Текст книги "Путь на восток (СИ)"

Автор книги: Александр Бочков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

Я, используя свои возможности, трудился в поте лица: шестерых за руки и к посту на въезде в город. Дальше – бегом ко второму въезду… Мой район действий – юг и юго-запад. Именно здесь подходит к Минску железнодорожная ветка из Барановичей, где разделяясь на окраине, одна уходит на грузовую станцию на южной оконечности города, а вторая – на север к Молодечно. Жел. дорога из Минска на Осиповичи – тоже на мне. Железку на Борисов перехватит Молодцов… К лагерям пленных вокруг Минска: Масюковщина, Тростенец вышли по роте из батальона комсостава плюс снайперы. Проведённые мною группы растекались вдоль железной дороги и по окрестностям в направлении грузовой станции. В остальных местах работали снайперы с глушителями. Несколько выстрелов и дорога к посту открыта: туда устремляются диверсионные группы. Проверка и они двигаются дальше, а за ними следом – ударные группы… Штурмовые – ждут своей очереди на танках и броневиках – как десант. Моя рота с приданной ей ротой краскомов давно уже окружила аэродром и ждёт меня или команды на атаку. Здесь нет минных полей, но аэродром побольше чем в Барановичах и охраны, соответственно больше…

Пробежался по постам; помог в трудных местах – пора и основным делом заняться! Побежал напрямик – через город… На ногах мягкие сапоги с подошвой без подковок – меня при беге совсем не слышно. Долго бежать, но время, пока, позволяет. «прихватывал», по дороге, пешие патрули: пара ударов ножом и оттащить тела в укромное место: сразу не найдут, а потом уже будет не нужно… Пока бежал до казарм охранного батальона в городе, со всех сторон в город потекли ручейки штурмовых групп. Тороплюсь: в любой момент может раздастся стрельба и город начнёт подниматься по тревоге!

А вывести из строя батальон – это многого стоит! А вот и казармы… Замедлил бег; перешёл на шаг, отдышался. Ладони вперёд; силу в ладони! Два кирпича силы полетели в спящую казарму! Замечательно: ни грохота, ни грома; ни звука вообще – тишина, лишь в комнатах с тихим шорохом осыпается с постелей на пол серый порошок… Всё – пора в другое место – казармы СС. Успел – в городе по прежнему тишина: город спит и не знает о том, что творится на окраинах… А если кто из местных и увидел что то – спрячется в хате и будет ждать чем всё закончится…

Казармы СС большие; выглядят получше, но людей в них поменьше – большая часть на охране лагерей в городе: городском штатлаге 352 в парке Челюскинцев; лагере на территории сельхоз выставки; лагере на заводе им. Октябрьской революции, Минском гетто… 9 лагерей в Минске и окрестностях – больше 200 тысяч человек: из них больше пятидесяти тысяч – местные гражданские! Кинул кирпичик силы в казарму – получил в обратку такой же кирпичик: хорошо что при своих остался… О…! Началось! Сначала услышал в отдалении выстрел; затем выстрел поближе; затем скупая очередь… Это уже штурмовые группы: у диверсов и ударников – оружие сплошь с глушителями – как и у меня. Загудели в отдалении моторы – это в город ворвались танки T-III с десантом и Ганомаги с Бюссингами. А мне – надо бы где то спрятаться, а то попадёт шальная пуля и ахнуть не успеешь! Заскочил в подъезд двухэтажного дома: тишина – никто не рвётся из квартир на улицу: посмотреть что там; помочь… Хотя – посмотреть оно конечно, а вот помочь? Чем они могут помочь? Тут я не прав…

Очереди; грохот пушечных выстрелов; рёв моторов… Мои наводят шороху! «Взлетел» вверх: уже светло; всё видно, как на ладони! Ну что – справляются и грамотно справляются: где сопротивление – подзывают танк: у немцев такому демаршу нечего противопоставить! Так… По улице пробежала одна группа; за ней вторая – штурмовая… Проехал Бюссинг… «Позвал» своего командира отделения охраны: вскоре к дому подрулил мой Бюссинг. «Окинул» взглядом окрестности: враждебности не замечаю – выбежал из подъезда, нырнул в распахнутую дверь… Обернулся назад:

– Что там по докладам? Радист – на месте пулемётчика, начал перечислять: захвачено то…, захвачено это…Батальоны сжали кольцо до минимума: сопротивление только в центре, куда все сразу подоспеть не сумели. Ну – значит моя очередь… Рванули к центру. Один очаг сопротивления. Открыл дверцу; не вылазя из кабины метнул кирпичик силы. Оборона замолкла и штурмовые группы, прикрывая друг друга побежали к зданию. А нам дальше, к следующему объекту… На всё про всё ушёл час активного боя. И час тихого проникновения и уничтожения часовых, патрульных, охраны… Выстрелы слышались всё реже; активность немцев сошла на нет. Я тут не нужен – надо ехать к городскому лагерю штатлага 352 – стандартная процедура… Узнал по рации: «обоз» уже въехал в город и начал готовить чай, резать хлеб, колбасу; распаковывать коробки с шоколадом… Приказал двигаться с продуктами к городскому отделению штатлага – самому крупному…

У ворот уже стоит толпа: смотрят настороженно, но с надеждой. Вышел из броневика, подошёл к воротам:

– Товарищи военнопленные и гражданские лица. Город освобождён подразделением Спецназа СССР! – закричал громко, привлекая внимание. – Все вы будете сейчас освобождены! Только одна просьба – выполнять всё, что я скажу! Набрал воздуха побольше в грудь – отвык уже кричать: все больше команды шёпотом или в микрофон…

– Первыми выходят из ворот гражданские – те, у кого есть в городе или окрестностях родные или родственники. И не толкайтесь – можете идти куда хотите. У кого родственников в городе нет – не спешите уходить: накормим, напоим, а там уж и решите что вам делать… Военнослужащим будет два предложения, даже три: но это позже. А сейчас – выходят гражданские… Бойцы открыли ворота и в проем ворот сначала осторожно, озираясь, стали выходить мужчины в гражданской одежде… Выходили не веря: неужели свобода?! Наконец поток местных иссяк. За это время к лагерю подъехало два грузовика; к кузову прицеплена походная немецкая кухня на 100 человек с 1 м, 2 м и 3им – три котла сразу. Сейчас в каждом из них был горячий сладкий чай… Запах хлеба, колбасы ударил по ноздрям пленных…

– Сейчас выходят гражданские, у которых в городе нет родственников. Каждый получит по куску хлеба и кусочку сахара с чаем. После того, как я разберусь с военными – получат хлеб с колбасой. Выходим и идём к грузовику…

– А что будет с военными товарищ капитан? – спросил вышедший из ворот мужчина явно призывного возраста. Военные, стоящие у ворот насторожились. А чего это он его задаёт? Отвечу – мне не трудно…

– Им будет предложено – на выбор, хотя они и давали присягу Родину защищать: пойти куда захотят; остаться служить в Красной Армии или пойти служить ко мне – в Спецназ…

– А что это такое – спецназ? – выкрикнул кто то из толпы у ворот…

– Я объясню, только гражданских накормим… – ответил, глядя на стоящих у ворот и глотающих слюну пленных – бывших пленных. Подозвал своего бойца, шепнул негромко:

– Смотрю всем не хватит… Пусть ещё подвезут… Боец убежал к броневику, а я обратился к бойцам, благо гражданских у выхода осталось совсем немного…

– Товарищи бойцы и командиры! Понимаю, как вам досталось, поэтому предлагаю каждому выбор: любой может уйти из лагеря куда захочет – это раз. В городе будут создаваться подразделения Красной Армии для защиты города – любой может пойти туда – это два. И третье – пойти служить ко мне – в подразделение Спецназа: подразделение специального назначения. Но того, кто захочет служить у меня предупреждаю сразу: будет тяжело и трудно, но – многие, кто не будет халтурить – доживут до победы. Нашей Победы!

