Текст книги "15-кратный зум (СИ)"

Автор книги: Александр Бахмет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

– Ты знаешь, что я имею в виду! – она засмеялась. – У меня иногда возникает впечатление, что ты играешь роль выдуманного Алёши из двадцатого века. Правда, привычки, поведение, владение и невладение языками сыграть невозможно. Или наоборот, ты пытаешься играть роль Али…

Я подошёл к ней и обнял за талию.

– А тебе было бы интересно провести ночь с Алёшей?

Она вскочила, как ошпаренная, потом успокоилась. Её взгляд был странным.

– А ты ревнуешь или нет?

– Смешно ревновать к самому себе! – Мне только недавно пришла в голову эта мысль. Я взмахнул руками и шлёпнулся в кресло.

Натача уселась напротив меня и внимательно начала изучать моё лицо, поставив руки на стол и опершись на них подбородком. Я обнял её за плечи.

– Э-э-э! Ручки убери! – она отряхнулась, как от пыли. – И не рассчитывай, что будешь спать со мной!

– Слушай, женщина! Ты меня кем считаешь? Али или этим, Алексеем? Не хочешь спать со мной? Не надо! Я себе другую женщину найду! А ты под арест пойдёшь! Ты ещё свой срок не отсидела!

– Да? – её лицо стало злым. – Ты же сказал, что не имеешь ко мне никаких претензий!

– Кто из нас это сказал? – спросил я миролюбиво. – Я? А который я?

– Али! – будто выстрелила она. – Али сказал! А ты – самозванец! – она откинулась на спинку кресла и приложила ладони к щекам, унимая красноту и жар.

Я ничего не мог сказать. Я сейчас даже себе не мог сказать, кто я? Во мне не просто соединялись две личности. Они, кажется, уже образовали гибрид.

– Послушай, золотце моё! Пройдём по Кораблю. Я ничем сейчас не могу заниматься, – это опять меня посетила спонтанная мысль.

– Я тебе не золотце! – буркнула Натача.

– Ты это кому говоришь? – спросил я.

– Тебе!

– А я, по-твоему, кто?

Она пожала плечами.

Мы прошлись по грузовым отсекам, осмотрели шлюзы, кладовые, технический этаж. Затем свернули к кухне. Назирэ готовила ужин.

– Ай, как хорошо пахнет! Ты перчила? – я заглянул в одну из кастрюль. Назира кивнула. – А перец молотый? – она опять кивнула. – Ты моя прелесть! – я поцеловал свою восьмую жену в плечо и оглянулся на Натачу. Её глаза метали громы и молнии.

В комнате для занятий дети смотрели кинофильм. На столах лежали книги с выведенным на экраны текстом Корана.

– Ай-яй-яй! Вы оставили занятия ради развлечения? – я воздел руки вверх. – А вы забыли, что говорил по этому случаю Пророк?..

Я ещё полчаса разъяснял детям, как следует понимать те или иные фразы и изречения из Священной Книги. Натача смотрела на меня, прищурившись.

– Не пойму я… – сказала она, когда мы вышли в коридор.

– Али я, Али! Забудь Алексея из двадцатого века! – Я вдруг увидел Девику. – Девика! Ты можешь зайти ко мне?

– Через пять минут! – крикнула в ответ она.

– Зачем тебе Девика? – спросила Натача, когда мы зашли в мою каюту.

– Она нужна, скорее, тебе. Я понимаю, что происходит. Я чувствую. Но ты же мне не веришь. Пусть Девика тебе объяснит. А мне тоже интересно, прав ли я?

Девика пришла быстро. Не говоря ни слова, она уселась в кресло напротив и внимательно несколько минут меня разглядывала.

– Хм! А я думала, что Джень что-то насочиняла… У неё специфические представления о всяких духах, демонах…

Она закрыла глаза, и опять несколько минут мы сидели в тишине.

