Текст книги "Путь на восток (СИ)"

Автор книги: Александр Бочков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Не обрадовали… То ли немцы умнее стали, то ли «товара» не завезли – маловато трофеев: даже как то обидно такое видеть после прежнего изобилия… Ну ладно – мы не гордые и то, что есть пойдёт за милую душу… Механики, которым сохранили жизнь, быстро подготовили к полёту все имеющиеся самолёты – 12 двухмоторных истребителей-бомбардировщиков Ме-110. Хороший подарок Родине, если по дороге не подобьют… Да не должны: я лично «пролетел» вероятный маршрут полёта – если не перепутают и не заплутают – проблем быть не должно… Тем более – у всех у них одинаковые полётные карты… Отправили не прошедших жёсткий тренинг и поехали в город: Мазуров доложил, что город взят, почти без потерь…

Пошли доклады и от остальных: Всё в порядке… Задание выполнено… Возвращаемся на базу… И нам пора – отвезти ослабленных пленных; перевезти трофеи; перегнать любезно предоставленные с двух эшелонов танки, грузовики, броневики, загруженные под самую крышу… На танках и Бюссингах, как на азиатских машинах – мешки, тюки, бочки лежат горой… Славно сходили. Огорчает только два убитых у Мазурова и три у Рощина – все из командирского батальона… И раненых много, но в пределах допустимого. Допустимого мной: не может быть войны без потерь – это не со школьниками в пейнтбол играть! Немцы хоть и не так хороши, как о них писали в моём времени, но… хороши…

Я уходил, со своей ротой, последними, прикрывая идущих впереди от возможного налёта с воздуха. Вовремя заметил разведчик – «раму». «Метнулся» к нему; грубо ворвался в сознание пилота и приказал – пикировать вниз! А перепрыгнув в голову ошарашенного штурмана – пристрелить пилота! А из фюзеляжа поднял наблюдателя и тот пристрелил обеих «предателей»! А потом понял – самолёт падает! Думаю – разобраться в ситуации пилот и штурман не успели и не доложили по команде – нам по дороге никто мешать не будет. Так и вышло: до базы мы добрались последними – уже под вечер. Хорошо, что пленные, перекусив несколько раз, ожили, задвигались…

Вновь – больше двух тысяч бойцов и младших командиров и чуть меньше пятисот – командиров… Их надо откормить, особенно бойцов с разбора завалов. А время? Его у нас нет! Вряд ли после такой громадной встряски немцы останутся такими же пассивными! Сколько у нас времени? Два дня? Три? Неделя? Четыре дня – вот сколько нам дали немцы: через четыре дня поисковые группы вторглись в окружающее нашу базу пространство… Несколько групп проходили стороной, но две выходили точно на нас! Пора рвать когти, а то нам их отстригут – по самые локти! И бомбами и снарядами! 15 километров до Рудненска – тяжёлые гаубицы вполне достанут и Минский аэродром рядом совсем: считай под боком! Ударят – и убежать не успеем! Группы мы сегодня уничтожим. Все! Но это уже не поможет: район, где они пропали известен, остальное – дело техники… После обеда собираем всё добро на грузовики; ночуем, а утром – раненько: Дранг нах норд! Выступаем на север… На Минск! Отдал приказ на молниеносное уничтожение всех поисковых групп в округе и направился к себе в землянку: надо было «полетать», «побродить» по присутственным местам, высмотреть – откуда нам грозит основная беда и решить – как на ней реагировать…

Спустился задумавшись по ступенькам и отпрянул назад, чуть не шлёпнувшись на зад: у двери зашевелился чёрный свёрток! Уже отшагивая, вытянул руку в сторону жуткого предмета.

– Не убивай ведьмак! – проскрипело от свёртка… Что за хрень?

– Ты кто? И что ты тут делаешь? Как попал или попало не спрашивал: раз оказалось у моей двери, значит не так всё просто.

– Помоги мне ведьмак… Ты можешь мне помочь… – жалобно проскрипел, или прохрипел свёрток… Да кто же это такой?!