– Ещё: ушлым, хитрым, ленивым идти ко мне не советую – чревато… И последнее: не всех, кто захочет я возьму к себе – тех, кто мне будет нужен. А нужны мне всякие специальности, даже лётчики, лётные техники, оружейники. И танкисты…

– А танкисты вам зачем? – выкрикнул тот же голос.

– А на танки, конечно… – ответил на вопрос.

Ко мне притиснулся, через стоящих бойцов, немолодой военный в потёртой солдатской гимнастёрке:

– Я не знаю – какие у вас полномочия товарищ капитан, но отпускать бойцов и командиров никуда не надо… – негромко но весомо произнёс он. О… А вот и начальство проявилось… Расставим приоритеты:

– Товарищи бойцы и командиры… Тут вот мне говорят – не надо отпускать желающих уйти. А я думаю – пусть уходят все, кто захочет! Правда есть одна загвоздка: Советская власть вернётся: рано или поздно но вернётся и тогда – придётся держать ответ тем, кто дал присягу и её нарушил. Но я вас задерживать не буду…

– Товарищи бойцы и командиры!.. – закричал военный, но я его перебил грубо и безо всякого уважения:

– Ты сначала освободи людей из плена; накорми; размести, а потом агитируй и приказывай! А пока это сделал я. Так что заткнись, иначе выведу тебя из лагеря и пристрелю где-нибудь – чтобы не мешал мне! Ты меня хорошо понял – агитатор?

«Начальник» сверкнул глазами но промолчал… Хлебну я ещё с этими умниками горя… И это не там – в Барановичах с бригадой в 3500 человек: здесь будет поболее – тысяч сто – сто пятьдесят… Надо заранее застолбить себе участок поближе к окраине: эти наверняка придут нас «раскулачивать»… А если ещё пришлют кого из Центра, да с полномочиями… Это будет тот ещё геморрой…

Да – так и получилось: в каждом лагере находились и любопытные и начальники, пытающиеся сразу, из ничего, получить себе дивиденды! Разъяснял резко, а порой и грубо, чтобы на будущее знали: на мне где сядешь – там и слезешь. Хотя – вряд ли даже сядешь… Народ стал разбредаться по городу, но мои патрули – как и в Барановичах – стояли на страже закона. Где добрым словом; где недобрым, а где вообще зуботычинами! А самых ретивых – успокаивали пулей: я приказал – никаких послаблений, если не хотите умереть в расцвете сил: пленные сейчас озлоблены: подкормились чуток; силёнка появилась – вот они теперь и считают что все им должны! Не все конечно – единицы, но они могут увлечь за собой многих! В обед подкормил всех пленных горячим – жидким супчиком. Ещё ужином покормлю и всё – дальше пусть отцы-командиры думают… После обеда дождался – пришла делегация и с места в галоп: дай нам продовольствие – оружие они уже забрали сами из сараев Политехнического института, куда немцы свезли всё трофейное оружие с мест боёв и со складов.

Я со складов забрал только форму – моим она вскоре понадобится – может быть… Сейчас у нас – добротная немецкая форма, но выкрашенная в маскировочный летний камуфляж. Для начала осени ещё пойдет, а ближе к зиме – цвет надо будет менять. А потом и на чисто зимний, белый менять придётся. Так что надо готовиться уже сейчас… После ужина, организованного и моим поварами и работниками многочисленных столовых города, ко мне, на территорию грузовой станции, заявилась «просители»… Выслушал требования пришедшего начальства и заявил:

– Вот здесь… – положил перед близь сидящим «начальником» листок бумаги со списком складов с продуктами и перечнем находящегося в них – мои бойцы завтра передадут вам в пользование. Этого хватит, чтобы кормить освобождённых пленных две-три недели. А дальше – будете думать… То, что я посчитал нужным вам дать – я дал. Остальное – возьмите сами – у немцев! Листок прошёлся по рядам до, как видимо, самого главного начальника и сидящего рядом с ним того самого военного: сейчас он сидел уже в приличной форме полкового комиссара: чистый, побритый.

