Текст книги "Великая Пустошь (СИ)"

Автор книги: Александр Неверов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 67 страниц)

– Знаем, что это на другом конце Пустоши и до туда далеко, – с напряжением сказал Добер.

– Вот! Далеко! Вы, вот, сколько досюда шли, от дома?

– Пять дней.

– Вот! А мы здесь, считай, восточная граница Пустоши, – сказал одноногий. – А до другого, западного края от нас столько, что и представить страшно. Может цельная тыща километров!

– Больше, – хмыкнул старик. – Я слышал, что более тысячи. И это только по прямой!

– Так-то мы, по бездорожью шли, – сказал Жерех. – А тут, вот, у вас уже дороги начинаются. По ним-то всяко быстрее будет.

– Это так, – кивнул старик. – Да только я тебя, парень, разочарую. Прямой дороги к этому Ковчегу, да и вообще на тот конец Пустоши, с наших краёв и нет!

– Ну, а вот эта дорога, – бывший раб кивнул на ворота. – Она ведь как раз на запад ведёт. Чего там, по ней, дальше?

– Тут она к западу идёт, да, – сказал старик. – Но дальше, километров через тридцать, она южнее поворачивает и на юго-запад идёт. Там Перекрёсток, главное поселение в нашей округе. Там Крон – наместник Сегрегора и начальник нашего Алдера.

– А оттуда дороги на запад есть?

– Да, наверное, и нет. Оттуда дорога на север идёт, есть там несколько селений, – задумчиво сказал старик. – В другие направления тоже есть дороги. Но главная там дорога – на юго-запад, в Новую Надежду. Там ставка Сегрегора, как у нас говорят – Центр. Оттуда он всей Пустошью управляет.

– А оттуда-то на запад пути есть?

– Оттуда-то есть. Но ты имей в виду, что Новая Надежда, она далеко на юго-западе. Не знаю точно, но километров пятьсот точно будет.

– Оттуда дорога на север идёт и не одна, – заметил одноногий. – Главная дорога, Срединное шоссе, в Нефтенол идёт.

– Что за Нефтенол? – спросил Добер.

– Большой город нефтяников, которые добывают нефть и делают горючее и прочую дрянь для машин, – пояснил старик. – Они не с нами, а сами по себе живут. Это ещё со старых времён так. У них там большой завод, в Нефтеноле. Всё горючее и масла для машин и прочее, мы от них получаем.

– Но от них-то дорога на запад есть? – не отставал Жерех.

– От них, западнее, Источник. А за ним – хрен знает что.

– А Источник – большое селение?

– Да не сильно вроде, но это город в горах. Они тоже сами по себе и вообще большие дружки с нефтяниками. Но от нефтяников главная дорога идёт на северо-восток, к большим северным городам, которые на берегу моря стоят.

– Не моря, а океана, – поправил дозорный.

– А какая разница?

– Океан, вроде, больше моря.

– Насколько больше?

Среди местных завязался спор, что больше – море или океан? Жерех и остальные островитяне молчали, обдумывая услышанное.

1.3

Спор был в самом разгаре, когда у домика открылась дверь и на улицу вышли Коляныч с Елизаром, а также трое местных начальников.

Алдер сразу отправил дозорного назад на вышку. Лысобородый же коротышка отозвал в сторону ворот крестьян, за которыми пошли и другие два начальника. Коляныч тоже отозвал своих в сторону, пройдя немного вглубь крепости.

– Короче, – сказал бывший раб, когда они отошли в сторону. – Вроде местные тут нормальные. Договорились, что они нас сейчас покормят, и мы переночуем у них. Всё это без платы. Так что, отдохнём у них, немного.

– А почему бесплатно? – насторожился Добер.

– Подожди, – не обращая на него внимания, сказал Жерех. – Ты их расспросил про округу и дальше?

– Всё расспросил, – кивнул Коляныч. – Только давай чуть позже, подробно поговорим, как разместимся.

Посмотрев в сторону, Агей увидел, что однорукий Алдер идёт к ним. Путники подобрали вещи и двинулись за старостой. Он привел их к тому самому зданию, возле которого был большой навес. Староста отпер ключом дверь, и все они вошли в просторное и весьма светлое помещение, в середине которого стоял большой стол и куча табуреток вокруг него. В противоположной стене виднелась ещё одна дверь, а потолком здесь служила плотная белая ткань, такая же, как и навес на улице. В боковых стенах – широкие застеклённые окна. Агея удивило, что здесь есть такие большие стёкла, даже больше, чем в некоторых домах на острове.

