Текст книги "Право на жизнь"

Автор книги: Александр Шагинян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

М и х а и л. Премия тебе полагается по закону. Ее хватит и тебе, и Катюше.

К у з ь м и ч. Это Катюше-то? Кому им когда хватало? Покажь мне такую?

Появляется  Н и н а.

Н и н а. Здравствуйте.

М и х а и л. Сходи к геодезистам, их палатки за околицей, и попроси от моего имени связаться с Георгием Аверьяновичем Черемных. Пусть он срочно приедет в поселок.

В окно комнаты стучит Катюша. Михаил отодвигает шторы, открывает окно. К а т ю ш а  стоит у окна.

К а т ю ш а. Чего заперлись? Мой уже освободился, Михаил Аверьяныч? (Кузьмичу, ласково.) Обед на столе стынет, иди домой.

К у з ь м и ч. Сейчас. (Михаилу, тихо.) Ты ей пока о золотишке молчи.

К а т ю ш а (подозрительно). Вы что там секретничаете?

К у з ь м и ч. Не твоего ума дело.

К а т ю ш а. Смотри-и…

Н и к и ш и н. А мы тебя не боимся, Катя. Мы с Кузьмичом на фронте танковые атаки выдерживали – и ничего, живы-здоровы. (Смотрит на часы, встает.) Пора и мне на завод. Держи нас в курсе, Михаил Аверьянович.

Кузьмич и Никишин уходят.

Н и н а. Я пойду?

М и х а и л. Как настроение, Нинок?

Нина молчит.

(Вздыхает.) Забор у вас покосился, на крыльце ноги поломать можно. Это не дело… Ты напиши заявление, а я завтра плотника пришлю. И маляра тоже. Пора вам дом в божеский вид привести. Вот дите у тебя появится, так пусть в чистоте живет.

Н и н а. Не надо, Михаил Аверьянович, не говорите про это. Мне сейчас плохо. Очень.

М и х а и л (помолчав). Ты помнишь Олю, мою первую жену?

Нина молча кивает.

Нам с ней очень хотелось иметь ребенка, но врач не разрешал. А Оля решила пойти на риск, я не мог отговорить ее… Да что теперь! Если не кривить душой, то не очень-то и отговаривал. Самому хотелось сына. Думал, мудрят врачи, перестраховываются… (Видно, как трудно вспоминать Михаилу.) Умерла Оля во время родов. И ребенок мертвый родился. Вот… Долго мне потом плохо было. Как подступит к горлу, брал лодку и на всю ночь уезжал на Дальний остров. Запалю костер, сяду возле и пою всю ночь. Песни разные… Тем и спасался, когда становилось невмоготу…

Нина плачет.

Что ты, Нинок… (Осторожно гладит ее по голове.)

Н и н а. Олю жалко… И вас.

М и х а и л. Ах ты, моя милая! (У него сдавило горло.) У меня все уже зажило. Пройдет время – и ты забудешь лицо этого подлеца, что бросил тебя. А сын останется. И сколько же радости он еще принесет тебе!

Н и н а. Вы думаете, будет мальчик?

М и х а и л. Да, я ни на минуту не сомневаюсь в этом! Это решенный вопрос!.. Эх, был бы я холост да помоложе, взял бы я тебя замуж, Нинок! Пошла бы?

Нина кивает, вытирает слезы, неуверенно улыбается.

А теперь иди свяжись с Георгием.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА ПЯТАЯ

Комната в доме Михаила Черемных, вечер. За столом сидит  А р и н а  и проверяет ученические тетради.

Появляется  Г е о р г и й  Ч е р е м н ы х  с модным заграничным чемоданчиком в руках.

А р и н а (обрадованно). Вот так неожиданность! Здравствуйте, Георгий.

Г е о р г и й. Из лагеря шел вертолет в поселок, ну я и решил навестить вас.

А р и н а. И прекрасно сделали! Садитесь.

Г е о р г и й. А где Миша?

А р и н а. Уехал к рыбакам на тоню, какое-то собрание проводить. Чаю?

Г е о р г и й. Не откажусь.

Арина включает самовар, ставит на стол чашки.

А р и н а. Много работы?

Г е о р г и й. Хватает. В лагерь возвращаемся без ног. Но нас ноги и кормят.

А р и н а. Я смутно представляю, чем занимаются изыскатели.

Г е о р г и й (улыбается). Изысканиями.

А р и н а. А если не так скромно?

Г е о р г и й. Наш профессор в институте говорил, что настоящий изыскатель равен настоящему писателю…

А р и н а. Даже так!

