Текст книги "15-кратный зум (СИ)"

Автор книги: Александр Бахмет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

– Ты молодец! – похвалил я его. – Настоящий мужчина! Но теперь у тебя есть сводные братья и сёстры. Они придут на помощь, если такая понадобится…

Глава 21

Весь день прошёл в кутерьме подготовки к свадьбе. Опять у нас в командной рубке было как в Смольном. Правда, большинство работы удалось провести через Сеть.

Натача нашла какую-то муниципальную службу, которая могла прямо завтра провести регистрацию. Мне это было совершенно несущественно, но для Кати играло некоторую роль. Я хотел опять воспользоваться услугами Единой Церкви Аль-Канара, но Катя оказалась атеисткой. Хм-м-м! Одной меньше, одной больше! Уже без разницы…

Хелена недовольно повертела носиком.

– Она такая же атеистка, как я – Папа Римский! В голове у неё смесь разных религий, бытовых суеверий и отдельных фрагментов научной картины мира. Уж я-то в этом разбираюсь.

В разгар суеты мне вздумал позвонить Джек Смит насчёт продажи части акций Де-Брил. Я ему обрисовал текущую ситуацию и предложил перенести куплю-продажу на пару дней позже. Заодно я пригласил его на свадьбу. Разговаривал я через станцию в командной рубке и мог видеть собеседника. Смит оказался пожилым мужчиной почти пятидесяти лет, с седыми прядями волос. Во время разговора он смачно затягивался толстой сигарой.

– Спасибо за приглашение, Али! Я позвонил лично, так как хотел сказать, что мне понравилось, как ты разделался с этими кретинами! – он откашлялся. – Я думал, что у тебя какой-то бабский сброд… Но твои девочки могут дать фору многим нашим парням. У нас не все верят, что ты сможешь провезти этот груз, который выберет перекос в торговле с другими мирами. Я тоже поначалу не хотел вкладывать денежки в это дело, но сейчас понял, что стоит рискнуть. Ты посмотри репортажи новостей… Вояки предоставили кадры атаки на вас. Один любитель даже ухитрился заснять вас вблизи. У меня до сих пор мурашки по коже… Впечатляет! Кстати! Кое-кто утверждает, что капитан "Весёлого охотника", флибустьер-любитель, перед тем, как исчезнуть в бездне Космоса, наводил справки о твоём корабле. Ты не знаком с ним?

– Как-то не довелось, – спокойно ответил я.

Смит хохотнул и опять затянулся сигарой. Его гладкая кожа свидетельствовала, что он прошёл генетическую коррекцию. А, значит, его вид – это тщательно выбранный имидж.

– Так вот! Я тут подумал… Если я возьму все свои прежние акции у тебя, то твой пакет окажется меньше контрольного. В этом случае на Де-Брил сразу наедет антимонопольный комитет. Мне гораздо выгоднее иметь меньший процент акций, но получать большие дивиденды. А там видно будет. О-кей?

– Хорошо! Договорились! – ответил я.

До конца дня мне не удалось уединиться с Катей. Всегда кто-нибудь находился рядом. Более того, обязательно находились какие-то дела, которые Кате нужно было сделать: какие-то процедуры, косметический массаж, эпиляция… Кто-то посчитал, что волосы на голове лежат не так, как надо.

– Но вы же завтра с утра ещё будете доводить всё до ума! – возмутился я.

– Ничего ты, Али, не понимаешь! – заметила Роксана. – Причёска и внешний вид человека – как английский газон: его нужно стричь ежедневно сто лет, чтобы он приобрёл свой идеальный вид. Женщине нужно ухаживать за собой много лет подряд. Тогда она будет выглядеть идеально. – Роксана наклонилась к Кате. – Ты у нас будешь как моделька! Хотя, нет! Гораздо лучше! – и она принялась подправлять совсем незаметные глазу изъяны в причёске. – Вот теперь хорошо! Ок!

– Что ты сказала? – переспросил я. – Ок? В смысле о-кей?

– Конечно! – кивнула Роксана. – Но это англичане придумали говорить о-кей. А "ок" – это гасконское слово "да". Оно очень древнее. Франция имела множество полководцев-гасконцев. Они ставили резолюции на приказах и распоряжениях. "Ок" – "Согласен", "Утверждаю", "Хорошо". Подчинённые подобострастно перенимали манеру своего начальника подписывать документы.