– Оставьте вещи здесь – сказал Алдер. – За сохранность не беспокойтесь. У нас не воруют, да и народа тут мало шляется. В крепости у нас никто не живёт, только администрация и склады. Сам посёлок, там, дальше. А в этом доме у нас спят приезжие.

– Что за приезжие? – поинтересовался Жерех.

– Да в основном те, кто по делу приезжает. Водители, доктора и прочие.

– Понятно.

Пройдя к другой двери, староста открыл её и показал ещё одну просторную комнату, где стояло десять кроватей.

– Вот тут переночуете, – сказал однорукий. – А пока, пойдёмте, я для вас небольшую экскурсию проведу.

Выйдя на улицу, староста повел их к одноэтажному вытянутому помещению, что стояло неподалёку от гостевого дома, к востоку от него. Агей увидел, что крепостные стены уже заливают оранжевые лучи предвечернего солнца.

– Вот, – показал на здание староста. – Это наша гордость – общественный туалет. Когда война за Пустошь закончилась, то этот туалет, у нас, одним из первых построили. Возможно, это самый первый общественный туалет в Новой Пустоши под властью великого Сегрегора!

Зайдя внутрь, парни увидели слева, у стены, один длинный писсуар, похожий на поилку для скота. А вдоль противоположной стены, на возвышении, десяток овальных дыр.

– Этот туалет построен пять лет назад, – рассказывал Алдер. – В самом посёлке, у нас ещё три таких. И там уже и мужское и женское отделения. И кабинки отдельные и даже стульчаки. А вот в Перекрёстке, там уже настоящие унитазы в кабинках. И раковины блестящие. И водой всё это смывается. Сегрегор такие по всей Пустоши строит. Он говорит, что общественные туалеты, это один из главных признаков цивилизации.

Путники молчали, таращась на дырки, а староста объяснял:

– Он говорит, что если люди ходят по нужде за дом, то это отсталость. И когда собаки ничейные на улицах, это тоже отсталость. И когда мусор на улицах валяется. Или когда где-то рядом логово или зверей или мутантов – это тоже отсталость. Раньше, ведь, люди годами терпели подобные мерзости, а сейчас нет. Если где, какие звери заведутся, приезжают воины и решают этот вопрос. Идёмте.

– Вот такие дела, – сказал староста, когда они вышли на улицу. – Так, что у нас в Хибаре, почти что, самая настоящая цивилизация.

– А раньше как было? – спросил Елизар.

– А раньше вся эта крепость была, словно один сортир вонючий! На улицах собаки и кучи мусора. И люди ютились тут же, а в переулках срали. А сейчас вон, крыша над головой у всех. Дома строятся. Три чистых туалета. Да что там, медпункт у нас есть! Год назад один ногу сломал, так наш, местный фельдшер, ему ногу закрепил. Потом настоящий хирург из Перекрёстка приезжал и похвалил. И сейчас он нормально ходит. А уж в Перекрёстке... Вот видите, у меня руки нет. В детстве была, но слабая, а потом, с возрастом сохнуть стала и как плеть висела. Намучался я с ней. Приходилось к телу привязывать. А как новая жизнь началась, мне в Перекрёстке её отрезали. И не где-нибудь, а в операционной! Знаете, что такое операционная?

Агей хорошо знал, что такое операционная, но промолчал.

– Там чистота такая и воздух такой, – с удовольствием рассказывал староста. – Не надышишься! Столы, стены, всё блестит. Положили меня на стол, такую маску к лицу приставили и я заснул. А как проснулся, руки, как ни бывало! Вот уж облегчение мне было!

– Это интересно, – скучным голосом сказал Добер. – А поесть, сейчас, у вас нельзя?

– Конечно! Вы, сейчас, пока отдохните, а я на счёт обеда распоряжусь. В посёлке уже обед прошёл, но мы здесь ещё не ели, так что, вместе с вами пообедаем. Отдыхайте. Минут через пятнадцать будем есть. Я вас позову.

Вернувшись в дом и пройдя в спальню, путешественники сели на несколько кроватей.