Комиссар наклонился, прочитал список, переглянулся, пошептался с «начальником» и встал с возмущённым видом на лице:

– Товарищ капитан! Вы ведёте себя возмутительно! В то время, когда освобождённые бойцы и командира голодают – вы забрали себе продовольствие; держите у себя оружие, так необходимое для обороны города; не отдаёте для формирования сил обороны военную технику! В городе сформирован Совет обороны: вы обязаны передать командованию всё, что имеете и присвоили себе без разрешения Совета обороны – оно само определит куда, кому и где больше понадобится и оружие и продовольствие. В том числе и ваше!

Вот оно даже как! И моё, значит тоже? Уточним – может я не понял:

– И моё тоже, говорите? – переспросил удивлённо и продолжил:

– Это что же – как в той поговорке: жену отдай дяде, а сам иди к бляди?! Вы, значит будете распоряжаться тем, что я и мои бойцы добыли в бою у немцев ценой жизней своих товарищей!

– Я довожу до вашего сведения: передайте все Совету обороны города и переходите со своим подразделением под его командование, иначе вы будете арестованы и осуждены за ваше самоуправство – если не сказать больше, по законам военного времени! – жестко закончил своё выступление полковой комиссар, властно глядя на меня. Я даже растерялся на несколько секунд: это они говорят мне? МНЕ?! ЭТО они говорят МНЕ! Ярость заклокотала во мне; взметнулась к голове, застилая разум кровавым безумием:

– УБЕЙ! УБЕЙ ИХ ВСЕХ! – заревела она в голове разъярённым зверем! Да что же мне ВСЕХ таких убивать?!

Уймись! – рыкнул в ответ на кровожадное требование – на всех таких патронов не хватит! Я их лучше на немцев потрачу!

А скольких он в землю положит – не думаешь! – не унималась ярость. Её правда, но уж слишком я легко стал распоряжаться чужими судьбами! Понимаю – это во мне от ведьмака, но всё же… «Придержу коней», но вот попугать… – попугаю: посмотрю, каков они на испуг… Опираясь руками на стол медленно поднялся, подавшись вперёд к сидящим, напрягшимся от моего движения. Есть от чего: лицо перекошено яростью; глаза «мечут молнии»; рука потянулась к кобуре…

– Это вы меня собираетесь арестовать?! Это вы меня собираетесь судить! Уже забыли – кто вас из плена освободил? Забыли – кто город от немцев отбил! Ещё и суток не прошло, а вы уже воспряли духом, как птица Феникс из пепла?! Совет создали, командовать начали…

– Что – как должности меж собой поделили так на командирские пайки потянуло?! – продолжал рычать я. – А что вы сделали для освобождённых из плена бойцов? Может вы их накормили, одели, разместили; по взводам, ротам, батальонам распределили?! – преодолевая вновь подымающуюся из глубин клокотавшую в груди ярость, с трудом выдавливал из себя слова, чтобы не сорваться…

– Дайте нам все, что вы единолично себе присвоили; перейдите в наше подчинение – остальное мы сделаем без ваших указаний! – побледневший комиссар отчаянно трусил, но старался твёрдо смотреть в глаза: сейчас решалась не моя судьба – их! Или они меня «сломают» и дальше будут командовать, как раньше, или останутся ни с чем… Потянул из кобуры ТТ: вот тут многие из сидящих побледнели – что сейчас произойдёт: один пострадает за «общество» или достанется всем? Опустил руку с пистолетом на стол, хотя очень хотелось разрядить его в эти вмиг посеревшие лица – кроме одного…

– Дать вам? – уже спокойнее, но так же зло спросил я – а кто вы такие? Вы предатели! Товарищ Сталин прямо сказал: У Красной Армии нет пленных – есть предатели! Вам ещё предстоит объяснить органам дознания – как вы попали в плен, и как себя в нём вели! Да – слово сказанное во время – великая сила – сидящие словно уменьшились, сжались, ка по волшебству!