– Правдоподобно! Но официальная версия…

– Али! Официальная версия пропагандировалась американцами. Откуда им знать про гасконский диалект. А слово распространилось так широко, что американцы искренне считают его своим, – Роксана замолчала и опять занялась причёской.

Я только улыбнулся. Натача, как и все русские, уверена, что самые выдающиеся изобретения сделаны русскими. Китайцы утверждают, что весь мир пользуется их достижениями. А французы не замечают того, что не связано с Францией.

За ужином всё было как и прежде: Саль-яла занимала место Старшего Помощника, секретаршей была Хелена. Катя сидела справа от неё, а Марков с Лейлой – дальше за ней.

Кошкина спросила:

– А у вас места за столом соответствуют общественному положению?

Я задумался.

– Ты, наверное, имеешь в виду – связаны ли они со старшинством моих жён? Ты можешь убедиться, что в основном порядок сидящих за столом соответствует этому. Самая старшая жена, она же первая, совсем недавно сидела слева от меня. А дальше шли вторая, третья… Самая младшая жена оказывается справа от меня. Но между мной и младшей женой всегда сидит дежурная секретарша. У нас были некоторые перетасовки, связанные с тем, что функции Старшей Жены и Старшего Помощника разделились. Неоднократно мои женщины менялись местами, поскольку им в некий конкретный момент просто хотелось сидеть рядом с кем-то. То есть, изначальный порядок давно уже нарушился. А общественное положение младшей жены ничуть не хуже, чем у старшей. Но у старшей жены есть опыт управления, – я остановился. – А что конкретно ты хотела узнать? Будет ли у тебя определённое место? И чему оно соответствует?

Катя кивнула. В наш разговор вклинилась Хелена. Она вопросительно глянула на меня, и я согласно кивнул.

– Ты можешь постоянно сидеть там, где и сейчас. Во время дежурства ты будешь сидеть рядом с Али. Но ты можешь пересесть в любое другое место. На любой срок, какой захочешь. Иногда Али садит рядом с собой гостей.

После ужина Дейла принесла мне для ознакомления распечатки брачного контракта. Я просмотрел текст.

– Очень хорошо! Спасибо! Катя смотрела? Замечаний не было?

– Она вполне довольна, – сказала Дейла. – Ты предложил ей больший процент, чем принято повсеместно на Аль-Канаре. По-моему, это даже многовато.

– Ты забыла, что наши доли формально разделены, и я буду с неё тоже вычитать свой процент, аренду и местные налоги? В целом получится то же самое. Её часть останется в неприкосновенности, но и наша, в случае чего, не пострадает.

Сидящая рядом Хелена просматривала в книге список неотложных дел.

– Али! Натача высказала интересную идею – ты во время церемонии должен преподнести Кате все атрибуты жены: телефон, скафандр, наряды, украшения и личное оружие.

– Натаче, по-моему, больше всего нравится часть церемонии с оружием, – рассмеялся я.

– Ну, это же только церемония. Скафандр будет ещё подгоняться, а оружие… Ты обещал Натаче съездить в магазин, посмотреть то, что она нашла.

– Хорошо, что ты напомнила! Съездим! И ещё… Наряды всё равно шьёте вы, а вот украшения…

– Али! Ты что? Назира смертельно обидится, если ты Кате купишь какую-нибудь ерунду в магазине. Просто покажи ей наши каталоги, пусть выберет.

– Да я её уже целый день не вижу. Только во время еды…

– Для такого дела время найдётся, – сказала Хелена, выбирая в невидимой для меня телефонной книге нужного абонента.

Мы пришли к Кате в косметический салон, где вокруг неё вертелось с десяток человек. Катя сидела в кресле. На её лице была нанесена маска жуткого цвета, состав которой я предпочёл бы не знать. Всё тело было закрыто белым плотным покрывалом, из-под которого выглядывали только руки и голова. Джень обрабатывала ей ногти на руках и наносила узор маленьким струйным принтером.