– Последний раз спрашиваю – кто ты? Что тебе надо я уже понял…

– Я ведьма… Подруга Лешего… Хозяина Счастливой поляны… Об-анна! Ведьма? Подруга?… Подруга Лешего?! Что ж это за подруга такая?!! Мозг лихорадочно просчитывал варианты: Леший – тот самый, с другим не знаком… Про ведьму он говорил… Но это… эта… На ведьму совсем не похожа… Глянул на неё колдовским взглядом – все то же самое – значит не маскируется… Ладно – не стоять же так до вечера: у меня ещё дел по горло! Прошёл мимо неё, раскрыл дверь:

– Проходи. И рассказывай всё! Что, где, когда, как, с кем… Только сначала покажись – перестань кутаться в это тряпьё… Я должен и видеть всё и знать – иначе ни чем не смогу помочь…

– Это не тряпьё – это моя кожа… – проскрипело со всхлипом Оно. Это Кожа?! Её кожа??? «Свёрток» вздохнул и отвёл в стороны «кожу»… Мама родная! Туловище обычной женщины, сплющенное, словно ударом сверху; одна рука нормальная, а другая – ладонь торчит прямо из плеча! Ног, по колено нет: то, что торчит из туловища раскинуто в стороны, словно в шпагате! Половина головы словно срезана гигантским ножом наискосок; остальная половина – обожжена до черноты! Клока волос, которые чудом торчат на обгоревшем чёрном черепе то тут, то там – скручены и сваляны в бесформенные комки! И один глаз на половине лица смотрит на меня жалобно и с надеждой!

– Рассказывай… – сглотнув и толкнув назад подступивший к горлу желудок, с огромным трудом выдавил из себя…

Леший рассказал своей подруге о том, что к нему приходил ведьмак: молодой, глупый, слабый, но с очень большим потенциалом, если раскроет в себе все способности, которым его одарил непонятно кто… Такого сочетания, как у этого ведьмака, он не видел ни у кого… И испугался! Сильно испугался – до дрожи в коленках… И повёл себя с пришельцем глупо – стал грубить, пугать, угрожать! А этот пришелец разыскивал здесь какого то майора… Только Леший ему не поверил, особенно когда этот чужак увидел, как из под земли струится тёмная сила… Он УВИДЕЛ! Никто, кроме Лешего её не видел, а он увидел и даже завёл руку в струю. И она его приняла! Да как приняла! Обвилась вокруг кисти и стала вползать в руку, словно в нору! Сама и с радостью! Это ужаснуло Лешего – пришёл ХОЗЯИН Счастливой поляны, который об этом не знает! Но узнает – дай срок! И тогда Леший уже не будет её хозяином! И он прогнал – угрозами страшного пришельца! Прогнал, а потом со всё возрастающим ужасом ждал его пришествия – уже как ХОЗЯИНА! И страшился наказания за свою дерзость! Что бы он сделал с чужаком – Леший знал, а вот что ХОЗЯИН сделает с Лешим?… Страхи один ужаснее другого возникали у него в голове! И он обо всём рассказал своей подруге… Та успокоила: раз не проявил сразу свою силу – можно договориться. Или повиниться: повинную голову меч не берёт! Леший вроде успокоился, но тут пришла КАРА! КАРА ВЕДЬМАКА!

С небес обрушились громы, огромные глыбы, которые рвали на части всё, к чему прикасались: деревья, землю, траву… И Лешего с ведьмой тоже рвали на части! И не успевали они собрать себя во едино, как с неба вновь сыпались грозные послания ВЕДЬМАКА! В конце концов Леший устал бороться… Как можно бороться с тем, что намного сильнее тебя! Когда камни перестали рвать всё на части, а на поляну упала огромная железная птица и разнесла в щепы деревья, части тела её друга; закупоривая наглухо отверстия, через которые вытекала чёрная сила, Голова Лешего выплюнула из себя остатки своей силы на подругу и прошептала – это не ХОЗЯИН… бросив в сознание ведьмы образ и ауру пришельца – успокоилась навсегда, превратившись в горстку серого пепла. А ведьма, кое как собрав свои останки, поползла навстречу еле заметному огоньку ауры ХОЗЯИНА… Добралась… И просит меня проявить милость – помочь… Очень просит… Ну а я что – помогу, конечно, раз дама просит. Хоть и такая…Сдёрнул с кровати одеяло; положил на него ведьму; собрал углы в один; закинул узел на спину и вышел из землянки. Часовому из моей роты приказал:

– Командира отделения ко мне – в госпиталь. Подошёл, неторопливо, к госпитальной палатке – ко мне подбежал командир отделения:

– Четыре бойца пусть установят четырёхместную палатку… – показал рукой где – внутрь кровать, тумбочку, матрац, подушку, одеяло… Вокруг – в двух метрах от стенок – часовые: четверо. Приказ: никого, кроме меня и Греты Мюллер не подпускать! В случае неподчинения приказу – огонь на поражение! В случае скрытного проникновения – огонь без предупреждения! Двух бойцов в госпитальную палатку ко мне. За выполнение приказа отвечаешь лично! Командир отделения кивнул и убежал выполнять приказ… Зашёл в предбанник госпитальной палатки: ко мне сразу повернулись лица находящихся там, став из вопросительных заинтересованными…

– Мюллер – за мной! Остальным – в операционную не входить и не подходить – это приказ! Охрана стреляет без предупреждения! Вошедшим в палатку бойцам приказал:

– К операционной никого не подпускать! Зашёл в операционную, за мной зашла Грета… Положил свёрток на операционный стол, отпустил углы… За спиной охнув вскрикнула Грета. Не оборачиваясь бросил:

– Не вздумай падать в обморок – ты мне будешь нужна!

– Я постараюсь… – выдавила она из себя через силу…

Положил ведьму на стол, убрав из под неё одеяло; поставил медичку напротив и приступил к тому, о чём просили – к помощи… Силу в пальцы правой руки! Пальцы, словно лазерные ножи стали легко срезать с ведьмы чёрную кожу… Бросил в ведьму немного силы – уснуть и ничего не чувствовать!

Срезал кожу; начал рассекать мышцы, вытягивая кости, вошедшие внутрь тела, ставя их на место. Пальцы на место среза; силу в пальцы – мышцы мгновенно срастаются… Время идёт; тело постепенно, кусок за куском, приобретает первоначальный вид, на столе «вырастает» полноценная женская фигура… Почти всё – осталась голова и лицо… Сначала голова: вошёл в подсознание ведьмы, отвечающее за её строение: вот она голова! Из срезанного, непонятно чем, остатка, стали расти кости, сразу же покрывающиеся растущими мышцами. Жуткое зрелище! Бросил быстрый взгляд на Грету: стоит аж зелёная, но держится – молодец! Закончил с черепом и внутренностями черепной коробки… Теперь лицо. Снова нырнул в подсознание… Искажённые муками боли мышцы расслабились, пришли в свое привычное состояние. Сила начала лепить женское лицо. Готово… Глянул в себя и ужаснулся! Четыре кирпичика силы как корова языком слизнула! Ох и дорого же мне обходится помощь непонятно кому! Ладно – что сделано, обратно не вернёшь… Или можно? Да ну её – эту меркантильную мысль, хотя истраченной силы очень жаль: она мне не на халяву достаётся!

А теперь – последний штрих: раз пошла такая пьянка – режь последний огурец – полкирпичика силы бросил в тело ведьмы. Оно дёрнулось, как от удара током; конвульсии и судороги пробежали по телу, словно морская зыбь. Тело расслабилось, ведьма вдохнула, задышала, открыла непонимающие глаза…

Глава пятая

Обрастаем мясом, словно…

Дама распахнула карие глаза; похлопала ресницами, приходя в себя; обежала глазами потолок операционной, стены, уже не зелёную, но бледную Грету; остановилась на мне…

– Хозяин… – вопросительно протянула она…

– Не хозяин – товарищ командир… – пояснил вежливо. Ведьма кивнула соглашаясь; медленно села; оглядела себя.

– Грудь маленькая… – вдруг капризно произнесла она. Я чуть дара речи не лишился: ребёнок первым словом произносит: мама, папа… А эта? Вместо благодарности – сразу претензии! Грудь у ней, видите ли, маленькая! Нормальная грудь – третий размер…

– Нормальная грудь – третий номер… – примирительно произнёс я…

– Про номер не знаю – но грудь нужно больше! – сварливо возразила возрождённая к нормальному виду мадам.

Радость от сделанного камнепадом покатилась вниз. Вот же не благодарная! Вместо спасибо – наглый наезд!

– Что – вымя, как у коровы хочешь? – не выдержал я.

