в памяти тот день, когда, во время сплава по Китою, мы чудом остановили плот вовремя. По моему настоятельному, истерическому требованию мы с ушастым причалили, сошли на берег; а могли бы, прямо на сделанном самостоятельно плоту прыгнуть в 10-метровый водопад, на торчащие из потока камни.

Моё нынешнее предчувствие не

острое, оно ноющее, словно

годами не леченый кариозный зуб. Оно меня тревожит.

Да кому я вру – я не мог заснуть, ТАК мне хотелось что-то предпринять, да хоть бы даже и убежать; спрятаться, словно маленький, трусливый бурундук, в свою маленькую, безопасную норку, подальше от людей, правил, обстоятельств.

Пусть пятки сверкают, но нас не догонят, небо уронит, свет на ладони.

Та-ту.

Глава 8

Ночь, темно, друг трясёт меня за плечо.

– Что случилось? – мой встревоженный, сонный голос.

– Маринка мне эсэмэску прислала.

– Причём тут я?

– Она пишет, что меня бросает, мол, узнала о Натахе, все дела. О том, что я с ней, ну…

– Соболезную, – перебил я Диму, – Искренне верю в твою способность справиться с внезапно накатившим горем, а-ыыы-гх, – Доброй ночи.

– Она сообщила о моей татуировке в полицию.

– Что?? – я вскочил с кровати. Мысли в голове мечутся, разорвать путы сна пытаясь. Ничего непоправимого не произошло ведь? Пока. Да, теперь власти знают в лицо ещё одного волновика, урождённого Дмитрия Михайловича Терентьева. А через него выйдут и на меня.

Но чуйка кричит – вот оно, началось!

Паникапаникапаника.

– Что будем делать? – вопрос на засыпку, от друга. Засыпать уже поздно, надо просыпаться, настало то самое мудрое утро. Димка, сгорбился, сидит за моим рабочим столом; он чувствует себя виноватым в произошедшем “сливе”.

– Не знаю. Уходить надо, – ответил я.

Молчим.

– Я серьёзно.

Димка смотрит в окно, я смотрю в стену.

Не знаю, о чём он думал. Мои мысли густы, неудобны, их приходилось выдавливать из головы, словно зубную пасту из кончающегося тюбика; когда ты его скручиваешь и так, и эдак, потом вообще отсасываешь ртом, прямо из горлышка. МНЕ надо уходить в любом случае… даже если друг решит остаться.

Шероховатая, наждачная мысль.

– Лан, Мих, давай собираться, – выдохнул он. Выдохнул и я. Всё-таки он мне поверил! Кряхчу, встаю с кровати, в душе чувствую иррациональную, по-детски яркую радость, готовность к действиям.

Вещи на себя, вещи в рюкзак, одежда, снова она жеж, паспорт, деньги – надо снять наличку – еда, что в наличии? Гречки пара кг., макароны, тушёнка банка, мало, надо докупать. Меньшую часть вещей в мой, обычный рюкзак, большую в Димкин – огромный. Компенсирует парень, хе-хе. Шучу. Так просто повелось… ещё со времени наших первых турпоходов.

Мой друг уже тогда был физически подготовлен, высокий, плечистый, 184 см. чистого росту, без каблучков. С полным рюкзаком он и вообще казался окружающим добрым великаном; парню такое положение вещей, а также сопутствующее повышенное внимание женской половины коллектива, определённо нравится. С тех самых пор ушастый чуть ли не требует, чтобы ему вещей для переноски выделяли побольше, хек. Силён, бродяга.

– Ты зимнюю одежду брал? – спросил я.

– Мы что там, зимовать собираемся?? – ну я пока не знаю…

“Дзыыыыынь!” – сборы прервал дверной звонок.

Наш.

Мы, замерли, переглянулись.

Пойманные на горячем домушники.

– Лезь в шкаф! – шепотом скомандовал я, – И тише.

Друг не стал пререкаться, всегда бы так, молча полез внутрь, прикрыл дверцу. Я подошёл к входной двери.

– Кто там? – блин. Голос у меня, однако, недостаточно сонный. Да пофиг, мало ли, может я не спал, читал, скажем… войну и мир, ночь напролёт, такое, понимаете ли, увлекательное чтиво, невозможно, ххех, оторваться. Куда там Донцовой.