– Я уже заканчиваю… Сейчас…

Она собрала инструменты, а Хелена тут же сунула Кате в руки книгу с каталогом украшений. Надо сказать, что Назира часть этих изделий сделала, а часть ещё нет. Я предложил не показывать отсутствующие украшения, но моя восьмая жена воспротивилась.

– У меня есть полуфабрикаты. Я за полдня всё сделаю.

– Одно ты можешь сделать, но не два же!

– Вот и проверишь свою невесту на жадность.

Похоже, что все мои жёны, хоть немного, но ревнуют меня к Кате. Причём, ревнуют не так, как обычные жёны. Они противятся появлению нового человека. Они опасаются новых, незнакомых привычек. Они не знают, могут ли на новую жену положиться, и не знают, где их может подстерегать опасность.

Когда я предложил Кате выбрать украшения из каталога, она немного растерянно посмотрела на меня.

– Али! Я не привыкла носить такое. Может, не надо? – она робко протянула книгу мне.

– Привыкай! К тому же, аппетит приходит во время еды. Выбери то, что считаешь возможным, а потом посмотрим.

– Я не знаю, что мне пойдёт. Я не носила нарядов, к которым можно надеть такое. – Она вложила книгу мне в руки.

Так… С этим что-то нужно было делать.

– Ладно. Хелена, солнышко, подбери сама, что по-твоему лучше всего подойдёт Кате.

Мы ушли, а Катю опять обступили со всех сторон.

У меня в кабинете, на экране коммуникатора Хелена показывала, как будет выглядеть невеста.

– Вот платье… Вот такая будет причёска… не похожа? Роксана не сделала ещё самого главного. Вуаль… Украшения… Что, тебе не нравится? А вот так? Можно это… Это лучше, потому что уже лежит у Назиры в ящике.

Конечно, она была достойная продолжательница своего рода. Педантичная, рациональная, прижимистая. Правда, от скупости её удалось отучить. В значительной степени…

Натача вырвала меня для поездки в оружейный магазин. Мы едва успели до закрытия. Я страшно устал, дремал прямо в салоне флайера, слушая как Натача с Хеленой обсуждают достоинства покупки. Мне уже было всё равно.

Лёжа в постели, Хелена тормошила меня.

– Али! Ну чего ты лежишь как бревно? Опять о новобрачной думаешь? – она сердито вздохнула и отодвинулась. Совсем немного. – И так каждый раз! Ну что с того, что ты женишься? Это не даёт тебе права обижать остальных жён! В том числе – в медовый месяц. Все должны радоваться, что у тебя появилась новая любовь. А ты делаешь так, что все начинают ей завидовать и тихо ненавидеть.

– Э! Ты что себе позволяешь? – я приподнял голову.

– А ты что? После меня ты тринадцатый раз женишься! Я знаю, о чём говорю. Или ты боишься, что тебя на молодую жену не хватит?

– Хелен, цыплёночек мой! Я сейчас просто сильно взволнован. К тому же устал. Но я всех девочек люблю. И тебя люблю! Но сейчас я тебя люблю… почти как сестру!

– Извращенец! – недовольно буркнула Хелена и отвернулась от меня.

Я шлёпнул её по голой попке. Она толкнула меня ягодицами в живот. Я опять шлёпнул её. Потом мы в шутку поборолись. Я захватил её руки и опрокинул на спину. Потом как-то незаметно перешёл к поцелуям и более сильным ласкам.

– Я поняла! – дрожащим голосом говорила Хелена. – Тебе не нравятся слишком спокойные и ласковые женщины. – Она вырывалась, но не сильно, только для видимости.

Я тем временем обцеловал ей плечо и поднялся по шее до уха. Хелена в какой-то момент замолчала, что было необычным, и вцепилась в меня так, что, кажется, процарапала кожу. Я хотел возмутиться, но в этот миг она затряслась крупной дрожью и замерла, как неживая.

– Что случилось, радость моя?

– Всё нормально! – Хелена опять притиснула меня к себе. – Всё хорошо! И я не дам всяким младшим жёнам отбирать тебя у меня.

Утром я проснулся от громового «Адажио Альбиноли». Хелена буквально сползла с кровати на ковёр, после чего предприняла попытку делать зарядку. Её немного качало, но она была упрямой.