– Ну вымя – это многовато, но грудь нужна побольше этой! – потребовала она. Ах так! Во мне забурлила ярость на это создание:

– Ты – тварь неблагодарная! Забыла какой ты ко мне приползла?! Вместо спасибо – претензии в таком виде! Значит так! Сейчас мы тебя перенесём в палатку. Там придёшь в себя. Силы я в тебя вложил – сделаешь себе грудь – какую хочешь и утром – вон из лагеря! Лично прослежу! И не дай бог вернёшься – в пепел превращу! Подошёл к раскрывшей с испуганным видом ведьме, толкнул её в грудь на стол – спи! Поднёс носилки, стоящие у стены, развернул, поставил на пол:

– Грета! Помоги снять эту дуру и положить на носилки. Отнесём её в палатку рядом… Увидев раскрывающийся рот пресёк поползновение:

– Никому не рассказывай о том, что здесь видела и слышала! Ты меня поняла? Мюллер кивнула. – Вот и хорошо, вот и славно. Подняли, перенесли, положили… Накрыл тело одеялом, бинтом предварительно связав руки и ноги: вдруг во время переноса вывалится из под одеяла рука или нога? Секретность прежде всего! Перенесли с Гретой носилки из госпитальной в поставленную, под удивлённые и заинтересованные взгляды медиков и медичек. Ко мне с вопросами лезть поостерегутся, но Грету, чую, допекут расспросами. Ну – ей это на пользу: пусть проявит стойкость арийского духа! А если что – я вмешаюсь: каждый должен знать только то, что он должен знать – и только! Цезарю – цезарево, а легионеру – соответственно.

Глянул на небо – очень оно мне не понравилось! Вызвал к себе местных бойцов из деревенских… Они подтвердили мои опасения: будет дождь: скоро и надолго. На сколько – не скажут, но три-четыре дня – точно. У меня бравурные гимны заиграли в душе – передышка, чтобы ещё немного привести своё вновь появившееся воинство в более-менее приличный вид. Пусть хоть три-четыре дня: там ещё день на раскачку немцев и подвоз из Минска дальнобойной артиллерии. И нам хорошо: лесные дороги подсохнут…

Четверо суток лил дождь: то затяжной с тугими струями воды, водопадом льющегося с небес, то мелким, моросящим, занудным, прерывающимся непродолжительными паузами ожидания – что нам сейчас подкинет природа? Она и не скупилась – подкидывала… Для подготовки – самое то: надо готовить бойцов и к дождям и к снегу: уже сейчас надо искать и находить нежные варианты экипировки, проживания, профилактики заболеваний…

Поставили в каждой роте дополнительные палатки-сушилки для вещей: по 20сантиметровой трубе со спиралью, нагреваемой от генератора и вентилятором, снятым с танка перед ней – гнать из трубы горячий воздух для сушки мокрого обмундирования… К подготовке тоже подошёл с выдумкой: в глубоких промоинах на танковой трассе, вырытых гусеницами танков и броневиков, специально «застревал» грузовик, Бюссинг, Ганомаг и отделение, оказавшееся рядом чисто «случайно», вытягивало технику из промоины, заполненной холодной водой… Четверо толкают сзади, по колено в воде; двое упираются в поперечные бруски борта; двое толкают кабину; шестеро – длинную толстую жердь, привязанную к переднему бамперу, а командир отделения тянет, как бурлак, длинную верёвку впереди своих бойцов, командуя при этом! Какими словами? Лучше промолчу…

Стрельбища накрыты брезентом – стрелки в сухом месте, а самые «мазилы» – бегают под дождём, меняя разбитые пулями в щепы мишени на новые… Танкистам, самоходчикам карт-бланш в стрельбе: дождь гасит шум выстрелов и они лупят по дальним целям на длинном – около двух километров, болоте… С ходу, с короткой остановки с места… По трассам, заполненным водой и размытой глиной натужно ревя пробираются грузовики, танки, Бюссинги, Ганомаги… Без фанатизма, конечно и сжигания сцеплений, коробок передач и фрикционов, но тем не менее – в обстановке, приближенной к реальной. В лесу, где глины, грязи нет и в помине, а только листья, мелкие ветки, хвоя – бойцы отрабатывают слаженность действий в атаке и обороне. А как иначе – нас впереди ждут не Сочи и не пески Средней Азии – Русь-матушка! И без тепличных условий…