– Странно, – напряжённым голосом сказала Девика. – Я склонна считать, что ты просто вспоминаешь свои прежние жизни. Личность Алексея среди них – самая яркая. Настолько яркая, что иногда затмевает твою нынешнюю личность. С другой стороны, у Алексея в его жизни есть проблемы. Решая его проблемы, ты тем самым решаешь какие-то свои. Атеист сказал бы, что ты просто проецируешь свои проблемы и свою жизнь на вымышленную прошлую жизнь. Мозг легко, играючи, синтезирует любые воспоминания с самыми мельчайшими подробностями. Любитель фантастики сказал бы, что твоя личность одновременно существует в двух временах, и что ты, попадая в двадцатый век, действительно помогаешь себе в этом веке. Можно допустить, что Алексей – твой дальний предок. Его успехи приведут к твоему благополучию. Его несчастье обернётся несчастьем для тебя.

Девика после этого замолчала, обмякла и начала сползать с кресла на пол. Я подхватил её и попытался уложить на кровать. В боку заныло ребро.

– Натача! – окликнул я старшую жену.

Она среагировала мгновенно и легко уложила Девику. Та уже спокойно спала. Её лицо было прекрасным, как у индийской богини.

– Ну, что? – спросил я Натачу. – Ты у нас реалистка, атеистка, буддистка или просто любительница фантастики?

– Я не могу сказать ничего про себя, но ты, определённо, – уникальный артист!

– А ты помнишь, что люди под гипнозом способны рисовать картины как гениальные художники? И, даже, играть на музыкальных инструментах… Некоторые сочиняли музыку.

– То есть, ты у всех нас научился языкам, но только наложенная личность смогла воспользоваться этим знанием?

– Вроде того, выходит.

Натача всё ещё продолжала внимательно рассматривать меня. О чём она сейчас думает?

– Слушай! У меня для тебя что-то есть! – я полез в ящик стола и протянул ей карточку памяти.

– Что это? – спросила она.

– Тебе это понравится, – я взял её за руку. – Это старинные песни. Конца двадцатого века. Первая песня приводит меня в восторг. Я её отыскал в местной сети.

– Ты или Али? – она освободила руку.

– Ты опять? – я взял карточку и вставил в проигрыватель.

"… Натали!" – зазвучал голос певца.

– Цыганочка? – удивлённо подняла брови Натача и тут же начала пританцовывать. Я, насколько мог, помогал ей. Удивительно, но цыганочка у меня получилась вполне приличная.

В ходе танца я обнял Натачу и после его окончания не отпускал.

– Ну? Ты долго будешь меня держать? – моя первая жена собиралась и дальше удерживать свои позиции.

Ещё полчаса назад я не выдержал бы её взгляда, но сейчас… Правда, терешние изменения в моём поведении её, как будто, не затронули. Мы пару минут поиграли в "гляделки". Она не уступала, и я отпустил её. Потом мы молча просидели ещё с четверть часа, наверное. Просто слушали старинную музыку. Я не знал, чем ещё можно заняться в такой обстановке.

– Ужин! – произнесла Натача, глянув на часы.

Я вздохнул и поплёлся в кают-компанию.

Сидя в окружении своих домочадцев, я размышлял на тему, на кого мне можно положиться, а на кого – нет. Итак: Натача и Изабель, и ещё, похоже, Джень – против меня. Кто "за"?

– Роксана! Доложи расклад! – почти автоматически произнёс я.

Она пожала плечами.

– Но, Натача… твой…, – Роксана неуверенно переводила взгляд то на меня, то на старшую жену.

– Я тебя попросил доложить! – раздражённо заметил я. – Я – Капитан!

– Тихо, тихо! – вклинилась Натача. – Мы после ужина разберёмся, кто здесь Капитан.

Это был явный бунт. Дети растерянно рассматривали взрослых, да и большая часть моих жён тоже была в недоумении. А я почему-то ощутил, что, если сейчас потребую подчинения, то ничего у меня не получится.

Я поступил по-другому. С насмешливым прищуром посмотрел на первую жену, на Изабель и Джень, на Роксану. Уже четверо. Перевёл взгляд на Корасон. Её глаза горели – стоит мне дать приказ, и она рванётся в бой, не раздумывая. Саль-яла недобро смотрит на Натачу, значит уже двое на моей стороне. Хафиза сжала руки, аж костяшки побелели. По-моему, она колеблется. Эллида… Нет, её не надо втягивать, она на шестом месяце, ей не следует волноваться… Да, уж! Попробуй не волноваться!

