Текст книги "Право на жизнь"

Автор книги: Александр Шагинян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

С и м а. Мужики, они все такие. Человек, можно сказать, падает, а он еще в спину подталкивает!.. Слушай, а может, у тебя дублерша завелась?

Т а и с ь я (живо). Какая дублерша?

С и м а. Полюбовница тайная. К ней и сбег, проклятый!

М а н я – В а н я. Что зря бочку катить – золотой парень Вовчик ее!

С и м а (Лядяевой). И дите, и квартира, и муж золотой – тогда, извиняйте за прямую речь, вы зажрались! Я уже девушкой была в соку, а все в телогреечке ватной по селу бегала. А когда мамка пальтишко мне новое приобрела, так день этот до сих пор как светлый праздник помнится!

З а х а р о в н а. Что вы все «квартира» да «квартира»! А если она мужа не любит?

Т а и с ь я. Мало ли женщин, не любящих мужей своих! Не пьют же они, живут как миленькие!

С и м а. Да!

Л я д я е в а. Что я – трава? Полили, удобрили – и расти не жалуйся? (С тоской.) Не-ет…

Т а и с ь я. Долг женщины – семья. А то, что вы про себя рассказали, – ужасно!..

М а н я – В а н я. Опять варежку свою распахнула?

Т а и с ь я (возмущенно). Всем можно, а мне нельзя?!

М а н я – В а н я. Тебе нельзя. Ты злорадная.

Т а и с ь я. Вот пристала!..

З а х а р о в н а. Ежели Вовчик хороший – простит, милая.

М а н я – В а н я. Нужна она ему, как петуху тросточка!

Т а и с ь я. Сама злорадная!

М а н я – В а н я (веско). Я подружка. Я за Лядяеву душой болею, а не любопытничаю скуки ради.

З а х а р о в н а. Сказано было: «Любите и уважайте друг друга, муж и жена. Заботьтесь в радости и беде, в здоровье и болезни, пока вас не разлучит смерть…»

Женщины зачарованно молчат.

Незаметно появляется  Н и к о л а й, присаживается на лавку рядом с Захаровной.

(Обрадованно). Коленька!..

Н и к о л а й. Тише, не мешай людям… (Обнимает ее за плечи, слушает вместе с Захаровной женские разговоры. Его присутствие для женщин остается незамеченным. Они еще не могут видеть его, им пока не дано, их души не открыты для этого.)

Т а и с ь я (мечтательно). «…пока вас не разлучит смерть…»

С и м а. Бабушка, хорошая… (Целует Захаровну.) Из вас доброта льется.

Лядяева понуро молчит.

М а н я – В а н я. Давай бумагу, напишу. (Пишет заявление, отдает Лядяевой.) Держи, подружка. (Грустно.) Так охота прислониться к кому-нибудь. Хоть к плохонькому, да своему. Ведь скоро бабий век мой кончится…

С и м а. Чего ж бобылкой? У вас тут и тут (показывает) – все на своем месте. И лицом вроде пригожа.

М а н я – В а н я. Боятся меня мужики, сторонятся. Злой я им кажусь.

Т а и с ь я (бормочет). Хуже овчарки…

М а н я – В а н я (с ожесточением). Сами-то квелота сплошная!.. Радио включишь, и там они бабьими дурными голосами воют! (Передразнивает, поет тонким голосом.) «Я сегодня там, где метет пурга! Я сегодня там, где цветет тайга!..» Тьфу! Будто им чего прищемили!..

С и м а. А вы заделайте себе ребеночка, а мужика потом выгоните за дальнейшей ненадобностью.

Николай ухмыляется.

З а х а р о в н а (Николаю). Ох, шустрая девка! (Смеется.) Всё-то ей охота по полочкам разложить и расставить.

М а н я – В а н я (не сразу). По глупой молодости аборт сделала неудачно. Теперь никогда у меня детишек и не будет.

Женщины сочувственно молчат.

З а х а р о в н а (Николаю). Негоже тебе про такие наши бабьи горести слушать…

М а н я – В а н я (со слезами). Как бы я сейчас взяла ребеночка на руки, прижалась бы к нему, тепленькому, лицом в шейку между плечиками зарылась!..

