Текст книги "Путь на восток (СИ)"

Автор книги: Александр Бочков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

– Я так понимаю – ты у них за старшего… – повернулся к комбату.

– Да – ответил он – майор Мазуров… – общим решением выбран командиром оставшихся бойцов и командиров.

– Сколько людей под твоим началом?

– Вчера было чуть больше 1200 бойцов и командиров, а сегодня – ещё не считали. Дезертируют… – хотел добавить что то, но сдержался.

– Думаю сегодня ещё меньше – бросил я в ответ. – Значит так: вы втроём отберёте из всей массы тех, с кем бы вы пошли в разведку… На хмурых лицах командиров появились скупые улыбки.

– Главный критерий отбора в мое подразделение – добровольное согласие. Сомневающихся – в сторону. Ну – это вам знакомо… Второй – важность специальности. Если специальность скромная – пусть остаются в отобранной группе. И предупредите особо: тот, кто захочет обмануть – как эти… – кивнул в сторону двоих командиров, как то оказавшихся стоящими отдельно – будут наказаны… Теперь приказ тебе майор: мы уходим – по делам… – ухмыльнулся хищно…

– А можно нам с вами? Мы делом докажем наши слова!

– У тебя есть проверенное, сработанное подразделение? Майор опустил глаза, понимая – чушь спорол не подумав…

– Собери все трофеи: оружие, патроны, продовольствие, в том числе и из личных сидоров немцев. И в общую кучу. И пусть твои младшие командиры проконтролируют сбор, но не вмешиваются в то, что кто то что то прикарманит себе – просто возьмут этих «хомяков» на заметку…

– Сделаем товарищ капитан! – бодро ответил старший.

А вернёмся – поговорим… Да, вот ещё что… Если процент непригодных в отобранных тобой будет недопустимо высок, то я возьму к себе приглянувшихся, а тебя оставлю здесь, так же, как и твоих помощников. Процент определяю я – предвосхитил вопрос…

Так – с этим разобрались слава богу: дальше видно будет. Сейчас на очереди – небольшой эшелон, вышедший из Берёзы: паровоз и десять вагонов. Батарея 105мм гаубиц – 4 пушки; обслуга; два Бюссинга и два Ганомага для охраны; два грузовика; обеспечение и снаряды к пушкам; восьмитонные тягачи… Молодцы немцы: зачем гонять технику по грунтовке, когда рядом есть железная дорога?! Это не наши тупоголовые генералы и маршалы! Те, как безмозглые макаки реагировали только на дословное выполнение приказа с наградой!

Командующий танковой армии Ротмистров под Курском в 1943 году: послал, для переброски с фланга на фланг, танковую армию своим ходом за 200 километров! Об этом даже в знаменитой киноэпопее «Освобождение» показано! Хотя Сталин предлагал отправить эшелонами… Но Ротмистров решил: своим ходом – так быстрее! И проплаченные историки запели ему дифирамбы – он, де, успел перебросить танки к началу наступления немцев! Молодец! Стратег! А то, что 20 процентов (а кто называет цифры и 30 процентов) танков встало по дороге сломавшись – так это мелочь, на которую не стоит обращать внимание! Не стоит, если не перевести проценты в реальное число! А в танковой армии – свыше тысячи танков! То-то Верховный бушевал, узнав про технические потери! Так это ещё не все потери: сколько ещё встанет через 10, 20, 30 километров из-за износа на этом марше?! Ну так это будет уже позже, и к этому «танковому броску» уже не будет иметь отношения. На высоком уровне… Вот они причины: одна, вторая, третья… Но это – всего лишь ветки раскидистого дерева, выращенного на территории Советского Союза, а сам ствол и особенно его корни?! И чьи они?