Хелена смотрит на меня с интересом. Похоже, что ей ситуация кажется пикантной. Допустим, за меня трое. Девика просто раздражена. Она не видит вообще проблемы. Четверо?

Дейла отвела взгляд. Я ощутил, как сердце упало, но вида не подал.

– Ну-ну! – иронично заметил я. – Итак! После ужина собираемся в Большом Зале.

Марков на выходе подошёл ко мне.

– Али! Я ничего не понимаю? Что происходит?

– Не волнуйся, Олежек! Это мои разбирательства с моими же жёнами. А тебе не стоит конфликтовать со своими будущими тёщами. – И я тихонько запел: – "Если б я был султан…"

Перед тем, как направиться в Зал, я зашёл к себе и полез в ящик, где лежал мой пистолет. Я был неуверен в себе. Я не собирался ни в кого стрелять, просто мне казалось, что оружие придаст мне уверенности. Но пистолета на месте не было! Меня прошиб холодный пот. Ситуация гораздо сквернее, чем представлялось ранее. Может быть, я просто его переложил? Может быть, я не вынул его из кармана пиджака?

Я потрогал одежду – пусто. Полазил по другим ящикам, по полкам – ничего. Волна паники потихоньку заполняла моё естество. Вдруг мой взгляд упал на груду металла, пластика и резины, примостившуюся в нише возле платяного шкафа. Альба была выключена, но стоит мне только её окликнуть… Хм! Буду иметь в виду.

Бодро войдя в Большой Зал, я увидел живописную картину: длинный стол, сдвинутый почти к самой стене, словно поделил моих жён пополам. Возле стены жались мои сторонники, а от средины, словно демонстрируя своё территориальное превосходство, разместились мои "противники". Натача сидела в свободной позе, уперев правую руку в бок. Мне вспомнился старый анекдот про жену-славянку и мусульманина, про то, какие положения может занимать его тюбетейка и её руки. Это меня совсем развеселило. Я уселся с торца и осмотрел всех сидящих. Семь слева и семь справа! Уж лучше бы явное неравенство, даже не в мою пользу…

Итак, за меня: Корасон, Саль-яла, Хелена, Хафиза, Девика, Эллида, Назирэ.

Против: Натача, Изабель, Габэ, Дейла, Зульфия, Джень, Роксана.

Стенка на стенку.

– Ну, что, дорогие мои? Что вы мне хотели сказать? – я развернул голову к Натаче и её команде. – Вы решили, что находитесь на пиратском бриге и надумали переизбрать капитана?

Да! Только вперёд! Больше инициативы! Подавлять, обезоруживать, упреждать!

– Почему ничего не слышу?

Я не заметил, что сам рою себе яму. Моё чистое, без следа постороннего акцента, русское произношение произвело отрицательное воздействие. Среди моих сторонников произошло замешательство.

– Я же вам говорила, что он не Али! – выкрикнула Натача. – Он внутри другой и внешне тоже.

Честное слово, её голос дрожал от отчаяния! Эллида и Назирэ, кажется, готовы были переметнуться на другую сторону.

– Вы не хотите слушать меня? – вдруг неожиданно эмоционально спросила Девика. – Я же вам всё объясняла сто раз! То, что говорит Натача, это фантастика. Через некоторое время доминирующая личность может просто исчезнуть, ассимилировать. Но, скорее всего, кое-какие навыки, обороты речи останутся. Это всё равно, как человек прошёл длительное обучение. Только здесь оно сократилось до дней. Натача, когда появились первые признаки другой личности?

– Месяц назад.

– Вы слышали? Целый месяц! И только в последние дни произошёл качественный скачок, который вы заметили. – Девика вздохнула. Для неё было непривычно выступать с такой речью.

– Так он уже давно не Али! – хрипло произнесла Изабель. Она поднялась из-за стола, и в её руке сверкнул нож. Скорее всего, она его держала просто по привычке.

– Не двигайся! – громким шёпотом остановила её Корасон, и в воцарившей тишине из-под стола чётко прозвучал щелчок реле и визг сервомоторов взводимого механизма.

Вокруг всё будто замерло. Лицо Изабель вытянулось, половина женщин таращила глаза. Некоторые застыли на месте. Я разглядел, что у Натачи оттопыривается карман, и я догадывался, что она с пистолетом. А вот то, что Корасон принесёт пулемёт, не ожидал никто.