Николай встает, легким движением руки гладит Маню-Ваню по голове, не спеша удаляется.

(Вытирая слезы, тихо.) Сплю и вижу…

Стремительно появляется  Л ю с я. Крепкие ноги ее, словно в форму, влиты в модно потертые джинсы. Концы рубашки узлом завязаны на голом животе. На рубашке, через всю спину, крупная надпись: «Я кусаюсь!»

Л ю с я. Кто в Оргнабор крайний?

Женщины не отвечают, осуждающе разглядывая несколько вольный ее наряд.

Чего смотрите?

С и м а. Очень уж деловая!

Л ю с я. Какая есть. За кем буду?

С и м а. Голое-то спрячь. Ишь, выставилась!

Л ю с я. А ты не смотри, не для тебя выставилась!

С и м а. Срамота сплошная пляжная!.. (Отворачивается.)

Л ю с я. Это кому как глянется!

Т а и с ь я (с ненавистью). Вот такие ранние и сбивают наших мужей с правильного пути!

Люся пожимает плечами.

З а х а р о в н а. Я буду крайняя. (Подвигается.) Садись рядом, девонька.

Люся садится. Таисья замечает надпись на рубашке.

Т а и с ь я. Вы правда кусаетесь или это реклама?

Женщины злорадно хихикают.

Л ю с я (простодушно). Рубашка не моя, подружка дала поносить.

Т а и с ь я (невинно). Понятно. Для представительства.

Л ю с я. Нет, чтобы мужики рукам воли не давали. Вы же видите (показывает на себя), конфигурация у меня какая вызывающая.

С и м а. Сама и выпятилась.

Л ю с я. Молчи, мышь серая!

Т а и с ь я (подмигивает женщинам). С вашей фигурой только в кино сниматься или в манекенщицы идти.

Л ю с я. Я знаю.

М а н я – В а н я (успокоившись). А лучше буфетчицей на пароход. Там таких любят.

Л ю с я. В буфетчицы я и хотела… Пришла на пароход наниматься, а замполит не берет. Все штурманы и сам капитан согласны, а этот уперся рогом в стенку – и ни в какую!.. (Передразнивает.) «Мы в морях долго находимся, а у вас конфигурация вызывающая…» Я говорю ему, что во время плавания буду ходить по пароходу только в длинном платье и без пояса, чтобы не подчеркивать. «Нет, – говорит, – все равно команду с ума сведете. Свара из-за вас в море начнется!»

Т а и с ь я. Отказал?

Л ю с я. Отказал!

Т а и с ь я. Умный человек, вперед видит.

М а н я – В а н я. Вот девка – оторви да выбрось!.. И я такой была…

Л я д я е в а (неожиданно). А, пропади он пропадом!..

М а н я – В а н я. Тю!.. Ты что, сказилась?

Л я д я е в а. Он думает, жена не волк, в лес не убежит! Дите держит, а фига! Уйду и не вернусь больше. Другого себе найду!

С и м а. А как же Гошенька ваш, не отдаст ведь?

Л я д я е в а. Через суд заберу!

З а х а р о в н а. Не горячись. Подумай сперва хорошенько.

М а н я – В а н я. Сама виновата, никто другой.

Л ю с я (с любопытством). Что случилось?

Л я д я е в а. Не твоего ума дело!..

Пауза.

Нет, паразиты мужчины.

З а х а р о в н а. Есть и хорошие.

Л я д я е в а. Только мы их не знаем.

М а н я – В а н я. Не тебе это говорить.

Т а и с ь я. Вот у меня двоюродная сестра – Ксения. Женщина, а стала председателем городского исполкома на Брянщине. Я как раз гостила у нее дома, когда он пришел…

С и м а. Кто?

Т а и с ь я. Бывшая любовь – Константин. Они в молодости еще любовь крутили. Мы с Ксенией тогда на текстильной фабрике работали, а он студентом был, Костя этот. Симпатичный такой, культурный снаружи. Все девчонки Ксении завидовали, и я тоже. Очень уж парень был видный. А кончилось? Ребеночка оставил ей и скрылся в неизвестном направлении. Мы все, близкие и родственники, настаивали: «Отыщи подлеца! Обложи алиментами!..» А Ксения – ни в какую, гордая! «Сама подниму ребенка». И подняла. Хорошая девочка выросла. В Москве сейчас педагогический институт заканчивает. Да и сама Ксения заочно институт кончила, инженершей стала, потом депутатом, а теперь – председатель исполкома. И вот тут он явился, через двадцать лет.