– Чего вы там говорили, когда мы только пришли? – сразу же спросил Добер, глядя на бывшего раба и старика.

– Сейчас объясню, – кивнул Коляныч.

Все они уселись на две стоящие рядом кровати.

– Расклад такой, – сказал бывший раб. – Нам объяснили о местных порядках, и о ситуации в Пустоши.

– Что именно? – спросил Добер.

– Если вкратце, то раньше тут было плохо. Как и в океане, по Пустоши взад-вперёд сновали разные банды на машинах. Убивали, грабили, насиловали... Потом была война, в которой победил клан известного вам Сегрегора, и сегодня Пустошь – это его вотчина. При нём стало гораздо лучше. Уже нет грабежей, но и Сегрегор тоже не добрячок. Как я понял, ему вряд ли понравится, что по его дорогам шляются какие-то бродяги, вроде нас. К тому же они нам тут объяснили, что прямых дорог, на запад, здесь и нет.

– Мы тоже про это слышали, – сказал Жерех.

– Да, – кивнул Коляныч. – И сейчас вот какой у меня план. Вернее, я его предлагаю, а решать давайте все вместе. В общем, сейчас отдыхаем тут и ночуем. А завтра утром, собираемся и двигаемся по этой дороге, в Перекрёсток. Это уже более большой городок, как говорят местные, там и жителей побольше и там самая настоящая цивилизация. Здесь у них антенна и они о нас предупредят.

– Зачем предупредят? – насторожился Добер.

– За тем, что бы встретили нас. Теперь нам придётся с Сегрегором дело иметь.

Агей, вместе со всеми, удивлённо слушал товарища, который продолжил объяснять:

– Про Ковчег и прочую дурь придётся забыть! Пойдём в этот Перекрёсток и посмотрим, что они нам предложат. Судя по словам этих начальников, девять шансов из десяти, что нам не разрешат идти дальше, а предложат остаться у них.

– И, что нам тогда делать? – спросил Вилен.

– Соглашаться. Другого выбора нет. Но, сразу скажу, они нас там быстро в оборот возьмут. Будут выспрашивать, кто мы и что мы. Тут уж наша сказочка про Белое Озеро не прокатит. Придётся правду говорить!

– И что дальше? – поинтересовался Жерех.

– А дальше делать, что скажут. Скорее всего, придётся у них поселиться. Пару лет тут перекантуемся, а дальше – видно будет.

– Ты это серьёзно? – удивился Жерех.

– Более чем! Какой у нас выбор? Во-первых, прямой дороги на ту сторону Пустоши нет. На север, к обитаемым местам, здесь тоже дорог нет. А без дорог идти... Ну, такое себе развлечение. Не знаю как вы, но я за последние дни уже находился досыта.

Добер вдруг резко вскочил на ноги, осоловело глядя на остальных своими свинячьими глазками.

– Слушай, дед... – сказал он, почему-то тяжело дыша. – Жерех... Вы это... Вот, чисто по-братски, вас прошу... Выйдите туда, там это... Сядьте... А мы тут, это... обговорим...

Не говоря ни слова, Жерех и Елизар поднялись с кроватей и покинули комнату. Добер снова присел на кровати и посмотрел на бывшего раба.

– Слушай, Коляныч, я не пойму, ты это серьёзно сейчас?

– А, что не так?

– Ну, как? Ты хочешь, чтобы мы тут пошли к ним работать, как... Опять в грязи возиться, когда на берегу золота до хрена лежит и нас ждёт?

Коляныч тяжело вздохнул.

– Ты, что же, думаешь, я в восторге от всего этого? – посмотрел он на здоровяка. – Думаешь, мне золото не нужно и не охота хорошо пожить?

– Тогда зачем ты к Сегрегору лезешь?

– А какой выбор у нас? Смотрите. Во-первых, нам всё равно нужно отсидеться где-то, пока пираты про нас не забудут.

– Думаешь, Рамос тебя забудет? – презрительно усмехнулся Добер.

– Нет. И в ближайший год будет активно всех нас, и меня в частности, искать. Но в Пустоши, под защитой Сегрегора, нам ни Рамос, ни его охотники не страшны! Расскажем тут, как всё есть и они нас куда-нибудь вглубь Пустоши отправят, и хрен до нас кто доберётся.

– А дальше как? – не удержался от вопроса Агей.

