Текст книги "Путь на восток (СИ)"

Автор книги: Александр Бочков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

– Спасибо вам товарищ командир, что вы есть… Но что будет, когда вас отсюда отзовут – вмести с вашими людьми? Я об этом и подумать боюсь… Ну что я мог ему на это сказать – что максимум через неделю мы отсюда уйдём? Просто положил ладонь на плечо:

– Война майор, будь она неладна проклятая… И криво усмехнувшись добавил: – И хотел бы в рай, да грехи не пускают: мог бы остаться, но… – где то мы нужнее… Неулыбин только вздохнул тяжело в ответ. И снова, в очередной раз: путь домой – из Барановичей в Минск. И снова – закатываются в город, один за другим, эшелоны с трофеями… Есть смена деятельности уставшим от войны бойцам. Трофеи уже не удивляют: столько было всего, что «удивлялка» притомилась и встречает очередные трофеи уже меланхолично… И снова – доклад по радио Сталину; сдача Судоплатову очередного командира дивизии с начштаба. Майор решил отправить самолёт. Отправил с очередным «штрафником» из командиров, не устраивающих меня, последние сведения о стратегии и тактике немецкого командования с учётом временной задержки; письменные отчёты о последних операциях.

Отдельным списком отправил представления на награждения и утверждения присвоенных званий моим командирам: думаю в такой мелочи мне не откажут. «Пролетел»; просмотрел безопасный маршрут и выдал лётчику транспортника полётную карту с ориентирами. Долетит – не маленький. Экипаж, пока находился в Минске, упросил меня разрешить им слетать на бомбёжку. А мне что – жалко? Показал, объяснил, дал полетать на Ме-110. И разрешил слетать на бомбёжку: доложат они об этом по прилёту, не доложат – не моё дело. Улетели. Через несколько часов Судоплатов получил подтверждение – долетели благополучно… Что ж – будем ждать результатов по действиям моих бойцов: пара генералов и полковник подтвердят мои рапорты…

Дело мной проделано великое; остался последний штрих для завершения моего здесь пребывания – узловая станция Осиповичи и, ну очень «сладкая», но очень зубастая цель – Бобруйск! Правда оследний – из разряда: может быть, а может и нет! И в самом Минске у меня есть ещё кое какие дела… В частности – установка 105 и 155мм пушек на шасси танков T-II. Немцы такое сделали в 1943-44 годах, а мы что – рыжие?! Да наши мастера при помощи лома, кувалды и какой то там матери космические корабли строили! Что нам какая то самоходка?! Пусть не раз плюнуть, но по чертежам – сделают! И моя тайная страстишка меня тоже держит в городе, отрывая по вечерам по часу-полтора… И ведь получается, не смотря на то, что я вначале сомневался: получится – не получится…

После отправки Сталину рапортов, сведений и наградных спать лёг уставший, но с чистой совестью: день прожит не зря… Проснулся рано утром: по крыше барабанит мелкий дождик; за окном серая хмарь… Встряхнуться что ли? А заодно и проверю – что у меня получилось! Посмотрел на часы: подъём уже был, а до завтрака ещё времени много. Встал, задумался: а что скажут бойцы, которые увидят это «непотребство» – блажит командир? Ну и что – имею право! Поставил стул прямо напротив двери; установил на него немецкий приемник с проигрывателем; достал из шкафа металлическую коробку; открыл крышку, достал грампластинку; поставил её на диск проигрывателя… Выглянул в окошко: капли дождя взбивают воду в лужах на асфальте; серое небо надвинулось казалось на самые крыши пакгаузов. А там же ещё и холодно! – подсказал мне циник – зачем тебе это? Тоска-кручина заела – ответил ему. Эх – нет во дворе спортивного городка с боксёрскими грушами, макиварами, кирпичами для ломки руками и ногами. Да ладно – и так сойдёт… Достал из угла малую сапёрную лопатку; расстегнул чехол; вытащил, положил черенком в дверь. Стащил с себя майку: придётся покувыркаться по грязному асфальту – к чему имущество пачкать, если без этого можно обойтись…