Взлетел, огляделся: эшелон разгружается; моя рота ждёт в кустиках: зачем самим корячиться, когда грузчики-разгрузчики имеются? Это первая часть Марлезонского балета… Вторая часть подходит скрытно к Ивацевичам: места здесь все до боли знакомые… А третья – спешит к Берёзе изо всех сил: время работает против нас! И мне пора в путь: хотя батальоны, спешащие к Ивацевичам и Берёзе имеют Ганомаги ЗСУ, но мне будет спокойнее, если на пути воздушных стервятников встану я… Если это будут Ю-87, то пусть парни поупражняются, а я подстрахую, а если Хейнкели с высотой в 4–5 километров? Для ЗСУ это недоступная высота… Тут – только мне все карты в руки…

Бюссинг рванул из города в сопровождении грузовика с отделением охраны… Я, автоматически – уже без специального контроля, сканировал местность в радиусе 500 метров на предмет наличия посторонних в виде засады на дороге, просчитывая, вертя в голове и так и эдак, различные варианты моих дальнейших действий. Дорога до Ивацевичей чистая – мои прошли, так что – педаль в пол и 60 км! 80 километров проехали быстро: в раздумьях и не заметил как подкатили к изготовившемуся к атаке батальону. Обозначились, чтобы свои не подстрелили; обогнули станцию по лесной дороге и дальше – к Берёзе Картузсской! Ещё 36 километров… Вот мы и на месте… Батальон уже рассредоточился; приготовился к атаке… Оборона станций уже не та: грозные Призраки Леса покинули здешние места, уйдя на восток – зачем держать здесь столько бездельников, когда на фронте солдат не хватает? Туда их – туда… На фронт!

А нам такое отношение к делу – бальзам на душу! Меньше сопротивление, меньше потерь, быстрее захватим станции и трофеи: идут, идут эшелоны из Бреста на восток! И стоят в ожидании возвращения Барановичей в лоно Вермахта: и в Ивацевичах стоят и в Берёзе… Нас, наверное, дожидаются! Мы что – мы не против! Вон у нас сколько голодных ртов прибавилось и ещё просятся! И всех одень, обуй, накорми, крышей над головой обеспечь, как и оружием с боеприпасами! А на дворе уже не лето: осень незаметно подкрадывается – заканчивается август… Солнышка меньше – дождей больше… И по утрам уже прохладно – ощутимо прохладно! Так что возьмём всё, а что не возьмём – понадкусываем! Уничтожим, значит!

Все готовы. По команде из подлесков к станциям рванулись Бюссинги и грузовики с бойцами! Зенитные Ганомаги пяти снарядными очередями из 37мм орудий напрочь сносили укрепления; разваливали в хлам пулемётные гнёзда! Свою лепту в огневой шквал вносили и Бюссинги, с коротких остановок всаживая в просто подозрительные места очереди из 20мм пушек! Вперёд – на станцию, пока там не очухались! А снайпера, просочившиеся к станции через «огороды», начали отстрел зенитных расчётов… Немцы засуетились, забегали по станции, как тараканы при включенном внезапно свете! Поздно гансы пить боржоми, когда почка отвалилась! Штурмовые группы, выпрыгивая из кузовов, устремились вперёд – грамотно, прикрывая огнём друг друга, сужая замкнутый периметр – от окраин к центру! Ну – они там и без меня справятся – не в первый раз, а мне пора на западную часть станции – чую скоро гости небесные пожалуют! Стою, жду… Башнёр принимает сообщения и дублирует их мне голосом. Я киваю, если принял, а если нет – терпеливо повторяет снова: командир «общается с духами» – не надо отвлекать… А я метался по станции, осматривая картину боя; подправляя по ходу рисунок: …вы туда… вы сюда… вы сделайте то… вы сделайте это, передавая указания через радиста… И вглядывался в горизонт на западе: успели немцы передать о нападении или нет? На станции уже всё «устаканилось»: сопротивление подавлено; пленные согнаны пустое помещение; на станции эшелоны готовятся к отправке… А зачем нам разгружать здесь и грузить на машины; гнать их к Барановичам, когда можно банально загнать туда целые эшелоны и разгрузить там: и с Берёзы и с Ивацевичей! На что нам железная дорога дана во временное пользование? Вот и используем её по назначению! Подадим эшелоны прямо к удобному месту разгрузки! Там и чудеса смекалки проявлять не надо: пандусы и спец перроны для разгрузки боевой техники в наличии и грузовики могут подъехать почти вплотную к вагонам…