– А дальше уже будем "смотреть по сторонам"! Поживём тут, осмотримся, сведений соберём. Узнаем, как ловчее из Пустоши на север выбраться, соберёмся и рванём.

– А если нас не отпустят??? – рявкнул Добер.

– Это риск, – спокойно ответил Коляныч. – Но на него нужно пойти. Смотри, сейчас мы и полдня по дорогам не пройдём, как наткнёмся на сегрегоровцев. Если идти без дорог, то где еду брать? Здесь нам повезло, а дальше как? И расстояния там поболее будут, чем мы уже прошли.

– Так что же, два года ждать, а потом опять "когти рвать"?

– Совершенно верно. Посидим, придумаем, как выбраться; доберёмся до северных городов. Там наймём кораблик какой-нибудь и двинем за золотом.

– Так за эти годы кто знает, что там с золотом случится? Может, его пираты приберут!

– Может и так. Но я тебе сейчас одну вещь скажу. Кроме основного клада, я с Колпаком и Носом ещё несколько заначек сделали. Утопили в других места, подальше, несколько мешков с золотом. Мы договорились, что если нас поймают и будут пытать, то тогда основной клад придётся выдать. Но про эти мешки мы условились молчать, чтобы остальные, кто спасётся, смогли ими воспользоваться.

Агей сразу вспомнил про «заначки», о которых наедине рассказал ему Коляныч в начале пути. Интересно, эти дополнительные мешки там на самом деле или же он придумал их сейчас, дабы успокоить болвана? – подумал Агей.

– И я там сам, в особом месте, хороший такой мешочек с ценностями утопил, – грустно усмехнулся Коляныч. – Нам его одного на всех хватит вот как.

Бывший раб провёл большим пальцем возле горла. Добер надулся и призадумался.

– И, кстати, – сказал Коляныч. – Я Жереху про золото тоже рассказал.

– А это на хрена??? – чуть не проревел здоровяк. – Ему-то, зачем про это знать???

– За тем, что "мы в одной лодке"! Его ведь тоже в розыск объявили и тоже ищут. Но я думаю, что если его поймают, то вряд ли Рамос его накажет, как нас. Поэтому надо, чтобы был ему стимул – пиратам не попадаться. Зачем ему к пиратам, когда такой куш его ждёт?

– А если он им про золото расскажет?

– Ты его за идиота-то не держи! Если он расскажет, то они ему за это даже монетки гнутой не дадут. Уж он-то пиратов знает!

Добер опять призадумался, как вдруг вскочил и быстро направился к двери. Распахнув её, он сказал:

– Иди сюда! А ты, дед, подожди. Посиди пока, подумай...

Когда Жерех вошёл в комнату, они все снова присели в кружок на двух кроватях. Здоровяк спросил:

– Вот скажи: ты про наше золото, значит, знаешь?

– Знаю.

– И что думаешь?

– О золоте?

– Нет, о том, что Коляныч предлагает?

– Вообще, идея здравая! Если бы я про золото не знал, то согласился бы остаться. Сами судите. Мне здешние порядки нравятся. Вот эти сортиры общественные, отсутствие зверей и мусора. А уж то, что тут народ лечат, так это просто здорово! Пусть тут даже вкалывать придётся – я готов! Если выбирать между рабством у Рамоса, то я думаю, у Сегрегора нам куда лучше будет.

– Но на воле-то лучше? – спросил Вилен.

– Это как посмотреть... Я хотел бы сейчас в Северных, вольных, Землях оказаться. Но, с голой жопой там тоже не весело. Если работы нет, то от голода завоешь. А есть такие работы, что работая на них, тебе рабство у Рамоса раем покажется! Так что, я бы не против к Сегрегору устроиться и навсегда в этих краях поселиться. Но, ваше золото, всё меняет!

– Что именно меняет? – прищурившись, Коляныч смотрел на товарища.

– Да, всё меняет! – в голосе Жереха почувствовался металл. – Не охота мне, при таких раскладах, годами спину гнуть на чёрных работах. Да, здесь безопасно и охотники вряд ли достанут, но, слышал ты поговорку: "вход одна монета, а выход две"?

– Слышал.

– Так вот, думается мне, тут как раз такой случай. Сегрегор нас пригреет, даст работу, еду, защиту. А вот отпустит ли нас с миром, вздумай мы уйти, это вопрос!