Давай! Распахнул дверь: во дворе нет суеты, праздношатающихся – и дождь на дворе и без дела у меня бойцы не слоняются. На вышках у ворот и вдоль стены под навесом часовые… Правда недалеко от меня медицинский автобус, где спят три мои медички… Пластинка уже крутится на диске – осталось только поставить на неё звукосниматель. Регулятор звука на полную; пьезо на пластинку и несколько шагов из тёплого чрева моего штабного автобуса на холод, под дождь… Из динамиков «Грюндика» вырвался аккорд на гитаре: удар вверх-вниз; ещё один такой же аккорд. Забил ритмично, жестко барабан, нагоняя адреналин в кровь. Она тут же отозвалась: давай – жги! Из моего времени ворвался во двор грузовой станции Hard Rock: Gotthand. Hush… Боевой транс! Ноги повели тело в боевой танец; тело начало двигаться вместе с ногами, уклоняясь от ударов; отклоняясь; выгибаясь… Руки заработали словно копья, сабли, молоты, кувалды! Музыка подхватила меня, понесла в бой со множеством врагов сразу! Я нападал; уклонялся; сгибался и садился в глубокие стойки чуть не до земли, кувыркался вперёд и назад по грязным лужам… И бил, бил, бил… Руками, ногами, локтями, коленями! Выкрики-оглушения в такт песне! Песня на английском, но мне не важно – меня вёл ритм песни…

Закончился первый куплет – я прыгнул вперёд; перекатился по луже; очутившись перед раскрытой дверью сдёрнул с порога сапёрную лопатку. Второй куплет! Теперь уже лопатка повела сольную партию смерти, а рука и ноги – только помогали! Тычок; подсекание; рубящий удар; секущий удар; отрубающий! И по всем уровням: верхнему, среднему, нижнему! Удары по струнам и ритмичный грохот барабана выдавали ритм; вели тело в боевом трансе; наполняли кровь адреналином! Конец второго куплета с припевом; дальше лишь барабан и гитара гремели на дворе станции. Правая рука на выходе из секущего удара справа-налево резко распрямилась вправо и сапёрная лопатка со свистом полетела к деревянному борту грузовика метрах в двадцати. Удар: лезвие вонзилось на треть; кузов вздрогнул от мощного удара, а я уже бежал по кругу, разгоняясь, выходя к задней части штабного салона. Ноги зачастили и я… побежал по вертикальной стенке автобуса наискосок: снизу по дуге вверх! Ноги семенили всё быстрее, удерживая разогнавшееся тело на мокрой от дождя вертикальной стенке штабного автобуса…

Я уже почти у самого верха; тело бежит почти горизонтально асфальту… Сцепка со скользким металлом все хуже – земля-матушка тянет меня к себе! Начал на бегу спуск: чувствую – ещё шаг-два и сорвусь! А проигрыш то заканчивается! Кувырок вниз; приземлился на ноги; сделал пару шагов, гася инерцию падения и скорости. Зазвучал третий куплет; руки выдернули из ножен на поясе и бедре штурмовые десантные ножи! Струны грохочут аккордом; барабан стучит по мозгам и нервам будоражащим ритмом; клинки со свистом и гулом рассекают падающую с неба воду! Удары, тычки, подрезы; рассечения! Ноги бросают тело то в нижний уровень, то в средний, то в верхний! Тело гнётся и сгибается, казалось, под немыслимыми углами! Но всё когда то заканчивается! Закончилась и эта песня на английском, с заводным, сумасшедшим ритмом. Последний – финальный аккорд: я рухнул в лужу на одно колено; клинки, лязгнув, упёрлись в асфальт под мутной водой! Спина согнулась, голова бессильно повисла – бобик сдох!!!

Замолк, растворился в пелене дождя последний аккорд из распахнутой двери штабного автобуса… Командир рухнул на одно колено в лужу, в которой он закончил свой удивительно красивый, невероятный и страшный бой. Лезвия ножей утонули в луже; спина командира выгнулась; голова опустилась вниз… По голой спине хлестал дождь, смывая в лужу мутными струйками грязь, прилипшую к спине после перекатов… С волос тоже стекали мутные дорожки, падая в грязную воду огромной лужи и растворяясь в ней однотонной массой. Спина командира парила: от тела поднимался вверх белесый пар, словно от кипящего чайника… По луже зашлёпали десантные ботинки; остановились около мужского тела; женская рука коснулась спины…

– Мой Зигфрид! Мой генерал! – услышал я сквозь шум падающих струю восторженный голос Греты Мюллер – Ты был великолепен! Хочешь – я отдамся тебе прямо здесь – в этой луже!

Давай! Соглашайся! – завопил во мне гадина-циник – когда ещё тебе предложат такое?! Я начал распрямляться, поднимаясь на ногах.