– Корасон! Не паникуй! Изабель, сядь! – я сделал успокаивающий жест руками, заодно демонстрируя, что я безоружен. – Девочки! Соблюдайте спокойствие! Неужели произошло нечто ужасное, требующее каких-то особенных мер? Натача! Что тебе взбрело в голову? Ты что собралась делать?

Я был готов ко всему, но не к такому.

– Я считаю, что ты должен быть признан недееспособным! – резанула моя первая, она же старшая жена. – У тебя же явная патология. Раздвоение личности.

– Что?! – я вскочил.

Следом за мной стали подниматься все жёны, исключая Корасон. Она как будто ещё сильнее вжалась в свой стул.

– Сидеть! – заорала Саль-яла. – Всем сесть! Не дёргайтесь! Натача! Ты понимаешь, что это значит? Ты хорошо подумала?

Натача держалась за карман, но, к счастью, его содержимого не тронула. Она, не отрываясь, смотрела в глаза Корасон. А глаза у той были страшными. Она отслеживала каждое движение Натачи и Изабель, и думаю, что могла в любой момент нажать на гашетку. Правда, гораздо страшнее была готовность Натачи, Изабель и Джень противостоять мне и остальным. Я видел их взвинченное состояние, которое передавалось другим жёнам. Я медленно поднял руки над столом.

– Девочки! Спокойствие! Не нервничайте! Сложите оружие, у кого оно есть, и продолжим разговор в дружеской и спокойной обстановке.

Натача осторожно вынула пистолет и положила на стол. Конечно, это был мой пистолет. Я подождал, пока Изабель оставит в покое свой арсенал, придвинул пистолет к себе и открыл затвор. Судя по патрону в стволе, Натача была настроена решительно. Я при всех вынул обойму и передёрнул затвор. Патрон звякнул донышком об отражатель и шумно покатился по столу. Все присутствующие с ужасом смотрели на него. Крохотный конический снаряд описал на глянцевой лаковой поверхности полукруг и замер, сверкая золотистыми краями. Мне показалось, что сейчас чаша весов сильно качнулась в мою пользу. В глазах всех Натача готовила предумышленное убийство.

Я небрежно кинул на стол обойму и пустой пистолет.

– Корасон! Ласточка моя! Положи оружие! Ты же не собираешься ни в кого стрелять? Здесь все свои. И я пока что вне опасности.

Моя одиннадцатая жена взгромоздила на стол обтекаемую капсулу с карданным подвесом, мотком цветных проводов и переносным пультом управления.

– Ты что, отломала это от флайера?

– Я взяла его в мастерской, потому что Натача заперла оружейные шкафы. – Корасон нацелила на Натачу отверстие капсулы. Её голос дрожал от волнения.

– Ну-ну… не волнуйся, всё в порядке.

Конечно, ситуация не так хороша, как хотелось бы. Я сейчас не задумывался, кто я – Али или Алексей? Надо бы ещё как-то закрепить достигнутый успех, и я использовал весь наличный арсенал, все умения и того и другого. Но ситуация неожиданно вышла из под контроля: Корасон пару раз всхлипнула и громко, взахлёб, как обиженный ребёнок, заревела. Она размазывала по лицу слёзы и причитала на испанском. Чаще всего она произносила "идиото" и "кретино".

– Ну-ну! Перестань! – я гладил её по голове, а она причитала и плакала всё громче.

Я откинулся на спинку стула и осмотрел присутствующих. Все молчали. Корасон тоже скоро затихла, только изредка шумно сморкалась в платок.

Итак, что мы имеем. Если я выскажусь против предложения своей первой жены, возможно, что меня постигнет глубокое разочарование… Я их не завоевал.

– Ну, что же… Пора подводить итог? – я глянул на Натачу и Изабель. Вот кого мне надо победить. Джень не смотрит мне в глаза, другие – тоже. А вот Натача и Изабель тверды в своих убеждениях, или заблуждениях – не буду уточнять.

– Я дам вам возможность убедиться в своих ошибках, – продолжил я. – Я-то знаю, что я – это я, что мои способности нисколько не пострадали, даже, кажется, улучшились. Я не буду вмешиваться в управление финансами, в планирование жизни семьи и так далее. Я подожду, пока вы сами обратитесь ко мне за помощью.