– Во-во! – поддакнул Добер.

– И, что ты предлагаешь? – спросил Коляныч.

– Пока не знаю! Надо больше сведений нарыть, как тут с этим делом? Уходит народ из Пустоши или нет? И как, вообще, у них здесь, со сменой места жительства? Надо у этого Алдера это как-то выспросить.

Добер вдруг опять резко вскочил на ноги и быстро направился к двери. Агей на секунду даже подумал, что тот ринулся к старосте, выяснять этот вопрос, но бугай, открыв дверь, позвал в комнату старика.

Когда Елизар уселся рядом с остальными, Добер сказал:

– А ты дед, что вот об этом думаешь? Говори только правду!

– А смысл мне врать? Прямо скажу, мне эта идея, идти на поклон к Сегрегору и жить в Пустоши – не нравится!

– Почему? – напряженно спросил Добер.

– Потому что вам это, может, и подходит. Вы молодые, у вас жизнь ещё впереди. А я старый. Работать как вы, не смогу. Нет, я могу что-то легкое делать, улицу подметать или мусор убирать, но радости мне от этого? Что я в Городище работал и жил в бараке чужаков, что тут буду жить в бараке, где старики свой век доживают – разница небольшая. Поэтому вы решайте, как знаете, а я дальше, в Ковчег, пойду.

– Ну, а Ковчег-то тебе зачем? – раздраженно спросил здоровяк.

– Я про него всю жизнь слышал, и все последние годы думал про него постоянно. Скорее всего, не дойду, но хотя бы попытаюсь. Если вдруг повезёт, и я дойду, то увижу место, о котором всю жизнь мечтал. А тут мне на что смотреть? На сортиры общественные, которыми Сегрегор всю Пустошь застроил?

Добер задумался, а затем перевел взгляд на молодых парней.

– Вот ты, чего думаешь? – посмотрел он на Вилена.

– Я, как все.

– А своё мнение у тебя есть? – скривился бугай.

– Хватит издеваться, – спокойно сказал очкарик. – Моё желание простое и оно точно такое же, как и у тебя!

Библиотекарь пристально посмотрел на бугая и Агей понял, что тот имеет в виду спрятанное золото и желание им обладать. Добер скривился, посмотрел на Агея презрительным взглядом, но не стал ничего спрашивать.

– А нам, ты что посоветуешь? – поинтересовался у старика Жерех.

– Сейчас я предлагаю вот, что, – сказал Елизар. – Давайте не будем горячку пороть. Вспомните: еще пару часов назад мы и понятия ни о чём не имели. А тут уже, вон сколько, информации узнали. Я советую сделать так: сейчас успокоимся, обдумаем всё, и может, ещё чего нового узнаем. А вечером, перед сном, опять совет устроим. Может, что другое нам на ум придёт. Да и завтра ещё у нас день будет, по дороге в Перекрёсток. Обо всём на свете поговорить время будет, ну и решение тогда уже принять.

Агей не мог не признать, что старик правильно сказал. Другие, вероятно, тоже так подумали, поскольку Коляныч сказал:

– Давайте, и правда, спешить не будем, а пока отдохнём и вечером снова всё обсудим.

Товарищи разбрелись по кроватям и разлеглись на них. Прошло всего несколько минут, как в дверь раздался стук и в комнату заглянул староста.

– Обед готов, идёмте, – сказал он.

Выйдя из дома, товарищи увидели, что под навесом, на одном из двух столов стоят ряды глиняных тарелок, несколько кастрюль и больших тарелок с резаными овощами и грубым, тёмным хлебом.

Садясь за стол, Агей увидел, что кроме них обедать собираются староста и другие двое начальников. Еду им помогал раскладывать знакомый усатый крестьянин, который тоже присел за стол отобедать вместе со всеми. Молодого парня и старика-крестьянина рядом не наблюдалось.

1.4

В тарелки разлили суп с овощами и принялись за еду. Агей оценил, что суп не сказать, чтобы очень вкусный, но есть вполне можно. Кроме него на тарелках помидоры и перец, а также много хлеба. Вполне сытно. Подумалось: все ли местные жители едят так же?

Во время еды Коляныч, Жерех и Елизар хвалили еду, чтобы сделать приятное хозяевам. Агей и Вилен тоже похвалили. Один Добер молча и сосредоточенно жрал за троих, но с обязательной недовольной мордой.