– Айн, цвай, драй, фир! – бормотала она про себя, наклоняясь в разные стороны. Постепенно её движения приобретали уверенность и упругость. – Али! Ты был занят, я поэтому провела эксперимент сама. Генератор Зурхеда начинает работать при очень высоких оборотах. Айн, цвай!… При тысяче в секунду, не менее. Линейная скорость на периферии должна быть не меньше звуковой. До этого сказывается вязкость газа. Лучше, поэтому, одноатомные газы… Айн, цвай, драй!… Ну, ты что, уже не делаешь зарядку? Давай, не расслабляйся! Айн, цвай… Ты же помнишь, я нашла теоретическое обоснование его работы. Автор почти неизвестен. То есть, имя-фамилия известны, но других его работ нет. Есть кое-какие популярные статейки. Ерунда всякая. Некто Алексей Шеремет. Айн, цвай, драй!

– Как ты сказала? – я прекратил делать приседания.

– Шеремет, Алексей. Я у Натачи поинтересовалась, не родственник ли он ей? Она не знает! Интересно бы пройтись по архивам…

– Постой! Ты о чём? Какой родственник?

– Ну, она же тоже Шеремет? Может быть, она ему приходится пра-пра-внучкой. Айн, цвай…, – Хелена заметила, что я начал одеваться. – Али! У тебя сегодня свадьба! Отложи все дела на потом!

Она была права. Я разделся и полез в душ. Сегодня у меня день был расписан почти по минутам.

После завтрака мною занялись жёны. Меня подстригли, побрили, подкрасили, подмазали, подпилили ногти, обработали кожу на руках и ногах, помассировали всё тело, побелили зубы. Назира просканировала меня целиком и осталась довольна результатом.

Ближе к полудню ко мне зашла Натача.

– Али! По местным традициям невеста перед свадьбой не должна находиться в одном доме с женихом.

– То есть, я накануне свадьбы должен вытолкать её взашей на улицу? Хорошие традиции! – Я покосился в угол, где за внутренним терминалом работала Хелена.

– Не перекручивай! – голос Натачи был снисходительным.

– Нет! Я понял, что ты хотела сказать! Но, по нашим традициям, достаточно, если невеста находится на половине гарема. Она же не была со мной в эту ночь?

– Ну ты меня убил! – Натача картинно всплеснула руками. Правда, это движение напоминало больше удар по рёбрам. – И ты ещё недоволен местными традициями!

– А тебе что, не нравятся наши традиции?

– Да я уже привыкла. Я думала, что Кате может не понра…

– Так у Кати и спроси, нравится ли ей! – я кажется рассердился. – Ты её родителям приглашение отправила?

– У неё нет родителей! Ты мог бы это узнать давно, если бы был к ней более внимательным. Жених! – в голосе старшей жены прозвучало… пре… небрежение? или презрение? – Она одна-одинёшенька!

– Сиротка, значит? – ляпнула Хелена.

– А в глаз? – угрожающе произнесла Натача и криво усмехнулась.

– Я же пошутила! – попыталась оправдаться моя третья жена.

– С таким не шутят!

Конечно, она была совершенно права. Следовало увести разговор в другую сторону.

– О! Натача! Я забыл, что твоя фамилия была Шеремет.

– Ну и что?

– Дело в том, что тот Алексей, которым я становлюсь в двадцатом веке, тоже был Шеремет.

– Тот самый? Автор статьи о Вечном Двигателе?

Я кивнул.

– Это интересно! Но сейчас ты должен думать о своей свадьбе. И у нас ещё есть неотложные дела.

Свадьба прошла великолепно.

Опять Самойловы предоставили свой особняк для банкета. Только на этот раз всё происходило в большом летнем павильоне, специально пристроенном для этих целей. Сначала произошла регистрация в муниципальном отделе, а потом мы провели наш обряд, сопровождаемый подписанием брачных контрактов, взаимными клятвами, в том числе – "покуда смерть не разлучит нас". Я мимоходом подумал, что люди, совершающие развод, нарушают эту клятву. Хотя, если дело дошло до развода, то они уже нарушили её.