Каждый вечер – на ужине наркомовские 100 грамм… Для профилактики! Водка за ночь выходит из организма, да и сколько её – этой водки… Медики свирепствуют во всю, особенно Инга: вошла девочка во вкус власти – бойцы боятся её как огня! Приходит тихая такая и смотрит и вглядывается… А потом вердикт: этот…, этот…, этот… со мной… На лечение, значит… А лечение – это не в койке лежать: много разной работы находится больным! А свои, за эти дни уйдут вперёд в мастерстве… И ты можешь оказаться последним, негодным для Спецназа! А что такое последний знают все бойцы! Уже не через неделю, а через три дня уезжает с базы грузовик и «ненужными» и сопровождением из моей роты. И я, конечно… А возвращается грузовик пустым, но с туго набитыми мешками в кузове… Что там – понятно: форма тех, кто оказался «ненужным»… И никому их не жаль – дрянь оказались людишки: с таким в разведку не пойдёшь…

Из двух тысяч двухсот пятидесяти пленных созданы три батальона рекрутов. Больше семисот пятидесяти освобождённых из плена ушли в танкисты, артиллеристы, зенитчики, снайперы, сапёры, ремонтники, пулемётчики и… лётчики… Восемь дней – вполне хватило для того, чтобы рекруты перешли в разряд новичков. Батальон краскомов остался в таком же составе: рота лучших ушла на командование тремя батальонами рекрутов, а рота отстающих подтянулась до нужного уровня. Не все, правда – но тут уж ничего не поделаешь…

По вечерам – посиделки с политпросвещением и промыванием мозгов личному составу: заходил в 20 местную палатку – туда сразу же набивалось ещё 30–40 бойцов и командиров. Вечер вопросов и ответов: отвечает, разумеется командир… А вопросы? Вопросы любые, без опасности быть наказанными за «нескромный» вопрос… Два-три вопроса и меня ждёт новая палатка со слушателями. И новыми каверзными вопросами… А для меня они – в радость: открыть глаза бойцами и командирам – что может быть важнее. И нужнее!

– Товарищ командир…(так ко мне обращаются уже почти все) – поднялся с места пожилой боец – вы сказали, что можно задавать любой вопрос? Я кивнул подтверждая…

– Я вот заметил: это было не один раз… Вы всегда расстреливаете машинистов и помощников паровозов? Почему? Они же не враги… Даже если и водят составы, так по принуждению…

– Глазастый… – произнёс я с непонятной интонацией: то ли похвалил, то ли поругал… Боец напрягся, побледнел:

– Вы же сами сказали – можно задавать любой вопрос…

– А сам ты не пытался ответить на вопрос? – посмотрел на бойца.

– У меня всегда получается – не виноватые они… – ответил он…

– Хорошо… Тогда вопрос всем: кто приносит больше вреда нашему народу: машинист с помощником или предатель полицай? Тут я так расставил акценты, что больший вред – естественно полицай. И ответы, почти в большинстве – полицай! Меньшинство промолчало: умные – командир не станет зря что то делать – значит так надо…

– Значит полицай, говорите… – задумчиво протянул я… – А машинист возит по железки военные грузы для фронта…

– Так его, наверняка заставили… Ему же семью надо кормить… – зазвучали ответы-подсказки почему машинист не виноват… Вздохнул тяжело, обвёл всех укоризненно-сочувствующим взглядом.

Бойцы притихли – что то сейчас будет…

– Давайте посчитаем… Немцы поставили условие машинисту: будешь перевозить грузы – будешь получать деньги. Откажешься – расстреляем и тебя и твою семью… Или другое: будешь работать – будет чем кормить семью. Откажешься – семья умрет с голода. Так? Бойцы загалдели, как грачи на ветках – Так… Верно… Продолжим…

– Сколько человек в семье машиниста, включая деда с бабкой – человек восемь-десять… Ну пусть пятнадцать… Столько же и у помощника… Итого – двадцать пять-тридцать человек… – начал подсчёт. – Запомните эту цифру: она ляжет на одну сторону весов…