– Русо Спецназо – облико морале! – выдал я в ответ наглецу… Оборвав дискуссию посмотрел на восторженную девушку – главное не обидеть сейчас её чувства, но ситуацию надо разрулить…

– Грета, милая… Ты же медик и должна помнить о том, что такое гигиена. Заниматься этим в грязной луже?! Да, к тому же, мокро, холодно – так и заболеть недолго! А ты нужна моим бойцам, как никогда: что они без тебя будут делать? Пропадут! А как я буду страдать и винить себя в твоей болезни?! – произнёс расстроенно…

– Простите меня мой генерал! – вытянулась Мюллер – поддалась минутному порыву страсти! Вы были великолепны и я не сдержалась! Идёмте скорее к вам – снимете мокрое; я разотру вас полотенцем: если вы сляжете с простудой – это будет просто ужасно: вам ведь нужно ещё так много сделать! И потянула меня к раскрытой двери…

Я, как воспитанный мужчина пропустил даму вперёд; поставил на место приемник, убрав с пластинки звукосниматель; закрыл дверь…

– Снимайте скорее брюки… – жарко зашептала Грета.

– Я боюсь за свою девственность! – жалобно ответил я – ты накинешься на меня, а у меня не хватит сил отказать тебе… Грета звонко рассмеялась; обдала меня откровенным взглядом и вздохнула:

– Не буду я покушаться на вашу девственность мой генерал, хотя и очень хочется! Но мы на войне – соберу всю волю в кулак и потерплю! – с сожалением произнесла она – не бойтесь, снимайте брюки – я их сама постираю: нет ничего приятнее для женщины как стирать вещи любимого мужчины… – пафосно произнесла она…

– Разве что постирать самого мужчину – глубокомысленно заметил я. Грета заинтересовано посмотрела на меня, задумалась… Я, тем временем, снял мокрые грязные брюки, положил на стул. Грета достала из шкафчика полотенце и с хищным видом направилась ко мне. Начала растирать грудь и спину полотенцем, словно по случайности соскакивая ладошкой в закрытые для «посещения» трусами причинные места. Дерзкая ладошка была решительно отловлена и ее наглое поползновение мягко, но решительно пресекалось, на что старший медик подразделения Спецназа только огорчённо вздыхала, но поползновения не прекращала: а вдруг?…

В дверь решительно постучали. Я метнулся к сухим штанам:

– Одну минуту! Быстро натянул, пробежался пальцами по пуговицам, проверяя всё ли в порядке – Войдите… – разрешил… Распахнулась дверь и в салон автобуса, словно, ураган ворвалась Инга, возбуждённо сверкая глазами:

– Товарищ командир! Я всё видела! Вы были великолепны! Я вас просто обожаю! – зачастила возбуждённо она. – О…о… о! Я постираю ваши брюки – они просто ужасно запачкались! Подбежала к мокрым брюкам; схватила их; прижала к груди и выскочила из салона, не забыв плотно прикрыть дверь. Глянул на Грету, не выдержал – расхохотался: очень уж уморительным было выражение её лица…

Маленькой девочке дали большую шоколадку в красивой обертке… Она с вожделением начала развёртывать её, представляя себе как она будет её есть! Развернула, поднесла ко рту а тут… У неё выхватили эту сладость, когда во рту уже был вкус этой прелести. ОБИДНО!!!

– Ну Инга! Ну мелочь пузатая! (набралась уже всяких словечек) Я тебе покажу как у старших добычу отбирать! – прошипела Грета мстительно. Я залюбовался исподтишка, чтобы не заметила – до чего же хороша чертовка! А я обычный мужчина… – мелькнуло в голове.

– Да ладно тебе, моя прелесть… – прижав рассерженную фурию к себе великодушно произнёс я, переборов искушение – пусть ребёнок потешится… Грета прижалась плотнее. Поцеловал, целомудренно, в щёчку, отстранился – от греха подальше. Услышал огорчённый вздох…

Начал, постепенно, опустошать закрома… Перед завтраком пожаловал в «гости» генерал-лейтенант. Предложил позавтракать – чем бог послал… Бог (повар батальона) послал с двумя дежурными – обычно я питаюсь со всеми в столовой, пельмени со сметаной; котлету с картофельным пюре; салат из помидор с огурцами; колбаску копчёную и кусочки баночной ветчины… Под это дело предложил по рюмочке коньяка для лучшего пищеварения… Генерал не возражал…

– Хорошо живёте… – проворчал он, перемалывая зубами котлету…

– Общий завтрак для всех в этом батальоне без разделения на бойцов и командиров – равнодушно ответил я.