Потом я вручал Катерине ком-очки, телефонную карточку, скафандр и вершину Натачиных изысканий – автоматический "морриц". Я такой агрегат видел впервые, но Натача, стоя перед прилавком оружейного магазина и глотая слюну, убеждала меня, что это самая крутая модель на сегодняшний день. Я подозреваю, что она мечтает поскорее засунуть пистолет в сканер и запустить его производство на наших синтезаторах.

Последним штрихом свадебной церемонии было восхождение по трапу на борт Корабля. Я внёс Катю на руках. По коридору можно было бы и не нести, но она была не такая тяжёлая, как Корасон. Я без особого напряжения донёс её до её же каюты. Это была не каюта Вайноны, а специально сделанная. В ней пока что было не очень много удобств, маловато отделки, но это в ближайшем будущем будет исправлено. Почти сразу мы покинули Корабль, чтобы присоединиться к гостям.

На свадьбу собрались почти что те же люди, что и два дня назад на свадьбу Маркова и моей дочери. Опять прилетели Вайнона и Фазиль. Был президент Ротштейн. Был Егор Фостер. Был Джек Смит.

Этот старый разбойник, едва появившись, первым делом вздумал приставать к моим жёнам. Он подошёл к Натаче сзади и, что-то сказав ей, сразу обхватил за талию. Я с замиранием сердца ждал дальнейшего развития событий, но ничего страшного не произошло. Натача обернулась, что-то спокойно ответила, и Смит сразу убрал руки, да ещё и отвесил поклон. Всё остальное время он ходил, держа руки за спиной. Надеюсь, что Натача не сказала ему "а в глаз?" Интересно, конечно, что же она сказала?

За столом мы с Катей сидели недолго. Натача внимательно следила, чтобы возле нас даже не стояли алкогольные напитки. Предложения от гостей выпить за компанию пресекались на корню. Нам наливали только соки и газированные напитки. Когда вахтенные сменились дважды, я увёл молодую жену к себе в каюту.

Конечно, Катя имела уже сексуальный опыт, но в первым момент мне показалось, что она растерялась. Я не торопил её, ласкал спокойно и соединился с ней только тогда, когда она сама уже была на грани терпения. Потом я не позволял ей остыть, гладил и целовал, внимательно замечая её реакцию на мои действия. Мне удалось довести жену до тихого безумия, когда она перестала контролировать себя, и наш дуэт завершился бурным и продолжительным наслаждением.

Катя, уткнувшись мне в плечо, прошептала:

– Я постеснялась заранее спросить у Натачи… Мне рассказывали, что у мусульман мужчина лежит неподвижно, а женщина над ним парится, ублажает на всю катушку.

– Я тебя разочаровал? – моя рука опять начала изучать изгибы её тела.

– С противоположным знаком…

– Мне кажется, что Изабель не была бы моей охраной, если бы я соответствовал такому образу.

Катя приподнялась и посмотрела на меня.

– Да уж! – она помолчала. – Вообще странно… Я не думала никогда, что стану женой космического султана, причём младшей. И… сейчас меня не смущает, что у тебя ещё четырнадцать жён. Так странно… Так странно…

Она замолчала и положила голову мне на плечо. Молчание затянулось. Я присмотрелся и увидел, что её глаза закрыты и моя жена давно уже спит. А через какие-нибудь пять минут и я сам провалился в глубокий сон.

Утром я проснулся один, удивляясь, что моей молодой жены не оказалось рядом. Я привёл себя в порядок и вышел из каюты, направляясь в командную рубку. За пультом управления сидела Вайнона, положив ноги на столешницу.

– Не понял! – пробормотал я. – Почему посторонние на вахте? И где вахтенная?

– Доброе утро, Али! – Вайнона вскочила и поцеловала меня в щеку. – Ну какая же я посторонняя? И я на вахте.

– Как это понимать? Ты что, возвращаешься в мою семью?

– Не совсем… Я прошу политического убежища. Ну, а временно…

– Какого ещё убежища?! – она поставила меня в тупик.

– Я протеже твоего правительства. Кстати, я заплатила налоги, можешь проверить. Но на меня наезжает одна фирма, "КаСтро". Я хотела переговорить с тобой по этому поводу.

– Как это, наезжает? Я с ними сейчас…

– Не спеши! Это так, не очень срочно, – Вайнона махнула рукой. – Срочное всё сделал Фазиль. Он вчера консультировался с Натачей и с министерством юстиции, а сегодня они с утра уже набирают бригады правопорядка. Твой же личный спецназ улетит с тобой.