– За смену бригада делает два рейса: туда и обратно… Туда: техника, боеприпасы, продовольствие, обмундирование, лекарства… Оттуда – то, что награблено, отнято, собрано в виде трофеев… Ну… ладно, обратно мы ничего считать не будем, хотя и надо бы. Пусть будет только военный груз и только туда…

– В эшелоне двадцать вагонов. Вагоны по 16 и 32 тонны. Средний вес – 24 тонны на вагон. 20 вагонов – 480 тонн за поездку. 30 дней в месяце. Пусть десять – на отдых: итого 20 дней на 480 тонн – 9 тысяч 600 тонн. За месяц… Обвёл пристальным взглядом слушателей – в глазах непонимание: причём здесь какие то подсчёты? Но в чьих то глазах заметил проблески понимания. Но только проблески – не более. Значит продолжим развивать мысль:

– Артиллерийские снаряды у пушкам весят от 2 килограмм до 45ти. Средний вес снаряда, наиболее используемого выходит 12–15 килограмм. Считая цинки с патронами, гранатами, взрывчаткой… Разделим вес перевозимого груза машиниста на эти 12 килограмм. Я ещё не говорю про авиационные бомбы… Что мы получаем? Не дождавшись подсказки продолжил:

– Получаем восемьсот тысяч снарядов. Разделим это пополам – в эшелоне не только снаряды но и техника. Получаем 400 тысяч снарядов. Разделим пополам: кроме техники везут продовольствие. 200 тысяч снарядов. Разделим пополам – обмундирование – 100 тысяч. Разделим ещё пополам: запчасти, медикаменты и прочее – 50 тысяч снарядов. У немцев считается, что в цель попадает один снаряд из десяти. Делим 50 тысяч на десять. Получаем ПЯТЬ ТЫСЯЧ ПОПАДАНИЙ! А это – ПЯТЬ ТЫСЯЧ УБИТЫХ И РАНЕНЫХ СОВЕТСКИХ БОЙЦОВ И КОМАНДИРОВ! П Я Т Ь Т Ы С Я Ч! И это всего лишь за месяц! А сколько уже идёт война? Два с половиной месяца. А это – ДВЕНАДЦАТЬ ТЫСЯЧ БОЙЦОВ И КОМАНДИРОВ! Больше полноценной дивизии! И это только один машинист с помощником! А сколько у этих двенадцати тысяч останется вдов и сирот? Вот вам цена работы паровозной бригады! ЗА МЕСЯЦ! Последние слова я уже не говорил – рычал в лица остолбеневших слушателей! Успокойся! – приказал мне реалист – они этого не знали.

Но подумать же можно было, посчитать?! – ярился я. Впрочем да – надо успокоиться: если уж в нашем времени не могут о таком подумать или не хотят, или не умеют – то чего ждать от этих? Только учить…

– А теперь скажите мне… – выдохнув сквозь зубы воздух спросил у сидящих – что лучше: оставить в живых 25–30 родственников паровозной бригады и убить и ранить 12 тысяч бойцов и командиров, которые пытаются остановить немцев; или погибнуть этим 25–30, но оставить в живых 12 тысяч тех, кто борется сейчас на фронте против немцев не жалей сил и своих жизней? Подумайте и решите сами – ЧТО ВАЖНЕЕ?! М… да… Это шок – по другому не назовёшь! Ошарашенные, потрясённые, растерянные лица…

– Лично я предпочитаю уничтожить паровозную бригаду – они остались под немцами, хотя могли или эвакуироваться, или уйти в партизаны, но предпочли работать на немцев. Тем хуже для них и их родственников! Хотя… подумал я про себя – они ведь такие же обыватели, как и в нашем времени – всё равно на кого работать, лишь бы мне и моим было хорошо, а остальное – трава не расти… А ведь это иудеи вбросили в сознание пословицы-поговорки: После меня хоть потоп…; Своя рубашка ближе к телу; Моя хата с краю – ничего не знаю… Даже до китайцев добрались: обезьянка закрыла глаза, сжала губы, закрыла руками уши: Ничего не вижу, ничего не слышу; ничего никому не скажу – только отстаньте от меня… Вон те же чехи: работали на оккупантов – надевали чёрные рубашки в знак протеста, но работали: качественно, добросовестно, даже изобретали и выпускали для немцев новые орудия: самоходки «Хетцер» – самые лучшие в мире на то время… Все обыватели на оккупированных территориях работали не на немцев – на себя, но при этом помогали им громить и уничтожать наши войска… Своя рубашка… – а там хоть трава не расти… В мирное время они не страшны, а вот в военное!

