Текст книги "Право на жизнь"

Автор книги: Александр Шагинян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

ПРОИСШЕСТВИЕ
Драма в двух действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Т р е у м о в  А р т е м  Н и к о л а е в и ч.

Ю с у п о в.

С о л о м и н.

К у л и к о в.

Т о н я.

А н н а  К о р м и л и ц ы н а.

К о з и н е ц.

С о к о в н и к о в.

С л е д о в а т е л ь.

В а с ю т и н а.

К о л я.

Н а т а ш а.

С т а р у ш к а  Д а р ь я.

Б а б а  П а ш а.

Д е ж у р н ы й  р а й о т д е л а  м и л и ц и и.

М р а ч н ы й  п а р е н ь.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Кабинет председателя колхоза. Т р е у м о в  звонит по телефону.

Т р е у м о в. Справочная?.. Алло, справочная? Скажите, когда сегодня прибывает поезд из Алма-Аты?.. Жду.

Входит  К у л и к о в.

К у л и к о в. Артем Николаевич, ЧП.

Т р е у м о в. Ну?

К у л и к о в. Соломин отказывается подписывать соцобязательства.

Т р е у м о в. Что за бред ты несешь?

К у л и к о в. Не я несу, а Соломин. Он отказывается подписывать обязательства.

Т р е у м о в. Вот сукин сын! Отчего это вдруг?

К у л и к о в. Ваньку валяет, куражится.

Т р е у м о в (нажимает кнопку селектора). Соломин?

К у л и к о в. Я привел его, Артем Николаевич. Он за дверью ждет. (Открывает дверь кабинета.) Входи, Яков Михайлович.

Входит  С о л о м и н.

Вот он – Яков Михайлович.

Т р е у м о в (в трубку). Я жду, девушка, жду… (Соломину.) Объяснитесь, Яков Михайлович.

С о л о м и н. Разве Юрий Петрович Куликов не ввел вас в курс соответствующим образом?

К у л и к о в. Почему ты меня не любишь, Яша?

С о л о м и н. Хотя бы уже потому, что ты не девушка…

Т р е у м о в. Кончайте треп!

К у л и к о в (Треумову). На общем собрании мы выработали повышенные обязательства для всех колхозных участников, помните?

Т р е у м о в. Не тяни резину.

К у л и к о в. Были составлены таковые и для фермы, которую возглавляет Яков Михайлович. Было такое?

С о л о м и н. Верно.

К у л и к о в. Партбюро сделало ответственным меня за это дело, я прихожу на ферму с отпечатанными обязательствами, а Соломин от имени всего коллектива отказывается их подписывать!

Т р е у м о в. Ну?

С о л о м и н. Зачем нам подписывать, если доярки сейчас и так надаивают столько молока, сколько это записано в обязательствах?

К у л и к о в. Возьмите новые, повышенные…

С о л о м и н. Ишь как просто у тебя! Больше молока получить от коров мы в этом году не сможем – не те корма. Если, конечно, не добавлять воды в молоко.

К у л и к о в. Выходит, все взяли обязательства, а одни вы будете гулять без них?

С о л о м и н. Если это называется «гулять», то выходит именно так.

К у л и к о в. Ты даешь, Яков Михайлович!

С о л о м и н. Просто мы не желаем заниматься туфтой. Девчата и так вкалывают с утра до ночи. Что им еще подписывать!

Треумов молчит, внимательно разглядывая Соломина.

К у л и к о в. Яша, чудак, это же так полагается!

С о л о м и н. Кто это установил – обманывать самого себя? Если мы работаем, как это записано в обязательствах, то зачем же переводить бумагу?

К у л и к о в. Скажи спасибо, что тут все свои, а то бы тебе дали прикурить! Дело здесь не только в твоей ферме. Сам понимать должен.

С о л о м и н. Пусть подписывают те, кто работает вполноги или кто действительно имеет резервы!

К у л и к о в. Вот уперся рогом в стенку, животновод! Что могут подумать люди, когда узнают, что коммунист Соломин отказался – принципиально отказался! – подписать социалистические обязательства?!

С о л о м и н. А ты не гадай, что они подумают!..

Т р е у м о в. Хватит! Я терпеливо выслушал тебя, Соломин… Чтоб завтра утром эти обязательства лежали на моем столе. Подписанные всей фермой и тобой в том числе.

С о л о м и н. Я их подписывать не буду!

Т р е у м о в. Подпишешь как миленький.

С о л о м и н. Нет.

Т р е у м о в. Послушай, Яша, я с тобой долго чикаться не буду. Сегодня ты заведующий фермой, а завтра к этому времени станешь опять рядовым дояром.

С о л о м и н. От этого мое мнение не изменится.