Г е о р г и й. Не смейтесь, именно так. Изыскатель должен узнать о предмете правду, выбрать из правды самое значительное и расположить в наиболее подходящем порядке.

А р и н а (разливает чай). Вам покрепче?

Г е о р г и й. Да, пожалуйста. Я должен суметь выбрать такой оптимальный вариант трассы, в данном случае трассы Байкало-Амурской магистрали, чтобы она была не только самой короткой и экономически выгодной. Я должен учитывать при этом перспективы развития промышленности и сельского хозяйства, расположение полезных ископаемых в тех районах, через которые должен пройти БАМ. Мало того, должен уметь расположить станции и разъезды с такими промежутками, которые бы обеспечили пропуск всех пассажирских и грузовых поездов!..

Георгий рассказывает активно, горячо, Арина слушает его с восхищением.

Кроме того, изыскатель обязан предусмотреть сигнализацию, связь, энерго– и водоснабжение будущих поселков, депо и других железнодорожных предприятий! И еще многое – вплоть до типов рельсов, которые будут проложены, стрелок, балласта в пути!

А р и н а (шутливо). У вас мания величия, товарищ изыскатель. И вы никогда не ошибаетесь?

Г е о р г и й. К сожалению, как все смертные. Был такой Гарин-Михайловский…

А р и н а. Писатель?

Г е о р г и й. Гарин-Михайловский не только писатель. Он был еще и инженером-путейцем и выполнял изыскания для строительства Транссибирской магистрали. Однажды он ошибся в расчетах, и Транссибирская магистраль из-за этого обошла Томск. Но благодаря этой ошибке никому не известный поселок Николаевск стал большим промышленным центром, тем самым Новосибирском, который вы сейчас знаете.

А р и н а (с грустью). Искренне завидую вам. Как, наверное, прекрасно жить настоящим делом, а не тянуть лямку изо дня в день… Кончили в одном месте изыскания – и опять новые люди… Все уезжают на стройку – Толик наш, Катюша с Кузьмичом, мои ученики из старших классов, одна я как прикованная… Слава богу, что скоро и у нас БАМ начнут строить.

Г е о р г и й. Разве вам Миша не говорил?

А р и н а. О чем?

Георгий молчит.

Нет, не будут строить?

Г е о р г и й. К сожалению.

А р и н а. А я так надеялась, что в поселке повеет свежим ветром. Он скрыл от меня, решил обмануть… (Помолчав.) Я рада, Георгий, что вы приехали.

Г е о р г и й (облегченно, разговор ему этот неприятен). Не так просто было вырваться. Строители держат за горло. Все «давай-давай!», «давай чертежи!». Уже забыл, что такое роскошь простого человеческого общения.

А р и н а. И все же приехали?

Георгий смущенно молчит.

О роскоши человеческого общения… Вчера наш физик рассказывал в учительской об одном опыте. Нескольких добровольцев, мужчин и женщин, подвергли воздействию электрического тока. Сила тока увеличивалась до тех пор, пока становилась непереносимой… Тогда по сигналу испытуемых ток выключали.

Георгий внимательно слушает.

Сначала все участники эксперимента поодиночке проходили испытания – устанавливались границы чувствительности. Затем испытывались по двое – порог чувствительности снизился, выносливость увеличилась…

Г е о р г и й. Интересно.

А р и н а. В следующей серии опытов участники имели право выбрать себе партнера: кто кому был симпатичен, тот с тем и проходил испытания. Вы не поверите – выносливость сразу же повысилась на сорок процентов!

Г е о р г и й. Вам плохо (запинается) в Камушках?

А р и н а. У меня падает процент сопротивляемости. (Помолчав.) Странная сложилась у нас с Мишей жизнь. Внешне вроде бы все хорошо и достойно. А на самом деле мы словно проходим друг сквозь друга как бесплотные существа. Он занят своей работой, я – своей, объединяет нас лишь общая крыша над головой. Домашние дела – единственные наши точки соприкосновения… А ведь замуж я выходила с радостью. (Грустно усмехается.) У меня есть подруга, тоже учительница. Она говорит, что мы с Мишей – не самый худший вариант семьи. Так, мол, живут многие, а я просто капризничаю от благополучия.

Г е о р г и й. Может быть, вы все же преувеличиваете?

А р и н а. Нет, Жора…

Георгий бросает на нее быстрый взгляд: так Арина впервые назвала его.