– Хотите получить продовольствие – пожалуйста! Идите и возьмите его у немцев, как это сделал я с моими бойцами! Хотите получить оружие и бронетехнику? Нет проблем – у немцев её много: идите и возьмите! А ещё вам нужно будет защитить свои жалкие жизни: вы думаете что моё подразделение будет вас всё время оборонять от немцев, пока вы тут будете создавать и формировать роты, полки… Раз вы Совет обороны – занимайте позиции вокруг города и готовьтесь оборонять его от немцев – завтра они сюда непременно пожалуют! Покажите пример грамотного руководства, а при случае и в атаку бойцов поднимите! Или вы в городе рассчитываете отсидеться?

– Если надо будет – и в атаку поднимем… – хмуро бросил в ответ неулыбчивый майор в поношенной форме. Так – уже лучше. Сунул ТТ в кобуру – пугалочки закончились; кто есть кто прояснилось – будем работать дальше… Упёр взгляд в сидящего майора:

– Фамилия. Звание, должность до плена? Майор поднялся; одёрнул, по привычке линялую гимнастёрку; смело взглянул в глаза:

– Неулыбин. Майор. Командир полка! – с вызовом произнёс он.

– Так. Совет Обороны. Займитесь делом – время работает против вас! – мне стало ясно с кем работать, а кого выгнать, чтобы не отрывали меня от имеющихся неотложных дел.

– Завтра мы вас уже кормить не будем: склады с продовольствием, которое необходимо на первое время я вам указал – отдам приказ, охрана передаст его вашим представителям. Оружие получите завтра, после формирования подразделений. Послезавтра – примете у моих переднюю линию обороны. Из того, что имеет моё подразделение, получите только то, что я посчитаю нужным дать; столько, сколько почитаю нужным и когда посчитаю нужным! Всё – свободны! Пришедшие остались сидеть – не для того они приходили, чтобы вот так встать и уйти ни с чем. Поможем товарищам командирам…

– Чего сидим? Встать! – рявкнул я. Сила армейской привычки и выучка плена: сидящие повскакивали с мест.

– Я сказал – свободны! Или вам нужно особое приглашение? Так могу вызвать бойцов – они вас «проводят» до ворот: стыда потом не оберётесь: такое начальство выгнали взашей, как нищебродов каких то… Подействовало: потянулись, недовольные, к дверям…

– Неулыбин – останься: разговор есть… Майор замер у двери… Показал рукой на стул, поближе ко мне. Он сел, не чинясь…

– Что сделано тобой после освобождения из плена? – задал доброжелательно вопрос. Майор расправил плечи:

– Из освобождённых бойцов и командиров мною сформировано подразделение численностью больше батальона. Нужны продукты для питания, обмундирование, оружие… И прийти в себя – отдохнуть немного… Мы вместе сидели в одном лагере – вот и пригодилось… Я его вспомнил: из лагеря пленных в местечке Дрозды. Он на захотел пойти ко мне, хотя по всем параметрам ауры подходил, но – насильно мил не будешь и я не имею привычки агитировать…

– На Свислочи мои бойцы поставили палатки-бани для желающих служить под моим командованием… – глядя не майора насмешливо произнёс я. Майор на миг опустил глаза – вспомнил моё предложение.

– Отведёшь туда своих бойцов – я распоряжусь. Пока дойдут – вода в котлах нагреется… Пусть помоются – после бани получат обмундирование. Не новое, но думаю – не будете в претензии? Майор покачал головой. А мне что – для хороших людей не жалко…

– Пока твои бойцы будут мыться группами – выдели самых сильных для получения продуктов из вот этого склада… – показал на карте – машины я дам. И вот ещё что… Часть бойцов и командиров направь к политехническому институту – там в сараях лежит наше оружие. Пусть выберут себе самое лучшее и столько – сколько нужно.