К у л и к о в. Ну чего ты дуришь, Яшка?

Т р е у м о в. Юрий Петрович, заготовьте приказ – как не справившегося с обязанностями заведующего фермой перевести Соломина в дояры.

С о л о м и н (кричит). Но это же туфта, туфта! Зачем вам это?!

Т р е у м о в. Чтобы другим было неповадно и чтобы ты мог хорошенько подумать над своим поведением. Иди.

С о л о м и н. Поговорите сперва с доярками, если мне не верите!

Т р е у м о в. Непременно. Завтра в последний раз как заведующий соберешь собрание на ферме. А теперь иди.

С о л о м и н. Эх вы!.. (Уходит.)

К у л и к о в. Чудак!..

Т р е у м о в (в трубку). Алло, девушка!.. Вы что, уснули там!..

Появляется  А н н а.

Хорошо, что ты зашла, Аня!.. (В трубку.) Это не вам… Я слушаю, слушаю, девушка!.. В двадцать сорок пять? Понятно, спасибо. (Кладет трубку.) Юсупов приезжает в двадцать сорок пять. (Смотрит на часы.) Выходит, дома мы с ним будем около десяти часов…

А н н а. У меня уже все приготовлено. И гусь в духовке томится.

Т р е у м о в. Спасибо, милая. Нужна будет мужская помощь, Юра тебе поможет.

К у л и к о в. Я как пионер, тетя Аня, всегда готов!

Т р е у м о в. Если у тебя все в порядке, иди домой и оденься понарядней. Я много о тебе рассказывал Юсупову.

А н н а. Нет, Артем, я не приду.

Т р е у м о в. Кто же тогда у нас хозяйкой стола будет?

А н н а. Тоня с этим прекрасно справится.

Т р е у м о в (достает бумажник, Куликову). Сходи в магазин и прикупи еще для наших женщин бутылочку хорошего вина.

К у л и к о в. Бу сделано, Артем Николаевич! (Взяв деньги, уходит.)

Т р е у м о в (обнимает Анну). Я очень тебя прошу, Аня.

А н н а. По какому праву я буду хозяйничать в твоем доме?

Т р е у м о в. На правах моей жены…

Анна усмехается.

Невесты, черт побери!

А н н а. В моем возрасте? Не смеши людей, Артем.

Т р е у м о в. Ну, пойдем наконец распишемся!

А н н а. Видишь, как ты говоришь…

Т р е у м о в. Как?..

А н н а. «Ну, пойдем…» Я знаю, я виновата перед тобой, но я не нищая, мне подачки не надо…

Т р е у м о в (становится на колени, торжественно). Аннушка моя любимая, я прошу твоей руки!..

А н н а. Встань, Артем! Зайдет кто-нибудь!

Т р е у м о в. Я ни от кого не скрываю, что люблю тебя!

А н н а. Встань… Ну, пожалуйста!

Т р е у м о в. Только после того, как скажешь «да»!

А н н а. Хорошо, я подумаю.

Т р е у м о в (вскакивает с колен, целует ее). Давно бы так!

А н н а. Ты ведь знаешь, если бы не Дима…

Т р е у м о в. Я поговорю с твоим сыном, с этим нашим разлучником! По-мужски поговорю! Кстати, где он?

А н н а. В город на мотоцикле уехал.

Т р е у м о в (смотрит на часы). Все, я тоже погнал в город, на вокзал…

А н н а. Ой, гусь в духовке!..

Т р е у м о в. Подожди, я подвезу тебя…

Телефонный звонок.

А, черт!.. (Снимает трубку.) Слушаю!

А н н а. Я побежала! (Уходит.)

Г о л о с  К о з и н ц а. Ты что такой суровый, Артем?

Т р е у м о в. Извини, Гаврила Иванович, на вокзал спешу. Друг сегодня приезжает.

Г о л о с  К о з и н ц а. Он тебе друг, а Гаврила Иванович Козинец – портянка?

Т р е у м о в. Ты по делу, Гаврила Иванович, или так?

Г о л о с  К о з и н ц а. Дело у меня такое: ты первый в области начнешь осваивать новые земли за Черной речкой.

Т р е у м о в. Ну, удружили, товарищ главный агроном! Что я, лысый?

Г о л о с  К о з и н ц а. Ты передовой, ты надежный. Пример с тебя будут брать.

Т р е у м о в. У меня другие планы…

Г о л о с  К о з и н ц а. Планы у всех разные, а дело общее. Решение было принято на самом высоком уровне. Так что думай, Чапай.

Т р е у м о в. У колхоза нет на это денег.

Г о л о с  К о з и н ц а. Есть, я знаю. И мы поможем чем можем.

Т р е у м о в. Мне деньги нужны на строительство дороги.