Когда мы познакомились, меня в Мише привлекла его… надежность, что ли… Он ведь может все – и дом срубить, и капусту шинковать, стреляет влёт без промаха, он честен и добр. За ним чувствуешь себя как за каменной крепостной стеной. Но, господи, лучше бы он изменял мне – лишь бы я его любила!.. Нет, не хочу обкрадывать ни его, ни себя. Я уеду отсюда совсем.

Пауза.

Помогите мне, Жора…

Во дворе появляется  М и х а и л  Ч е р е м н ы х, шумно входит в дом.

М и х а и л (не замечая брата). Здесь русский дух, борщом здесь пахнет!.. (Идет на жену, раскинув руки.) Б-берегись, я шатун голодный!..

А р и н а (увернувшись от объятий). У нас гость.

М и х а и л. Жорка!.. (Обнимает брата.) Я так ждал тебя!..

Г е о р г и й (преувеличенно оживленно). А я, Миша, в прошлый раз совсем забыл о подарках и увез их с собой в лагерь! (Несколько суетливо начинает открывать свой чемоданчик, но путается в замках и застежках.) Черт, нагородили!..

М и х а и л. Ну-ка, пусти человека с золотыми руками. (Открывает чемоданчик.) Где такую игрушку достал?

Г е о р г и й. В Африке. Мы там изыскания вели. (Достает из чемодана кожаный пиджак.) Примерь, Миша.

М и х а и л. Такой дорогой подарок… (С удовольствием надевает пиджак, крутится перед зеркалом.) Идет?

Георгий достает модные сапожки, протягивает Арине.

Примерь.

А р и н а. Потом. Садитесь пить чай.

М и х а и л. Примерь, примерь. Доставь брату удовольствие. (Усаживает жену на стул, становится на колени.) Вашу ножку, мадам. Теперь вторую… Ну как?

А р и н а. Точно на заказ сшиты. Спасибо, Георгий.

М и х а и л. Поцелуй брата! (Смеясь, обнимает Арину и брата, с силой сводит их вместе.)

А р и н а. Нет!.. (Вырывается и убегает в другую комнату.)

М и х а и л (недоуменно). Что с ней?

Георгий молчит.

(С тоской.) Эх, детей в дом надо… Нет, не все ладно в мире этом. Одни аборт хотят делать, другие спят и видят дите в люльке… Чай будем пить?

Г е о р г и й. Ничего не хочу.

М и х а и л. Что-то все у меня наперекосяк пошло, Георгий. И Арина какая-то смурная стала, раздражительная…

Георгий настораживается.

А как вспомню, что дорога обойдет поселок, так вообще руки опускаются… Ты получил мою радиограмму?

Г е о р г и й. Да, но раньше приехать не мог, было много срочной работы.

М и х а и л. Жора, брат, ты бы проверил еще расчеты трассы, а? Ведь делал их твой предшественник.

Г е о р г и й. Он был достаточно профессиональным изыскателем.

М и х а и л. Он человек был чужой, делал расчеты холодными руками. А для тебя Камушки – это дом родной, родина.

Г е о р г и й. Я уже дважды проверил его расчеты. Дорогу выгоднее строить в обход поселка.

М и х а и л. А ты еще раз проверь!

Г е о р г и й (раздраженно). У меня сроки, Миша. Меня строители за горло держат, требуют рабочие чертежи, им строить надо.

М и х а и л. Тогда хотя бы пошли своих геологов, пусть они пошуруют в районе Медвежьей Пади.

Г е о р г и й. Там ими давным-давно все исхожено: пусто.

М и х а и л (многозначительно). Внимательно пусть пошуруют.

Г е о р г и й. На что ты намекаешь?

М и х а и л. Я тебе еще никогда не давал плохих советов.

Г е о р г и й (пожимает плечами). Ладно.

М и х а и л. Ну, если ты ничего не хочешь, тогда давай ложиться. (Стелет Георгию на диване.) Я сегодня у рыбаков собрание проводил – полста километров на моторке туда, полста обратно, умаялся… Спи спокойно, Жора. (Уходит в другую комнату.)

Георгий тушит свет, но ему не спится. Он закуривает и выходит во двор.

Тихо, только где-то в поселке взлаивают собаки да на реке дает прощальные гудки пароход.

Через комнату во двор тенью проскользнула  А р и н а.

А р и н а. Жора…

Они бросаются друг к другу, целуются быстро, горячо, жадно…

Г е о р г и й (шепотом). Что же мы делаем… Что же мы делаем, Арина, милая моя…

В темной комнате появляется  М и х а и л, он в майке и босиком.