– Я сам туда пойду! Усмехнулся – разумно: в таком деле нужен командирский пригляд: если есть возможность выбирать…

– Поедешь, а не пойдёшь… – поправил ухмыльнувшись – на личном авто: выделю тебе от щедрот трофейную Эмку… Он скупо улыбнулся:

– К себе заманиваешь? Я ведь помню твоё предложение… Возомнил ты, майор о себе невесть что – опущу на грешную землю:

– И не думаю – служи под началом этих… – кивнул в сторону двери. Он скривился, но промолчал. Добавим – и жалеть не будем:

– У меня и без тебя двенадцать тысяч желающих. Мои уже просмотрели всех, отобрали того, кто мне подходит. Две тысячи ушли в отсев, хотя они об этом не знают. Нам не подходят, а вот тебе – в самый раз. Так что бери оружия с учетом этих двух тысяч – отдаю их под твоё командование, вместе с командирами. К ним ещё добавлю тебе батальон, прошедший у меня подготовку в течение десяти дней – спихивал ему отчисленный у меня батальон новичков и роту краскомов: они не те, которых я выводил из базы на «утилизацию» – просто не подходят по многим параметрам и не имеют перспектив.

– И не думай, что подсовываю тебе барахло: они по уровню подготовки получше многих бойцов РККА будут. Так что цени майор! И не думай, что даю тебе это всё за красивые глаза – есть у меня на тебя планы. Какие – узнаешь попозже. Только этим… – молчок…

Глава шестая

Как вы меня достали…

Ну вот, вздохнул с облегчением после ухода майора: свой «балласт» сплавил; батальон своих командиров расформировал, направив во вновь созданные из добровольцев 12 батальонов – четыре тысячи из десяти ушло в танкисты, артиллеристы, водители, пулемётчики, ремонтники… Вспомнил первую половину сегодняшнего дня: изъявивших желание служить у меня рекрутов обследовали врачи; распределяли по отделениям, взводам командиры; кормили, организовали помывку в походных банях; одели в ношенное, но крепкое ещё обмундирование… Сразу же начался отсев, а я, проходя мимо строя бывших пленных: чистых, накормленных, уже похожих на нормальных бойцов, сам отсеивал непригодных по ауре и внешнему виду, переводя их в отдельные взвода…

Затем сведение оставшихся в роты и батальоны. И еда, еда, еда… Специалисты: танкисты, водители, зенитчики – разошлись по своим подразделениям. И начали обучение: много теории и немного практики – для начала… А завтра – нагрузки уже возрастут на порядок! Пока мы будем здесь – дней десять, вся эта «масса» должна будет перейти из разряда рекрутов в новички – все 12 батальонов! Хотя, думаю – к уходу из Минска один, если не два батальона отсеются: и хитрованов мне не надо будет «утилизировать» – пусть ими занимается Совет обороны: у них будет то же самое, только «вид сбоку»…

Зато все живы останутся: надолго ли – не знаю, но это уже будет не моя головная боль… Как то не по себе становится, когда вынужден «утилизировать» этот человеческий «мусор»… Ох как взвились бы многие там – у нас, узнав о моих высказываниях: я уже не говорю о уничтожении советских граждан! А эти граждане – у немцев, станут служить верой и правдой, отдаляя день победы; уничтожая партизан, мирных жителей и бойцов и командиров Красной Армии! Это ведь только кажется: многие власовцы; казаки; формирования других национальностей не воевали с Красной Армией и вроде как не виноваты… Виноваты. Ещё как виноваты! Они поддерживали порядок в Европе, а в это время немцы, которые этот порядок должны были бы поддерживать – воевали с нашими на фронте! Каждый предатель в немецком тылу – это солдат на фронте! Нет предателя в тылу – нет солдата на фронте. Просто, как апельсин! Но дерьмократам этого не понять: у них в мозгу и в глазах – «дерьмократические» ценности… Так что не надо страдать и мучиться: принцип в военное время прост и незамысловат: Кто не с нами – тот против нас! Прав был Сталин!