Г о л о с  К о з и н ц а. Какой еще дороги?

Т р е у м о в. От села до городского шоссе.

Г о л о с  К о з и н ц а. Ты будешь осваивать новые земли, это говорю тебе я!

Т р е у м о в. Пока дорогу не построю, ничем другим колхоз заниматься не будет!

Г о л о с  К о з и н ц а. Жди меня завтра поутру.

Треумов бросает трубку, на ходу натягивает плащ, уходит.

КАРТИНА ВТОРАЯ

Вечер. Дежурная комната райотдела милиции. Деревянный барьер перед столом дежурного, стулья вдоль стен, чуть в стороне – решетчатая железная дверь, за которой видна затемненная пока камера для задержанных.

В помещении райотдела  Т р е у м о в  и  д е ж у р н ы й  р а й о т д е л а  м и л и ц и и.

Д е ж у р н ы й. Отпустило сердечко, можно допрашивать?

Треумов кивает.

(Протягивает таблетку.) Возьмите про запас еще одну таблетку валидола.

Т р е у м о в. Спасибо.

Д е ж у р н ы й. Фамилия, имя, отчество?

Т р е у м о в. Понимаете, товарищ лейтенант, я ехал на станцию, друг у меня сегодня приезжает!..

Д е ж у р н ы й. Фамилия, имя и отчество ваше?

Т р е у м о в. Да-да! Артем Николаевич Треумов!.. И тут вдруг на повороте к Белому озеру – знаете? – он и выскочил. Мотоциклист этот!..

Д е ж у р н ы й (записывает). Треумов… Артем… Николаевич…

Т р е у м о в. А я ехал и еще про себя в это время думал: «Надо остановиться и долить воды в радиатор». Понимаете, у меня помпа течет, прокладку бы надо сменить, да все не соберусь…

Д е ж у р н ы й. Год рождения, место?

Т р е у м о в. Что? Ах, да! Пишите – тысяча девятьсот двадцать третий, село Вознесенское. «Ладно, – думаю про себя, – дотяну до станции, там и долью воды…» Ах, дурак, поленился!..

Д е ж у р н ы й (пишет). Село Вознесенское… Место работы? Должность?

Т р е у м о в. Председатель колхоза «Вперед»… Только я подумал об этом, и тут он и выскочил из-за поворота и – прямо в лоб на меня!.. Как граната взорвалась, такой удар страшенный был!.. Я по тормозам, выскочил из машины – и к нему!.. А он уже лежит под своим мотоциклом и тихо так стонет… Дальше не помню. Сердце у меня прихватило, сознание потерял… Стал соображать уже в больнице, куда меня и его привезли. А потом к вам доставили. Вы не знаете, что с этим парнем?

Д е ж у р н ы й (пишет). Колхоз «Вперед». Куда направлялись, Треумов?

Т р е у м о в. На станцию, друга встречать!

Д е ж у р н ы й. Время? В каком часу это случилось?

Т р е у м о в. Не помню… Виноват, помню. Поезд должен был прийти в двадцать сорок пять… Где-то около восьми часов вечера.

Д е ж у р н ы й. Марка машины вашей?

Т р е у м о в. «Москвич».

Д е ж у р н ы й. Подпишите протокол, Треумов.

Треумов подписывает. Тем временем дежурный раскрывает чемоданчик с красным крестом на крышке, достает оттуда принадлежности для взятия пробы Раппопорта.

Дышите. (Подставляет трубку.) Сюда.

Треумов послушно дышит. Дежурный смотрит трубку на свет.

Чисто. Еще разок. (Снова подставляет трубку.)

Треумов дышит в нее.

Чисто.

Т р е у м о в. Не пил я ничего.

Д е ж у р н ы й. Распишитесь.

Т р е у м о в. Где?

Д е ж у р н ы й. Вот тут, под актом экспертизы…

Раздается телефонный звонок.

(Снимает трубку.) Дежурный по райотделу слушает. Так, принято. (Кладет трубку.) Из больницы звонили, скончался.

Т р е у м о в. Кто скончался?

Д е ж у р н ы й. Парень, которого вы сшибли.

Пауза.

Не повезло…

Т р е у м о в. Кто он?

Д е ж у р н ы й. Водительские права залиты кровью, не прочтешь. Завтра по номерному знаку опознаем владельца. (Достает из стола ключи.) Пойдемте, гражданин Треумов…

В камере зажигается свет. Маячивший из угла в угол  С о к о в н и к о в  настороженно останавливается. Поднимается на нарах и  м р а ч н ы й  п а р е н ь. Гремя связкой ключей, дежурный открывает железную дверь, пропускает Треумова в камеру и снова запирает ее за ним.

Подождите тут, пока я выясню, что с вами дальше делать. (Уходит.)