М и х а и л (негромко). Жора, ты не спишь?.. Я подумал, что зря слукавил, не сказал тебе о золоте, что Кузьмич нашел в Медвежьей Пади…

Георгия на диване нет.

Где же ты?

Он подходит к открытому окну, видит Арину и Георгия. Молча смотрит.

КАРТИНА ШЕСТАЯ

Утро следующего дня. Дом Михаила Черемных. Строго одетая  А р и н а  собирается на работу: складывает в портфель ученические тетради, предварительно выложив из него конфискованные рогатки.

М и х а и л  придает жилой комнате вид кабинета – передвигает к сейфу письменный стол, расставляет стулья.

А р и н а (раздраженно). Когда уже ты переберешься к себе в поссовет?

М и х а и л. Через несколько дней.

А р и н а (помолчав, безразлично). А где Георгий, умывается?

М и х а и л. Он уехал рано утром.

Пауза.

А р и н а (смотрит на часы). Мне пора. Обед в холодильнике, разогреешь. (Деловым шагом она направляется к двери, но вдруг швыряет портфель на пол, в голос рыдает.) Нет!.. Нет, так больше продолжаться не может! Не может!..

Михаил безучастно наблюдает за ней.

Да, ты добрый, хороший и славный человек! Но этого мало, чтобы мы всю жизнь были вместе… А годы проходят, проходят, и я не знаю, зачем просыпаюсь утром! Просто тяну лямку!.. (Плачет.) Я хочу уехать. Отпусти меня, Миша. Ну, пожалуйста, отпусти. Не будем мучить друг друга!..

М и х а и л. Иди в школу. Иначе действительно опоздаешь на урок.

А р и н а. Да-да!.. (Вытирает слезы.) Уже время, я побегу!.. Вот только глаза подкрашу, и не сердись на меня, пожалуйста.

М и х а и л. Поговорим вечером. И возьми себя в руки, дружище. Плакать надо мне, а не тебе.

А р и н а (бросается к нему, обнимает). Миша!..

М и х а и л. Иди.

Арина поднимает с пола портфель; оглядываясь на Михаила, уходит.

Оставшись один, Михаил бесцельно бродит по комнате, затем останавливается у открытого окна. Из своего дома во двор выходит  К у з ь м и ч  с газетой в руках.

К у з ь м и ч (возбужденно). Миша, послушай, что пишут! Вот!.. (Потрясает газетой.) Жизнь существует на всех этажах – от земли до макушек сосен!.. Один ученый, пишут тут, решил проверить, как на комнатное растение действуют рентгеновские лучи. Он взял к растению этому прикрепил датчики и начал облучать. Раз придет облучит, второй, третий – и так целую неделю. Ты слышишь?

Михаил кивает.

А однажды заходит в комнату, где стояло растение, ну просто так заходит, без дела, и вдруг видит, как на экране (с трудом) осциллографа сразу линия изменилась, которая показывала состояние. Кривой стала, тревожной! Растение узнало его, представляешь?! Другие мужики заходят в комнату – оно на них ноль внимания! А как этот ученый зайдет – так оно сразу волнуется. Узнает того, кто ему больно рентгеном делал! (Восторженно.) Если так чувствует комнатный цветок, то что тогда говорить про тайгу?! Ведь это с ума сойти!.. Все живое вокруг, куда ни глянь!

Голос Катюши: «Иди в дом, не мешай людям».

К у з ь м и ч. Катюша, ты послушай только!.. (Уходит в дом.)

М и х а и л. Все живое…

Появляется  Н и к и ш и н, а за ним  В а н ю к о в.

В а н ю к о в (канючит). Николай Николаевич…

Н и к и ш и н. Нет у меня шпал, отстань, Ванюков. И откуда ты свалился мне на голову? (Видит Михаила, останавливается у забора.)

В а н ю к о в. Я теперь снабженцем на стройке века!

Н и к и ш и н. Доброе утро, Миша.

В а н ю к о в. Здравствуйте, Михаил Аверьяныч.

Михаил кивает.

Н и к и ш и н. Что нового? Георгий приезжал?

М и х а и л (нехотя). Был.

Н и к и ш и н. Ты что такой смурной, поссорились?

М и х а и л. Обещал послать геологов.

Н и к и ш и н. И слава богу.

В а н ю к о в. Михаил Аверьяныч, хоть вы посодействуйте! Слово и дело у меня! (Вытирает пот с лица.) Уф!.. Чай по́том выходит.