– Еда у нас не то чтобы очень хорошая, – говорил староста. – Так себе, если честно. В Перекрестке, завтра, вы увидите, что еда у них куда лучше. Но и мы здесь стараемся. Сейчас мы уже почти полностью себя обеспечиваем, а скоро расширять посевы и ферму будем. Я уверен, что года через два, здешняя еда куда лучше будет.

– А два года назад? – спросил Вилен. – Какая еда была?

– Да, примерно такая же, как и сейчас, – усмехнулся Алдер.

Когда обед уже почти подошел к концу, Жерех обратился к плосколицему Харуму:

– Извините за вопрос, но я вижу у вас надписи на руках. Вы что, раньше рабом были? Если вопрос неприятен, можете не отвечать.

Тот только усмехнулся.

– Да, парень, пришлось мне и рабом побывать. И у меня не только на руках надписи.

Он снял с головы косынку-бандану, и все увидели, что и на лбу у него вытатуировано слово РАБ.

– Видали? – сказал старик. – Раньше, в Пустоши, рабство было обычным делом.

– Да, что тут говорить! – откликнулся Алдер. – Мы, если правду сказать, все тут были хуже, чем рабы, пока Сегрегор это всё не прекратил.

– Истинная правда, – кивнул Харум.

После еды Коляныч предложил помощь в деле убирания со стола посуды, но Алдер сослался на то, что они гости и тут есть, кому убраться.

– Пойдёмте, лучше, прогуляемся, – сказал он, увлекая путешественников от стола.

Они отошли к западной части крепости. Там, правее средней западной башни, в стене был проделан проход, к которому вёл наклонный спуск. В арке Агей увидел закрытые решетчатые ворота, рядом с которыми стояли несколько незнакомых рослых крестьян. За воротами виднелись кусты, и Агей понял, что эта сторона крепости стоит на небольшом обрыве.

– Мне хотелось бы показать вам наш посёлок, – сказал Алдер, показывая на ворота. – Но я вам прямо скажу, не хочу я, чтобы люди видели вас. Тут без обид – я не хочу народ зря турсучить. Есть у нас горячие и неразумные головы, которые, если услышат про ваш поход, то могут захотеть с вами идти, а это глупо. Во-первых, нам убыток, если работник уйдёт. А во-вторых, всё равно вы дальше Перекрёстка не уйдёте, и наших тоже вернут назад, так что, только зря все возбудятся.

При этих словах почти все путешественники быстро переглянулись.

– Вам виднее, вы тут хозяева, – сказал Коляныч. – Делайте, как надо.

– Пойдёмте наверх, – предложил староста. – Оттуда видно посёлок.

Он первым направился в башню. Войдя внутрь, им открылся узкий и тёмный проход с крутыми каменными ступенями. Поднимаясь наверх почти на ощупь, миновав несколько пролётов, они оказались в небольшой пустой комнате наверху башни. Левый проход, ведущий к угловой башне с антенной, был забран сетчатой дверью. Но другой проход, на левую стену, открыт, и староста вывел их туда.

Агей, в детстве много читал о древних крепостях, и сейчас с интересом оглядывался. Стена была не сильно широкой, всего метра полтора. Пол выстлан плоскими плитами. С внешней стороны, тонкая стена с бойницами, высотой в метр. С внутренней же стороны стены вообще не было и легко можно свалиться вниз. Осторожно взглянув вниз, Агей увидел, что они остановились прямо над пробитым в стене проходом.

Взглянув между бойниц в другую сторону, несмотря на то, что сильно опустившееся к горизонту солнце било в глаза, Агей хорошо разглядел селение, располагающееся метрах в двухстах к северо-западу от крепости. Виднелись ровные ряды белых вытянутых домов, нескольких водонапорных башен на ребристых опорах и несколько ветряков.

– Вот это и есть наш Хибар, – сказал староста. – Можно сказать, Новый Хибар. Заезд в посёлок у нас с востока, а не с юга. Надо крепость объехать и вон, дорога идёт от тракта на главную улицу. Видите дома? Это всё жилые. Раньше в палатках жили и неплохо жили, днём не жарко, ночью не холодно, но в доме-то, под крышей, лучше. Уже года четыре, как в палатках не живём. Здания сперва стоили обычные – бараки-общежития. Там просто комнаты и кровати, как здесь, в гостевом доме. Потом более продвинутые стали строить – с отдельными жилищами. Там уже стены толстые и звукоизоляция. Уже в этом году будем строить барак третьего поколения. Потихоньку оборудование уже свозится. В нем жильё из нескольких комнат! Всё это называется квартирой! И в каждой такой квартире отдельный туалет и душ!