Треумов устало опускается на нары.

С о к о в н и к о в (неожиданно рвет на груди рубашку и блатным голосом поет).

 
Выткался над озером
Алый свет зари.
На бору со звонами
Плачут глухари…
 

М р а ч н ы й  п а р е н ь. Цыц, гнида.

Соковников испуганно замолкает.

(Треумову.) Ты, закурить нема?

Треумов молча протягивает ему пачку сигарет. Мрачный парень неторопливо закуривает и прячет пачку к себе в карман. Треумов безучастно наблюдает за ним. Соковников завистливо вздыхает, но попросить сигарету не решается и подходит к Треумову.

С о к о в н и к о в. Что за птичка к нам залетела? Ну, подними головку, не стесняйся… (Узнав, с уважением.) Э, да это никак сам председатель колхоза! Помните меня, Артем Николаевич?

Т р е у м о в. Нет.

С о к о в н и к о в. Шабашник я, Соковников. Наша бригада в прошлом году рядилась в вашем хозяйстве коровник строить, да в цене не сошлись. Помните?

Т р е у м о в. Помолчи ты, ради бога. Плохо мне…

С о к о в н и к о в. А кому тут хорошо?

Мрачный парень хохотнул.

А я еще с ужасного похмелья, дрожит все внутри. Состояние как… как у собаки, которую машина переехала. (Откашливается.) Вот и голос даже срывается. За что вас, Артем Николаевич?

Треумов молчит.

А я вот по-глупому залетел. Кончили мы подряд, детский садик в деревне Ачинской. Получили деньгу за работу и на месяц решили разбежаться, отдохнуть… Теперь долго придется отдыхать, прокурор санкцию наложил… В общем, добрался я до станции, купил билет и зашел в вокзальный ресторан – остограммиться. Так, для общего тонуса. Только принял, а тут диктор объявляет, что мой поезд задерживается на три часа двадцать минут. Плюнул я с досады – уж очень домой хотелось побыстрей попасть – да и присел в зале под пальмой. Очнулся я уже в этих стенах. Следователь говорит, что, когда меня брали, я уже мог творить маленькие чудеса, уголовно наказуемые. А на прощанье, говорит, зеркальную витрину буфета бутылкой из-под шампанского укокошил. Теперь судить будут… Когда же наконец эти безобразия на транспорте кончатся?! Нет, вы только подумайте, Артем Николаевич, скорый поезд может опоздать на три часа двадцать минут?!

Треумов невольно улыбается.

Не могу успокоиться. У вас сигаретки еще не найдется?

Треумов ищет по карманам сигареты, но не находит их.

Т р е у м о в. Дай сигареты.

Мрачный парень не удостаивает его ответом, переворачивается на другой бок.

Слышишь?

С о к о в н и к о в. Не трогайте его, Артем Николаевич, страшная личность!..

Т р е у м о в (подходит к парню). Встань.

С о к о в н и к о в. На кого вы тянете?!

М р а ч н ы й  п а р е н ь. Ну, встал…

Одним коротким точным ударом Треумов сбивает его с ног.

Т р е у м о в. Сигареты.

Мрачный парень, сразу присмирев, отдает пачку и, что-то ворча, уходит в дальний угол камеры.

С о к о в н и к о в (закурив). Лихо. Где это вы так научились?

Т р е у м о в. Откуда ты такой разговорчивый?

С о к о в н и к о в. Соковников Герман Васильевич, бывший научный сотрудник… (Затягивается.) Ох, хорошо как! Глаза оттягивает… Вы тоже закурите, Артем Николаевич, и говорите со мной, снимайте напряжение. А то ведь с вашим настроением и руки на себя наложить можно.

Т р е у м о в. Вы же говорили, что шабашник?

С о к о в н и к о в. Я не темню. Бывшим я стал после очередного скандала с женой. Ей справедливо казалось, что я мало зарабатываю денег, – собственно, всем женам так кажется… В тот день я пришел к себе на работу, заложил в счетно-электронную машину данные о себе, и через минуту она выдала ответ. Языком цифр она сказала мне: «Дурачок, ваши желания с женой и твоя зарплата в обозримом будущем не пересекутся. Меняй коньки на санки, научный сотрудник». Я задумался. Уж кто не соврет тебе, так это машина. Ну, воровать я не умею, поэтому по зрелом размышлении я выбрал другую тропку – пошел на промысел с бригадой шабашников…

Мрачный парень заворочался в своем углу. Соковников испуганно замолкает.