Н и к и ш и н (посмеивается). А не водка?

Ванюков дотрагивается пальцем до лба, затем пробует его на вкус.

В а н ю к о в. Пиво.

Н и к и ш и н. Смотри, Ванюков, уволят и со стройки века.

В а н ю к о в. Не пью я больше, Николай Николаевич. У меня теперь теория.

Н и к и ш и н. Ну да!

В а н ю к о в. Что сейчас требуется? Не пей! Не пей, и карьера тебе обеспечена! А разве я враг самому себе?

Н и к и ш и н (Михаилу). Ты сказал ему, ну… ты сам знаешь?

М и х а и л. Не успел.

Н и к и ш и н. Хотя бы намекнул?

М и х а и л. Намекнул.

В а н ю к о в. Николай Николаевич, вы мой наставник…

Н и к и ш и н (хохочет). Я на десять лет моложе тебя!

В а н ю к о в (с негодованием). А ваш жизненный опыт?! Кто из меня сделал настоящего снабженца?

Н и к и ш и н. Толкач ты, а не снабженец. Вышибала.

В а н ю к о в. Если нужен толкач, так кто-то же должен быть им? Николай Николаевич, нужны шпалы – во как!

Н и к и ш и н. Десять дней назад ваш участок уже получил их.

В а н ю к о в. Мало, Николай Николаевич, работаем ударно!

Н и к и ш и н. Ничем помочь не могу. Свой лимит вы уже выбрали.

В а н ю к о в. Ой, ой, опростоволосился! Главное забыл, Николай Николаевич! Идею!

Н и к и ш и н. У меня самого идей полная голова, а шпал нет. Не успеваем. (Михаилу.) Пока. Если что-нибудь прояснится – сообщи.

В а н ю к о в. Такая идея есть только у Ванюкова, Николай Николаевич. Учитывая конъюнктуру и повышенный спрос у женщин на гребешки изогнутые «а-ля Карменсита» и фигурные ручки для зонтиков, вы сможете открыть при своем заводе мастерскую!

Никишин заинтересованно останавливается.

Будете их мастрячить из древесных отходов. Как? Торговые организации области в землю вам поклонятся, и деньга потечет.

Н и к и ш и н. Как, Миша?

М и х а и л. Неплохая идея. (Оживившись.) Зимой можно в такой мастерской женщин поселковых занять, дать им заработать.

Никишин пишет в блокноте распоряжение, вырывает листок и передает его Ванюкову.

Н и к и ш и н. Отдашь в отдел сбыта.

В а н ю к о в. Спасибочки вам, Николай Николаевич… (Читает распоряжение.) Но это же грабеж! Утечка мозгов! За такую идею – всего один вагон шпал!

Н и к и ш и н. Идея хороша, но больше не имею права…

Рельефная карта Сибири. Звучат голоса, ведущие переговоры по рации:

«…Десант из Киренги радирует: пробиты еще три километра просеки. Ребята просят новое кино, передай по начальству. Как понял, прием…»

«…Черемных, Черемных, ты нас без ножа режешь. Когда наконец мы получим рабочие чертежи трассы через Камушки? Прием».

Голос Георгия: «Проверку расчетов трассы закончил. Завтра срочно высылаю вертолетом. Прием».

«Что-то ты химичишь, Георгий Аверьяныч. Прием».

Голос Георгия: «Никакой химии. Расчеты требовали дополнительного уточнения. Прием».

«Учти, Аверьяныч, завтра последний срок. У меня люди без дела маются. Отбой».

«…Пятый, прими погоду по состоянию на 16.00. Ожидается…»

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Вечер. Комната в доме Михаила Черемных. За чисто убранным столом сидят  Г е о р г и й  и  А р и н а. Оба настороженные, подтянутые. В стороне стоит собранный чемодан. Молчат.

А р и н а. С чего ты начнешь?

Г е о р г и й. Не знаю.

Молчат.

А р и н а. Ты как-нибудь помягче, подипломатичней. Миша иногда бешеным бывает.

Г е о р г и й. Пожалуйста, помолчи.

В комнату вихрем врывается торжествующая  К а т ю ш а.

К а т ю ш а. Всё, соседи, уезжаем в Звездный!.. (Кружит Арину по комнате.) Уломала-таки своего пенька!.. Слышишь, Жорка?

Г е о р г и й. Я в этом не сомневался.

Следом за женой появляется  К у з ь м и ч. Он сбрил бороду и выглядит удивительно молодо.

К у з ь м и ч (стесняясь своего обнаженного лица). Вечер добрый присутствующим.