Ночью, с западного участка обороны города тихо снялся мой батальон и ушёл в ночь… Место назначения – посёлок Мир, что расположен в 52х километрах от Барановичей… Узнав, что Минск захвачен Красной Армией, немцы оттянули свои немногочисленные гарнизоны со станций между Барановичами и Минском в посёлок Мир, оставив нам «чистую» железную дорогу до станции Столбцы… Высланные дозоры обнаружили и уничтожили наблюдателей возле станции Столбцы, дав нам возможность перебросить людей и технику аж на 100 километров. Вроде и немного, но это время… Бойцы и техника начала перебрасываться с наступлением темноты: уже не июнь месяц – темнеет рано. Ушедший раньше батальон занял посёлок многократно отработанным способом: убирается диверс. группами охранение по периметру станции: в ход идут и ножи и пистолеты с глушителями. Снайперы, не смотря на ночь тоже активно работают и тоже с глушителями… Чисто, без стрельбы и потерь конечно же не обошлось – это не компьютерные игры! А моя рота, вместе со мной, минуя уже захваченный посёлок, вдоль железной дороги добралась со станции Снов, которую и взяли, практически с ходу, удлинив плечо железки от Минска ещё на 40 километров. И пошли из Минска эшелоны с батальонами. Скорость, быстрота, внезапность! Немцы не ждут от нас такой наглости: они в курсе, что из себя представляет воинство из освобождённых пленных: ярости и желания отомстить много, а вот здоровья – кот наплакал… Составы подходили, разгружались и уходили дальше, освобождая место подходящим из Минска.

Танки я на операцию не взял: тяжёлые, медлительные и ревут громко – выдадут нас раньше времени. Да и моторесурс надо поберечь – в дальнейшем нам он ой как понадобится! А вот Бюссинги, ну и Ганомаги СЗУ – это другое дело. Особенно нужны будут нам в Барановичах самоходные зенитки. Очередь из пяти 37мм снарядов кого угодно убедит в бессмысленности сопротивления обычным огнестрельным оружием. А кого не убедит – придется убеждать мне…

В Барановичах расположилась моторизованная дивизия для броска этим утром в сторону Минска. И нам надо их опередить – воевать так, как воюют в этом времени мне совсем не улыбается: потери будут ой какие и от самолётов и от артиллерии. Если с самолётами я ещё справлюсь, то «ловить» в воздухе снаряды я не умею… Значит – только по нашему, по Спецназовски! Обходными дорогами, а там, где не получится – мосты, например, уничтожая охранения, два батальона двинулись к Ивацевичам, а третий батальон ушёл ещё дальше – к Берёзе Картуззской, в «девичестве» именуемой Бронная Гора. Там, в Берёзе, помнится мне был лагерь для военнопленных… Есть ли там кто? В Ивацевичах же остались тыловые части дивизии, которые не смогли перебросить эшелонами в Барановичи: и так станция забита пустыми эшелонами, после разгрузки…

Отправленные мною две роты диверсантов подорвали по километру железки в направлениях от Барановичей на юг к Ганцевичам и на север к Лиде, заперев, таким образом, эшелоны с военными грузами, идущие из Бреста. Как бы немцы не прочухали, что это очередная западня для эшелонов… Авось не догадаются, хотя после подрыва железнодорожного полотна группы отступили, дождались ремонтников с охраной и ударив из всех стволов положили всех и на северном и на южном направлении. Пока ещё немчики найдут ремонтников, да починят железку – мы уже, если всё сложится как надо – захватим Барановичи! И два эшелона на выездах из города…

Ну и что, что там стоит дивизия из двух полков пехоты и танкового полка: как сказал товарищ Сталин: нет таких крепостей, которые бы не взяли большевики! Насчёт большевиков не знаю, а мы возьмём – с божьей помощью: удача улыбается смелым!

Ещё четыре батальона стянуты на товарную станцию и готовы к погрузке в теплушки: грузовые вагоны, но без нар для отдыха лёжа – ехать им до станции Снов – перед Барановичами – они будут брать город и уничтожать в нём дивизию. Хотя: дивизия эта только сформированная; третьей волны; не полным составом, да к тому же один батальон переброшен в посёлок Мир – его уже нет…

Я сам, порой удивляюсь: как всё ловко и складно у нас получается! Нет – с увеличением целей и потери растут: не очень много, но есть, есть убитые… А потом, подумав понимаю: ну не воюют здесь так, как мы! И подготовки нет такой, как у моих бойцов и в атаки мы не ходим, и под артиллерийским обстрелом не сидим, и бомбёжки не пересиживаем кто где! Ночью, когда все спят, негромкий хлопок или нож снимает одного часового, второго… Тем более – мои знают где кто находится! Разведка: это наше всё, а мне – «сверху видно всё»… И знать об этом немцам не обязательно! А дальше просто: спящие – это не схватившиеся в смертельной рукопашной схватке!