– О, Аллах! – я пошатался по рубке, пытаясь собраться с мыслями. – Слушай! А где моя младшая и очень любимая жена?

– А-а-а! Она дра…, – Вайнона запнулась и её глаза вдруг начали вылазить из орбит, будто скрываемая истина пыталась выбраться наружу. Она даже рукой рот прикрыла. Потом она моргнула, и лицо приобрело обычное выражение.

– Ну-ну! Что ты хотела сказать? Она драит что?

– Она проспорила Зульфие мытьё кухни, – выдавила Вайнона.

– Та-а-ак! – прорычал я, направляясь к выходу. Вайнона за моей спиной нажимала на кнопки телефона.

Я встретил Зульфию перед входом в камбуз.

– Лапочка моя, это как следует понимать? – мой голос звучал совсем не ласково.

– Али! Катя сама настояла! – Зульфия сглотнула, чтобы смочить пересохшее горло. – Мы поспорили честно. Она сказала, что на границе двадцатого-двадцать первого веков Джордж Буш избирался дважды на пост президента Соединённых Штатов, а я утверждала, что трижды.

– А почему же Катя моет кухню?

Зульфия неуверенно пожала плечами.

– Но она же сказала "дважды"… Разве всё не так? Я в Сети смотрела. Буш избирался…

– Это были два разных человека, – вздохнул я. – Отец и сын. Ладно, она в случае проигрыша должна мыть кухню. А что должна была мыть ты при проигрыше?

Зульфия опять пожала плечами.

– Так! – у меня созрело решение. – Ты сегодня отправляешься на помощь к Самойловым. На весь день.

– А кухня? – без особого смущения спросила Зульфия.

В глубине помещения показалось лицо Кати. Она с интересом смотрела на меня.

– Учите материальную часть, сударыня. Практика – критерий истины.

У меня в голове вертелась ещё пара фраз на эту тему, но, кажется, они принадлежали поручику Ржевскому, а потому "ни слова, господа!", и я замолчал.

Свадьба продолжалась ещё день, до вечера. За этот день я решил вопросы с Ротштейном. Мне передали список планет, где я должен был забрать груз, адреса и телефоны банковских и правительственных структур, фамилии и имена контактных лиц. Я не тот клиент, который приходит с улицы с сотней доляров. За мной стоят влиятельные лица, и они контактируют с конкретными парнями в других мирах.

Подписав все нужные документы, я полчаса посидел за столом рядом с молодой женой. Потом пришлось уединиться с Фазилем и Вайноной для решения их вопросов. Дейла опять помогала мне копаться в счетах, расписках и обязательствах, Натача составляла список вооружения для спецназа и лично по телефону побеседовала с кандидатами в отряд. Надо сказать, что Вайнона подобрала людей грамотно, забраковали только одного, да и то, я считаю, что Натача перестраховалась.

Мы опять вернулись за стол, но долго посидеть нам не дали. Президент Аль-Канара, якобы мимоходом, поймал меня за локоть и спросил:

– Так когда вы сможете отправиться? – Я задумался, а Ротштейн продолжил: – Вы поймите, банковские проценты растут бешенными темпами, сотни миллионов в день. Нашим банкирам тоже интересно получить денежки как можно скорее. Мы можем компенсировать ваши недополученные прибыли, если хотите. Вам же положена страховка, точнее – моральный ущерб за нападение. Мы ускорим её выплату. Скажем, завтра! Вас устроит? Но с вылетом поторопитесь…

Да, я его понимал.

– Тогда я назначу вылет на послезавтра! Скажем, в шестнадцать-ноль-ноль.

– А почему не утром? – удивился президент.

– Потому что у нас будет праздничный обед и ужин.

– Обед? Ах, я и забыл, что у вас обед вечером, перед ужином. Хотя, я подозреваю, что это наши что-то накрутили. Полдник должен быть в полдень, а объедаться положено после завершения работы.

Мы расстались, и я опять вернулся за стол.

Я переговорил с Марковым. Он согласился стать моим и Катиным представителем на Аль-Канаре. Ему предстояла куча работы с Рогулей и его биопроизводством.