А р и н а. Кто этот молодой человек?

К у з ь м и ч (конфузливо). Я, Кузьмич…

Г е о р г и й. Что с нами делают женщины…

Арина бросает на него быстрый, испытующий взгляд.

К а т ю ш а. Дай я тебя за это еще поцелую раз, Тарзан мой ненаглядный!.. (Крепко целует.) Непривычно без бороды, как чужого мужика, целуешь.

К у з ь м и ч. Какого такого чужого мужика? Болтай, но знай меру! (Георгию, степенно.) Плотник я, Георгий…

Г е о р г и й. Поздравляю.

К у з ь м и ч. Коль скоро такие дела вокруг… В общем, я решил податься на строительство Байкало-Амурской магистрали…

К а т ю ш а. В город Звездный! Так мне название нравится!

К у з ь м и ч. Прошу по-соседски посодействовать с трудоустройством.

К а т ю ш а. А то, чего доброго, приедем, а нам поворот от ворот.

К у з ь м и ч. Не звени под ухом. У меня три специальности плюс плотник высшего разряда… Значит, так: меня на строительство, а ее вот – в столовую поварихой…

К а т ю ш а. Официанткой.

К у з ь м и ч. Поварихой… или я не еду!

К а т ю ш а (подмигнув Арине). Ладно, поварихой.

К у з ь м и ч. Поможешь?

Г е о р г и й. Помогу. Я завтра как раз лечу в Звездный. Проект утверждать.

К а т ю ш а. Пойдем собирать вещи!

К у з ь м и ч. Выходит, закончили изыскания?

Г е о р г и й. Закончили.

К у з ь м и ч (осторожно). А что, геологи ничего полезного у нас не обнаружили?

Г е о р г и й. Нет.

К у з ь м и ч. Странное дело… А люди болтают, что места у нас богатейшие?

Г е о р г и й. Именно болтают.

К у з ь м и ч. Вот как… Значит, Катюша вперед поедет, обустроится, а я (горестно) тем временем уволюсь из лесничества, дом продам, скотину…

К а т ю ш а. Пошли!

К у з ь м и ч. Нет, не могу! Рука не поднимается…

К а т ю ш а. Опять за свое?!

К у з ь м и ч. Повременим, Катя. Может, и у нас строительство начнется…

К а т ю ш а (кричит). Три специальности у человека! Руки – золотые. На стройке почет и уважение от людей ждет!..

К у з ь м и ч. Дом мой это, не могу так сразу, пойми!

К а т ю ш а. И там со временем дом поставим. Во сто крат краше этого!

К у з ь м и ч. Катюша…

К а т ю ш а. Опять же, сердце у тебя скворчит, а там за стенкой врачи лучшие московские жить будут!

К у з ь м и ч (сдаваясь). О господи…

К а т ю ш а. Вот и хорошо… (Арине.) А вы что такие пришибленные?..

В сенях слышится шум.

А р и н а. Он!..

Входит  М и х а и л  Ч е р е м н ы х. Он небрит, в старой телогрейке, с ружьем через плечо.

К у з ь м и ч. На уток ходил?

М и х а и л. Вроде того. В Медвежьей Пади.

К у з ь м и ч (понимающе). Там? Убедился?

А р и н а (вскакивает). Чаю?

Г е о р г и й. Арина!..

Арина останавливается, беспомощно смотрит на него.

А р и н а. Я чаю…

Михаил снимает ружье с плеча.

Миша!..

Усмехнувшись, Михаил переламывает стволы, смотрит на свет.

М и х а и л. Вода попала, чистить надо. (Кузьмичу.) У тебя ружейное масло есть?

К у з ь м и ч. Сейчас принесу. (Уходит.)

Михаил садится, разбирает ружье, складывая части на стол.

К а т ю ш а (возмущенно). Грязные железяки – на чистую скатерть?! Арина, ты что смотришь?!

Арина молчит. Возвращается  К у з ь м и ч  с баночкой ружейного масла.

Пауза.

К у з ь м и ч. Уезжаем мы, Михаил Аверьянович.

М и х а и л (безразлично). Вот как?

К у з ь м и ч (обиженно). Пойдем домой, Катюша.

К а т ю ш а. Сейчас…

Всем своим женским нутром она чувствует, что в доме соседей происходит нечто странное, но что именно – понять не может.

Пауза.

М и х а и л (Георгию). Что же ты молчишь? Разве нам не о чем поговорить?

Г е о р г и й. Есть. (Выразительно смотрит на Катюшу.)