С и м а (ахает). Через двадцать лет?!

Т а и с ь я. Постучал в дверь, я открываю… и не узнала. Стоит какой-то представительный мужчина с букетом роз и растерянно улыбается. «Здравствуйте, Тая», – это он мне говорит. Я ему: «Здравствуйте…» – а сама недоуменно смотрю. «Ксения дома?» – спрашивает. «Ксения Ивановна дома», – отвечаю. «Можно ее видеть?» – спрашивает и в прихожую входит. Ксения, как увидела его, побелела вся что твоя стенка и без сил на диван села с тряпкой в руках. Она уборкой занималась…

Женщины слушают затаив дыхание, искренне переживая историю неизвестной им Ксении.

«Вот я и пришел…» – говорит он, а сам жалко так улыбается…

Появляется  М и р о ш н и к о в – модно и тщательно одетый мужчина неопределенного возраста. В руках у него «дипломат».

Увидев его, Таисья поспешно отворачивается, прячет лицо.

М и р о ш н и к о в. Доброе утро.

Ж е н щ и н ы (нестройно). Здравствуйте…

М а н я – В а н я (кричит). Когда принимать будешь, Мирошников?

Мирошников, не отвечая, поднимается на крыльцо, отпирает дверь, скрывается в своей конторке.

Во, как будто нас и нет в природе!

Т а и с ь я (с неприязнью). Что вы с человеком фамильярничаете?

М а н я – В а н я. А чего с ним чикаться?

Т а и с ь я. Человек занимает определенную должность – инспектор по кадрам…

М а н я – В а н я. Тоже начальничек!.. Надоело, вся жизнь в очередях проходит. Куда ни сунься!..

С и м а. Рассказывайте же, интересно!

Т а и с ь я. На чем это я остановилась?

Л ю с я. «Вот я и пришел…» – и улыбается жалко.

Т а и с ь я. Ну да. А глаза как у побитой собаки. Я хотела из деликатности уйти, но Ксения не пустила. «Сиди!» – говорит строго. Пришлось остаться, весь разговор их и слышала. Он тоже сел, цветы на стол положил и заявляет: «Хочу видеть свою дочь…»

С и м а. Ишь ты! Дочь ему теперь подавай! Где раньше был?

Т а и с ь я. Ксения ему в ответ, сдерживаясь, хотя мне видно, что всю ее внутри трясет: «Нет у тебя никакой дочери, Константин, нет! Твоим ребенок может считаться только тогда, когда ты месяцами нянчил его на руках, стирал пеленки бесконечные, не спал ночами, сидел над ним больным!»

З а х а р о в н а. Истина.

Т а и с ь я. А он тут шутит: мол, и я тоже имел некоторое отношение к рождению дочери…

С и м а. Ну да, сделал свое черное дело и отвалил в сторону!

Т а и с ь я. «Господи! – Тут Ксения не выдержала и заплакала. – А как тяжело мне было тогда!.. Общежития, чужие углы, где тебя шпыняет хозяйка!.. Денег мало, по ночам подрабатывать приходилось – мыла лестницы и сортиры в общежитии!.. А я ведь еще училась в институте – контрольные, курсовые. Дочку оставить не на кого, приходилось и ее брать на сессии… Я и в институт поступила, чтобы от тебя, студента, не отставать!» Выхлестнула она все это Константину в лицо, а он сидит, голову опустил и только бормочет: «Прости, прости…»

Л ю с я. Из-за чего они разошлись? Ну, тогда, в молодости?

Т а и с ь я. Ему показалось, что Ксения для него не пара: он институт архитектурный заканчивает, а она простая фабричная работница. Ксения ему так и сказала: «Теперь мы поменялись местами. Теперь я наверху. Мало того, ты, Константин, старый, никому не нужный пень, а у меня есть еще и дочка. Добрая, красивая и умная девочка». И приказала уходить ему из своего дома.

Л я д я е в а. Ушел Константин?

Т а и с ь я. Как миленький, с поджатым хвостом!