Фазиль с жаром принял моё предложение обустраивать Лютецию, а Вайнона помрачнела. Правда, ей быстро в голову пришла какая-то плодотворная идея и она тоже согласилась. Её глазки заблестели и мне показалось, что они стали похожи на индикаторы допотопной ЭВМ, в которой суммируется большое число.

Эти переговоры чуть улучшили моё настроение, но всё равно, мне жутко не хотелось никуда лететь. Особенно неприятными были завещания, в которых оговаривалось, что в случае гибели моего корабля мои акции переходят Олегу Маркову и Фазилю. Заодно я поделил между ними страховку за Корабль, а Катя оформила для Олега генеральную доверенность на работы с Институтом биотехнологий. Впрочем, это неотъемлемая часть жизни космических торговцев.

Со своего места я мимоходом наблюдал за своей молодой женой. Она сидела в компании двух подружек, единственных, кого она пригласила на свою свадьбу. Я не хотел вмешиваться в их беседу, но вдруг в моих очках появилось постороннее изображение и добавился чёткий звук. Похоже, что Катя, поправляя очки, нажала кнопку включения.

– Ой, не знаю, Катька!… Как ты только решилась? Какой-то мусульманин… Он тебя, хоть, не обижает? А его жёны… Особенно та, чернявая… Цыганка? – эта подружка с кругленьким личиком имела светлые волосы и конопатое лицо. Так и хотелось ей посоветовать срочно сделать генетическую коррекцию.

– Валь! Что ты такое говоришь? – Катя пыталась говорить беззаботно, но голос был напряжённым. – Они ко мне нормально относятся. А эта не цыганка, а испанка. Она… хорошая. И старшая жена меня опекает.

– С ума сойти! Старшая жена… Наташа?

– Натача! – поправила Катя.

– У неё вид садистки. А эта испанка? Если в руке нет ножа, она вилкой вертит. Ты погляди, как она её вертит!

Я опустил очки и посмотрел на Изабель. Она привычным взглядом осматривала охранников. Всё в порядке… А вертеть в руке что-то – обычное дело. Натача отдавала распоряжения наёмной обслуге. На ней было длинное платье с большим декольте. И вид, в общем-то нормальный, и накачанные мышцы рук и спины не сильно выделяются. Чем она ей не понравилась?

Я вернул очки на место. Вторая подруга с тонкими чертами лица иронично улыбнулась.

– Валя! Не пугай Катю! Ты глупости говоришь. Ты, Кати, всё правильно делаешь. У тебя теперь сильная семья. Если найдёшь общий язык с остальными жёнами, то будешь… как это? Как у Бога за пазухой! Он тебе не мешает бизнесом заниматься? Дети защищены. А, кроме того, попробуй сейчас найти мужчину, согласного тебя взять в жёны. Побаловаться все горазды, а взять ответственность на себя…

Подошёл Григорий Самойлов. Выглядел он молодо, не зря же за генетическую корекцию такие деньги дерут.

– Али! – начал он, и у меня снова сердце рухнуло куда-то в пропасть. – Я хотел с тобой поговорить.

Я сразу догадался, о чём он хочет говорить. Посредине зала его сын Николай танцевал с Пунь-туль. Я за своими делами мало обращал внимания на детей, а их отношения развились не сразу. Я глянул на танцующую пару и повернулся к Григорию.

– Ты хотел поговорить о них?

Он кивнул. И опять у меня будто заноза засела в сердце.

– Дорогой! Этот роман длится всего несколько дней. Похоже, что Коля всерьёз увлёкся моей второй дочкой только на свадьбе Олега и Лейлы. Не слишком ли ты торопишься?

– Я это понимаю, – сказал Самойлов. – Меня беспокоит то, что ты Пунь-туль увозишь с собой. Ваш полёт, не скрою, считается очень рискованным. Кроме того, их отношения только набирают обороты. Ты можешь всё разрушить, когда оно ещё не сформировалось.

– Ты полагаешь, что полгода могут всё разрушить?

Самойлов нахмурился, но только на мгновение.

– Вообще-то я так не считаю. Ладно, я не буду ничего торопить. Но, мне кажется, что через эти полгода у нас будет ещё одна свадьба.