– Вот я и говорю… – повторил он, накалывая на вилку кусок ветчины – у вас даже овощи свежие есть… – ткнул вилкой в салат.

– Мы поставили на базаре палатку для обмена продуктов с селянами на то, что им нужно. Цену обмена они назначают сами…

– И что идет на обмен от вас? – спросил генерал, не переставая есть.

– Соль, мыло, спички, керосин, топоры, пилы, гвозди, немецкие сапоги, винтовки, патроны к ним… Они нам продукты…

– Балуете вы их! – буркнул генерал – они так должны отдавать излишки – помогать Красной Армии, а не выменивать их.

– Это не они, а вы должны им – жёстко ответил я так, что генерал чуть не подавился! – Они вас кормили, одевали… Вы зарплаты получали огромные; пайки командирские; жён на курорты отправляли а детей в пионерские лагеря… – голос мой наливался яростью.

– А как потребовалось их защитить – так вы побежали как зайцы до самой Москвы! Генерал вскинулся было, но осел под моим взглядом.

– Была на Руси такая поговорка: Мёртвые сраму не иймут! Даже те, кто ни одного немца не убили, но погибли – отдали свой долг Родине! А те, кто до сих пор драпают сейчас… Вот они должны, но вряд ли захотят отдать долг Родине – жизнь для них дороже! И добавил уже обычным тоном, погасив гнев – Навидался таких… Генерал пошёл багровыми пятнами, но промолчал, глядя на сидящего напротив него майора. Видел он уже однажды такой взгляд – равнодушный взгляд убийцы, готового по приказу или собственному разумению лишить, без сожаления, жизни любого…

Пришёл он однажды в гости к своему давнему приятелю. Тот открыл дверь, поздоровался и махнул рукой – проходи… Сам прошёл в зал, а на пороге зала возникла странная собака: низкая, кривоногая, с подрезанными ушами. Тело её, казалось, свито только из мускулов и жил… Но не это напугало генерала: напугало до ужаса, до дрожи в коленях – взгляд! Равнодушный взгляд убийцы, готовый, по приказу хозяина молча броситься рвать чужака на куски! Пёс стоял на пороге и глядел на гостя… Сзади него возник хозяин, усмехнулся:

– Подарок. Из Англии привезли ещё щенком… И показав рукой на генерала бросил – Свой! Пёс, переваливаясь подошёл к генералу, понюхал и повернулся к хозяину…

– Это свой! – строго произнёс хозяин и пёс молча процокал мимо него; подошёл к подстилке на полу и с шумом упал на неё. – Проходи, не бойся… – ухмыльнулся хозяин – теперь он тебя не тронет, хотя знает, что ты его боишься. Моё слово для него закон! Вот и сейчас – сидящий напротив него командир напоминал того пса: холодный, равнодушный – убьёт и не поморщится… Но всё же возразил:

– Я не драпал – я отступал со своей дивизией. Я лишь равнодушно пожал плечами: мне нет никакого дела до того, что он делал. И как… Продолжили завтрак: я, сглаживая неловкость, поинтересовался как дела. Генерал воспрянул – ещё четыре полка собрали – дело за мной!

– Мы готовы заменить твоих бойцов на восточной и западных окраинах города – с гордостью сообщил он. Я кивнул, принимая новость, но решил посоветовать:

– Нужно отправить один полк в Барановичи: там немцы слегка потрепали Недвигина… Не критично, но подкрепление ему не помешает.

Генерал кивнул, соглашаясь со мной а я продолжил:

– Ещё один полк нужно отправить в Молодечно… Там сил пока хватает, но он там лишним не будет – нужно будет отправить батальон в Вилейку, что в десяти километрах от Молодечно. Объяснил генералу зачем я её захватил – какова её стратегическая ценность…

– Можете прямо сейчас послать бойцов в бани на берегу реки – там палаток хватит на целый полк. Глянул в окно – дождь, вроде прекратился: на грузовиках им подвезут обмундирование – пусть переоденутся в чистое. У генерала загорелись глаза:

– Такое же, как у вас? – с надеждой спросил он. Я ухмыльнулся:

– Такое как у нас надо заслужить! Чистая форма, хоть и б/у… Потом маршем сюда: погрузят в вагоны боеприпасы и продовольствие, а мои загрузят грузовики; 37мм, 105мм и 155мм пушки на платформы. Винтовки Маузер, патроны и пулемёты получат после погрузки в вагоны. Заодно – отправлю с ними инструкторов: пока будут ехать они покажут как обращаться с оружием. Так отправим один полк в Барановичи, а следом за ними – в Молодечно… Я туда скатаюсь – есть там у меня незавершённые дела, а здесь мой помощник выдаст всё, что надо ещё двум полкам: баня, новая форма, оружие и боеприпасы по месту расположения и продовольствие на неделю…Проводил генерала; отдал команду по рации топить бани; интендантам – готовить к выдаче оружие, боеприпасы, продовольствие… Отдал приказ командиру моей роты: взять грузовики и забрать из батальонов новичков указанных в списке пофамильно. Это отчисленные. Таких набралось целых два батальона – я перекину их Недвигину…

Первая группа эшелонов пошла в Барановичи. Вид у отчисленных был не радостный: успели уже почувствовать что такое Спецназ. Пока что только по еде и форме… Так сами виноваты: думали, что райская жизнь будет бесконечна? Так война идёт – понимать надо! И лентяям, бездельникам, тугодумам и хитрованам места в Спецназе нет! Связался по рации с Недвигиным – эшелоны встретят; примут; отправят назад. А мне, с моей ротой охраны – путь в Молодечно. Для меня – целый эшелон: и Бюссинги со мной следуют и Ганомаги СЗУ грузовики и даже взвод T-III – на всякий случай… Мой эшелон ушёл первым, остальные последовали за нами. Добрались без проблем: погода нелётная; вдоль железки дежурят мои поисковые отделения: для них тренировка а для нас – спокойная дорога… По приезду снова попал под пресс командира обороны станции – отчисленного капитана Клещёва. Ну точно соответствует своей фамилии: вцепился – не отдерёшь! Он уже, оказывается, просмотрел всех отчисленных; со всеми переговорил. И ручается за целый батальон – пока ещё не собранный, но стоит мне только приказать… И все они будут преданы Спецназу и лично мне. И выполнят любой мой приказ! Понимаю… В общем то мне это выгодно: отчислив два батальона – 900 человек, получаю батальон почти готовых бойцов, многие из которых уже поучаствовали в схватках с немцами, а это многого стоит! Ладно – проверю их ещё раз. Позднее. А пока – надо проверить то, за чем я сюда приехал. Отъехал на своём Бюссинге на тихую улочку… «Взлетел» вверх и направился на север: после захвата станции Молодечно эшелоны пошли по северной дороге через Вильно-Воропаево-Полоцк с переходом на узловой станции Воропаево на узловую станцию Крупевщина, что стоит на линии Молодечно-Крупевщина-Полоцк. На ней северная ветка разгружается и составы переходят на отрезанную нами в Молодечно железнодорожную ветку, что не есть гуд для нас и очень гуд для немцев. Непорядок однако…

У станции Крупевщизна – по моему разумению, можно сгрузить груз с платформ и ещё направить по дороге на тупиковую станцию Лепель – всего то 70 километров… А оттуда – железкой до станции Орша и дальше, на Смоленск. Я бы поступил так. А немцы? «Завис» на станцией Лепель и кажется угадал: грузят с грузовиков ящики, коробки, мешки в вагоны. А что у нас на Крупевщизне? Разгружают… И грузовики по дороге… А ещё есть на этой «дороге жизни» небольшая речка Ушача – приток Дисны. Речка небольшая и мостик через неё не очень велик, но берега топкие и восстановить его будет непросто. А у меня эскадрилья бомбардировщиков Ме-110 простаивает без дела – лётчики жиром заплывают: скоро в кабины залезть не смогут! И погода, вроде налаживается… А от Молодечно до Крупевщизны по железке 100 километров – два часа хода без остановки. Хомяк, продолжая мою мысль так радостно стал тереть ладонями в предвкушении, что дым между ладоней пошёл! И жаба заквакала радостно своим противным жабьим голосом. Да куда вам столько?! Запас карман не трёт! – дружно возразили они! Ну… – против этого, естественно, не поспоришь – особенно с ними…