– Али! Я против! – выдохнула Саль-яла.

– Я тоже! – добавила насупленная Корасон.

Вот и ядро проглядывает, и с одной, и с другой стороны. Хелена покачала головой, а у Дейлы забегали глаза. Интересно, Натача знает про заложенный Корабль и контрольный пакет Де-Брил? Сможет ли она обеспечить хотя бы стабильный рост доходов? И что она сделает с "Генератором Зурхеда"? Я хмыкнул.

– Итак, Натача? Ты настаиваешь? Тебя, может быть, устроил бы мой вариант? В экстренной ситуации ты потеряешь много времени, восстанавливая моё имя и мои права.

– В этом нет нужды, – судя по уверенному тону, она всё уже продумала. – У нас есть генеральная доверенность на ведение дел. Ты просто не будешь ничего решать сам.

– Что-то мне это напоминает… – я потёр лоб и пропел. – "А в комнатах наших сидят комиссары…" Ты должна знать, чем это закончилось.

– Насколько мне помнится, Советский Союз просуществовал более семидесяти лет.

– Не думаю, что тебе удастся так долго протянуть. Потому что доверенность действительна только для моих жён!

Я не стал развивать эту мысль, но все всё поняли. Я мог просто расторгнуть брачный договор в случае неповиновения любой из жён. Часть моих женщин злорадно заулыбалась, ещё часть сидела перепуганная, но Натача и Изабель держались стойко.

– Я не советую тебе даже пробовать этот вариант! – старшая жена осклабилась. – Решение местного суда может оказаться для тебя неприятной неожиданностью.

– Спасибо, что предупредила, – сказал я. – Теперь это для меня не неожиданность.

Ох, эти европейцы! Их хлебом не корми, дай только высказаться, пофорсить, пыль в глаза пустить. Особенно это характерно для русских. Натача прикусила язык, но сказанного не вернёшь.

– Девочки, – обратился я ко всем жёнам. – Один из вариантов, который Натача сможет использовать в местном суде, это утверждение, что она настоящая, то есть, законная жена. Она может потребовать от суда признания меня недееспособным. Она по решению суда может получить всё моё имущество. А вы – всего лишь мои сожительницы и получите шиш с маслом. Мусульмане могут признать законность только четверых жён, а остальные останутся ни с чем. И вы должны оценить масштабы того краха, который за этим последует.

Дальше мне можно было не продолжать. Все вскочили и гул голосов в момент достиг болезненного порога в 140 децибелл. Я наблюдал результат своего "удара ниже пояса". Изабель, с красным от ярости лицом, что-то кричала Натаче. Та возражала, энергично вертя головой и двигая ладонями в воздухе из стороны в сторону. Роксана металась между двумя группировками и спорила сразу с Джень и Хеленой. Вокруг Саль-ялы кучковалось уже восемь женщин. Все кричали на пределе своих голосовых возможностей. Только Корасон молча придвинула к себе капсулу с пулемётом.

Дальнейшие события превзошли все мои ожидания. Никто из жён не признавался мне в верности и любви, просто все они вдруг встали и направились к выходу. Корасон чуть замешкалась, но тоже вышла, взгромоздив капсулу на плечо. В зале остались только мы с Натачей. Она глянула на меня.

– И чего ты этим добился?

– Уменьшения твоего влияния! – я улыбался. Такая победа!

– Дурак! – выпалила она. – Ты расколол нас на несколько несвязанных и малоуправляемых групп. Но ты никому ничего не доказал!

Что она хотела этим сказать?

– А ты полагала, что я буду сидеть, сложа руки, и глядеть, как вы мной закусываете?

Я позволил себе подойти к ней и обнять за талию. Она, как и раньше, освободилась, а я не стал больше приставать. Если я не могу доказать ей, что я Али, может быть стоит попробовать снова завоевать её любовь!

Вернувшись в свою каюту, я завалился на кровать. Натача оставила меня одного и это было… почти физически больно. Я поворочался с боку на бок, голова пухла от разных мыслей, но самая лучшая мысль, которая меня посетила, восстановила порядок и спокойствие. Вы помните, что сказала Скарлетт О'Хара в "Унесённых ветром"? В какой-то критической ситуации она сказала что-то вроде "подумаю об этом завтра". Я решил, что завтра смогу и подумать и поволноваться вдоволь. После этого я почти сразу спокойно заснул.