(Тихо.) Вы берегитесь его!.. Да, теперь я и слесарь, и столяр, и бетонные работы могу. Работа, конечно, тяжелая – от зари до ночи. Без выходных, профсоюза и бюллетеня. А мозоли – так можно ножницами срезать, вот! (Показывает.) Зато и получаешь полной мерой! Жена сейчас души во мне не чает, теща картошку по первому требованию жарит, дом – чаша полная, и на собраниях никто не корит. Нет, хорошо быть простым работягой!

Т р е у м о в. Но когда вы были инженером, вы двигали дело вперед?

С о к о в н и к о в. Да ну там – двигал! Только присутствовал при этом. Отец виноват. Он был рабочим, и ему, видите ли, хотелось, чтобы сын стал инженером!.. Что касается морального удовлетворения, так теперь у меня его выше головы! Если раньше я на поклон к разным умельцам ходил – слесарям, плотникам, малярам, – то теперь ко мне бегают! А я еще подумаю, пойти или нет. Денег-то у меня больше, чем у них, инженеров этих…

Т р е у м о в. Своеобразный вы человек, Соковников.

С о к о в н и к о в. Да? Я иногда тоже так думаю. Все рвутся карьеру себе делать, а я нет. Меня устраивает мое нынешнее положение. Верите, Артем Николаевич, когда я был еще пацаном, то лягу в постель и по ночам мечтаю, как женюсь на дочери академика, у которого шестикомнатная квартира, дача громадная и денег невпроворот! Потом академик умирает, а хозяином всего становлюсь я, другие мечтают стать космонавтами, а я вот об этом! Странно, да? Я даже сам себе удивляюсь!

Т р е у м о в. Что это вы решили раздеться?

С о к о в н и к о в. Где, если не тут? Здесь у каждого своя беда, впереди суд, этапы. Вот мы поговорили, а завтра развезли нас в разные стороны, и привет! А так выскажешься – и вроде на душе станет светлее. Артем Николаевич, еще сигаретку, а?

Треумов дает ему закурить.

Хорошо… Действительно глаза оттягивает.

Т р е у м о в. Ну, а под блатного зачем играете?

С о к о в н и к о в. «Эй да ты, Тамарочка!» На всякий случай. Разных людей сюда приводят. Пусть лучше они меня боятся.

Т р е у м о в. Так дальше и собираетесь жить?

С о к о в н и к о в. К нему как к человеку, а он сразу в душу без перчаток лезет, деятель! Не у себя в кабинете сидите, а в камере, на тех же правах!..

Треумов пожимает плечами и ложится на нары.

Может быть, я поэтому и ударяюсь в загул. Время от времени…

Появляется  д е ж у р н ы й.

Д е ж у р н ы й (открывает ключом дверь). Треумов, на выход!

Треумов встает.

Дадите подписку о невыезде – и можете отправляться домой. Начальство приказало. (Запирает дверь и уходит вместе с Треумовым.)

Пауза. Снова появляется  д е ж у р н ы й, протягивает Соковникову пачку сигарет.

Сосед тебе бывший удружил, Треумов.

С о к о в н и к о в. Передайте ему мою благодарность, гражданин лейтенант.

Дежурный уходит.

М р а ч н ы й  п а р е н ь. Дай сюда сигареты, гад!

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Тот же вечер. Большая комната в доме Треумова. Видна часть прихожей с высоким трюма и дверь на кухню. Посредине комнаты празднично сервированный стол. Играет магнитофон.

В комнате  Т о н я  и  К у л и к о в.

К у л и к о в (целует). Одна тысяча триста девяносто шесть…

Т о н я (целует). Одна тысяча триста девяносто семь…

К у л и к о в. Одна тысяча триста девяносто восемь… (Переводит дыхание.) Что-то Артем Николаевич задерживается…

Т о н я (целует). Одна тысяча триста девяносто девять!..

К у л и к о в. Догоним до полутора тысяч и прервемся. Надо будет позвонить на станцию, – наверно, поезд опаздывает.

Т о н я (насмешливо). Ты взял повышенные обязательства?

К у л и к о в. Что? Какие обязательства?

Т о н я. Твой девиз – «догоним до полутора тысяч»?

К у л и к о в (смеется). Каюсь! (Снова обнимает и целует Тоню.) Одна тысяча четыреста…

Появляется  Ю с у п о в  в стеганом узбекском халате и тюбетейке. В руках у него чемодан и сетка с громадной среднеазиатской дыней.

Ю с у п о в. Добрый вечер, дети мои. Это и есть дом Треумова Артема Николаевича?

Тоня вскакивает с дивана.

Т о н я. Так вы Юсупов?

Ю с у п о в. Если меня знают по имени, значит, я попал туда, куда так долго ехал в поезде. (Целует в лоб Тоню.) Здравствуй, дочка… Какая ты красивая, девочка!

Т о н я. Спасибо, но вы преувеличиваете.