Прикинул: для захвата станции Крупевщизна нужно будет не более двух батальонов. Добавлю третий – из «раскаявшихся»: посмотрю какие они в деле. Отцепили паровоз и я на нём с ветерком, да на высокой скорости помчался в Минск: зуд; свербит в одном месте – так хочется сделать немцам очередную пакость, а себе – естественно, приятное! Ещё с Молодечно радировал летунам: к моему приезду быть готовыми к вылету на бомбёжку! В Минске сел в дежурный Бюссинг и на аэродром. Собрал экипажи бомбардировщиков; ознакомил с заданием и полётной картой, ориентирами… Командирам звеньев положил руки на плечи – вроде как дружески, рассматривая карту, и постарался передать реальную картинку, какой я её видел. На изумлённые взгляды мазнул пальцем по губам – тихо! А задача проста: разбомбить колонны по всей трассе и мостик через речку Ушача.

Повеселевшие командиры начали растолковывать задание ведомым, а я уже ставил задачу эскадрильи сопровождения: восемь Ме-109 F. Раз их нам подарили немцы – грех не воспользоваться таким подарком. Им задача – пройтись частым гребнем по тому, что останется после бомбёжки их старшего брата – Ме-110… После выполнения задания – в этом я не сомневался, немцы грузовики на трассу не пустят, пока не восстановят мост. Значит этот груз будет скапливаться на станции Крупевщизна. А заодно и грузовики… И если утречком нагрянуть на станцию, да ещё не дать возможность пожаловаться в Вильно на творимый этими русскими варварами форменный беспредел, то можно очень много поиметь, пока они там спохватятся. О Ч Е Н Ь М Н О Г О! Мой хомячок завизжал от избытка чувств и упав на виртуальную землю стал по ней кататься!

Отправил на задание летунов и уехал готовить к погрузке два батальона и технику: Бюссинги и Ганомаги СЗУ. Танки, если надумаю, возьму в Молодечно, хотя операция то бесшумная – в лучших традициях Спецназа! Взял батальон Молодцова и капитана Кравченко – наиболее боеспособные. Рощина оставил на хозяйстве – замом. На недовольное ворчание ответил добродушно погрозив пальцем:

– Я тебе доверяю, но смотри – не «наломай дров» дров, как Мазуров! Ворчание Рощина как волной смыло:

– Я вас не подведу! – судорожно сглотнув, ответил он.

Вернулись лётчики. Довольные! Командир эскадрильи; командиры звеньев докладывают, а у самих глаза блестят от восторга:

– Раздолбали там всё, товарищ командир! По дороге одни остовы от сгоревших машин остались! Мост разнесли в дребезги! Жаль только, что он маленький – восстановят быстро…

– Не устали Сталинские соколы? – спросил я, окинув взглядом лётчиков. Они вопросительно посмотрели на меня…

– Надо бы ещё станцию Лепель навестить – куда грузовики шли. Там много целей найдётся для настоящих боевых лётчиков…

– Когда вылетать товарищ командир? – сразу же спросил командир эскадрильи. Промедлил чуток с ответом:

– Сегодня – по готовности. Лётчики загомонили весело – соскучились по небу, да по возможности немцам насолить. Засиделись они: погода нелётная. Можно, конечно взлететь и даже приземлиться, но как найти в этой серой хмари цель? И как вернуться домой? И как сесть?

– Да мы, товарищ командир, как пионеры – всегда готовы! – выкрикнул кто то. Командир эскадрильи посмотрел на крикуна сурово, вытянулся; убрав улыбки с лица многих весельчаков:

– По готовности самолётов готовы вылететь на выполнение задания!

– Не забудьте про зенитки на станции… – напомнил я командиру… Тот напрягся, прорабатывая, пока ещё в уме, траектории захода Ме-110 на станцию для бомбёжки и подавления зениток. Самолётов у нас мало и взять их негде – разве что у немцев?

Вот теперь можно и наземную операцию проводить: станцию Лепель мои соколы разбомбят – сомнений нет; мост через речку разбомбили – сутки уйдут на восстановление… Значит немцы не пошлют грузовики с грузом – им же придётся стоять возле моста, а это какая заметная цель. И неподвижная! После таких потерь от бомбёжки терять ещё и грузовики и груз? Нет – немцы не дураки. Оставят груз и грузовики на станции – под защитой зенитных орудий. Пока дорога не готова к проходу транспорта и груз и транспорт постоят на станции. На этом мы их и подловим! На немецком орднунге…