Глава 15

Натача пришла ко мне утром, когда я уже привёл себя в порядок.

– Ты снова побрился? – она провела указательным пальцем по моей щеке, как капрал по солдатской тумбочке, проверяя, нет ли пыли.

– Мне так, почему-то, больше нравится, – ответил я, отводя голову в сторону.

Она ничего не сказала, выставила перед собой книгу и начала мне зачитывать план на весь день.

– За завтраком поздравляем Камту. Потом – решение вопроса о капитальном ремонте четвёртой турбины. Ещё вопрос о закупке гидропонной установки. Ночью загнулись два арендованных сервера – обычная атака привела к аппаратному выключению. Наши бортовые работают без сбоев. Вечером в 17:00 вечеринка у Самойлова. Будут Рикардо Росси, Луи Томас, Егор Фостер…

Первые фамилии мне ничего не говорили, а вот Фостер… Я кивнул. Конечно, я поеду на эту вечеринку.

– Кстати, Натача! Хочу обратить твоё внимание, с нашим Кораблём не всё в порядке. Дейла…

– Без сопливых обойдёмся! – перебила меня она.

Я вскипел. Вот, значит, как?! Ладно! Больше ничего не скажу. Главное, всякую мелочь она на меня грузит, а важнейшие дела игнорирует.

Конечно, будет скверно, если с Кораблём что-то произойдёт, но я был готов пойти даже на такое.

Удивительно, но день дальше шёл, как всегда до этого. Поздравили сынишку. А я ещё поздравил Изабель – не сам же парень появился на свет. Правда, поцеловать себя она дала с таким видом, что я ограничился только щёчкой. С капитальным ремонтом всё оказалось гораздо легче, с серверами я тоже быстро разобрался. Разговор в процессе работы получился непринуждённый. Больше всего я говорил с Джень, и мне показалось, что она уже на моей стороне. А вот с другими… Когда я начинал говорить, моя речь вызывала у них какое-то раздражение.

Зульфия, проходя мимо, сказала:

– Ты не молился сегодня…

Почему-то Хафиза и Назирэ именно в этот момент смотрели на меня, но расстрела опять не последовало.

– Всевышний должен быть в душе и в делах, – уклончиво ответил я и исправил движение руки, которая чуть не осенила меня крестом, в поглаживание несуществующей бороды.

Пока мы разбирались с текучкой, некоторые из женщин исчезали на время, а затем появлялись, сияя неописуемой красотой. Похоже, что Роксана занята сейчас выше головы – попробуй, приведи в порядок более десятка человек.

На вечеринку к Самойлову я ехал в сопровождении всех женщин. Хотя – нет, не всех. Эллида осталась, она сочла, что нести вахту ей будет лучше, чем шататься с уже большим животом среди пьяных мужиков. Тринадцать женщин – несчастливое число, но я склонялся к мысли, что оно будет несчастливым для них. Просто я намеревался удрать из-под их надзора. Как непослушный ребёнок. Эх! До чего я дожил…

С нами, конечно же, ехал и Марков. Я перед поездкой всячески изображал деловой энтузиазм, пообщался по телефону с Самойловым, затем, как бы мимоходом подошёл к Олегу и попросил один экземпляр ком-очков, срочно, позарез, в счёт будушей партии. Так что, сидя в машине, я уже был занят тем, что настраивал сеть, имена и адреса, влез в наш сервер, поскольку знал все пароли, и теперь мог даже подсматривать за всем, что происходит на Корабле. Удивительно, но Натача не успела ограничить мои права администратора. Олега за всё время поездки я старался не трогать. Если мой побег удастся, то ему будет легче. Он искоса поглядывал на меня, но разговорами не донимал.