Ю с у п о в. Я говорю, что видят глаза мои. А как учишься?

Т о н я. Перешла на четвертый курс.

Ю с у п о в. Какая молодец! Скоро будешь большой педагог, как Макаренко или Песталоцци… А этот славный молодой человек?.. Подожди, дай я сам догадаюсь. Этот славный молодой человек твой жених, правильно узнал?

Т о н я. В самую точку попали!

К у л и к о в. Куликов Юрий Петрович, экономист колхоза.

Ю с у п о в. Салям алейкум, Петрович. (Торжественно пожимает ему руку.) Салям, дорогой.

Вытирая руки о фартук, из кухни выходит  А н н а.

А н н а. Приехали наконец?

Ю с у п о в. А эта женщина – радость души, услада сердца моего друга. Зовут ее Аннушка!

А н н а. Добро пожаловать.

Ю с у п о в. Нет, только такой красивой женщине может целовать руки Артем!.. (Тоне.) Ты не завидуй, дочка. Молодость – она только блестит, как сталь клинка, а взрослая женщина светится изнутри своей прекрасной душой.

Т о н я. А я и не завидую.

К у л и к о в. Потому что руки Тони есть кому целовать.

Т о н я. Понятно?.. (Бежит в прихожую.) Пап, ты что там возишься?..

Ю с у п о в. Разве Артема нет дома?

Т о н я. Он поехал на станцию встречать вас…

Ю с у п о в. Меня никто не встретил, я даже удивился. Но подумал: может быть, Артему некогда? Взял попутную машину и сам поехал к вам.

А н н а. Господи, что же могло случиться?!

К у л и к о в. Только без паники. Скорей всего снова забарахлил его «москвичок». Прокладку водяной помпы пробило.

А н н а. Но столько времени прошло!

Ю с у п о в. Правильно говорит Петрович. Всегда надо надеяться на лучшее. Подождем немного и поедем все искать нашего Артема. Машина – это машина. Вот у меня дома «Волга», сын на ней ездит, а я все равно в сарае еще и ишака держу.

Т о н я. Неужели у вас есть ишак?!

Ю с у п о в. Конечно. Ишак не подведет.

А н н а. Наверно, Артем вас ищет на вокзале.

К у л и к о в. Я давно говорил Артему Николаевичу: пора вам менять машину. А он, видите ли, привык к своей консервной банке. «Волга» – вот настоящий аппарат!

Т о н я. Проходите, пожалуйста, раздевайтесь! (Помогает Юсупову снять халат.)

К у л и к о в. Простите, как ваше имя-отчество?

Ю с у п о в. Спасибо, дочка. Имя у меня русское – Василий. Отец так назвал в честь своего друга… (Снимает халат, под которым у него надет черный костюм с орденом Ленина на лацкане.)

К у л и к о в. Ого!

Ю с у п о в. За хлопок.

К у л и к о в. А отчество?

Ю с у п о в. Полностью я звучу так – Василий Арсланкизович сын Юсупова.

К у л и к о в. Присаживайтесь, Василий Арскл…вич.

Ю с у п о в. Зови меня просто дядя Вася. (Анне.) А вы когда с Артемом свадьбу будете крутить, а?

Т о н я. Эти два чудака – тетя Аня и мой отец – ходят, ходят друг возле друга, а пойти расписаться у них не хватает решимости!

А н н а. Два старых чудака.

К у л и к о в. А давайте объединим две свадьбы вместе – нашу с Тоней и вы с Артемом Николаевичем, как?

Т о н я. Это идея, Куликов!

А н н а. Мне пора идти. Тоня, накроешь на стол…

Ю с у п о в. Э, нет, дорогая Аннушка! Никуда мы тебя не отпустим!

А н н а. Вы уж извините, бога ради, но меня дома ждет сын…

Т о н я. Подождет Димка, никуда не денется!

А н н а (Юсупову). Извините. До свидания. (Уходит.)

Ю с у п о в. У них с Артемом все по-старому?

К у л и к о в. Вы знаете, да?

Ю с у п о в. Артем говорил, рассказывал.

К у л и к о в. У нас в России есть пословица: «Перемелется – мука будет». Рюмочку с дороги?

Ю с у п о в. Рюмочку можно, а еще лучше – горячего чаю. Я вам кок-чай в подарок привез. Артему, когда он был у меня, очень понравился. (Достает из чемодана несколько пачек чаю, передает Тоне.) Кок-чай – это такой зеленый чай. Вкусный! В жару хорошо жажду утоляет.

Т о н я. Сейчас заварю. Отец так ждал вас!.. (Убегает на кухню.)

К у л и к о в. Значит, вы к нам, так сказать, с ответным визитом? Садитесь, пожалуйста… дядя Вася.