А вот и дождь закончился: тяжёлые свинцовые тучи, нависшие над головой улетучились, сменившись хмурым серым небом с просветами синих полос… Ну – сегодняшний день у нас ещё есть, хотя в Минске уже началось шевеление… Да… – это не фронт, где надо наступать при любой погоде, пока противник не закрепился, зубами вцепившись в землю, зарывшись в неё по самую макушку – тут тыл… День раньше – день позже особой роли не играет: Барановичи вновь у немцев; железка работает, пропуская по себе несколько эшелонов в день… Спасибо им – они нам ещё один день подарили: пусть хоть немного подсохнут дороги. А уж мы их отблагодарим! Со всем старанием!

Зашёл в палатку к ведьме, занёс гражданскую одёжку. Она как увидела – кинулась в ноги, обхватила, зарыдала в голос… Только я уже давно на женские слёзы не реагирую – знаю им подлинную цену. Вот и сейчас: глядя, как рыдает в ногах раскошная женщина, не испытывал ни жалости, ни сострадания – это лишь очередное женское притворство – уловка для мягкотелых мужчин, чтобы облапошить, обдурить и получить то, что нужно…

– Вот тебе одежда: одевайся и я выведу тебя за территорию базы… Дальше ты сама: делай что хочешь и как хочешь…

– Не губи Хозяин! Не гони меня прочь – я буду делать всё, что ты скажешь! Рабой твоей буду, любую прихоть исполнять! Только не гони меня от себя. Я же пропаду в этом мире! Посмотрел равнодушно:

– Захочешь – не пропадёшь… А пропадёшь – значит судьба такая… Глядел на рыдающую ведьму и вспоминал Марию… Эта, вместо того, чтобы стремиться расти в уровнях и знаниях пристроилась к Лешему: ублажала его со всем старанием, а он, разомлевший, разрешал ей попастись на полянке с тёмной силой… Вот так – без особых усилий получала то, что должна была собирать «в поте лица»… Хорошо устроилась! Хотя… В моём времени таких «ведьм» уже видимо-невидимо! И зовут они себя гордо – Стервы! Припадут к одному и сосут с него как пылесосы! Высосут то, что могут – и к другому! Ну а те, кто не стервы, смотрят и думают: а чего я не так живу: по правде, по чести, по совести… И не имею того, что имеют они! А может я не правильно живу, а они правильно?! И… – становится стервой…

Кроме того – есть у меня ещё одна причина… Подставит она меня в будущем под удар – если рядом будет: как те, от которых я освобождаюсь! Подлость и предательство – вои их стезя, так же как и её! Служить тому кто больше даст! Не нужна мне она рядом – не нужна! И толку от неё не будет никакого: ничего она не умеет, разве что глаза одному отвести, да какую мелкую пакость сотворить… А оставлю её – она большую пакость сотворит. Мне! Так что – на фиг!

Отшагнул назад, разжимая её руки, бросил властно:

– Зря плачешь – я всё решил. Уйдёшь и не будешь возле нас крутиться… Замечу – в пепел превращу! И не пропадёшь ты в первое время: я тебе столько силы дал, сколько ты за всю свою жизнь не собирала… Уйдёшь на нашу старую базу – там моя землянка. Перезимуешь, а дальше – как получится. Захочешь жить – выживешь! Ну а не захочешь – значит судьба тебе такая…

– Хозяин… завела снова ведьма старую песню – не гони меня! Научи меня – лучшей помощницей тебе буду! Я аж вздрогнул внутри себя! Ага! Научу тебя на свою голову, а там и лишусь её! С твоей помощью! Вижу же – ненависть в тебе клокочет, как вулкан, а по скудоумию своему ты его утаить от меня не можешь… А уж я знаю женщин: если какой втемяшится – всю жизнь помнить будет и ждать когда случай представится. И ударит – без всякой жалости! Прервал стенания, взял за руку, ушёл в невидимость… Прошагали по лесу километра два: отпустил руку; сам вышел из невидимости:

– Запомни хорошенько что я скажу… – упёрся взглядом её глаза так, что она затряслась, как лист на ветру – ты мне должна. Жизнь свою должна! И если ты при встрече захочешь отблагодарить меня неблагодарностью – Я тебя убивать не буду! – зашипел ей в лицо.