З а х а р о в н а (вздыхает). За все в жизни надо платить.

М а н я – В а н я. И то – погонял в свое время за бабами, пожил в удовольствие, пусть теперь поплачется, босяк!

С и м а. Зря она его так отпустила, Ксения ваша. Надо было его обложить алиментами, волка. За все шестнадцать лет, что отсутствовал!

Т а и с ь я. Я тоже намекнула на это. Да Ксения у нас гордая, только рукой в ответ махнула.

С и м а. Положила бы денежки эти на книжку. Дочка замуж, а ей – вот они, как приданое.

З а х а р о в н а (Симе). Нет, милая. Такие деньги – как грязь на руках. Моешь – они чистые, не моешь – она есть.

М а н я – В а н я. Как ты говоришь, бабуся? Деньги – как грязь на руках? (Смеется.) Точно! Мотай на ус, подружка из Ставропольского края!

Л ю с я. Вот вы все болели за Ксению и Константина этого. А про дочь подумали? Ей, может быть, отец каждый день во сне снился. Я помню, как мой отец поссорился с мамой и ушел из дома. Так я каждый день после уроков прибегала в порт, где папа работал, и часами ждала, когда он выйдет на улицу. Однажды увидела, как он спускался по лестнице с какой-то женщиной из ресторана «Ласточка». И держал ее под руку. Так я от ненависти готова была выцарапать ей глаза, серной кислотой готова была облить!.. А когда в газете появилась его фотография за какое-то рацпредложение, я вырезала ее, наклеила на картонку, чтобы не мялась, и каждую ночь прятала себе под подушку. И молилась. Не знаю – кому, но молилась. Просила, чтобы в один прекрасный день вдруг открылась бы дверь и папа снова вошел к нам в дом. Вошел и остался бы в нем навсегда.

Л я д я е в а (заинтересованно). Вошел?

Л ю с я. Конечно. Он меня любил… (Помолчав.) Потом сейнер, на котором он плавал, попал в шторм, и они все утонули. Мама снова вышла замуж. Отчим моложе ее, так теперь она меня к нему ревнует.

М а н я – В а н я. Дура ненормальная!

Л ю с я. Щипается, кричит, что я нарочно перед ним в одной комбинашке кручусь. Ненавижу ее!

С и м а. Не крутись. Отчим – это не отец. У него взгляд другой на тебя.

Л ю с я. Переодеться мне надо? У нас одна комната в общей квартире.

Т а и с ь я. Переодевайтесь в ванной, в туалете…

Л ю с я. Проклятье какое-то! Хоть всему телу пластическую операцию делай!.. Все только и видят (показывает) это и это! А я внутри другая! Я стихи люблю и маленьких щенков!..

М а н я – В а н я. И я вот… Давно мечтаю взять мальчонку из детдома, да боязно.

З а х а р о в н а. Возьми. Будет кому стакан воды в старости подать.

М а н я – В а н я. Тебе много подавали?

З а х а р о в н а. Они ни при чем. Все зятюха Ксенофонтов…

М а н я – В а н я. Не в стакане воды соль, мамаша… Дитя хочется. Ласку ему отдать, накопилось много… Я же сама детдомовская, отец с матерью погибли в войну. И рядом росли ребята, тоже дети погибших солдат. А нынешние кто? Ребенки алкашей разных. Возьмешь такого, а он больной вырастет. Зачат-то в пьяном виде. Вот и майся с ним всю жизнь.

Т а и с ь я. Дебилы они называются и микроцефалы.

З а х а р о в н а. Не слушай никого – бери. Полюбишь, и маета в радость станет. Свое, родное.

М а н я – В а н я. Так-то оно так…

З а х а р о в н а. А умрешь бобылкой, и не останется о тебе памяти. Будто и не жила на этом свете, не ходила по этой земле. А так жива в нем будешь, в детях и внуках его будущих.

Маня-Ваня молчит.

Т а и с ь я (Люсе). Нельзя в таком откровенном виде к мужчине являться. Хотя бы рубашку в джинсы заправьте.

Л ю с я. Пусть пялится. Лишь бы направление на хороший рыбозавод дал.

С и м а. Деньги небось на тряпки новые нужны?