Вот и с Барановичами будет так же: не ожидают немцы от нас такой наглости они – на охранение в посёлке Мир надеются… А утром им выступать на Минск – так чего боятся?! Хотя – охрана периметра города несётся в штатном режиме, но без «огонька»… – только отстоять до смены. У нас же – мои умения и если я смогу «выключить» из «игры» пехотные полки – дальше уже будет попроще: танкисты хоть и гоношистый народ, но против моих не потянут однозначно. Да и спят они – сил перед завтрашним боем набираются… Вот и пусть спят… Взяв за руку шестерых из моей роты; «провёл» их мимо пулемётного гнезда так, что трое прыгнули на пулемётчиков; трое на часовых у поста, а я взял на себя старшего группы. Моя группа ушла влево, забирая в тыл, к другому посту, а я двинулся вправо… Новый пост, но тут я один. Зато невидим… Сначала умерли, похрипев перерезанным горлом часовые, а за ними сразу же – сидящие в засаде пулемётчики! Они что то услышали, даже повернулись назад посмотреть что там. Да так и умерли, не утолив своего любопытства – я двигался очень быстро и наносил удары мгновенно, с нечеловеческой скоростью! Пробежался к своим; «провёл», в невидимости, ещё одну группу и ушёл с ней дальше вправо. Довёл до поста, оставил разбираться с дозором а сам двинул дальше – к новому охранению… Пока мы так «развлекались», бойцам ударных и штурмовых групп тоже нашлась работа…

За три километра до окраины остановились Бюссинги, катившие на самом малом газу. За ними встали грузовики с бойцами… И где то том – сзади, остановились Ганомаги ЗСУ. Бойцы впряглись и покатили Бюссинги к окраина до самой кромки леса – пригодились тренировки под дождём! Мною был отдан строжайший приказ: ни в коем случае не беспокоить охранение, чтобы они не подняли тревогу и не открыли огонь! Не можете убрать без шума – ждите начала атаки с шумом! Думаю – не много будет оставлено таких бдительных вокруг всего города – ночь, бесшумное оружие, неожиданность нам в помощь!

Моя рота «пробила» коридор для входа групп и броневиков в город, а я побежал к центру: туда, где отдыхали в зданиях батальоны пехотных полков. На ногах – специальные мягкие сапожки: мне ногами никого не бить, в отличие от моих бойцов, а двигаться мне нужно много и бесшумно… Вот и бежал, неспешно и около заборов – так эхо от шагов в ночи звучит тише… Вот, наконец и первая казарма… Остановился, перевёл дух… По кубику силы в ладони… Бросок: сила распылилась тёмным облаком и понеслась к казарме. Прошла через бодрствующих часовых: с негромким стуком на асфальт упали винтовки; опали брюки, гимнастёрки, пилотки… Вокруг тишина; никто не видит, что здесь происходит – немцы очень не любят любопытных местных, особенно по ночам. Облако прошло сквозь стены здания, а через несколько секунд вылетело обратно и устремилось ко мне. Что там у нас получается? Я в минусах: бросил два кубика силы, а вернул только один. Ладно: пока их у меня ещё много – можно и потратиться. Побежал ко второй казарме. Затем добрался и до третьей… Пол дела сделано: из второго полка один батальон мы уничтожили в посёлке Мир; второй сейчас, втихомолку добивают по периметру охраны города – остался всего один… Но далековато, хотя – по дороге казармы охранной роты гестапо: уж они точно ничего не охраняют, кроме своих объектов, но у них есть и Бюссинги в охране и Ганомаги. Надо наведаться, обезопасить своих – все равно по дороге. К последнему батальону несся уже сломя голову: уже давно идёт операция, а выстрелов ещё не слышно. Хорошо, конечно, но у меня же ещё последний батальон не окучен!