Успел, успел кто то «стукнуть» в эфир о нападении: на пределе моего зрения задрожали на горизонте маленькие точки… Ну что ж друзья – коль наш черед, да поможет нам тёмная сила! А как её использовать – скоро увидим… Точки увеличивались в размерах: то, чего я и опасался: двухмоторные бомбардировщики – Хейнкели. Полный штаффель – четыре тройки. Идут высоко – 5 тысяч метров. Наши зенитки здесь бессильны! Но у нас есть супер зенитка! Бомбардировщики, уверенные в своей неуязвимости величественно наплывали на стоящую внизу букашку: высота 5000 метров; удаление 2000 метров; директриса 6000 метров… Подпущу ещё немного! 1500 метров до меня… Пора, а то скоро сбрасывать бомбы начнут! Что там у нас по конструкции? Перед глазами услужливо появился самолет и расположение составных частей. А мне нужно только одно: где там бомбочки лежат? Эйфория и азарт нахлынули, захлестнули меня с головой! По четверти силы в ладони! Первая пара – пошла! Держу взглядом бомболюки – огненная вспышка взорвалась в небесах! Идущие следом самолёты влетели в огонь, уже перекорёженные ударной волной, а я повторил бросок… ВСПЫШКА… ВСПЫШКА. ВСПЫШКА!.. Праздничные фейерверки в честь нашей победы, расцветали высоко в небе потрясающими оранжево-красными георгинами. Всё! Выдохнул сквозь зубы воздух, успокаивая разбушевавшиеся чувства. А что это за моей спиной так полыхает? Обернулся: десятки пар глаз смотрят на меня с восторгом, обожанием, благоверным страхом, граничащим с ужасом!

– Чтоб об этом – никому! – гаркнул грозно, обведя свое воинство суровым взглядом. Бойцы закивали головами, как болванчики…

Переехав через рельсы на железнодорожном переезде, направились к штатлагу около станции. Там уже всё закончилось: с вышек капает на землю кровь расстрелянных часовых; там, где их застала смерть, в разных позах валяются трупы охранников; многострадальная казарма охраны вновь раскурочена 37 и 20мм снарядами… У ворот лагеря стоят пленные и настороженно смотрят на бойцов, вставших цепью перед воротами… Автоматы на плечах, но руки касаются цевья: вскинуть автомат и полоснуть очередью могут за пару-тройку секунд… Напряжённая тишина висит над пленными и бойцами: пленные, видимо, пытались поговорить, но – в ответ тишина. Вылез из кабины Бюссинга, направился к воротам. Бойцы расступились, разойдясь в стороны: они знают что я сейчас скажу…

– Товарищи пленные… Толпа колыхнулась, заволновалась…

– Товарищи бывшие пленные. Ну вот другое дело – этого я и добивался – есть контакт. – Спецназ СССР провёл успешную операцию по захвату станции Берёза; уничтожению гарнизона станции и вот… – вашему освобождению… – закончил первую часть речи…

– А почему нас не освобождают? – выкрикнул кто то из толпы… Медленно обвёл всех стоящих внимательным взглядом. Что такое? Среди стоящих я не увидел аур трусости, хитрости, предательства… Невероятно! Хотя… Тех, кто хочет выжить любой ценой и согласен работать на немцев уже забрали отсюда: рабочие руки, да ещё добровольные, в городе всегда в потребности. Ладно – продолжим…

Глава третья

Дом, милый дом…

– Прежде решим один вопрос… Вам даётся выбор: первое – кто хочет остаться в лагере и служить немцам – пусть отойдут к дальней стене: слово командира что им ничего за это не будет.

– Нет здесь таких! – выкрикнул молодой парень лет двадцати пяти. Не из политруков ли? Нет – у тех аура другая…

– Тогда тот, кто не хочет сражаться с немцами, а хочет уйти сам куда то – отойдите к дальней стенке…

– И таких здесь не имеется! – опять этот энергичный ответчик…

– У меня принято каждому отвечать за себя! – упёр взгляд в глаза крикуна – а отвечает за других тот, кому я дал такое право!