Катюша делает вид, что не замечает этого. Ее снедает любопытство.

К у з ь м и ч. Георгий завтра везет проект дороги на утверждение. (Многозначительно.) Слышишь, Миша?

М и х а и л. Разве изыскания закончены?

Г е о р г и й. Я и в этом должен отчитываться перед тобой?

М и х а и л. Я председатель поселкового Совета Камушек.

Г е о р г и й. А я начальник изыскательской экспедиции!

К у з ь м и ч (примирительно). Скажи подробней, Георгий, это же боль наша.

Г е о р г и й. Определяя оптимальный вариант трассы БАМа на данном участке, я пришел к выводу, что дорогу следует прокладывать на семьдесят километров южнее поселка.

К у з ь м и ч. А через Медвежью Падь ты пробовал? Это совсем рядом с Камушками?

Г е о р г и й. Я тщательно проанализировал все возможные варианты. Через Медвежью Падь дорого, там скалы вдоль реки.

К у з ь м и ч. Скажи ему, Миша, скажи про Медвежью Падь.

Г е о р г и й. Что он мне может сказать, как заниматься изысканиями?

М и х а и л (поднимается). Тебе кажется, что мне нечего тебе сказать?

Встает и Георгий.

А р и н а (кричит). Прошу вас!.. Пожалуйста.

К у з ь м и ч (тихо). Катюша, пойдем.

К а т ю ш а. Погоди ты!..

М и х а и л. Если дорога, которую ты прокладываешь, обойдет поселок – он умрет.

Г е о р г и й. Потери при таком масштабном строительстве неизбежны. Умрет этот поселок, зато в другом месте возникнет новый.

М и х а и л. Как легко ты все решаешь!

Г е о р г и й. Трезво смотрю на вещи.

М и х а и л. Ты можешь представить свой родной поселок с опустевшими домами? А кладбище, где лежат наша мама, отец, дед, зарастает травой?

Г е о р г и й. Не передергивай!

М и х а и л. Это дом наш, здесь живут люди!

Г е о р г и й. А я тебе еще раз повторяю: БАМ – это двести двадцать миллионов кубометров перемещенной земли! Три тысячи четыреста искусственных сооружений! Новые города, рудники, заводы, станции!.. А ты цепляешься за какой-то несчастный поселок! Твоих Камушек и на карте порядочной нет!

М и х а и л. Вот ты, оказывается, какой… Беспощадный.

Г е о р г и й. Такой, какой есть. И еще раз прошу – не передергивай. «Родной поселок, святые мощи»!.. Речь идет о вполне конкретном деле.

М и х а и л. Без этих «святых мощей», как ты выразился, вся Байкало-Амурская магистраль очень быстро зарастет травой!

К у з ь м и ч. Грех бросать в тайге обжитой поселок, Георгий. (Умоляюще.) Пошли своих геологов еще разок посмотреть Медвежью Падь. Скажи ему, Миша!

Г е о р г и й (Арине). Ты заметила, что все без исключения умеют лечить лучше врачей, писать – интересней писателей, и как только что выяснилось – знают лучше профессиональных изыскателей, где должна пройти железная дорога!

К у з ь м и ч. И нам бы с Катюшей хозяйство не бросать. Вот дом наш, вот строительство, и мы ударники при нем…

Г е о р г и й (кричит). Петра Первого на вас нет!.. Бороды еще надо обрезать силой и морщины на детском лбу вашем высекать зубилом!.. Поймите, есть наукой подтвержденный вариант трассы! Это выводы целой комплексной экспедиции изыскателей, путейцев, геодезистов, гидрологов, буровых мастеров, геологов, наконец!

К у з ь м и ч. Вот геологи твои пусть и…

М и х а и л. Потери, Кузьмич. (Георгию.) Вспомни, сколько раз уже пытались строить Байкало-Амурскую магистраль! В тридцатых годах, в конце сороковых, пятидесятых. Даже были уже проложены сотни километров дороги – и не получалось, бросали. То не хватало умения, то экономически оказывалось не под силу, то методы строительства были не те… Теперь есть все – и деньги, и инженерное умение, и прекрасная техника. Но все это может оказаться бесполезным, если строить БАМ так, как это пытаешься делать ты. Экономический расчет – да, но только не беспощадностью! Нельзя бездумно гонять свои изыскательские вездеходы! Живое все вокруг.