Л ю с я. Долги отдать. Дома не хотели, чтобы я стюардессой стала, не пускали в Хабаровск поступать на курсы бортпроводников, мне девчонки из нашего класса собрали на дорогу.

Л я д я е в а. Провалилась?

Л ю с я. Ну и что? На следующий год опять поеду. Я верю в свою звезду!

С и м а. В какую еще звезду?

Л ю с я. В судьбу свою. Теперь на путине подработаю, долги раздам и буду копить для новой поездки.

Т а и с ь я. Что сейчас в Хабаровске носят?

Л ю с я (пренебрежительно посмотрев на нее). Да уж парики не носят. Вчерашний день.

Т а и с ь я. Это нам известно.

М а н я – В а н я. Чего тогда напялила?

С и м а. И волос от парика лезет. А за волосом надо ухаживать, как за садом.

Т а и с ь я (таинственно). Парик на мне для дела…

М а н я – В а н я (смотрит на часы, возмущенно). Да что же это такое?! Вся жизнь в очередях проходит!.. (Поднимается на крыльцо, тарабанит в дверь конторы.) Мирошников, время! Открывай!..

Мирошников в конторке никак не реагирует.

Нелюдь!..

Т а и с ь я. Ну и выражения у вас, женщина!

М а н я – В а н я. Не булькай, темнушница!

Т а и с ь я. Опять она ко мне цепляется!..

М а н я – В а н я. Намотай свой длинный язык вокруг шеи и заткни конец за ухо!

Т а и с ь я. Хамка!..

М а н я – В а н я (идет на нее, с угрозой). Куда ты мне это говоришь?!

Т а и с ь я (истерично). Вы мне не тыкайте!..

М а н я – В а н я. Чего глотку за Мирошникова дерешь?

Т а и с ь я. Мы вместе с вами свиней не пасли! Я техникум заканчивала!..

З а х а р о в н а (встает между ними). Охолонитесь, милые. Что вы как цепные, право слово…

М а н я – В а н я (торжествующе). Подружки, я раскусила ее!.. (Неожиданным движением срывает с Таисьи парик.)

Т а и с ь я. Ах!.. (Реакция ее такова, словно сорвали не парик, а платье.)

М а н я – В а н я. Это жена разлюбезная Мирошникова!..

Т а и с ь я (испуганно оглядывается на контору). Тише!..

М а н я – В а н я. Точно. Я их в клубе вместе видела. На Первое мая! Под ручку стояли!..

Т а и с ь я (умоляюще). Прошу вас, тише!..

М а н я – В а н я. Мне ее обличье сразу знакомым показалось! И про Мирошникова, гада, всю дорогу выспрашивала!

Л ю с я. Может быть, она за нами шпионила в пользу мужа?

Т а и с ь я. Зачем вы мне… (Плачет.) Пропадает он… (Поколебавшись.) Геннадий как начал тут работать, так все время пьяным домой возвращается. И за полночь. Злой, раздраженный. Вот я и решила узнать, в чем дело.

З а х а р о в н а. Стыдно за мужем подглядывать.

Т а и с ь я (простодушно). А я парик надела, чтобы он меня не узнал.

С и м а. Нет, дублерша у тебя объявилась, тут собака зарыта. Чую.

Т а и с ь я. Вы так думаете?

З а х а р о в н а. Не колготись опрометчиво, женщина. А если у мужа твоего горе какое, тебе неизвестное?

М а н я – В а н я (хохотнув). Горе мужское известное – поймал птичку на стороне!

Л ю с я (с любопытством). Какую птичку?

М а н я – В а н я. Странную. Такую только доктор в диспансере может из клетки достать и вылечить.

Лядяева смеется.

Т а и с ь я. Злая вы, злая!.. (Снова плачет.)

З а х а р о в н а. Постыдись, Маня! Человек не в себе, а ты смеешься будто на радостях.

М а н я – В а н я (смутившись). Да я так… вырвалось к слову.

З а х а р о в н а (Таисье). Помню, муж мой, Николай, – это за год до войны было – ходит как в воду опущенный. Весь смурной. День, второй, третий… Я не выдержала, с лаской к нему: «Коля, миленький, что гложет тебя?» Не отвечает. Я подождала еще денек – смурь не проходит. Опять лащусь. Не выдержал, сказал наконец. Оказалось, деньги, что мы на дом свой собирали, он повез в город, в сберкассу, а их у него на вокзале украли.