– Виноват товарищ капитан! – изобразил стойку неугомонный – но к чему зря время терять: не здесь таких – все об этом знают! Надо обозначить свое отношение к этому умнику:

– А вот это мне решать, а не тебе лейтенант – обрезал его я. У того глаза стали удивлёнными – откуда я узнал, что он лейтенант: знаков различия на нём не было, а без них как определить?…

– Тогда простой выбор: тот, кто хочет бить врагов в моём подразделении остаётся у ворот, а те, кто хочет это делать не в моём подразделении – сами: отходят к дальней стенке… Тот, кто готов драться вместе с моими бойцами, став одним из них – уедет со мной. Те, кто останется – забирают оружие немцев; продукты; все, что понадобится из ранцев и уходят в лес… Мы сами по себе – они сами по себе… Не спешите – подумайте. Пару минут…

– А как драться с немцами товарищ капитан? Опять этот неугомонный. Но вижу – тема для многих интересная…

– Драться?… – задумался я – драться с удовольствием! – ухмыльнулся в лицо лейтенанту. – А для того, чтобы так драться – придётся этому научиться. И это будет нелегко, а очень даже трудно! Но возможность выжить после этого в войне сильно возрастёт! Тот, кого я возьму, а возьму я не всех, кто захочет… – продолжил я, глядя в глаза лейтенанту – попадает в группу рекрутов. Пройдя один курс подготовки переходит в разряд новичков… В боевых действиях участвуют только стажёры и бойцы – следующие группы… Демонстративно глянув на часы повернулся и отошёл к броневику. Бюссинг стоял на маленьком взгорке, так что я видел, как тоненькие цепочки потянулись к дальней стенка Выждал две минуты, подошёл к воротам, окинул взглядом тех, кто не ушёл – остался, отмечая тех, кого я не возьму, не смотря на их согласие и желание… Подошел к воротам, в смущении сдвинул пилотку на лоб:

– Совсем забыл сказать: командиры у меня, не взирая на звание, начинают только с командира отделения – это в лучшем случае. А некоторым и отделения не даю – служат как рядовые… И наоборот: у меня два сержанта на ого-го каких должностях! В общем: кто что делает и умеет, тот за то и получает. И никак иначе! И ещё! – взгляд мой стал жёстким – не все, кто попадет – останутся: ленивые, хитрые, трусливые и хитрожопые у меня не задерживаются!

– Ну это всё не про меня! – воскликнул неугомонный лейтенант. Оставить его, что ли, здесь – мелькнула в голове ленивая мысль: как пример для остальных… Лейтенант, видимо что то почувствовал:

– Виноват товарищ капитан! Это наверное от волнения – как перед экзаменами… А так я смирный… – вокруг негромко рассмеялись…

– Ну что ж – товарищи бойцы и командиры… Раз с распределением разобрались – прошу на выход по одному тех, кто идёт служить ко мне: теперь я буду проводить отбор… Пленные выходили через открытую створку ворот; я проводил селекцию – отбор… Кого то останавливал, спрашивая специальность; кого то из остановленных заворачивал обратно; кого то заворачивал, ничего не спрашивая… Подъехал грузовик с сопровождением – Бюссингом: не всё ещё спокойно на дороге… Так что лучше перебдеть, чем недобдеть – лучше прослыть живым перестраховщиком чем мёртвым героем-пофигистом…

В полевой кухне, готовящей для охраны, каша уже готова, осталось только подогреть: угли ещё не потухли, пока мы штурмовали лагерь и вели разговоры… Вышедшие пленные разделились на две группы: наши и «не наши»… На столы с грузовика сгружались тарелки с ложками, взятые из столовых, хлеб, сахар, колбаса, масло… Колбаса и масло – для своих… Кружек, даже с теми, что привезли не хватало, поэтому глянув на ауры – нет ли больных, ставили большие чашки с чаем и рядом кружки: зачерпнул сладкого чая, выпил – дай выпить другому… Антисанитарно? А как напоить сразу полтысячи человек?