Ю с у п о в. Выходит так, Петрович. В прошлом году Артем был гостем нашего колхоза, теперь я решил посмотреть его хозяйство.

К у л и к о в. Артем Николаевич много хорошего рассказывал про ваш колхоз. Ему у вас понравилось. Но и мы можем кое-чем похвалиться!

Ю с у п о в. Уверен в этом. Артем – человек со светлой головой, я так думаю… Когда свадьбу крутить будем, а?

К у л и к о в. Это любовь крутят. А мы будем играть свадьбу. Вот с озимыми закончим…

Ю с у п о в. Любишь?

К у л и к о в. О чем вы спрашиваете!

Ю с у п о в. Подарок тебе на свадьбу пришлю – барана. Нет, двух!

К у л и к о в. Спасибо. А я официально приглашаю вас на свадьбу.

Ю с у п о в. Рахмат. (Прислушивается к музыке.) Клифф Ричард?

К у л и к о в. Клифф Ричард. Ну вы даете, дядя Вася!

Ю с у п о в. Племянник с утра до ночи магнитофон крутит…

Появляется  Т о н я.

Т о н я. Сейчас закипит чайник…

В прихожей раздается шум.

Папа приехал!..

Входит  Т р е у м о в.

Мы уже беспокоиться начали! (Целует отца.) А дядя Вася приехал сам!

Ю с у п о в. Здравствуй, Артем.

Обнимаются, хлопают друг друга по плечу.

Т р е у м о в. Извини меня, Василий. Не смог встретить. Так уж получилось, извини…

К у л и к о в. Прокладка полетела?

Т р е у м о в. Прокладка.

К у л и к о в. Что я говорил!

Т р е у м о в. Правда, мне очень жаль, Василий.

Т о н я. Папа так ждал вас!

Ю с у п о в. Э, Артем, дорогой! Такая мелочь – паф!.. (Дует на ладонь.) Уже забыли. Главное, мои глаза снова видят тебя и радуются этому. (Тоне.) Твой отец выглядит так же хорошо, как полковник в отставке!

Т р е у м о в. Где Анна?

Т о н я. Ушла, как всегда. Можно подавать?

Т р е у м о в. Да. Прошу всех к столу.

Все усаживаются за праздничный стол.

Надолго к нам?

Ю с у п о в. Дней десять погощу, если раньше не прогонишь.

Т р е у м о в. Почему так мало?

Ю с у п о в. В Москву еду. Младший сын в Тимирязевской академии учится на ветеринара. Вдруг жениться захотел. Надо на невесту посмотреть. Надо. Молодой еще, дурной совсем.

Т о н я. Сколько детей у вас, дядя Вася? Юсупов (показывает восемь пальцев). Завидно?

Т о н я. Мне нравится, когда в семье много детей. В таком доме сразу уютно становится и надежно.

Ю с у п о в. Восемь – это только сыновья. (Внимательно смотрит на мрачного Треумова.) Имеем еще и трех дочерей.

К у л и к о в. Да вы ходок, дядя Вася!

Ю с у п о в. Эй, Артем, эй! Ты что как туча грозовая, э?

Т р е у м о в. Не обращай внимания, устал немного. (Встает.) Я искренне рад, Василий, видеть тебя в своем доме. Пью за твое здоровье, за то, что есть на свете такой человек, как Василий Арсланкизович Юсупов!..

Ю с у п о в. Это он у нас научился такие тосты произносить!

Т р е у м о в. За тебя! (Выпивает.)

Ю с у п о в. Спасибо, Артем. Прошу, налей всем еще вина… Теперь я сказать хочу. (Встает.) Я ехал сюда с большой радостью. Сердце мое было полно любви к тебе и твоей семье, Артем. Встреча состоялась. Я не поэт, мне трудно передать мои чувства, поэтому позволь сказать словами великого Хайяма:

 
Не бойся козней времени бегущего,
Не вечны наши беды в круге сущего.
Миг, данный нам, в веселье проведи,
Не плачь о прошлом, не страшись грядущего!..
 

Пусть всегда пребудут любовь и мир в доме твоем и удача сопутствует во всех делах твоих! (Выпивает и переворачивает рюмку вверх дном.) Да будет так!

К у л и к о в. «Миг, данный нам, в веселье проведи…» Здорово, дядя Вася! (Подхватывает Тоню, танцует с ней.) Миг, данный нам, в веселье проведем, Тонечка!..

Т р е у м о в. Завтра, Василий, я тебя на охоту свожу. Есть сокровенное местечко, озерцо одно, там уток!..

Т о н я. И я с вами!

Ю с у п о в. Не обижайся, Артем, но я не люблю стрелять. На войне настрелялся на всю жизнь вперед. Мне бы хозяйство твое посмотреть, в кабинете твоем посидеть, послушать. Землю вашу руками пощупать.