– Верну тебя в то тело, в которым ты приползла ко мне! Ведьма посерела от страха, съёжилась, стала некрасивой – истинной ведьмой!

– А потом вложу в тебя силу: столько, что ты так просто не умрёшь, а долго будешь мучиться! Ты поняла меня?! Ведьма только затрясла головой часто-часто: сказать ничего не могла – горло спазмом свело от страха… Вернулся на базу: до обеда всё по расписанию, а после – вновь сборы в дорогу – мы уже здесь своё время выбрали – с лихвой! И нужны мы и там и здесь – в Минске…

К вечеру всё было готово к уходу из нашего нового Дома. А что делать? Оставаться здесь и трепать немцам нервы наскоками? Вести с ними боевые действия до последнего бойца? Не такие задачи поставил я перед собой! Сейчас и здесь – захватить Минск! И завтра мы сделаем это! 11 батальонов бойцов и батальон стажёров – достаточная сила. Из трёх батальонов рекрутов все, больше чем за неделю, перешли в разряд новичков. Самые лучшие – в первый батальон; послабее – во второй. Третий батальон и самая слабая рота командиров – на отсев… Нет – не на уничтожение: за время подготовки у них выявились недостатки, которые нежелательны в подразделении Спецназа и уж тем более нежелательны мне лично.

Мне они не подходят, а желающие ими покомандовать скоро найдутся, стоит только взять Минск. Ой, чую – будут мне перед дальней дорогой пустые хлопоты, да ещё какие – к гадалке не ходи! Но это будет завтра, а сегодня: первый батальон новичков и батальон красных командиров в качестве поддержки, а при случае и основной ударной силы, уходят к городу Рудненску. По моим предположениям завтра туда подойдёт два взвода тяжёлых орудий – 150мм пушек-гаубиц. По нашу душу… И с утра, после их подхода и разворачивания в боевое положение – по предполагаемому месту нашего нахождения пройдутся «ковровым бомбометанием» бомбардировщики Ме-110. Выглядеть это будет так: бомбардировщики во фронт и сброс бомб вниз на всю ширину! Разворот и новый заход – от края разбомблённого леса… А сверху – над ними – FB-189 «рама», высматривающая в разбомблённом лесу признаки движения. И что бы мы делали – застань эти гады нас врасплох?!

Задача двух батальонов вполне простая и легко выполнимая – для двух то батальонов: захватить да развёртывания батареи; уничтожить пушкарей и охрану; уничтожить взвод охраны городка и взвод полицаев. И выпотрошить его до основания, не трогая местных жителей, кроме явных предателей! Их – по законам военного времени. В обход болот, для их поддержки пошли два Бюссинга и два Ганомага СЗУ; восемь пустых грузовиков для батальонов: для трофеев есть грузовики в городке… Полтора километра до городка броневики придётся катить бойцам, так же как и выкатывать на скрытые позиции. Вот где пригодились последние тренировки под дождём по вытаскиванию техники из луж и грязи! Плюс добавил им отделение снайперов для ликвидации водителей Бюссингов или Ганомагов – что там будет в охране орудий. По броневикам установка: желательно захватить целыми, но если что пойдёт не так – бойцы важнее!

А основной группе – 15 километров до трассы Слуцк-Минск и на север: 40 километров до Самохваловичей. Оттуда часть уйдёт на восток, огибая Минск с востока, а часть – на северо-запад, огибая его с запада. Обе группы переходят через железнодорожное полотно уже отработанным способом – через рельсы, не куроча их колёсами и гусеницами танков. Крупные танки: Т-34 и КВ-1 остались на консервации в двух километрах от базы – надо беречь моторесурс… После нашего нападения на Минск немцы вряд ли что то будут искать в этих местах. Но я всё равно буду приглядывать… Перед Минском мои тыловые части останутся под охраной второго батальона новичков. Третий батальон – который на отсев вместе с ротой краскомов – пойдут в наступление: бой он может поменять моё мнение кое о ком… К наступлению рассвета все батальоны были на позициях…