Лёгкий перекус и наши 512 человек, отправились на станцию, о оставшиеся – около шестидесяти человек, начали потрошить всё, что осталось в лагере, в том числе и мёртвых немцев… Вот так – суровая проза войны: сам по себе – сам себя и обеспечивай! На станции всё идет уже привычным ходом, правда разгрузки эшелонов не наблюдается, но они уже стоят готовые к отправке. Во всех учреждениях, работающих на немцев – работники под охраной. Пленные немцы – заперты в пустой склад… Подъезжал к одному немецкому учреждению; проводил разделение: пришедшие служить добровольно; по принуждению или обстоятельствам… «Добровольцев» выводили и, иногда под плачь, уводили в ближайшее пустое место: склад, здание, подвал… Сами виноваты…

В управе – вроде нашего горисполкома, наткнулся на шум, крики, оскорбления в адрес моих бойцов, стоящих угрюмо, но выполняющих приказ: никого не выпускать! Появление нового лица, да ещё и начальника, было встречено новой волной «народного» гнева! На меня обрушился поток упрёков, претензий, оскорблений! И стандартное – Мы вас кормили, дармоедов, а вы нас бросили под немцев! Стоял молча, смотрел скучающе, слушал…

Крики стали стихать: что надрываться, если это не действует… Видя, что крики результата не дают бабы – они и кричали, попёрли на меня и бойцов с целью – прорвать линию обороны… Пора и нам перейти к активным действиям. Рявкнул так, что все вздрогнули:

– ТИХО! В таких случаях важно СЛОВО! Крикни я – Молчать! и на меня тут же набросились бы – А ты нам рот не затыкай! А так – все тут же замолкли, глядя настороженно…

Упёрся взглядом в самую крикливую: ага – доброволец! Чует вину и хочет выскочить отсюда под шумок, а там ищи ветра в поле! Громче всех – Держи вора! – кричит именно вор, стараясь увести погоню и внимание по ложному следу! Вот с тебя, голубушка и начнём «разбор полётов» вашей «тёплой» компании!

– Ты когда меня кормила и чем – я что то запамятовал? Баба растерялась… – А может ты кого то из моих бойцов кормила – так покажи пальцем, не стесняйся!

– Я про всех вас дармоедов… – начала скандалистка…

– А не надо про всех! Ты НАС оскорбляешь – так отвечай НАМ за свои оскорбления! И видя раскрывающийся рот бросил резко:

– Мы у тебя что-то брали или ты нам что то давала? Нет? Тогда нечего об этом орать! Баба задохнулась, покраснела от гнева – ей не дают выплеснуть «праведный» гнев!

– А может это я или мои бойцы заставили тебя лечь в постель с немцем, которого ты по ночам ублажаешь – а? Вот тут у неё рот так и остался открытым… А меня уже понесло – не выдержал…

– Я ещё могу понять бабу, которая легла под мужика, чтобы он ее ублажил. Могу понять! Но у тебя с немцем случка другая – ты его ублажаешь: за еду и место хлебное здесь – на работе. Сука ты продажная! Вырвал из кобуры ТТ и влепил ей пулю в лоб! Бабу откинуло пулей назад, на кого то из стоявших сзади; кто то взвизгнул, кто то вскрикнул: стоящие рванулись в стороны – подальше от трупа. А я уже искал бешенным взглядом новую цель!

– Ты – такая же, как и она! – ствол повернулся к румяной дородной молодухе. Та вскрикнула, закрылась руками – Нет, не надо!

– А когда с немцем в постели кувыркалась – тоже кричала – Не надо? Курва дешёвая! Грохнул новый выстрел. Глаза перебегали с одной женщины на другую… Есть – есть ещё подобные ауры: спят с немцами, но тусклые… Ну: не я – бог им судья и советская власть, когда сюда придёт! Ужас липкий, ощутимый, обволок каждого и каждую в этой комнате… Я смотрел на них и… понимал… Всё понимал… Но не принимал! НЕ МОГ ПРИНЯТЬ ТО, ЧТО ЧУЖДО! Потому что понимал: лишь узкая грань отделяет их от нелюдей: быдла, жвачных!

Передо мной стояли не враги – нет! Передо мной стояли ОБЫВАТЕЛИ… И не в том, оскорбительном понятии, которое прилепило к ним партийное руководство и «дерьмократы», а становой хребет всех государств: большая часть его населения… Именно она кормит, поит, обувает и одевает «активную, сознательную» часть любого государства: политиков, «хозяев жизни», военных, чиновников, богему, интеллигентов… И ей абсолютно всё равно – кто у власти… Лишь бы была мирная жизнь; работа и зарплата, с которой можно было купить бабе цветы, детям мороженное а себе пивка под зомбоящик, или на посиделки с приятелями или девицами…