С и м а (машинальным движением хватается за спрятанные на груди деньги). Все?!

З а х а р о в н а. До копеечки! Урки вырезали вместе с карманом.

С и м а. Вот беда так беда!..

З а х а р о в н а. Услыхала я такое, и все у меня внутри оборвалось. До самых слез обидно стало. Жили мы тесно, у мамы моей. Хатка была всего на две комнатки…

Л я д я е в а. Может, в городе загулял и пропил, а тебе байку сочинил?

З а х а р о в н а (не удостаивая ее даже взглядом). Очень мы о доме своем мечтали. Но снаружи вида не подаю. Говорю весело эдак, улыбаясь: «Не горюй, Николаша! Главное, мы с тобой вместе, живы-здоровы, а деньги опять заработаем…»

М а н я – В а н я. Смотрю на тебя, бабушка, и думаю – сколько же всякого разного за каждой твоей морщинкой на лице? (Целует Захаровну.)

З а х а р о в н а. Спасибо, милая.

М а н я – В а н я. За что?

З а х а р о в н а. За ласку, за слова хорошие.

Л ю с я. Построили дом?

З а х а р о в н а. Построили. У соседей заняли. Перед самой войной проклятой новоселье справили, на рождество… А в августе Колю на фронт призвали. (Таисье.) Так что, милая, не ешь его своей ревностью, не гложи. Попробуй к душе мужниной прислониться. А если больная она у него, то помоги, поддержи, согрей.

Т а и с ь я. В том-то и дело – не хочет слушать меня. Что-то с ним творится…

З а х а р о в н а. А ты думай, думай – и найдешь тропку к нему.

Т а и с ь я (с тоской). Раньше Гена был веселый и добрый. Гостей любил, на гитаре играл, а сейчас и в руки ее не берет… Однажды, это было несколько лет назад, пришел домой какой-то тяжелый. Поужинал, молча телевизор посмотрел, а когда спать легли, говорит: «Все, Тая, сдаюсь». Я не поняла. А он продолжает, как будто сам себе: «Никому ничего не надо. А если так, то нечего мучиться и доводить себя до инфаркта». Тогда я сообразила – не утвердили его главным инженером комбината, хотя эту должность Гена исполнял два года и отлично справлялся. Можно сказать, весь комбинат на его плечах держался! Но директор боялся Гену. Думал, если он станет главным инженером, то потом начнет копать под его кресло… Вскоре Гена уволился и ушел завпродом на траулер, к рыбакам.

З а х а р о в н а. Вот и нашла загвоздку в его душе.

Т а и с ь я. Я, грешным делом, сперва даже была довольна. Денег стал больше в дом приносить, заставил меня из библиотеки уйти, я там в отделе художественной литературы работала, дубленку подарил на день рождения… А теперь вижу – пропадает человек. Катится вниз. Ничего его, кроме водки, не интересует. Даже с Верочкой, дочкой нашей маленькой, перестал по воскресеньям гулять!.. (Плачет.) Мы с его мамой думаем-думаем, как спасти, и ничего не получается…

Л я д я е в а. Уезжайте в другой город.

Т а и с ь я. Я тоже так решила. Но только заикнусь об этом – Гена орать начинает, ногами топает и чуть не матом меня!..

Женщины сочувственно молчат.

Уж как мать родная любит, так и она говорит: «Тая, его в тюрьму надо сажать, – может быть, там одумается…»

Л ю с я. А за что его посадить можно?

Т а и с ь я (уклончиво). Знаю, за что…

М а н я – В а н я. Тоже мне секрет – за взятки!

З а х а р о в н а. Не сходи с ума, женщина. Кого посадить хочешь? Муж ведь, отец твоего ребенка, свое, родное…

Т а и с ь я. Сил моих больше нет!.. Вот сегодня посмотрю на него в последний раз со стороны и пойду в милицию – сажать негодяя…

Открывается окно, из конторки выглядывает  М и р о ш н и к о в. Таисья отворачивается.

М и р о ш н и к о в. Прошу, товарищи. В порядке очереди, по одному.

З а н а в е с