Т р е у м о в. Это само собой… Сделайте вы тише эту чертову музыку!..

Куликов переглядывается с Тоней, но послушно убирает звук.

Т о н я. Что с тобой, папа?

Т р е у м о в. Ведите себя достойно.

Тем временем Юсупов достает из чемодана цветную шаль, узбекский халат и тюбетейку.

Ю с у п о в. Одна шаль Аннушке…

Т р е у м о в. Такой дорогой подарок…

Ю с у п о в. Бери-бери, жених. А эта, другого цвета, – твоя, дочка. Носи на здоровье, вспоминай чаще дядю Васю Юсупова.

Т о н я. Ой, дядя Василий, какая необычная! (Целует Юсупова, примеряет шаль.)

Ю с у п о в. А ты халат примерь, Артем.

Т р е у м о в. Спасибо, Василий, потом…

Т о н я. Нет, сейчас!..

Ю с у п о в (Куликову). Извини, Петрович, не знал про тебя, поэтому подарка не привез. Но за дядей Васей Юсуповым не пропадет.

Т о н я (силой надев на отца халат). Как, а? Вылитый аксакал!.. И тюбетейку, тюбетейку!..

К у л и к о в. Джигит, Артем Николаевич!

Т р е у м о в. Басмач!

Ю с у п о в. Я так думаю, Артем, пора тебе к нам в Казахстан переезжать насовсем, э?

Т р е у м о в. Но сперва я посмотрю на себя в зеркало! (Идет в прихожую.)

Ю с у п о в. Давай громче твою шарманку, Петрович! Сегодня сам Юсупов-ага танцевать будет! (Танцует.) Эх, ма-ма!..

В прихожей у трюмо, так, чтобы его не было видно из комнаты, стоит у зеркала Треумов. Болезненно морщась, гладит рукой сердце.

Т о н я (кричит). Папа, иди к нам!

Т р е у м о в (веселым голосом). Иду-иду!..

В прихожую с шумом и хохотом вваливается вся компания, тащат Треумова в комнату и, окружив кольцом, заставляют танцевать.

К у л и к о в. Асса!..

Ю с у п о в. Давай, Артем, давай, дорогой! Жизнь продолжается!.. (Танцует, напевая.)

 
И – я была бы там!..
Ты была бы там!..
Он была бы там!..
 

Тоня хлопает в такт в ладоши.

К у л и к о в. Асса-а!..

Ю с у п о в (входит в круг). Что же ты, Артем! Танцуй!..

Треумов начинает танцевать. Вначале медленно, затем все быстрее и быстрее.

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Утро следующего дня. Крыльцо, которое ведет к двери с табличкой: «Правление колхоза «Вперед». Также виден затемненный сейчас кабинет председателя. У крыльца лежит старое, отполированное временем дерево, на котором, как на насесте, рядком сидят  д е р е в е н с к и е  с т а р у ш к и  в белых платочках. Это их постоянное место, где они собираются каждый день, чтобы сообща обсудить новости и понаблюдать за жизнью села.

Вместе со старушками примостилась на бревне и  В а с ю т и н а. Она ловко щелкает семечки, манерно сплевывая в бумажный кулечек шелуху. Рядом с ней  б а б а  П а ш а  и  с т а р у ш к а  Д а р ь я. Мимо старушек проходит  С о л о м и н  с  д е в у ш к о й.

С о л о м и н. Здрасьте, лютики полевые!

С т а р у ш к а  Д а р ь я (поет). Здравствуй, здравствуй!

С о л о м и н. Все косточки моем-перемываем?

В а с ю т и н а. Осторожней в выражениях, Яков Михайлович. Мы с вами вместе скот не пасли!

С т а р у ш к а  Д а р ь я. Сгинь!..

Соломин и девушка, смеясь, уходят.

В а с ю т и н а. Опять Яшка за девкой волочится. А еще начальник!

С т а р у ш к а  Д а р ь я. Кобель! Вчерась другая была.

В а с ю т и н а. В платочке горошком, Катька?

С т а р у ш к а  Д а р ь я. Не, такая здоровая, как дура. Галины-кладовщицы дочка.

Б а б а  П а ш а. Да ладно вам, девоньки. Мужик молодой, холостой. Отпыхтел свои положенные на ферме, вот кровь и грает…

С т а р у ш к а  Д а р ь я. Дых спиртной так и застыл в природе… (Принюхивается.) Вроде «Перцовая горькая…».

Б а б а  П а ш а. Чего зря напраслину наводишь? Непьющий он, Соломин. Так, по праздникам только.

В а с ю т и н а. И мой капли в рот не берет. Язва у него.