– Вот и хорошо! – сказал я.

Григорий взял свой бокал и чокнулся со мной. Вздохнул.

– Твой бокал с соком не так звучит. Он гасит звук. У сока высокая вязкость. Ты слышишь? – он легко ударил краем своего бокала о край моего. – Мой красиво звучит. Ты обращал внимание, что вода в ванне тоже звучит по-разному, в зависимости от температуры? Холодная вода аж звенит… В её спектре много высоких частот. А вода на грани кипения шелестит, как мягкая ткань… Да, ладно! За перспективы!

Мы выпили.

Через время к нам подсела Катя.

– Вы о чём это секретничаете? – она уж очень быстро входила в новую для себя роль.

– Катюша! Женщина не должна грубо влезать в мужские дела.

Её глаза заметались. Она ещё не знала, как можно со мной себя вести, а как – нельзя.

– Извини, солнышко! Это я так, брякнул. – Мне срочно нужно было замять свою ошибку. – Вообще-то, это пока, действительно, секрет. Но в скором будущем о нём могут узнать все. Тонкость момента в том, что об этом не следует распространяться раньше времени.

– Да, действительно, – поддакнул Самойлов. – Дело в том, что мои бармены тайком от Натачи намешали часть сока со спиртом. Запаха нет, но потихоньку охмеляет.

– Ты думаешь, что говоришь?! – у меня даже челюсть отвисла от неожиданности. Он думает, что спасает меня.

– Но это секрет! – пьяным шёпотом проговорил Самойлов и заплетающейся походкой удалился.

Уходил он как раз мимо танцующих Николая и Пунь-туль. У Кати на лице досадливое выражение вдруг сменилось удивлением. Она развернулась ко мне, показала молча пальцем в их сторону, потом быстро сжала пальцы в кулак, потом прикрыла ладонью рот, тут же убрала руку и положила её на стол. Сверкнула глазами на меня и прошептала:

– Конспираторы…

Про наш отлёт я объявил утром следующего дня за завтраком. Гробовое молчание в кают-компании продержалось около десятка секунд и затем сменилось недовольным роптанием.

– Девочки! Мы улетаем только на полгода. Я видел, что вам тоже понравился этот мир и мне тоже он нравится. Мы на этом рейсе заработаем достаточно, чтобы больше не морочить себе голову космической торговлей. У нас будет генаренда на Лютецию, планету земного класса. Мы будем приводить её в жилой вид, наладим транспортную магистраль к Аль-Канару и сможем бывать здесь чуть ли не каждый месяц. Мы создадим новую цивилизацию… Разве это не прекрасно?

Мои жёны почему-то грустно завздыхали.

– Что случилось? Я чего-то не знаю? – поинтересовался я.

– Всё нормально, командир, – грустно сказала Изабель.

– Саль-яла! Ты в курсе, что происходит?

– Да ничего особенного! – Старший Помощник тоже не излучала энтузиазм. – Просто мы здесь подсели на пару местных сериалов. И они ещё даже половины не показали.

– Так-так! – я соображал, что можно сделать. – Натача! За мной!

Мы вызвонили интернет-студию, добрались до продюсера программы, вышли на владельца авторский прав на сериалы, но… увы! Сценарист сокрушался:

– Вы уж извините… Мы всего на пять серий впереди показа. Сериал в самом разгаре съёмок. Я ещё не представляю, что будет происходить далее. И никто не знает, разве что Господь Бог.

Продюсер со снисходительной улыбкой, развалясь в кресле, давал мне советы:

– Вы же через полгода вернётесь, и ваши жёны спокойно досмотрят сериал. Кроме того, вы сможете досмотреть пропущенные серии по каналу гиперсвязи. Я к сожалению не помню, с какими мирами у нас подписаны договоры… Кстати, у нас пару лет назад прошли тоже неплохие сериалы. Мы их никому не транслировали. Купите, с правом перепродажи.

Я глянул на Натачу, она же в этот миг смотрела на меня. Я давно не видел на её лице такого азартного выражения. Можно ни о чём не спрашивать. И я ответил:

– Хорошо!

Оказалось, что из кают-компании никто не уходил. Все ждали результатов моих переговоров. Стоило мне войти, как в помещении повисла мёртвая тишина.