В дом Григория мы ввалились красочной гурьбой. Я был, не смотря ни на что, польщён тем вниманием, которым присутствующие одарили меня и моих жён. Мои красавицы, правда, немного расстроились, потому что дом окружало несколько кордонов охраны и в гараже все гости вынуждены были оставлять свои арсеналы. Ну, как разоружаются мужчины, многие представляют. А как разоружаются мои жёны, до сих пор не видел никто. Собралась небольшая куча народа поглазеть на это зрелище. Да и я тоже смотрел на это совсем другими глазами. Изабель с зубовным скрежетом оставила свою куртку, почти у всех женщин было, как минимум, по два пистолета, не считая кинжалов в чулках и в лифчиках. Правда, их извлечение происходило в закрытой кабинке, а за этим следовал "осмотр" сканерами. Вынутый Натачей из сумочки армейский "лонгмилл" вызвал уважительное перешёптывание охранников. Больше сканеры ничего не показали, но я был уверен, что она умудрилась утаить на теле ещё одну смертоносную штуку. У Корасон не нашли ничего. Меня поначалу это удивило. Но, глядя на её довольный вид в новых очках, я понял причину этого. Я перевёл взгляд на Маркова – он тоже довольно улыбался.

На входе в дом нас встречал хозяин собственной персоной.

– Здравствуйте, дамы! Как вы прелестны сегодня! Здравствуй, Али! Как долго ты не посещал нас. Но я обещаю, что не позволю, чтобы ты напился, как какой-нибудь корнет. Шучу-шучу! – он заметил, наверное, мои красные уши. – Вы простите меня. Такие меры предосторожности… Будет Беня Ротштейн! Так что…

– А кто это? – тихо спросил я.

– Наш президент! – немного удивлённо ответил Самойлов. – Конкретный чувак. Наши пацаны его уважают. Он умеет любые непонятки разобрать. Я сейчас тебя познакомлю с Фостером. Натача мне сказала, что тебе это очень нужно.

Он обменялся кивками с моей старшей женой и повёл меня в зал. Народу в доме было уже около сотни человек. Женщины блистали разнообразием нарядов и украшений, а вот мужчины были в почти одинаковых чёрных костюмах, как на похоронах.

Егор Фостер был человеком примерно моего возраста. Чёрные прямые волосы зачёсаны назад, открывая высокий лоб. Мы с Григорием остановились чуть в сторонке, поскольку он в этот момент разговаривал с невысоким кучерявым мужчиной. Тот был раздражён.

– Егорушка! Ну, ты же знал, что это моя фирма! Я её на следующий день уже мог выкупить!

– Мишель! Ты слышал поговорку "не зевай Хомка, на то и ярмарка"? Тебе повезло, что я купил твою фирму, а не Круглов. Хрен бы ты у него её потом обратно забрал. А я тебе её уступлю, так уж и быть!

– Ага! Уступишь! Я интересовался у твоего управляющего. Он сказал, что ты её собираешься продать вдвое дороже.

– Мишуня! Я же на твою фирму переманил Ирвинга Крушани, главным менеджером.

– Что, правда?

– Конечно! Пол-дня на него потратил. Да, и ещё штуку за обед в ресторане. – Егор хохотнул.

– А на каких условиях он согласился?

Фостер наклонился и что-то прошептал ему на ухо. Мишель отпрянул.

– Ну, ты гад! – он шутливо ударил Егора по плечу. – Ладно. Так я могу к тебе заехать по этому поводу?

– Давай! Созвонись и встретимся, всё оформим.

Когда кудрявый Мишель ушёл, Самойлов подвёл меня к Фостеру и представил. Мы осторожно поболтали о погоде, прошлись по последним событиям (я в основном слушал), а потом Григорий оставил нас наедине.

– А вы знаете, я впервые встречаюсь с космическим султаном, – начал Егор. – Когда ваша секретарша…

– Моя жена! – поправил я.

– А она представилась секретаршей…

– Ну, это было на тот момент. Они у меня меняются каждый день. – Я придвинулся к барной стойке и пробежался глазами по ряду бутылок на полках.

– Они у вас красавицы. Не боитесь, что кто-то попробует увести одну из них? – Фостер изучающе рассматривал моё лицо.

Я хмыкнул. Уж не пробует ли он почву?

– Закончится это тем, что мне придётся оплачивать его лечение. Вы видели их вооружение? Но они и без оружия… Красота – страшная сила! – Меня вдруг потянуло на откровенность. – Я сам с трудом их удерживаю от неосторожных поступков. Но с другим мужчиной… Нет, я не боюсь! Они знают, что потеряют.