К у з ь м и ч. Во! Знаешь, Георгий, я недавно прочел в газете про комнатные растения…

М и х а и л. БАМ – это не только железная дорога, проложенная через Сибирь. Это прежде всего новая ступень в развитии всей страны, которая определяет новое отношение к людям, природе, земле. Жестокости, голому расчету не должно быть места в этих отношениях!.. Даже если тебе кажется, что это делается во имя высших государственных интересов.

Г е о р г и й (насмешливо). Откуда тебе это известно?

М и х а и л. Просто я дольше тебя живу на этом свете и, наверное, больше думаю об этом.

Г е о р г и й (Арине). Он хочет выставить меня этакой инженерной машиной! Зато сам – радетель за судьбы народные! При жизни собирает свою похоронную процессию!

М и х а и л. Да, этим надо заниматься при жизни.

Г е о р г и й. Только не за мой счет!..

Кузьмич неожиданно опускается перед Георгием на колени.

К у з ь м и ч. Жора, дорогой человек, пусти дорогу через поселок, а?

Г е о р г и й (кричит). Да вы что тут все – ошалели?!

К у з ь м и ч. Конь о четырех копытах и тот ошибается…

Г е о р г и й (с нервным смехом). Я его сейчас укушу!

К а т ю ш а. Встань, не унижайся!..

К у з ь м и ч. Мною в доме каждый гвоздь забит, каждая досточка руками тронута…

К а т ю ш а (поднимает мужа). Не унижайся!.. Жили мы здесь век и еще поживем!.. (Уводит Кузьмича.)

Пауза.

Г е о р г и й. Миша, ты уже все понял. Поэтому давай обойдемся без лишних слов. Мы с Ариной решили…

М и х а и л. Выйди.

Г е о р г и й. Что?

М и х а и л. Выйди, мне надо поговорить с Ариной.

Георгий нерешительно смотрит на Арину.

А р и н а. Пожалуйста.

Георгий выходит.

М и х а и л. Ты действительно решила?

А р и н а. Да. Мне кажется, что и у тебя на сердце ничего не осталось, кроме привычки.

М и х а и л. Это только тебе кажется.

А р и н а. Не мучь меня, будь добрым.

М и х а и л. Ты у меня одна и последняя.

А р и н а. Миша, бедный мой… (Плачет.)

Входит  Г е о р г и й.

Г е о р г и й. Мы опоздаем на пароход, Арина.

А р и н а. Да-да!.. (Идет к двери.) До свидания.

Михаил не отвечает. Помедлив, Арина уходит.

Г е о р г и й. Прости меня, Миша. (Берет чемодан, идет к двери.)

М и х а и л. Не спеши везти проект дороги на утверждение. У тебя могут быть неприятности. (Тяжело встает, открывает сейф, достает оттуда самородок и протягивает брату.) Это золото Кузьмич нашел в распадке у Медвежьей Пади.

Г е о р г и й (рассматривает самородок). Еще неизвестно, имеет ли это золото промышленное значение.

М и х а и л. Вот ты и проверишь, прежде чем везти проект на утверждение. (Помолчав.) Суть не в этом золоте. Не было бы его, нашли бы что другое. А на прощание, как старший брат, я хотел бы сказать одну вещь… Занимаясь изысканиями, вникай в дело не только умом, но и сердцем. Иначе когда-нибудь это плохо для тебя кончится. А теперь уходи.

На ярко высвеченном заднике сцены, как бы на огромной рельефной карте Сибири, через дремучую тайгу, водоразделы, сопки и точки с названиями сел и поселков – крупным пунктиром бежит, извивается линия Байкало-Амурской магистрали. Гигантский необжитый край… Кажется, никто не в силах нарушить этой застывшей, вековечной тишины и первозданности. Но над всем этим безмолвным пространством эфир наполнен писком морзянки, голосами изыскательских партий и строительных отрядов, ведущих переговоры по рации:

«…разбейте пикетаж и промерьте расстояние. Лист 876, 787…»

«Третий, третий, прими суточную сводку: подрядчику сдана под ключ станция разъезда 265 километра…»

«…Полсотни семь, полсотни семь – одиннадцатому.

– Слышу тебя, Сеня, прием.

– Поздравляю с новым начальником экспедиции, Сеня. Зовут – Николай Васильевич, фамилия Михайлов. Прием.

– А куда делся Черемных? Прием.

– Отвалил куда-то на материк, в город.

– Что за мужик этот Михайлов?

– Пожуем – увидим…»

В разговор невидимых собеседников врывается чей-то начальственный бас: «Не засоряйте эфир трепом. Уйдите с волны!..»