– Откройте, полиция!

На тускло освещённой площадке стоит незнакомый мужчина в форме. Да, через глазок.

– Сейчас, ключи найду!

Ключи лежат на прикроватной тумбочке, в моей спальне-кабинете. Ладони потеют, вернувшись обратно к входной двери, я, пытаясь успокоиться, делаю в замке пару оборотов.

– Здравствуйте! – ну а что тут скажешь.

– День добрый! Участковый уполномоченный полиции Долохов Дмитрий! – сухо представился молодой остроносый парень, – Можно мне пройти?

– Да, конечно, – кивок, небольшая заминка.

– Скажите, пожалуйста, здесь проживает Терентьев Дмитрий, 1999 года рождения?

– Да, верно, – я старался не выдать своего волнения, – Что с ним случилось?

– Не беспокойтесь, всё в порядке. Его сейчас нет в квартире? – цепкий взгляд парня прошёлся по стоящим в углу ботинкам, курткам на вешалке, мутному зеркалу на двери платяного шкафа…

– Нет, он сегодня не ночевал дома.

– Вы не знаете, где он сейчас находится? – участковый взглянул мне в глаза.

– Нет, не знаю, – и ведь не зря я на первом курсе играл в мафию, секретного Гитлера, опаздывал на пары, придумывал правдоподобные отмазки… – Может он ночует у кого-то из друзей, или ещё где. Та же Труба закрывается под утро.

– Михаил, – а он ведь не спрашивал моё имя, отметил я краешком сознания, – К нам поступила информация о том, что ваш друг волновик, – ладони удвоили потовыделение, сердце бьётся чаще, – Вы наверняка слышали… об этом явлении, – ночной гость скорее утверждал, нежели спрашивал.

– Да, конечно, я слышал, – торопливый кивок.

– Согласно указу президента за номером 43, от 12го мая текущего года, – текст участковым явно выучен наизусть, – Органам полиции необходимо поставить на регистрационный учёт всех граждан РФ, попавших под явление, именуемое “Волной”. Целью данных мероприятий является поддержание общественной безопасности и правопорядка, – пауза, – Всё дело в так называемых волновых способностях, ими обладают некоторые носители татуировок, – монотонный голос сообщает всем известные факты, действует как лёгкое снотворное, – Мы звонили на его номер, – в этом месте я вновь “проснулся”, – Но он недоступен, – участковый достал из висящего на плече офицерского планшета потрёпанную папку с документами, протянул мне листок, – Это же его номер? Третий сверху.

– Я не помню наизусть, сейчас посмотрю.

Память говорит: мобильный тоже лежит на прикроватной тумбочке.

Иду туда.

Беру Сяоми.

Иду обратно.

– Вы куда-то собираетесь? – небрежный кивок в сторону полусобранного рюкзака, что стоит на полу, в центре кухни. Кухня справа от входа, межкомнатная дверь открыта.

– Я? – пульс зачастил. Уже семьдесят шестой раз на этой минуте, – А… это не мой, это Димкин.

– Он куда-то уезжает?

– Не знаю… в поход, наверное, идёт.

– Разве он вам не говорил?

– Эмм… мы не так много общаемся – учёба, работа…

– Вы посмотрели номер?

– Да, сейчас, – тема сменилась, я внутренне выдохнул, – Всё верно, – цифры на распечатке и в телефоне сошлись.

– Дело в том, что по данным геолокации, – тёмные глаза участкового трепетно отслеживают мою реакцию, – телефон с этой сим-картой находится где-то в вашей квартире…

Молчание.

– Эмм… Я не знаю, может он его забыл где-нибудь здесь… – суетливо озираюсь, нервно массирую большой палец левой руки.

– Да, такое возможно, – неожиданно легко согласился собеседник, – Михаил, не замечали ли вы странностей в поведении вашего друга?

– Что вы имеете в виду?

– Я не знаю, – участковый прикрыл рот ладонью, зевнул, – Изменения в поведении, неоправданная агрессия, возможно, что-то ещё?

– Нет, всё было как обычно.

– Как обычно, говорите… – пауза, – Михаил, покажите мне, пожалуйста, ваше левое плечо.

Чё?