Фостер минуту молчал, а я позволил его мыслям приобрести законченный вид. Бармен, очевидно приглашённый Самойловым профессионал, без слов предложил нам выбор разнообразных напитков. Егор взял один фужер и отхлебнул из него.

– А я вас не сразу узнал. Вы сбрили бороду.

– Егор! Давай перейдём на "ты"? – предложил я.

– Не возражаю, – согласился он. – За знакомство?

Мы выпили на брудершафт. Потом ещё. Разговор потёк легко и непринуждённо.

– Слушай, Али! Мне чертовски хотелось поговорить с тобой, – как это ты управляешься с такой кучей дел. Ладно ещё я, сижу в офисе, звоню по телефону, когда надо. К моим услугам куча фирм, которые сделают всё, что мне неохота делать. А у тебя же натуральное хозяйство!

– Можно и так сказать… Но правильнее сказать, что у меня гибкое производство. Его основа – информация. Я не спроста скупаю и собираю изобретения и патенты в разных мирах. Самое необходимое для нашей жизни я произвожу сам.

– Но на планетах, у нас, к примеру, на некоторых работах и изделиях можно было бы сэкономить? Промышленное производство намного эффективнее натурального хозяйства.

Я хмыкнул. Далось им всем моё натуральное хозяйство…

– Кое-на-чём можно сэкономить. А в основном – вряд ли. Я не раз слышал фразу "вам быстро, или вы сами?" У меня получается с точностью до наоборот – мы делаем сами, если не можем ждать. При этом мы экономим на налогах, накладных расходах, которых у любой фирмы гораздо больше, чем у нас. Очень часто мы выигрываем на надёжности. Ведь всё упирается в навыки и информационное обеспечение. Есть люди, для которых проще лопатой неделю ковырять грунт, чем полчаса напряжённо подумать. Правда, то, что касается изготовления каких-то деталей и узлов, – наши синтезаторы делают всё, что занесено в банки данных. Главная проблема при ремонте – выявить дефект. Но у меня и моих жён огромный опыт по этой части. И плюс компьютерный "интеллект".

– То есть, основной объём вашей торговли – это информация?

– Ну да! – подтвердил я.

– И вы не пользуетесь информационными каналами, чтобы избежать утечки?

– Совершенно верно! – я пригубил коктейль и поглядел в зал. Вокруг моих жён увивалось несколько мужчин, но ситуация пока была в пределах допустимого. – Егор! Мне тоже хотелось с тобой встретиться. Ты уникальный представитель среди бизнесменов. Как ты умудрился достичь таких темпов роста? Говорят, что ты начинал с полного и абсолютного нуля.

Фостер махнул рукой.

– Я уникальный только потому, что большинство не хочет понять очевидных вещей. Как ты сам сказал, лень немного подумать. У меня есть несколько простейших правил, которым я и следую…

Во-первых, для начала дела деньги не нужны. Наши предки где деньги брали? Их вообще когда-то не существовало! Голову нужно на плечах иметь, и хорошие идеи. Без идеи деньги – это мусор. Есть, кстати, шутка: "деньги нужны не для дела, а для безделья".

Во-вторых, я никогда не беру кредиты. Если дело расширяется – оно само наберёт обороты. А если дело приносит убытки, то никакие деньги ему не помогут. А проценты на кредиты только ухудшают окупаемость продукции. Поэтому я всегда оказываюсь в выиграше в сравнении с другими. Отсюда и такой рост.

И, наверное, последнее, третье правило. Из главных, конечно. "Дёшево покупай и дорого продавай!". Я внимательно слежу за состоянием ряда отраслей. Есть много фирмочек, которые еле дышат, находясь в стадии поиска главной идеи. Как правило, их владельцы – изобретатели, учёные. У них голова не доходит до грамотного оформления концепции, а тем более – грамотной эксплуатации идеи. Изобретут что-то, а красиво подать не могут. Бывает, что топчутся вокруг да около, не в состоянии нащупать главное. Их акции чрезвычайно дешёвые. Может быть, ты слышал, я недавно исследовательскую фирму прикупил. Они распылили свои финансы на две сотни проектов. Я сразу урезал почти все направления, кроме пяти. Но что это были за направления!? Ты уродцев или калек у нас много видел?