А кто там рулит? Да какая разница: лишь бы меня не трогали… Эти вот самые обыватели встречали немцев не цветами, но встречали: равнодушно, молчаливо… И начинали работать – так же, как и прежде на Советы, не понимая того, что они помогают им уничтожать и Советскую власть (да бог с ней, если уж на то пошло), но и уничтожать страну. Свою страну! Они не понимали, что в Советском Союзе они работали для своих, а свои работали для них – даже правительство, за исключением иудеев! Они были своими для своих! А у немцев они никогда бы не стали своим, как бы не старались – у немцев есть свои СВОИ, для которых они и воюют! Вот так и у нас – в моем времени, всё эти олигархи, воротилы, ворьё и чинуши не понимают: они там – за бугром никому не нужны: ни они, ни их дети – нужны лишь их деньги, которые легко отнять: так, как когда то давно, отнимали у бесправных иудеев… Уже проскальзывает в инете информация: Англия может заморозить счета; Америка может заморозить счета… И не могут понять все эти «хозяева жизни» – они лишь «кабанчики», которых «отращивают» западники, помещая их капиталы к себе в банки и предприятия. Ничего не меняется в подлунном мире: все уже было…

– Этого… Эту… Эту… Этого… Эту… – показывал стволом в мгновенно побелевшие и посеревшие лица – увести… Бойцы подхватывали обмякших, визжащих, дёргающихся мужчин и женщин и выволакивали на улицу; кидали в кузов грузовика… Словно те же фашисты! – мелькнула мысль, но я её отогнал: тот кто не с нами – тот против нас! Прав был Сталин – жесток, но прав: перед врагом должна быть выжженная земля и за ним – тоже. Пусть тогда повоюет! Но и с теми, кто возмущался разорёнными сёлами и деревнями тоже согласен, НО! Всех жителей нужно было забирать с собой! А готова была к такому Советская власть, подмятая под власть иудеев: негласную, конечно? Готова – но только для своих! И не всем евреям там нашлось место… К тому же Советская власть – это не один только Сталин! Это ВСЕ! Все и каждый! И армия. ВСЯ!

Посмотрел на оставшихся. Страшно посмотрел! Находящиеся в комнате, даже мои бойцы, поёжились, кого то затрясло…

– А вы запомните и другим передайте – Советская власть вернётся! Вернётся и всем раздаст по заслугам: кому перед ней, а кому – перед немцами! И без всяких скидок на жизненные причины! Эшелоны и колонны грузовиков с трофеями – теми, что не уместились в вагоны и на платформы, уходили на восток – к Барановичам… Позади осталась разграбленная до нитки – немецкого имущества, естественно, станция Берёза с развеянным по полу серым порошком и раскинутой в беспорядке одеждой в закрытых помещениях…

Не осталось на станции и пленных, добровольно трудившихся на благо Великой Германии… Исключение сделал для ремонтников: оружейников, ремонтников авто и броне техники, хороших токарей и слесарей… Они не по желанию работали: вынуждены… Будут у меня работать… В Ивацевичах провёл такую же чистку – пусть помнят: и немцы и пособники. Как вспомнят – так вздрогнут, а как вздрогнут – так мороз по коже прокатится! Призраки Леса: жестокие и безжалостные. К врагам! В Ивацевичах – уже на выезде, меня настигло донесение из Барановичей: Товарищ капитан – у нас гости! Вами интересуются!

Начальник Особой группы майор НКВД Судоплатов находился в очень скверном настроении… Мало того, что вокруг ревел воздух; ревел впереди мотор самолёта; вибрировали вокруг переборки, Теснота в кабине стрелка-радиста не располагала к комфорту, так и задание было такое, на которое он безжалостно посылал младших подчинённых: уйти, чтобы не вернуться… А теперь вот такое же получил и он сам! Не знал он, как и многое восточную пословицу: стрела, пущенная тобою, обогнёт земной шар и воткнётся тебе в спину… Хотя – аналог этой восточной мудрости он наверняка знал: как аукнется – так и откликнется… И вторую: сколько верёвочке не виться, а конец всё равно будет… А может ну его – это задание: приземлимся на запасной точке; доложу, что город в руках у немцев и задание невыполнимо! А если он не захвачен немцами? Тогда его не спасут от жестокого наказания даже его друзья-приятели евреи и родственники жены – тоже еврейки… И те, кто его двигал наверх: молодого, смышленого паренька, да ещё и украинца, благодаря жене – тоже не спасут: они даже своих легко сдают, лишь бы самим остаться в тени и власти… Нет – надо выполнять задание… Может пронесёт… Берия оторвал его от хотя и хлопотной, но безопасной работы в Наркомате – подготовке десятков групп диверсантов, забрасываемых в тыл: если хоть пара из десятка выполнит задание – уже хорошо! Остальные погибнут, попадут в плен, не имея должной подготовки – война, что тут поделаешь… А ведь можно было поделать – готовить подольше…