Можете себе представить? Я до сих пор не верю, до чего мы дошли. Мы ведь раньше о душевых и не знали, а об унитазах и понятия не имели. Вы знаете, что такое унитаз?

– Знаем, – сказал Коляныч. – В Городище у нас унитазы были, но на новом месте, в Белом Озере, унитазов нет.

– Вот, – сказал Алдер. – А у нас скоро будут. В общественных туалетах стульчаки, а вот скоро в каждой квартире будут унитазы. Лет за десять мы вполне перестроимся, так что у каждого будет своя квартира с отдельным душем и унитазом с раковиной!

– Интересно, – пробормотал Коляныч.

– Ещё как интересно, – кивнул староста.

Он начал показывать рукой:

– А вон там фермы. Свиная, она ещё небольшая совсем. Вон там куриная.

– А коровы есть? – спросил Жерех.

– Пока нет, но в планах. В Пустоши вообще с молоком плохо. Даже в Перекрёстке только небольшая коровья ферма, но работа идёт. Я думаю, лет через десять, если доживём, то и мы похлебаем молочка. Но, зато, сейчас с овощами у нас неплохо.

Он начал показывать рукой и рассказывать где какие огороды и теплицы. Агей заметил, что Коляныч слушает старосту в пол-уха, а сам внимательно осматривает окрестности крепости к западу от неё. Взглянув туда, парень увидел дорогу, которая прямой линией шла к горизонту точно на запад, туда, где сейчас садилось оранжевое солнце. Под самой крепостью густо рос большой кустарник, который тянулся вдаль, по правую сторону от дороги. По её другую сторону – открытая, бугристая равнина до самого горизонта.

Между тем, староста закончил рассказ о посёлке:

– Вот такие дела, – говорил он. – Как видите, уже немало сделано. А ведь мы считаемся пограничным захолустьем. Восточнее нас жилья уже нет.

– Как нет? – откликнулся Добер. – А на канале ведь...

Наткнувшись на злой взгляд Коляныча, здоровяк заткнулся.

– Что на канале? – не понял Алдер.

Глядя на его немного удивлённый вид, Агей подумал, что тот как будто и не знает об огромной плантации возле канала.

Коляныч ухмыльнулся:

– Он хотел сказать, что когда мы канал пересекли, то вчера наткнулись на развалины деревни. Там мы воду взяли.

– А, это... Там башня и внутри круглый бассейн?

– Она самая! – кивнул Коляныч. – Там, ведь, явно люди жили когда-то.

Староста поморщился:

– Это Нигарка. Там люди, то жили, то не жили. Ещё лет десять назад, там обитали несколько выживших из ума старух. Были у них козы, а чем они все питались, ума не приложу. Но они лет пять назад поумирали.

– Понятно, – сказал бывший раб. – А вон там, – он показал рукой на восток, где виднелась холмистая гряда, где они сегодня встретились с местными. – У вас там тоже огороды?

– Да как сказать. Там раньше, много лет назад, огороды были. Земля хорошая в низине, но заброшено. Вы сами видели ведь. Давно у нас мысли – поставить там караульную вышку. На всякий случай. Но решили также и огород там сделать, чтобы какая-то жизнь в той стороне началась.

– Ясно, – опять кивнул Коляныч. – А дальше, к западу, за Новым Хибаром, что?

– Безлюдье. Там вон, дальше, километрах в пятнадцати, лежит Камелик. Это деревня, где я родился. Там сейчас никто не живет, а раньше были каменоломни из которых вот, Хибар построили.

– Кстати, а откуда эта крепость? – заинтересованно спросил Вилен. – Кто ее построил?

– Да, если честно сказать, никто и не знает. Вот я, в этой округе всю жизнь живу, уже полвека, а понятия об этом не имею. Мой дед говорил, что вроде какой-то особый, цивилизованный, народ это построил. А куда они делись, ушли или же их вырезали, никто не знает. Болтают только разное. Во дворе, здесь, всё совсем другое было. Дед рассказывал про двухэтажные здания, но от них уже и следа не осталось, ведь крепость не один раз с тех пор горела. Одно время стены внутри чёрные от гари стояли.