В машине, по дороге на аэродром, Берия проинструктировал: долететь до Барановичей; найти капитана пограничника Марченко и уговорить его улететь в Москву! Самому – остаться в отряде, а при необходимости – перебраться в «свой» отряд, откуда его вывезут самолётом. То, что вывезут – Судоплатов не сомневался: сомневался только в том, что город ещё в руках бывших пленных и есть ли среди них этот Марченко? А если есть – удастся ли его уговорить?

Первый вариант операции предполагал посадку на аэродром возле Барановичей, а в случае невозможности – сесть на поле на окраине города, вполне пригодном для посадки штурмовика Ил–2… Вот и летит он – уже на втором самолёте: транспортником до полка штурмовиков Ил-2, а оттуда уже на штурмовике, с подвешенными топливными баками вместо бомб, вылетел в группе Илов на штурмовку, где его самолёт ушёл от основной группы, прикрывающей своими действиями прорыв штурмовика в глубь занятой территории… На аэродроме, при пролёте над ним было подозрительно пусто, а вот в городе и он и пилот отчётливо разглядели в разных местах наших бойцов. Значит… И Судоплатов дал команду садиться на окраину. Сели нормально…

Что ещё за напасть приключилась в Барановичах в моё отсутствие, что там так срочно понадобился я собственной персоной? Расспрашивать радиста не стал: раз не сообщает причину – значит не считает нужным откровенничать в эфире. И правильно делает! Но: предупреждён – значит вооружён! Не помчался, сломя голову, а подъехал в составе своего «своего» батальона с личной ротой «за спиной»… При въезде в город меня встретил старший «комбат»: подошёл, козырнул… Я ответил, протянул руку для приветствия:

– Товарищ капитан. Докладываю вам, как старшему по должности… – доложился мне майор. Вам, значит? Хорошо – принимается – и я тоже не стану фамильярничать… Поднял вопросительно брови:

– Слушаю вас товарищ майор… Комбат криво усмехнулся:

– Давайте не будем разводить официоз – оставим всё как прежде: мне так привычнее… Я, в общем то не возражаю против этого, но…

– Но вы же майор, а я капитан?… Майор ухмыльнулся:

– По уму, так я – бывший пленный, а вы – командир подразделения!

– Ладно… – хватит играть в дипломатию и интеллигентность, не присущую нам – армейским. Что у вас стряслось товарищ майор?

– У нас… – даже не знаю как это обозвать… – скривился майор – в общем приземлился самолёт оттуда – из-за линии фронта с целым майором НКГБ. По вашу душу. Очень хочет вас увидеть!

Сказал и вопросительно уставился на меня… А я что – среагирую…

– И за каким хреном я ему понадобился? – изобразил задумчивость – а… понял… Я товарищу Сталину послал несколько раз подарки: немецкие самолёты: захваченные на аэродроме истребители и бомбардировщики. Наверное майор привёз благодарность…

– Да не похоже на благодарность – товарищ капитан… – не принял мой тон комбат – этот быстро разобрался в ситуации, подмял всех под себя, кроме ваших, конечно. Ваши его послали – у нас свой командир! Вот как! Не прошли, значит даром мои ежевечерние посиделки с разъяснениями «почем деньги за рыбу»…

– Ну а вы что же – тоже легли под московского гостя? – съязвил я.