– Вот, смотрите, – староста показал под ноги, на желоб между плитами стены.

Он был шириной и глубиной сантиметров сорок и тянулся поперёк стены.

– В нём стальные балки лежали. Отсюда и до той стены тянулись, – Алдер показал на противоположную стену крепости. Между этих башен четыре и между тех. Мы в детстве развлекались, ходили по ним. Перед самой войной, люди одного из кланов разломали эти балки и куда-то вывезли.

– И зачем эти решётки нужны были над крепостью? – удивился библиотекарь.

– Для защиты от пылевых бурь. Как у вас, кстати, в ваших краях с бурями? Бывают?

Коляныч бросил быстрый взгляд на Елизара и, поскольку тот молчал, сказал:

– Очень редко, да и бурями-то их с трудом назовёшь.

– А у нас бывают. И бури и смерчи. Но, с каждым годом, всё меньше их. И всё спасибо Сегрегору.

– А он тут при чём? – спросил Добер.

– Как же! Он сажает лесополосы, озёра создаёт. И, как говорят, климат от этого лучше становится. А раньше-то, что было? Песчаные бури и ураганы! Дед говорил, что раньше, бури чуть ли не недели длились. Я и сам помню бури по несколько дней. А сейчас они пару часов, от силы. Да и то, это в основном на юге, а мы тут давно уже не страдаем. А что до пыляков, то говорят, что на юге их уже почти и не бывает.

На лице старосты появилось задумчивое выражение, словно он что-то вспомнил.

– Так вот! На эту огромную решетку натягивали ткань, примерно как вот эту, – староста указал на гостевой дом, у которого вместо крыши была белая ткань. – В башнях сидели наблюдатели и, при приближении бури, натягивали над всей крепостью покрывало, и когда снаружи буря бушевала, внутри, по улицам, свободно ходить было можно и дышать легко.

А потом всё это ушло. На крепость постоянно нападали: то разбойники, то банды, то большие кланы. Не жизнь пошла, а мучение. У нас в те времена женщин хватало, и красивые они тогда были. И вот бандиты любили к нам "на отдых ездить". Мужиков избивали, а женщин насиловали. У нас, в те времена, почти все ребятишки не от отцов были, а вот от этих насильников. Чего и кого тут только не было. Здесь, на башнях, сидели наблюдатели и как видели клубы пыли, то ясно было – бандиты едут! Народ разбегался и прятался в окрестностях, но бандиты всё равно как-то всех находили и сгоняли сюда, в крепость. Меня тоже не раз ловили, но не забирали: кому нужен раб без руки? Просто заставляли им прислужничать.

А незадолго до войны, здесь разместился один клан. Как они сами говорили, устроили они у нас базу. Они не подарок были, но кое-какой порядок наладили. Били, конечно, но в меру. Для народа это и хорошо – хоть какая-то стабильность. Фермы завели, огороды разбили. Вон та низинка, про которую вы спросили, тогда там огороды были. Строго было, но народ вроде вздохнул спокойнее, но тут большой клан из Южной Пустоши пришёл. Видите стену?

Староста показал на разрушенную стену, где находились главные ворота крепости.

– Это их рук дело! Ночью заминировали и взорвали! Потом внутрь ворвались, всех воинов перебили, а жителей в рабство, почти подчистую, угнали. Мне повезло, что моей семьи в тот день не было, мы в то время, как раз, в Нигарке обитали. В общем, тогда разгромили крепость и вскоре после этого война за Пустошь началась. Тогда все против всех и, больше всего, против Сегрегора бились, а нам тут, как ни странно, полегче было. Бандиты налетали, народ насиловали, еду отбирали, но в рабство никого не угоняли. Не до работорговли им было. Ну, а как Сегрегор всех одолел, то нам тут наоборот помогать стали. Воду привозили, еду. Потом людей. Мы как-то начали хозяйство вести, отстраиваться. Долго поверить не могли, что можно жить и не бояться, что кто-то придёт и всё отнимет. Ну, а теперь вон к чему пришли: общественные туалеты, душевые и скоро у каждого персональный унитаз будет. Чего еще желать человеку?