– Мы, товарищ капитан выполнили ваше указание: отобрали лучших и желающих! Набралось четыре полных роты. Сомневающихся мы не учитывали. Распределили их по двум участкам обороны: на восток и на запад. Правда – нас осталось только двое: я и капитан Сергеев…

– А третий? – Он ушёл на сторону прилетевшего майора…

– Ну что ж: каждый выбирает по себе – женщину, религию, дорогу… – задумчиво произнёс я… Майор встрепенулся:

– Правильные слова… Никогда раньше их не слыхал…

– Ты многого ещё не слыхал майор… Но услышишь – если выберешь правильную дорогу: для себя правильную… Комбат подтянулся:

– Я уже выбрал товарищ капитан. Я хочу воевать так же, как вы!

– Раз хочешь – научим: не вопрос. Но учти – соскакивать по дороге – не просто дурная манера – смертельная! У меня правило, как в царской России: если уж женился – то навсегда будь верен! Майора проняло: ему стало ясно: выбор – дорога в один конец! И всё же: война, по его мнению, будет длинная и с этим капитаном легче не просто остаться в живых, а ещё и орденов и чинов получить. Или пулю. Лучше надеяться, всё же – на лучшее… С лёгкой улыбкой глядел на душевные метания майора, хотя они и были недолгими:

– Я с вами товарищ командир! – негромко, но уверено произнёс он. Что ж – ты сделал свой выбор, а я постараюсь тебя не разочаровать… Пока мы беседовали – батальон втягивался в город. По команде, на грузовую станцию стали заходить эшелоны с трофейным имуществом. Заходить и становиться под погрузку… Можно было бы отогнать их в Слуцк, но тогда это был бы жирный след, ведущий к нам…

Второй батальон вышел на западную сторону города, становясь в оборону, а третий – на восточную… Прошедшие через город колонны грузовиков, загруженные трофейным добром, ушли в направлении Несвижа и дальше, на нашу новую базу. Наш Новый Дом. Выбравшие мою сторону комбаты, правда всего с двумя ротами вместо трёх, отвели своих бойцов на грузовую станцию: хочешь кататься – люби и саночки возить: хочешь кушать – заработай еду… Я проехал по городу и свернул к грузовой станции: мне там спокойнее. А на станции – «дым коромыслом»: рычат съезжающие с платформ грузовики и броневики; рычат моторами танки; бойцы комбатов в поте лица перегружают из вагонов в кузова грузовиков честно отнятое у противника… Тут же танки, броневики заполняются под завязку снарядами, патронами, топливом, сухпайками. Прибежал с проходной дежурный боец:

– Товарищ капитан – там вас требуют! – доложил он.

– Кто меня требует и зачем? – поинтересовался я. Не уж то сам московский гость? Высокого же я мнения о себе. Это всего лишь посыльный… Приказал пропустить: чего там для меня такого? Оказалось: устный приказ – прибыть в штаб обороны города. О как! Бойцу так же устно просил передать тому, кто его послал: я занят и к обороне города не имею никакого отношения. И отправил обратно… И что дальше майор? А дальше начальство снизошло до нас сирых – само пожаловало. Правда его на станцию не пустили, не смотря на представительную свиту: с нацеленной на тебя 20мм пушкой броневика марки Бюссинг как то не поспоришь. И бойцы охраны не рогатками вооружены… Теперь уже мой боец прибежал. Приказал пропустить и привести ко мне московского гостя. Одного. Привели – кипящего как чайник, но особо вида не подающего. Ого – кто к нам пожаловал – сам Судоплатов! Не пожалел человечка, в случае неудачи, товарищ Берия. Посмотрим и послушаем гостя. Пиита и восторженного дрожания в коленках от его вида у меня не было: многое почитал я о нём и многое было не в его пользу. Одна связь с иудеями чего стоила! Хотя – тогда это было за правило: не можешь сам подчинить человека – используй для этого женщину… У многих влиятельных военных, политиков, партийцев, артистов, режиссёров… да многих «нужных» людей жёнами были еврейки. И не сказать что они были красавицами писаными: там было другое… У Молотова, Тухачевского, Ворошилова, Поскрёбышева… Если начать разбираться – толстой книги не хватит перечислять… А это – между прочим, ночные кукушки, которые ночью прочищают мозги получше пылесоса! И у гарного украинського хлопца Судоплатова – жена тоже еврейка, да ещё и старше него на несколько лет – прям как жена Якова Сталина!